Текст книги "От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ)"

Автор книги: Elle me deteste

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

– Кстати, о садистах, – Джей сконфуженно улыбнулся, что наводило на крайне неприятные мысли. – А ты знаешь… как проходит северная церемония наречения?

Стево глянул в окно. На улице зажигали цветные лампы, больше всего синие, голубые и зеленые. У них осталось совсем мало времени перед началом праздника. Интересно, а сына уже подготовили? Дадут они ему наконец его подержать и рассмотреть как следует?

– Ну, не уверен, что помню все детали, но, кажется, там омежки поют какие-то песенки, потом альфы скрещивают мечи над головой малявки, потом еще всякое в этом духе…

– Это скорее похоже на что-то южное, – хмыкнул Джей. – Основное – это то, что все лорды будут дарить нашему сыну подарки, а еще… его искупают в снегу…

– Ну, я не слишком внимательно слушал Томаша, когда он рассказывал. Он последнее время нервный и невыноси… – он вдруг резко замолчал и широко распахнул от удивления глаза. – Чи-и-и-иво, блять? В снегу?! Джей, ты в своем уме вообще? Тебя жизнь ничему не учит? Даже не думай, я не позволю ни тебе, ни кому бы то ни было еще опускать моего сына в ебаный снег!

– Думаешь, мне это нравится? Но я же не заболел и не умер. И Леррой тоже…

– Леррой полудохлый доходяга! – возразил Стево. На самом деле, в этот раз пацан выглядел вполне здоровым и крепким. Но какая, к черту, разница? – А мой сын на три четверти южанин! Он – омежка! И никаких, блять, купаний в снегу не будет! Я все сказал!

– Собираешься меня опозорить? Теперь, когда только установился шаткий мир? Это одна из важнейших северных традиций, и не соблюсти ее – значит спровоцировать скандал. А главное, показать, что я больше не их принц, а омега южанина, и ребенок у нас южанин!

– А ты собираешься угробить моего сына? – нервно спросил Стево. Удивительное дело, но сейчас Джей напоминал ему его собственного безумного отца, который перебил часть своих детей.

– Это наш сын, а не твой, – зашипел Джей. – Я его вынашивал и рожал. Ты только слегка помог. В самом начале.

– Не очень-то тебе нравится наш сын, раз ты решил так сразу его убить! Я до сих пор не могу поверить, как он пережил твое удивительное путешествие через Ледник! Вынашивал он! Подвергал моего сына опасности еще до рождения! И никак не уймешься!

– Пусть тут орут, можно же начать без них? – послышался от двери насмешливый голос Имре. Он тоже был в северной шубе, правда, получше той, что досталась Стево. – Церемония ведь для малявки, а не для них.

Рядом с ним стоял Диас, спрятав кисти в широкие рукава меховой накидки. Странное возникло ощущение при взгляде на них. Двое южан, ряженых в местную одежду – просто гости, которые приехали на праздник. И это притом, что Диас тут не гость, а хозяин – король-анатэ. А Имре захапал себе армию Стево. Засранец.

– Имре! Ты должен быть на моей стороне! Ты бы позволил своего сына окунать в сугроб?

– Мой сын на Севере бы не родился, – язвительно заметил Имре, не упуская случая напомнить Стево, какой он неудачник.

– Никто никого окунать в снег не будет, – спокойно сказал Диас. – Оботрут личико льдом и сразу унесут в тепло. Вы имя для принца придумали?

– Ну… я его видел всего пару раз. И он был похож на картошку, – с облегчением выдохнул Стево, поняв, что сыну ничего не угрожает. Об имени он как-то и не подумал. По правде говоря, совсем забыл, что детям это необходимо.

– Да. На волосатую картошку. Как киви, – добавил Джей. – Я называю его извергом-младшим.

– Киви?.. О, черт. Как я скучал. На Востоке есть только айва и хурма – и это редкостная гадость, – озвучил свое авторитетное мнение Имре. – Давайте так и назовем!

Стево крепко прижал Джея к себе и уткнулся носом в его макушку, с наслаждением вдохнул его запах, по которому так скучал. Примирительно заурчал.

– И мне нравится имя Киви.

Диас закатил глаза и тяжело, обреченно вздохнул.

