Текст книги "В прятки с реальностью (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 45 страниц)

– Всего лишь игра? – угрожающе тяну я. – Для бесстрашного победа – это честь, и если ты еще этого не поняла, то ты не нужна нашей фракции. Нам не нужны слабые и безвольные отбросы.

– Эй. Тебя, между прочим, тоже подстрелили, и нечего всю вину валить на меня.

Я ж говорю, тупая она все-таки. Если кто-то включит мозг и попробует напрячь память, то подстрелили меня из-за нее, вообще-то.

– Спасибо, что поймал и не дал разбиться.

Пф-ф-ф, надо же, сподобилась.

– Я не должен был отвлекаться на тебя, и тогда бы мы не проиграли. Нужно было позволить тебе разбить свою бестолковую голову. От тебя одни проблемы.

– Ты серьезно? – Девица вдруг вскакивает, и я вижу, что под курткой у нее футболка. А под футболкой ничего нет. Вот совсем ничего. – Серьезно? Ты готов пожертвовать чужой жизнью, ради своего дурацкого самолюбия? Ты должен быть защитником и опорой для своих подчиненных. Ты лидер Бесстрашия, а не капризный мальчишка.

Отсутствие чего-либо под футболкой обеспокоило. Не на шутку. От этого страшное, просто невообразимое, раздражение накатило как-то внезапно. Захотелось срочно чего-нибудь разбить или просто выкинуть из вагона.

– Сука поганая! – Встаю, чтобы не позволять ей нависать надо мной. И не видеть уже наконец чертову футболку, под которой нет ни хрена, бл*дь. – Не тебе говорить, что я должен. Бесстрашные – от природы воины, сильные и отважные. Им не ведом страх. Мы готовим солдат, а не…

– Ты готовишь убийц. – Ах вот как, значит. А на поле боя должны быть только нежные ромашки. – Твоя жестокость порождает насилие и безжалостность.

– Все сказала? – Нет, все-таки дура она, непроходимая. Хоть у нее под футболкой ничего и нет. Как и в голове. Может проверить? Да ну, на х*й. Кулак впечатывается в стену вагона, одаривая меня спасительной болью. Хоть на что-то можно отвлечься.

Она зажмурилась. Ну да, я у*бу нах*й, это точно. Мало не покажется и все такое. Зачем же я так близко к ней стою-то? И под футболкой… Черт.

– Открой глазки. – Отвернулась, страшно ей. И тут она облизнула свои губы. – Открой. – Почему-то это важно. Хочу, чтобы она на меня посмотрела. Хочу эти губы. Прямо сейчас. Немедленно.

Прижимаю ее к стене покрепче, чтобы и не подумала вырваться, накрываю ее губы своими. Губы мягкие, пухлые, какие-то… невинные и очень вкусные. Опьяняющие. Ощущения навалились как-то разом. Вдруг слишком отчетливо пришло сознание того, что я прижимаюсь к ней, и между нами только одежда. И больше ничего. И очень, просто до ноющей боли хочется, чтобы ее не было. Руки, помимо воли, опускаются ниже, еще немного и уже можно будет запустить их под футболку…

На поцелуй ответила, но как-то растерянно. Ни разу не целовалась? Однако, уже в следующую минуту слегка обмякла, сдалась мне на милость, слегка приоткрыла рот. Мой язык немедленно проникает туда и натыкается на маленький серебряный шарик пирсинга. Не целовалась, значит, а язык проткнула? Знала или догадалась? Или играет так со мной опять?

В следующую секунду получаю довольно ощутимый укус. Чччееерт, больно, сука. Значит все-таки играем. Ну ты сама напросилась, девочка. Кусаю ее в ответ, слизываю выступившую кровь и отстраняюсь, когда она меня отталкивает. Поиграем, не переживай. Ничего особенного не произошло.

Вот и крыша. Стою у открытых дверей, ничем не выдавая своей готовности к прыжку. Хотела острых ощущений, сучка, получи полной ложкой. Ни слова не говоря, прыгаю в темноту. Давай, сможешь выбраться, будет тебе бонус. Может быть, я даже тебя и не убью.

