Текст книги "В прятки с реальностью (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 45 страниц)

– Да, чтобы попасть в Бесстрашие, неофитам нужно выпрыгнуть из вагона прямо на крышу штаб-квартиры, примерно на семиэтажной высоте.

А у меня, вновь, в памяти всплывают те образы и обрывки ощущений, которые появлялись перед глазами в момент чистки картошки и сердце начинает скакать в груди мячом. Неужели, это может быть моими воспоминаниями, или же лишь разыгравшаяся фантазия рисует такие чувства?

– Ты знаешь, – вырвал меня из неоткуда низкий голос, – кажется, это метро. Там, дальше, въезд в туннель, уходящий под землю.

Я смотрю с любопытством мартышки в направление его руки, где угадывается темный, большой пролом с неровными краями, из-за обвала, куда уходят рельсы, слегка заросший кустарниками.

– Посмотрим?

– Не думаю, что это хорошая идея, – осекает меня Эйт, – он может быть засыпан и лезть туда опасно из-за возможности обвалов. Прошло слишком много времени, конструкции крайне ненадежны, но можем посмотреть с краю.

– Пфф, не ворчи, мы всего одним глазком и обратно. Давай, Эйт. Интересно же, – зову я, почти бегом приближаясь к проему.

– Хрен с тобой, – бубнит он мне вслед, – хорошо, хоть фонари взяли.

Раздвинув ветки кустов, проскальзываем вперед в полном молчании, ступая тихо, как мыши, не ленясь просматривать разошедшиеся трещинами стены и потолок, чтобы вынырнуть отсюда в любую минуту, если понадобится. Два желтых кружка бегают по каменным сводам, под ногами шуршит ссыпавшееся крошево. Интересно, какая тут длина туннеля и куда он ведет? Сердце гулко бахает, дыхание сбивается от затхлого воздуха, скопившегося глубоко внутри, где-то под землей и бисеринки пота выступают по лбу от напряжения и духоты. А потом везение заканчивается, буквально метров через двадцать, наши носы упираются в баррикаду. Крупные куски обломков, железки, сваленные как попало, не оставляют особенных шансов протиснуться, словно кто-то подкидывает нам задачки одна сложней другой. Мы, не сговариваясь, пускаем яркие лучи вверх, над головами, но потолок хоть и слегка поврежден, а выглядит целым и без недостающих частей, что означает только одно – баррикада появилась не из-за обвала, а выстроена саморучно. Кто это здесь возвел и зачем? И, самое главное, что же они там спрятали?

– Так, интересненько, – тянет командир, обстоятельно ощупывая лучом завал, пока я перевожу дух. – Основательно так поработали, хорошенько забаррикадировались, сил, бл*ди, не пожалели. И кто-же это такой умный…

– Разгребать будем? – оглядевшись, уточняю я. – Если что-то спрятали, значит, нам это нужно!

– Ага, обязательно. – одобрительно качнул он головой, передавая мне своё светило, джентльменски взяв на себя тяжелую часть работы и осторожно, чтобы не спровоцировать возможный обвальчик, вытащил первый обломок, аккуратно пристраивая его возле стены. – Смотри в оба и посвети сюда.

– Так смотреть в оба, или всё-таки светить, товарищ командир? – огрызаюсь я, от волнения. Вот хрен знает, что это, обычное любопытство или тяга к приключениям, в любом случае, проверить, конечно, надо, но страшненько. Испаринка аж на лбу. Но присутствие большого, сильного бесстрашного изнутри переполняло уверенностью и надежностью.

– Так, отставить разговорчики! – строго так, ловко выуживая еще кусок железяки, что я прямо прониклась не только симпатией к этому обаятельному нервомоту, но и уважением, что меня не заставил таскать куски баррикады. Какой же милый парень…

Расчистив сбоку узенькую щель, мы запустили в недра темноты луч фонаря, но разглядеть что-либо, кроме стального борта чего-то, покрытого толстым слоем пыли, было проблематично.

– Давай, ты пролезешь. – взбадривает он меня, подпихивая к щели: – Не бойся, если что, я рядом.