Комментарий к 55. Киви, айва и хурма

Сон разума рождает реальность (https://ficbook.net/readfic/8503637) – Когда мир внезапно раскалывается на людей обычных и людей иных, становится проще адаптироваться к любым странностям. Софи почти привыкла. Убийства? Нормально. Кошмары? Нормально. Но кто же мог знать, что в убийстве Софи будет подозревать себя, а кошмар окажется вовсе не сном.

========== 56. Слишком сложно, слишком просто, слишком не так! ==========

Впервые Диас наблюдал за церемонией наречения без сжимающего горло ужаса: ему не приходилось задерживать дыхание и стискивать пальцами подлокотники кресла, ломая ногти, когда его кровь и плоть пьяные разгоряченные альфы окунали в снег.

При жизни Рейгана Диас не мог ему возразить, и король делал со своими детьми то, что считал нужным и правильным. Теперь же северные лорды подчинялись Леррою. А Леррой – Диасу. И поэтому, когда он приказал обтереть щеки малыша льдом и на этом закончить, – никто не посмел спорить.

Диас оставался под навесом, ноги укрывал мех, а рядом стояла разожженная жаровня. В королевской нише было достаточно тепло, и Диас иногда подзывал Лерроя к себе, чтобы он погрелся.

Церемония Лерроя не интересовала, и он не стремился приближаться к Стево. Зато с увлечением следил за тем, как на площади готовят все необходимое для турнира по стрельбе. Он то и дело спускался туда, разговаривал со своим наставником Йерге – южанином, который год назад пришел в числе южной армии. Он был едва ли не единственным, для кого Леррой с самого начала был не тщедушным свергнутым корольком, а старательным учеником по стрельбе и смышленым собеседником. В самое тяжелое время, когда оставленные в северной крепости солдаты приставали к Диасу и шпыняли Лерроя, именно Йерге вступался за них и отгонял других южан.

Диас подошел к Джею и Стево. Ему показалось, у них назревает очередная ссора, а на этот раз у Стево на руках был его внук. Все оказалось проще. Лорды и южные военачальники бурно обсуждали награду, положенную за выигрыш в турнире. А заодно и принимали или отклоняли чьи-то кандидатуры на участие. Как удачно это их сплотило. Турнир перевел военный конфликт в банальное мирное соревнование. И как только Леррою это пришло в голову?

– Как насчет бочонка Шардоне? – предложил Диас. – Белое южное вино. Привезенное еще принцем Бартоком, – пояснил он для северян с улыбкой.

– Белое? – удивился Джей и обернулся на Стево. – Что, такое бывает?

– Да, конечно, бывает, – объяснил тот. – Его делают из ягод винограда, но без кожицы. Я не уверен, что оно тебе понравится.

– Лучше бы ты совсем не позволял ему пить, – заметил Диас, припоминая, сколько алкоголя вливал в себя сын последнее время.

– Анатэ! Не агитируй его что-то мне запрещать! – возмутился Джей и собирался продолжить, но к ним подошли няньки, тихо затарахтели, что ребенка пора вернуть в детскую.

И правильно. Давно бы так! Стево отдал сына нехотя, да и Джей погрустнел, хотя только недавно заявлял, что малыш ему не нравится.

– Почему северный принц такой грустный на таком великом празднике? – удивился Имре. – Погоди! Что это у тебя в волосах?.. – он наигранно нахмурился, резко протянул руку к Джею и как будто бы достал у него из-за уха сложенный вчетверо лист бумаги.

– Хорош проделывать эти нелепые фокусы на моем муже, Имре. Заведи собственного – и хоть целый день этим занимайся, – огрызнулся Стево.

Имре с оскорбленным видом развернул лист и показал присутствующим рисунок. Это был портрет.

Портрет Диаса.

– Принц Имре, это ты нарисовал? – спросил Леррой.

– О чем это ты? Ничего не знаю! Это было в волосах твоего брата – так что все вопросы исключительно к нему! – он хитро улыбнулся и перевел взгляд на Диаса с таким видом, будто это совершенно не он был изображен на бумаге.

– Я думал о тебе, – тихо шепнул ему Диас, пока остальные увлеченно рассматривали рисунок и придирчиво сравнивали его с оригиналом. Леррой поглядывал на них, хмуро закусив губу. Но в общем гвалте не мог слышать слов. – Как насчет бани сегодня, когда все закончится?

