Текст книги "От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ)"

Автор книги: Elle me deteste

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

– М?.. Да, Эста. Письмо. Бесился, что армия не возвращается. Он написал Стево, мол, чертов предатель, променял брата и королевство на… на… ну, на Джея, в общем. И что он типа очень разочарован им, расстроен и так далее. Но Стево не знает, я не дал ему это письмо. Это Томаш такой честный и правильный, что все послания ему отдает. Для Эсты эти слова ничего не стоят, а Стево будет грустить. Нахуй надо. Я написал ему, напомнил, что его муж – вообще кобыла, которую тоже никто не любил. Так что пусть там угомонится, потому что когда я приеду, не хочу слышать бесконечные разговоры о предателях и преданных… И кстати об этом. Я не буду задавать тебе каверзных вопросов и скажу все прямо. И мне нужно знать, как ты на это смотришь. Я планирую вернуться на Юг со Стево. Там посмотрю, что да как, и безопасно ли будет тебе. А потом я хочу, чтобы ты приехал. А что потом – я пока не знаю. Знаю только то, что в любом «потом» я хочу быть с тобой.

Диас мягко улыбнулся и пересел в изголовье Имре, чтобы не слишком тот мог его лапать. В бане это исключительное право Диаса. Он тут занимался очень серьезным делом, оживлением внутренних чакр и прочего. А если его возбуждать и ласкать, то придется заниматься другими, чуть более низменными вещами.

– Если армия пойдет сейчас, то умрет еще столько же людей, сколько по пути сюда. Нужно дождаться лета. Когда не будет вьюг и сильных заморозок. Довольно странно, что Эста не пишет мне или Леррою. Наверное, обиделся и больше с нами не разговаривает, – он усмехнулся и слегка нахмурился, размышляя о возможных причинах такого поведения. Может, он опять не считает Лерроя королем и выдумывает козни? Диас волновался, не взбрыкнут ли солдаты и не начнут ли резать мирных жителей? Он рассчитывал, что нет, ведь Имре обещал, и он держит армию в узде. Но развить эти мысли помешало очередное предложение Имре поехать с ним на Юг.

– Я хочу побывать там… с тобой. Я скучаю, пусть и привык к Северу и здесь мой второй дом. Но… как я могу оставить своих детей? Тем более, пока король Юга ненавидит их. И так скоро после захвата и переворота. Может быть, когда Леррой вырастет и не будет нуждаться в моем присутствии, – уклончиво ответил Диас. Он давно не принадлежал себе. С тех пор, как вышел замуж. Его государством и родиной стал Север, и он был сперва супругом Рейгана и должен был быть подле него, а теперь – анатэ-регентом.

– Ну куда ты от меня деваешься, – немного капризно замычал Имре и протестующе замахал руками, в попытке дотянуться до Диаса. Но сразу же стал серьезным. – Когда я говорю про безопасность, я имею в виду и твою, и твоих детей. Я не позову тебя на Юг, если не буду уверен на все проценты на свете, что ни тебе, ни пацанам ничего не угрожает. Ни здесь, на Севере, ни там, на Юге. Я не знаю, что в голове Эсты, и не планирую подвергать тебя и твою семью опасности. Пока тебя не будет, можно будет прислать сюда Стево с Джеем. Или можно будет взять Лерроя с собой. Можно будет что угодно придумать, если только ты действительно этого хочешь.

Диас чуть не поперхнулся. Джея и Стево оставить здесь без присмотра одних? Чтобы они тут все разрушили до основания и убили друг друга? Взять Лерроя с собой на Юг? Короля Севера? На Юг… с ума сойти! Имре явно захмелел от пара и удовольствия.

А Диас все еще рассчитывал на третий, самый лучший вариант.

========== 58. Будущие и далекие никогда ==========

Леррой не мог уснуть. Он прокручивал в голове сегодняшний день, разговоры, взгляды, события. Даже книжка не помогала отвлечься. Нянька сунул под матрас чугунную грелку с углями из камина, чтобы согреть кровать сильнее. От нее распространялся запах розмарина, напоминая об анатэ, и Леррой всегда лучше засыпал от этого. Но что-то все же мешало. И он никак не мог понять, что. Он захлопнул книгу и зажмурился, прислушиваясь, и тут его озарило! Это ветерок из бывшей комнаты принца Бартока! Теперь там жил Имре. И ветерок гремел. Наверное, принц развлекается с кем-то после пирушки.

