Текст книги "В прятки с реальностью (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 45 страниц)

– Папа!!! – визг дочери резанул по ушам. Самый любимый на свете визг. Дочь бросается ко мне, обхватывает меня за колени. Я беру ее на руки, вдыхаю нежный детский запах. – Ты пришел ко мне! Мама сказала, что ты придешь!!!

– Конечно, я пришел Люси, я всегда выполняю обещания данные тебе.

– Куда мы пойдем? Ты дашь мне свой пистолет, я хочу стрелять, – у моих женщин страстная тяга в моему оружию.

– Нет, Люс, сейчас мне нужно ненадолго уехать, я просто хотел увидится с тобой. А когда я приеду, ты обязательно выстрелишь, я тебе обещаю.

Дочь берет мое лицо в малюсенькие ладошки. Глубокие серо-голубые глаза смотрят пристально, изучающе, недоверчиво. Она чувствует, они обе чувствуют меня, от них ничего не скроешь.

– Папа. Ты что, пришел попрощаться со мной?

– Нет, я пришел сказать тебе, что я скоро вернусь. Тебе, твоим братьям и твоей маме. – Люси обнимает меня за шею, сидя на руках. Она так крепко вцепилась, что боюсь, отцепить ее будет сложно. – Я вернусь. Я обещаю.

Дочь кладет голову мне на плечо и вздыхает, но тут в комнату врываются два одинаковых урагана. Ричи и Трой, гроза всех воспитателей. Опять сбежали из своей детской, узнали, что я тут и убежали. Из коридора доносятся вопли няни.

– Папа! Мы услышали, как Люся орет и поняли, что ты пришел! Ты пришел нас забрать? Мы пойдем на тренировку?

Я отпускаю дочь и жму руки младшим сыновьям, серьезно так, по-мужски. Гладя на меня их лица приняли насупленное выражение. Они уже знают, что значит, когда отец в боевой форме приходит в детскую. Это значит игр не будет, игры кончились. Трой нахмурился, Ричи вознамерился зарыдать, но, посмотрев на брата, оставил эту идею. Я выпрямляюсь и смотрю на них сверху вниз.

– Я пришел отдать вам лидерский приказ. Я хочу, чтобы вы, на время моего отсутствия, взяли на себя заботы о маме и сестре. Приеду, спрошу по всей строгости. Приказ понятен?

– Да, лидер! – две пары шоколадных глаз смотрят тревожно и насторожено. А потом обхватывают мои колени.

– Приеду, попрошу Фора потренировать вас в тире. Если обещаете хорошо себя вести. – Обе головенки синхронно закивали, я ерошу им волосы, и Эшли отводит их обратно в комнату, метнув на меня какой-то загнанный взгляд. Может, мне и не стоило приходить. Но я не мог не прийти.

Жаль, что не получится увидеться со старшими. Вик на занятиях, а у Алекса инициация, ему нельзя покидать общежитие, а я туда уже не успеваю. Но они взрослые, они поймут. Мелким объяснить сложнее.

Однако уже на выходе, я слышу резкий голос сына, так похожий на мой собственный.

– Отец! – ко мне спешат Вик и Алекс. Вот, кому правила и законы не писаны. Один с занятий сбежал, другому… А, к черту. Обнимаю своих мальчишек. Надеюсь, они справятся. – Удачи, лидер. Ты вернешься.

Алекс с меня ростом, смотрит стальными глазами в упор. Я так часто в нем вижу себя, что иногда становится смешно. Вик чуть ниже, самую малость, взгляд не такой дерзкий, как у Алекса, но Вик – это наша опора. Если кому и быть лидером, то только ему.

– Берегите маму и младших. Кроме вас, мне доверять некому.

Хлопаю их по плечам, ухожу быстро. И так это затянулось. Чем ближе подхожу к поезду, тем сильнее становится тягостное чувство. Что же эти суки нам приготовили? Чего от них ждать? Поезд уже отъезжает. Я бегу за ним, хотел запрыгнуть в третий с конца вагон, но не успел, запрыгнул в предпоследний. Все, находящиеся там, приветствуют меня. Надо было, конечно, сесть со всеми в первые вагоны, провести инструктаж перед операцией. Ну да ладно. Инструктаж есть кому провести и без меня.

