Текст книги "Контракт на эльфа (СИ)"

Автор книги: Ellari Rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Не лучше, – нахмурился фон Эверек, будто точно знал, о чем говорит.

– Думаете?

– Уверен.

– Что ж, поверю вам на слово, – она криво улыбнулась. – Вы что-нибудь чувствуете?

– Скуку – почти всегда, – честно признался Ольгерд. – И потому осмелюсь предложить вам немного развеяться. У вас хорошая лошадь?

***

Сказочная, бархатная ночь раскинулась над городом. Над головой кружились хлопьями крупные узорчатые снежинки, и оседали на клумбах и брусчатке. Из конюшни всадники выехали рысью. Разгон вел себя тише воды, ниже травы, и пусть в глубине души Эрика надеялась на то, что конь полюбил ее с первого взгляда, разум подсказывал, что хитрая бестия всего лишь усыпляет ее бдительность. Светло-соловая кобыла Ольгерда, богатырской стати и невероятной красоты, косилась на Разгона с опаской – видать, что-то в шальном жеребце ее настораживало.

Копыта коней звонко цокали по припорошенной снегом мостовой, эхом отражаясь от стен нарядных фахверковых домиков. У портовых ворот всадникам открылся великолепный вид на ночной Понтар, по берегу уже чуть схваченный льдом, поблескивающий в волшебном снежном мареве. Эрика поймала себя на мысли, что это едва ли не первая ее прогулка – просто прогулка, не погоня, не побег, не вынужденная тряска в седле в холод и зной.

В камышах что-то шлепнуло. Лягушки уже зарылись в ил на зимовку, утки улетели в теплые края, но утопцам все было нипочем. Чудовище осторожно выглянуло из камышей, но, заприметив всадников, поспешило убраться восвояси.

– Впервые встречаю такого разумного утопца, – хохотнула Эрика. – Обычно они нападают без разбору, и по одиночке, и стаями.

– Может, он решил позвать друзей? – улыбнулся в ответ атаман.

– На поздний ужин? Возможно, – Эрика легонько тронула пятками бока Разгона. – В таком случае нужно уносить отсюда ноги.

– Еще минуту, – Ольгерд поднял руку и прислушался, будто чего-то ждал. – Буду честен с вами, Эрика. Здесь завелось чудовище с определенными моральными принципами. Вчера пострадал сударь Богатырович, изволивший выпить лишнего и отправившийся в эти места на поиски шлюх, попутно распевая похабные песни. И был внезапно атакован некой тварью, невидимой, быстрой и разумной. Сударь Богатырович не первый год в моей дружине, и повидал всякого, но неведомая бестия изрядно его напугала и даже оторвала клок от его кунтуша.

– А, так значит, я приманка? – рассмеялась Эрика, ничуть не обидившись и не разозлившись. Всяко лучше охотиться на чудовищ, чем пить в одиночестве. – Может быть, стоит начать распевать похабные песни? К сожалению, не знаю ни одной.

– Не стоит, – Ольгерд мотнул головой и указал на городскую стену. – Смотрите, он уже здесь.

Эрика подняла глаза. На стене стоял катакан, самый настоящий, в истинной своей форме – горбатая громадина с когтистыми лапищами, уродливыми отростками на голове, слепыми глазами и ртом-клювом. Он был бы скорее смешон, чем страшен, не знай Эрика не по наслышке, на что способен этот кровопийца.

– Встречалась я с одним высшим вампиром в Новиграде, – медленно, не отрывая взгляда от чудовища, произнесла она. – Он едва меня не убил. И, к слову сказать, тоже имел некие моральные принципы, дичайше не гармонирующие с его истинной природой.

– У природы великолепное чувство юмора, – Ольгерд тоже смотрел на катакана, но тот был всецело поглощен созерцанием чего-то (или кого-то) на другой стороне стены. – Прекрасное зачастую более чудовищно, нежели отвратительное.

– И что же мы будем делать с этим отвратительным? – Эрика вложила посеребренный болт в желоб арбалета.

– Можем убить, а можем познакомиться и узнать его поближе, – Ольгерд направил лошадь к стене, но Эрика за ним не последовала. Разгон мог с перепугу учудить что угодно, поэтому девушка спешилась и взяла поводья в руку. Вороной уже начинал рыть передним копытом снежок и подмерзший песок под ним – лошади и собаки чуют нечисть едва ли не лучше, чем ведьмаки с их цеховыми медальонами.

– Чую кровь, – прошипело со стены. – Чую…

Полупрозрачный призрачный монстр сверзился со стены в двух шагах от атамана. Тот спрыгнул с лошади, хлопнул ее по крупу, и буланая рванула к воротам со всех ног. Разгон занервничал, дернул повод, вскинул голову, попытался вырваться. Эрика хотела было его успокоить, но куда там! Конь взвился на дыбы, взвизгнул и, вырвав поводья, бросился вслед за товаркой.

– Ну что за черт, – выругалась Эрика, переведя взгляд на Ольгерда.

И замерла.

Атамана на месте не было – вместо него вокруг катакана кружился черный вихрь с красными всполохами. Они были одинаково быстры – древний вампир и реданский дворянин. Эрика на всякий случай протерла глаза и ущипнула себя за запястье – не спит ли она сейчас в своей комнате в таверне, потому что происходящее никак не могло быть реальным. Она много раз видела, как сражается Геральт, и он был нечеловечески быстр. Иорвет лишь немного уступал ему в скорости. Но никто из них не превращался в черный дымный туман с красными проблесками, и под ними не дрожала, покрываясь искрящимися трещинами, промерзшая земля.

Блестящая карабела Ольгерда звенела, как колокол, чиркая по когтям и костяным наростам катакана. Чудовище ревело и выло, и Эрика не понимала, как сюда еще не сбежалась вся оксенфуртская стража во главе с Охотниками на чародеев – ведь фон Эверек определенно использовал магию, причем нахально, громко, в паре шагов от портовых ворот!

Наконец чудовище в последний раз коротко взвыло и рухнуло на землю, скребя длинными когтями по красному от крови снегу, смешивая его с песком и галькой, хрипя и дергаясь в пердсмертных судорогах. Ольгерд добил катакана, мощным ударом отрубив тому голову и отбросив ее ногой подальше от тела.

– Кровопийца, – как ни в чем не бывало заключил атаман, – от которого разит самогоном. Вампир-выпивоха? Куда катится мир?

И бережно вытер саблю кружевным платком.

Жизнь научила Эрику никогда не задавать опасных вопросов. Мало ли на свете чародеев и колдунов, знахарей и волхвов? Одни, как Филиппа Эйльхарт, могут оборачиваться совой, иные продлевают себе жизнь на сотни лет, третьи одним взмахом руки способны сжечь дотла многтысячное войско… Почему же нельзя превращаться в черный дым во время боя с вампиром? В конце концов, если бы атаман был нечистью, Ард и лошади сразу бы это почуяли. По крайней мере, Эрике нравилось так думать.

Однажды на ночевке между Веленом и Новиградом ведьмак упоминал о некоем чудовище, что обитало в заброшенном доме посреди леса. Нивеллен пал жертвой сильнейшего проклятия, но сам злым не был – его любила живность и не боялись лошади. “Вот катакана лошади испугались, – утешила себя Эрика, – а на Ольгерда даже Ард не зарычал”.

– Вы не спрашиваете, – усмехнулся Ольгерд, тем же платком вытирая кровь с лица и шеи. – Вас ничего не удивляет?

– Удивляет, – Эрика уставилась на длинную рану на шее атамана, под которой рвано свисал лоскут кожи. – Но я не спрашиваю.

Фон Эверек ухмыльнулся, и вдруг громко свистнул. Раздался стук копыт – это на зов явилась буланая. Разгона с ней не было.

– Тогда предлагаю поискать вашего коня, – Ольгерд взлетел на лошадь и протянул Эрике широкую ладонь – блестнули камни на крупных перстнях. – Прошу.

Ехать в седле боком, держась за луку седла одной рукой и вынужденно обнимая атамана другой, было не слишком удобно. Но пути к отступлению были отрезаны, в конце концов, ривский херес добавлял не только бодрости, но и храбрости, а в свете последних событий на Скеллиге Эрике море было по колено, а Понтар по щиколотку. Раз уж она не умерла от страха на тонущем «Атропосе» и в логове великана, то бояться чего бы то ни было уже не имело никакого смысла.

– Откуда вы родом, Ольгерд? – нарушила молчание Эрика, хотя оно вовсе не было тягостным, скорее – созерцательным. По правую сторону раскинулся Понтар во всей своей величественной красе, слева мигал редкими огнями город, а над всем этим великолепием тихо кружились снежные хлопья. До Саовины оставалось всего пару дней, но зима уже пришла в Реданию. Старожилы поговаривали, что заморозки с каждым годом приходят все раньше, а значит, пророчеству Итлины скоро суждено сбыться.

– Мои предки владели поместьем к северу от Новиграда, – ответил атаман. – Род фон Эвереков был знатен и богат.

– А теперь? – о том, что любопытство сгубило кошку, Эрика помнила, но не удержалась, чтобы не спросить.

– А теперь осталось только имя и вот эта карабела, – Ольгерд любовно погладил богато украшенную рукоять клинка.

Ворота и мост остались позади, берег реки становился все круче.

– Может быть, вернемся в таверну за собакой? – предложила Эрика. – Ард возьмет след и найдет коня быстрее, чем мы.

– Разве вас утомила прогулка? – усмехнулся фон Эверек.

– Если бы вы предупредили, что нам предстоит охота на катакана, – ехидно ответила девушка, – я бы оставила Разгона в стойле. Я купила его только вчера и толком не успела к нему привыкнуть, к тому же этот конь обладает весьма вздорным нравом.

– Зачем же вы его купили?

– Люблю усложнять себе жизнь, – Эрика наконец приняла удобную позу – ей еще не доводилось ездить боком на луке седла, стараясь при этом не слишком прижиматься к чужому мужчине.

– Это относится только к лошадям? – тон Ольгерда стал подозрительно светским, что никак не вязалось с его разбойничьей внешностью.

– О, нет, – заверила его девушка. – Это относится также к эльфам, ведьмакам и великанам.

– Ведьмаки, – задумчиво проговорил атаман. – Я встречал одного в «Семи котах» на прошлой неделе, кажется, его звали Ламберт. Мои ребята задирались к нему, пока я их не остудил.

– Они ведь ко всем задираются, верно? – уточнила Эрика. – Или только к ведьмакам?

– Все они – дворянские дети, лишившиеся семей и родовых гнезд, – атаман посерьезнел. – Первая нильфгаардская лишила их отцов и старших братьев, вторая – веры в добро и справедливость. И теперь они Кабаны, отряд Вольной Реданской компании. А я их атаман.

– И за что же сражается Вольная компания?

– За дукаты, что как солнце золотые, как говаривал старина Адью Пангратт.

– Вы знакомы с Адамом Паграттом? – изумилась Эрика, для которой после прочтения несколько экзальтированного лютикового труда о битве под Бренной все полководцы Севера (даже предводители кондотьеров) казались героическими, божественными и недосягаемыми.

– И Джулию Абатемарко, Сладкую Ветреницу, мне также доводилось встречать, – безо всякого хвастовства сообщил атаман. – А вот и конь, – Ольгерд указал рукой в сторону городской стены, под которой меланхолично жевал куст можжевельника беглый Разгон.

Эрика легко соскользнула на землю. Разгон, завидев ее, выкатил глаза и собрался было бежать дальше, но поводья зацепились за куст.

– Врешь, не уйдешь, – девушка схватила беглеца под уздцы. – Подумаешь, катакан! Не великана же ты узрел, в конце концов. Привыкай, братец, со мной легкой жизни не жди. Знакомства с ведьмаками даром не проходят.

Вороной смирился и покорно поплелся сзади, прикинувшись ветошью. Вот только в глазах сверкали подозрительные искорки, словно Разгон задумал какую-то пакость, и теперь размышляет, как лучше всего воплотить ее в жизнь.

***

Эрика спустилась на первый этаж «Алхимии», потирая виски и вспоминая вчерашнюю ночь. Что в ней было сном, что явью, а что последствиями злоупотребления ривийским хересом?

После полудня народу в таверне осталось всего ничего – пара стражников, купец, студиозус и колоритная ватага не то наемников, не то разбойников. Так как больше делать было нечего, Эрика, прихлебывая компот, искоса принялась за ними наблюдать.

Две девицы с одинаковыми прическами – гладко выбритый левый висок и косая челка – по очереди затягивались одной трубкой. Напротив них глядел в кружку черноусый молодец с толстой серебряной цепью на шее, и судя по блуждающему взгляду, был он изрядно пьян. Четвертый вояка, чьи длинные усы уже тронула седина, наколов на нож кусок селедки, что-то увлеченно рассказывал одной из девиц, но та лишь хлопала густо накрашенными ресницами и посмеивалась.

Ард вылизал миску с говяжьей похлебкой и улегся под столом, положив голову на перекладину между ножками.

– Эй, лапушка, – донесся от разбойничьего стола манерный женский голос. – Подсядь-ка к нам на минуточку.

Эрика не сразу поняла, что обращаются к ней.

– Зачем это? – буркнула она. – Вам надо – вы и подсаживайтесь.

Ард выразительно высунулся из-под стола, встав под ним в полный рост. Стол оторвался от земли, и Эрика едва успела поднять кружку, чтобы не расплескался компот. Но наемники совершенно не испугались. Пухлощекая девица, осторожно обойдя собаку, присела на лавку рядом с Эрикой. Свою кружку с медовухой она захватила с собой.

– Я Адель, – представилась наемница. – А это пани Эржбета, пан Богатырович и пан Зенд.

Все трое поклонились, особенно расстарался пан Зенд, едва не угодив длинным чубом в собственную кружку.

– Атаман сказал, что ты теперь с нами, – томно промолвила Эржбета грубым, почти мужским голосом. – Мы – Вольная Реданская компания, и еще нас кличут Кабаны. Это оттого, что в гербе кабан.

– И что теперь? – Эрика заломила бровь.

– А ничего, – пожал плечами Богатырович, сощурив мутные пьяные глазки. – Ешь с нами, пей с нами, убивай с нами. Пока атаман не скажет – рубите ей голову.

– И отрубите?

– Надо будет – по кусочкам покрошим, – заплетающимся языком проговорил Богатырович. – Или в бочке засолим, как селедку!

Компания дружно заржала, но в то же мгновение смолкла, как по щелчку, завидев в дверном проеме высокую фигуру.

– Слава атаману! – выкрикнул Богатырович, поднимая кружку и расплескивая питье на себя и соседа. – Виват! Виват!

– Как дети малые, – покачал головой пан Зенд. – С утра набрались и буянят.

Эрика хотела было спросить, с чего вдруг она теперь «с ними» – ведь в ее планы не входили войны, грабежи и нескончаемые пьянки, но встретившись взглядом с Ольгердом, прикусила язык. Кондотьеры пользовались огромными привилегиями: их не трогала стража, до них не было дела Охотникам на чародеек, им многое прощалось и спускалось с рук. Разумнее было бы на время примкнуть к Кабанам – фон Эверек казался вполне здравомыслящим, а до таких, как Богатырович, Эрике дела не было.

– Я нашел нам дом, – сообщил Ольгерд, чем вызвал бурную радость Кабанов. – К западу отсюда, на левом берегу Понтара.

– Много ли охраны? – спросил Зенд. – Нас-то пятеро… тьфу, теперь уже шестеро.

– Ни охраны, ни хозяев, – довольно протянул фон Эверек. – Только гули.

– Вас пятеро, – проворчала Эрика. – Никуда я не поеду.

– Пропустите такую охоту? – удивился фон Эверек.

– А если и пропущу? – она подняла на атамана глаза. – Засолите в бочке, как селедку?

– Ясно, – протянул Ольгерд, посмеиваясь. – Эти обалдуи уже успели наговорить вам того, чего не стоило. – Атаман грозно сверкнул глазами в сторону Богатыровича. Тот весь сжался и притих. Эрика готова была поклясться, что зрачки фон Эверека на миг вспыхнули алым. – Едемте же! Зенд, готовь коней.

***

На длинном Оксенфуртском мосту было красным-красно от реданских солдат. Ольгерда приветствовали если не все, то большинство: не только рядовые, но и офицеры. Рядом с Эрикой ехала Адель, и Разгон все время норовил укусить ее серого жеребца, отчего тот лишь нервно помахивал хвостом. Морозный ветер забрался в широкие раструбы перчаток, и Эрика покрепче сжала поводья.

– Что это у тебя? – усмехнулась Адель, бросив скептический взгляд на ножны со скеллигским мечом. – Зачем тебе такой палаческий меч?

– Он не палаческий, он скеллигский, – усмехнулась в ответ Эрика.

– Скажешь тоже, – фыркнула наемница. – Таким только на плахе головы рубить. В бою от него какой прок, если ты не рыцарь в доспехах из жопы дракона? Пока ты этим мечом замахнешься, я тебя трижды убью, Эржбета четырежды, а атаман – все десять. Вот лучшее оружие на свете, – Адель наполовину вынула из изукрашенных ножен блестящую сабельку.

– Обычно я стреляю из арбалета, – попыталась оправдаться Эрика.

– Арбалет хорош, когда ты сидишь в высокой башне за бойницей размером с кулак, – присоединился к беседе пан Зенд. – А ежели бой вокруг кипит, ежели на тебя уже замахнулись шестопером, успеешь ли тетиву натянуть?

Эрика неопределенно пожала плечами. И Адель, и Зенд, безусловно, были правы.

– На вот, – Зенд протянул ей черные ножны с серебряными шнурами. – Осталась от пана Рекуца, что пал в бою с нильфами на Яруге. Тебе, сударыня, по ручке как раз будет.

Эрика осторожно взяла в руки легкую как перышко саблю, чуть потертую рукоять которой украшала шелковая серебряная кисточка на шнурке.

– Спасибо, – остолбенело пробормотала она, никак не ожидавшая, что вот так сходу получит такой дорогой подарок.

Ей сразу же захотелось испытать сабельку в действии – хоть на гулях, хоть на утопцах.

Позади остались и мост, и реданский лагерь. Вольная компания выехала на подмерзший тракт, спугнув засевших в голых ветвях ворон.

– Саовина завтра, – вздохнул Зенд. – А снега кот наплакал!

– Дался тебе этот снег, второй день ноешь, – бросила Эржбета. – К середине зимы так засыплет – мало не покажется.

С обеих сторон дорогу окаймлял дремучий лес, полный валежника, мха и сырости. Ехали долго, часа два по пустынной дороге, пока на горизонте не показались стены из красного кирпича, густо оплетенные то ли хмелем, то ли диким виноградом.

– Привяжите коней, – скомандовал Ольгерд, ехавший в авангарде отряда.

Эрика спрыгнула с Разгона, который снова начал дурить – запрокидывать голову, бить копытом, и, не обращая внимания на его поведение, намотала поводья на толстую ветку. А потом, подумав, отстегнула ножны с мечом от пояса и повесила на их место сабельку. Она была красивая – с травлением по клинку в виде незатейливого лиственного узора, и такая легкая, что, казалось, сломается при первом же столкновении с доспехами врага.

– Вот так, – Зенд молниеносным движением выхватил свою саблю из ножен. Клинок со свистом рассек воздух. Стой кто-нибудь на пути сабли – ему бы несдобровать. – Чем реданская сабелька хороша? Знай себе руби, сверху, снизу да наотмашь. Сподручней-то из седла, но и в пешем бою сгодится.

– Что ж, попробую, – Эрика поежилась, представляя, как будет рубить «сверху, снизу да наотмашь» гулей и, чего доброго, еще и альгулей. – Против падальщиков хорошо помогает серебро и огонь.

– Дело говоришь, – Зенд почесал бритый затылок. – Богатырович, факелы возьми. Подпалим эту погань к чертям собачьим.

К покинутому поместью подходили не таясь. У распахнутых ворот наемников встречал вросший в землю трупик вороны. Ард принюхался, зарычал. Нечисть он чуял не хуже ведьмачьего медальона. Кабаны, как по приказу, вынули сабли из ножен. Атаман толкнул створку и вышел на середину разоренного двора.

– Ишь ты, фонтан, – хмыкнула Эржбета, мотнув стриженной головой в сторону мраморного фонтанчика, припорошенного снежком.

Оглядеться толком Кабаны не успели. Земля под ногами вдруг задрожала, разверзлась и исторгла из своих недр уродливого монстра.

– Бей-убивай! – высоко закричала Адель.

Засверкали клинки, полыхнули факелы. Атаман и Зенд исчезли за углом поместья, и оттуда вскоре тоже донесся шум битвы. Ард бросился на гуля, вынырнувшего из-за фонтана. До него было шагов двадцать – Эрика как раз успела зарядить арбалет серебряным болтом и выстрелить, угодив падальщику промеж глаз. Тот конвульсивно дернулся и затих.

– А вот и хозяева поместья, – равнодушно заключила Эржбета, остановившись над кучей обглоданных костей и тряпья. На золотом шитье некогда роскошного платья лежал клок примерзших к нему светлых волос.

– Где-то здесь должно быть гнездо, – Эрика огляделась. – Если его взорвать, то гули уйдут.

Вместо ответа над поместьем прогремел взрыв, да такой, что дым взвился столбом до самых облаков. Судя по всему, Ольгерд и Зенд без посторонней помощи догадались, что делать с гулями.

– Слава атаману! – воскликнул все еще пьяный Богатырович, завидев выходящего из-за дома Ольгерда.

Адель вынула из кармана серебряную коробочку, открыла, прижала пальцем одну ноздрю и втянула крупинки белого порошка. Чихнула, зарумянилась, глаза засверкали.

– Будешь? – спросила она Эрику.

– Нет, – скривилась девушка, испытывая к различного рода наркотикам искреннее отвращение.

Адель неопределенно пожала плечами и убрала коробочку в карман.

– Закопайте это, – Ольгерд подошел к останкам помещика и его то ли жены, то ли дочери. – На заднем дворе есть лопата. Зенд, приведи коней.

– Жрать охота, – заныл Богатырович.

– Вот и полезай в погреб, авось крысы-то не все запасы сожрали, – низко рассмеялась Эржбета. – Скоро наши явятся из Велена, Саовину справлять, так что держись от вина подальше, тебе волю дай – так все вылакаешь, никому не оставишь!

Эрика невольно заулыбалась, отметив про себя, что на душе после встречи с атаманом и его дружиной если не потеплело, то уж точно стало легче. Иорвет уже не мерещился на каждом углу, и это была маленькая, но все-таки победа над собой. Она взяла Арда за ошейник и пошла к дому вслед за наемницами.

Фахверковый домик, точь-в-точь такой же, как строили в Оксенфурте, был совершенно цел, если не считать изодранной когтями падальщиков деревянной двери. Кругом царил беспорядок, но не запустение – видимо, гули напали совсем недавно, а удаленность поместья от главного тракта сослужила плохую службу владельцам: никто не пришел на помощь вовремя. Зенд занялся дверными замками. Заперт был только один, навесной, черный, маслянисто блеснувший в руках кондотьера.

– Мне вот что странно, – проворчал наемник, подбирая отмычки к замку. – Трупов слуг нет – неужто разбежались, бросив хозяев?

– Или их целиком слопали эти, как их, гули, – предположила Эржбета. – Напали посреди ночи, перебили дворню, коней распугали. А когда вернулись хозяева, и их в расход. Дверь-то снаружи заперта, смекаешь?

Замок наконец поддался, и Зенд, распахнув тяжелые двери, посторонился:

– Милсдарыни, прошу!

– Да тут прям дворец, – присвистнула Адель, переступая порог. – Только холод собачий. Эржбетка, глянь, какие портьеры! Точно как были у моей маменьки в спальне – золотые птички, серебряные цветочки.

– Все тебе птички да цветочки, – махнула рукой наемница. – Иди лучше растопкой займись, сама видишь, слуг нет, придется все самим.

К вечеру разоренное поместье снова ожило. В каминах запылал огонь, с кухни потянуло жареным мясом и подогретым вином, и несчастный дом, лишившийся хозяев, наконец оттаял.

Комнат в поместье было достаточно, но Кабаны ожидали пополнения отряда, и потому решили разместиться парами. Зенд предложил тянуть палочки, и Эрика испугалась было, что ей достанется сударь Богатырович с его масляными глазками и вечным перегаром, но ей повезло – короткую палочку вытянула Адель.

– Идем, лапушка, – наемница подхватила ее под руку и потащила наверх, в уютную комнатку с узкой кроватью и мягкой софой. – Чур, я на софе! Эй, ты куда это?

– Мне собаку выгулять надо, – Эрика понадеялась, что Адель уснет раньше, чем она вернется. Не то что бы ей не нравилась пухлощекая девица, просто засыпать под болтовню она не любила, а наемница все порывалась ей рассказать про свои любовные похождения с каким-то Клюйвертом.

На дворе пахло снегом, лошадьми и немного падалью. У ворот горели факелы, освещая замерзший фонтан и разрытые клумбы. Эрика присела на ступени, загодя подстелив полу плаща, и принялась наблюдать за снующей по двору собакой. Атаман, как всегда, появился словно из воздуха, и если бы не подбежавший к нему Ард, девушка бы не сразу его заметила.

– Сабелька покойного сударя Рекуца, – усмехнулся Ольгерд. – Вы нравитесь Зенду, Рекуц был его другом.

Эрика не нашлась с ответом и решила промолчать.

– Наверху есть недурная библиотека, – снова заговорил атаман. – Не желаете взглянуть?

– Отчего же, взгляну, – оживилась Эрика, питавшая особенную слабость к книгам. – Есть что-нибудь необычное?

– “Добрая Книга” издания 1199 года, редчайший экземпляр, – фон Эверек как-то хитро прищурился. – Пророк Лебеда порой чрезмерно добродетелен, но в его речах есть толика безумия. А немного безумия никогда не помешает.

Комментарий к 19. Алхимия

Глава получилась целиком и полностью “ольгердовская”, прошу винить в этом не только автора, но и тех, кто на протяжении нескольких месяцев подбивал его захватить “Каменные сердца” :))

Очень уж мне Ольгерд напоминает пана Кмицица, героя романа Генрика Сенкевича “Потоп”, которого (и Кмицица, и Сенкевича, и роман) я трепетно люблю уже полтора десятка лет. Имена Зенд и Рекуц взяты из “Потопа”, так звали друзей Кмицица, и автор подумал – а почему бы и нет? Ведь все Кабаны, кроме Адель, по игре безымянные.

Надеюсь, никто не заскучает без Иорвета. Мы обязательно к нему вернемся!

========== 20. Гвинт ==========

Не обманешь судьбу и не купишь любовь

Ни за жизнь, ни за смерть, ни за горсть серебра.

И холодная сталь ляжет под ноги вновь

Равновесием зла и добра.

Пусть сгорает судьба в ритуальных кострах,

Пусть у мира меняется суть,

Но я вернусь домой – в старый замок в горах,

Когда будет окончен мой путь.

Тэм

– Пророка Лебеду целиком сожрал дракон, – Эрика задумчиво перелистнула набухшую от сырости страницу, исписанную старинными рунами. – На каждую великую мудрость найдется своя разрушительная сила.

– Но не каждую мудрость впоследствии приходится выковыривать из драконьего дерьма, – серьезно сказал атаман.

Он стоял у высокого стеллажа, пропахшего плесенью и пылью. В свете единственной свечи, пляшущей от сквозняка, его тень дергалась, будто живая. Эрика старалась на нее не смотреть, ей все казалось, что сейчас тень отделится от Ольгерда и прыгнет на нее черно-красным вихрем.

– Вам не кажется диким поклоняться чьим-то мощам? – Эрика решительно захлопнула книгу и подняла глаза на атамана. – Религии, основанные на артефактах, поразительно живучи. Неужели кто-то всерьез верит, что поцеловав косточку пророка, тщательно отмытую от экскрементов ящера, обретет счастье?

– Ради обретения счастья люди способны и на большее, – усмехнулся фон Эверек. – На куда более глупые поступки.

Порывом ветра рвануло створку, свеча полыхнула и погасла. Через окно проникал слабый свет факелов, но его хватало лишь на то, чтобы выделить квадрат окна в проеме стены. Эрика вжалась в кресло, чувствуя, как по ногам пробежал холодок сквозь толстую замшу штанов и плотную кожу сапог.

– Вы боитесь меня или темноты? – насмешливо поинтересовался атаман, не спеша зажигать свечу.

– Вас в темноте, – осторожно ответила Эрика, вглядываясь в кромешную тьму напротив.

Под сапогами Ольгерда протяжно скрипнул паркет.

– Вы хотите меня о чем-то спросить, – прохладно произнес атаман. – И не решаетесь. Спрашивайте, я не кусаюсь. Самое страшное, что я могу сделать, это не ответить на ваш вопрос.

– Нет уж, – нервно рассмеялась Эрика. – Ничего я не буду спрашивать. Чем меньше знает партизан, тем меньше выдаст он врагу. Пусть ваши секреты останутся при вас.

– Теперь я вынужден настаивать, – судя по тону, атаман тоже улыбался.

– Ну хорошо, – девушка сдалась. – Ваша манера боя. Это какое-то колдовство?

– Нет, – Ольгерд больше не смеялся. – Это тьма. Когда ты долго смотришь во тьму, тьма начинает смотреть в тебя. А потом и из тебя.

На дворе послышался громкий лай и топот копыт.

– А вот и дружина, – атаман высек искру огнивом – не пальцами, как это делали Геральт или Йеннифер. – Можете взять отсюда любую книгу. Все равно хозяевам они больше не понадобятся.

***

Компания подобралась разношерстная, но в то же время подозрительно однообразная, как будто каждый из присутствующих в гостиной захаживал в одну и ту же цирюльню и заказывал одежду у одного и того же бронника. Особенно впечатлила Эрику татуированная девица с длинной и толстой русой косой – она все время несла уморительную похабщину, сохраняя при этом наивный и чистый взгляд ясных голубых глаз. Вместе с дружиной приехали слуги, и вскоре из кухни начал доноситься аромат жареной баранины и запеченных сазанов, которых давеча наловил в Понтаре пан Зенд. Мертвый дом ожил. Кругом горели свечи, отовсюду доносились хохот, пение, топот множества ног и плеск вина – Эрика готова была спорить, что такого разгула поместье не видывало при старых хозяевах. Они с Ардом примостились в уголке, подальше от толпы. Кресло в цветочек оказалось мягким и уютным, и Эрику едва не сморило после бессонной ночи: сначала они допоздна беседовали с Ольгердом в библиотеке, потом ей пришлось знакомиться с дружиной, а под утро Адель решила, что для разговоров по душам это самое подходящее время. Эрика, не желая обижать новую знакомую, добросовестно выслушала излияния разбойницы, и уснула лишь тогда, когда солнце заглянуло в окно.

– Говорят, в ночь Саовины вся нечисть выползает из нор, – к ней беззастенчиво подкатил изрядно поддатый пан Богатырович и облокотился на спинку кресла. – Вам не страшно, милсдарыня?

– А чего вас бояться? – прохладно ответила Эрика. – Как из норы выползли, так и обратно заползете, сударь.

С минуту черноусый разбойник силился осмыслить услышанное, а когда наконец понял, то цокнул языком и головой покачал:

– Нам с вами есть-пить, кровь проливать, а вы!

– Вы меня, сударь, давеча грозились в бочке засолить, так что не обессудьте, – Эрика пожала плечами и закинула ногу на ногу.

– Борзеешь, девка! – вспыхнул пьяница, нависнув над Эрикой. Но Ард взвился и щелкнул зубами у самого сизого носа наглеца, дав понять, что шутить не настроен. – Тьфу ты, провались, зараза!– Богатырович отшатнулся и едва удержался на ногах.

Компания сопроводила это действо дружным хохотом, кто-то даже захлопал в ладоши.

– Я же говорила, – томно протянула Адель, – что лапонька у нас с норовом.

– А без псины своей и не можешь ничего, да? – униженный разбойник был не на шутку взбешен. – У нас все равны, так может, на саблях поговорим?

В гостиной наступила тишина. Только слышно было, как звякает посуда на кухне да потрескивает в очаге огонь.

– Отчего бы и нет, – медленно проговорила Эрика, в упор глядя на Богатыровича. – Вот только бой будет неравный – вы, сударь, пьяны, а я нет.

– Эгей! Ну-ка, расставь столы! – первой подхватилась Эржбета. – Пан Богатырович хоть и забияка, но рубака отменный. Поглядим, какова в бою наша новая подруга.

Отступать было поздно. Эрика вывела Арда на двор, хоть тот и упирался, и косился недобро на черноусого пьяницу, и вернулась в гостиную, разминая плечи и кисти рук. Будет обидно, если ее убьет на глупой дуэли бандит с большой дороги, но не в ее правилах было избегать трудностей и увиливать от проблем.

Пан Богатырович уже обнажил саблю и оскалился, как цепной пес на чужака. Его взгляд из-под густых бровей ничего хорошего не предвещал. Эрика ухмыльнулась на одну сторону, и быстро – помирать, так с музыкой! – вспрыгнула на лавку, на ходу выхватив оружие. Такого маневра разбойник не ожидал, и не сразу сумел развернуться в нужную сторону. Девушка тем временем, пробежав по длинной лавке, оказалась слева от противника, и нанесла легкий пробный удар. Но пан Богатырович был то ли не так прост, то ли не так пьян, как хотел казаться. Он отбил удар не глядя, с такой силищей, что у Эрики задрожала и заныла кисть, а сабля едва удержалась в руке. Следующий удар разбойник нанес сразу же, и видно было, что бьет не в полную силу, так, забавляется, хочет проучить. Эрика отступила, но уперлась спиной в деревянную колонну, одну из тех, что поддерживали лестницу на второй этаж. Сабля пана Богатыровича обрушилась прямо ей на голову, но реакция Эрику не подвела: она ловко увернулась, получив вместо сабельного удара гору щепок в лицо. Ведьмак говорил когда-то, что гнев – плохой союзник в бою, но наверняка это правило касалось только ведьмаков. Эрика почувствовала, как в груди поднимается горячая волна злости и решимости. Отбив очередной удар, она извернулась похлеще ужа, перехватила оружие в левую руку, и, пока противник пытался разгадать тактику, со всей силы треснула его кулаком в лицо. Удар пришелся сбоку, точнехонько в нос, и на мгновение выбил пана Богатыровича из равновесия. Этим Эрика и воспользовалась, ударив его по кисти саблей от всей души – плашмя, ибо негоже на второй день знакомства отрубать руку будущему товарищу.