Леррой прикусил губу. Портрет его анатэ, который служил закладкой в книге, перешептывания Имре и Диаса на церемонии, а еще анатэ болел за него во время стрельбы…

Леррой вылез из своей кровати в одной ночной сорочке и юркнул в потайной ход. Медленно по памяти продвигаясь к нужной комнате, чтобы проверить. Он замедлился и подслушал, что происходило в комнате Джея. Тот разговаривал о чем-то неважном со своим мужем, и Леррой зашагал дальше. Комната Киви – малыш спал, а нянька бубнил нараспев. Наверное, молитвы. Леррой и сам слышал их частенько. Дальше комната Килли, и странная возня и сопение оттуда. Это понятно – Килли болеет и, наверное, мечется в бреду. Спальня анатэ – но тут тихо.

Леррой перешел через узенький проход к комнате Бартока, где жил теперь Имре, и замер. Да, звуки определенно исходили оттуда, и ему не составило труда узнать голос анатэ в стонах и всхлипах.

Недолго думая, Леррой толкнул потайную дверь со всей силы и забрался в комнату, осматриваясь в тускло освещенном камином помещении. Сомнений не осталось.

Он зарычал грубо, как только мог в своем возрасте, глядя на анатэ и его распущенные волосы.

– Ты не должен быть здесь! – резко, все еще с рыком сказал Леррой. – Немедленно иди в свою комнату! Уходи отсюда!

Анатэ выдохнул от неожиданности и гневно обернулся. Но не на него, нет. На дребезжащий ветерок. Он натянул на себя мех, чтобы скрыть от глаз сына то, что ему не следовало видеть, и встал с постели, мельком окинув взглядом Имре и плотнее укутываясь.

– Ты рычишь на меня? Не смей, Леррой. Я – твой анатэ, – обиженно проговорил он.

– Это ты не смей! Ты – вдовец северного короля и не можешь ложиться с другими альфами! Тем более, южанами! – Леррой зло сверкнул взглядом в сторону Имре. Его трясло от гнева и ревности. – Убирайся из этой комнаты и не смей приходить больше. Я не разрешаю тебе общаться и даже подходить к принцу Эммериху! Тебе ясно?

Анатэ распахнул глаза и в этот момент выглядел таким растерянным, как никогда прежде. Он несколько раз беспомощно вздохнул, так ничего и не сказав, и стремительно вышел из комнаты.

Леррой проводил его взглядом и тогда заметил, что за это время Имре успел встать и накинуть на себя рубаху и штаны.

Когда за анатэ закрылась тяжелая дверь, Имре неторопливо подошел к Леррою, схватил его за ухо и сильно встряхнул, после чего сел перед ним на корточки, чтобы смотреть в глаза.

– Я просто напоминаю, Ваше Величество, то, что ты стал королем, не дает тебе права становиться самодуром, – произнес он негромко и вкрадчиво, однако тем тоном, который не предвещал ничего хорошего. Леррой испытал тот же испуг, что и впервые увидев Стево. – Твой анатэ делает то, что считает нужным. Если ты хочешь с ним это обсудить – обсуждай. Но. Никогда. Не смей. На него. Рычать, – с грозным придыханием продолжил Имре, крепче сжимая пальцы на ухе и щедро, не жалея силы, ударяя его по заднице. Никогда! Никогда еще Лерроя не били. Он правда попытался вспомнить и убедился – такого не было! Анатэ ругал и даже наказывал его. Но не поднимал руку. А это больно. И еще обидно. И странно, что чужой альфа, да еще южанин, вдруг его бьет. Он что, не в своем уме? А чужой альфа южанин не унимался. – Рычат, если ты вдруг не знал, на альф и на врагов. Твой анатэ – не альфа. Ты хоть понимаешь, насколько ты его сейчас обидел? – тяжелая и безжалостная рука еще дважды опустилась на Лерроя, и только после этого Имре отпустил его и выпрямился.

– Я король! Ты не можешь меня бить! – сквозь сцепленные зубы беспомощно напомнил Леррой, а потом несколько раз скульнул от новых шлепков, прикусывая губу, и понимая, что Имре, мягко говоря, на это наплевать.