Поезд набирает скорость, надо бы подумать об операции, но перед глазами упорно возникают глаза моих детей. Голубые Люси, шоколадные близнецов, стальные старших… Я не зря прожил свою жизнь. И она стоит того, чтобы бороться за нее до конца. В открытой двери мелькает городской пейзаж. Я привычно свешиваюсь, держась за поручни, может это и не солидно, но я так привык. Отсюда мне видно, что состав поворачивает и сейчас заедет на мост.

– Лидер! – Вдруг ожила рация, – как слышишь, ответь, срочно!!!

– Я слушаю тебя Вайро, что там?

– Это ловушка! Все заложники расстреляны на х*й, уже давно!!! Бл*дь, останавливай состав, вам надо ва…

Слова командира потонули в страшном, оглушающем, сметающем все на своем пути, взрыве. Последнее, что я увидел, как начало состава взметнулось вверх, меня швырнуло куда-то в сторону, все тело пронзила невыносимая боль, а потом накрыла спасительная тьма…

Комментарий к 12. Поезд Обложки:

Эвансы

https://file-up.net/big_73c6eb4c5826e5bf2b20150331171944.jpg

Итоны

https://file-up.net/big_cf493b8a3c5ec599fb20150331182636.jpg

====== 13. Поезд. Продолжение ======

Эшли

Ты чувствуешь себя одинокой и разбитой

Лежишь, словно сломанная кукла

Моя любовь лишь ждет,

Чтобы укрыть тебя алыми розами.

Нет, ты больше не будешь одна

Когда наступит ночь,

Я буду зажигать звезды в небесах

Лишь услышь мой шепот во тьме…

Меня раскурочивает пульсирующая паника изнутри. Вдребезги. Сердце колотится как ненормальное. Рвет душу на части, на мельчайшие клочки, обильно сочащиеся болью… Страх медленно-ме-е-едленно ползет по внутренностям, растекается по отяжелевшим, словно налитым свинцом ногам. Разливается от макушки, до самых кончиков, мелко дрожащих сцепленных тугим замком пальцев рук. Он закипает на коже, выпрямленного натянутой струной перенапряженного позвоночника, словно туда вбили стальной прут… и не спеша, соленым бисером чертит дорожки вниз по лопаткам. Страх. Отчаянный, грызущий, нестерпимо кипящий огнем… Ввинчивающийся штопором в стучащие там-тамами виски. Стягивающий горло, сдавленное металлическими звеньями цепей предчувствие беды… Душит. Опаляет горящие пламенем щеки, облизывает и разъедает глаза…

Нет. Боже… только не дай сейчас разреветься… не сейчас. Я задерживаю дыхание, чтобы не сорвать с плотно сжатых губ предательский всхлип. Внутреннее напряжение достигает абсолютного прорыва, выплясывающие пальчики сходятся в кулаки, ногти впиваются в ладони. Чувствую, как кровь отливает от лица. Спокойно… не смей подавать вида. Не сдаваться… ждать. Нас швыряло, крутило, ломало все эти годы… но мы всегда справлялись, не время сдаваться… Опять ждать… ох*еть, радость то какая… Невыносимо.

Все посторонние звуки гасятся, обманчиво отражаются смутным эхом, слышится только бешеное биение собственного сердца. Воздух накален до предела, мне дышать нечем. Я задыхаюсь от засасывающего страха… реальность, душевным пинком под дых возвращает с небес на землю… Слишком напористое ощущение опасности, остро осязаемое, вбиваемое ржавыми гвоздями в самое сердце… почти по самую шляпку… я знаю это чувство. Ловушка… И он знает, что там ловушка… Но все равно, как всегда… в самое пекло… только так, хоть в преисподнюю… по другому и быть не может, конечно… Вашу ж мать! Мать вашу! Этим ублюдкам нужна жизнь моего мужа, бл*дь, и Эрик, естественно, без колебания ей рискнет… в очередной раз. Прелестно, а ты сиди и мучайся от бессилия, и беспомощно кусай губы. Господи, пожалуйста, не дай ему пропасть… береги его. Мне хочется, чтобы он вернулся скорее… Это сковывающий страх. Целый океан страха во мне…