====== 5. “В луже собственной крови...” (Вайро/Линн) (ПС) ======

Комментарий к 5. “В луже собственной крови...” (Вайро/Линн) (ПС) Фанфик

«В прятки с кошмаром»

https://ficbook.net/readfic/2908942

Эпизод от лица Вайро после ранения (глава 3)

Обложки:

http://images.vfl.ru/ii/1453203452/ab093c51/11127292.jpg

http://images.vfl.ru/ii/1453203520/e968ae05/11127325.jpg

Нет такой ситуации, в которой нам не была бы предоставлена жизнью возможность найти смысл,

и нет такого человека, для которого жизнь не держала бы наготове какое-нибудь дело. Возможность осуществить смысл всегда уникальна, и человек, который может ее реализовать, всегда неповторим. Франкл В.

Вайро

«В луже собственной крови, за минуту до смерти, я узнаю смысл жизни. Полное дерьмо…»

Музыка: Let Her Go (Passenger Cover) Within Temptation

Со мной, должно быть, кто-то разговаривал. У меня не было тела, но кто-то задавал вопросы, а я не отвечал. Это она. Ее голос… да! Подолгу мне о чем-то рассказывала. Наверное, я умер, как же иначе? А все эти разговоры… Кто знает, может быть, так и должно быть?

Последнее что я помню, это гребанная засада еб*нных изгоев. Целое побоище, бл*дь! Раненый сопляк, болтающийся у меня на плече, забывший одеть бронежилет, мудазвон… Улица, полностью накрытая перекрестным огнем. Запах пороха, крови, фонтанчики бетонной пыли и кирпичного крошева, выбиваемые пулями над нашими головами. Я содрал свой бронник, успел натянуть его на долбоеба Роба, как в следующую секунду его голову, словно орех, разнесла снайперская пуля… бл*дь. Еб*нная жизнь… не уберег молодняк. Сколько мальчишек мы опять потеряли?

Помню как направился к входу в метро, и вдруг у меня пошел мороз по коже. Я не видел его, но хорошо чувствовал. В Бесстрашии быстро учишься чувствовать чужие взгляды, это уже происходит на уровне подсознания. Как он смог подобраться так быстро и не заметно, не знаю, но сейчас один из «Уеб*льников» стоял между зданиями и целился в меня, а я с ужасом и непонятной горечью понял, что ничего не успею… Я могу лечь на землю, возможно, проскочить через улицу, но это меня уже не спасет. Здесь негде укрыться… Сочный лязг затворника, пуля вылетит словно в замедленной съемке, и больше не будет ничего… Абсолютно ничего, пустота… без воздуха, без неба… ничего не останется. И ее не будет. Смешно сморщенного курносого носика, больших, влажных ореховых глаз в ореоле пушистых ресниц… Без нее невыносимо существовать. Я не могу ее оставить одну, только не сейчас!

Я обидел ее, накричал, оскорбил… Орал как пи*данутый на голову. Идиот х*ев… Но в этом моя сущность, я всегда был таким безжалостным. Грубым, жестким… я не умею быть другим. А она, Линн наговорила мне кучу бабских, сопливых обвинений. Думает, что она для меня просто девочка для траха…Вот дура-то, ну разве время для придурошных разборок? Война, сука… Но она пошла за мной, поверила, хоть и не должна была. Засела в моей душе намертво, до последнего глотка кислорода… дышать не могу без нее. Не хочу. Глупая, храбрая девчонка, с головой бросившаяся в дьявольский котел… Ну конечно, разве она могла поступить иначе? Нет! Эта девица настоящий боец. МОЯ бесстрашная!!!

Я шагнул вперед, выстрел грохнул одновременно с моим шагом, и меня швырнуло на спину, швырнуло с такой чудовищной силой, что в первое мгновение я не почувствовал ничего, кроме удивления. Кто-то выстрелил, успел снять ублюдка, и я перестал что-либо ощущать, а потом происходящее вокруг меня уже не занимало. Страшная боль в груди разливалась по всему телу, напрочь сбила дыхание, лишая разума. Помню, как слух заливало чередой гулких выстрелов, в ноздри полз запах собственной крови… она была везде, медный привкус быстро заполнил весь рот, вскипая на губах кровавой пеной. Чьи-то крики. Чумазое лицо малявки, испуганно вцепившейся в меня обеими руками, не соображая, что делает. Хотелось пере*бать ей, чтобы не лезла под пули, вставить пи*дюлей. Еще одна идиотка, не понимает, что мы за нее отвечаем перед лидером… Язык сделался неповоротливым, в горле что-то булькнуло, а я сцепил зубы до скрежета и закрыл глаза, поняв, что и эта никуда не уйдет. Темнота накрывала медленно, постепенно обволакивая своей пустой чернотой. Наверное, это конец…

Сколько продолжалась эта болевая агония, минуты, часы, дни? Не знаю. Тело не слушалось, все силы уходили только на жалкие попытки еще раз вздохнуть. Слух снова уловил тихий шепот, иногда это было несколько голосов, но почти всегда я слышал ее.

