355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Elle me deteste » От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ) » Текст книги (страница 25)
От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ)
  • Текст добавлен: 22 октября 2019, 22:00

Текст книги "От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ)"


Автор книги: Elle me deteste


Жанры:

   

Слеш

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Леррой кивнул страже у дверей, и те с готовностью пропустили кого-то в тронный зал.

****

В голове Стево стучала жажда крови. Убить убить убить. Сука. Беременная сука. Вот значит как. Чертов предатель. Еще и ребенка его украл! Нет, Стево этого не заслужил. Не заслужил такого отношения, такого предательства. Убить убить убить. Больно.

Сначала заберет сына, потом разберётся с омегой и мальчишкой, а потом…

Стево бросил раздраженный взгляд на дверь. Кто там ещё припёрся? И забыл как дышать.

Время порядком потрудилось, но не узнать было невозможно.

– Т-т… Т…ты? – не веря ни глазам, ни голосу, ни мозгу сипло прошипел Стево, глядя на до боли знакомую фигуру, до боли знакомую безразличную усмешку, до боли знакомого человека. Сомнений не было. И тот рисунок!

– Томаш, держи его, иначе я боюсь, что он кинется на меня с объятиями, – спокойно произнес Имре, криво улыбаясь на одну сторону – и, черт возьми, он всегда именно так и улыбался! – Ну привет, типа.

– Принц Эммер…

– Ой, брось, – он отмахнулся от титула и имени, которые начал было произносить Томаш, словно от назойливой мухи.

– Все это время ты был жив… – медленно проговорил Стево. – Все это время… – он чуть истерично усмехнулся, – ты был в северном плену! Тебя держали в северном плену, а человек, который клялся мне в верности, изображал сочувствие, когда я ему про тебя рассказывал! – последние слова Стево практически прорычал, и его рука в секунду метнулась к мечу.

Но Имре его опередил – совершенно неласково ударил брата по запястью и предупреждающе рыкнул, чтобы тот и думать об этом не смел.

– Нет, дурачина, я был в плену на Востоке, так что спасибо, что настолько добросовестно меня искал, что меня нашел человек, безвылазно сидящий на Севере. Но об этом потом… Сначала нужн… минуточку… Это что, Рассвет у тебя? Символ Севера?.. Ебать пиздец. Ладно, потом об этом…

– Вообще-то, ты не выглядишь так, будто провел это время в плену у восточников, – Стево мгновенно нашел новую причину сомневаться в адекватности, реальности и честности происходящего. Да, грозный рык старшего брата остудил его пыл, но не избавил от всех вопросов и эмоций. И, в конце концов, какого хрена он рычит на него, а не на предателей-северян?!

– Блять, Стево, ну что ты такой… – Имре аж глаза закатил. – Это все северные бани, но об этом тоже потом. Значит, сейчас тебе нужно написать Эсте, что…

– Значит, ты на их стороне! – выдвинул новое предположение Стево, гневно покосившись на трон.

Имре закипал. Казалось бы, зная его характер, брат должен быть поосторожнее и не бесить его. Нельзя же быть таким тупым. Имре выдохнул.

– Хорошо. Хочешь поговорить об этом – будет тебе об этом. Когда я «погиб» в кораблекрушении, Север был лучшим другом Югу, а Бартока здесь любили настолько, что я всерьез опасался, что он останется здесь жить, и я его больше не увижу. И я его так больше и не увидел. Потому что вместо того, чтобы разобраться с Востоком, ты решил пойти войной на Север. Ты переубивал здесь кучу людей, ты разрушил эту дружбу, ты угрожал королевской семье и Диасу, который в конечном итоге и вытащил мою шкуру из ада. И теперь еще раз, Стево: ты действительно сейчас хочешь поговорить про то, на чьей я должен быть стороне?.. – нарочито спокойно проговорил Имре, глядя прямо в глаза Стево. И Стево взгляда не отводил, но выглядел крайне растерянным. Он никогда не смотрел на происходящее с такой стороны. С такой стороны, где во всем был виноват он.