Он сказал, что любит меня… да черт подери, двадцать лет молчал, а тут… Прощался? Вот сукин ты сын, Эрик… только не вздумай сдохнуть, ну пожалуйста… Господи, ну неужели все слишком плохо? Если Эрик пришел в детскую… то это… конец. В глазах всплывают чернильные пятна, огромными волнами накатывает колючий ужас, но я запрещаю себе даже думать о том, чтобы посметь подать вид. Плохо ли мне, хорошо ли – сейчас от моей способности держаться, зависит видимое спокойствие и чуть плещущаяся вера остальных собравшихся в детской, следящих за мной внимательными взглядами. Стараюсь дышать ровно, но это получается с огромным трудом. Вдох-выдох, вдох-выдох… ну давай, чуть-чуть… вдох-выдох, еще… и бл*дь, еще разочек… вот так… Он сильный, он справится! Эрик всегда возвращается, всегда… и сегодня обязательно вернется. Нельзя терять надежды… У него все получится! Родной мой, только вернись… ты нам очень нужен! Как же ты мне дорог… Столько ты для нас всех делаешь… для детей. Есть ли что-нибудь, на что бы ты не пошел ради их защиты? Конечно нету!

– Чувствуешь, Крошь? Что-то надвигается! – тихо спрашивает меня сидящая рядом Клэр, легонько покачивая на руках маленького бутуса. Она опытная бесстрашная, естественно, все понимает. Напряжение ощущается слишком плотное, густое, что можно попробовать его на вкус и потрогать руками…

– Чувствую. Все чувствуют…

– Мама, тебе грустно? Папа сказал, что скоро приедет. Ты не будешь плакать?

На меня серьезно и не отрываясь смотрят две серо-голубые, большие, яркие бусинки, в обрамлении пушистых ресничек. Маленькая ладошка доверчиво цепляется пальчиками за мою руку, и шкодливый бесенок забирается мне на колени.

– Конечно, я не буду плакать, Люси. – пряча дрожь в голосе, намеренно беззаботно выдаю дочери. – Не такая уж, у тебя мама и плакса. Если папа обещал, что скоро приедет, значит так и будет. Он всегда выполняет свои обещания. – вот бы, еще себя заставить поверить и не трястись от беспокойства.

– И мы пойдем стрелять из его пистолета? – хитро прищурив один глаз, интересуется Люсия. – Папа мне обеща-а-ал. И Ричи с Троем пойдут?

Ну да, у кого что, а у нас пистолет… нет бы плюшевый мишка. Спасибо, что мои дети не хватают оружие в младенчестве. Ничего не поделаешь, видимо гены…

– А как же иначе, обязательно пойдем! Только, чур я первая стреляю из его пистолета. – одна бровка-домиком ползет вверх в шутливом изумлении. – Но для того, чтобы пойти в тир, нужно сперва как следует подкрепиться, а потом поспать. Иначе, будешь зевать и стрелять мимо.

Курносый носик смешно морщится, а потом губки растягиваются в широкой улыбке. Вот вот, этот мини Energizer спать не заставишь, без предварительных сказок, песен и плясок. Да кто бы сомневался…

– Я уже поела, мне Вик шоколадку принес. Только он сказал, чтобы я тебе не говорила… – Ага, ясненько. – И спать, я пойду только с тобой, мамочка. – ухищренно сообщает мне ребенок.

Вот уж спасибо, так спасибо… Это мы уже проходили, сначала малышка перетянет на себя все одеяло, затем утащит мою подушку и в конце концов уляжется звездой поперек кровати, милостиво оставив мне для сна самый краюшек. А уж если и Трой с Ричи прискачут, вереща, что им приснился страшный сон, или на улице шандарахнет гром с молнией… то все, сливайте воду, тушите свет… мама обязательно проснется от смачного удара задницей об пол. Причем, многочисленные пинки в бок от маленьких пяточек, мне давно уже не страшны. Где-то в груди вскипает тайфуном щемящая нежность…

– Солнышко, но здесь очень маленькие кроватки, они детские. Я хоть и размером с кошку, но вдвоем мы туда все равно не влезем. Я заберу тебя вечером домой, и будем вместе спать на самой большой кровати. – Люси согласно закивала, потряхивая пальмой на голове и расплылась в улыбке до ушей.

– А можно нам к Алексу сходить, посмотреть, как он тренируется?

– Не сегодня, малыш. У Алекса инициация, его нельзя отвлекать. Он придет, когда сможет.

– Да мы осторожненько, а мам, он и не заметит нас. Я же знаю, что ты постоянно подсматриваешь с лестницы.

– Ладно, уболтала. Но не сегодня. Договорились? А сейчас иди поиграй с ребятками, маме нужно отлучится ненадолго.