Имре выглядел опасно, как человек, с которым не стоит спорить. Но он не прав! Анатэ принадлежит Леррою, и он не может делать, что ему вздумается! Это неправильно и… и… и еще что-то, что он не мог сформулировать даже мысленно. Он, разумеется, услышал, что Имре говорил об анатэ. Да и сам знал, что не должен был рычать на него. Но…

– Я с тобой еще не закончил, – довольно грозно сказал Имре. – Но сперва иди и извиняйся перед Диасом. Живо! – последнее слово он прорычал, добавляя ему веса, да и в общем-то признавая в Леррое либо альфу, либо врага – по его же собственной классификации – и оставляя за ним право выбора.

– Зато я с тобой закончил. Ты не мой отец, и нечего меня воспитывать, – недовольно рыкнул Леррой, потирая ушибленный зад и вовсе не желая продолжать такое общение. – Не подходи к моему анатэ. Ты ему не пара. Ты – всего лишь принц, а он – король, – заявил он, пятясь к двери и чувствуя от Имре опасность, едва ли не такую же, как от его брата. Нижняя челюсть дрогнула.

– Ты любишь своего анатэ? Я своего не любил. Но я никогда даже не огрызнулся в его сторону, ни разу зубов не показал. Потому что это ниже альфы, принца, короля, понимаешь? На любого омегу недостойно рычать, а тем более на того, у кого хватило терпения и сил тебя выносить, родить, вырастить и любить при этом, – сказал Имре уже спокойно. – И да, я знал Рейгана – и весьма неплохо. Поверь мне, с ним одной ладонью ты бы не отделался.

Леррой глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Что он умел, так это сохранять самообладание, даже когда хотелось схватить раскаленную кочергу и треснуть ею кого-нибудь. Он и сам понимал, что поступил неправильно, и теперь в воспоминаниях всплывало расстроенное обескураженное лицо анатэ. И он отлично знал по рассказам Диаса и Джея, что отец и впрямь не позволил бы так относиться к своему омеге. Так что Леррой признал, что получил за дело. Он молча смотрел на Имре, больше не возмущаясь.

– Леррой. Прекрати валять дурака и не будь таким эгоистом. Я не обижаю твоего анатэ. Ему впервые за последнее время уютно и комфортно, потому что он при взрослом альфе. Ты просто совершил ошибку – в этом нет ничего страшного. Я на нее указал. Так что, если ты планируешь быть адекватным и умным альфой, иди и извинись.

Леррой молча окинул Имре взглядом и вышел из комнаты, направился к анатэ. Но с каждым шагом его уверенность таяла. Ему уже было стыдно за свой поступок.

– Атэ, можно мне войти, пожалуйста? – робко спросил он, чуть приоткрыв дверь и заглянув в комнату.

Анатэ был в постели, курил свои травки через мундштук и задумчиво смотрел на горящий в камине огонь. Он перевел взгляд на сына и, после паузы, кивнул.

– Я прошу прощения, – тихо произнес Леррой, забираясь на кровать анатэ, усаживаясь рядом с ним и привалившись к его боку, уткнувшись в шею. От него исходил запах Имре, но был еще и тот привычный, который Леррой знал с детства. Он заурчал, вдыхая его – самый важный и родной в мире запах. – Я поступил неправильно, что ворвался и нарычал на тебя и наговорил грубостей. Ты простишь меня, атэ?

Анатэ посмотрел на сына, сперва печально и обиженно, но после мягко улыбнулся и обнял крепче, прижав к себе и перебирая его волосы.

– Конечно, – вздохнул он. – Если ты обещаешь, что больше так никогда не сделаешь.

– Этого не повторится, – кивнул Леррой, сразу же стараясь забраться под меха и одеяла, намереваясь остаться в постели анатэ ночевать. Диас засмеялся и замурлыкал, помогая ему укрыться и улечься поудобнее.

– Ты любишь меня? – спросил Леррой. – Больше, чем южного принца? Ты меня не бросишь?

– Лучик мой, – анатэ поцеловал его в макушку. – Я люблю тебя и всегда буду заботиться о тебе.

– А Джей?

– И Джей, конечно, тоже! Твой брат тебя очень любит! Ты же знаешь, как он верен тебе.