– Но Эста…

– Да, а когда тебе было пять, Эста предложил тебе сожрать ядовитых водорослей. Значит ли то, что тогда ты его не послушал, что в пять лет ты был умнее, чем… сколько там сейчас тебе…

– Двадцать восемь, – привычно подсказал Томаш, и Имре искренне рассмеялся. Как хорошо, что какие-то вещи не меняются, и Томаш всегда готов подстраховать.

– С рукой что? – требовательно спросил Имре, тыкая пальцем в поврежденное плечо.

– Там что-то не так срослось, но вот об этом реально можно и позже, – невнимательно отозвался Стево, начиная приходить в себя.

– О, отлично. Я могу сломать, чтобы пересрослось, – с злобной усмешкой предложил свою помощь Имре. – Иди скажи воинам, чтобы расслабились и отдыхали перед долгим путем домой. Напиши Эсте, что я с тобой. Иди. Я догоню, – он чуть подтолкнул Стево в спину к выходу и поймал вопросительный взгляд Томаша. Тот чувствовал, что необходимо поблагодарить северян, как минимум, что-то сказать, несмотря на всю странность ситуации. – Иди. Я включу режим внезапной дипломатии и разберусь.

Томашу повторять дважды не требовалось, так что он, кивнув, быстрым шагом проследовал за Стево, бросив напоследок немного странный вопросительный (и совсем не дипломатический) взгляд на Джея.

– Ну вот как-то так, – со вздохом Имре развел руками, поворачиваясь к трону.

Джея было немного жалко, он выглядел так, словно едва сдерживался от слез или обморока. Но утешать его было рано. Это только первая стычка, и пока все вышло удачно, благодаря эффекту неожиданности. Как ситуация развернется дальше – сказать трудно.

Например, Имре совершенно не хотел уезжать куда угодно, где не было бы Диаса.

– Северу от меня так просто не избавиться, – губы растянулись в еле заметной улыбке, но предательские морщинки снова выдавали его благожелательный настрой. Он мимолетно подмигнул Диасу. – Я вернусь.

========== 52. Родить нельзя помиловать ==========

Стево обнимал Аиду за шею и пытался запоздало осмыслить происходящее. Мельтешение обеспокоенных солдат и слишком уж умиротворенное ебло Томаша не помогали. Но и закрыть глаза Стево не мог. Он следил за воротами крепости и ждал, почти поверив, что брат ему почудился.

– Что это сейчас было? – глухо обратился он к Томашу, нуждаясь в подтверждении, что не сошел с ума.

– Жизнь не устает радовать неожиданными поворотами, – пожал плечами тот. Он смотрел в одну сторону со Стево и не повернул головы, когда отвечал.

– Радовать? – Стево закашлялся.

Джей пузатый. Давно, видимо, еще с Юга. Видимо, все еще от него. Но худой и бледный – не очень-то ему оказался на пользу его хваленый любимый Север! И шрам на носу откуда-то… Стево согласился на развод. Так прямо и сказал, но… он вообще-то не подозревал, что до этого дойдет. Он думал, что Диаса и малолетку прирежет, а Джея утащит на Юг и… И что? Проклятие!

– Не понимаю, как ты можешь оставаться спокойным в такой ситуации.

Он что ли один увидел восставшего мертвеца? Который взял, да и устроил ему трепку на глазах у северян, как щенку какому-то! И только за то, что Стево следовал приказам своего короля. А северяне отдали его брата, солдат и приближенных. Он-то думал, их всех перерезали и замучили до неузнаваемости – как принято на Юге. Но нет. Живых оказалось даже больше, чем он мог рассчитывать в самых смелых мечтах.

Всему этому безумию было только одно объяснение, но оно не работало, потому что Стево все никак не просыпался.

– Шутишь? – Томаш слегка улыбнулся и дружески похлопал Стево по здоровому плечу. – Да я в ужасе, приятель. Но это ничем не поможет.

Стево выпрямился и медленно выдохнул – хватит уже себя жалеть! Томаш на удивление прав, хотя чему тут удивляться? Это же Томаш.

– Что, плакса, успокоился? – послышался ироничный голос со спины – не с той стороны, откуда Стево ожидал. Хотя по правде говоря, он был уверен, что и вовсе никогда больше его не услышит. Стево неторопливо повернулся и строго посмотрел на Имре.

– Остановись. И замри, – холодно произнес он тоном, не терпящим возражений.

