Текст книги "В прятки с реальностью (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 45 страниц)

– Знаешь, если Джанин с этим справилась, то уж у тебя-то точно получится. Я не знаю, зачем ты делаешь из этого проблему…

Все мое тело пронзило напряжением.

– Подожди, с чем Джанин справилась? Она что, вырастила какого-то ребенка?

Дин поворачивает меня к себе лицом.

– Я был уверен, что ты знаешь! Джанин никогда этого не скрывала, Мелисса! Джанин тебя удочерила, ты ей не родная по крови дочь. У Джанин не могло быть детей, она ведь самые первые эксперименты на себе проводила. Так ты, когда говорила, что боишься, имела ввиду, что боишься повторения Джанин? Девочка моя, почему же ты мне раньше не сказала? – Он прижал меня к себе, а я от избытка чувств стою просто в каком-то стопоре…

Ничего не надо. Не надо боятся, не надо жалеть, не надо потерянно вздыхать и чувствовать себя никчемной. Не надо тоскливо провожать каждую мамочку с коляской и женщину с животом. Не надо каждый раз, принимая роды, плакать вместе с роженицей, от счастья, и, не дыша, держать маленький комочек. Все это теперь можно испытать самой. Впервые в жизни захотелось поблагодарить Джанин, за то, что она мне не мать…

– Дин… Я всегда хотела маленького, всегда, понимаешь, с того самого момента, когда у твоей сестры родился Алекс, и вместо того, чтобы закричать, строго посмотрел на всех и чихнул. Я боялась, что у меня будет дочь и она будет напоминать мне Джанин, и я не смогу ее полюбить… Дин, она не сказала мне, ни словечка. Она вообще мало со мной разговаривала…

– В этом, наверное все эрудиты. Мы бы так и прожили бы всю жизнь не поговорив, если бы я тебя не привез сюда, где бесстрашные раньше устраивали свои посвящения! Девочка моя, я ведь ничего этого не знал, и не думал, как ты переживаешь. Я думал ты просто не хочешь отрываться от работы…

– Да какая работа, к черту все работы вместе взятые, я не могу больше приходить в пустую квартиру и слышать звенящую тишину. Я не могу больше видеть этот офигительный порядок, когда даже пыль появляется по расписанию и лежит на строго отведенном месте. Я хочу, чтобы у нас был такой бардак, чтобы через горы вещей нужно было пробираться, как по полосе препятствий, чтобы я искала свой лифчик и опоздала на работу, а ты пошел в неглаженой рубашке…

Дин смеется, а у меня только одна мысль, как же я его люблю… Мои губы впиваются в его…

– Дин, я хочу тебя, прямо здесь… Прямо сейчас… Пожалуйста…

Господи, как же это все фантастично. Как хорошо, когда не надо ни о чем думать, а просто наслаждаться любимым мужчиной, отдаваться ему, до самой последней клеточки, не сдерживаясь, не сдерживая его… Он срывает с меня одежду, голова кружится от вспыхнувшей в одночасье похоти. Это место заражает нас безумием, безрассудством, бесшабашностью бесстрашных. Дикие, напористые поцелуи, рваное дыхание… Это было невозможно, великолепно, бесподобно, удивительно… Божественно. Подавшись моему напору, мой муж совсем растерял свою эрудитскую невозмутимость. Как же восхитительно смотреть в эти, совершенно пьяные от страсти, глаза, вжиматься в холодную шершавую стену подсобки, чувствовать его в себе, горячего, распаленного, целующего меня так, что низ живота пронизывает сильной и сладкой тяжестью желания, влажные поцелуи холодящие кожу из-за ветра, гуляющего тут на высоте, где можно не смущаясь и не сдерживая крики и стоны, дать волю всей накопившейся жажде…

Я легонько целую его в плечо, мне хочется смеяться и плакать одновременно. Тело слегка потряхивает от пережитого восторга, Дин гладит мои волосы, шею, что-то шепчет нежное… Я смотрю в его глаза, я тону в его обожании… Нет, это невозможно, это только я такая счастливая…

– Я люблю тебя, Дин! Ты, только ты мой ангел-хранитель… Я так хочу родить тебе малыша, обещай, что у нас обязательно все получится…

– Я обещаю, я сделаю все, чтобы ты была счастлива, моя самая любимая на свете женщина!