Запечатлев звонкий «чмок» на моей щеке, бесенок, громко пища исчезает в игровой. Вот такая она… Егоза. Самостоятельная. Любимая. Спокойно ступая, направляюсь к двери, стараясь не делать нервных и резких движений, чтобы никого не напугать, но они все на меня так пристально пялятся… Черт! Не знаю, чего бесстрашные ожидают, что я взвою в голос, заламывая руки и стану истерить, но кажется, притворщица во мне сегодня отменная.

Время тянется подобно тугой резине, медленно, и невыносимо тяжело. Не в силах больше сидеть в неизвестности, отправляюсь прямиком в диспетчерскую. «Яма» словно вымерла, небывалая тишина пустых помещений разбавлялась только гулким эхо моих шагов. У меня сейчас все нервы оголены, и они требуют-требуют-требуют немедленного выплеска, или меня на клочки сейчас разнесет, прямо среди этих каменных ходов… Ожидание смерти хуже самой смерти. Господи, храни нас всех… Как безумно быстро все в этом мире меняется. Я влетаю в диспетчерскую ураганом, именно в тот момент, когда из динамиков доносится голос Вайро…

«Бум, бум, бум» – перестукивает песенка крови в висках. Тягучий звон забивает звук, голова плохо соображает… отдельно только мозг принимает какие-то сигналы… Заложники расстреляны! Ловушка! Состав подорван! Подорван на мосту… ловушка… Сердце бешено колотится, пытаясь переломать мне ребра. Плотная пелена окутывает пустым отчаянием… и тысячи маленьких, слепящих мушек застилают взор. Удушающий спазм сдавливает горло, мешает наполнить легкие кислородом. Ну дыши же… давай… еще дыши. Капли холодного пота стекают по спине. Нет… только не это… ну пожалуйста… Боже… этого не может быть. Это не правда… Кромешную, пугающую тишину, мертвую, резко прорезает родной голос:

– Мама! – в глазах все плывет, я озираюсь по сторонам, ища глазами сына. Алекс застыл в дверях диспетчерской, Вик уже пробирается ко мне, ухватывая под локоть… иначе я упаду. И Матиас, старший сын Итонов, прилетел, черт, и Кевин, мельтешат за дверьми. – Мама! Что с отцом? – снова слышу голос, так похожий на голос мужа… Господи, если бы я сама знала.

Да тресни ж, преисподняя прямо подо мной, пожалуйста… Неужели, все так плохо? Прямо совсем… плохо… Если мой, всегда собранный, сосредоточенный, гордый и самоуверенный Алекс, выдает такое «Мама!», то всё, ох*еть как погано. Всё хуже некуда, если уж совсем честно… Сердце стремительно ухает в пятки. Растерянно ловлю стальной взгляд сына. У меня куда как меньше самообладания сейчас. Закусываю губу до искр в глазах, чтоб не взвыть в голос… Состав подорвали… Эрик, где он?! Не паникуй, не смей паниковать… все – потом! Страх и тревога проваливаются в адреналиновую пропасть, ощущаю лишь сковывающую сердце ледяную ярость. Глубокий вдох…

– Алекс! Собирай неофитов, нам понадобятся свободные руки для помощи раненым. Сбор через пять минут возле подземных гаражей. Виктор, сынок, остаешься за старшего. Ты знаешь, что делать! Сообщи доктору Стивенсу в лазарет, пусть немедленно отправит мобильную бригаду. Нужна регенерация. Найди Трис, она в штабе координирует бесстрашных. – мои мужчины исчезают из помещения. Им не нужно ничего объяснять, они истинные сыновья своего отца. Вик – приемник лидера, а Алекс, настоящий боец, он не сможет стоять в стороне… Никогда. Как и его отец… Вот бы еще себя взять в руки.

– Свяжитесь с Эрудицией, пусть направляют медиков к месту происшествия! Сообщите пожарным службам о «ЧП»! – это уже диспетчерам. Бегом несусь собираться, а сама боюсь… я боюсь потерять всех тех, кого так люблю…

*

Музыка – Skelet «Whispears In The Dark».