– Я бы хоть сейчас отправился, – усмехнулся Имре. В уголках глаз собрались морщинки, которые так любил Диас.

– Это будет слишком открытым бунтом. Я предпочитаю не действовать напролом.

– Принц Имре, – Леррой подошел и немного оттеснил Диаса, словно бы задвинул себе за спину и стал преградой между ним и Имре. – Йерге сказал, ты тоже хорошо стреляешь. Будешь участвовать в турнире?

– Йерге лукавит, пытаясь польстить мне и приподнять южный народ в глазах северян, – с улыбкой ответил Имре. – Я стреляю получше Стево и Эсты, но это и рядом не стояло с тем, как искусно стрелял Барти. Но я, конечно, поучаствую. А знаете, кто еще хорошо стреляет? Томаш! Он, правда, не признается, но я-то знаю, кто тренировался вместе с Бартоком, – Имре вытянул шею, звонко свистнул и когда Томаш, говоривший с парой южан, обернулся на пронзительный звук, энергично помахал ему рукой, подзывая подойти. – Давай, Томмо, тебе обязательно надо участвовать, а то я уже прямо вижу, как вон те лорды в своих мечтах лакают Шардоне…

– … который в мечтах уже лакаешь и ты? – Стево чуть усмехнулся и выгнул бровь.

– Разумеется! – Имре с готовностью хлопнул в ладоши и повернулся к Леррою. – Итак, мне осталось только отнять у кого-нибудь лук, и я готов! Давайте и правда устроим этот турнир. Причем, на радость Джея, его дражайший супруг сломан, так что не участвует и, соответственно, не сможет опозориться.

– Мой изверг отлично стреляет, – вступился Джей. – А ты только хорошо от лавины бегаешь, Имре Самовлюбленный.

Диас сердито покосился на сына за дерзкие слова в адрес Имре, но шлепнуть его при всех не мог, только дернул за косу.

– Я подумал, вдруг там еще рисунки? – с ядовитой улыбкой, но совершенно невинной интонацией произнес он, когда Джей ойкнул и обернулся к нему. – У принца Имре это так ловко получилось.

– Хочешь у него научиться? – вмешался Леррой и опять перевел взгляд на Имре. – Но принц не любит признаваться в своих талантах, – он осторожно свернул рисунок и спрятал в карман, не планируя отдавать кому-то даже изображение своего анатэ.

– Потому что у него их нет, – флегматично заметил Стево. – Он и раньше-то стрелял не очень, а за годы плена, небось, и вовсе разучился.

– Это да. Но я заранее претендую на бокал и на…

– Только попробуй договорить это, Имре! – чуть рыкнул Стево, на что Имре рассмеялся, так что пояснять ситуацию пришлось подошедшему Томашу.

– На Юге победитель королевского турнира получает в качестве приза не только что-то вещественное, типа вина, лошадей или оружия, но и поцелуй принца.

– Принц Имре, ты можешь взять мой лук. Временно, – улыбнулся Леррой, кивнув слуге, чтобы принес. – Его подарил принц Барток, тебе должно быть удобно, – он опять покосился на анатэ, когда речь зашла о поцелуях. – Киви тоже принц, и, думаю, не будет против, если дядя его поцелует, – предложил он.

– Чего-чего? – встрепенулся Имре. – Целовать Киви? Нет, спасибо. Я не люблю детей. Примерно с тех пор, как на меня сблевал мелкий Стево, когда нянька предложил мне его подержать.

– О, я уже тогда умел разбираться в людях! – Стево улыбнулся и приобнял Джея за талию.

– Леррой, а ты сам не хочешь поучаствовать в турнире?

– Нет, – смущенно ответил Леррой. – Не в этот раз.

– Если бы ты участвовал, то ни у одного южанина не было бы шансов на Шардоне! – встрял Йерге, гордый за своего ученика настолько, что раскраснелся, как помидор. – Клянусь, Имре, ты будешь в благоговейном ужасе, когда увидишь. Он стреляет едва ли не как Барток! В его-то возрасте!

– Может, в него вселился его дух?.. – задумчиво произнес кто-то из толпы.