Возмущению моему не было предела, лезть в эту пугающую темноту было боязно, но другой альтернативы не существовало, может, там, вообще, ничего стоящего нет и Алекс таскает эти тяжеленные камни впустую, только тратя силы. Протиснувшись вперед, забираю у командира фонарь и осторожно осматриваю огромную махину, полностью занимавшую площадь туннеля. Как же она, вообще, сюда вошла? Смахиваю ладонью висящую сеть паутины и пыль, а внутри загорается щенячий восторг пополам со сладковатой жутью. Поначалу я отказываюсь верить своим глазам, разглядев, что за подарочек нам тут оставили.

– Алекс, это… тебе нужно самому увидеть. – зову мужчину, и подскакиваю, обнаружив его рядом буквально через пару секунд. Блин, как он пролез-то, там щель… а, ладно.

– Что это за х*ёвина? – приглушенно вопрошает Эванс, охватывая взглядом находку.

– Мобильная передвижная база недовольных.

– Чего? .. – удивляется он, а потом злобненько рявкает: – Ах ты ж ёбт вашу мать! Какой только х*йни не придумали, суки, мобильная база… – если честно, я испугалась, что сейчас он станет колошматить своими кулаками по стенам, тогда обвал нам точно будет гарантирован.

– Ты чего, никогда таких не видел, что ли? Да что ж у вас за разведка-то, если и о передвижных базах ничего не знаете?

– Хватит уже выпендриваться, – еще немного повозмущавшись, остудил меня Эйт, заметно успокоившись, и присев на корточки, стал ощупывать днище железяки, бурча под нос ругательства. Да, да, магнитная индукция, товарищ командир. – Так вот, что за штука оставила следы в лесу… Ты знаешь, как попасть внутрь?

– Конечно, знаю, через дверь, – шипя, как кошка, которой прищемили хвост, я нашарила на корпусе раздвижную дверь, вот только сил отодвинуть ее не хватило, механизм давно не смазывали. – Помоги, не идет…

Мерзкий скрип ударил по ушам, когда Эванс сдвинул в сторону стальную задвижку, самодовольно на меня поглядывая из-под полуопущенных ресниц. Ну ладно, ладно, большой и сильный, благосклонно улыбаюсь ему, пробираясь под его ручищей внутрь, освещая фонарями путь. Я раньше не была в таких, но пару раз видела и слышала о них от бойцов. Везде, куда ни глянь, царил бардак и пустота. Черт, неуютно-то как.

– Она заброшенная, и, судя по всему, довольно давно. – поясняю я, пока командир осматривал электронный отсек и направился вглубь.

– Для чего их используют?

– В основном для разведки на дальних расстояниях и для телепортации на тех территориях, где нет возможности установить перемещающую станцию. Еще для сбора раненых, с поле боя, есть своя ренкапсула, – я открываю одну из панелей в обшивке, за которой и находится сама станция, показывая мужчине. – Не работает. У такой базы есть своё индивидуальное силовое поле, которое принимает цвет окружающего ландшафта и маскирует ее от лишних глаз, это компенсирует небольшую скорость передвижения, из-за тяжести бронированного корпуса и слабую маневринность. Работает она не от топлива, а от питания плазмабатарей. Как у киборгов, только намного мощнее, они должны находиться в заднем, кормовом отсеке. Снабжена двумя крупнокалиберными пушками в носовой части, кстати, проста в управлении, не сложнее чем водить тяжелую технику.

– Откуда ты знаешь как водить тяжелую технику? – оторвался он от изучения минилазарета и подозрительно покосился, медленно продвигаясь к столу.

– Не помню, но, кажется, меня этому обучали, – я только пожимаю плечом, зажав фонарик во рту и щелкая тумблеры центра управления внутреннего обеспечения.

– И с каких это пор хантеров обучают вождению техники? – почти беззвучно ворчит Алекс. Блин, как-будто я знаю.

Если повозиться, то кое-какой ресурс можно выбить из аккумуляторов. Может, база и давно пустует, но такие вещи должны быть рассчитаны на долгий срок, да и если батареи сели, хоть чуток питания могло скопиться в резерве. Копошится пришлось недолго, внутренние системы не повреждены и аварийный свет включить все же удалось. Несколько тонких, длинных ламп загорелись приглушенным мерцанием, вызвав скептический и хмурый взгляд командиры. Мда, оваций, видимо, не будет. Только больше подозрений.

