Текст книги "Контракт на эльфа (СИ)"

Автор книги: Ellari Rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Дважды Эрику просить не пришлось. Она, прихрамывая на обе ноги, поспешила туда, куда указал грязный перст лесоруба.

Стоило пройти всего пару сотен шагов, и лес расступился, открывая удивительный и прекрасный вид. Вырубленная в скале крепость сияла огнями факелов и фонарей, а над ней, будто крылья, реяли на сильном ветру темные флаги. Широкая тропа вела вниз, к порту, даже ночью многолюдному и шумному. Причалы, словно зубцы на гребне, врезались в узкую полоску пролива, а у них покачивались на волнах корабли: драккары, шхуны, шлюпы, галеоны. Паруса серебрились в бледном свете луны, волны сверкали в отблесках факелов и костров. Эрике показалось, что она уже бывала в этом порту, видела широкий мост и крепость в скале, слышала дикий свист морского ветра в отрогах серых скал. И она смело ступила на тропу, усыпанную острыми камешками, и быстро зашагала вниз, в порт Каэр Трольде.

***

– Йеннифер, – Эрика выдохнула с облегчением, столкнувшись нос к носу с чародейкой на входе в корчму.

– По пятницам не подаю, – заносчиво отозвалась та.

– А по субботам? – не удержалась, чтобы не съехидничать, Эрика. – Я от Геральта. Мы встречались в Белом Саду, помнишь?

Соображала чародейка быстро. Она мигом втащила девушку в таверну, усадила за стол, приказала корчмарю налить ей меду и принести горячей похлебки, и, не дожидаясь, пока подадут поздний ужин, принялась пытать не хуже инквизитора Вечного Огня.

Узнав все возможное о шторме и кораблекрушении, Йеннифер постучала ухоженными ноготками по столу. Выглядела и пахла она превосходно, будто ежечасно только тем и занималась, что лелеяла собственную красоту.

– Итак, – наконец, подала голос чародейка. – Не Йеннифер, а госпожа Йеннифер, это во-первых. Во-вторых, искать собак, лошадей и скоя’таэлей ты будешь без моей помощи…

– Погоди, погоди, госпожа Йеннифер, – Эрика оставила пустую тарелку. – Йорвет отправился в это путешествие, чтобы помочь Геральту в поисках Цири. А ты собираешься списать его за ненадобностью?

– Не представляю, как Геральту в поисках Цири может помочь бывший офицер бригады «Врихедд», – с прохладной улыбкой ответила чародейка. – И не понимаю, зачем Геральт таскает за собой тебя, как собачку на привязи. Ты с ним спишь?

– С кем? – нахмурилась Эрика. – С Геральтом? Нет, конечно. А обязательно все эти вопросы решать именно сейчас? Может быть, отложим их на завтра? Или то, с кем спит ведьмак, волнует тебя больше того, жив ли он вообще?

Йеннифер, если и разозлилась, то виду не подала. Она небрежно бросила на стол две монеты, расплатившись за еду, и скрылась в своих комнатах, оставив Эрику в одиночестве и недоумении.

А корчмарь отвел девушку в темный закуток, позволив переночевать под крышей и в тепле. Эрика заплатила и за это. Горсть монет неумолимо таяла в ее кармане, сам карман был дырявым, а жизнь очень быстро из практически беззаботной превратилась в невыносимую. Вовсе не об этом она мечтала, поднимаясь на борт корабля. Это был путь в новую жизнь, сытую и беззаботную, а обернулся он нищетой и одиночеством. Нет, на счету в банке Вивальди деньги еще были, и оставалось их немало, но все векселя ушли под воду вместе с кошельком и кисетом с драгоценными камнями. Даже если Вим вспомнит ее в лицо и выдаст камни безо всяких бумаг, до Новиграда еще нужно доплыть.

Заработать большие деньги можно было двумя способами: украсть или рискнуть. Первый Эрика отбросила сразу – даже если не учитывать проблемы совести, воров тут карали жестоко: отрубали кисти рук, одну или обе – в зависимости от тяжести преступления. А для привычного расхищения пещер и гробниц требовались доспехи и оружие. Которые тоже на земле не валяются. Проворочавшись полночи в раздумьях, что делать и куда бежать, Эрика наконец забылась коротким глубоким сном.

А с рассветом, ведя под уздцы Плотву и поминая какую-то курву, в Каэр Трольде явился ведьмак.

Комментарий к 15. Шторм

Дорогие читатели! Поздравляю всех вас с наступающим Новым годом! И спасибо, что вы со мной :)

У фанфа теперь новая обложечка :) http://s019.radikal.ru/i614/1512/ad/bdc58a41b383.jpg

Aereeh’t do aenye – осторожней с огнем

========== 16. Сердце воина ==========

Воины не показывают сердца, пока их грудь не вскроет топор.

Флоки

«Будь благословен Вим Вивальди, его банк и его магические векселя», – подумала в очередной раз Эрика, поглаживая новехонький волчий плащ на кроваво-красной атласной подкладке. Чудес на сегодня было предостаточно – с самого утра начался настоящий калейдоскоп потрясающих событий. Во-первых, в порт приехал ведьмак, таща на седле странное, ни на что не похожее крылатое существо. Во-вторых, в седельных сумках Плотвы сохранились банковские векселя с новиградских счетов, которым соленая вода не причинила ни малейшего вреда. В-третьих, Йеннифер сменила гнев на милость, показав Эрике, где в Каэр Трольде баня, цирюльник и хороший бронник. Ну и последней удачей до полудня оказалось приобретение весьма неплохого коня – смирной рыжей кобылки-семилетки, низенькой и подозрительно мохнатой, но достаточно выносливой и резвой.

Говорят, что счастье не в деньгах. Врут. Очень мало радости разгуливать в дырявом тряпье и стирать ноги в кровь старыми башмаками. Нет ничего приятного в том, чтобы спать под чужим забором, рискуя отморозить нос и пальцы ног. И уж вовсе никакого счастья не приносит прокисшая похлебка из ржавой хамсы.

Зато новенькая блестящая, как рыбья чешуя, кольчуга, кожаный нагрудник, теплый волчий плащ, стеганые теплые штаны, перчатки из мягкой замши и отороченные мехом сапоги радовали так, что даже серые скалы заиграли для Эрики всеми цветами радуги.

Близился Осенний Эквинокций, или, на людской манер, Равноночие. На Скеллиге, как и на материке, было принято встречать его семейным ужином, на котором должно было быть как можно больше блюд из плодов, собранных в уходящем году. На сей раз совпало так, что тризна по безвременно почившему королю Брану проходила накануне Равноночия.

Суета стояла в порту нешуточная. Над узким проливом кричали чайки, рокотали волны, ветер трепал флаги и знамена. Эрика жадно разглядывала каждого встречного, будь то воин, моряк или нищий. Островитяне не походили на надушенных богачей Новиграда, и совсем уж разительно отличались от эльфов. На нее же особенного внимания никто не обращал: взгляды были прикованы к чародейке Йеннифер, и доброжелательными Эрика назвать бы их не смогла.

– Жизнь среди живых – лишь мгновение, – донесся издалека хрипловатый голос, явно принадлежащий человеку почтенного возраста. – Что после нас останется? Какими нас запомнят? Будут ли о нас говорить с уважением? Или с презрением?

Эрика остановилась поодаль, у самой воды. На каменном помосте, за оградой, возвышался тощий бородатый старец в украшенном то ли ветками, то ли рогами колпаке. Толпа рядом с Эрикой расступилась, уступая дорогу похоронной процессии.

Короля несли на щитах – медленно, чеканя шаг, в полной тишине. Казалось, даже чайки умолкли и волны застыли – такая тишина опустилась на Каэр Трольде. По традиции тело короля Брана должно было отправиться в последнее плавание на лучшем драккаре. Корабль стоял у пристани в устье пролива, готовый погибнуть вместе с королем.

С помоста сбежала рыжеволосая девушка, на ходу вытирая слезы рукавом цвета морской волны. Она бросилась к драккару, упала на колени рядом с покойным королем. Эрика с неподдельным ужасом наблюдала, как воины молчаливо сталкивают корабль на воду; как тот быстро отчаливает от берега и уходит в море с попутным ветром; как кто-то на помосте натягивает тетиву и пускает вслед кораблю горящую стрелу…

Пламя охватило драккар, но рыжеволосая девушка не издала ни звука.

В толпе послышались шепотки.

– Ох, такая молодая! – горестно вздохнула благообразная старушка.

– Пусть бы Бирна пошла, они дольше ложе делили, – буркнул стражник, подпоясанный клетчатым кушаком.

Ведьмак подошел незаметно и бесшумно, тронул за плечо.

– Мы с Йеннифер обязаны быть на пиру, – со вздохом сказал Геральт. Менять привычную потертую куртку на выбранный чародейкой черный дублет у него не было никакого желания. – Если Йорвета нет в Раннвейге, то поспрашивай в Ферлунде. И постарайся не сходить с дороги. Чудовищ на Скеллиге больше, чем в Велене, можешь мне поверить.

Эрика кивнула в знак того, что все поняла и приняла к сведению. Перед глазами у нее все еще стоял полыхающий драккар.

***

В Раннвейге ее не узнали. Старая Биргит близоруко прищурилась, затем отчего-то сплюнула трижды на дощатый настил, и исчезла в своей хижине. Эрика, пожав плечами, направилась к причалу. В руках у нее был плотный пергамент, на котором, как на королевском гончем листе, угольным карандашом был изображен Ард. Художественный талант девушки Геральт обозначил, как всегда, коротко и ёмко: мол, не ван дер Хууй, конечно, но вполне сгодится.

– Медведь, что ли? – меланхолично спросил угрюмый рыбак, уставившись на пергамент. – Бывал тут у нас один скоморох с медведем на цепи. Тот за рыбешку разные фокусы показывал.

– Да собака это, собака, – вздохнула Эрика. – Большая и лохматая. А эльф часом не появлялся?

– Давеча мой свояк рассказывал, что в Ферлунде топляка прибило, а эльф он али не эльф – пес его знает, – пожал плечами рыбак.

Эрика прыгнула в седло рыжухи, и поскакала на юг, строго придерживаясь тракта. Вечер опустился на верхушки сосен, и за ним пришел холодный северный ветер, принеся с собой колючий снег. Это на материке в конце сентября на деревьях еще зеленели листья. Здесь же, в суровом скалистом краю, зима наступила раньше, чем ей было положено по календарю.

Ферлунд мигнул огнями из-за деревьев и предстал во всей своей бесхитростной красоте. Дорогу девушке перегородил кряжистый бородатый мужичок с факелом. Эрика спешилась, поздоровалась, и первым делом, не дожидаясь ответа, сунула мужичку под нос гончий лист с изображением Арда. Тот только округлил глаза и развел руками – не видал, мол.

Слева от дороги темнел лес – дубы в нем росли старые, толстоствольные, каждый на своей опушке. Но их густые кроны между собой перепутывались, не пропуская в тень леса мелкую снежную крупу. По правую сторону темнело море. У самой кромки горизонта догорал закат.

Таверны в Ферлунде не оказалось, а единственная постоялая изба, бревенчатая, натопленная, уже была занята.

Однако монеты открывали любые двери. Завидев толстый кошель, хозяин избы тотчас же увел рыжую кобылку в конюшню, а Эрике предложил заночевать в его собственном доме. Семья встретила гостью радушно, но тем не менее весьма сдержанно. На столе словно по волшебству появилась простая и сытная еда – каша со шкварками, белый свежеиспеченный хлеб и копченые бараньи ребрышки. Выбор напитков был небогат: мед и молоко, и Эрика выбрала первое. Казалось, в деревушке все идет своим чередом, но даже для нелюдимых островитян здешние жители были слишком угрюмы. Детишки, девочка лет пяти и два сорванца постарше, жались по лавкам, как испуганные котята. Хозяйка, высокая женщина со строгим и чуть усталым лицом, на вопросы отвечала односложно, будто плохо понимала всеобщий. И только после ужина хозяин Лейф решил, что пришло время для разговора.

– Говорят, здесь топляка прибило, – Эрика начала издалека, побоявшись спугнуть и без того подозрительных островитян.

– Течение тут сильное, часто прибивает, – не стал отрицать Лейф. – Бывало даже, что китов выплескивало.

Эрика представила себе громадную гниющую тушу мертвого кита и запах, который должен был от нее исходить.

– Позавчера был сильный шторм, – про китов Эрике было не слишком интересно. – Я ищу тех, кто был на погибшем корабле.

– Знамо дело, был один, – охотно закивал хозяин.

– Как выглядел? – Эрика напряглась, готовясь к худшему.

– Без головы-то? – крякнул Лейф. – Паршиво выглядел. Закопали мы его на холме.

Отчаиваться было глупо, как и раньше времени терять надежду.

– Что на нем было надето? – не унималась Эрика.

– Тряпье, – махнул рукой хозяин. – Все вместе с ним схоронили. Да ты, чай, ищешь кого?

– Я ищу эльфа, – призналась девушка. – Сидха.

– Seidhe? – переспросил Лейф и всплеснул руками. – Как же я сразу не сообразил! Это ж он постоялую избу занял. Только ничего про корабль я от него не слыхал.

Эрика явственно ощутила, как с плеч свалилась махакамская гора Карбон со всеми ее краснолюдами, гномами и полезными ископаемыми. Сердце заколотилось часто-часто. Она подхватилась, готовая бежать в чем была через всю деревню к бревенчатой избе, но хозяин ее остановил жестом.

– Погоди, погоди, нету его, ушел он, – сбивчиво принялся объяснять хозяин. – В лес ушел, чудище выслеживать.

– Давно? – разом севшим голосом уточнила Эрика.

– Давненько, да, – закивал Лейф. – Прошлой ночью.

***

Наверняка жители Ферлунда слыхали о взбалмошных чародейках с материка, особливо о госпоже Йеннифер, которая вертела ярлом Крахом как хотела, дерзила каждому встречному и поперечному, и за малейшую провинность грозилась превратить в жабу. Но никто и не подозревал, что заезжая девица среди ночи будет вытаскивать из теплых постелей почтенных старейшин и молодых парней лишь для того, чтобы выяснить, кто такой Дух Леса и на кой ляд он понадобился одноглазому сидху.

Старейшины терли заспанные глаза, медленно натягивали овчинные жилеты, и рассеянно щурились на яркий свет. Девица же грозно сверкала глазищами, шипела, аки виверна, и разве что хвостом не била, как рассерженная кошка.

– Мы в лес не пойдем, – как один, отрезали островитяне. – Днем-то не ходим, а уж ночью и подавно. Дух на нас гневается.

Из невнятного, сбивчивого бормотания Эрика выяснила лишь то, что в лесу живет некий Дух, который повадился убивать жителей деревни. По словам старейшин, Дух был недоволен охотниками, и его следовало задобрить древним ритуалом. Но по убеждению молодых мужчин, Духа требовалось убить путем отсечения оному рогатой башки. А кстати подвернувшийся чужак, которому пообещали заплатить за решение проблемы, мог сделать и то, и другое, ибо сидхи – народ волшебный, живущий в зеленых холмах на краю света, и каждый сидх может легко победить или задобрить любое чудище. А ежели не победит и не задобрит, то хотя бы своей смертью отсрочит новое нападение Духа. Ибо Дух насытится, и на время уйдет далеко в лес.

К концу повествования Эрика была готова голыми руками передушить всю мужскую половину Ферлунда, включая почтенных старцев и яснооких юношей. Но делать было нечего, оставалось только ждать. Искать в лесу, где бродит рогатый Дух, эльфа – то же самое, что искать иголку в стоге сена, кишащем скорпионами. Арда, который мог бы взять след, рядом нет. Арбалета, который мог бы защитить от лесных тварей, тоже – он покоится с миром на дне моря. Но раз уже полдеревни собралось у постоялой избы, отчего бы не расспросить их о лошади и собаке?

– Я ищу собаку, – Эрика достала из-за пазухи пергамент. – Большая, черная, лохматая. Злая. Видели?

Островитяне переглянулись между собой, дружно пожали плечами.

– Ладно, – девушка поджала губы. – А караковый мерин вам не встречался?

– Мы все рассказали тебе, дева, – миролюбиво ответил один из старейшин. – Негоже на ночь глядя затевать свары и гневить богов.

И жители деревни разошлись по домам, оставив Эрику одну на пороге постоялой избы.

***

Над фьордами взошла луна – огромная и прекрасная, и осветила деревушку бледным голубоватым светом. Внизу, под обрывом, гулко рокотали волны. Вдоль границы леса бежала мелководная речушка, пенясь на камнях и мелодично журча. Но сам лес молчал. И когда тишина в нем стала невыносимой, Эрика принялась постукивать пальцами по перилам деревянного моста.

В ней вели борьбу здравый смысл и безрассудство. Первый говорил, что надобно идти к Лейфу и ложиться спать на теплую овчину, что Иорвет, где бы он ни был, справится и без ее сомнительной помощи. Ведь он прожил целых триста лет в этом полном опасностей и чудовищ мире, и профессию избрал себе далеко не мирную. Но сердце, орган, отвечавший за наиглупейшие поступки и помыслы, гнало ее вперед, как дующий в спину шквальный ветер.

Мост был последней границей между деревней и лесом, вотчиной неведомого Духа, который забавлялся убийствами невинных островитян уже добрую сотню лет, если не дольше. И именно мост стал для Эрики той самой гранью между благоразумием и глупостью. Повернет назад – и восторжествует разум и здравый смысл. Пойдет вперед – и, скорее всего, погибнет.

«Я ничем ему не помогу», – она помотала головой, отгоняя наваждение.

Воображение тут же услужливо нарисовало истекающего кровью эльфа в лапах чудовища.

По счастью, судьба распорядилась так, что делать выбор Эрике не пришлось. Между деревьев скользнула бесшумная тень – темная и сгорбленная, и девушка отпрянула назад. Прямо над головой, смахнув с ветки снег, вспорхнул филин, протяжно и глухо ухнув. В его когтях безжизненно повисла то ли птичка, то ли мышь – было не разобрать. А тень между тем приближалась.

Существо, кем бы оно ни было, ходило на двух ногах и явно мерзло, ибо было с ног до головы замотано в шкуры, и вдобавок что-то тащило на плечах – большое и белое, как сугроб.

– D’yaebl bleidd, – сообщило оно, оступившись у моста, и сбросило на тропу здоровенную волчью тушу. – Интересно, на том свете ты меня тоже не оставишь в покое, женщина?

– Даже не мечтай, – снисходительно ответила Эрика, расплываясь в улыбке.

Эльф подошел к ней, такой высокий, пахнущий свежей кровью и немного табаком. Откинул меховой капюшон, явив свою бессменную красную повязку, и стало видно, что он тоже улыбается – гораздо шире, чем обычно, и улыбка у него потрясающе красивая. Несмотря ни на что.

Они были знакомы уже давно, побывали в стольких местах, что всех и не упомнить, и прошли через огонь и воду в самом прямом смысле этих слов. Но еще никогда не доводилось им стоять, обнявшись, под огромной сияющей луной в заснеженном лесу. Прошла целая вечность, прежде чем Эрика заставила себя оторваться от широкой скоя’таэльской груди.

– Идем? – предложила она, больше всего на свете желая оказаться в тепле, у очага.

– Идем, – согласился Иорвет, взваливая волчью тушу на плечи.

В деревне, почуяв волка, пусть и мертвого, залаяли собаки. Стражник кивком поприветствовал эльфа – видимо, они уже встречались не раз, и продолжил нести свой пост под открытым небом. До постоялой избы оставалась всего пара шагов, как дорогу им перегородил старец с бородавкой на носу и принялся допытываться у Иорвета, как прошел ритуал.

– Caemm a aep arse, – миролюбиво пожелал ему сидх. Старец не оскорбился, напротив, нахмурил брови и пробормотал что-то про волков.

– Что еще за ритуал? – сунула нос не в свое дело Эрика.

– Надо было задобрить Духа Леса, – нехотя пояснил Иорвет. – Убить пару волков, разложить сердца на ритуальном камне. Ничего сложного.

– Ясно, – Эрика отошла в сторонку и принялась наблюдать, как эльф ключом отпирает навесной замок на дубовой двери постоялой избы.

Из-за двери пахнуло молоком, овчиной и медом. Самые теплые запахи на свете. Эрика, не дожидаясь, пока Иорвет переговорит со старцем и примостит куда-нибудь волчью тушу, проскользнула вовнутрь, чиркнула огнивом, и развела огонь в очаге. Комнатушка здесь была всего одна, тесная, но невероятно уютная. У входа располагались стол и лавка, затем сундук для вещей, чуть поодаль – бадья для умывания, и у дальней стены – кровать. Она была широкая и высокая от множества мягких перин, застеленная овчиной и одеялом из волчьих шкур. О лучшем ложе нельзя было и мечтать, простояв несколько часов на холоде.

– Иди в постель, – тихо сказал эльф, запирая дверь изнутри.

Эрика перечить не стала. Быстро разделась и юркнула под меховое одеяло, натянув его до подбородка.

– Ты что-нибудь слышал об Арде? – решилась спросить она.

– Я думал, он с тобой, – эльф оторвался от развязывания тесемок на рубашке. – Разве нет?

– Нет, – помрачнела Эрика. – Я видела его следы на берегу на следующий день после крушения. Но они оборвались на камнях.

– Завтра гляну, – серьезно кивнул эльф, даря надежду. Иорвет был отменным следопытом, ничуть не уступая в этом Геральту с его ведьмачьим чутьем.

Огонь уютно потрескивал в очаге. Иорвет, оставшись в одних штанах и ботинках, охотничьим ножом отрезал толстый кусок ветчины, положил на ломоть ржаного хлеба.

– Давай приготовлю что-нибудь, – предложила Эрика, понимая, что хлеб с ветчиной – не лучшая еда после прогулки по лесу в компании волков и чудовищ.

Иорвет хмыкнул недоверчиво, доел бутерброд, вытер руки о видавшую виды салфетку, и подошел к кровати. Отблески пламени осветили свежие синяки и ссадины на его теле поверх старых шрамов. Эрика знала, что и сама выглядит не лучше: длинная царапина на шее все еще болела, ныли кровоподтеки на спине и бедрах – багрово-черные, размером с блюдце. Пока она шла из Раннвейга в Каэр Трольд, пока искала Иорвета и Арда, все это было неважным и несущественным, а оттого не привлекало к себе внимания. И только теперь, разнежившись в теплой постели, Эрика разом почувствовала всё – и накопившуюся за три дня усталость, и все новые и старые раны.

Иорвет сдернул с нее одеяло, придирчиво оглядел с головы до ног. Вздохнул. И лег рядом.

Наконец-то они оказались в нормальной постели – в мягких шкурах, у теплого очага, на широкой кровати. Не воспользоваться этим было бы верхом глупости, и эльф недвусмысленно намекнул на это, проведя ладонью по спине Эрики. Тело отозвалось привычными мурашками, но девушка резко отодвинулась, и поднялась, натянув одеяло до подбородка.

– Прости, не сегодня, – твердо сказала она. – Я волнуюсь за Арда. Все время думаю о том, что с ним и где он.

Иорвет пожал плечами, слегка разочарованно хмыкнул – мол, ну нет так нет. Эрика ждала обиды, непонимания, злости, но эльф удивил ее и на этот раз. Он уложил ее обратно на постель, крепко обнял и поцеловал в макушку. Это было так неожиданно, что впору было укусить себя за руку – не снится ли. Но нет, не снилось. Сидх был рядом, горячий, непривычно спокойный и надежный. Засыпалось Эрике легко.

А утром ни с того, ни с сего ударил мороз, да такой, что даже дверь избы покрылась изморозью. Если бы не Ард, Эрика ни за что бы не высунула нос на двор – холод она не любила, предпочитая умеренное тепло и безветрие.

– Как ты собираешься искать следы по такому снегу? – спросила она Иорвета, кутаясь в волчий плащ. – Замело же все.

– Зайди к кузнецу и купи себе оружие, – эльф сделал вид, что не расслышал ее вопроса. – У него есть неплохие мечи.

– Лучше бы арбалеты, – вздохнула Эрика, помянув свой, безвременно почивший на дне морском.

Выбор у кузнеца и впрямь ничуть не уступал подпольным прилавкам Хаттори. Правда, все здешнее оружие было выковано на северный манер, и кое-что из этого оценил бы Геральт. Эрика долго думала, и в конце концов решила купить скеллигский короткий меч, простой и недорогой. Приладив ножны на пояс, она поспешила к конюшне, где ее уже ждал Иорвет.

Денег, полученных им за проведение ритуала, хватило не только на теплую одежду, но и на хорошего коня. Вернее, хорошим конь мог считаться разве что по меркам богами забытой деревушки Форлунд, а в Новиграде за унылого пегого жеребчика не дали бы и сотни крон. Эрика с тоской подумала о Карасике, который, скорее всего, погиб во время шторма.

Однако медлить больше было нельзя. Кони зашагали по сугробам, выбрели на дорогу, и медленно двинулись в сторону Раннвейга.

***

– Здесь была стоянка dh’oine, – Иорвет носком ботинка смахнул снег с выложенного крупной галькой кострища. – Здесь они жрали. И гадили.

Под сугробом, чуть поодаль, обнаружился целый склад отходов – мусора и дерьма.

– Бандиты? – было ясно, что охотникам нет смысла жить в лесу, если в двух шагах деревня.

Эльф кивнул, заглянул под поваленное дерево, зачем-то постучал костяшками пальцев по заснеженному пню.

– Идем, – коротко бросил он, держа путь на восток.

Перелесок сменился заснеженной пустошью, усеянной валунами. Вдали блеснуло на солнце озеро, и отчетливо показался тянущийся вверх дым. Это, конечно, могла быть охотничья хижина или небольшое поселение, но Иорвет уверенно зашагал туда.

На подходе, когда сквозь свежий морозный воздух начали пробиваться запахи человеческого жилья – дым и навоз, эльф спешился и привязал своего коня. Эрика молча последовала его примеру. И пусть чертов снег скрипел под ногами, а брошенные лошади то и дело фыркали, норовя выкопать из-под снега немного травы, до лагеря удалось добраться незамеченными.

Это была заурядная разбойничья стоянка – подальше от обжитых мест, но поблизости к тракту, чтобы стражники не докучали, а грабить обозы было сподручнее. Пятеро дюжих ребятушек сгрудились у костра, прихлебывая из котла пахнущее рыбой варево. Чуть поодаль стояла покосившаяся сараюшка, служившая молодцам ночлегом, а еще дальше, под раскидистым дубом, громоздилась на совесть сколоченная клетка. Из-за кустов шиповника, багровеющих на снегу, пленника было не разглядеть. Эрика подняла было голову, за что тут же получила по шапке и нырнула носом в снег. Иорвет выругался на пределе слышимости, снял со спины легендарный двойной зефар, и…

Гибель первого разбойника вызвала в рядах его соратников недоумение. Они завертели головами, кто-то взялся за топор, кто-то предпочел укрыться за щитом. Не прошло и пары мгновений, как пал второй лиходей, а за ним и третий. Четвертый, наконец, уловив направление, откуда идет стрельба, заорал, и, прикрывшись щитом, рванул по сугробам навстречу эльфу. Иорвет выпрямился, неспешным плавным движением убрал за спину лук. Таким же размеренным жестом вынул из ножен меч.

И когда бандит прыгнул, чтобы сокрушить врага, эльф перетек чуть левее, оказавшись у незащищенного бока разбойника, и коротко взмахнул мечом. Островитянин упал ничком, сгреб красными пальцами снег, вздохнул и умер. Пятый, последний оставшийся в живых, уже несся к озеру, будто собирался ретироваться вплавь. Иорвет снова взялся за лук. Бандит поскользнулся, упал на колени и проехал по склону, оставляя за собой алый след. Эльф вразвалочку приблизился к нему, схватил за шиворот, заставляя подняться. Разговора Эрика не слышала, но отчетливо видела, как из колена громилы торчит скоя’таэльская стрела.

Решив, что опасность миновала, Эрика поднялась во весь рост, и бросилась к клетке – Ард мог быть только там. И уже на половине пути, когда кусты шиповника почти что открыли обзор, дорогу ей преградил некто тощий, сгорбленный, остро пахнущий гниющей плотью.

От неожиданности Эрика вскрикнула, попятилась, и поскользнулась: новые сапоги сыграли с ней злую шутку в самый неподходящий момент. Монстр раззявил пасть, полную гнилых зубов, и, прихрамывая, пошел на девушку. «Мертвец, мертвец, – колотилось в ее голове, пока дрожащие руки пытались вытащить меч из непривычно новых ножен. – Зомби!»

Только у зомби могло так сгнить лицо – и нос, и губы чудовища представляли собой жуткое зрелище. На месте носа зияла огромная дыра, в глазах мутнели бельма.

Монстр оказался медлительным, и Эрика успела подхватиться на ноги и выставить перед собой меч. Ей очень не хотелось пачкать новый клинок о гнилую кровь поднятого мертвеца. Тот замер, словно принюхиваясь.

– Не подходи, – дрожащим голосом предостерегла его Эрика. Страшно не было, было омерзительно до ужаса.

Стрела Иорвета настигла монстра, пронзив насквозь сгнившую голову, войдя в затылок и выйдя в дыру на месте носа. Зомби покачнулся и рухнул в снег.

– En D’yaebl?! – рыкнул Иорвет.

Эрика дрожащей рукой убрала меч в ножны, и лишь тогда увидела, что из-под убитого умертвия на снег вытекает красная человеческая кровь. Иорвет, заметив выражение ее лица, ногой перевернул покойника.

– Что это? – Эрика сделала еще шаг назад, боясь, что монстр вновь оживет.

– Сифилис, – коротко диагностировал он, ничуть не изменив выражения лица.

Эрику передернуло. Она порой забывала, что живет в грязном, засиженном мухами и клопами средневековье, где умирают от царапины, а сифилис, проказа, чума и холера смертельно опасные враги, гораздо опаснее чудовищ, прячущихся по лесам, и даже страшнее всех безумных королей и императоров вместе взятых.

Иорвет приказал ей не двигаться с места, пока не он не осмотрит хижину и окрестности. Эрика же не отрывала взгляда от клетки, лихорадочно размышляя, почему Ард, если он там, не лает. Он мертв? Его там нет? Он так слаб, что не может издать ни звука?

Бандит, которого Иорвет настиг на холме и ранил в колено, был уже мертв: то ли истек кровью, то ли сидх предпочел его добить. Снег покрылся кровавыми пятнами, и Эрика отстраненно подумала, что зверское убийство шестерых человек ничуть ее не трогает.

Ее волновала только эта чертова клетка. И ее содержимое.

Дождавшись отмашки, что кругом врагов больше нет, Эрика, словно кошка, запрыгала по сугробам к шиповнику.

Ард был там – несомненно, это был он. Огромный ворох черной шерсти, красно-коричневые подпалины на львиных лапах, пушистый хвост. Он лежал в тесной клетке, наполовину занесенной снегом, устало сложив голову на лапы. Шкура над глазами сползла, придав ему угрюмое выражение. На мгновенье сердце Эрики остановилось – она решила, что Ард мертв. Но тот вдруг засопел, втянул носом воздух и издал громогласный храп.

– Его опоили отваром из сон-травы, – Иорвет положил руку Эрике на плечо, чего за ним раньше не водилось. – Тот dh’oine, которому я прострелил колено, рассказал. Собаку нашли на берегу, поймали в сеть, хотели продать какому-то ярлу для боев с волками и медведями. Они побоялись, что клетка не выдержит, и не придумали ничего лучше сон-травы.

– Он проснется? – Эрика присела на корточки, просунула пальцы сквозь прутья решетки и погладила Арда по бархатной морде.

– Да, но дожидаться здесь мы не станем, – ответил Иорвет, открывая навесной замок на двери клетки. – В хижине я нашел sledd… сани. Хорошо, что выпал снег.

***

Далеко на севере небо окрасилось в ярко-бирюзовый. Друиды говорили, будто это к сильным морозам, а старики пророчили большую беду. Говаривали, мол, если небо горит в ночь осеннего Эквинокция, то ничего доброго сей знак не предвещает, и дай Фрея, если отделаются одними морозами. Эрика слушала краем уха – гораздо интресней ей было про великана, который захватил остров Ундвик. Иорвет тоже слушал, но с привычным скепсисом на породистом лице. А ведьмак все больше интересовался странным проклятием, павшим на голову ярла Удальрика. Вышло так, что Эрика сидела поодаль от Геральта и эльфа, и могла наблюдать за ними со стороны. Поначалу Иорвет чувствовал себя неуютно. Наверняка со времен Вергена (а может, и вообще никогда) он не сидел за одним столом с двумя дюжинами дхойне. Примечательным было и то, что суровым островитянам было решительно все равно, какой формы его уши, и уж тем более их не интересовало его темное прошлое. Быть может, узнай они, что командир скоя’таэлей когда-то воевал против северных королевств на стороне Нильфгаарда, отнеслись бы к нему менее радушно, но они не знали. В чарки рекой лилась медовуха, играли музыканты, чадил очаг, над столом вился табачный дым. Шумные, широкоплечие островитяне поднимали тосты и швыряли собакам под стол обглоданные косточки, поминая то здешних богов, то ярлов.