– Я не подчиняюсь твоим пр…

– Я сказал, стой! И только попробуй шевельнуться! – злобно рыкнул Стево, обнажая ряд зубов. На звук обернулись солдаты и начали недоуменно переглядываться, а потом всматриваться в фигуру, которая казалась им смутно знакомой… или нет? надо подойти ближе!..

– Стево, что ты… – устало начал Имре, однако остановился в паре шагов от него: мало ли, что этот псих выдумает. Томаш, предостерегая, положил руку Стево на локоть, но тот ее скинул и двинулся к Имре.

– Только. Попробуй. Сука. Шевельнуться, – процедил он сквозь зубы и… сжал брата в объятьях.

Имре закатил глаза и со вздохом потер спину этого недоумка, которому было двадцать восемь, но вел он себя на просто восемь.

– Ну, может, хватит? – обреченно спросил он, спустя пару минут. – Стево. Стево, ты меня слышишь вообще?.. Ебаный в рот. Стево, я заебался. Отъебись. Я не скучал. Я тебя не люблю. Отлипни. Ты мне не нравишься. И ведешь себя как мудак… – меланхолично говорил он, однако не вырывался.

– Уебок, – прошипел Стево, наконец отстраняясь. – И я не плакал!

– Разве нет? – Имре недоверчиво прищурился, а потом театрально хлопнул себя по лбу. – Ах, да точно! Это же был твой беременный едва живой супруг! Тебе кто-то сообщил, что омеги заводят мужей не только ради того, чтобы им выносили мозг и расшатывали нервную систему?

– Он меня предал! Я уехал в поход на Восток, а он сбежал сюда! – возмутился Стево. В его воспоминаниях сохранился Имре, которому не нужны никакие объяснения для того, чтобы убить беременного омегу.

– Значит, ты был хуевым мужем, – резонно заключил Имре, скрестив руки на груди. И вел себя так, словно всегда тут был, и не пропадал на столько лет, и не считался мертвым. – От хороших альф омеги не сбегают на Север, чтобы перейти ледник и прятаться под боком у анатэ.

– Я был нормальным мужем! И у нас все было хорошо! Ну почти! Но не настолько плохо! – возразил Стево, а потом ненадолго завис.

Перейти, блять, нахуй, что? Ледник? Что? Это тот, который с обратной стороны Великого Хребта и про который в детстве им рассказывали няньки, как о самой Преисподней?

Имре закивал, угадывая по выражению лица Стево, что до него дошло.

– Ты захватил его народ и сверг его брата. Не слишком хорошее начало семейной жизни. Томаш, подтверди.

Томаш неопределенно качнул головой, подтверждая, скорее, свое присутствие и то, что у него все хорошо со слухом, чем слова Имре. Но и этого оказалось достаточно.

– Эста сказа…

– Хочешь вернуться к разговору о ядовитых кактусах? – уточнил Имре, выгнув бровь.

– Водорослях! В кактусы меня толкнул ты!

– Только потому, что Рурорг пообещал, что ты выколешь себе все глаза и умрешь. Но ты и тогда всех подвел.

Стево запустил руку за пазуху и достал оттуда чуть помятый лист бумаги – с рисунком Имре и признанием в любви.

– Да. Я. Оцени, что рисовать я не разучился, – Имре выхватил лист из его рук с твердым намерением не отдавать. – А ты так и не научился, небось, писать. И касательно вот этой части, – он ткнул пальцем в почерк Джея. – Тебе нужно с этим разобраться. Пока не разберешься – не верну, – категорично сказал он, убирая рисунок в карман.

– Эй! Это нечестно! – возмутился Стево.

– Честно-честно.

Как он, блять, должен разбираться? Да он в труху! Он понятия не имеет, что вообще к кому сейчас чувствует и как ему жить дальше. Северные холодные и смертоносные проруби притягивали, как никогда.

Эста хотел развода. Этот мелкий поганец Леррой хотел развода и…

– Постой! Так… это они тебя выменяли на мое согласие расторгнуть брак? Не моего сына?