– Вот только давайте без вашей паранойи, товарищ командир, – примирительно выставляю руки вперед, – на сколько хватит остатков питания, неизвестно, так что нужно как можно быстрее здесь все осмотреть.

Молчит. Сопит, многозначительно. Косится. Снова начинает бесить меня. Как в нем всё это умудряется сочетаться – надежность, сила, уверенность, взрывоопасность, самодовольство, подозрительность и безалаберная бравада, что меня начинает переполнять диким ощущением… когда не понимаешь, чего больше хочется – треснуть ему по спине, или, не уверена, наверное… поцеловать, что очень сложно скрывать такие эмоции, за равнодушным лицом. А еще, это чувство выглядело настолько знакомым, примелькавшимся и почти уже родным, хотя я даже не уверена в том, что умею целоваться… Ох, не туда меня понесло. Обвожу взглядом всё запущенное помещение, кто-то здесь изрядно всё подчистил и разворачиваюсь в сторону Алекса, перебирающего на полу какие-то бумаги.

– Ты что-то нашел? Что это? – сую свой нос из-за его плечища, в надежде наткнуться на хоть что-нибудь полезное и проясняющее.

– Документы, вроде… – не отрываясь от своего занятия, пояснил командир, когда я плюхнулась рядом на пол, вглядываясь в надпись на светлом картоне, чуть заляпанной обложки одной из чудом уцелевших папок.

«Испытуемый №…» Номер был замазан чернилами, крепкие мужские пальцы перелистывают потрепанные и переплетенные стопки листов. На первых страницах не было имени, только пол и возраст. Что случилось с этим самым «Испытуемым» из того, что нам удалось разобрать и осмыслить, никак не складывалась в полноценную картину. Среди строчек букв мелькало «реакция положительная» в следующем же абзаце уже было «реакция отрицательная». На протяжении всего этого чертовски непонятного чтива анализы с отметкой «норма» с переменным успехом боролись с «отклонением». Какие-то слишком странные и невероятные показания крови, подобных, мне в принципе видеть не доводилось, но зато нормы я примерно знала. Еще мы общими усилиями разобрали, что у «Испытуемого» сердце смогло выдержать перекачку какой-то неведомой сыворотки, зацепившись взглядом за краткое «признаки ремиссии», но в конце записей, с немалым удивлением мы обнаружили на последних строчках краткое и бесцеремонное «ликвидирован«… Пару секунд я не понимала, что именно вижу. А потом ослепляющей молнией мой мозг прошила догадка и горечь.

– Это… это что, какие-то эксперименты, Алекс? – шепотом выдохнула я, глядя во все глаза на растерянного и злого командира. Кажется, ему очень хочется кому-нибудь втащить.

– Очень на это похоже, – захлопнул он папку и стал запихивать ее в рюкзак. – С этим будут разбираться эрудиты, я толком нихрена, если честно не понял, кроме того, что сперва они проводили на этом человеке свои эксперименты, а потом его просто ликвидировали. Ох*енные методы, с-с-суки. Скай, давай-ка собирай все листы с пола, и надо бы уже валить отсюда, мы могли привлечь ненужное внимание.

Всё правильно, мне нельзя оставаться без дела ни на минуту. Я должна за*бываться, не должна быть предоставлена самой себе и сидеть сжавшимся комочком, в ужасе созерцая бумаги и переваривать прочтенное, иначе перепугаюсь до потери пульса и свалюсь в панику, грызя ногти. А сердце разгоняется и тяжко ударяется о грудину, моя обхилевшая выдержка постепенно подходила к концу, которому вторили пляшущие пальцы, при одной страшной мысли: Сколько всего было этих самых несчастных «Испытуемых», и какой печальный финал их постиг? «Ликвидирован»? .. Что это, вообще, за эксперименты такие? Что-то на вроде тех, о которых рассказывал Майки? Нет, конечно, я слышала об экспериментах над людьми, часто находясь на нижнем лабораторном уровне полигона, но все равно, для меня это дико.