Ворота распахиваются, набитые внедорожники вылетают стальными торпедами, набирая скорость, отправляясь к останкам поезда, куда совсем недавно загружались наши близкие. Едем в полном, плотном, тяжелом, как могильные плиты молчании. Всю дорогу гоню от себя все мысли, все… и даже дышу через раз. Когда до косогора перед мостом, с которого открывается вид на железную дорогу, остаются считанные десятки метров, я начинаю молится и скулить. Про себя, конечно. Воздух с присвистом уходит из легких, дыхание срывается, и в сердце врезается нож… и режет на куски, когда картина разгрома встает перед глазами…

Перекареженный состав, больше похож на большую консервную банку. Один вагон полностью раскурочен взрывом… почерневшая, порванная, словно фольга сталь, извергается затихающим пламенем, а в небо уносится столб черного дыма… Взрыв произошел прямо на мосту… в первом вагоне… в том самом, в котором… Там никто не мог выжить… Нет. Не думать… Обломки металла, куски начинки салона, крошево из стекла и железок, тела… Изувеченные… окровавленные, обгоревшие тела…

Вокруг носятся те, кто в состоянии стоять на ногах. Бесстрашные вытаскивают из стального плена, зажатых во втором вагоне раненных людей. Недалеко уложены в ряд… мертвые. Множественные резаные, колотые, осколочные раны, оторванные конечности… С другой стороны, расточая низкие вибрации мощными протекторами по земле, на полном ходу летят наши драгстеры с остальными бойцами, отправленными к аэропорту под командованием Итона и Вайро. Мы выскакиваем из машин, и, не сговариваясь, несемся к поезду…

Ахающий взрыв, толчком отдающийся по всему мосту так, что рельсы жалобно звякают, и гулкие отголоски, эхом расходятся по округе… Земля содрогается, клубы песка, черный дым, огонь, крошево металла, обломки стали разлетаются в стороны… Остатки состава подбрасывает, и один вагон срывается вниз. Оглушающий грохот сливается воедино с криками людей. Сердце скакануло к горлу и провалилось на самое дно. Суки. Да вашу мать… было два заряда… Хорошо хоть еб*нул последний, уже пустой вагон, но ударная волна снесла бесстрашных и раскидала по земле как кегли…

Ребята растерянны, конечно, у урожденных неофитов там родственники, близкие… Девчонки рыдают… Кевин хищно вращает белесыми глазами, пытаясь высмотреть Ворона и Сани среди этого хаоса. Издали слышится смачный матерок, и парень облегченно выдыхает. Алекс внешне спокоен, но неестественно выпрямленная спина, желваки по скулам и сверкающие льдом прищуренные глаза, выдают его состояние. Сначала вместо слов вырывается одно шипение. Конечности у меня мелко трясутся, и я хватаю воздух ртом. Соберись… ты умеешь. Ты и не такое видела… ну. Еще раз.

– Неофиты! – гаркаю так, что сама с перепугу подпрыгиваю. – Вы, под началом медиков и Дока, помогаете транспортировке раненых. Бегом к Роджеру! Живо, х*ли встали!!! – встречаюсь взглядами с сыном. Я знаю, что он будет делать… – Алекс, ты ищешь отца! Найди его!!!

Рассредотачиваю подростков, и они принимаются за дело. А клинок в сердце так и остается. Дышать очень больно. Сколько людей погибло… Ох, как же их тут много… Но первым делом бегу к мертвым… Я должна убедится, что Эрика там нет, должна… Как страшно увидеть… Мелкими перебежками от тела к телу, вглядываясь в лица, и почти каждое лицо знакомое… После полигона мне еще не было так жутко, ведь здесь все свои. Мертвые, раненые… убитые заложники… мы не смогли их спасти, не смогли защитить всех этих людей. Я слышу стоны адской боли, чувствую этот жгучий запах гари, вонь паленной плоти… Снова…

– Ли-и-инн! – заорала я, увидев подругу. Озирается по сторонам, вся в крови… прижимает руку к груди. – Ты в порядке, ранена? – обжимаемся молча, чего тут скажешь… живая. – Эрика не видела?

– Не видела, Крошь. Он не с нами ехал. Да в порядке я, – отбивается от моих ощупываний. – Руку только сломала, да ссадины. Ты Шону не видела?

– Нет, здесь сам черт голову сломит. Мужа не могу найти. Сани слышу, если она матерится, значит в порядке. Что с Вороном, не знаешь?

– Жить будет, задело немного, его уже Майк подлатал. Вайро! Я здесь… – крикнула она, ищущему ее мужу.