– А зачем тебе сын, если ты и сам такой отсталый? – удивился Имре. – И разве ты не рад мне? – он нахально оскалился, но прежде, чем Стево успел что-то сказать, продолжил. – Не будь идиотом. Включай уже мозги. Что ты собираешься делать здесь, – он обвел руками разбитый в снегу лагерь южан, – с новорожденным ребенком? Хочешь пойти по стопам нашего отца и убивать своих детей, которые тебе не нравятся? И еще кое-что… – Имре собирался и дальше заниматься мозгоклюйством, но что-то привлекло его внимание.

Что-то странное.

Армия.

Армия выстроилась в стройные ряды. Там были и знакомые лица, и чуть подзабытые, и вовсе неизвестные. Йерге, Пьетро, Ролан, Тревис… И все они стояли по стойке смирно, будто готовые прямо сейчас пойти в атаку.

Время тянулось медленно. Мысли Имре заполонил туман. Он давно не стоял вот так, напротив войска. И это порождало весьма странные эмоции и… и воспоминания.

– Адмирал Эммерих Яростный! Готовы служить вам и готовы умирать за вас! – эта фраза прозвучала настолько четко и выверено, что если бы Имре не видел и не слышал этого сам, то он ни за что бы не поверил, что целая толпа ее произнесла без подготовки.

– Да вы ебанулись, братцы, – прочистив горло, сипло прокомментировал он, пытаясь разогнать туман в голове. – Я сложил свои полномочия, когда позволил «Хадару» затонуть. Спасибо, конечно, но, бля, не надо.

Стево широко улыбался, как не улыбался уже очень давно. Он точно знал, что, если армия назвала кого-то своим командиром, то от этого никуда не деться. А ему было приятно осознавать, что сошел с ума не он один, а все.

****

Джей рад был уйти из тронного зала. Он не чувствовал ни обиды, ни разочарования, все его существо обратилось в боль. Даже дыхание обжигало легкие. Но прятаться в комнате и плакать в подушку он не хотел.

Нет, ему нужно на улицу, глотнуть морозного воздуха. Забыться.

Джей отмахнулся от Килли, который лез с дурацкими расспросами: не сдох ли Томаш и нет ли у него явных признаков серьезной болезни или неудачной встречи с дикими животными в лесу. Джей направился к конюшням – быстрее, чем позволял ноющий живот, но на это уже плевать. Никакая боль не могла заглушить пульсирующий в висках голос Стево.

Он согласен на развод. Все.

Все надежды, которые были у Джея, слова, что он собирался сказать, теперь рассыпались, как замок из песка.

– Джей, тебе не надо верхом! – не отставал Килли, тащился следом. Его голос доносился словно из-под воды. Очень символично, Джей чувствовал себя так, будто тонул. Килли пытался помешать Джею седлать одного из своих коней, но проще было удержать фрегат на нитке, чем помешать психованному северному принцу делать глупости. О чем он и сообщил, не стесняясь в выражениях. – Это может сейчас повредить ребенку.

– Наплевать! – рявкнул Джей, отбросив от себя его руку. Словно в качестве протеста – низ живота скрутило. Судороги становились сильнее и чаще, длились дольше. Похоже, маленький драчун почувствовал близость чудовищного папаши и решил помочь ему издеваться над Джеем.

– Джей! – на этот раз – голос Эммета.

Только его здесь не хватало! Неужели ни у кого из них нет своих дел? От него отбиться не вышло, а шипение и проклятия Эммета совсем не напугали. Он бесцеремонно снял Джея с коня, на которого тот с горем пополам успел взобраться, и кивнул конюхам, чтобы расседлали.

Джей сжался от новой судороги и застонал. Так больно ему еще не было. На лбу появился пот, который быстро замерзал на улице, и становилось холодно.

– Эммет, неси его к Руроргу, – Килли направил альфу в сторону обители лекаря. – У него, кажется, роды начались.

– Вовсе нет! Я не мокрый! – заспорил Джей. На самом деле, он не был уверен. Эммет нес его на руках, и на пару секунд Джею показалось, что он вообще не чувствует ног. Потом новая волна боли развеяла это опасение.

Эммет ускорил шаг, как и любой альфа, кроме Рурорга, конечно, с большой опаской относясь к таким вещам. Джею даже показалось, что он стал держать его более бережно и не так бессовестно трясти.