Я сгребла еще несколько рваных и грязных, словно по ним хорошенько протоптались, бумажных листков, пока Алекс скидывал со стола, себе в рюкзак найденные диски, как свет резко погас, что я аж подпрыгнула до потолка от неожиданности.

– Всё, резерв закончился, – объявляю я, схватившемуся за оружие командиру.

– Уходим, – мотает он головой, явно пребывая в своих собственных мыслях, пока я запихивала ему собранную стопку документов, больше ничего полезного найти нам не удалось. Плотно задвинув дверь и закрыв вход в базу, командир еще закидал обломками проём, вновь маскируя его под обвал и мы двинулись на выход из туннеля.

День уже плавно стал перетекать в синие густые сумерки, пока мы осмотрели еще одну часть города. Судя по всему, когда-то мирный, тихий райончик, застроенный закусочными, магазинчиками и одноэтажными, однотипными домишками с маленькими двориками, которые теперь представляли из себя кучи гнилья, погрязших в земле и траве. Тишина стояла везде, даже не слышно было птиц, прячущихся в кронах деревьев, что муторно стало на душе.

– Скоро начнет темнеть, нам нужно определиться где мы будем ночевать – в городе, или в лесу? – домоталась я до мужчины, пока он наблюдал за периметром, а я делала отметки на саморисованной карте.

– На болото соваться неразумно, в темноте можно свалиться в топь и пиши пропало. – Конечно, он прав. Совсем не улыбается захлебнуться болотной жижей, или спать на дереве, в обнимку с веткой. – Поищем небольшое, крепкое здание, с безопасными путями отступления, если мы успели засветиться и охотнички уже бродят по нашему следу, то хотя бы будем готовы к нападению. До рассвета протянем, не боись. Датчики взяла?

– Взяла, – как-то вяло отбиваюсь я. Спать… все, чего хочет мой мозг и мое бедное тельце. Устала, устроить бы привал, да целесообразнее дождаться вечера, а пока проверить побольше территорию. Примерно, часа через три опустится тьма.

Следующий район, видимо, был заводской. Отовсюду высились обшарпанные трубы, глыбы плит и колья арматуры, но некоторые здания довольно неплохо сохранили свой вид. Немного осмотревшись и просканировав местность, так и ничего не найдя, мы проникаем в следующую часть этого гостеприимного городка, путь в которую, нам преградил довольно внушительный ров, коими изворочены все улицы и возникшая впереди преграда из бетонного, метра два с лихом, забора.

– Чудненько, что пи*дец! – хмурится командир, ведя большой ладонью по твердой поверхности. – А заборчик-то, не так уж давно и подстраивали.

А ведь верно, в некоторых местах, плиты бетона были выстроены заново. Ни прохода, ни ворот мы не увидели, может, они находятся на другой стороне ограждения, но пройдя вдоль тянущего серого массива еще пару сотен метров и свернув за угол, глаз порадовал все тот же вид целостного заграждения.

– Да нахрен, так перелезем, – вполголоса пыхтит Эйт, подставляя мне сложенные замком ладони под ногу, – давай, подсажу.

Оказавшись верхом на заборе, пока командир карабкался следом, осматриваюсь. А здесь намного чище, чем в остальном городе. Нет разрухи, поваленных обломков и завалов, только немного листвы и мусора, и здание, с покосившейся, приоткрытой дверью, высившееся посреди огороженной территории выглядело не таким старым. Вот только больше настораживала натянутая стальная сетка рабицы вдоль периметра и странное ощущение, что здесь все выглядело обжито, что меня непроизвольно передергивает. Самую малость. Запах еще странный, неприятный, не могу понять какой, но не похож он на запах улиц и совсем давно заброшенных помещений. Сердце разгоняется так, что из ушей сейчас выпрыгнет – ой, как мне всё это не нравится…

– Воняет как-то странно, – констатирует Алекс, ловко спрыгивая вниз, – будто животное где-то сдохло.

– Тебе не кажется подозрительным, что здесь слишком чистенько, для безлюдного города? – добавляю я маслица в огонь.

– И сетка относительно новая, – шепчет командир, подобравшись, указывая на слегка облезлую, желтую табличку с нарисованной молнией. – Значит, здесь было электричество. Похоже на лагерь для пленных.