Командир налетает на нее, словно тайфун. И сграбастав в объятья так, что Линн зашипела от боли, принялся осматривать ее руку. Подружка утыкается носом в подмышку мужчины, всхлипывает, а он что-то шепчет ей, успокаивает, поглаживая по голове, и сразу пытается утащить к медикам. Небольшой камень срывается с души от облегчения… как же быстро может родиться надежда. Из подорванного вагона вытаскивают, и укладывают на траву погибших, ноги уже несут туда…

Колин… его, застывшее, обезображенное ожогами и рваными ранами тело бросается в глаза, потом Алекс… мои напарники. Значит, и я лежала бы с ними, если бы муж пустил меня на операцию… Опять тротил с нарубленными болтами? Откуда же вы его берете, суки проклятые? Погиб почти целый отряд штурмовиков… Я закрываю глаза, чтобы не видеть заострившегося, бледного, как мел, личика Шоны, ее просто перерезало пополам куском стали. Линн взвывает, когда Вайро накрывает ее сестру своей курткой… Это не просто невыносимая боль… этому даже нет названия. Ненавижу… и слезы дорожками скользят по щекам. Медики подключились к работе, раненых укладывают на носилки, вкалывают регенерацию… Трис быстро все организовала. Горящий вагон уже почти потушили…

– Где лидер? Вашу мать! Кто-нибудь видел лидера? Где мой муж? ГДЕ ЭРИК? – я ношусь среди этого ада, дергая за руки людей… никто нихера не знает… в груди уже горит от нехватки воздуха, пот ручьями стекает по лбу.

Кто-то говорит, что он подорвался… другие утверждают, что он ехал в предпоследнем вагоне, но никто не видел его после взрыва… Сжимаю зубы до скрипа, сглатываю тошный комок в горле. Я не буду сейчас об этом думать, не буду… Он жив! Эрик сильный, он не мог погибнуть… его так просто не убьешь. Ну, ведь правда же… Прошу тебя, Господи… ну пожалуйста. Не сметь сдаваться, не позволяй себе сломаться. Ты не можешь, не должна! Эрик… ну где-же ты, где? Только будь живым, родной мой… будь живым. Только дыши, прошу тебя, а остальное мы поправим… как всегда. Хороший мой, любимый… услышь меня, почувствуй… Я знаю, что ты всегда меня чувствуешь… Ты так нам нужен…

– Мам! В поезде, среди мертвых отца нет!!! – Алекс выныривает из деформированного состава весь черный от копоти, отрицательно качает головой… Не нашел… слава богу. Но как-же его найти? Ну где же… у меня уже ноги порываются подкосится. – Ты успокойся, мам, ладно. Лидер будет в порядке, он же сильный! – быстро прижимает меня к себе на мгновенье.

– Знаю, Алекс, отец сильный. Он жив, конечно, мы должны его найти. – Эри-и-ик! – сложив ладоши рупором выдаю по округе, в надежде, что он все-таки услышит. – Вайро, я не могу найти Эрика! – сшибаю я командира сообщением, он тоже его ищет, наверное. – Ты что-нибудь знаешь о нем? Может кто-то говорил, где лидер? Да твою мать, в составе его нет, среди раненых нет, среди вытащенных тел, тоже. Вайро! Фор! Где Эрик? Он не выходил на связь?

– Последний раз мы связывались с лидером прямо перед взрывом, потом связь оборвалась… Маячок!!! – взревел злыдень, с минуту посверлив меня глазами. – Итон! У лидера, бл*дь, есть передатчик! Нужно его активировать!!!

Мужчины уносятся к драгстерам, Алекс с ними, а я спускаюсь под мост, где валяется сорвавшийся и приплюснутый вагон… Надо проверить… Майки и Дейл вытаскивают из-под обломков борта тело… Эллисон Саммерс… точнее, то, что от нее осталось… бл*дский черт, у женщины нету обеих ног… оторвало, а голова просто разбита. А значит, там… Я ужом протискиваюсь в рваную щель между металлом и ползу вперед… просто мешанина из плоти, запекшейся крови и сломанных, разорванных тел. Я спустилась в пекло к самому дьяволу, в обезумевший ад. Весь корпус вагона в решето от мелких осколков…