В лазарете пахло лекарствами и мятой. В детстве Джей думал, что Рурорг добавляет ее во все зелья. Тот как раз химичил, приготавливая очередную мазь, и недовольно обернулся на тех, кто посмел нарушить его покой.

– Чего ты его притащил? Ему только через луну рожать! – хрипло заворчал старик, который наверняка помнил первых людей, не иначе.

– Но ребенок хочет сейчас, – заспорил Килли, укладывая Джея на бок, едва Эммет положил того на кушетку, и расстегивая его шубу. – Уходи, уходи! Тебе нельзя здесь! – зашипел он на альфу. – И скажи Диасу.

– А меня ебет, чего он там хочет? – прорычал Рурорг на южном.

Килли шустро расплетал косу Джея, как положено. Чтобы роды прошли быстро и без осложнений для Джея и малыша. На самом деле, все в этой комнате понимали – чтобы все прошло хорошо, Джею нужно было вынашивать и рожать на Юге, в срок. А теперь уже как будет – так будет.

– Косу нужно отрезать… и это… – Джей снял обручальное кольцо, подарок Стево.

– Вот сейчас не время резать патлы, – одернул Рурорг. – Еще успеешь. Сперва роди.

Роды проходили сложно, долго и больно. Ребенок рвался родиться, но никак не хотел покидать тело Джея. Всю ночь схватки мучили его – не осталось сил даже кричать, да и хриплые стоны не назвать криком. Рурорг кружился рядом, поил травками, проверял что-то, недовольно качал головой и неизменно ворчал.

На утро выяснилось, что ребенок лежит неправильно и потому не может выйти. Джею казалось – он вот-вот умрет. Отключаясь на короткие мгновения, он видел ожесточенное, ненавидящее лицо Стево. И тогда и впрямь хотелось умереть. Если нет его любви, то и жить незачем. Рурорг призвал на помощь Диаса, и они пытались мягко, осторожно перевернуть ребенка. Возвращались к этому, но все безуспешно.

Следующей ночью Джей пребывал в полубреду. Он не понимал, кто рядом с ним, сколько прошло времени, где он находится. Весь его мир составляла боль.

– Нужно разрезать Джея и вытащить поганца, – услышал он голос анатэ.

– Уверен? Кого тогда спасать, Джея или ребенка?

Ответ Джей уже не услышал.

Комментарий к 52. Родить нельзя помиловать

Рубрика “вопрос от автора” снова открыта!

Что лучше три разные истории по одной главе в неделю или три главы одной истории?

========== 53. Сколько существует способов сказать «никогда»? ==========

Имре был злой и саркастичный. Что в очередной раз доказывало – это именно он, а не хитрая подмена. Брат без устали подкалывал Стево, так что пришлось вспоминать, как на это правильно реагировать, совершенно открыто обвинял его в бессмысленной и глупой войне с Севером и вел себя так… ну так… Имре вел себя привычно. Так, что не оставалось сомнений, кто здесь главный и что именно он решает куда, как и когда пойдет армия, а не какой-то там Эста. И не какой-то там пиздюк, не способный даже уладить семейные разборки со своим омегой.

При этом он продолжал во всеуслышание заявлять, что не намерен больше участвовать в политике, улаживать межгосударственные проблемы и «всю эту хуйню». И все радостно и дружно поддерживали его отрицание очевидного. Если уж Эммерих Яростный решил быть скромным, кто посмеет ему возразить и указать на то, что он захапал себе командование.

– Ты охренел распоряжаться моими воинами? – не сердито, а скорее устало спросил Стево. Его мысли были заняты совсем другой проблемой, а перепалка с братом на тему, кто из них главный, могла бы отвлечь. Если, конечно, речь шла о каком угодно брате, кроме Имре.

– Еще немного, и мне нужно будет улаживать и твои личные проблемы. Того и гляди, придется вести переговоры, чтобы тебе твоего ребенка хоть издали показали. Позорище.

Стево и рта не успел открыть, чтобы возразить или просто послать любезного братца куда подальше, а Имре уже завел шарманку о том, что нужно делать, что нет, и что неплохо бы думать головой. Как-то раньше за ним не водилось привычки читать морали. На все аргументы Стево, что им с Джеем было хорошо вместе и он даже представить в страшном сне не мог, что омега сбежит и утащит его сына, Имре отмахивался.