– Или «испытуемых», – осенило меня.

– Ладно, проверим.

Он кивком головы подзывает за собой, осторожно скользя вдоль рабицы. Намертво зажав в ладони APP и вздохнув поглубже, унимая разошедшееся сердце, пушинкой следую за мужчиной. Тишина стоит невозможная, давящая на нервную систему и паника набирает обороты. Ах ты ж, бл*дь, я боюсь… аж до судорог, но любопытство сильнее. Вход в другую часть двора заперт, но замок чисто символический, видимо, больше полагались на электрический ток. Один удар ногой и дверь распахивается, успеваю ее придержать, чтобы не врезалась в сетку, и так шумим, а слух начинает улавливать посторонние шорохи. Мы только приготовились, выставив на звук оружие, как порыв ветра подхватывает витающий запашок разложения и ударяет им в ноздри. Бл*, глаза режет… отшатываюсь, и мой желудок, подскакивает в горлу. Проморгавшись и усмирив печальные позывы, я вижу, выходящего из здания человека в голубой, грязной пижаме. Вот только походка у него странная, подволакивающая…

– Стоять, не двигаться, – предупреждает его командир, – Кто вы? Сколько вас здесь? – мужчина все приближается, вытянув вперед руку, словно прося помощи и открывая рот, точно скалится. Хрипит. Его лицо покрыто чем-то странным, будто гнильем, а глаза страшные, безэмоциональные, потерявшие все человеческое, подернуты желтоватой пленкой. Мертвые глаза. – Вот же ж еб*нная х*йность! – ругается Эванс, когда до его сознания доехало все увиденное, а у меня, так, вообще, язык отсох, потому как из дверей вывалилась еще парочка, в таком же видке. А за ними уже толпища…

Эти люди… Сердце останавливается и не вздохнуть. Похоже, единственный кто любит ох*итительно пошутить, это судьба, при этом ее слегка экстравагантный юмор, вместо улыбки вызывает совершенно иное. Например… ступор и шок. Я готова была поклясться, что эти люди мертвы, и уже давно – их руки и лица не измазаны, они разлагаются. Землистая кожа висит клоками, покрытая бурым. И запах этот, никто не смог бы выдержать такой вони. Они жутко хрипят, тянут скрюченные пальца, разевают гнилые рты… Сердце заходится от страха. Мамочки! Да как такое, вообще, может быть?

– Алекс, назад, они мертвые. – выстанываю я, вцепившись в пистолет и изо всех сил стараясь не дышать.

Тем временем первый почти доковылял до него, а я сжала зубы и приготовилась орать, но вместо этого выстрелила. Так страшно мне, наверно, никогда не было, когда человек просто немного дернулся назад, ведь стреляла-то я ему в сердце, и продолжил движение… Мороз ползет по лопаткам, пальцы подрагивают на курке, жутко-то как, на нас медленно ползет хрипящая толпа, и Алекс выпускает патрон, подстреленному мной мужчине в голову, разнося череп. Тот падает и уже затихает… Вонючая жижа и ошметки мозгов растекаются по асфальту. А дальше всё, как в кошмаре.

Сердце громко и больно выстукивает в груди, ладони вспотели. Уф… мы осторожно пятимся назад, прикрывая рукавами носы и отстреливая всех, кто только протягивает к нам свои гнилые руки, сдерживая позывы тошноты. Едкий запах пороха расплывается по двору, но вонь разложения стоит невозможная. Выстрел, еще выстрел… тела валятся, но на их местах появляются новые. Просто заставляю себя не паниковать, иначе нам конец. Сколько их здесь? Много. Десятка два мы уже уложили, а они все прут напором, вынеся собой висящую дверь здания. Чеерт, а они ж нас сожрать хотят…

– Скай, их слишком много. У нас патронов не хватит, – я слышу голос Алекса, как сквозь вату, шарканье чужих ног разносится над городом, и выстрелы. – Надо уходить. – командир нервно поигрывает скулами и пытается оттеснить меня за спину. Ну, это он здорово придумал, конечно.