Диас поджал губы. Южане странно относились к любой мистике: вот вроде бы и не верили по старой памяти, когда это каралось законом, и в тоже время допускали возможность того, что могут быть заколдованы, или что дух умершего южанина может вселиться в… в, черт возьми, северного короля! Диас посмотрел на Лерроя – смуглый мальчишка, без единого намека на северные черты.

– Томаш, раз уж ты здесь, не хочешь навестить Килли? – спросил Джей. – Он болеет и часто рассказывает мне, как тебя ненавидит.

– Я-то причем? – сухо откликнулся Томаш.

– Вот как ебать мне мозг на тему несчастной любви часами – это пожалуйста! – возмутился Имре, раздраженно взмахивая рукой. – А вот как взять яйца в руки и признаться самому себе, что тебе нужен этот маленький северянин – так это нет, слишком сложно, слишком просто, слишком не так!

– Серьезно, Томаш, зачем этот концерт, ты ведь… – пытался поддержать Стево Имре, но Томаш окинул презрительным взглядом обоих.

– Мне напомнить, как погиб ваш любезный двоюродный дед? – вкрадчиво предложил он.

– Это тот, в которого Безумный Король пустил стрелу на королевском турнире? – ненавязчиво спросил Имре, будто бы не улавливая связи.

– У тебя так не получится. Твоя стрела скорее полетит в тебя, нежели в меня, – уверенно улыбнулся Стево, намекая не на умение Томаша стрелять, а на его преданность. – Но с Килли тебе нужно решить что-то другое, потому что я морально не готов до конца дней слушать о жестокости любви.

– О! А давайте по очень, очень старой южной традиции победителю турнира достанется омега! – предложил Йерге, крайне воодушевленный своей идеей. – Тогда Томаш сможет просто забрать себе Килли.

– Отлично, Йерге, – кивнул Стево. – Эста столько лет уводил народ от этих зверств с омегами на Юге, чтобы ты предложил подобное…

– … потребительское отношение… – на вдохе подсказал Томаш.

– … к омегам на Севере. Браво, Йерге, и, хоть я об этом не забывал, я все равно вспомнил, почему ты не был ничьим советником.

– А если победит Имре? Килли ему без надобности, – выгнул бровь Джей, намекая, что кроме них и другие альфы участвуют в турнире.

– Пусть он возьмет того омегу, которого хочет, – пожал плечами Йерге. – Не сошелся же свет клином на одном мальчишке.

– А что, если выиграю я – и захочу кого-то женатого? – засмеялся Эммет, покосившись на Джея.

Диас поежился, думая, какого омегу захочет Имре, если победит, и что хуже: это, или то, что Эммет дразнит Стево, намекая, что имеет виды на его омегу.

– Хорош уже говорить про омег так, будто они вещи, которые можно выигрывать, проигрывать и дарить, – вмешался Томаш.

– Если ты захочешь кого-то женатого, то есть некоторая вероятность, что муж этого самого кого-то женатого захочет оторвать тебе все, что заставляет тебя кого-то хотеть, – с обманчиво ласковой улыбкой ответил Стево.

– Если, конечно, муж этого кого-то не окажется немощным калекой, – огрызнулся Эммет.

– Довольно, – вкрадчиво произнес Леррой, хмуро глянув на Эммета. Он не повышал голос, но все смешки разом прекратились. – Ты не будешь участвовать, Эммет – решил он.

– Но Леррой! – слегка опешил Эммет.

– Хочешь, чтобы я запретил тебе участвовать во всех турнирах до конца твоей жизни? – холодно спросил Леррой.

– Мой король, я…

– И твоим детям?

Эммет прикусил язык под раскатистый хохот его отца – Грейв похлопал сына по спине. Диас пробежался взглядом по лицам лордов, опасаясь, что им не понравится такой расклад. Но ошибся, все они теперь только подкалывали Эммета, который покраснел, как вареный рак. О небо! Кажется он не ел раков уже целую вечность!

– А давайте ещё Йерге отстраним – за то, что он поднял эту тему, и Томаша – потому что он не хочет признать, что влюблен в Килли. И тогда у меня вообще не будет реальных соперников в битве за Шардоне, – шутливо предложил Имре, рассматривая лук, который ему принесли. – Спасибо за лук, Леррой. Если бы я верил в удачу, то решил бы, что он мне ее принесет.