Итак, попытка отвлечься от Джея приводила к разговору о Джее.

На самом деле, теперь, когда южане, которых считали пленными и ущемленными, присоединились к лагерю и оказались вполне себе живыми и даже не очень-то агрессивно настроенными против северян, когда рядом оказался Имре, внезапно живой и агрессивно настроенный против Стево, когда Джей оказался беременным и внешне совершенно подавленным и измученным, острая и болезненная ненависть к нему и жажда крови исчезли. Стево уже не понимал, что чувствует и чего хочет. Особенно, когда Имре при случае и без напоминал, что Джей повел себя храбро и стойко, а Стево – идиота кусок.

Письмо Эсте написал Томаш.

В нем говорилось, что армия слаба, погода ужасна, что северяне без возражений отдали пленных и принца Эммериха, что столица укреплена и к ней стянуты все северные войска, в данном случае – преобладающие и в количестве, и в качестве, поскольку южные воины были попросту не подготовлены к местной зиме, что уж говорить о боевых действиях в таких условиях. И, в общем-то, главнокомандующий считает наиболее подходящим решением вернуться в родные края до того, как их поражение станет очевидным без единого сражения.

Стево подписал. Имре – тоже. И нарисовал карикатуру на старшего братца, а именно – его удивленное лицо, когда он дочитает до этих строк. У карикатурного Эсты встали волосы дыбом, а огромные глаза выходили за пределы головы. Он прикрывал рот одной рукой, а второй сжимал это самое письмо.

Посовещавшись, они не стали упоминать, что по приказу Лерроя в их лагерь отправили обозы с теплой одеждой, едой и лекарями, которые занимались заболевшими солдатами, облегчая их лихорадку и обучая народ, как избегать обморожений. Все это чертовски напоминало отношение дружественного государства, и от такой новости у Эсты случился бы удар. А Имре настаивал, что хочет сам ударить брата.

С одним из обозов появился и Килли. Стево и раньше не считал, что они с Джеем похожи, а теперь, припоминая измученное и осунувшееся лицо своего омеги, ему так и вовсе здоровый и бодрый вид Килли полоснул по сердцу. Северянин, вопреки логике и здравому смыслу, направился не к Стево, а прямой наводкой к Имре. Они недолго поговорили о чем-то. Килли активно жестикулировал, рисовал что-то носком сапога на снегу и, не таясь, косился на Томаша и Стево.

– Так, Стево, нам с тобой нужно прогуляться, – заявил Имре, приблизившись к ним и хлопнув Стево по плечу. – А ты, Томаш, пока побудь тут за как бы главного. Должны еще продовольствие подогнать. Прими, распредели… ну в общем, ты и сам знаешь, чего я тебя учу?

– А если я не хочу быть как бы главным? – хмуро уточнил Томаш. Его настроение, только что вполне сносное, резко упало и, хотя ничего такого по его тону или лицу было не заподозрить, сам факт того, что он решил препираться, говорил о многом.

– Я тоже не хочу, но кто, если не мы, когда, если не сейчас. Все, Стево, пошли. У нас мало времени.

– Что-то с Джеем? – спросил Стево, стараясь не выдать беспокойства.

– Да нет же, дубина. Нужно уходить, пока Томаш не выдумал какую-то причину, чтобы не заниматься повозками.

Они прошли мимо Килли, который и не подумал следовать за ними назад в крепость, а стоял с совершенно наглым видом – северянин посреди вражеского лагеря, и сверлил взглядом южного советника.

****

Затея была обречена. Если и не на провал, то однозначно на проблемы. Стево чувствовал себя как в детстве во время игр, когда нельзя было попасться отцовской страже. По крайней мере, именно в том возрасте он последний раз перемещался по тайным ходам. Правда, тогда это были стены родного замка, а не северной крепости. Он не понимал поступок Килли, зачем он рассказал Имре, как проникнуть сюда? Его мучительно терзало подозрение, что Джей умер, а они идут похищать ребенка Стево, как разбойники.

Он попытался спросить об этом Имре, но тот велел заткнуться и не привлекать внимание северян к говорящим стенам. Еще он велел не хрустеть своими костями, но тут уж Стево ничего не мог поделать и только удивлялся, как сам Имре после стольких лет плена выглядит таким живеньким и крепким.