– Прекрати за меня трястись и не отвлекайся, – шиплю я на него, выцеливая еще одного подобравшегося. Не хочу, чтоб он вертел башкой приглядывая, сам подставляясь. Черт возьми, я боюсь за него больше, чем за себя. – Я сама о себе позабочусь.

– Позаботится она, бл*дь, – рявкает Эванс, – живо пошла, я прикрою.

Ох, ебт твою мать, выколупываю из душонки, свалившейся в пятки, остатки храбрости и судорожно ищу глазами хоть какое-то убежище. От забора нас неумолимо оттеснили, придется пробиваться к зданию.

– Пожарная лестница, – восклицаю я, бездарно упустив момент, как на меня вынырнул один покойничек и, на удивление крепко вцепившись в плечо, решил мной полакомится. Шизанутся можно… пасть разочарованно щелкает, не урвав кусочка. – Да бл*дский черт…

Рядом ахает выстрел, затылок разлетается вдрызг, окатив меня зловонной мерзостью. Всё, ща блю… Командир ногой отпихивает от меня труп, второго за шкирку и со словами «пшелнах» отшвыривает на подступающих, расчищая дорогу, и подгоняет вперед, где по серой стене, змеится дребезжащая лестница. Еб*нутся же, а вдруг она нас не выдержит…, но цепляюсь за скобы, трясущимися от напряжения руками. Выбора нет, придется лезть. Лишь бы там никого не было. Путь наверх кажется бесконечным – десять метров до цели… Пять… Три… Два… Один… Взмокшие выскакиваем, оглядываясь, нацеливая стволы – никого, фу-ух. Теперь мы в относительной безопасности, на крыше, старательно переводим дух и жадно хватаем свежий воздух. Я со стоном сползаю по парапету, ножки подкашиваются, сжимаю пляшущие кисти коленями и отдуваюсь. Тело дрожит от схлынувшего адреналина, пока мозг пытается переварить все случившееся. Камень с души… живые, я выдаю самую неприличную из всего своего словесного запаса, злобную тираду в небо. Командир округляет глаза. День клонится к вечеру, скоро начнет смеркаться. Надо еще как-то выбраться отсюда и найти ночлег до того, как совсем стемнеет.

– Боже, как же воняет… – тоненьким голосочком, жалуюсь я мужчине, очень недовольно смотрящему вниз, на хрипящую массу.

– Я не заметил ни у одного видимых следов повреждений и они примерно все в одинаковой степени разложения.

– И одеты одинаково, в медицинские пижамки лаборатории недовольных, – добиваю я шокированного командира.

– А это значит… – Что это значит, озвучивать Эванс не спешил, и так всё было понятно. Какие-то очередные эксперименты с сыворотками или допингом, а то и похуже. Хотя, куда уж хуже? – Что за херня их превратила в ЭТО? Скай, ты как, нормально? – отмирает он, тревожно меня осматривая и протягивая руку, помогая подняться. Нет, не нормально, совсем-совсем не нормально. Я и так сумасшедшая, а тут такое…, а до меня доходит, что все, кто там, внизу – мертвые, но относительно живые. А такого не бывает! Прошибает холодный пот и сердце несется вскачь вне всяких ограничений скорости, пульс болезненно грохает в висках, дурнота накрывает одним разом, сквозь гул в ушах я слышу низкий голос и лечу в спасительное забытьё.

Прямо из стены, на меня, ме-е-едленно шаркают… Серьезно? Серьезно? Устрашающие рожи… гнилые, серые, поддернутые тленом… Скрученные пальцы тянутся ко мне, загребая воздух и злобно хрипя… Глаза затянутые мутной пеленой, окровавленные рты с гнилыми зубами, открываются в страшном оскале… Ебать… это что, зомби, мля? Ребят уже как ветром сдуло, а на меня куча мертвечины шаркает…

Нервный смешок вырывается сам собой. Где эрудиты их нарыли… голограммы? Ну конечно же… вот идиоты, зомбарей испугались.

– Да вы чего, они же не настоящие! Ну, чего вы испугались-то? – заорала я, пятившимся неофитам. Но они и не думали останавливаться, выпучив глаза, так и отступали назад. – Ой, придурки вы, это же голограммы. Зомби не существует! – угорала я, согнувшись пополам от хохота.

Подхватив кусок кирпича, я запустила в голову ближайшему мертвяку. Кирпич пролетел насквозь изображения и врезался в стену. Я радуюсь ровно полминуты. Целая толпа страшил в драной и бурой, от крови одежде, топают прямо на меня. А за ними… ё-моё! Вот это уже реально стра-а-ашно!!! А за ними, грациозно и не спеша, на массивных лапах, выхаживают парочка волкодавов… Мое сердце, прямо из желудка скатывается в пятки, озноб покрывает всю кожу острыми мурашками, а волосы встают дыбом. Злобные твари, угрожающе лязгая клыкастыми пастями, с капающей слюной, начинают рыть своими когтистыми лапищами, чуть пригибаются, напряженные, словно перетянутые струны… явно готовясь бросится… на меня. Ах, пи*дец, нахер, нахер, нахер… Паника накрыла с головой, полностью выключив разум и взбаламутив нервишки. Взвыв, подобно сирене, под становившееся еще интенсивнее рычание, я метнулась в сторону… Ой, мамочка…, а бежать-то некуда. Заприметив только довольно высокую ограду, выворачиваю к ней. Эх, была не была! Попробую залезть… Ка-кажется, ОНИ бегут за мной! Я слышу, как ОНИ утробно клокочут, рычат, лают и царапают по земле когтями… Мааааама! Перебираю конечностями все энергичнее, забор уже в каких-то двух-трех метрах от меня. Оглядываюсь… Кто-то еще бежит за мной? Или это просто глюки? Чьи-то руки хватают меня и тащат в сторону, отдирая, мои вцепившиеся пальцы от ограды. Мои руки расцепляются с неожиданной легкостью, меня колотит так, словно от удара током. Рычание волкодавов становится еще громче и устрашающе, и сразу же следом, по всей окрестности разносится душераздирающий вой. Бл*дский черт, это я так ору? Оцепенев, прижавшись к чему-то большому, теплому, утыкаюсь туда лицом. Не хочу я видеть, как меня будут жрать… Рычание стихло, приоткрываю глаза… Спокойный голос говорит что-то, мое ухо прижатое к грудине слышит равномерный, слегка ускоренный стук.

– Да не ори же ты, детка, – уговаривал меня спокойный голос, пока я верещала, – открой глаза и посмотри, они не настоящие, это просто изображение. Слышишь? Глаза открой! – я только мотаю головой. Нетушки, я и так прекрасно все видела… Приподнимаю лицо немного, взгляд упирается в волевой гладко выбритый подбородок, изогнутые в усмешке мягкие губы…

POV Алекс

– Боже, как же воняет… – обморочным голосом пищит девица, а у меня голова ничего не соображает из-за открывшейся нам картины. Ну ни х*я себе сходили на прогулку в город, бл*.

– Я не заметил ни у одного видимых следов повреждений и они примерно все в одинаковой степени разложения. – вот только хотелось бы понять, каким образом полутрупы ходят, я честное слово, вообще, никогда не думал что такое возможно, да вот поди ж ты!

– И одеты одинаково, в медицинские пижамки лаборатории недовольных, —, а ведь верно, я-то не заметил во что, бл*дь, одеты зомби, в следующий раз обязательно присмотрюсь, ебан*врот!

– А это значит… – Это значит, еб*ть в качель, что вся эта х*йня оттуда… – Что за херня их превратила в ЭТО? – не нравится мне бледно-зеленый вид девицы, как бы она… – Скай, ты как, нормально? – я протянул ей руку, она вроде бы за нее взялась, но не успел я закончить фразу, как Скай стала оседать и я еле успел ее подхватить, чтобы она еще головенкой о бетон крыши не шваркнулась. Ах ты ж девочка, непросто тебе пришлось, а?

Так, ладно, этим внизу, сюда так просто не залезть, они пытаются, но срываются со скоб, есть время немного передохнуть и собрать мозги в кучу. Тьфу, бл*, после разлетающихся черепушек не совсем удачное сравнение. Первым делом надо избавиться от следов этих тварей на одежде и коже, мало ли как они заразны могут быть. Надо сделать регенерацию, и антибиотик, а потом по приходу на полигон дать задание Зои, чтобы она изучила нашу кровь и сказала, что можно с этим сделать и надо ли. Черт, откуда же… Скорее всего, в этой передвижной лаборатории проводили какие-то опыты, и как я вижу, не совсем удачно. Я бы даже сказал, совсем неудачно, интересно, сами недовольные тоже среди них или только «испытуемые»?

Я раздел девицу до трусов и обтираю ее тело антисептиком, на всякий случай. Она никак не реагирует, но тут на крыше довольно прохладно, и надо бы поскорее ее одеть. А она ничего, вообще-то, ладненькая. Тьфу, твою мать, ну что за… Я, как мог, вытер все нежелательные следы с ее и своей одежды, вылив почти весь антисептик, и чувствую, что она стала просыпаться от едкого запаха. Веки дрогнули, она глубоко вздохнула и, открыв глаза, пристально уставилась на меня.

– Что? – приподняв брови, спрашиваю ее, – что-то увидела на мне не то?

– Мне кажется, что я боюсь собак, – вдруг совершенно неожиданно и не по теме заявила она, —, а зомбаков нет. Кажется.

– Ты странная, у тебя все нормально?

– Да, – отмахивается от меня девица, деланно равнодушно пожимая плечами, – порядок. Ты придумал как мы будем выбираться, или все опять ложится на мои хрупкие плечи?

– Я так понял, что они среагировали на тепло. Чтобы сбить их с толку, надо устроить тепловой источник, чтобы они вокруг него тусили, и тогда можно будет съебн*ть через забор подальше отсюда.

– Это прекрасный план командир, одно но, что жечь будем?

– Как ни странно, топливо, у меня есть розжига костра. А мусора тут дохера. Давай, ты как, сможешь мне помочь, или мне опять все сам да сам?

– Да уж помогу вам, товарищ командир, исключительно из уважения к вашим сединам, – зубоскалит девица, которая, кажется, вполне пришла в себя после такого потрясения. Я был прав, она настоящая бесстрашная. Не испугалась, не запаниковала, а то что в обморок хлопнулась… так она хлопалась и от менее страшных вещей…

Мы сгребли весь мусор какой был на крыше и облили его топливом, который у меня был в выкладке. Гореть будет час, не меньше, за это время успеем уйти. Главное, выбраться с крыши незамеченными.

– Жаль, что в болоте нельзя искупаться, да, дядя Эйт? – опять подкалывает меня девица, —, а то, как в прошлый раз, в болотной водичке искупались бы, за своих у них сошли бы.

– Ладно, хорош уже умничать, выбираться надо. По лестнице нельзя, там нас ждут, надо будет спускаться по тросу, с другого конца здания. Спускалась когда-нибудь в обвязке?

– Конечно, спускалась, – посерьезнела девица. – Трос-то есть?

– Нет. Вместо него попробуем использовать антенну здания, там и провода есть, я пока мусор собирал, проверил, похоже, они достаточно крепкие.

– «По-твоему»? Почему мне кажется, что ты хочешь нас угробить? – Я только рукой на нее махаю, что-то встреча с зомби странно на нее повлияла.

Сделав обвязку по всем правилам, нам удалось спуститься почти без проблем, и мы припустили наутек, пока зомбаки не оставляли попыток влезть на здание по скобам. Не мешкая ни секунды, мы перебрались через забор и остановились, чтобы перевести дыхание.

– Скай, слушай сюда, – отдышавшись, говорю я ей, – на полигоне никому ни слова о том, что мы тут нашли. Как придем, ни с кем не общаться и не разговаривать, сначала в карантин. Командирам и лидерам я доложу сам, если с нами все в порядке, и в нашей крови ничего нет, что может нас заразить, значит, считай что нас пронесло. Ходу сюда нет, пусть с этим разбирается особая группа эрудитов, ты ни слова никому, поняла? Для всех остальных – мы ходили в рейд на болото, повстречали хантеров, отбились. Ясно?

– Да уж ясно, – вдруг как-то погрустнела она, – Алекс, а что если мы тоже… как они… что тогда?

– Тогда нас ликвидируют пока мы еще будем в карантине. Все просто. Тут такое дело…