Текст книги "Контракт на эльфа (СИ)"

Автор книги: Ellari Rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

Она плохо помнила, как Хьялмар спустил к ним в воронку бледную Кейру Мец, как едва живая Трисс из последних сил заклинанием левитации убрала обломки стен в сторону, как Золтан и Виги наскоро выбили в стене пролом, как в проломе показалась физиономия Роше, и как он, уже пришедший в себя, помогал нести своего старого врага в крепость.

В главном зале теперь было светлее – часть крыши обрушилась, зацепив оконный проем. Иорвета положили на стол, и Трисс хотела было его осмотреть, когда в зал, цокая по каменной напольной плитке каблуками, вошла Йеннифер. За ней, медленно и будто бы через силу, шел невысокий эльф с серебристыми волосами до плеч, острыми скулами и глубоко запавшими печальными глазами. Эрика напрягла память, лихорадочно пытаясь вспомнить, где она уже видела этого эльфа, и отчего ей так хочется немедленно перегрызть ему горло, но не смогла. Все, что было до этого мира, стерлось из памяти значительно сильнее, чем она предполагала.

– Я могу помочь, – мягким голосом произнес незнакомый эльф, остановившись возле носилок. – Йеннифер?

Чародейка склонилась над телом Иорвета, провела рукой над ним, закрыла глаза.

– Обширная кровопотеря, контузия, множественные переломы, – произнесла магичка, и Эрика заметила, что ее рука мелко подрагивает. – Без помощи магии и эликсиров он умрет к вечеру. Или даже раньше. Кейра! Трисс! Быстрее!

Эрика много бы отдала, чтобы сейчас просто грохнуться в обморок, но сознание, отдохнувшее под кучей ящиков и балок, работало безотказно, как гномские часы. И ей пришлось смотреть, как три чародейки и неизвестный эльф склонились над телом ее мужчины, и из-за их силуэтов брызнул золотистый магический свет.

Она смотрела, как чародеи отходят один за другим, шатаясь и опираясь на протянутые им руки помощи, утирая кровь, набежавшую из носа от чрезмерных усилий и усталости.

– Трисс, ты как? – Геральт мягко отвел руку Трисс, когда та, последняя, все еще продолжала бормотать заклинания над эльфом. Магичка подняла на ведьмака затуманенные глаза и, если бы он не подхватил ее, не устояла бы на ногах.

– Гхм, – послышалось сзади, и Эрика обернулась. Вернон Роше с перевязанным лбом стоял у нее за плечом. – Эльфы живучие. Особенно такие, как этот. Вычухается.

И Роше, словно сожалея о сказанном, прихрамывая, удалился. Потом, сверкая заплаканными изумрудными глазищами, подошла Цири.

– Геральт рассказал мне о тебе, – начала она. – Я не знаю, как все будет, но если ты… если ты захочешь вернуться в тот мир, откуда пришла, я постараюсь тебе помочь.

Она ничуть не походила ни на дочь императора, ни на княжну. Она была невероятно, словно родная дочь, похожа на Геральта.

– Как Весемир? – спросила Эрика после небольшой паузы.

– Ему лучше, – Цири едва заметно улыбнулась – одними уголками губ. – Имлерих убил бы его, если бы не тот вороной жеребец, что вырвался из конюшни. Он выпрыгнул из ниоткуда, как шальной налетел на нас… Имлерих отвлекся на секундочку, Весемир упал, а я, я подумала, что он умер, и…

Ведьмачка покачала головой и всхлипнула.

– Это из-за меня взорвалась та башня, – она говорила тихо-тихо, будто сама с собой. – Всё это, – она обвела взглядом зал, – из-за меня.

– Нас сюда никто силой не тянул, Цири, – вздохнула Эрика. – Мы прекрасно знали, на что идем. Я до последнего думала, что погибнут все, но посмотри, пока еще никто не умер.

***

Когда за окнами стемнело, а в провал на крыше заглянула тьма, зал опустел. У коек раненых дежурил Мышовур, плетя друидские обереги из сухих травинок и веточек и бормоча то ли заговоры, то ли заклинания. Из лампадки сочился приторно-сладкий дым.

Эрика находилась где-то между сном и явью, то проваливаясь в темноту, то выныривая обратно в залитый тусклым светом очага пустынный зал. Под мерное бормотание Мышовура и хриплое, рваное дыхание Иорвета она просыпалась и засыпала снова, не замечая, как вокруг продолжается жизнь. Как Кейра льнет к Ламберту, а он улыбается ей в ответ. Как Цири и Геральт на дворе играют в снежки. Как Трисс по три раза в день бегает делать перевязки Эскелю. Как Бьянка и Хьялмар тренируются в галерее на мечах, не обращая внимания на ворчание Роше.

Вскоре, возвратившись из очередного полусна, она вспомнила имя незнакомого эльфа и их первую встречу. И не почувствовала ровным счетом ничего. Всё, что было раньше, стало совершенно неважным, это было прошлое, подернутое дымкой забвения, и оно не имело значения. Гораздо больше значило то, что Аваллакʼх приходил к Весемиру и Иорвету каждый день и вместе с друидом и чародейками делал всё возможное, чтобы их спасти. И уходил, шатаясь, и бледнел, и черные круги под его глазами с каждым днем делались все темнее.

А затем, первым признавшись в собственном бессилии, Аваллак’х открыл портал – в Брокилон.

Комментарий к 22. Cмерти нет

Ну, как-то так, дорогие мои. Не знаю, что из этого вышло, но признаюсь, что моральных сил на облагораживание этой главы у меня уже нет, посему принимаются любые тапки, овощи и овальные предметы в ассортименте.

Спасибо всем тем прекрасным людям, кто читает, комментирует, рисует вдохновительные арты, дает автору волшебного пенделя и всячески проявляет интерес к этому фику :) Автор вас очень любит. Честно-честно.

ПыСы: Публичные беточки, вы просто чудо что такое. Спасибо вам, хорошие.

========== 23. В закат ==========

Никогда и ничего не просите!

Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас.

Сами предложат и сами все дадут!

Воланд

Туссент, 1275 год

Никто не замечал их, никто не задавал вопросов. Они проскакали галопом весь Север, не останавливаясь на постой в деревнях и на постоялых дворах – леса и холмы заменяли им стены, прошлогодняя листва, мох и вереск заменяли им постель. Мимо Альдерсберга, через Ривию и Лирию, мимо Ридбрина и Бельхавена несли их выносливые быстрые кони. И наконец в чудесный золотой полдень, теплый и свежий, как созревшая на бахче дыня, всадники остановились на широкой дороге, ведущей в Туссент.

Всадница откинула пыльный дорожный капюшон, и ветер растрепал короткие – чуть ниже ушей – волосы. Она была одета по-эльфски: в темно-зеленую стеганую курточку, замшевые штаны, видавшие виды высокие ботинки и потертый тяжелый плащ, и ее часто принимали за эльфку, коей, впрочем, она не была даже на четверть. И нет, бабочки не садились ей на плечи, а соловьи не тренькали свои песни на ухо, и дикие лесные звери не падали ниц перед ней при встрече, а либо намеревались сожрать, либо сбегали, но что-то неуловимое осталось в ней после Брокилона и его волшебных вод, что-то, не превратившее ее в дриаду, как гласило поверье, но сделавшее уже не совсем человеком.

Эрика часто думала о том, что же случилось с ней в древнем лесу, под тысячелетними деревьями Брокилона, но так и не смогла найти ответа. Почему Среброглазая Эитнэ позволила ей отпить из чаши, почему в ее мудрых глазах не было осуждения и враждебности – Эрика не могла сказать. Возможно, все дело было в заступничестве Аваллакʼха, который долго говорил с повелительницей дриад в Дуэн Канэлл, а может, в том, что Эрика принадлежала к совсем иному миру, но вероятнее всего, дело касалось таких тонких и хрупких материй, которые она была не в состоянии понять и осмыслить, а потому приняла как данность. Вода в чаше переливалась перламутром и серебром и пахла мхом, и сделав всего один глоток, Эрика провалилась в долгое забытье с ознобом, болью и кошмарами. Где-то там, в глубине кошмаров, к ней приходили вампиры и всадники Дикой Охоты, драуги и призраки, драконы и великаны. И все говорили одну и ту же фразу, разными голосами, выплевывая ее огнем, дымом и кровью: «Duettaeann aef cirran Caerme Glaeddyv. Yn a esseath» – и уходили во мрак.

Ей не нравилось вспоминать Брокилон – слишком уж он был непонятным и чужим, как затяжной наркотический обморок. Она видела то, что не видел ни один из ныне живущих людей – и древние некрополи Крааг Ана, где покоились великие короли прошлого, и величественные дубы Дуэн Канэлл, и лечебные источники в гроте среди вьюнов конинхаэли и побегов пурпурного окопника. И она помотала головой, отгоняя воспоминания, возвращаясь в медовый полдень, пахнущий сиренью, цветущей акацией и полевыми цветами.

За сочными лугами, где седой ковыль перемежался с желтым гусиным луком, синими колокольчиками аконита и кипенно-белой луговой геранью, тянулись зелеными полосами вдоль холмов виноградники Туссента. А выше, шпилями задевая облака, сверкал на солнце витражами самый прекрасный из всех замков в мире.

– Aen elaine tir, – Эрика, давно уже отвыкшая удивляться чему-либо, все же не сдержала вздох восхищения.

– Yea, – согласился с ней ее спутник, остановив вороного с роскошной волнистой гривой. Конь всхрапнул, топнул копытом, смяв куст мышиного горошка.

Эрика приложила ребро ладони ко лбу, пряча глаза от яркого весеннего солнца, желая получше рассмотреть сказочный вид. По дорогам чинно прокатывались сверкающие всадники с плюмажами из павлиньих перьев; сонно вертела крыльями старая, заросшая плющом мельница; а на белых башенках сказочного дворца плясали солнечные блики.

Разгон всхрапнул, завидев несущегося к путникам рыцаря в золоченых доспехах, но тот проскакал мимо, не удостоив всадников даже взглядом. Эрика успокоила коня, спешилась и подошла к дорожному указателю.

– Боклер – это вон туда, – усмехнулась она. – Вот уж спасибо, сами бы в жизни не догадались. Мы на правом берегу Сансретура, со стороны Бельхавена. Значит, нам на юго-восток, как раз в сторону Боклера.

– Поехали уже, – процедил спутник, которого, казалось, не радовали ни чудесные виды синеющих вдали гор Амелл, ни снежная белизна перевала Ангрен, ни полный лазурной воды бегущий вдаль Сансретур.

– Что не так на этот раз? – рассмеялась Эрика, снова запрыгивая в седло.– Повязка жмет?

Всадник бросил на нее убийственный взгляд своего единственного зеленого глаза и хотел было что-то сказать, но кусты белой сирени вдоль берега разверзлись с треском, и из них выскочила огромная лохматая собака, мокрая, зеленоватая от тины, ряски и ила.

И отряхнулась.

Брызги зеленой затхлой воды из прибрежной заводи полетели во все стороны, вызвав дружную брань обоих путников.

– Ард, ну как ты мог, – с чувством сказала Эрика, оттирая грязь с лица. – Совсем на старости лет совести лишился.

Но огромная собака, чью черную шерсть уже кое-где проредила седина, вовсе не чувствовала себя виноватой. Она весело гавкнула и потрусила по дороге в сторону Боклера.

Виноградники тянулись нескончаемой чередой. Чудные домики, такие уютные под оранжевой черепицей, утопали в зелени и благоухали сиренью. Толстые кошки грелись на невысоких оградах из желтого камня, сторожевые псы спали у ворот, лениво отгоняя хвостами мух.

– Корво Бьянко, – Эрика прочитала вывеску вслух. – Нам сюда.

Дорога, вымощенная желтым камнем, привела к двум высоким аркам. Желтая штукатурка потрескалась от времени, но это лишь добавляло очарования всей здешней архитектуре. Вдоль ограды росли стройные кипарисы и пушистые сиреневые кустики с мелкими душистыми цветочками.

– Решено, – проговорила Эрика, глядя на диковинный кустарник. – Покупаем соседнее поместье. Смотри, как красиво. Это же значительно лучше, чем та приглянувшаяся тебе полянка в Элландере, где нас чуть живьем не сожрали комары, разве нет?

Всадник издал нечто среднее между горестным вздохом и саркастичной усмешкой, и спешился, взяв коня под уздцы. Знакомая белая рубашка с кожаной перевязью и собранные в хвост седые волосы промелькнули за кипарисами, а следом послышался требовательный и властный голос Йеннифер, отдающий приказы слугам.

– Кого я вижу! – из-за арок показалась расплывшаяся в улыбке физиномия Золтана. – Чтоб меня! Это же гроза долины Понтара собственной персоной, да не один, а в компании, в прекрасной компании, раздери меня накер!

– Привет, Золтан, – Эрика наклонилась, чтобы низенький краснолюд смог ее обнять, и тут же об этом пожалела – ручищи Золтана заставили ее ребра дружно захрустеть. – Мы не опоздали к ужину, я надеюсь? Если Йорвет сейчас не съест чего-нибудь, боюсь, он примется за нас.

Эльф откинул капюшон плаща, привычным жестом поправил узел своей бессменной повязки, и, наконец, изобразил некое подобие слабой улыбки.

– Caed, sell, – он пожал мощную волосатую лапищу краснолюда, и внимание Золтана тотчас переключилось на собаку.

– Мантихор ты мой любимый, – бубнил краснолюд, почесывая за ушами довольную песью морду. – Сколько лет-то прошло, сколько зим!

– Всего ничего, – из-за кипарисов наконец-то появился ведьмак Геральт из Ривии собственной персоной. – Рад видеть вас обоих. Вместе.

Эрика и Иорвет переглянулись. Эльф снял с седла большую закрытую корзину, и лицо его сразу приобрело странно одухотворенное выражение.

Пока конюх принимал лошадей, Золтан трепал Арда по ушам, Йеннифер кричала на слуг, на ветке акации пела желтая иволга, а над головами собравшихся сновала любопытная зеленая стрекоза, ведьмак недоуменно таращился на корзину, из которой выбивался кусок кружевного белоснежного одеяльца.

– Это… – он перевел взгляд с хихикающей Эрики на смутившегося Иорвета и указал пальцем на корзину, но так и застыл, раскрыв рот.

– Это девочка, – Иорвет, немного смутившись, заглянул в корзину, из которой тотчас раздался детский писк.

Золтан не растерялся, и подбежал к корзине первым, чтобы заглянуть внутрь. На его простодушном лице отразилось сразу несколько эмоций – удивление, недоумение и умиление.

– И как вы… – ведьмак принялся пространно жестикулировать. – Как…

– Ты столько лет прожил на свете, Gwynbleidd, и просишь меня рассказать тебе, как? – усмехнулся Иорвет.

– О чем это вы? – Йеннифер, как всегда безупречно одетая, вышла к гостям.

– Здравствуй, Йеннифер, – кивнула Эрика. – Мы вам подарок привезли.

И она, забрав корзину у Иорвета и Золтана, вручила ее ведьмаку.

– Что там? Дитя-Неожиданность? – насторожилась чародейка, впрочем, не без всегдашнего сарказма.

– Вроде того, – совершенно серьезно произнес Иорвет.

А Геральт, заглянув в корзину, издал странный звук и покачал головой.

– Шутники, блять, – добродушно ругнулся он, и вынул из вороха кружевных одеял пушистого черного щенка с рыжими подпалинами, точь-в-точь как у Арда. – Девочка, говоришь? У, тяжелая! Цири будет в восторге. Она уже приволокла в Корво Бьянко всех окрестных котят… ну да что стоять на пороге, ужин почти готов.

– Опять стряпня твоего ручного вихта, – фыркнула Йеннифер. – И почему ты отказался от повара из Боклера? Он работал у Анарьетты много лет.

– Потому что я люблю стряпню Марлены, – миролюбиво улыбнулся ведьмак. – Она прекрасно готовит, правда, Золтан?

– Чтоб мне провалиться на этом самом месте, если я ел пироги с почками вкуснее, чем печет эта старушка, – подтвердил краснолюд и довольно крякнул. – Идемте уж, в животе бурчит.

И они пошли по вымощенному желтым булыжником дворику, прямо к пахнущему свежей штукатуркой домику, увитому плющом, мимо кадок с геранью и снующих по двору белоснежных гусей.

Здесь, на полукруглой террасе, уже был накрыт длинный стол. Букеты в глиняных вазах, дымящийся жареный гусь, только что из печи, пироги, соленья и грибы, и, конечно же, вина в темных бутылках, лучшие вина в мире. Важный дворецкий в черном камзоле и сухонькая старушка в белоснежном переднике поклоном поприветствовали гостей.

Пока гости переодевались с дороги, солнце лениво заползло за синие горы, освещая слабеющими лучами благодатную землю игрушечного княжества Туссент. Где-то в ветвях затренькал соловей, затарахтели сверчки и цикады. Зажглись свечи и уличные фонари, подарив вечернему поместью еще больше очарования и романтического флера.

Ведьмак рассказывал о вампирах и прекрасных дамах, о нападении на город чудовищ и удивительной встрече со своим старинным другом Регисом, которого считал погибшим. О том, что приключение в Туссенте закончилось хорошо, и он решил осесть здесь, на пожалованной ему княгиней винодельне, отдохнуть от ведьмачьих забот. Рассказал о Лютике, которому въезд в Туссент был заказан, но бард все равно обещал навестить друзей инкогнито. И о Цири, которая отправилась на ночную охоту на виверну в окрестностях Дун Тынне, не желая сходить с ведьмачьей стези даже здесь.

Золтан так и не вернулся в Махакам, о чем он не преминул сообщить всем присутствующим. Они с Лютиком осели в Новиграде, в кабаре «Хамелеон», бывшем некогда борделем «Шалфей и Розмарин», и вели вполне беззаботную богемную жизнь.

– Ну, а вы-то, вы-то где пропадали? – не удержался краснолюд. – С тех пор, как преставился этот ушлёпок Радовид, в Редании стало спокойнее. Нильфы не притесняют нелюдей, хоть я и по-прежнему испытываю к черным некоторую неприязнь.

– Где нас только не носило, – усмехнулась Эрика. – Я бы могла сказать, что объехала весь Север, но кроме бурелома, валежника, мха и болот я мало что сумела разглядеть.

– Чем ты недовольна, женщина, – лениво откинувшись на спинку лавки, протянул Иорвет. – Я даже ни разу тебя не убил.

Золтан хрюкнул, поперхнувшись вином. А эльф вышел из-за стола и, закурив трубку, спустился в сад.

– Мы возвращали эльфов домой, – после короткой паузы сказала Эрика, настроившись на серьезный лад. – Не все поверили Маргаритке, многие продолжали скрываться в лесах… Скояʼтаэли верят только своим, таким, как Йорвет, как Киаран, как Фаоильтиарна. Кто-то соглашается вернуться в Дол Блатанну и Махакам, кто-то предпочитает Верген. Ха-ха, я не спала под крышей с самого весеннего Эквинокция, а из седла не вылезала уже больше двух лет.

– Однако же бывают чудеса в жизни, – простодушно заметил Золтан, погладив себя по бороде.

– Это ты о нас с Йорветом? – усмехнулась Эрика. – Я так и вижу у тебя на лице вопрос, не подсыпала ли я ему что-нибудь в суп.

Вместо того, чтобы смутиться, краснолюд рассмеялся. Геральт тоже не сдержал улыбки, и только Йеннифер оставалась несколько отстраненной и делала вид, что беседа занимает ее не больше, чем прошлогодний снег.

– Нет, ничего такого, – продолжала Эрика. – Он все так же стреляет, а я всего лишь подаю ему стрелы, но благодаря Эмгыру вар Эмрейсу и одному небезызвестному ведьмаку на севере воцарился мир. А это значит, что люди и нелюди больше не враги… ну, по крайней мере, до тех пор, пока до власти не дорвется очередной кровожадный королёк с манией величия и прогрессирующей шизофренией. Хм, что-то Йорвета давно нет. У вас тут суккубов поблизости не водится?

Под рёгот Золтана и смущенное покашливание Геральта Эрика спустилась в сад, но успела услышать, как ведьмак и чародейка продолжили разговор без неё.

– Вода Брокилона, – безошибочно догадалась чародейка. – Эитнэ сделала девочке поистине королевский подарок. Это даст тридцать, а то и пятьдесят лишних лет, и…

Эрика усмехнулась. Да, Эитнэ сделала подарок, но не ей, совсем не ей. Подарок предназначался Иорвету.

Эльф сидел на берегу пруда, окаймленного цветущими кустами и редким камышом, и выглядел изрядно налакавшимся. Только Эрика знала, насколько обманчиво его опьянение – он мог, не напрягаясь, убить дюжину латников даже в таком состоянии.

– Que te anseo tuve? – спросила Эрика, присаживаясь рядом с ним на коврик то ли барвинка, то ли горечавки. Она говорила на Старшей Речи с едва заметным акцентом, который все по сей день принимали за скеллигский.

– Aen laun velol elaine, – задумчиво произнес эльф, глядя на тонкие кипарисы на другом берегу пруда.

На камень на противоположном берегу вспрыгнула громадная черная пантера, и замерла, как бронзовое изваяние на фоне звездного неба. Иорвет потянулся было за луком, но в последний момент убрал руку – животное мирно сидело на камне, разглядывая свое ночное отражение в пруду, и не обращало никакого внимания на двуногих.

Легкий теплый ветерок качал ветви деревьев и пускал рябь по водной глади. Ни лягушек, ни комаров слышно не было – наверняка Йеннифер их извела с помощью магии, слышен был только стрекот цикад и пение соловья.

– Caemm a me, – тихо сказал эльф, и Эрика почувствовала его горячее дыхание на шее прежде, чем ощутила мягкий поцелуй.

– Хоть бы раз сказал, как ты меня любишь и как я тебе дорога, – в шутку возмутилась она, пытаясь высвободиться из железных объятий эльфа.

– Тебе нужен мужчина, который болтает или который делает? – Иорвет распустил узел на повязке и изрядно отросшие волосы упали ему на лоб.

– Я хочу все и сразу, – Эрика забралась к нему на колени. – Если скажешь – от тебя не убудет.

– Я уже сказал однажды, – буркнул эльф. – Я убью за тебя. Этого хватит.

– Ты убьешь за тушку кролика и не поморщишься, – рассмеялась она. – Высоко же ты меня ценишь!

Иорвет не разозлился – пока эта игра его забавляла.

– Твой taedh, что все время шлет тебе письма, говорит о любви каждой своей leede. Много ли ты дашь за такую любовь? – от эльфа пахло табаком и вином, и немного – скошенной травой. А его руки, такие сильные, забравшись под ее распахнутую курточку, неспешно гладили по спине, расслабляя уставшие за день мышцы. – Ты дразнишь меня, mo mearbhall, но ты все знаешь сама.

Она и вправду знала, чего ему стоило привести ее в Дол Блатанну. Ни один косой взгляд, ни один шепоток не промелькнули у нее за спиной, когда они вместе поднялись по мраморным ступеням в замок, построенный на утёсе у водопада, словно ласточкино гнездо. И два лоснящихся оцелота у ног Францески Финдабаир не подняли на нее золотых внимательных глаз. И сама Маргаритка, божественно прекрасная, приветливо ей улыбнулась. «Это все политика, – думала Эрика тогда, не зная, куда деть руки, как стоять и какое выражение натянуть на хмурое лицо. – Францеска улыбается, потому что Йорвет нужен ей, и она стерпит рядом с ним кого угодно, даже ручного гнильца. Они все здесь чувствуют вину перед ним – за предательство, за Врихедд, за Ущелье Гидры. Они не простят друг друга никогда. Но сейчас – сейчас они делают вид, что я одна из них, и это лучшее решение».

Эрика обняла Иорвета одной рукой, другой отдернула ворот стеганки, прижалась губами к татуировке на шее. Листики и веточки чуть выступали над кожей, и женщина смогла бы в точности воспроизвести этот узор на бумаге, если бы захотела.

– Iorveth, dice, – на Старшей Речи его имя звучало особенно хорошо, мягче и нежнее. Эрика легонько толкнула его в плечо, и он медленно опустился на плотный травяной ковер.

– Neen, – проворчал он, своевольно притягивая женщину к себе. – Перестань. Я не…

Он порывисто вдохнул, когда она одним точным движением развязала шнуровку на его штанах и поцеловала низ живота сквозь тонкую ткань нижней рубашки.

– Yea, – выдохнул эльф напряженно. – Enʼca caelm, mo feainne… Geas!

– Я не слышу, – смеясь протянула она, отодвигаясь от сидха на безопасное расстояние.

– Erika! Heʼcwelle te! – Иорвет рывком подмял хохочущую женщину под себя. – Так-то лучше. Когда я сверху, тебе сложнее убежать.

– Я никогда не убегу, ты же знаешь, – она потянулась к нему, чтобы поцеловать: невыносимо было смотреть на эти губы, рассеченные шрамом, и не прикасаться к ним своими.

– Знаю.

Раздался оглушительный в ночной тишине треск – кто-то ломился к ним сквозь кусты, и вспомнив давешнюю пантеру в опасной близости от поместья, Иорвет в одно мгновение вскинул лук и прицелился на звук.

– Так-то вы встречаете старых друзей! – обиженно проговорил некто, смахивая листья и лепестки с пышных буфов на рукавах.

– Лютик! – Эрика, все еще лежавшая на земле, радостно вскочила и, на ходу застегивая курточку, бросилась к барду. – Ты все-таки приехал!

– Ох, кажется, я немного помешал вашему уединению, – бард поймал хмурый взгляд Иорвета. – Но у меня важные вести из Вергена. Саския покинула город.

– Que? – зло переспросил эльф. – Как давно?

– Я прямиком оттуда, как вы понимаете, я поэт, а поэт в своем роде летописец, и потому обязан присутствовать при всех важнейших событиях…

– Лютик! – прошипела Эрика, и поэт осекся.

– Четыре дня назад. Бразды правления подхватили Ярпен Зигрин и Барклай Эльс, но без Аэдирнской Девы всё может пойти кувырком, – бард смял свой чудесный пурпурный берет и прижал к груди. – Йорвет, тебя там знают и помнят…

– Как военного преступника, – спокойно уточнил сидх, ничуть не изменившись в лице. – Которого обожаемая всеми Аэдирнская Дева выдала северу при первом удобном случае, чтобы сохранить нейтралитет.

На последних словах в его голосе явственно проступил яд.

– Там много эльфов, – взмолился Лютик.

– За тамошних seidhe отвечает Киаран аэп Эасниллен.

– Но он сейчас в Дол Блатанне!

– А я в Туссенте! – рявкнул Иорвет. – И меньше всего желаю ввязываться в политические дрязги в долине Понтара, taedh.

На шум явился Золтан, а за ним и Геральт с Йеннифер и двумя бутылками боклерского белого урожая 1269 года, прибежал Ард, и тут же нырнул в пруд, погнавшись за ночной бабочкой, а немногим позже к компании присоединился опрятный господин с породистым лицом, остро пахнущий травами. «Корво Бьянко станет местной достопримечательностью, если кто-нибудь прознает, что здесь вместе пьют эльф, человек, краснолюд, ведьмак, чародейка и древний вампир», – посмеиваясь, подумала Эрика. Небо неотвратимо светлело, на траву опускалась роса, в камышах клубился утренний туман, но холодно не было – возможно, все дело было в прекрасном вине, а может быть, в приятной компании, кто знает?

***

– Геральт, что у меня на подушке делает эта жирная наглая крыса?

– Это Стефан. Не обижай его, пожалуйста, ему и так достается от Йеннифер.

– Ты назвал крысу Стефаном? А почему не Плотвой?

– Потому что это крыса, а не лошадь.

– Исчерпывающе.

***

Эрика поправила подпругу на старом потертом седле Разгона, смахнула со стремени налипшую травинку. Конь вел себя немного нервно, предвкушая очередной долгий переход, и то и дело негромко всхрапывал.

– Уверены, что хотите ехать в ночь? – переспросил ведьмак. – В предместьях Бельхавена видели грифона.

– Мы минуем Бельхавен до заката, – заверил его Иорвет. – Va fail, Gwynbleidd.

– Va fail, Iorveth, – они крепко пожали друг другу руки. – Прощай, Эрика. Передавайте привет Ярпену и остальным.

Иорвет коротко кивнул и улыбнулся, а последнее случалось с ним не так уж часто.

Кони пошли рысью, оставляя позади Корво Бьянко и сказочный Туссент, игрушечные домики под черепичными крышами, кипарисы и виноградники, и мелодичное журчание лазурного Сансретура. Эрика немного жалела о том, что не успела посетить Боклер, но, черт возьми, как приятно было снова очутиться в седле на тракте, глядя, как красное солнце лениво катится в алый закат, как развивается на ветру грива коня, как мерно подковы отбивают привычный такт, как несется впереди огромный мохнатый пёс, как рядом, шаг в шаг, едет легендарный командир скоя’таэлей, самый опасный разбойник Севера.

А с полей несется одуряющий аромат сирени.

Комментарий к 23. В закат

Duettaeann aef cirran Caerme Glaeddyv. Yn a esseath – У меча Предназначения два острия. Одно из них ты.

Aen elaine tir – какой красивый город

Yea – да

Caed, sell – привет, краснолюд

Que te anseo tuve? – что ты здесь делаешь?

Aen laun velol elaine – ночь очень красивая

Caemm a me – иди ко мне

taedh – бард

leede – любовница

mo mearbhall – моя страсть

Iorveth, dice – Иорвет, говори

Neen – нет

En’ca caelm, mo feainne… Geas! – немного медленнее, мое солнце… Проклятье!

Erika! He’cwelle te! – Эрика! Я тебя убью!

Que? – Что?

Va fail, Gwynbleidd – Прощай, Белый Волк

Va fail, Iorveth – Прощай, Иорвет

___________