Знаю, что он здесь, они всегда вместе… его вытянувшееся, могучее тело, изуродованное осколками и огнем, я нахожу в самом углу… чаша боли просто переполнилась… То, во что превратилась его широченная грудина, иссеченная железом… Внутри что-то лопнуло… все рухнуло, раздавив меня под собой, словно грудой булыжников. Не смотри, ради Бога… но я не могу. Просто не могу. Так паршиво. Закрываю глаза ненадолго, рвущиеся рыдания уже не сдерживаются… Зажмуриваюсь, и встряхиваю головой, будто бы все, что произошло – это страшный сон, от воспоминаний которого нужно избавиться. Но это не сон. Внезапно наступившая тишина отразилась в ушах гулом. Жуткий, приглушенный барабанный бой стоял в висках… Черное полотно отчаяния накрывает меня внезапно. Застонав, я закрываю лицо руками, утыкаясь лбом в грудь мужчины и хныкаю. Жалобно, тоненько и протяжно, словно маленький ребенок…

– Джойси… Ну как-же так? Ну не надо… пожалуйста… – ладошкой глажу его по плечу, а вздохнуть не получается, совсем не выходит. – Вставай… ну же, нельзя… Джойси, кто-же меня будет обзывать «заразой», а? Прошу тебя… ну чего ты… тебя же, даже кувалдой не пробьешь. Пожалуйста, ну не умирай… не надо, не надо… – знаю, что ничем помочь ему я не в силах, но… мне так плохо… Перед глазами замелькали картины прошлой жизни:

«Тебя что, драться не учили?» – самодовольная мордаха, поигрывающие мышцы… Громче всех гоготал, когда я ремнем огребла…

«Бл*дь, кто… мелкая?» – блонди оборачивается, получив пинок под зад, изумленный взгляд сменяется на гневный…

«Ваши неофиты совсем ох*ели. В «скачки» со мной решили поиграть. А эта… паразитка, думает что мне можно безнаказанно отвешивать пинки.» «Я с тебя шкуру спущу». «Попалась. И чтобы мне с тобой сделать?» – носились с ним по всей фракции… «Ладно, живи малявка. Бегаешь ты действительно хорошо. Заработала».

«Мелкая, имей ввиду: если я тебя поймаю, то нашпигую весь зад нейростимуляторами!» – сафари, то самое, перед финальным тестом… горло сдавливает удушающими спазмами, пальцы стягиваются в кулаки… «Мелкая, опять нарвалась? Ой зараза… Добавить бы тебе для профилактики!» – ругался, но врачевал… скрипел зубами, но по своему заботился…

«Прибью заразы!» – шипел блонди, вставая после того, как мы с Линн завалили его, убегая от разъяренного Вайро… а потом, сгонял нас с дерева… «Ну заразы, да что же вам не живется спокойно?»

«О боже… ты хоть иногда своей головой соображаешь? Брэд точно к вам приставал, или ты заливаешь? – и выслушав мой ответ, кивает. – Ясно. Значит огреб за дело».

«Да что ж ты творишь, зараза мелкая? Ты чего устроила за разборки, совсем мозгов нет? Нах*я ножами швыряешься, давно ремнем не пороли? Зачем девку отпи*дила?» – это уже на маяке… обалдел, когда я запрыгнула ему на ручки…

«Бл*дь, мелкая, я тебя придушу. Какого йуха… у тебя мухи в руках еб*тся? – злится облитый горяченьким блонди.

«…Поясни что ты видишь… Молодец, малявка…» – на полигоне, защитник и инструктор… «Ишь ты, врубилась заноза. Завтра мы едем обследовать еще раз тоннель ведущий в город. Может возьмем тебя с собой».

«Где-то снайпер засел. Х*евый, как всегда. Но двигаться надо быстрее. Вайро, че за х*йня тут?» – чуть не погибли при неудачной вылазке в город… «Ты еб*нулась? Мне лидер башку оторвет, если узнает, что я тебя подпустил к Эрудиции!» – он меня берег, хоть и называл заразой… «Гони, твою мать!» – угоняем драгстер от Эрудиции…

«Мелкая, не вздумай лезть в пекло. Иначе точно ремнем выдеру. Поняла?» – мой скулеж уже превращается в вой, а я пытаюсь заткнуть себе рот ладонью… Мне кажется, что он сейчас откроет глаза и станет ругаться, что я тут разнюнилась… всегда за это ругался…

«Чего тебе с молодняком не сидится, мелкая?» – но рассказал про Эрика, про их совместные рейды… «Ладно. Хоть ты и зараза, но я расскажу, так и быть…»

«…Какого х*я встала! Бегом мелкая!» – во время бомбежки полигона, несмотря на ранение он за меня беспокоился…