– Что-то в последние восемь лет удача не очень была на твоей стороне, – улыбнулся Стево.

– Ты шутишь! – удивился Имре, на пробу натягивая тетиву и целясь воображаемой стрелой в Стево. – Меня вытащили из плена, и я нашел новый смысл в этой новой жизни. Думаю, это самая моя большая удача за все годы моего существования. Не считая того, что мне не пришлось устраивать бессмысленных войн и рушить союзы, которые годами выстраивал Барток.

Стево медленно, глубоко вздохнул, глядя Имре прямо глаза. Казалось, они мысленно продолжают ранее начатый разговор. Потом Стево перевел взгляд на Лерроя и шагнул к нему.

– Ваше Величество Король Леррой, от лица всего Юга, всей Южной армии и, в первую очередь, от себя лично – я благодарю тебя за такой щедрый и благородный жест. И клянусь, что я сделаю все возможное, чтобы тебе не пришлось жалеть о своем решении. И, вдобавок ко всему сказанному, от лица всего Юга, всей Южной армии и, в первую очередь, от себя лично, – я приношу извинения. И тебе, и всему Северу. За то бесцеремонное вторжение, неправильное со всех точек зрения, и за все то, что с ним связано. И я обещаю, что приложу все усилия, чтобы между Севером и Югом установились дружеские и доверительные отношения – как раньше и даже лучше… – твердо и довольно громко, чтобы это слышали все, и никто не мог усомниться в его словах, произнес он.

Повисла тишина, которую снова нарушил Имре.

– Томмо, когда ты успел научить его говорить? – громким наигранно восторженным шепотом спросил он.

– Я тоже надеюсь на благополучные отношения с Югом, – сухо ответил Леррой и отошел к Диасу. Он не желал оставаться рядом с человеком, которого ненавидел, и никакие громкие и ладно скроенные извинения не могли его переубедить.

– Сын, до начала стрельбы побудь у жаровни и погрейся, – сказал Диас, присев на корточки. Он взял в руки его замерзшие пальцы и подышал на них.

– Я не хочу уходить, – заспорил он, хотя руки немного подрагивали. Неизвестно, от холода или страха.

– Леррой, – Диас заговорил тише, но от того более твердо. Он взял сына за подбородок, вынуждая смотреть себе в глаза. – Тебе не стоит забывать, что даже королю приходится слушаться своего анатэ. Иди.

Комментарий к 56. Слишком сложно, слишком просто, слишком не так!

Сон разума рождает реальность (https://ficbook.net/readfic/8503637) – Когда мир внезапно раскалывается на людей обычных и людей иных, становится проще адаптироваться к любым странностям. Софи почти привыкла. Убийства? Нормально. Кошмары? Нормально. Но кто же мог знать, что в убийстве Софи будет подозревать себя, а кошмар окажется вовсе не сном.

========== 57. Маленький северянин номер два ==========

Северяне хорошо стреляли. Это глупо и бессмысленно отрицать. К тому же, они были привыкшие к здешним условиям, в то время как южанам было сложно управляться в перчатках, но еще сложнее – без них. И по этой причине одна стрела Пьетро, под его матерную брань, вонзилась прямо в снег. И ему даже предложили выстрелить заново, но он героически отказался. Воином Пьетро был хорошим, но он знал, что в яблочко не попадет, поэтому лучше просто посмеяться над собой вместе со всеми.

Зато Йерге стрелял с твердым намерением победить. У него было много времени потренироваться на морозе с Лерроем, он приноровился держать стрелу в перчатке, привык к мишеням. Да и Лерроя подводить не хотелось, а Йерге видел, как тот на него смотрит. Это было очень мило – то, как северный король болел за южанина и своего наставника по стрельбе. И Йерге постарался оправдать возложенную на себя ответственность – три стрелы попали яблочко под ликующие крики толпы. Точнее, ликовали те, кто не участвовал, а для всех оставшихся это стало верным знаком поражения. Но никто не отказался принимать участие и дальше – даже как-то более расслабленно и весело, потому как если нельзя выиграть, можно хотя бы получить удовольствие.