сообщение на пейджер

«Родила. 6,5, 18,9 и 6,94, 19,29.* Сама. Принял Эрик. Я тебя убью. Ты чего в оброк грохнулась?»

«Прости. я беременная. будет дочь»

«Вот бл*дь. ура.»

Комментарий к 22. Предназначение (Дин/Мелисса) * Это английские фунты и дюймы. В переводе это 2950 гр и 48 см, 3150 гр и 49 см

====== 23. Крыша (ПС) ======

«В прятки со страхом», глава 16.

POV Эрик

– …говорит, что спихнули. И, кажется, не врет, потому что у нее здоровенный синяк на ноге…

Зик еще что-то бормочет, а я вижу, что мелкая пропала. Мой косяк. Слишком откровенно все выползло наружу. Я не один и не два раза слышал, как шепчутся у меня и у нее за спиной. Отношения с неофитами не одобряются ни лидерами, ни бесстрашными… А есть ли они, эти отношения…

А вот х*й знает. Ни хрена я, вообще, ничего не понимаю. Точно знаю – эта глупая, мерзкая девка, вечно лезет куда ее не просят. Страшно мешает. Бесит. Не идет из головы. Больше всего на свете хочется ее придушить и дело с концом. Однако… От мысли, что сейчас, в данную минуту, она могла бы лежать на дне пропасти с перебитыми костями и совершенно не живая, в животе холодеет и думать об этом не хочется совершенно.

Пиная в крайнем раздражении железную дверь, выхожу на крышу. Знаю точно, что она пошла сюда. Почему? Хер знает. Ну, да, так и есть, сидит, привалилась к парапету. Убраться бы отсюда надо нах*й. Вот, как бы, даже не ноги уносить… Однако, сажусь рядом с ней, щелкаю зажигалкой. Почему рядом с ней так… спокойно? Что не хочется больше ничего ни говорить, ни делать… Только сидеть, откинувшись спиной назад и глядя в темное небо.

– Опять босая рассекаешь, – не в силах подавить усмешку, говорю, глядя на ее голые ноги.– Хорошо что в этот раз хотя бы не в одних труселях.

– Рада, что тебе смешно. – недовольно ответила она. – Жалко туфли, но они были несчастливые. – продолжает, разглядывая свои ногти. Надо бы ее как-нибудь обескуражить. Чего она сидит такая потерянная?

– Хочешь новые? Могу подогнать.

– Я не возьму, – ага, посмотрела, как я отреагирую… Вот чертова девка, так и сидел бы здесь вечно. Чтобы не было ни неофитов этих долбо*бских, с их амбициями тупыми, ни изматывающих заданий, с которых х*й знаешь, вернешься или нет, ни конфликтов, ни ссор, ни другого дерьма…

Мелкая ручонка тянется медленно, словно миллиметр за миллиметром прокладывая себе пусть к моей руке, вытаскивает из пальцев сигарету, окутав на мгновение теплом, чуть задержавшись, и тянет сигарету ко рту. Я завороженно смотрю, как ее губы обнимают фильтр и почему-то мысль о том, что еще секунду назад этот фильтр сжимали мои губы, а теперь ее, привела в какую-то дезорганизацию все вообще в моей голове… Срочно, чтобы занять хоть чем-нибудь руки, прикуриваю другую сигарету, делаю сильную затяжку, так, что закружилась голова… Эта девица… Вышибает из меня весь здравый смысл, рядом с ней я вообще… Идиотом каким-то становлюсь…

– Ты видела, кто это сделал? – уже не скрываясь смотрю на нее, спрашиваю, просто, чтобы спросить. Ясен пень, что не видела она никого, иначе не сидела бы тут.

– Нет. Нападавший спрятался за углом и не выходил из своего укрытия, а просто стоял и ждал пока я сорвусь вниз. И тихо-тихо что-то нашептывал.

Ясно, либо из-за меня ее хотели прибить, либо из ревности, дело тут, конечно, не в рангах.

– Не шляйся одна по коридорам, – да, и это не поможет, если кто-то, действительно, захочет от нее избавиться, – как давно это продолжается?

– Что? – переспросила она, а я призвав на помощь все свое терпение ответил:

– Преследование. Или ты хочешь сказать, что это было в первый раз?

Она задумалась, сведя брови к переносице и смешно наморщив нос. Что за девица, кто бы мне ответил. И какого хрена я вожусь с ней, пытаясь выяснить то, что и так понятно. Я не заметил, что малявка уже смотрит на меня надменно, будто хочет в чем-то обвинить.

– Ты прекрасно знаешь, откуда растут ноги у этих нападений. Зачем спрашиваешь?

– Советую искать защиты у своих друзей. – отвечаю я ей невпопад. Что это за манера у нее вечно выставлять меня в дураках. Это что, игра такая или она просто дура безголовая?

– Но с ними я не чувствую себя в безопасности. По новым правилам Бесстрашия, у членов этой фракции не должно быть друзей. Только соперники.

Это так, только вот проговаривать это вслух совершенно излишне. Никак не могу в толк взять, она правда не понимает, или тут кроется что-то еще… Да, какие там у нее друзья… Однако, чувствуется, что она заметно расслабилась. С чего бы это?

– Ты, ко всему прочему, слишком много болтаешь. Такие, вообще, долго не живут. – На всякий случай предостерегаю ее, хотя точно понимаю, что все это бесполезно, она упряма и у нее отсутствует инстинкт самосохранения. По одному только бесстыжему сейчас взгляду это видно, – тебя только что спихнули в пропасть, но особо напуганной ты не выглядишь.

– Нет, – нагло отвечает она. – Мне становится спокойней рядом с тобой.

Вот это именно то что я хотел услышать, бл*дь!

– Да, твою мать, какого хрена? Что ты о себе возомнила? – я посмотрел на нее сверху вниз, как можно презрительнее. – То, что я тебя трахнул, вовсе не значит, что можно теперь ходить по фракции ожидая, что я буду прикрывать твою спину, когда ты не умеешь держать язык за зубами, постоянно нарываешься и влезаешь во всякую х*йню! Плевать я хотел на такую тупую, ничтожную, безмозглую дрянь. И нечего навязываться мне и бегать за мной! – самоконтроль в который раз отказывает мне, заставляя срываться на крик. Вот что за девка, вечно ее тянет на подвиги и никак не может держать свой еб*ный язык за зубами!

Она с шумом выдыхает и явно видно, ей не понравилось то, что она услышала. Ну вот и ладушки. Может, наконец, отвалишь от меня, и я смогу жить дальше спокойно.

– Безмозглую? А у тебя, значит, в голове полный порядок? Слева тараканы, а с права мания величия.

Ах, вот, значит, как? Острый язычок на мне отрабатываем… Она сползает с бортика и садится напротив меня. Я с усмешкой наблюдаю за ее передвижениями. Чего это она ко мне подбирается… Слишком, непозволительно близко…

– Тогда зачем ты сейчас пошел за мной? Почему не остался там, с э-э-э? – ну же договаривай! Или мысль о том, что я не только тебя трахаю, тебе неприятна, да?

– А с чего это вдруг тебя волнует, с кем и как я провожу время? – надменно спрашиваю ее, надеясь, что она не станет развивать эту тему.

– А вот волнует! – тихо выдыхает девица, и мне становится интересно, чем все это закончится.

– Это не твоего ума дело и никак тебя не касается…

– Однако ты здесь. Со мной. ЭТО меня касается. – перебивает меня, пристально вглядываясь в мое лицо, словно ища там ответы на свои вопросы. – Ведь ты сам сюда пришел. Зачем?

Я как могу, напускаю на себя безразличный вид, но отчего-то сердце начинает разгоняться, то ли от раздражения, то ли… еще отчего-то. Мне вдруг стало важно, чтобы она почувствовала мою защиту. Хотя бы косвенно. Сидит и упивается своей смелостью. А мне чего-то и не хочется больше ничего ей говорить плохого. Хочется, чтобы поцеловала.

– На моего неофита совершено покушение. Разве я не должен вмешаться?

– Раньше ты не считал нужным вмешиваться в такие дела. Что изменилось? – вот бл*дь, докопалась, как пьяный до радио. Ну, и что я ей ответить должен? Что сплю и вижу, как я ее трахаю?

– Ты задаешь слишком много вопросов. Знаешь, что обычно бывает с теми, кто не в меру любопытен? – почему она не боится меня, после всего, что я с ней сделал? Я никак не могу понять, что у нее в голове, то ли какой-то хитрый план, то ли полное отсутствие мозгов.

Чтобы, хоть как-то, отвлечься от мыслей о поцелуе, как можно равнодушнее пожимаю плечами и прикуриваю сразу две сигареты. Одну даю ей.

– Когда Дрю напал на Эдварда, потом на Трис, ты никак не отреагировал. А сейчас…

– Дрю – отличная разменная монета. Я его использовал и теперь он больше не нужен. Хочешь я убью его? – пустился я в объяснения только чтобы отвлечь ее от этой дурацкой, опасной игры. Ни к чему нам сейчас эти игрища… Вот только, я-то зачем тут сижу? Почему не могу просто подняться и уйти отсюда?

– А ведь, правда, убьешь, – ахнула она, а мне подумалось, что такую мразь, как Дрю оставлять в живых вредно для здоровья! – Дрю не имеет никакого отношения к случившемуся, – ясно-понятно, что не имеет. А тот, кто имеет, сделает еще одну попытку. – Я ничем не мешаю ему. Здесь замешано что-то более личное.

– Еще более личное? – делано удивляюсь я, вроде как даже не догадываясь ни о чем. – Ты ему отказала и он на тебя разозлился? – подначиваю ее на полном серьезе. Мне не нравится такое тотальное и ничем не прикрытое внимание к ней окружающих ее неофитов, старших бесстрашных, даже некоторых моих командиров. А в последнее время и некоторых лидеров тоже.

– Нет, это тут тоже ни при чём. Дело в том, что я слышала шепот. – сказала и уставилась на меня. Вроде «догадайся сам».

– Что?

– Хочешь знать, что шептал мне тот ублюдок? – вот твою мать! Чего она от меня хочет? – Ну? – сказать как есть… все равно нельзя… – шлюха! Он шептал – Эрикова шлюха. Потаскуха. Лидерская подстилка. Шлюха…

– Захлопни пасть, – я уже дернулся было засветить ей по роже, но вовремя удержался. Она явно издевается надо мной, сама прекрасно поняла, да тут и конченный придурок бы все понял. Вот ведь, мерзкая девка, играть она со мной удумала, сучка. Она победно улыбается, ведь, именно этого она от меня и добивалась. Знает, что я слежу за ней, что мне не безразлично… Взгляд утыкается в ее разодранную руку.

– Что с твоей рукой?

– Царапина. – Небрежно бросает она и порывается встать. Куда это еще? Хватаю ее за руку и дергаю ее обратно. Я с тобой еще не закончил, детка, куда это ты намылилась? Смотрю на царапину, а ручонка холодная. А мне показалась горячей, когда она до меня дотронулась, потянувшись за сигаретой.

– Черт! Ледышка. – Точно. Веду себя, как идиот.

– Обойдусь. – Все-таки обиделась. Опять делает попытку сбежать. Ну, не дура ли? Дергаю ее на себя, сажаю на колени. Набрасываю на нее куртку, может если согреется, ладошки опять станут теплыми? Смотрит на меня, будто ожидая подвоха… А мне смешно.

– Сиди сказал. И не ёрзай. – устраиваю свои руки у нее на талии, чтобы прекратила попытки вырваться. – Ты меня искала? – У нее глаза такие… глубокие. Что в них можно рассмотреть свое отражение.

– Да. – Тихо-тихо, еле слышно. Даже непривычно.

– За¬чем?

– Я хотела… Это уже не имеет никакого значения.

Давай я буду решать это, а, детка?

– Я хочу знать, что ты хотела? – ну же, девочка, скажи мне. Скажи…

– Тебя! – выдыхает она, и это, одно единственное слово, все переворачивает с ног на голову.

Я смотрю в ее лицо и понимаю, что никуда я ее не отпущу сегодня. Сегодня она моя. Только моя. Я что-то шепчу притягивая ее к себе, наверное, что-то бабское, сопливое и глупое, но сейчас это не важно, потому что мои губы прихватывают ее, мягкие, нежные, такие невообразимые, что хочется целовать их вечно, присасывать, прикусывать от захватившего вожделения. Провести по ним языком, раздвигая их, проникая в рот, как в самый нужный, влажный источник. Она изгибается в моих руках, подается навстречу, обхватывая меня за шею и прижимаясь ко мне всем телом. Легкие прикосновения ерошат волосы на затылке, а ее язык проскальзывает внутрь моего рта и касается моего языка маленьким, серебряным шариком.

Я прижимаю ее к себе так, что кажется сейчас хрустнут кости. Руки забрались под футболку и оглаживают спину, проведя дорожку вдоль позвоночника и обратно, отчего она тихонько, едва-едва, поверхностно застонала… Нет, это совершенно невозможная пытка… Отрываюсь от нее и провожу губами вдоль шеи, натыкаясь на пульсирующую венку, прихватывая ее, покусываю…

Приподнимаю ее и ссаживаю с себя. Она смотрит удивленно, но не сопротивляется. Отщелкиваю застежку на ее брюках и стаскиваю их, вместе с бельишком, отбрасывая все это в сторону. Она, может, и боится, может, немного в замешательстве, но позволяет все это сделать с собой, не сводя с меня взгляда и все еще ожидая подвоха. Тянусь к своей пряжке, но ее ручки опережают меня. Немного повозившись, она все-таки справилась, расстегнула и немного задохнулась от увиденного. Осторожно, словно боясь спугнуть мгновение, ее пальцы обхватывают мой член и слегка сжимают…

Я беру ее под бедра и сажаю на себя. Пока не вхожу, даю ей привыкнуть к новому для нее положению. Взяла в ладошки, такие маленькие и уже теплые, мое лицо и потянулась к моим губам. Я отвечаю ей, поглаживая ее ягодицы, пробираясь к заветному, теплому, влажному месту. Ах, ты, черт, надо же… Какая горячая… И течет, течет уже, ах ты чертовка, значит все-таки хочет меня… Она медленно ведет языком сверху вниз по всей ушной раковине, нежно захватывая мою мочку с черной серьгой в свои губы и тихонько выдыхает:

– Эрик… я не боюсь… я хочу, пожалуйста…

Эти ее вздохи, слова, ее тело, вышибли остатки разума просто напрочь. Не в силах больше держать себя в руках, приподнимаю ее и вхожу немного резче, чем следовало бы. Она вскрикнула от боли, но я поцелуями, успокаивая, стараюсь загладить торопливость. Не сердись девочка, ты слишком сладкая… Потихоньку начинаю двигаться в ней, глядя в ее лицо. Она уже привыкла, уже ее бедра двигаются в такт моим, потихоньку набирая темп и доводя меня до исступления. Как же в ней горячо и узко, просто… слов нет. Ее движения все ускоряются, становятся неконтролируемыми, руки хаотично блуждают по моим плечам, захватывая спину и мне стало очевидно, что футболка на мне явно лишняя. Она смеется, понимая, что надо было это сделать раньше, стаскивает ее и слегка зависает, глядя на меня. Я, срывая с нее ее футболку, и отбрасывая ее подальше, наконец прижимаю к себе изголодавшееся по ласке обнаженное тело. В голове окончательно помутилось, все мысли исчезли мгновенно… Остались только яростные движения бедер, рваное дыхание, сначала постанывания, переходящие в уже откровенные стоны. Тело, покрытое капельками пота, скользит по-моему, руки прижимают меня теснее, призывая не останавливаться. Дыхание сбилось окончательно, сердце так толкается в грудине, что, кажется, переломает сейчас все ребра… Она опять находит мои губы, но быстро прерывает поцелуй, хватая ртом воздух… Стоны ее набирают громкость, нас сейчас кто-нибудь услышит и явится, но мне на это абсолютно поеб*ть. Она здесь и сейчас, на мне, я в ней и все остальное туфта полная. Она, вдруг, сильно сжала бедра и так прижала меня к себе, что казалось сейчас задушит, замерла и выдохнула протяжный стон…

Я открываю глаза и не могу понять, что вообще… Ах ты черт, бл*дь, да что ж такое-то… Противный, выжигающий мозг звук будильника выдрал меня из… Ебан*врот, вот ведь… Хватаю будильник и запускаю им в стену. Механизм разлетается на множество мелких деталей и от этого стало чуточку легче… Ну… И где там этот ваш холодный душ, мать его…

====== 24. Параллельный мир ======

POV Эрик

– Я хочу, чтобы один пистолет всегда был приставлен к ней, – говорю я подчиненным. – Не нацелен на нее, а приставлен.

Мерзкая, в своей бл*дской отреченности, сучка. Идиотка, ударила по больной ноге, х*ебл*дская стерва. Хорошо, что Джанин придумала как вас всех раздавить, у*бищные придурки. Бл*дь, глаза слезятся так, что ничего не видно, сука.

– Что случилось, Эрик? – издевательски говорит девица. – Боишься маленькой девочки?

– Я не глуп, – провожу руками по волосам, с ненавистью глядя на нее. – Подначивания маленькой девочки, возможно, срабатывали со мной прежде, но больше это не сработает. Ты – лучшая служебная шавка, которая имеется в их распоряжении, – наклоняюсь к ней, презрительно вывернув верхнюю губу, – которая, я уверен, совсем скоро будет раздавлена.

Одна из дверей лифта открывается, и бесстрашный солдат выталкивает из нее темнокожего парня с разбитыми губами. Еще один дивер пожаловал. Они переглядываются с Трис, темнокожий качает головой. Гляделки у них. Придурочная девка начинает смеяться. Истеричка хуева.

Я складываю руки за спиной и начинаю вышагивать туда-сюда перед шеренгой диверов.

– Мой приказ заключается в том, чтобы забрать в штаб Эрудитов только двоих из вас, – ничуть не смущаясь, где-то даже весело и с удовольствием сообщаю я им. – Остальные будут казнены. Есть несколько способов определить, кто среди вас наименее полезен.

Приближаюсь к мерзостной девице. Надо ее деморализовать, растоптать, чтобы перед глазами у нее вечно стояли эти сцены расправы. Чтобы она глаз не смогла сомкнуть никогда, из-за кровавых пятен, которые окрасят сейчас стены и пол в этом помещении. Сука и дура, думает, что она самая умная, самая отважная и смелая. Дивергент хуев. Да щас. Пойдешь к Джанин дергаться на кресле, как и все они. Идиотка. Останавливаюсь перед мальчишкой, который сидит рядом с Трис.

– Мозг заканчивает свое развитие в двадцать пять лет, – говорю ему спокойно. – Поэтому твои способности Дивергента развиты не полностью.

Достаю пистолет и стреляю в него, вынося ему мозги. Девица приглушенно вскрикнула, мальчишка падает, эффект достигнут. Отлично. Ах ты, дурища, не может быть, такой подарок, заревела!

Улыбка против воли наползла на лицо. Мало того, что испугалась, еще и разнюнилась, кретинка.

– Ты тоже слишком молода, – замечаю я. – Далека от завершения в развитии.

Делаю шаг в ее сторону. Она вся напряжена, в глазах появилась едва заметная решимость. Может я ее и недооценивал, но…

– Большинство дивергентов получают два результата в тесте на способности. Некоторые получают только один. Никто и никогда не получал три, не из-за способностей, а просто потому, чтобы получить такой результат, ты должен отказаться от выбора, – говорю я, продолжая приближаться к ней.

Она откидывает голову назад, чтобы заглянуть мне в лицо, смотрит прямо в глаза.

– Мое начальство подозревает, что ты получила два, Трис, – признаюсь я. – Они думают, что ты просто смесь Отречения и Бесстрашия – самоотверженная до идиотизма. Или это храбро быть на грани безумия?

Наклоняюсь еще ближе к ней.

– Между нами… я думаю, ты, возможно, получила три результата, на вид ты довольно упрямый человек и отказалась бы сделать простой выбор просто потому, что тебе сказали это сделать, – шиплю ей прямо в лицо. – Не хочешь просветить меня на этот счет?

Внезапно девица подается вперед и бьет меня ножом прямо под ключицу. От вспыхнувшей, горячей боли, я падаю, стараясь зажать рану рукой. Вокруг стал творится какой-то хаос, а я ничего не соображаю. Сознание уходит, неотвратимо, я вижу, что откуда-то появилось много бесстрашных без синих повязок. Стон отчаяния вырывается у меня, мы недооценили их, Джанин всегда слишком самоуверенна, и я от нее понабрался того же… Я недооценил идиотскую сучку, она приперлась сюда без пистолета, но у нее был нож. Это была последняя мысль перед тем, как меня поглотила спасительная тьма…

Сначала была темнота. А потом я ощутил себя в Бесстрашии. Ощутил совсем другое Бесстрашие, не похожее на то, что обычно. Я иду по необыкновенно светлым коридорам, я точно, знаю куда идти, потому что здесь все знакомо, и незнакомо одновременно. Навстречу мне идут какие-то люди, некоторые хлопают меня по плечу, что-то говорят мне, я не совсем понимаю что. Мне почему-то не очень комфортно идти, я опускаю глаза и вижу, что у меня нога в каком-то изделии, напоминающем множество переплетающихся ремней. Мне не очень удобно, но все же я иду. Я выхожу в Яму. Она та же, и одновременно совершенно другая. Абсолютно. Более светлая, более… обставленная, современная. Посреди Ямы я вижу большую толпу народа. По мере моего приближения, толпа расступается, а я все иду и иду, пока не вижу женщину, держащую на руках ребенка. Ей что-то сказали, она обернулась и… улыбнулась мне. Ребенок на ее руках тоже улыбнулся. И тоже мне. Это херня какая-то, что это все значит, кто все эти люди, откуда… Женщина подходит ко мне и… маленькая теплая ладошка погладила по щеке… Перед глазами замелькали картинки.

Поезд, поцелуй, маленький шарик на языке.

Туман окутавший обнаженное тело и дракон вонзающий свои когти в юную плоть.

Ринг, сложенные за спиной руки, поцелуй с привкусом крови.

Крыша, скручивающее в холодный узел беспокойство, манящие губы, признание, алая струйка крови на затылке.

Обрыв, в пружину стянутые нервы, вода, невесомое тело, закашлялась, улыбается.

Машина, дождь, она. Нереальная, сладкая, страстная…

Ночь. Тишина. Смерть играет с нами, стоит у нас за спиной.

Допрос, побег, Дружелюбие. Грудь пронзила острая боль.

Маленькие теплые ладошки оглаживают разгоряченный лоб, слезы капают мне на руку.

Маяк, нож втыкается в контейнер; выстрел, тело прижимается к груди; открытая дверь, свет не горит, она ждет…

Итон, направляющий на меня оружие, рывок, темнота…

Полигон, весь в развалинах и дыму, запах пороха, горячего металла, крови, боли и смерти…

Изуродованное тело падает на пол оранжереи, она… убегает от меня, закрывается, но дверь ведь не помеха… Грохот, ванная, изгиб стройного тела…

Малыш… Очень, очень серьезно смотрит на меня темно-стального цвета глазами. Так строго смотрит, что кажется, сейчас спросит с меня за все мои злодейства…

Почти такой же, надо же. Разница всего год, а смотрятся, как близнецы…

Ткань трещит и рвется, обнажая вожделенную женскую грудь, на которой… призывно поблескивает металлом колечко…

Страх… чувство неведомое бесстрашным, но мне оно известно, благодаря ей. Тело, словно поломанная кукла возле дерева, в голове осколок…

Усталость… страшная, потому что сил больше нет. Но она улыбается, немного смущенно, а рядом с ней лежат два одинаковых мальчишки…

Она. Самая нереальная, самая безрассудная, искренняя, живая, опрометчивая, сумасбродная, самая желанная, любимая моя женщина. Она. Подарила целый мир, такой, за который хочется держаться и не отпускать.

Я обнимаю ее и целую, целую при всех так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что это моя женщина. Она смотрит на меня немного удивленно, но улыбается, передавая мне мою дочь. Ребенок вглядывается в мои глаза, пухлые губешки расплываются в улыбке. Все вокруг что-то выкрикивают, а я понимаю, что это мой мир. Это моя жизнь и другой мне не надо.

Сознание начинает возвращаться. Я не понимаю, что со мной произошло. Вроде бы, мне что-то снилось… Что-то такое, что оставило в душе… какие-то розовые сопли… Фу, бл*, приснится же такое… Что же так хреново, башка раскалывается, пить хочется… Что произошло-то? Ах, да… Бл*дкая, мерзкая девка, у которой оказался нож. Нельзя. Никогда нельзя недооценивать противника. Что ж так в груди печет, она-то ведь не в грудь меня ударила… А внутри все переворачивается, и как-то не спокойно. Я знаю, Джанин вытащит меня… Что ж такое-то? Вот в голове бардак какой-то…

Бесстрашные стоят в полукруге вокруг кресла допроса, на котором я сижу. Выгляжу я… наверное также, как себя чувствую. То есть х*ево. Весь лоб в испарине. Смотрю, улыбаясь, на бл*дского Итона. Не посмеет он меня пристрелить. У него кишка тонка, у п*дора.

– Хочешь, чтобы я рассказала тебе о твоих преступлениях? – спрашивает меня Тори. – Или ты предпочитаешь сделать это самостоятельно?

За окном идет дождь, и мне, вдруг, вспомнился сон… Машина, дождь за окном, она… Небо прорезают молнии, громыхает гром, в приоткрытое окно пролезает осенняя сырость, пахнет лесом, прелой листвой и… сексом… Почему-то вдруг до рези, до боли захотелось оказаться в том лесу… Только где он, этот лес? Что-то мне подсказывает, что не в этой жизни.

Мое внимание привлекает девица, придурочная отреченная, вознамерившаяся поиграть в Бесстрашие. Она нацепила куртку, украденную у одного из Бесстрашных предателей и теперь смотрела на меня с вызовом, шалея от собственной напыщенности.

Я переплетаю пальцы и осторожно кладу их себе на живот.

– Я бы хотел, чтобы она перечислила дивергентов. Видимо, ей о них многое известно, раз именно она пырнула меня ножом.

А в той, неизвестной, параллельной реальности или моем идиотском сне, мы, кажется, дружили. Странно. Чисто по ощущениям, я относился к ней с уважением и к Итону тоже, правда далеко не сразу. Там, они были… моими друзьями… Фу, бл*, ну и бред… Однако, необыкновенное доселе чувство, теплоты, что ли, и какой-то… надежности поразило внезапно. Захотелось, чтобы она, как в моем сне, разглядела меня, сказала, что верит мне. Почему там это было возможно, а тут нет? Потому что там твои фантазии, а тут реальная жизнь, Эрик. И в этой, реальной, жизни тебе нет места. Тогда, может быть, ну ее нах*й?

– Не вмешивай ее в это, – говорит Итон.

– Почему? Потому что это делаешь ты? – ухмыляюсь я. В моем сне он меня тоже долго выгнабливал. Наверное, есть вещи, которые никогда не меняются. – Ой, подождите, я забыл. Стиффы не занимаются такого рода вещами. Они только завязывают друг другу обувь и обрезают волосы.

Ну, конечно, я знаю как ударить побольнее. Информация, вот что в наше время самое ценное. Как бы вы не бегали по углам, я все равно вычислил вас и давно знаю о вашей связи. И знаю, как ты поплыл от мерзкой сучки, Итон. Опять навалилось тягостное чувство, что все могло быть по-другому…

– Я хочу, чтобы список огласила именно она, – повторяю я.

Но она даже и не собиралась меня защищать. Скорее даже наоборот.

– Ты сговорился с Эрудитами. Ты несешь ответственность за смерть сотен Отреченных, – продолжает говорить, но не может и дальше сдерживать эмоции, выплевывает слова, будто это яд. – Ты предал Бесстрашных. Ты выстрелил ребенку в голову. Ты нелепая игрушка Джанин Метьюс.

Мда. Реальность такова. Нет. Пусть она остается здесь, эта реальность. Без меня.

– Я заслуживаю смерти? – спрашиваю я.

Итон открывает рот, чтобы прервать меня, но она всё же успевает ответить.

– Да.

– Ладно, но есть ли у тебя право решать это, Беатрис Прайор? Как ты решила судьбу того, другого мальчика… как его звали? Уилл?

Она замолчала, и тут я неожиданно понял, что ведь в этой гребанной реальности нет… ЕЁ. Той, которая подарила мне целый мир, мир который мы построили сами… Это бред, это совершенно точно полный бред. Нет никакого параллельного мира, нет никаких других миров. Но откуда же я тогда знаю, тот самый звук, с которым шарик бьется о зубы. Откуда я знаю, какое на вкус колечко у нее на груди. Откуда мне известно ощущение ладоней на лице. Почему из черноты и вязкой липкой жижи, вдруг рождается тоненький голосок, который кричит… «папа«… Это полный бред. Но я хочу, чтобы этот бред был моей жизнью. Хотел бы.

– Ты совершил преступления, которые гарантируют казнь среди Бесстрашных, – говорит Итон. – В соответствии с законами Бесстрашных мы имеем полное право казнить тебя.

Он приседает рядом с тремя пистолетами у моих ног и опустошает обоймы одну за другой. Они почти дребезжат, ударяясь об пол, а затем катятся к носкам ботинок Итона. Он подбирает средний пистолет и засовывает пулю в обойму.