А потом появилась эта девушка, Эллисон. После полигона, Джойс ушел в патруль, говорил, что «старый стал для разведки». И там нашел свое счастье. Нашего блонди, нашего отчаянно закостенелого женоненавистника блонди, подкосило. Эта девушка, нежная и дерзкая одновременно, которая долгое время была по ту сторону, прочно и надежно покорила нашего Джойси. Не верилось даже, но, смотря на эту парочку, было просто щемяще, до визга, до отчетливости радостно. Она подарила ему восемь лет счастья. Может и больше, но женаты они были восемь лет… И вот теперь… в один день… Вот, где ужас…

Больно, невыносимо больно, страшно, ну как так, почему они… Ох, как трудно дышать… Они так счастливы были… Я сижу, зажав ладонями рот, и слезы катятся по щекам сами собой. Долго сижу, пока не стихают рыдания. Тупое онемение удается скинуть не сразу. Все время сплавилось в одну больную минуту горя. Невыносимо смотреть, невыносимо осознавать, что я больше не увижу этого огромного детину, так нежно обнимающего свою хрупкую жену, не услышу матерок, бурчащий под нос, когда он недоволен.

Когда родилась Лусия и мы показали ее всем, он обнял меня и сказал: «Ну ты даешь, зараза мелкая, ну, ты и молодчина!» – от воспоминаний совсем горько, но на душе неожиданно становится чуть теплее, и улыбка трогает губы. Ох, Джойси… ты навсегда останешься частичкой моей души… Боже… я так больше не могу… Бесстрашие уже никогда не будет прежним, без него, без них…

Подцепив тело за ворот бронника, медленно пячусь назад. Очень тяжелое, почти окоченевшее, оно просто как камень, но я тяну шумно отдуваясь, намертво сцепив зубы и постепенно пячусь, пока ноги не выныривают наружу. Выбираюсь из вагона полностью опустошенной оболочкой, без сил, отводя взгляд в сторону, а Майки достает Джойса. Мужчины укладывают его рядом с женой…

Злоба и ненависть рвет меня на части… сволочи. Попадитесь мне, на куски разрежу… глотки перегрызу… только дайте до вас добраться. Мне просто пох*й уже, душа жаждет мести, только звериная ярость распирает сердце… Мы найдем вас, твари, обязательно найдем… вы за все ответите… за каждого убитого… Боль грызет изнутри огромными клыками. И эта боль не проходит и не излечивается ничем, даже временем, ты просто привыкаешь жить и дышать с ней, и даже порой, вопреки всему, смеяться. Но окончательно она не покидает никогда и постоянно ищет поводов вернуться.

– Эшли! Эшли, мы нашли его! – я слышу голос Вайро, и воспринимаю все происходящее словно сквозь вату… – Да ёбт твою мать, ты что оглохла, малявка? Лидера нашли!!! – зычный ор, и командир несется с моста, по позвоночнику проходит озноб.

Вайро замирает, увидев Джойса, медленно бледнеет, от самых крыльев носа и прикрывает на секунду глаза. Сердце пропускает несколько ударов, а потом скачет взбесившемся мячом. Резко срываюсь с места, как гончая. Майк бежит следом, вдруг медик понадобится. Нашли… нашли его. Живой… матерь божья, живой? Ранен? Ничего, главное что бы живой… Взгляд быстро выхватывает столпотворение нескольких человек. Там Итон, Алекс, еще кто-то… Вайро мельтешит впереди. Далеко. Снесло ударной волной? Выкинуло? Под обломками? Черт…

– Живой? – все, что получается выдавить из горла.

– Живой, сука, лидер живой! Его Фор, по сигналу передатчика нашел, лидера завалило ёб*нными обломками.

– Эрик… – и эти сиплые звуки мой голос? Приходится откашляться. Плюхаюсь на коленки, проехав еще по земле метр по инерции. Руки уже шарят, ощупывая. Глаза закрыты, без сознания… голова пробита… Ладно, не впервой. Пульс есть. Кровищи-то… Откуда? Да, где же… Тело обмякшее, теплое… живой. Родной, хороший мой, живой! Ничего-ничего, так просто я тебя этой суке с косой не отдам… Нога вывернута под неправильным углом, сломана, из бочины торчит кусок железки, бл*дь… Кусок здоровый, с ним мы его не перенесем… Вот это уже х*ёво… Майки приземляется рядом, подключается. Выковыриваю трясущуюся душенку из самых пяток… спокойно. Соберись немедленно. Просовываю руку под бронежилет, там все липкое от крови.