Да, верен. Он вернулся с Юга ради него. Преодолел сложный и опасный путь. Но… того другого южанина – Стево – брат любит тоже.

– У меня никого нет, кроме вас, – тихо, чуть не всхлипывая, проговорил Леррой. – Лорды искоса смотрят, не хотят слушаться. Солдаты посмеиваются. Они считают меня маленьким и глупым. Только ты и Джей на моей стороне.

– Все будет хорошо. Ты совсем не глупый, – сказал анатэ. – Но тебе нужно подрасти, мой лучик.

– Вы не бросите меня? – Леррой заглянул ему в глаза.

Он уже умел пользоваться запрещенными приемами.

– Никогда.

****

Имре выждал день. Ему в возрасте Лерроя этого времени не хватило бы, чтобы остыть. Но ему ни в каком возрасте всего лишь дня не хватало. А Леррой был достаточно спокойным и рассудительным ребенком.

К тому же, Имре сперва хотел закончить с ним, а уж потом поговорить об этом с Диасом. Он постучал в дверь и даже милостиво дождался, когда мальчишка разрешит войти.

Но как только это случилось и он оказался в комнате Лерроя, Имре прикрыл дверь и стал самим собой, отбросив покорность и сдержанность до будущих каких-то далеких никогда.

– Привет, Леррой. Не занят? У меня к тебе один вопрос, если не против, – ласково улыбнулся он и сел на стул неподалеку.

Леррой выглядел напряженным, недовольным и задумчивым. То есть так, как восьмилетке противопоказано в принципе, но вполне объяснимо после недавней трепки. Но эту проблему он собирался решить чуть попозже – если сейчас все пройдет удачно и у них с Лерроем сложатся хорошие отношения, а, точнее, взаимные хорошие отношения. Несмотря на то, что Леррой сейчас не сможет относиться к нему положительно, сам Имре думал о нем с доброжелательной и добродушной стороны.

– О чем ты хочешь спросить?

– Ты извини, что я был вчера так груб с тобой. Но я не желал и не желаю тебе зла – ровно наоборот. И правда считаю, что ты хороший король. Пока еще не очень опытный, но с огромным потенциалом, который нужно развивать. Ну это я чуть отвлекаюсь. Вопрос у меня только один. Но серьезный и важный, так что не торопись с ответом… – он протянул руку для рукопожатия и доверительно улыбнулся. – Мир?

– Я не в обиде, – после короткой паузы признался Леррой. Он рассматривал Имре испытующе, словно пытался понять, что отношения Имре и Диаса меняют именно для него. Ясное дело, он ревновал и опасался, что анатэ станет его меньше любить. Впрочем, это распространенная беда среди детей. – Мир, – сдержанно кивнул Леррой и пожал руку Имре. – Теперь я понимаю, почему анатэ болел за тебя на турнире.

– Ну вот и славненько, – Имре широко улыбнулся и пожал маленькую ручку своей лапой, думая, какой милый ему подвернулся ребенок. Из них четверых никто так спокойно реагировать на стычки не умел. Даже Барти. Было что-то покупающее в рациональной, холодной, уже частично мудрой реакции Лерроя. И из-за этого мысли Имре снова обращались к Диасу. Какой Диас прекрасный, и как хорошо умудрился вырастить и воспитать маленького полуюжанина в этих бесконечных холодах. – Так вот. Да. Ты прав – твой анатэ болел за меня на турнире именно по этой причине. Несмотря на то, что знал – шансы мои невысоки.

– Ты его любишь? – Леррой спросил это спокойно, но по его позе, глазам, застывшим кистям рук было ясно, что ответ очень важен. – Как Джей Стево?

– Я не думаю, что у нас с твоим анатэ все настолько запущено, как у этих двоих. Но направление верное. Да.

Леррой кивнул и больше ни о чем не спрашивал. Перед ним на столе лежала раскрытая у самого конца книга. А рядом два портрета Диаса. Один тот, что нарисовал Имре и после вытащил из-за уха у Джея, а второй – неумелая попытка его скопировать.

– Научить? – Имре кивнул на каракули Лерроя. Мальчик смутился и в первый момент хотел спрятать рисунок, но быстро взял себя в руки и посмотрел ему в глаза.