– Вайро, ты только держись, прошу тебя! Не вздумай умирать, ты слышишь меня! – тяжелые вздохи, срывающийся на слезы голос. Холодные пальцы оглаживающие мои щеки, лоб, голову… Я слышу девочка, все слышу. Ты только не плачь! – Прости меня, прости за те слова… Ты нужен мне, не оставляй меня, пожалуйста. Ты даже не представляешь, как дорог мне! – снова всхлипывает, утыкается мокрым лицом мне в руку. Хочется улыбнуться, стереть горячую влагу с ее щек, но бессознательная темнота опять, в который раз затягивает в свои объятия…

А потом я вдруг понял, что у меня есть глаза, и открыл их. Яркий дневной свет оглушил, точно сильный удар. Я прикрыл веки, но тут же не удержался и попытался оглядеться. Никаких сомнений: я жив, и я в лазарете. Да это просто ох*енно!

Подошел док, наклонился к самому лицу и спросил отчетливо:

 – Ты меня слышишь? – я вроде бы кивнул, но на это еще не было сил. – Теперь точно выкарабкаешься! – Стивенс что-то вколол мне, потом вышел из палаты, а я стал разглядывать потолок. Значит, я жив и у меня опять есть шанс.

Я попробовал приподнять голову и пошевелить рукой, мне это удалось. Сбоку что-то противно пищало, наверное, какой-то медицинский аппарат. Слабость во всем теле, но теперь я точно знал, что не умер. Мне столько еще нужно сделать. И пусть, говорить я не мастер, но я хочу, чтобы она знала, как я к ней отношусь. Я знаю, она ведь умеет это делать, узнавать, без слов…

Тут дверь открылась, и в палату бочком и очень осторожно внедрилась Линн. Застыла в нерешительности, улыбается. Ореховые глаза полыхают нежностью. Испугалась. Теплая волна окутала меня, согревая изнутри. С огромным трудом подвинулся на жесткой койке, хлопнув ладонью рядом с собой. Она молчком залезает на кушетку, укладываясь головой на мое плечо. Обеспокоенно поглядывает кусая губы, потом закрыла глаза, заплакала, тихо нашептывая.

– Господи, спасибо тебе, что он жив. Спасибо! Как хорошо, когда есть кто-то, кого любишь… – «Да», мысленно согласился я, и тут до меня дошло, что она сказала. В этом месте я похватал ртом воздух, точно рыба выброшенная на берег, стараясь унять сбившееся дыхание. В грудине стало тревожно толкаться сердце…

Вспомнилось сафари, идиотские, тупые, детские выходки неофиток… Как поймал впервые ее полный желания взгляд, и еле сдержался, чтобы не взять ее прямо на медицинской кушетке лазарета на старой базе… Как рвано звучало ее дыхание, как она испуганно облизывала пересохшие губы… как хотелось их попробовать. У меня было много женщин, я принимал это как должное, без обязательств. Просто секс, и ничего большего. Но впервые мне стало необходимо, просто до судорог хотелось бережно прикоснуться к этой девице. Да что за… Какого черта?

Крепко прижимая к себе, до боли, до треска хрупких костей. До сладких всхлипов, до полного подчинения умопомрачительного, горячего тела. Притянула за шею, тяжело вздыхая, так, что можно было заглянуть в целую бездну ее глаз и тянутся губами к губам. Мягким и нежным губам, податливым, которые так хочется целовать, ни капли не сдерживаясь, жадно и властно прихватывая своими. Покусывать. И снова растерянно вглядывалась в мои затуманенные глаза, затянутые похотью снизу вверх, дразнящим взглядом залитым страстью. И не отводила его ни на секунду, не на мгновение, даже когда мои руки, словно опомнившись оттолкнули, словно боясь сорваться, потерять контроль над ситуацией. Как же мне безумно хотелось, не в силах больше терпеть сжимать ее бедра, проникнуть в нее, сильнее ускоряется, задавать бешеный темп, доводя ее до сдавленных криков сквозь зубы, до умоляющего хныканья… Но нельзя, вашу мать, нельзя…