Единственный, кто не веселился, – Томаш. Серьезное, спокойное и безэмоциональное выражение лица его не покидало, но южане уже устали подшучивать над этим. Они только ждали, когда же Томаш отстреляется, чтобы на его место вышел северянин, и можно будет вновь смеяться.

А Томаш думал о Килли. Точнее, он старался не думать, но маленький северянин номер два все никак не выходил из головы. И от этих мыслей становилось и сладко, и грустно. И противно. От самого себя. Хорошо Имре – никому ничего не обязан и радовался, ублюдок.

А Томашу все не до смеха.

Он выстрелил, и стрела попала ровно в центр мишени. Никто особенно не восторгался – не единственный случай за этот вечер. Томашу показалось, что он почувствовал на себе взгляд, но не отвлекся. Вторая стрела заняла место аккурат рядом с первой. Зрители немного притихли – это достаточно серьезная заявка на победу, на соревнование с Йерге отдельно за звание победителя. Но после того, как Томаш в третий раз отпустил тетиву, толпа взорвалась: и южане, и северяне дружным громом. Все сомнения испарились, как утренний туман. Третья стрела попадала не просто в мишень – она попала в первую, раздробив ее на щепки, вклинилась в острие и застряла там.

Но выражение лица Томаша не изменилось. Он коротко повернул голову к окну крепости, а потом развернулся и пошел на свое место, не обращая внимания ни на поздравления, ни на ажиотаж, ни на Имре, который требовал поделиться с ним Шардоне.

Томаш с остекленевшим взглядом рассматривал снег и всполохи света от факелов на нем. Лед и огонь создавали нечто завораживающее и гипнотическое, две совершенно разные, противоречивые стихии, которые вместе были так красивы. Он перевел взгляд на Стево и Джея. Те стояли обнявшись, смеялись и шутили.

****

Маленький северянин номер два полусидел в постели и чистил апельсин. Он вздрогнул, когда услышал, как дверь в его комнату открылась, и повернулся.

– Я тебя видел, – негромко сказал Томаш вместо приветствия, глядя на измученное лицо Килли.

– Если это претензия, то довольно смехотворная. Я у себя дома и мне вполне позволено смотреть в окно, – хрипло из-за больного горла проговорил Килли. Он лишь мельком окинул Томаша взглядом и опять занялся апельсином. – А если ты решил похвастаться, что у тебя хорошее зрение, то поздравляю. Это, впрочем, и так понятно, ты же выиграл турнир по стрельбе.

Томаш злобно усмехнулся, вдыхая запах Килли, перемешанный с апельсином.

– Оставь свои ехидства. Ты знаешь, что я здесь не хвастаться и тем более не претензии тебе предъявлять. Я пришел поговорить. Начистоту. Я не хочу недомолвок, – он прошел внутрь и остановился напротив Килли, у изножья кровати. – Тебя выдадут замуж за северянина. Вы будете тихо-мирно жить. Ты будешь рожать ему детей и вышивать цветочки. Со мной такого не будет. Со мной у тебя вообще все будет хер пойми как и через что. У меня неблагородное происхождение. Моей семье ты не понравишься. Когда они тебя увидят, будут пытаться превратить в слугу, перекроить под южные нравы, захотят, чтобы ты сидел дома с детьми. Причем, не только со своими, вообще со всеми детьми, а еще – убираться, готовить и едва ли не пахать. И я ненавижу детей. Я южанин. Я очень южанин. Я могу быть грубым, вспыльчивым и жестким. И вот, зная все это и еще миллиард препятствий, которые непременно возникнут, ответь мне. Так ли я тебе нужен? – проговорил он на одном дыхании, но неторопливо, не сбивчиво и не нервно. А затем чуть резковато дернул рукой, чтобы оберег из крови Ледяного Змея перекатился ему в ладонь, и начал перебирать его пальцами.

Килли внимательно выслушал слова Томаша, даже ни разу не перебил и не фыркнул. Он потянулся к кувшину и налил себе воды.