– Да.

****

Диас заулыбался, когда услышал чих Имре у своей двери. Он поднял взгляд на альфу и громко мурлыкнул в ответ на приветствие. Имре опустился на пол у его ног, а Диас снял с пальца наперсток и отложил кривую толстую и прочную иглу, которой при желании можно убить, вместе со шкурой. Он только начал, и нужно выполнить самую грубую и важную работу – внутренние швы.

– Устал. Надоело войско. Надоел брат-нюня, никак хочет чтобы я сломал ему кости. Ну как можно быть такой плаксой? Надоел Рурорг со своей кувалдой. Таскается за мной, грозит дать ею по башке мне, если не расхерачу Стево. Только Леррой умничка.

– Ничего, отдохни, расслабься, – мягко предложил Диас, запуская пальцы в волосы Имре и массируя кожу головы и виски. – Леррой, значит, умничка? А он мне сказал, что ты его налупил, – чуть зловеще произнес он, словно недоволен таким раскладом. Но это было не совсем так. – Правда, он признал, что заслужил, а потом, что вы помирились. Только, пожалуйста, не злоупотребляй этим, – попросил он, не запрещая в принципе воспитывать сына. Леррою позарез нужна альфья рука. Диас не позволял лордам воздействовать на него. Но Имре – совсем другое дело.

– Да, – согласился Имре, чуть поворачивая голову, чтобы поцеловать колено Диаса. – Налупил. И за ухо потряс. Хотя, знаешь, южане старой закалки надо мной бы посмеялись. Сказали бы, что я не умею воспитывать детей. А с хера ли мне уметь, да? Я заходил к нему сегодня, мы поболтали, так что он не злится. Молодец. Взял у родителей самые лучшие черты, которые, к лично моему удивлению, в северной культуре и воспитании дали потрясающие плоды, – он на секунду задумался, но затем выпрямился и потянул Диаса на себя, чтобы переместить на мягкую шкуру и заключить в объятья, прижав его спину к своей груди. – Короче, можешь не переживать, я не думаю, что когда-нибудь снова мне придется это сделать. Он отличный парень, – Имре запустил руку в волосы Диаса, ненавязчиво расплетая его косу, чтобы просто перебирать прядки между пальцами.

– Я больше переживаю на счет Джея, – признался Диас, вспоминая, как изменился взгляд у сына. Иногда он, конечно, бывал прежним, смеялся и выглядел нормальным. Но все чаще его лицо омрачало уныние. – Он стал много пить. То есть, он и раньше не отказывал себе, Рей рано пристрастил его. Но тогда он пил много для омеги, а теперь, пожалуй, даст фору любому лорду, – Диас вздохнул.

– А чего ты хотел от Джея? Он столько всего пережил за последнее время. Завоевание, Юг, замужество, да еще и за Стево, вся та хуйня, которая случилась на Юге и про которую мне не очень-то охотно рассказывают, чтобы я им лишний раз не напоминал, какие они идиоты. Потом плавание с восточниками, Ледник, роды. Слушай, да не каждый за всю жизнь таким набором отрицательных впечатлений может похвастаться. Ему просто нужно время, чтобы оклематься и прийти в себя, со Стево заново друг к другу притереться, смириться с тем, что опять придется ехать на Юг и видеть там рожу Эсты. Это вот самое сложное, кстати. С этом даже мне смириться не просто.

– Тебе уезжать необязательно, – заметил Диас.

– Здесь снег, тьма, холод и дикие волки. Уверен, ты отлично понимаешь мое желание погреть бока под солнышком. И флот. Я хочу на него посмотреть. Насколько эти тупицы все там запустили. А тебя я бы украл и показал свои кораблики. Хотя, кое-что я могу тебе показать уже сейчас… – он попытался сделать соблазнительное выражение лица. Но не получилось, потому что Имре прервал сам себя бессовестным смехом. – Блять, ну что за хуйня? Метафоры – это не мое. Зато ты мой, – он обнял Диаса чуть крепче и начал страстно и покусывая целовать шею.

– Я готов быть украденным, – признался Диас. И правда, если откинуть все, совместное путешествие на Юг с Имре сделало бы его еще счастливее. – И катание на кораблях меня очень привлекает. И это я сейчас не про корабли. Это – пошлая метафора.