Как мучительно долго тянулись следующие сутки, а прикрывая веки я вновь видел ее лицо, влажные, ласковые губы, которые она снова немного прикусывала от захватывающей страсти, от нахлынувших эмоций. Ее жаркий и сводящий с ума взгляд, рвущееся на хрипы судорожное дыхание. Мои ладони шарившие по стройному телу. Сжимающие, стискивающие небольшую грудь. Губы, водившие по тонкой шее, прикусывающие стянутые в горошины соски до еле сдерживаемого и чуть слышного протяжного стона. Это были самые долгие сутки в моей жизни, пока я не получил до невозможной отчетливости желаемого тела. Без слов, они были не нужны, все и так стало ясно, как только я увидел ее горящие пламенем глаза.

А ведь раньше она была для меня одним сплошным недоразумением. Шумная, мерзкая, постоянно мельтешащая перед глазами. Дурацкая мальчишечья прическа с выбритыми висками, не складная. Не такая. Эта неугомонная девица словно вынырнула из какого-то другого мира. Из того мира, который не мог явиться здравомыслящему человеку, ну разве что под каким-то забористым алкоголем или еще чем покрепче. Вот только этого почему-то никто, кроме меня, не замечал. Таких не должно быть в Бесстрашии. Не бывает в этом мире. Не бывает в моем мире, я только морщился и щурился при виде Линн, словно ее веселая и очень пакостная улыбка ослепляла.

Она действовала на нервы. Она была вся словно один сплошной натянутый до предела нерв. Мой нерв. Так нелепо выглядевшая девица с десятком сережек в ушах, криво, подстриженными волосами, и облезшим черным лаком на коротких ногтях. Она постоянно смеялась. Громко и заливисто. Иногда, просто до омерзения. А потом все резко перевернулось, когда она, не дав мне опомниться, смешно зажмурилась и прижалась губами к моему приоткрывшемуся от изумления рту. Тогда-то и рухнули все преграды, сорвались затянутые до предела болты…

Целые, еле протянувшиеся сутки, 24 часа, 1440 минут, и черт знает, сколько секунд… И все замелькало в безумном круговороте ощущений. Наши пальцы судорожно путались в одежде, молниях и пуговицах, губы беспорядочно касались горячей кожи, тела тесно сплетались в неудержимом единстве. Я уже ничего не соображал, больше не видя никаких мелькающих событий, лишь вглядываясь в ее неповторимые ореховые глаза, поглаживая теплую кожу, ероша темные волосы за маленькими ушками, отбрасывая небрежно стянутую одежду куда-то на пол рядом с кроватью и позволяя себе делать с ней все, о чем только мечтал все эти еб*нные сутки. Все то, что так выразительно рисовало воображение. Все то, чего мне так хотелось, когда я ее видел… пальцами, губами, языком на ее податливом, выгибающемся навстречу теле. И ей, как и мне, это умопомрачительно нравилось.

Она казалась слабой и хрупкой, покрывая кожу невесомыми поцелуями, послушно прогибаясь, отдаваясь на мою волю, и едва слышно смеясь над собственной же неопытностью и неуклюжими попытками справиться с нахлынувшем желанием. Если она и не умела раньше, то училась быстро, уже через минуту прижимаясь всем телом, впиваясь пальцами в мои плечи и все еще осторожно целуя. А потом вдруг снова отстранялась и пытливо заглядывала в глаза, и опять тихонько смеялась. И даже этот смех больше не раздражал, а заставлял мои губы растягиваться в ответной улыбке и жадно вглядываться, полностью впитывая ее с ума сводящий взгляд. И почему же я так медлил? Почему раньше не разглядел ее? Почему убежал и не решился просто ответить на ее ласку? Просто замереть на мгновение, позволяя ей податься вперед, одним только взглядом убедившую в том, что она хочет, что я ей нужен.