– Нет, я вообще не знаю, зачем ты пришел, ведь меня из своего шатра ты выгнал, – буркнул Килли, смочив горло. Глотать ему было больно, и он морщился. – Но теперь стал догадываться. Твоя работа советником не слишком прибыльная, и ты решил поработать свахой? Уже и какого-то северянина мне сосватал, – он положил первую дольку в рот, пережевывая. – Кстати, против тебя я могу добавить, что твоя семья мне скорее всего тоже не понравится. Да они мне уже не нравятся, даже по описанию и по тому, каким обидчивым придурком тебя воспитали. Да-да, грубый – видели, вспыльчивый – ага, знаем, жесткий – просто вишенка на торте в отвратительности твоего характера. А хочешь при этом… как там было? Верного, адекватного, умного и… доброго! Охренеть просто! Какое счастье, что я не соответствую ни по одному из этих пунктов. А с чего ты взял, что ты можешь быть мне нужен? Вовсе нет! Я хочу, чтобы тебя съели волки!

– Перестань ломать комедию, – Томаш чуть нахмурился и, так как в комнате было довольно тепло, снял перчатки и шубу и отбросил их на стул. – Ты не хочешь, чтобы меня сожрали волки, и даже не хочешь, чтобы я так считал. Так что ответь мне раз в жизни серьезно и искренне, а потом выебывайся дальше хоть до конца дней своих, – он подошел к кровати сбоку и, не давая Килли времени на осознание или сопротивление, приложил холодную ладонь на его горячий лоб, чуть придавливая к подушке. Во-первых, чтобы облегчить тому жар. Во-вторых, чтобы тот вспомнил его запах. И, в-третьих, чтобы коснуться. Коснуться этого долбанного омеги, которого хотелось убить нахуй. Убить и коснуться все это время. – Разумеется, я тебе не нужен. И, разумеется, мне не нужен ты. Но вот только когда я выйду из твоей комнаты – пути назад больше не будет. Либо я выйду отсюда твоим альфой, либо человеком, который больше никогда не посмотрит в твою сторону. Так что побудь искренним хотя бы минуту и ответь мне: да или нет. Готов ли ты превращать свою жизнь в хер пойми что – рядом со мной?

Килли улыбнулся и перехватил ладонь, прижимая ее крепче ко лбу. Да, его мутило, и недомогания были совсем нешуточные. Но главное – Томаш здесь, его ладонь у Килли на лбу, и он ведет себя достаточно раскованно и властно, чтобы понимать – для себя он уже решил.

– Я не понимаю, зачем ты спрашиваешь? Ты думаешь, я неожиданно прозрею и меня напугает хер пойми что? – уточнил Килли, прикрыв глаза и поудобнее укладываясь в постели. – Я же сказал, что лучше меня омеги тебе все равно не найти. Так что да! Я хочу быть с тобой. Если надоешь, всегда можно отравить или сбежать на Север.

– Бестолочь, – все так же сурово сказал Томаш, но это было уже чисто на инерции.

Кажется, он не злился. Или злился. Он толком не понимал, что чувствует: эмоций настолько много, все они такие сильные… Самое верное решение выразить их через что-то физическое. Например, поцелуй.

Кажется, первый поцелуй после долгой разлуки должен быть не таким. Он должен быть мягким, нежным, ласковым, воплощающим любовь и доверие. Но, черт, и омега должен быть верным, добрым, умным и далее по списку, а альфа при этом северянине не должен быть южанином – и это как минимум. Так что поцелуй был под стать всем этим странностям – дикий, жадный, властный, жаждущий и вообще – хер пойми какой. Но их обоих устраивал.

– Чтобы больше никаких побегов. Это первое. Второе – Стево против омег в армии. Но я хочу, чтобы ты был всегда со мной. Представления не имею, как это устроить, но я устрою. И третье – немедленно выздоравливай. Это приказ. Ты мне и без того не нужен, а больной – тем более, – строго и жестко проговорил он. – И еще кое-что. Если ты вздумаешь мне изменять – в твоих интересах, чтобы я об этом никогда не узнал.

– Я думаю, Джей не собирается отпускать меня от себя. А еще, ты не можешь мне приказывать! Слишком много привилегий для поправляльщика подушек! – усмехнулся Килли, опять потянувшись за водой.