Они замерли, когда услышали жуткие хриплые звуки. Они напоминали неумелую заточку ржавого меча, но на деле – это Рурорг напевал на старом южном языке. Настолько старом, что Стево мог разобрать от силы четверть слов.

– Ну вот, теперь пиздуй. Я буду где-нибудь тут рядом. И постарайся не быть ебланом, – напутствовал Имре и подтолкнул его к выходу.

Как не быть ебланом, Стево не знал. Как и того, что ему вообще делать и что ждет его в лазарете. Но отступать было некуда.

Рурорг обернулся на звук шагов, осмотрел Стево без удивления или страха и вернулся к своему занятию. Он склонился над Джеем и обрабатывал жуткую рану у него на животе. Стево привык видеть кровь, боль и страдания, в его памяти были картины и похуже, но в этот раз было все иначе. Потому что страдал Джей.

– Как он? – Стево подошел ближе и заметил кольцо, которое сам ему и подарил. Значит, все-таки не выбросил в первую же канаву.

– Хуево, ты что слепой? – огрызнулся Рурорг, то ли коверкая имя Стево, то ли обозначая состояние Джея. – Мелкий поганец решил пойти по твоим стопам и прикончить анатэ, выбираясь из него.

– Ты спасешь его?

– Кого именно? Джея или мелкоту? – язвительно уточнил Рурорг.

– Их обоих. То есть… а ребенок где? – Стево видел, что уже не в животе Джея, и стал оглядываться по сторонам. Увидел люльку раньше, чем злобный старик начал обвинять в тупости и неспособности протереть глаза.

– Омега. Поздравляю, папаша.

Стево подошел поближе и втянул запах. Его сын. Крошечный, опухший и сморщенный, похожий скорее на картошку, чем на человека. И что с ним теперь делать?.. Понятное дело, омега – ни на какой трон претендовать не может и политической ценности для Юга не имеет, но тем не менее. Раньше, когда Стево думал о будущих детях, то был уверен, что станет их любить. Теперь, глядя на малыша, понимал, что никакая сила не заставит его взять такую кроху, беззащитного и слабенького, в южный лагерь. Туда, в холод, снег и пургу? Да ни за что! Он должен оставаться здесь, в безопасности и тепле, под присмотром лекаря и нянек. Рядом со своим анатэ.

Стево вернулся к кровати Джея, присел у изголовья. Потянулся рукой к его лицу. Прикосновение вышло не таким, как он планировал в гневе и обиде. Конечно, он понимал, что тот в отключке и ничего не почувствует, но он все равно нежно поглаживал его по голове, по вискам, по лбу. Недавно он желал неверному омеге боли и смерти, но теперь, рядом с ним, глядя на эту самую боль и почти смерть, понимал, что не может от него отказаться.

– Так с ним все будет в порядке? – спросил Стево, заметив, что Рурорг с необычным интересом его рассматривает. Ясное дело, старик уехал с Юга почти десять лет назад, и в прошлый приезд Стево на Север и не подумал встретиться с ним. А теперь, очевидно, сравнивал восемнадцатилетнего сопляка Стево с двадцативосьмилетним сопляком Стево.

– Я же для того и приехал сюда, чтобы спасать местных принцев, – хмыкнул Рурорг.

Стево понял, куда он смотрит. На его разбитое плечо и повисшую без движения руку. Это плохо. Очень плохо и опасно – нужно как-то отвлечь его внимание.

– Когда я ударился башкой о корму, Эста требовал тебя немедленно вернуть.

– Эста не будет рад, когда я вернусь, – с опасной ухмылочкой заявил старик. Еще бы! Ведь Рурорг их всех четверых считал тупыми детьми, трепал за уши и не уловил момент, когда они выросли вдвое выше него. Вместо этого он завел палку. Ту, на которую сейчас опирался. Он подошел ближе, склонив голову на бок, и во взгляде появился маниакальный огонек.