========== 59. Секретики южной медицины ==========

Рано или поздно худшее должно было случиться. Однажды подначки и провокации Рурорга все равно бы сработали. Он слишком хорошо и с самого детства знал Имре и Стево, потому легко давил на нужные точки и тянул за подходящие ниточки.

Так, когда Рурорг заманил Имре в лазарет, Стево уже был там, недовольный, встревоженный, под присмотром Джея. Такого же недовольного и встревоженного. Два сапога – пара! Нашли друг друга!

– Привет, Стево. Как дела? – невинно поинтересовался Имре.

Будто минуту назад не терзал себя сомнениями, что сделает все не так. Одно дело ломать кости врагам – без разницы, как и что сломается – и совершенно другое, если это нужно сделать аккуратно, точно и как можно менее болезненно. И при этом – делать вид, будто тебе все равно, чтобы этот засранец вдруг не подумал, что он что-то для Имре значит… хотя, сучонок, кажется, начал догадываться.

– Давай быстрее, не размусоливай. Джей, проваливай, – он слегка подтолкнул омежку к выходу, а сам, с видом осужденного на казнь, вздохнул.

– Не волнуйся, Джей. Эста мне не простит, если я сделаю ему больнее, чем надо, и, дух Бартока будет преследовать меня в каждом сне, – с улыбкой произнес Имре, ободряюще похлопывая Джея по плечу.

– Не лапай моего мужа! Давай уже, чем быстрее это начнется, тем быстрее закончится, – Стево нетерпеливо и нервно заерзал, косясь на кувалду.

Джей возмущенно шикнул и попытался отбиться от обоих альф. Прилип к Стево, как пиявка, и с таким видом, что к любую секунду готов выцарапать Имре глаза.

– Ты не понял, любезный мой, я никуда не уйду и буду с тобой. И следить за Имре, – сообщил он и помог Стево снять рубашку.

– Я сделал все, что мог, – Имре покачал головой, кивая на Джея. Он понимал Стево: мало кто захочет корчиться от боли на глазах своего омеги.

– Стево, ты должен лечь на спину, морду отверни к двери. Имре, ты встань со стороны больного плеча. На, – Рурорг деловито протянул Имре устрашающего вида устройство, предназначенное для переламывания костей, а кувалду благополучно спрятал в шкаф. Очевидно, она была нужна только чтобы создать неадекватный образ и пугать всех вокруг. – Один резкий уверенный удар вот сюда, – старик небольшим ножичком вырезал на коже крестик. – Направление удара – к плечу. И постарайся именно сломать кость, а не раздробить ее к хуям. Вот видишь? В идеале, это должно съехать вниз, – он показал бугорок неровно сросшейся кости. – Джей, налей из кувшина эликсир и напои им Стево, – распорядился Рурорг, решив задействовать всех присутствующих. – Потом тряпку ему в пасть сунешь, чтобы зубами зажал.

Джей послушался. Он налил стакан обезболивающего и смочил в нем же тряпку, которую смотал в жгут. Когда Стево будет прикусывать, то новые дозы эликсира попадут в рот. Он сел за голову Стево и нежно поцеловал его в висок.

Братья синхронно цокнули. Имре – потому что Рурорг объяснял ему, как ломать кости, как мальчишке, а Стево, потому что Рурорг решил, что ему нужен кляп! И так же синхронно начали возмущаться.

– Вообще-то… я… да конечно… можно подумать… я!.. откусить язык… не знаю, как… я, вообще-то, воин!.. умею я… – и когда оба умолкли, Имре подвел итог: – В общем, недооцениваешь ты нас, Рурорг.

Стево согласно кивнул и гневно выплюнул тряпку изо рта. Правда, через пару мгновений Джей сердито зашипел на него и ласково попросил:

– Пасть открой!

А когда Стево открыл, но, скорее, от удивления, то Джей сунул ему тряпку между зубов и на этот раз не отпустил.

– Не волнуйся. Рурорг все сделает быстро, – пообещал он.

– Вообще-то, нет. Вы же не назвали сына в мою честь, – хмыкнул старикашка мстительно.

– Ты уверен, что знаешь, что делаешь?

– Чуть меньше, чем на сорок процентов, – ответил Рурорг, сделав вид, что задумался.