– Ну, Джей не отпустит тебя, я не уйду о от Стево, а Стево не оставит Джея одного надолго. Так что, по идее, все нормально получится, – он выдохнул, облизал губы и потер рукой переносицу. Теперь, когда агрессия больше не поддерживала в нем силы, он ощутил усталость. Почувствовал себя, как Стево: вроде активным и бодрым, но угасающим буквально за мгновение, как только оказывался дома. На Юге. Томаш, видимо, тоже нашел свой дом – рядом с чертовым маленьким северянином. Без номера. – И что значит, не имею права приказывать? Еще как имею. Ты мой омега – сам согласился. Вообще имею право делать с тобой все, что хочу. Вот хочу вот так сделать – и сделаю… – надменно произнес он и прилег рядом с Килли, запуская руку под одеяло, чтобы погладить впалый живот и бока. – Ну и попробуй мне тут еще сопротивляться.

Килли подвинулся на кровати, чтобы Томашу было удобнее лежать с ним, все же она не предусмотрена для двоих. Он громко мурлыкнул от прикосновения к животу и мимолетно чмокнул его в висок, прежде чем закрыть глаза.

– Ничего я не твой. То, что ты тут разлегся, еще не делает тебя моим альфой. Джей вон тоже недавно так лежал, и ничего, моим альфой от этого не стал, – прыснул он лениво и сонно.

– Цыц.

****

Диас провел ладонями от плеч вниз по спине Имре, растирая ароматное масло и разминая мышцы. Он был крайне собой доволен и видел массу отличий по сравнению с тем состоянием альфы, когда они впервые оказались здесь вместе.

– Думаю, тебе стоит больше упражняться в стрельбе. Иначе Джей, когда неприменимо потащит тебя на охоту, подстрелит больше дичи, чем ты, – тихо, тягуче проговорил Диас. Он не снимал рубашку. Но Имре этого, вроде бы, и не нужно было. Его волновали ноги омеги и его распущенные волосы, а эти два условия были соблюдены в полном объеме.

– На что ты намекаешь? – как бы недовольно прищурившись, спросил Имре, как бы недовольно сжимая пальцами бедро Диаса. – Я, по-твоему, плохо стреляю? Вот, значит, как? Я стрелял получше многих твоих северян! И в птицу-то уж точно попаду, так что нечего пугать меня своим мальчишкой. К тому же, я не большой фанат этих дел. Зачем мне стрелять? Я уже старый. Джей и должен настрелять дичи больше меня, так как он молод. А на войну я больше никогда не пойду – так что этот навык тем более мне бесполезен, – лениво и путано болтал он.

– Стрелять ты должен лучше всех хотя бы потому, что я за тебя болел. Это недостаточная причина? – Диас выгнул бровь и наклонился, чтобы поцеловать Имре в губы, чуть прикусив нижнюю и закрыв их лица своими волосами. Он поставил пальцы на виски альфы и принялся выводить там кружочки, одновременно разминая затылок. – И если ты еще раз скажешь, что уже старый, мне придется найти себе кого-то помоложе, – пригрозил он.

– Слушай, ты южанин. И я южанин. Ты так привык к своим северянам, что и забыл, что меня обмануть тебе не получится. Вернее, получится, но не так просто, – он ласково улыбнулся. – Ты слишком умный для того, чтобы реально верить в мою победу. Ты только хотел меня подбодрить. И я это ценю. Но, к счастью, мы оба не вспыльчивые подростки, когда важна каждая незначительная победа. Потому как моя главная победа уже в моих руках, – словно иллюстрируя свои слова, он положил руки Диасу на талию и чуть сжал. – И не заставляй меня ревновать, иначе я правда начну, и ты сойдешь с ума.

– Я слышал, Эста прислал очередное письмо? Как его настроение? Он планирует еще нападать на Север? Он уже знает, что Стево и Джей не развелись?

Диас уложил Имре на спину, усевшись сверху ему на бедра и растирая грудь и живот и мимолетно скользнув пальцами по члену, погладив его по всей длине, но тут же переключившись на бедро. Любой другой альфа прикрыл бы блаженно глаза. Но не Имре. Он достаточно времени провел в темноте, поэтому беззастенчиво смотрел на Диаса, и если бы взгляд мог бы ощущаться тактильно, то на бедрах омеги появились бы синяки. Впрочем, касаться и гладить его Имре тоже не робел.