Текст книги "Контракт на эльфа (СИ)"

Автор книги: Ellari Rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

– Иди на юг, к морю, – мягко продолжал Кербин. – Побудь на берегу, и он сам тебя найдет. Старый Лис будет рад встрече и новостям.

– Тебе нас заказали, vatt’ghern? – дерзко спросила бледная эльфка, сидевшая у костра в одной длинной сорочке. – Подожди немного, мы сами умрем!

– Прости их, – еще мягче сказал Кербин. – В них слишком много ненависти.

– А в тебе? – со вздохом спросил ведьмак.

– Перегорело, – усмехнулся скоя’таэль. – Va fail, Gwynbleidd. Va fail, beanna.

Ведьмак ловко спустился со скального выступа, на котором расположились “белки”. Эрика споткнулась, но сумела удержать равновесие, вцепившись в рукав ведьмака.

– Я дальше сама, – она остановилась напротив Геральта. – Тебе нужно вызволять Лютика, каждая минута на счету. А отсюда до моря – часа два пешком, потом столько же обратно… Я справлюсь. Честно.

– Береги себя, – ведьмак спорить не стал. – Ты знаешь, где меня искать.

И он бесшумно растворился среди деревьев, оставив девушку одну на развилке нескольких слабо заметных лесных тропинок. Одна из них вела к мельнице Люсьена, вторая – к маяку Новиграда, третья к лесопилке, а четвертая – на юг, к морю. Эрика осторожно потрогала ее носком сапога, будто проверяя, выдержит ли каменистая почва ее вес. Ард повторил ее движение, потрогав тропинку лапой, словно большой кот.

Эрика рассмеялась, потрепала собаку по широкому лбу, и уверенно двинулась вперед. Лес вокруг был поразительно шумен. На тропу то и дело выскакивали косули и зайцы, в ветвях били крыльями и ухали совы, надрывались сверчки и цикады. Страшно не было: луна ярко освещала тропинку, так, что виден был каждый куст, каждый лист и каждый камень. Эрика шла не спеша, внимательно наблюдая за собакой. Ард брел, расслабленно опустив голову, лишь изредка поглядывая по сторонам. Но девушка знала, что стоит псу почуять хоть малейшую опасность, он мигом навострит уши, надыбит шерсть и утробно зарычит.

Тропинка обрывалась у высокого холма, напоминавшего двойной верблюжий горб. С вершины уже было видно море – спокойное, величественное, отливающее синевой в бархатном лунном свете. А вот под холмом была тьма – густо сплетенные кроны деревьев и крутой склон образовывали густую тень, непроглядную и кромешную. Эрика побродила по вершине, раздумывая, как быть, и решила поступить мудро – обойти холм слева, со стороны тракта и мельницы.

Но выпорхнувший из кустов длиннохвостый фазан заставил девушку отпрыгнуть от неожиданности – прямо на сыпучий склон холма. Под ногами поехало, зашуршало.

Она взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие. И это получилось бы, если бы не Ард, бросившийся ей на помощь. Эрика так и не поняла, что он собирался сделать – то ли схватить ее за полу куртки зубами, то ли еще что, но не удержался сам, и вместе с пластом сыпучей земли заскользил вниз, к темнеющим у подножия холма кустам и деревьям. Тихонько взвизгнув, девушка покатилась за ним. Склон был крутой, пыль забивалась в глаза, нос и рот; острые камни и колючки царапали лицо. Падение длилось всего пару мгновений, и было бы не столько страшным, сколько неприятным, если бы за редким кустарником не поджидало едко пахнущее тиной болотце. Ард легко удержался на берегу. Камешки из-под широких лап с плеском посыпались в воду. А вслед за ними в темный омут с разгону плюхнулась Эрика.

Первым делом она испытала облегчение – холодная вода смыла с лица пыль и грязь, притупила боль в ссадинах и порезах. Девушка вынырнула, отплевалась от гнилой болотной воды, выругалась, ощутив, как по виску поползло что-то склизкое, и, смахнув пиявку нервным жестом, поплыла к берегу. До него было шага два – хватило бы одного рывка, чтобы выбраться из черного омута.

Но что-то крепко схватило ее за ногу.

***

– N’aen aespar, – раздался спокойный, властный голос.

Луна была еще высоко – яркая, круглая, тревожная. Ард зарычал тихонько, подавшись вперед, но высокий силуэт, оторвавшийся от утеса, легко спрыгнул на песок.

Эрика обхватила себя руками за плечи – холодно было до зубовного скрежета, с одежды все еще текло на песок, в сапогах хлюпало. Чуть ниже правого колена пекло и саднило то ли от когтей, то ли от зубов проклятого утопца, который чуть не уволок ее на илистое дно.

Иорвет, оглядев ее с ног до головы, вздохнул.

– Этого следовало ожидать, – сухо сказал он.

– Чего – этого? – Эрика гордо вскинула голову, стараясь не стучать зубами. – Если т-ты д-думаешь, что я пришла к тебе, ты глубоко заблуждаешься. Мне нужен мой конь, которого ты д-до сих пор мне не вернул.

– Ах, конь, – издевательски протянул Иорвет, сложив руки на груди. – Я могу дать тебе лодку, чтобы не пришлось и обратно возвращаться… вплавь.

– Йорвет, – процедила Эрика, сверкнув глазами. – Где моя лошадь?

– Идем, – сидх развернулся и пошел вдоль берега, мягко ступая по песку и почти не оставляя следов.

Ард подбежал к морю, и схватил ртом волну, которая едва доставала ему до груди. В этом псе удивительным образом сочетались мрачность и суровость со щенячьей дурашливостью.

Шли недолго. У самого берега, под нависшей козырьком мшистой скалой, виднелся небольшой грот. У входа расположились трое дозорных-скоя’таэлей – два тощих эльфа и рыжий краснолюд. Завидев промокшую дхойне, краснолюд сплюнул под ноги, а эльфы брезгливо попятились. Но Иорвет прошел мимо них, словно их вовсе не существовало, и отодвинул высокий куст вороньего глаза, усеянный крупными иссиня-черными ягодами.

Корни, оплетавшие стены пещеры, поблескивали от росы, и отбрасывали причудливые тени. На земле буйно рос папоротник – уже местами желтоватый, но все еще сочный. Внутри царил какой-то диковатый уют: ящики и тюки, спальные мешки, раскиданные по углам, обложенное крупной галькой кострище, котел, черный от нагара, бочки в темном закутке. Две лошади стояли, пожевывая сено, в криво сколоченном загоне рядом с бочками.

Эрика, не спрашивая разрешения, пошла напрямую через пещеру к лошадям, но эльф остановил ее, больно схватив за локоть.

– Стой, – скорее приказал, нежели попросил он.

– Отпусти, – прошипела девушка, тщетно пытаясь вырваться из цепких эльфских пальцев.

– Bloede… – эльф встряхнул ее, приподняв над землей, как вожак стаи треплет провинившегося щенка. – Иди к костру!

Эрика и сама понимала, что в мокрой одежде и с прокушенной ногой далеко не уедет, но оставаться здесь, в пещере, среди скоя’таэлей, которые ее с радостью разделают на кусочки при первой же возможности, было неуютно. Несмотря на присутствие Иорвета.

– Ты меня только не оставляй с ними наедине, – Эрика кивком указала на вход.

Эльф сделал вид, что не услышал. Он бросил на вытоптанную землю несколько волчьих шкур, плеснул воды в котелок и, порывшись в ящике у входа, вытащил шерстяное одеяло – серое, выцветшее, в темно-бурых пятнах.

Даже если им обматывали несвежего покойника, Эрике было все равно. Она с невероятной скоростью сбросила с себя куртку, а вот со штанами и сапогами пришлось повозиться – мокрые, они поддавались с трудом. Оставшись в прилипших к телу бриджах и рубашке, Эрика потянулась за одеялом, но Иорвет покачал головой:

– Снимай все.

«В конце концов, чего он там не видел», – усмехнулась про себя девушка, стаскивая последнюю одежду и получая взамен неожиданно мягкое одеяло.

Эльф собрал ее вещи, развесил на стойках у костра – молча и деловито. Наконец, вода в котелке закипела, и сидх, бросив туда щепотку трав, сел на шкуры рядом с Эрикой.

– Это место называется Вдовий грот, – вдруг начал Иорвет, расслабленно откинувшись на мешки и тюки. – Легенда гласит, что давным-давно здесь жила молодая женщина, дожидаясь мужа из заморского похода. Спустя годы она постарела, а затем умерла.

Эрика слушала, затаив дыхание.

– Муж вернулся через три дня после ее похорон, – продолжал Иорвет. – И узнав о верности своей любимой, бросился с обрыва на прибрежные скалы.

Девушка внимательно вгляделась в лицо скоя’таэля – не под фисштехом ли тот. Но нет, Иорвет выглядел так же, как и всегда, разве что был значительно спокойнее.

– Ты знаешь человеческие легенды? – Эрике не удалось скрыть удивления.

– Только те, что люди украли у Aen Seidhe, – Иорвет помрачнел. – Есть вести от ведьмака?

– Есть, – девушка погрела руки над костром. – Геральт вернулся из Оксенфурта, убил Младшего, и узнал, что Лютик в тюрьме на Храмовом Острове. Надо его вызволять.

В пещеру вошел, позвякивая кольчугой, краснолюд. Он хмуро выпятил нижнюю губу, потеребил бороду, и что-то сказал на Старшей Речи – Эрика не разобрала.

Иорвет ответил коротко и сухо. Краснолюд ушел.

– А если бы я явилась сюда в твое отсутствие? – поежившись под нехорошим взглядом рыжебородого, спросила Эрика. – Что было бы?

– Ты действительно хочешь знать? – невесело усмехнулся Иорвет. – Я предвидел, что кто-то из вас придет – ты или Gwynbleidd, и потому предупредил дозорных.

– Что? – Эрика заломила бровь. – Сказал, что придет твоя женщина-дхойне? И никто не умер от отвращения?

Эльф поморщился.

– Это мои дела. Они не касаются aen hanse.

От Эрики не ускользнуло то, как он напрягся. Ей не было места в его партизанской жизни, среди этих хмурых эльфов и краснолюдов, привыкших разговаривать с людьми лишь посредством стрел и клинков.

– Давай уедем, – предложила Эрика будто бы между прочим. – На Скеллиге. Геральт собирается туда сразу же, как освободит Лютика. Мы могли бы поехать с ним.

Сидх, не отрываясь, смотрел в костер. Ард лежал у его ног, положив голову на эльфские сапоги и блаженно щурил глаза.

– Йорвет, не уходи от разговора, – нахмурилась Эрика. – Ты же не можешь всю жизнь скрываться в лесу…

– Могу, – отрезал сидх, наконец, повернув голову. – Я это и делаю. Всю жизнь.

– Да ну тебя к черту, – раздраженно бросила девушка, поплотнее запахивая одеяло. – Сиди здесь в своем гроте сколько влезет. Бегай от Радовида, как мышь от кошки. Ай!

Она пошевелила ногой и сдавленно зашипела. Вытащив из-под одеяла прокушенную утопцем ногу, осмотрела рану. На вид ничего особенного – всего лишь след от пары острых зубов, но воспаленные края и пульсирующая боль говорили о заражении.

Иорвету хватило беглого взгляда на пострадавшую щиколотку, чтобы достать из сумки коробочку с тошнотворно пахнущей коричневой мазью, на вид напоминавшей жеванную древесную кору.

– Как мышь, значит, от кошки, – протянул эльф, склоняясь над ногой девушки и снимая перчатки.

– Ай! – снова не сдержалась Эрика, почувствовав, как запекло от коричневой мази – будто приложили раскаленный прут.

– По-твоему, лучше было бы не бегать, а сдаться ему в плен?

– Ай! – эльф, казалось, нарочно слишком туго наложил повязку из застиранного бинта.

– Или поступить с ним, как с Фольтестом? – Иорвет закончил перевязку и поднял голову, заглянув Эрике в глаза. – Не говори о том, чего не понимаешь, женщина, – предостерег он.

– Иначе что? – она распахнула глаза в притворном изумлении. – Отдашь меня своим эльфам в качестве, ммм, военного трофея?

– Я лучше сам, – Иорвет улыбнулся, и его глаз опасно блеснул, – возьму.

У Эрики перехватило дыхание, когда рука эльфа забралась под одеяло. Но самообладания она не потеряла – напротив, отодвинулась подальше и покрепче сжала колени.

– Нет уж, – твердо сказала она. – Так дело не пойдет. Ты не можешь вот так просто… каждый раз, когда тебе хочется, – она сделала ударение на слове «тебе», – а потом исчезать на неделю, словно тебя и не было…

– Могу, – ответил эльф с нажимом.

Эрике нечем было крыть. Он действительно и может, и будет делать только то, что хочет. Всегда.

Пока она бестолково разглядывала шкуру у себя под ногами и хмурилась, Иорвет вытащил из тюков пару свертков, и небрежно швырнул их на спальник рядом с девушкой. Это была одежда – тонкая черная мужская рубашка и старая потертая стеганка, покрытая такими же бурыми пятнами, как и одеяло.

– Чья это кровь? – спросила Эрика из праздного любопытства.

– Моя, – коротко ответил сидх, набивая трубку табаком.

Эрика осторожно взяла рубашку в руки – тонкая, почти прозрачная, непривычно мягкая, она пахла шалфеем и мятой, и горьким дымом. Быстро сбросив одеяло, девушка оделась. Рубашка была длинной, до середины бедра, а рукава пришлось закатить. Стеганку решила просто набросить на ноги.

– Пятна свежие, – неожиданно поняла Эрика, пощупав плотную ткань. Судя по виду, ее недавно стирали, и даже терли чем-то, но отстирать кровь не смогли. – Тебя ранили? Реданцы?

Она тут же забыла о своей обиде на эльфа. Если не пришел к ней – значит, не мог. Может, он вообще несколько дней не вставал – лежал в горячке, истекая кровью…

От этих мыслей Эрике сделалось не по себе.

– Я видела реданского капитана в лечебнице, – тихо сказала она. – Это он тебя?

– Он хотел убить меня, я хотел убить его, – повел плечами сидх. – Ему повезло меньше. Таков порядок вещей.

– Ты можешь изменить порядок вещей, – она снова вернулась к оставленной теме разговора. – Давай уедем. Пожалуйста.

– Ты никогда ни о чем не просила, – вдруг, словно осознав услышанное, повернулся к ней Иорвет. – Это так важно для тебя?

«Конечно, ты для меня важен, остолоп, – раздраженно подумала про себя Эрика. – Иначе на кой хер ты бы мне сдался вместе с твоим треклятым миром?»

А потом, решив, что хуже уже не будет, произнесла это вслух.

На суровом лице скоя’таэля явственно проступило удивление. Он посмотрел на Эрику так, словно старался разглядеть какой-то подвох.

– И что мы будем делать там, beanna? – насмешливо скривив губы, спросил он. – Выращивать репу и сорняки пропалывать?

Эрика поморщилась, представив Иорвета с мотыгой посреди огорода.

– Ну, как знаешь, – вздохнула она, поднимаясь с места. – Если в твои планы входит бестолковая и бесславная смерть в застенках Радовида, не смею больше тебе мешать.

– Aen Seidhe всегда готовы к смерти, – взвешенно и серьезно ответил Иорвет.

– Конечно, – ехидно произнесла девушка. – Самое простое решение всех проблем!

Она посмотрела на свою одежду – с куртки все еще капало, да так, что в выемке на каменистом полу образовалась небольшая лужица. Одеваться в мокрое и скакать на ночь глядя в Новиград было не лучшим решением. И Эрика сдалась, снова завернувшись в одеяло. На душе стало паскудно и как-то пусто, и костер больше не грел, и одеяло казалось колючим и жестким.

Иорвет докурил, выбил трубку, и, не говоря ни слова, вышел из грота.

***

Копыта Карасика звонко стучали по вытоптанному сухому тракту. Стояло раннее утро, ясное, солнечное и прохладное. Эрика вздрагивала под каждым порывом ветра: если стеганка и белье высохли досуха, то куртка, сапоги и штаны остались сыроватыми и неприятно холодили тело.

Иорвет вернулся лишь под утро, и вел себя слишком холодно и отстраненно, так, чтобы у Эрики больше не возникало никакого желания с ним говорить. И она поспешила покинуть Вдовий грот, в котором и вправду царила атмосфера неясной тоски и отчаяния.

На перекрестке у мельницы девушка спешилась, давая коню отдых. Подтянула подпругу, и присела у указателя – перешнуровать сапог. Ард улегся рядом, внимательно изучая прохожих. А тракт был людным: мимо указателя прошествовал бродячий торговец, проскакала пара гонцов с реданскими нашивками на рукавах, пронесся конный отряд Охотников на колдуний. Все направлялись в сторону Новиграда, и никто особенного внимания на Эрику не обращал, хотя та ничуть не таилась. Наконец на перекресток высыпал большой конный отряд человек в десять – по виду сущие разбойники. Предводительствовал им атаман в щегольском расшитом кунтуше. Он, заметив Эрику, резко остановил коня, да так, что пыль взвилась столбом.

Девушка вспрыгнула в седло, готовясь к бегству, но за оружие браться не спешила – все одно против дюжины хорошо вооруженных умелых воинов шансов не было вовсе.

– Поджидаете кого, а, сударыня? – рыжий атаман, царственно выпрямившись в седле, странно прищурил глаза.

Эрика отметила шрам на выбритом виске – полукруглый, бугристый, от удара, который должен был раскроить череп надвое. Глаза у атамана были ясные и умные, но какие-то безжизненные. Лихие рыжие усы чуть топорщились над верхней губой; в ухе поблескивала серьга; в распахнутом вороте кунтуша виднелись широкие багровые рубцы.

– Нет, – не встретив враждебности в голосе атамана, Эрика улыбнулась. – Всего лишь отдыхала.

– Дурное место для отдыха, – поморщился атаман.

Ард вдруг оглушительно рыкнул и бросился в заросли выбеленной солнцем травы высотой в конский рост. Эрика тут же взвела арбалет. В седле это было делать гораздо менее удобно, нежели стоя на ногах.

– Что там? – спокойно поинтересовался атаман.

– Не знаю, – мотнула головой девушка. – Зверь или чудовище.

Разбойничья ватага единым выверенным жестом вынула оружие из ножен.

«Или гуль, или утопец», – рассудила Эрика, вглядываясь в кусты, и тут же выстрелила – как учил фон Гратц, не целясь, на полувыдохе.

Показавшаяся из травы уродливая голова падальщика дернулась, разбрызгивая кровь по сторонам.

– Метко, – хохотнул черноволосый бандит, с пропитым лицом и массивной серебряной цепью на шее.

– Что это за погань? – спросила одна из разбойниц хриплым, почти мужским голосом. – Ну, это, что из кустов вылезло?

– Гуль, – коротко ответила Эрика, перезаряжая арбалет.

Из травы с лаем вылетел Ард, остановился, отряхнулся. Розовая слюна запенилась на черных губах, стекая на пыльный тракт.

– Вот это псина, – снова заговорил пропитый. – В одиночку на эдакое чудище бросился?

– Выманил, скорее, – пояснила Эрика. – С гулем ему не справиться, зато утопца или плавуна победит легко, уже не раз бывало.

– Я Ольгерд фон Эверек, – заносчиво представился атаман. – Сколько хотите за него? – он кивнул в сторону пса.

– Я Эрика, и друзей не продаю, – чуть жестче, чем следовало, ответила девушка.

– Уважаю, – протянул атаман, белозубо усмехнувшись. – Ну, бывайте, сударыня Эрика. Если передумаете, спросите обо мне в корчме «Семь котов».

– Не передумаю, – девушка подняла бровь, поглядев прямо в глаза новому знакомому.

Тот ответил прямым, чуть насмешливым взглядом.

Эрика всегда достаточно хорошо разбиралась в людях. По их манере держаться, по взгляду, по выражению лица она всегда могла определить, что за человек перед ней, но теперь немного растерялась. Ольгерд фон Эверек определенно не был жестоким, но от него веяло потусторонней жутью. Как будто он совсем недавно вернулся из преисподней, и еще не стряхнул с одежды тамошний пепел. Девушка хмыкнула, отмечая, что подозрительные типы со шрамами определенно входят в список ее интересов. Карасик весело заржал, и, потанцевав на месте, коротким галопом поскакал в сторону Новиграда.

***

Ночь выдалась ясной. С высоты пригорка над дорогой, окаймленной старинной полуразрушенной стеной из красного кирпича, открывался чудный вид на ночной Новиград, окрестные поля и широкую дугу Понтара. Золтан и Присцилла в неизменном алом берете сидели у костра, увлеченно играя в гвинт. Ведьмак же поглядывал на пустынную дорогу, по которой, согласно плану, должны были везти Лютика.

– Я выяснил, – неспешно рассказывал ведьмак, – что Лютика держат на Храмовом острове, и отдать приказ о его переводе в Оксенфурт может только Менге. Но Менге мертв. А значит, нам нужен тот, кто… очень похож на Менге.

Уловить ход его мыслей Эрике оказалось не сложно.

– И как же тебе удалось отыскать допплера в Новиграде? – она сидела на разрушенной стене, закинув ногу на ногу, и с неподдельным интересом слушала.

– Не спрашивай, – как-то сконфуженно пробормотал Геральт. – Это было, пожалуй, самое трудное из всех испытаний, выпавших на мою долю.

– Чтобы выманить Дуду, – подала голос Цираночка, – мы с Геральтом написали пьесу.

– Что? – Эрика не сдержала смеха. – Геральт – пьесу? Ушам своим не верю!

– Участвовал в написании, – кивнула Присцилла. – «Заменник спасенный, или Триумф ведьмака», очаровательная комедия в трех актах от создателей «Все, что вы хотели знать о краснолюдах, но боялись спросить», – продекламировала трубадурша, отвесив изящный шуточный поклон.

– Геральт, а про краснолюдов… тоже ты написал? – не сдержалась, чтобы не уточнить, Эрика.

Золтан хрюкнул, давясь хохотом. Ведьмак насупился еще больше.

– Дуду явился на представление под видом стражника, – помолчав, продолжил Геральт. – Он согласился принять облик Менге, чтобы организовать перевод Лютика в тюрьму Оксенфурта.

– Я вообще думаю, хороший это план, – пророкотал Золтан. – Как только они покажутся, перережем им путь. Я охотно помогу! И не то чтобы мне не хотелось намолотить этих долбочестивцев хоть сколько-то, просто я не понимаю, почему, раз уж у нас был допплер, мы не велели ему просто освободить Лютика.

– Это было бы слишком подозрительно, – пояснил ведьмак. – Менге надолго исчезает, а потом возвращается со шрамом на лице и приказывает освободить Лютика?

– Ну, может, ты и прав, – крякнул краснолюд. – Наваляем этим паскудам так, что век помнить будут!

– Едут, – Геральт увидел кортеж раньше остальных, благодаря своему нечеловеческому зрению.

Два упряжных коня светлой масти неспешно тянули наглухо закрытую, обитую железными листами тюремную карету. Четверо стражников в красно-белых мундирах шагали по обе стороны от нее, а впереди, вооруженные до зубов, ехали верхом Охотники на чародеек. Следом шла еще одна повозка, поменьше, также сопровождаемая реданской стражей.

Внизу, под холмом, зашевелились неясные тени.

– Кто это? – Эрика перегнулась через барьер, пытаясь разглядеть неизвестных.

– Подмога от Дийкстры, – коротко ответил ведьмак, перемахивая ограду.

Золтан спешно затушил костер и вытащил свою непомерно большую секиру, Присцилла нервно прижала ладонь ко рту. Ард вскочил, отряхиваясь от сухих травинок, налипших к шерсти. Все замерли, выжидая.

И когда храмовая стража подъехала ближе, на дорогу прямо под ноги авангарду рухнуло высоченное, загодя подпиленное дерево.

– Засада! – заорал сверзившийся с коня инквизитор.

Геральт и Золтан сбежали с холма – один ловко и бесшумно, второй неуклюже и топоча.

– Спаси-и-ите! – крикнул кто-то высоким, хорошо поставленным голосом.

Эрика успела рассмотреть всадника на гнедом коне, перебросившего через седло неизвестного человека, и рванувшего на всех парах в сторону Новиграда.

– Это Лютик! – ахнула Присцилла, узнавшая барда по голосу.

– Геральт! Езжай за ним! – раздался громкий бас Золтана. – Этих оставь нам!

Эрика хотела крикнуть, чтобы ведьмак взял ее коня – все-таки, Карасик был быстроходней и выносливей Плотвы, но Геральт уже схватил за поводья одну из лошадей храмовой стражи, и, взлетев в седло, бросился в погоню.

Бой внизу разгорелся с новой силой. Люди Дийкстры и Золтан справлялись, перевес был на их стороне, и Эрика не стала стрелять, побоявшись попасть в кого-нибудь из своих. Ард тоже в бой не рвался. Не отходя от хозяйки ни на шаг, он поставил передние лапы на оградку, и изредка порыкивал, глядя на сражающихся внизу людей.

Вскоре все было кончено. Половина стражи была перебита, половина сбежала, некоторые даже отважились нырнуть в Понтар.

– Так их, куррва мать! – Золтан тщательно протер лезвие секиры, и махнул рукой девушкам. – Надо бы догнать Геральта!

Просить дважды не пришлось. Ехать решили верхом, правда, краснолюд отказывался залезать на Плотву до последнего, а когда все же сдался, вид имел крайне удрученный. Короткие ноги не доставали до стремян, а держаться в седле Хивай вовсе не умел, отчего чертыхался себе под нос и ругал ни в чем не повинное животное.

В деревеньке Альнесс, куда путники прибыли уже засветло, кузнец сказал, что беловолосый ведьмак направился по дороге налево. Золтан слез с Плотвы, размял ноги, и заверил девушек, что пешим ходом придет быстрее, чем спутницы доедут верхом. Оказалось, что бегал краснолюд и впрямь быстро, ничуть не уступая в скорости рысящей лошади.

В перелеске дорога превратилась в тропу, и начала вилять из стороны в сторону, поэтому ход пришлось сбавить. Вскоре путники миновали труп лошади, очевидно, той, на которой увезли Лютика, и тотчас же услышали множество голосов.

– Это Лютик! – обрадовалась Присцилла, соскакивая с лошади легко, как акробатка.

Между деревьев показалась хижина. У плетня стоял ведьмак, вокруг него топтались разряженные в разноцветные кафтаны низушки и широкоплечий краснолюд, а напротив, подбоченясь, стоял сверкающий в лучах солнца франт. Сверкал, разумеется, не он сам, а его наряд, сплошь усыпанный жемчугом, расшитый золотом и серебром. Переливался атласный, рубинового оттенка берет, блестел лазурный шелк в буфах рукавов, мерцали в солнечных лучах перстни с огромными изумрудами. Но некогда роскошный камзол был порван, берет измят, на синих чулках виднелись прорехи, а замшевые туфли покрывал толстый слой дорожной пыли. Перо на берете сломалось, и теперь жалобно свисало на худощавое, бледное лицо барда. Пусть Лютик держался молодцом, синие круги под глазами говорили о том, что в тюрьме ему пришлось несладко.

– Ты цел? Я за тебя волновалась, – бросилась к поэту Цираночка.

Рядом друг с другом они напоминали неких райских птах – таких же ярких, красивых, сладкоголосых.

– Лютик, балабол ты наш, – шагнул навстречу приятелю Золтан, широко раскинув руки.

– О, жаль, что вы не видели, как мы уделали этого охотника, – легкомысленно начал поэт, но умолк, увидев Эрику с собакой у ног. – Представь нас, Геральт! – потребовал бард.

Но Золтан опередил ведьмака:

– Познакомься, Эрика, это Лютик, щеголь, вертопрах, трепло, юбочник и повеса!

– Легенда поэтического мира, – нескромно добавил бард, отвешивая изящный поклон.

– Это Эрика, – продолжал Золтан, замявшись. Видимо, в ее отношении у него не нашлось столь красочных эпитетов. – Хорошая баба, надо сказать.

– Я много о вас слышала, – вежливо улыбнулась девушка поэту.

– Не удивительно, – самодовольно, но в то же время весело фыркнул Лютик.

– Это все очень мило, – встрял Геральт, обращаясь к барду, – но я должен кое о чем тебя спросить. Лютик, где Цири?

– Цири? – изумился поэт. – Я думал, раз уж вы здесь, она… Вы не встретились? Я не знаю, где она!

А затем последовал подробный и цветистый рассказ о том, как Цири с Лютиком убегали от людей Ублюдка Младшего на Храмовом Острове, как их окружила храмовая стража, как Цири неожиданно исчезла, а сам бард благоразумно сдался в плен.

– Ах, какое это было приключение! – взмахивая руками и закатывая глаза, говорил Лютик. – Сначала мы проворачиваем ограбление века, потом спасаемся от Охотников…

Эрика вздохнула. Внешне Лютик казался редкостным дуралеем, но его поступки говорили о другом: этот роскошно одетый франт обладал весьма сильным характером, недюжинной смелостью и большим сердцем, и был способен на многое ради своих друзей. В конце концов, именно он кинул Дийкстру, умнейшего из шпионов, на двадцать тысяч новиградских крон.

Вряд ли кто-либо другой смог бы повторить этот отчаянный шаг.

***

Сидя за столом борделя «Шалфей и Розмарин», с легкой подачи Лютика переименованного в кабаре “Хамелеон”, и напиваясь, по словам Золтана, как дикие барсуки, компания обмывала удачное спасение поэта из лап инквизиции.

Эрика, правда, плохо представляла, как после случившегося Лютик будет разгуливать по Новиграду, но ведьмак заверил ее, что у виконта Юлиана де Леттенхофа, как на самом деле звали поэта, есть могущественные покровители.

На столе дымилась запеченная в меду курица, уже наполовину обглоданная со стороны хребта. Цираночка поигрывала на лютне, Геральт хлебал из кружки пенный каэдвенский стаут, а Лютик болтал.

Однако, от восторженного трепа поэта устать было невозможно – очень уж богатой и многообразной была его речь. Эрика, правда, предполагала, что большая часть всех историй значительно приукрашена, а некий процент и вовсе был бессовестным враньем. Но шарма и очарования от этого бард не терял. Он был весел, жизнерадостен, учтив и остроумен, и его жизнелюбие передавалось всем, кроме, наверное, Геральта.

Поговорив о какой-то шкатулочке, принадлежавшей Цири и впоследствии найденной ведьмаком, старые друзья перешли к обсуждению Ублюдка Младшего и его безвременной кончины, Сиги Ройвена и его украденной казны, и наконец какого-то проклятия, которое бард без запинки произнес на Старшей Речи.

– Значит, Цири нет в Новиграде, – подвел итог ведьмак. – В Велене ее тоже нет. Опять ускользнула, а ведь я был так близко…

– Она хотела разыскать тебя и Йеннифер, – сказал бард.

– Йен ждет меня на Скеллиге, – Геральт задумчиво потер виски. – Осматривает следы, которые, возможно, оставила там Цири.

– Ну так что, Скеллиге? – уточнил Лютик.

– Скеллиге, – кивнул ведьмак.

– Если ты не против, – Эрика обратилась к Геральту, – то я с тобой. В Новиграде меня ничто не держит.

– А Йорвет? – не понял ведьмак.

– Йорвет? – изумленно переспросил Лютик, переводя взгляд с Геральта на Эрику. – Тот самый Йорвет?

– Тот самый, – проворчал Золтан. – Прославленный флотзамский мясник и партизан, куррва мать!

– Да, были времена, – ностальгически вздохнул поэт. – До меня доходили слухи, что Саския потворствовала его отправке в Дракенборг, это правда?

– Правда, – нехотя ответил Геральт. – Саскию вынудили отречься от всех скоя’таэльских командиров, чтобы сохранить то подобие мирного договора, что заключили в Лок Муинне.

– Как мудрый правитель, жертвуя малым во имя многого, – выдал Лютик, от чего Эрика чуть не поперхнулась стаутом.

– Если мудрый правитель то же самое, что и предатель, – ехидно вставила она, – то в aep arse таких правителей.

– Ого, – поэт округлил и без того большие глаза. – Вы с Йорветом знакомы?

– Более чем, – хмуро подтвердила Эрика. – И да, Геральт, он меня больше не держит в Новиграде. Йорвет явственно дал мне это понять прошлой ночью.

Ведьмак покачал головой.

– Тогда будь готова, отплываем в ближайшее время, – сказал он. – Пойду-ка я спать.

Вскоре по комнатам отправились и Золтан, и Присцилла. Лютик же, изнемогая от любопытства, всеми правдами и неправдами вознамерился вытянуть у Эрики все подробности ее отношений с прославленным эльфским командиром.

– Лютик, давай так, – сдалась девушка, понимая, что просто так поэт не отстанет. – Ты мне рассказываешь все, что знаешь о Йорвете, не привирая, не приукрашивая, и без этих твоих, – она сделала круговой жест кистью, – эпитетов, идет? А я взамен рассказываю тебе, как и где мы познакомились, и что за этим последовало. Только, чур, никаких баллад не сочинять.

– Клянусь, – торжественно пообещал Лютик, и тут же принялся выполнять свою часть уговора. – Мы встретились впервые во Флотзаме, на тюремной барже. Наш путь лежал в Долину Понтара…

Комментарий к 14. Полвека поэзии

Va fail, Gwynbleidd. Va fail, beannа – Прощай, Белый Волк. Прощай, женщина.

Vatt’ghern – ведьмак

Naen aespar – Не стрелять

aen hanse – ганза, вооруженный отряд