– Это значит, насколько? – забеспокоился Джей.

– Примерно на десять-двенадцать, – злобно заявил Рурорг и повернулся к Имре. – Давай, ебашь!

– Ну?.. – опасливо промычал Стево, поглядывая на Имре, и с трудом заговорил, заткнутый кляпом. – А побыфтее никак, бвять, Эмме!..

– Спа-а-а-а-акойно, – Имре выставил вперед ладонь, как бы призывая к терпению. – Щас все будет. Предлагаю тебе для отвлечения мысленно пересчитать своих омег до брака…

Возмущенный Стево зарычал, но в это же мгновение, глухо охнул и крепко сжал зубы.

Потому что Имре ударил.

И, черт, даже он не подозревал, что он настолько охуенный костолом: кость надломилась в том месте, в котором просил Рурорг, причем, кожа даже не разорвалась. Единственное что, кость именно надломилась, а не сломалась – Стево был крепким парнем. Но и Имре привык доделывать все дела до конца.

Рурорг сухо и хрипло рыкнул, когда Имре не сумел с одно раза сделать дело и отвесил ему подзатыльник. Рявкнул что-то на таком старом южном наречии, что Имре только по интонации догадался: «Ну-ка не халтурь, криворукий долбоеб!».

Имре аккуратно отложил инструмент, а потом уперся длинными, ровными и достаточно тонкими пальцами Стево на область плеча.

Джей не сумел удержать Стево и тот выплюнул тряпку снова. Посмотрел на Имре бешеными, налившимися кровью глазами.

– Еще немножко, потерпи, – вполне искренне и даже ласково произнес Имре, когда Стево вцепился работающей рукой ему в локоть. – Просто не думай об этом. Давай, вспомни что-нибудь прикольное. Как назывался мой первый корабль?.. Прям лично мой?

– Ебаный в рот, сука, сука, сука, пиздец, анатэ твоего в желудок, блять, блять, уебок, «Диаш-д’Авила», пиздец, ебать твою душу, ах, сука!..

– Это между прочим, оскорбительно, чудовище, – стараясь немного отвлечь мужа, проговорил Джей. – Я хотел тебе помочь, а ты взял и выплюнул мою помощь!

Имре даже на секунду опешил, он и сам не помнил, что именно этот корабль был первым. Занятно. Но он решил, что подумает об этом чуть позже, и резко и твердо надавил на нужное место, чтобы кость окончательно разломилась. Кажется, еще чуть-чуть, и ему придется сращивать свой локоть, потому Стево был еще и сильным. От этого было еще горше, что он так болезненно застонал. Но дело было завершено и, черт, Имре даже гордился собой: бугорок съехал вниз, будто подчинялся прямым приказам Рурорга.

– Все, все, герой. Молодец, справился. Остальное будет уже не так больно. Только отпусти меня, пожалуйста, иначе я Томашу пожалуюсь… кстати, а где он?..

– Это, блять, сука, уебок, единственное, что тебя сейчас волнует? – рыкнул Стево, убирая руку и закрывая ею себе глаза. Рожа у него позеленела так, будто он собирался блевануть.

– Ну порычи еще здесь на меня, – устало выдохнул Имре: что-то зачастили мелкие пиздюки на него рычать. – Все, Рурорг, наслаждайся, я все для тебя подготовил.

– Джей, альфенку дай успокоительное и еще обезболивающее. А ты посиди, орел, чо-т позеленел, – велел он Имре, сам подступая к Стево и быстро смело ощупывая перелом. – Нормально. Может быть, даже не придется ломать в третий раз, – ехидно хмыкнул он.

Рурорг резко поставил кость на нужное место и сжал плечо обеими руками, что-то быстро и с чувством шепча.

Имре прищурился и решил, будто и впрямь перетрудился и у него начались галлюцинации. Рурорг, скрюченный столько, сколько он его помнил, распрямился, серая, дряблая кожа приобретала бронзовый оттенок, из-под его рук стал сочиться густой черный дым, будто ладони раскалились и теперь подпаливали кожу Стево. Всего мгновение, Джей за это время даже не успел налить эликсир и принести его Стево, но лицо Рурорга под бородой стало молодым, почти юным, в глазах бушевало пламя, а изо рта, полного хищных, острых зубов, мелькнул раздвоенный язык.

Видение пропало в тот же миг, когда вернулся Джей и бесцеремонно влил обезболивающее в рот Стево. Имре потер глаза и снова увидел скрюченного, злого старикана.

****

Все происходило в тумане. В тумане, под водой, во сне и в бреду одновременно. Кажется, Джей чем-то был недоволен, кажется, Имре получил по башке, кажется, Имре как-то отшутился. Точно, верно и на все сто процентов Стево знало только одно: пиздецкая боль. Да, не самая сильная в его жизни, но, черт возьми, это не самое подходящее и эффективное утешение, когда боль колкими волнами проходится по всему телу, а в эпицентре – в плече, ключице и руке – по ощущением будто выдрали кусок мяса.

Умом он понимал, что его ощущения преувеличены. Эмоционально он понимал, что все в порядке. Телом он понимал, что пиздец, что уж лучше бы он дома сидел, и что лучше бы он правда занялся рукой на Юге, как планировал, или и вовсе ходил бы с такой. Чертов Имре – если бы не он, то никто бы не заставил Стево все это терпеть здесь и сейчас.

Кажется, задали какой-то вопрос. И, хоть Стево его и не понял, он все равно попытался ответить, чтобы отвлечься. Попытка провалилась, потому как после потока матерных слов говорить он не мог, и получалось только мычать. Может, он и правда откусил себе кусок языка?.. Но в сознании Стево оставался сравнительно чистом и ясном, поэтому понял, что нет, язык на месте, крови во рту нет. Крови вообще не было – даже в плече, он чувствовал. Значит, Имре действительно – ебаный костолом – справился хорошо. Пусть и со второй попытки – это был реально тот случай, когда лучше недоломать с первого раза, чем раскрошить все к чертям собачьим. Поэтому он не злился. Только немного и как можно тише постанывал, и, кажется, даже не матерился больше.

Зато четко почувствовал, что Джей куда-то свалил – наконец-то. На его место, у изголовья кушетки, встал Имре и одной рукой… нет, это невозможно! Наверное, Стево и правда в бреду. Потому что быть такого не может, чтобы Имре погладил его по голове – причем без издевки, а ласково и, черт возьми, нежно. Уж скорее восточники пойдут войной на Север! В общем, этот вопрос оставался открытым, а тем временем вторую руку он положил ему на грудь – не то поддержать, не то подержать, пока Рурорг его перевязывал. Что тоже было удовольствием не из приятных. Но Стево концентрировался на том, чтобы не скулить.

****

Леррой расположился за своим столом и старательно вырисовывал лицо анатэ. Уже не копировал рисунок Имре, а по памяти. Получалось не слишком хорошо, но, благодаря советам Имре, с каждым разом все лучше.

Для рисования у него был уголь и мел. Имре говорил, что на Юге есть всевозможные краски, и настоящие художники создают поистине прекрасные картины и портреты. Но на Севере не нужны другие цвета, кроме черного и белого. Правда, Рурорг подарил ему еще один мелок с голубоватым оттенком, но пока неясно, как и где его использовать.

Леррой задумался, позволяя руке двигаться самой по себе, а когда очнулся, то понял – лицо не похоже на Диаса. Вначале оно показалось незнакомым, но потом Леррой узнал его и в груди завязался узел страха. Это Стево. Черты не слишком четкие, но взгляд – тот самый, кровожадный и насмешливый. Таким он предстал перед ним впервые.

Леррой добавлял смелые резкие детали, превращая портрет в этюд. Тронный зал. Но все иначе. Стево на спине, руки и ноги раскинуты в стороны, и он… мертв. Сейчас бы добавить красного. Жаль, у него нет красок, но…

Леррой потянулся к перу для письма и острием порезал себе ладонь. Глубоко, но боли не почувствовал. Пальцами размазал кровь по лицу и шее Стево. Дыхание участилось, а сердце забилось часто, гулко.

В комнате стало жарко. Так жарко, будто у него высокая температура. Леррой углем заштриховал тело Стево, сделал его черным, словно его не было в тронном зале, а вместо южанина – пустота. Голос анатэ, шипящий бубнеж зазвучал в ушах и глухие, ритмичные удары барабанов. Или это сердце? Или мысли рвутся наружу, или воспоминания.