Она тихо стонала, выгибаясь и не сводя с меня блестящих глаз ни на минуту, а я сжимал ее тело в своих руках и смотрел на нее, не отрываясь. И ничто не смогло испортить это долгожданное мгновение, даже так не вовремя пришедшая Шона угрожающая меня пристрелить, если сейчас же не отпущу ее сестру… Вот же ж черт подери, бл*дь, ситуация…

Насытившись всеми позами, которые я только мог себе тогда вообразить и о которых, казалось, даже не догадывался, я сам не понял, как вдруг она стала для меня самой важной в мире. И мне захотелось с ней чем-то делиться, в чем-то признаваться. С каждым днем это становилось все проще и проще. Она устраивалась в моих объятьях, прижимаясь спиной к груди, водя пальцами по моему колену. Кто, если не она, самая важная для меня в моей жизни?

Я прижимаю ее к себе, на сколько позволяют силы. Как же мне надо тебя видеть! Ощущать, чувствовать твое тепло! Ты все для меня… Она скользит тревожным взглядом, словно ища ответы на волнующие ее вопросы широко раскрыв свои нереальные глаза и сжимает тонкие пальчики в кулачок.

 – Как же я люблю тебя!!! – шепчет Линн, теснее вжимаясь под мою руку. Знаю девочка, все знаю. Я жить без тебя не могу!

«В луже собственной крови, за минуту до надвигающейся смерти, я наконец понял смысл своей жизни. Это она…»

====== 6. Это как посмотреть... ======

Эрик

Рейд очевидно затягивается. Мы, наконец, напали на след главарей недовольных, следы ведут за стену. Как недовольные там выживают среди скримменов, это еще предстоит выяснить. И мое присутствие необходимо, потому как координация и тактика вся на мне пока. Пошел уже третий месяц моего отсутствия во фракции. Жену я только слышал по коммуникатору, она тоже скучает, но не хочет оставлять детей надолго одних.

– Лидер, сегодня необходимо провести завершающую стадию операции. Мы выяснили, что недовольные разместились в одном из бункеров, скорее всего, набрели на него случайно, – докладывает замком отряда зачистки, – нападения они сейчас не ждут, их надо брать, пока они не поняли, что мы знаем их место дислокации. Зачистить там все, к ядреной матери!

Замком отвернулась от карты и посмотрела на меня. Зачистить, это было бы неплохо, да вот только выяснить бы, откуда у них столько оружия, продовольствия, передатчики, отпугивающие скримменов. Если бы дело было только в наличие недовольных, проблем бы не было и сидеть тут месяцами не было бы необходимости.

Я был против, чтобы в командовании были женщины. Меня это невообразимо раздражает. У девиц совсем иное видение ситуации, отсутствует нормальная логика и присутствует много эмоций. И плевать, что она сильная и может надрать задницу любому мужику. Всем надоело сидеть за стеной, но чтобы таких долгих рейдов не было, необходимо завершить тут все раз и навсегда. Ну, или хотя бы надолго. Замкому Лерайе Айрес это было не понятно. Эта высокая, крупная девица всегда действует быстро и решительно, за что и была рекомендована в командиры. Однако, быстрота, в иных случаях, хороша только при ловле блох. Тут надо подумать.

– Я согласен, Лерайя, что завершающую стадию проводить нужно немедленно. Однако, у нас слишком мало информации. Нужно выяснить, откуда у недовольных идет координация их деятельности, иначе, это никогда не закончится. Собирай группу, пойдем на разведку, возьмем пленного для допроса. Когда выясним хоть что-нибудь полезное – можно будет и зачистить.

– Есть, лидер! – рапортует девица, залихватски отдавая честь на манер дофракционной армии. Мда, тоже интересуется военной историей? И слишком уж довольная. Чего это она?

* *

Выходим группой пять человек. Я, как командир, Лерайя, замком, штурмовик и два диверсанта. Для нашей задачи и этого много, можно было бы втроем пойти. До бункера добираемся пешком, по лесополосе, не привлекая внимания, осторожно движемся в сторону недовольных, периодически проверяя местность на наличие блок-постов.

Неладное я почуял сразу. Слишком тихо, слишком гладко. Потом я заметил растяжку, чуть было не нарвавшись на нее. Ясно, нас тут ждут, надо отступать, ничего не выйдет. Они уже знают, что мы выяснили их место положения, права была Лерайя, надо было зачищать тут все, этим мы, хотя бы, лишили их ресурсов. Два месяца сидения за стеной и миссия провалена полностью. Может, среди наших есть тот, кто им информацию сливает, бл*дь?

Пуля врезается в дерево, я едва успеваю отклонится. Штурмовик показывает, что заметил снайпера, даю отмашку, чтобы стреляли на поражение, тут уж не до реверансов, живыми бы уйти. И тут я вижу, что эта придурошная девица, ринулась к бункеру. Вот дура-то бл*дь, куда полезла-то? Пригибаясь к земле как можно ниже, перебегая от дерева к дереву, показываю диверсантам, чтобы прикрыли, бегу за ней. Ей наперерез летит один из недовольных, потом замечаю еще троих. Ну, вот куда сунулась, дурища. Одного снимаю и пистолета на бегу, она уже вступила в рукопашную, захватила одного, и прикрываясь им отступает в сторону входа в бункер. Что она задумала? Там же полно недовольных?

Еще трое вырублены в рукопашной. Добираюсь до замкома.

– Лерайя, ты что задумала?

– Надо проникнуть в бункер, там никого нет, все уже ушли, тут осталась только группа зачистки. Может быть, они оставили какие-нибудь важные документы или что-нибудь, что не успели уничтожить. Слишком поздно, все это надо было делать раньше. Больше решительности, Эрик, иначе всегда будешь приходить к шапочному разбору…

Она сверкнула на меня кошачьими глазами. Что за хрень? Эрик? Я ей кто, подружка?

– Заместитель командира отряда, я требую соблюдения субординации во время боевых действий. Не забывайся, Лерайя!

– Я поняла, лидер!

Черт, идиотка. Ладно, мы почти у бункера. Замком залезает первая, я прикрываю. Лезу следом. Слышу внизу звуки борьбы, выстрел. Бл*дь, ну что еще-то? Внизу потасовка, стало быть, не все из недовольных покинули лагерь. Только лишь я проник внутрь, крышка бункера захлопывается и не поддается больше. Проверяю связь, рация молчит. Да что же за бл*дь!!!

Замком валяется у стены, вся левая сторона в крови, на меня бегут два ублюдка. Какого хрена она не стреляла, совсем рехнулась девица?

Внизу двое недовольных хотели использовать фактор неожиданности. Одного бью в челюсть, разворачивая к себе спиной, загораживаюсь им, как живым щитом, второго расстреливаю из пистолета. Отбрасываю от себя мертвое тело, бегу смотреть, что с замкомом.

Входное маленькое, зато выходное плохое, плечо разворочено, кажется, сломана лопатка. Что же это у них за патроны? Хватило ли ума у диверсантов вызвать подмогу? Девка сейчас либо кровью истечет, либо от боли откинется. Делаю ей укол регенерации, щупаю пульс. Отойти, чтобы связаться с нашими – боюсь, чтобы не упустить момент, когда потеря крови будет критической и не поздно было произвести реанимацию.

Однако, девица начала приходить в себя. Застонала, повернула голову ко мне, приоткрыла глаза.

– Эрик… Почему так больно? ..

– Тебя ранили, Лерайя, лежи тихо, помощь уже идет.

– Я умру, да? Мне плохо так…

– Заткнись, дура, никто тебе умереть не даст. Ты терпи только.

– Ты не уйдешь? Не оставишь меня? Мне холодно…

– Сказал, тихо лежи, – бл*дь, что ж так руки сводит, ранение вроде и не опасное совсем, чего она помирать-то собралась? – У тебя царапина, всего лишь. Тут нет больше никого, диверсанты нас откроют сейчас, люк заблокировался и связи нет. Но они знают где мы, нам помогут, ясно?

– Ты меня просто успокаиваешь… – из-под опущенных ресниц потекли слезы. Бл*дь, и эта сейчас разведет тут мокроту. – Эрик, почему я не чувствую левую руку? Я ее совсем не чувствую… Я ее поднять не могу…

Вот, х*йность, неужели нервные окончания задеты. Прощупываю ее руку, теплая вроде. Проверяю рефлексы, все работает. П*здит девка, ой, не к добру.

– Все у тебя работает, это может быть от шока. И хорошо, что чувствительности нет, боль, зато, ты тоже не чувствуешь.

– Посиди со мной… Мне больно… Везде больно… Я умру наверное, я умру…

Бл*дь, так не чувствуешь или больно? Нет, это последний раз я взял в командование бабу…

Девка закатила глаза. Черт, пульс!!! Проверяю, вроде есть, дыхание поверхностное. Легкое задето? Да нет, вроде на губах крови нет, хотя она может в горле быть. Разжимаю ей челюсти, с фонариком осматриваю ее, да нет, вроде все нормально. И тут ее рука ложится мне на затылок и рывком притягивает меня к себе. Губы немедленно впиваются в мои. Черт, ну что за нах*й. Тело помимо воли реагирует на женщину, хотя весь разум орет, что это все не правильно. Нет, блин, это последний раз баба в командовании…

– П-ре-ле-е-е-ес-но! – раздается от входа. На нас скептически и гневно смотрит Кроша. Еб*новрот, ну и откуда она здесь взялась, а? За ее спиной маячит Стивенс. Кроша отпихивает его с прохода и выбегает на улицу, Стивенс кидается к Лерайе.

– Кроша, стой! Подожди, – бегу за ней, но она не останавливается. Ну, откуда она тут взялась? Другой мысли в голове нет.

– Отвали от меня, Эрик, стоило тебе остаться одному на пару месяцев, и я уже обнаруживаю чужой язык у тебя во рту! Сукин ты сын и кобель! Не трогай меня, слышишь!

Но я догнав ее, взваливаю к себе на плечо. Не хватало еще, на потеху всему отряду, выяснять отношения на природе. Придем на базу и там поговорим.

* *

– Лерайя сама меня целовала, я не причем тут вообще!

Пустая допросная единственное место, где можно поговорить без свидетелей. Небольшая комната, стул, стол и больше ничего, но она звукоизолированна.

– Ну да, она целовала, а ты, прям вот так, отбивался…

– Она ранена вообще-то, я осматривал ее на предмет крови в горле, потому что подозревал, что легкое может быть задето. Иногда, если задето не сильно, то кровь на первый взгляд не видно. Но она, очевидно, была ранена не так сильно, как я думал и…

– … и решила скрасить вам ожидание быстрым перепихоном, я поняла. А ты и не отказался! – блин, вот откуда все это берется у нее в голове? Я сижу на столе, тру пальцами переносицу, а Эшли бегает по комнате и ищет, чего бы в меня запустить. Но тут нет ничего.

– Кроша, что ты несешь, не стал бы я с ней ничего делать, я не ожидал просто от нее такой прыти, она ранена все-таки!

– А что бы ты подумал, если бы после того, как не видел меня два месяца, пришел и обнаружил меня целующейся с каким-нибудь ох*енным мужиком? А? Тебе понравилось бы? – она остановилась, сложила руки на груди. Смотрит хмуро, шоколадные глаза полыхают гневом.

– Убил бы обоих! – ну, а что, правда…

– Ну, и какую смерть ты предпочитаешь? Утопление, удушение, расстрел на месте?

– Эшли, у меня в мыслях не было целоваться с ней…

– Ага, и ты сейчас скажешь, что тебе ни капельки это не нравилось!

– Конечно, не нравилось! С чего это должно было мне нравится?

– Я видела другое, отлипал от нее ты с явным неудовольствием.

– Кроша, я мужчина, мое тело реагирует быстрее, чем разум… – зря я это сказал.

Эшли налетает на меня, бьет кулаком в челюсть, а я не успеваю среагировать. А может, и не хочу реагировать, может, она так быстрее пар спустит. Удары сыпятся на меня, я успеваю только уворачиваться от некоторых. Так, это надо прекращать, что же это такое! Перехватываю ее руки, завожу за спину, прижимаю к себе крепко. Вот хрен ты вырвешься сейчас.

– Ну вот я и говорю, что ты кобель, да не трогай ты меня!!! – она дергается, пытаясь вырваться, но у нее ничего не получается.

– Ты моя жена, и я буду делать с тобой все, что захочу, ясно? И трогать буду, и все остальное тоже! – Я рассматриваю ее губы, прикидывая, как половчее ее поцеловать.

– Я в любой момент могу перестать быть твоей женой! Я у тебя не в рабстве нахожусь! – ну да, конечно.

– Да? И кто же тебя отпустит?

– А кто не отпустит?

– Ты правда хочешь уйти от меня? Только потому, что ерунды себе надумала? – отпускаю ее, и она моментально от меня отпрыгивает на безопасное расстояние. Опять принимает обиженную позу.

– Да уж, ерунда, когда твой муж обжимается с другой бабой, это ерунда конечно! Я сижу, жду его, как дура, а он тут на природе себе устраивает бл*дки…

Это уже начинает надоедать. Сколько я должен оправдываться? Как же меня бесят все эти разборки… Что за х*йня-то такая? Стул летит в стену рассыпаясь в щепки. Ну хоть тут стулья нормальные, бл*дь!

– Ты вообще соображаешь, что сейчас несешь ересь!!! – от гнева и раздражения голос вибрирует, – это не баба, а заместитель командира, она солдат в первую очередь, у нас уставные отношения…

– И в каком же уставе прописан язык замкома во рту у лидера? – поднимает на меня дерзкий взгляд. Вот интересно, чего она добивается?

– Это было случайно!!! Я этого не хотел! Я думал она тапки отбросит сейчас, ты совсем своей дурной головенкой ничего не понимаешь? – жаль, что больше разбить нечего! Ногой отшвыриваю от себя ножку стула, она отлетает к стене…

– Случайно, Эрик, можно чашку разбить или на хвост коту наступить, а допустить чужой язык во рту можно только нарочно, ясно тебе?

– Слушай, мне надоело слушать этот бред! Ты что, совсем мне не доверяешь? Ты думаешь, я стал бы в таких условиях себе бабу искать? Если бы хотел найти, давно нашел бы, и ты не узнала бы ничего и никогда!

Незамедлительно в меня летит часть стула, я даже не понял какая, в попытке увернутся. Вот что она делает, а?

– Ах, вот как значит, – швыряя в меня деревяшки, верещит Эшли, – и откуда же мне знать, что ты не нашел ее уже?

– Это вопрос доверия, – доска пролетает мимо уха, – и понимания. Ты совсем рехнулась? Эшли!!! Ты что делаешь?

– Я и доверяла тебе, – спинка от стула пролетая мимо, вылетает в окно, естественно его разбивая, черт! – Пока не увидела, как ты с Лерайей целуешься! Что делаю? Прибить тебя хочу, сукина сына!

– Я с ней не целовался, это она меня целовала…

– А какая разница, если ты был не против? – деревяшка все-таки прилетает мне в голову. Ну что, довольна, бл*дь! Сейчас я ее прибью, на фиг!

– Я был против, но она ранена, не могу же я драться с ней при этом! – Стремительно подхожу к Эшли, хватаю за плечи двумя руками, встряхиваю ее хорошенько. Толкаю ее к стене, сильно, она кажется даже ударилась. Нависаю над ней, блокируя ее попытки вырваться. Вот же бабы! Надумают себе, я не знаю, как ей еще сказать… От безысходности, бью ладонью о стену рядом с ее головой. Она дернулась, повернула голову в другую сторону, зажмурилась. Что же мы делаем, черт подери? – Мне никто не нужен уже много лет, только ты, Крошь. Посмотри на меня! Ну же, открой глазки… Открой! – прижимая ее к стене, наклоняюсь к самым губам. Черт, ее близость, запах просто с ума сводит. Если не поцелую ее сейчас, умру на месте.

Она отворачивается, не смотрит, обижается. Ну, что ты будешь делать! Как же я соскучился, черт, от одной мысли, что она рядом во мне поднимается бешеное желание. Беру ее за подбородок, как тогда, поднимаю к себе ее лицо. Дышать ровно уже не получается, хотя я изо всех сил сдерживаюсь. Она глаза закрыла, не смотрит. Легонько целую ее в прикрытые веки.

– Я только тебя хочу целовать, только ты мне нужна, Кроша! Ты самая желанная в моей жизни, ясно тебе? – губы спускаются ниже по щеке, прихватывают ушко, старательно обхожу ее губы, пусть сама захочет. Я чувствую, как она на меня реагирует, я знаю, она тоже скучала… Тело становится непослушным, пульс учащается…

Она берет мое лицо в ладошки, заставляет посмотреть ей в глаза.

– Если она испытывала хоть половину того, что я сейчас, я ее убью… – и целует меня, дико, до боли прихватывая, кусая до крови. Чеееерт, ну как же это… Я отвечаю ей не менее неистово, кусая ее в ответ, чувствуя и слизывая выступившую кровь. Она меня дурманит, вышибает из головы все мысли, все обиды, гнев, раздражение…