– Да уж! Ему передали, что ты заявил, мол, вернешься только когда принц Эммерих оживет и станет королем, – припомнил Стево с улыбкой и осторожно осматриваясь, отыскивая средства защиты и пути к бегству, как в детстве. Пять минут назад он был уверен, что больше не боится старика. А теперь до него дошло, откуда у него вообще нелюбовь к лекарям. Вот же он – ответ. – Ты бы видел лицо Эсты в этот момент. Особенно его красные уши!

– И вот Имре жив.

Стево ненадолго задумался, ощущая странное противоречие от слов Рурорга. Да, Имре жив, но какой из него король? Зато есть Эста, и он так любит править, что даже умирать от старости не согласится, лишь бы не передавать трон сыну. Что уж говорить о брате, который столько лет пробыл в плену, к тому же во всеуслышание заявляет, что ему политика, как кость поперек горла, и он бы с радостью провел оставшуюся жизнь в бане с вином и южанином в обнимку. Баню можно заменить на чудесный райский остров.Значит, это просто способ Рурорга сказать «никогда».

– Я останусь здесь, с ним. И не уйду, даже не надейся. Только если что-то случится в лагере или Джей прогонит.

– Да я-то что – оставайся. Вот придет Диас, увидит тебя и прикажет страже отрубить твою пустую башку.

– Я не боюсь Диаса, – фыркнул Стево. Он южанин, воин! С чего бы ему беспокоиться об омеге, которого дважды едва не убил.

– А напрасно, – с усмешкой бросил Рурорг и, скрючившись, прихрамывая, удалился в свою каморку. Хлопнул дверью с такой силой, что во всю его немощность становилось сложно верить.

Стево посидел недолго в тишине, прислушиваясь, как Рурорг опять завел песню, а потом наклонился поближе к Джею.

– Ну и чего ты, моя милость. Не дал себя убить ни южанам, ни долгой ночи, а теперь хочешь сдаться из-за карапуза?.. Совсем что ли спятил?.. Давай уже, хорош валяться. Нам еще нужно поругаться нормально, все такое… – он слегка улыбнулся, вспоминая ту ссору, когда он провел ночь с Мате, и Джей примчался взбешенный, голый и… такой милый.

Стево дотронулся ладонью до его живота и чуть-чуть, почти не касаясь, погладил.

****

Имре не стал караулить Стево. Он слишком хорошо его знал, а тот, как оказалось, еще и почти не изменился за время его отсутствия. Но кое-что новое все же было. Например то, что брат, влюбившись, совершенно размяк, и даже мысль и вероятность потерять Джея делала его, мягко говоря, неадекватным. Сперва с уклоном в агрессию, а теперь – в сопли.

Имре вздохнул и напомнил себе, что омеги творят с альфами страшные вещи. Поэтому он всегда предпочитал бет, решив жениться ради детей, а для души выбрать что-то более уравновешенное и разумное. Не вышло.

Он прошел мимо покоев Лерроя и прислушался. Взрослый голос, который рассказывал мальчику о стрелах и видах наконечников, показался знакомым. Порывшись в памяти, он отыскал горбоносый образ и имя – Йерге. Припомнил негодования Стево, что его лучший лучник пожелал остаться с маленьким корольком, и вовсе не для того, чтобы придушить во сне, а потому что нашел в его лице самого благодарного и способного ученика по стрельбе из лука во всем мире.

Вероятно, Диас и правда по каким-то причинам доверял Йегре, раз позволил ему приблизиться к сыну, да еще оставлял их наедине. По каким, интересно, таким причинам? Надо будет выяснить.

Имре прошел дальше и даже сквозь стены уловил запах табака. Закрыл ладонью нос и рот, зная, что это все равно не поможет, но хоть ненадолго отсрочит кашель. Он мог бы остаться в укрытии и понаблюдать за Диасом.

Но что это за детский бред?

Имре толкнул потайную дверь и прошел в покои короля-анатэ.

– Имре, – Диас потушил сигарету.

Волосы у него были распущены, а под теплой накидкой легко угадывалось отсутствие прочей одежды. Все потому, что в комнате тепло. А не потому, что он ждал гостя.

Имре улыбнулся и чихнул. Дурацкий дым! Будь его воля, он вообще запретил бы все это дерьмо, начиная от благовоний и заканчивая несанкционированными кострами. А Диас, хоть и без труда шел на некоторые уступки, совсем от любимой привычки отказывать не собирался.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю