Текст книги "Контракт на эльфа (СИ)"

Автор книги: Ellari Rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Богатырович взвыл, но саблю из рук не выпустил, и судя по его взгляду, Эрике пришлось бы худо, если бы не три медленных хлопка откуда-то сверху.

– Браво, – лениво бросил фон Эверек, спускаясь по лестнице вразвалочку. – Свар в коллективе я не одобряю, но что может быть лучше хорошего учебного поединка, не так ли, господа?

Эрика, все еще тяжело дыша, почувствовала, как по щеке потекло что-то теплое, закатилось за ворот и поползло по ключице. Ольгерд подошел к ней и двумя пальцами вынул щепку, застрявшую в скуле.

Дружина поутихла, и взирала на происходящее с изрядным любопытством.

– Учебные поединки, – тем временем продолжал атаман, – должны обходиться без крови. А это, – он поднял щепку вверх, – кровь.

Пан Богатырович мигом растерял весь свой пыл, округлил глаза и попытался что-то сказать, но его нижняя губа предательски задрожала.

– Вины пана тут нет, – придав голосу беспечность, сказала Эрика, небрежно вытерев рукавом кровь. – Мне не терпелось опробовать в бою сабельку пана Рекуца, и сударь был так добр, что согласился поддержать мою затею. А это, – она посмотрела на покрасневший от крови рукав, – это мы увлеклись.

– Что ж, – фон Эверек улыбнулся и отбросил щепку в угол. – Тогда милости прошу к столу.

Пан Богатырович с явным облегчением вздохнул и протянул Эрике замусоленный носовой платок. Та только отмахнулась и пошла на двор – запустить Арда и немного остыть.

На улице было темно и тихо, если не считать гомона в доме и редкого ржания лошадей. Зима вступила в свои права, замела снегом крыши и ограду, похоронила под белоснежным саваном мраморный фонтан и укутала окрестные деревья в инеевое кружево. Небо заволокли черные облака, но не зловещие, а бархатные, уютные. На Скеллиге поговаривали, что в ночь Саовины непременно вьюга и холод собачий, но на островах собачий холод – это норма жизни, в Редании было значительно теплее. Ард недовольно зафыркал, взволнованно мотнул хвостом и подбежал к Эрике, всем своим видом показывая, как он обижен и оскорблен внезапным выставлением на двор в одиночестве. Эрика потрепала собаку по холке и села на крыльцо – внутрь ей идти не очень-то хотелось.

– Славная ночка, не правда ли? – раздалось откуда-то сверху.

Эрика задрала голову и увидела выглядывающего из окна второго этажа пана Зенда.

– Вы хотели снега, и вот все замело, – рассмеялась в ответ Эрика.

– Да, но скоро полночь, а значит, по небу промчится Дикий Гон, – серьезно предостерег ее старый вояка. – Идите в дом, не верьте тишине, она обманчива.

Эрика хотела было сказать, что Дикий Гон сейчас слишком занят, чтобы летать над Понтаром и хватать простых разбойников, засевших в чужом поместье, но вместо этого поблагодарила и вернулась в дом.

Кто-то приволок флейту и лютню, но музыкант в дружине был только один, потому совместить эти два инструмента так и не удалось. На столе появилась еда – нехитрая, но вкусная, и кувшины с вином, которых было несчетное количество. Эрика распознала по изысканному аромату Эст-Эст из Туссента и боклерское белое, и от души плеснула себе в кубок. К ней присоединились Адель и Эржбета, а чуть позже подсел еще и какой-то пан с труднопроизносимым именем, и принялся травить совершенно непристойные анекдоты. Кто-то запел про девицу из Виковаро, которая любит только за амбаром. Остальные с хохотом подхватили. После полуночи начались танцы. Татуированная разбойница вскочила на стол, столкнув ногой блюдо с обглоданными бараньими ребрами, и принялась отплясывать лихо и весело, топоча каблуками по столу и уперев руки в бока. К ней присоединилась еще одна, чернявая, в белоснежной безрукавке, сквозь которую просвечивала грудь. Эрика на всякий случай переместилась подальше, за колонну – танцевать она не умела и не любила, но посмотреть, как веселятся другие, была не прочь.

– Каждый раз одно и то же, – медленно произнес Ольгерд, невесть как оказавшийся у нее за спиной. – Пьют, лезут на столы, пляшут и колотят посуду.

– И вам скучно, – вынесла вердикт Эрика.

– Смертельно, – вздохнул атаман.

– И я могу вам помочь? – больше из вежливости поинтересовалась девушка, но ответ ее изрядно удивил.

– Можете, – все так же с ленцой произнес фон Эверек. – Моя комната наверху, вторая дверь направо. Приходите, если вдруг тоже заскучаете.

Эрика запрокинула голову назад, на спинку все того же цветастого кресла, и встретилась взглядом с холодными глазами атамана.

– Вы что же, зовете меня к себе? – она в недоумении приподняла бровь. – Целомудренно обсуждать де Гевра, я надеюсь?

– Это как получится, – криво усмехнулся фон Эверек. – За целомудренность поручиться не могу.

У Эрики кровь прилила к щекам – не столько от смущения, которое ей в целом было не свойственно, сколько от возбуждения, вызванного дракой, вином и, чего таить, красивым и опасным мужчиной, который только что весьма недвусмысленно пригласил ее к себе.

– А как же все эти женщины? Я была уверена, что одна из них…

– Допустим, даже не одна, – Ольгерд вальяжно повел плечами и положил ладони на спинку кресла. – Ну и что?

– Ольгерд, у вас нет сердца.

– Совершенно верно. Вторая дверь направо.

И он ушел наверх под пьяные возгласы «Виват, атаман!» и аплодисменты, как будто он только что выиграл сражение или победил дракона.

А Эрика осталась сидеть, покачивая в бокале золотистое вино и размышляя о том, куда бежать и что делать. С одной стороны, она была совсем не против завести ни к чему не обязывающие отношения на пару ночей – это неплохое лекарство от хандры и отличный способ забыть об эльфах хотя бы на время.

«Сгорел сарай, гори и хата», – вздохнула про себя Эрика и решительно направилась к лестнице.

***

Эльфы всегда ходили очень тихо. В отряде поговаривали, что они не оставляют следов даже на глубоком снегу, но кто ж в такое поверит? Сотник прекрасно знал, что эльфы, так же, как и люди, краснолюды и дриады, созданы из крови, мяса и костей, только ме-та-бо-лизм у них другой. Мудреное словечко сотник выучил в борделе, когда пил с оксенфуртским студиозусом за здравие короля Радовида и на погибель нильфам и проклятым эльфам.

И вот теперь, стоя по самые яйца в сугробе, вояка прислушивался – не треснет ли ветка, не скрипнет ли снег, не вспорхнет ли птаха. В сугробе было холодно и сыро, но приказ есть приказ. На кой ляд сдались королю эти полудохлые «белки», сотник не знал, зато он прекрасно понимал, что драться они будут на смерть, до последнего. Голодные, замерзшие, загнанные в самый глухой кут Редании, скоя’таэли потеряли последнюю надежду, особенно после слухов о гибели своего прославленного командира Иорвета. «Он был утыкан стрелами, словно ёж», – повторяли очевидцы, которых с каждым днем становилось все больше. Еще бы чуть, и эльфы обязательно написали бы проникновенную балладу на смерть Старого Лиса, что Иорвету было бы только на руку.

Пока сотник размышлял, в лесу раздался шорох. Как бы тихи не были эльфы, но провести отряд в полсотни человек бесшумно не под силу даже им. На поляну вышел белый конь из диких табунов, ногастый и жилистый, худой, как и его всадник. За ним потянулась вереница пеших – краснолюдов и эльфов, которые шатались от малейшего дуновения ветра. Всадник откинул меховой капюшон, и сотник с удивлением обнаружил, что это не Иорвет. Эльфы уходили на восток, и это был не просто переход, это было дальнее путешествие. Командование не ошиблось, эльфы шли домой, в Дол Блатанну.

Сотник выдохнул с облегчением, когда вереница эльфов скрылась за деревьями. Но выбраться из сугроба ему так и не удалось – на кадык легло холодное лезвие кинжала.

– Ты так наивен и глуп, dh’oine, что решил, будто можешь остаться незамеченным в этом лесу? – вкрадчивый голос раздался над самым ухом, и сотник, хоть и был не робкого десятка, крупно задрожал. – Что ты здесь вынюхиваешь?

– У меня приказ, – прохрипел сотник, взяв себя в руки. – Приказ выяснить, куда уходят белки.

– И куда же? – голос эльфа проскрежетал как полозья по насту. – Выяснил?

– Вы возвращаетесь в Синие горы, – выдавил сотник.

– Neen aʼtaeghane, Iorweth. Go leor ichaer, – всадник на белом коне показался из-за покрытых инеем стволов. Голос его был мягок, а лик прекрасен, и сотнику на миг показалось, что он уже умер и попал в рай, где все белым-бело от облаков, а сладкоголосые ангелы поют дивные песни.

Сотник не был силен в Старшей Речи, но отчетливо понял, что всадник попросил не пачкать этот белый снег кровью в такой прекрасный день, а второй, тот, что держал нож, нехотя согласился. Сотник рухнул в сугроб – ноги одеревенели и не слушались, в голове шумело. Но перед тем, как эльфы исчезли в лесу, он разглядел и красную повязку из темерского стяга, и кривой шрам под ней, и злой зеленый глаз с маленьким зрачком, так похожий на волчий и кошачий одновременно.

– Essea hen va, Ciaran, – задумчиво произнес Иорвет, обращаясь к спешившемуся всаднику. – Vaʼesse deireadh aep eigean, vaʼesse eighe faidhʼar.

– Esseath riachtanach aineas, mo gear, – все так же мягко ответил всадник, и эльфы скрылись в лесу так же внезапно, как и появились.

Сотник отдышался, держась рукой за холодной ствол старого дуба, и пошатываясь, побрел по сугробам в сторону Понтара, всё еще не веря в собственное везение.

***

Эрика проснулась в кромешной темноте – судя по ощущениям, было уже утро, но ставни и портьеры не пропускали ни единого лучика в плохо протопленную спальню. Царапина на скуле саднила, ноги замерзли, но вылезать из-под мехового одеяла не было никакого желания. Эрика так и провалялась бы до полудня в темноте, если бы в комнату не ввалилась едва живая с похмелья Адель.

– Пан Зенд рассольчику раздобыл, не желаешь? – простонала она, распахивая шторы и впуская в комнату яркое зимнее солнце.

Эрика зажмурилась и отрицательно помотала головой.

– Что, тяжелая ночка была? – хохотнула разбойница.

– Да уж полегче, чем у тебя, – в тон ей ответила Эрика и тоже рассмеялась. – Голова хоть не болит.

– А всё остальное? – Адель хитро прищурилась, и Эрика с ужасом осознала, что о ее ночных похождениях теперь известно всем в поместье, не исключая слуг и лошадей.

– Ничего у меня не болит, – со вздохом ответила она. – И с атаманом у меня ничего не было, хочешь верь, хочешь не верь.

– Чем же вы там занимались всю ночь? – искренне удивилась Адель.

– Играли в гвинт. Он за чудовищ, я за Темерию.

Это была чистейшая правда, но разбойница, разумеется, не поверила, только многозначительно закатила глаза.

– Эржбетка мне другое рассказывала, про атамана-то, – протянула она, забивая трубку ароматным табаком. – Она раньше часто с ним бывала.

– А ты?

– А что я? – не сразу поняла Адель. – Я Клюйверта люблю. А ты, небось, своего Ёверта? Вторую ночь подряд во сне болтаешь. Ёверт то, Ёверт сё. Расстались, да? – девушка сочувственно приложила руку к груди.

– Да, – коротко ответила Эрика, и настроение сразу испортилось. – Мне нужно в Оксенфурт, отправить пару писем друзьям. Тебе привезти что-нибудь?

– Сушеных фруктов, – промурлыкала Адель и улеглась на кровать, свернувшись, как кошка. – Знаешь, тех, что в меду.

Поблагодарив богов, что разбойница не заказала ей бочонок фисштеха, Эрика оделась и покинула комнату, плотно затворив за собой дверь.

Дорога в Оксенфурт и обратно заняла весь день. Разгон упрямился, артачился и никак не желал скакать по сугробам, поэтому половину пути до моста пришлось идти пешком, ведя коня в поводу. Зато с письмами не возникло никаких заминок – исполнительные краснолюды тотчас выдали бумагу и чернила, и пусть писать пером для Эрики было то еще испытание, вскоре все три письма были написаны и отправлены – Лютику и Золтану в бордель, фон Гратцу в лечебницу и Хьялмару на Скеллиге.

О ведьмаке не было слышно ничего, зато в таверне, куда Эрика заглянула купить сушеных фруктов, ходили слухи о скояʼтаэлях, которые покидали свои стоянки и уходили на восток, в сторону Синих гор.

– Что-то недоброе грядет, – протирая полотенцем стакан, задумчиво изрек трактирщик. – Если эльфы снова на сторону нильфов встанут, весь север в крови захлебнется.

– Эти недобитки? – фыркнул некто в университетской шапочке преподавателя. – Они домой помирать ползут, помяни мое слово.

– Вот потому-то сейчас они и опаснее, чем раньше, – вставил молодой человек в полосатом кафтане. – Им терять нечего. Будут резать и жечь пуще прежнего.

– Эмгыр уже в Вызиме, а вы эльфов боитесь, – покачал головой бывший преподаватель.

Дальше Эрика слушать не стала, забрала мешочек с фруктами и вышла на улицу, желая попасть в поместье до темноты.

***

Время шло, а вернее, летело, как пущенный из арбалета болт. Отгремел зимний Солтыций, или по-эльфски Мидинваэрне, и снега выпало в два раза больше прежнего. В Оксенфурт Эрика попала лишь к началу января, когда солнце немного подтопило снежные завалы по всему тракту. Слухов в трактире было немного, будто весь мир отправился на зимовку в теплую берлогу, не желая ничего менять до весны. Зато пришли вести из Новиграда, от Лютика и доктора фон Гратца.

Первый, если опустить все виртуозные обороты и эпитеты, писал о том, что кабаре пользуется успехом, Золтан и Присцилла живы-здоровы, а от Геральта и «всем нам известной юной особы» вестей нет. Второй уведомлял Эрику о том, что в городе благополучно завершилась эпидемия лихорадки, а также безвременно почил фледер из городской канализации, «донимавший по ночам прохожих на мосту святого Григора».

Жизнь в поместье текла довольно однообразно, и сводилась к попойкам, пирушкам и тренировочным поединкам. Из последнего развлечения Эрика вынесла немало пользы, значительно улучшив свои навыки владения саблей. «Кабаны» часто уезжали небольшими отрядами то за припасами, то за шлюхами, а вот набегов и работы не было до самой весны: тракт встал, занесенный снегом, давая равную передышку как нильфгаардским, так и реданским войскам. Атаман стал все чаще пропадать в городе, ища новых впечатлений, а Эрика начала невыносимо скучать.

Однажды вечером, в «Алхимии», наблюдая за очередной партией в гвинт между атаманом и паном Зендом, она приняла решение навестить друзей в Новиграде. Ольгерд воспринял новость скорее отстраненно, чем сдержанно.

– Сударыня скучает? – со своей кривоватой усмешкой он был совершенно неотразим. – На зимовке всегда скучно. Если захотите вернуться, я не буду против.

И он снова уставился в свои карты, потеряв к разговору всякий интерес. Однако утром, когда Эрика седлала Разгона, атаман вошел в конюшню, небрежно сбив с сапог налипший снег.

– Доброе утро, Ольгерд, – кивнула Эрика, затягивая ремень на седельной сумке.

– Этой весной грядет большая война, – как бы между прочим заметил он. – На вашем месте я бы переждал ее в Ковире или Повиссе. Эмгыр пойдет из Вызимы на север. Войска уже стоят у тракта Кимбольта, и как только сойдет снег, Велен, Оксенфурт и Новиград будут взяты.

– Прощайте, сударь. И спасибо за всё.

– Мы еще встретимся, – фон Эверек подошел ближе и положил ладонь ей на плечо, укрытое волчьим плащом. – Если пожелаете вернуться, спросите обо мне в «Алхимии». Корчмарь скажет, где меня найти.

Уже выезжая на промерзший тракт, по сторонам занесенный сугробами, Эрика приободрилась в ожидании новых приключений и опасностей. Она выбрала восточную дорогу, ту, что начиналась от Новиградских ворот Оксенфурта, и вела вдоль Понтара на север, через хутор «Золотой колос», мимо поместья Вегельбудов и пшеничных полей. Эта дорога была безопаснее, чем та, что шла через Велен, и уж точно на ней было меньше и бандитов, и реданских солдат.

То ли холод выгнал с тракта разбойников, то ли отсутствие торговых караванов, которые можно грабить, но до самого Карстена Эрика не встретила ни одной живой души. Даже утопцы, по всей видимости, залегли на дно Понтара до весны, как лягушки. Переночевав в деревушке Карстен, она собралась было продолжить путь в Новиград, но волею судьбы столкнулась нос к носу с Золтаном.

Краснолюд сначала выпучил глаза, потом протер их кулаками, а потом, растянувшись в улыбке, хотел было пойти к ней навстречу, но его остановила тоненькая фигурка, замотанная в плащ.

– Не здесь, – прошептала незнакомка. – Жди нас на развилке после указателя.

Золтан скорчил таинственную гримасу, едва удержавшись, чтобы не погладить Арда, и пожал плечами. Все эти шпионские игры были неспроста, и явно ни к чему хорошему не вели. Но Эрику в последнее время было трудно чем-то удивить, а тем более напугать.

На «развилке за указателем» развилки как таковой не было – был лишь огромный сугроб высотой в человеческий рост. Она подошла с востока, а Золтан и его спутница обогнули деревню с юга, и таким образом все оказались в нужном месте в одно и то же время.

Незнакомка откинула капюшон и ослепительно улыбнулась.

– Трисс! – Эрика улыбнулась в ответ. – Что вы здесь делаете?

– Цири нашлась! – с ходу выпалил краснолюд. – Живая и здоровая! А уж выросла-то как, настоящая барышня, а…

– Золтан, постой, – остановила его чародейка. – У вас еще будет время поговорить. Эрика, Геральту нужна помощь. Ведьмаки решили дать бой Дикой Охоте в Каэр Морхене. Нам нужны все, кто может сражаться. Но путь в Синие горы очень долгий, поэтому нам понадобится мощный и стабильный телепорт. А в этих краях есть место Силы.

От количества информации, вываленной ей на голову с бухты-барахты, Эрика немного опешила.

– Погоди, то есть, Цири жива, Геральт ее нашел и они сейчас в Каэр Морхене? – она попыталась собрать мысли в кучу. – Я еду с вами. Что нужно для телепорта?

Золтан просиял, а Трисс деловито кивнула и сдвинула брови на переносице.

– У меня уже есть все необходимое, – чародейка похлопала по туго набитой вещами сумке. – Осталось только собрать его в правильном месте.

– Тогда поспешим, – предложила Эрика, поплотнее закутываясь в плащ – морозец пощипывал лицо, и стоять на месте было очень холодно. – Воистину, жизнь – череда случайностей. Еще два дня назад я умирала от скуки в корчме Оксенфурта, и мое решение ехать в Новиград было неожиданным даже для меня самой.

– Старшие расы верят в Предназначение, – задумчиво произнесла Трисс Меригольд. – Порой случайно оброненная фраза или случайная встреча вполне могут изменить судьбу.

– Вот уж не знаю, во что там верят Старшие расы, меня-то в это не впутывай, девочка, – хохотнул Золтан. – Я верю в то, что если мы немедленно не двинемся в путь, мои яйца превратятся в ледышки и зазвенят, как колокольчики!

Идти по снегу было тяжело – все тропы замело, и приходилось петлять меж холмов. Золтан не единожды пожалел, что не прихватил снегоступы. Зато Ард скакал по сугробам, зарываясь в них мордой, и выныривая с другой стороны, радуясь при этом как щенок.

– Хоть кому-то хорошо, – всю дорогу вздыхал краснолюд, который там, где его спутницы проваливались по колено, утопал в снегу по пояс.

– Уже почти пришли, – Трисс указала на высокий холм среди редколесья. – Нам туда.

Путь занял не два часа, как планировала чародейка, а все четыре. Солнце стояло в зените, когда уставшие путники подошли к холму и почуяли далеко разносящийся по округе запах жареной зайчатины.

– Здесь кто-то живет? – заинтересовалась Эрика, потянув носом воздух не хуже своей собаки.

– Старые знакомые, – загадочно улыбнулась Трисс.

Эрика ожидала увидеть хижину травника, пещеру отшельника или, на худой конец, укрытие какой-нибудь чародейки, как было в Велене у Кейры Мец, но каково же было ее недоумение, когда дорогу им перегородили вооруженные до зубов дюжие мужики в военной форме.

– Госпожа Меригольд, – поприветствовали магичку мордовороты, расступаясь и открывая вход в пещеру. – Командир предупредил, что вы придете сегодня.

Эрика, не выпуская из рук поводья, хотела было войти в пещеру следом за Трисс, но Разгон с перепугу дернулся и чуть не сбил с ног одного из вояк, судя по гербу – солдата темерской армии. Что темерские солдаты забыли в такой глуши посреди Редании, пока для Эрики оставалось тайной.

– Вот припадочный, – прошипела она, пытаясь затащить коня в пещеру. Тот уперся всеми четырьмя ногами и принялся истошно ржать, как будто его всей стаей грызли голодные волки.

Эрика сдалась, привязала лошадь у входа, а собаку, которая как раз сосредоточенно обнюхивала одного из темерцев, взяла за ошейник. Солдат выдохнул с явным облегчением.

В пещере было дымно, накурено, пахло едким потом и портянками, но все эти малоприятные ароматы перебивал жарящийся над костром огромный заяц размером чуть ли не со свинью. Вокруг костра, вооружившись ложками и деревянными мисками, сидели солдаты, злые, небритые и на вид смертельно уставшие.

– Это темерские партизаны, – шепнул Золтан, заметив, что Эрика никак не сообразит, что происходит вокруг. – А это – Вернон Роше, тот самый…

– Наслышана, – процедила Эрика, исподлобья разглядывая широкоплечего мужчину в синем шапероне.

Тот ответил внимательным, немного усталым взглядом.

– Приветствую, – голос у него был приятный, а лицо мужественное и выразительное. Если бы Эрика не знала, кто стоит перед ней, то сразу прониклась бы симпатией к командиру.

Но она знала. Пусть и прекрасно понимала, что и скояʼтаэли, и так называемые специальные отряды, чьи жетоны Иорвет носил на перевязи в виде трофеев, натворили много чего такого, о чем даже думать страшно. Но вот этот красивый темерский мужик, который некогда охотился за Иорветом, за ее Иорветом, сейчас вызывал в Эрике только желание схватиться за арбалет.

– Мы встречались? – Вернон Роше, заинтригованный холодным взглядом незнакомой девушки, подошел к ней поближе. Ард, переняв настроение хозяйки, сделал шаг вперед и предупредительно зарычал.

– Не припомню, – Эрика заставила себя улыбнуться и представилась. – Я не ожидала встретить в этой глуши кого-то с лилиями на гербах.

– Вы, я так полагаю, подруга Геральта?

– Если быть точнее, я бывшая любовница одного из его друзей, – старая истина – хочешь озадачить, скажи правду – подействовала на всех, кто находился в этой части пещеры. Кто-то засмеялся в голос, кто-то хрюкнул, кто-то закашлялся. Вернон же совсем не изменился в лице.

– Эй, детка, – раздался у костра хриплый прокуренный голос. – А ко мне пойдешь? Я за такую, как ты, чьим угодно другом стану!

– Нет, ко мне, – послышался бас из угла. – Потому что у меня тут самый большой, а девки, все знают, до больших уж больно охочи.

– Вранье, – ледяным тоном произнесла Эрика, не поворачивая головы. – Если у тебя, мил человек, вся любовь сводится к возвратно-поступательным движениям, то хоть как у слона отрасти, а девкам люб не будешь.

Заржали в голос. Даже каменный лик Роше дрогнул в ухмылке, но громче всех покатился со смеху Золтан, большой любитель похабных шуточек.

– Ладно, похохотали, а теперь к делу, – произнес Роше, и гул в пещере мгновенно умолк.

Гостей пригласили к костру, отведать зайчатины. Эрика выгрузила из сумок свои скудные припасы – особенно партизаны обрадовались дорогущему офирскому табаку и овечьему сыру, а уж после бутылки Эрвелюса, которую девушка везла в подарок Лютику, и вовсе растаяли, хоть и назвали фруктовое вино «бабским пойлом».

К вечеру телепорт – конструкция, чем-то напоминающая мегаскоп – был готов и установлен на выходе из партизанской пещеры. Вместе с Роше пришла коротко стриженная высокая девица, назвавшаяся Бьянкой. Коротенькая стеганая курточка была распахнута до пупка, а вырез на рубашке заканчивался значительно ниже уровня пристойности. Но девица, судя по тому, что именно ее брал с собой Роше в Каэр Морхен, была далеко не худшим воином в отряде.

– Готовы? – в ладонях Трисс засветился крохотный оранжевый шарик, медленно разросшийся в трескучий переливчатый портал.

– Всегда готовы, – буркнула Эрика, не представляя, как заставить войти в сияющее нечто своего нервного коня.

– Я первый, – растолкав всех, Золтан подошел к порталу и смело шагнул вперед.

Роше и Бьянка последовали за ним.

Эрика, одной рукой удерживая Разгона, на которого сгрузили всю поклажу, а другой держа за ошейник собаку, подумала вскользь, что когда-то это уже было – шумящий портал и трескучая неизвестность за ним. В прошлый раз портал не подвел, если не считать пару ссадин и синяков.

Трисс прошептала короткое заклинание, и Разгон, мгновение назад со всей силы молотивший копытом по земле, вдруг сник, опустил голову и послушно побрел зияющей во времени и пространстве дыре.

– Спасибо, – с облегчением вздохнула Эрика. – Как же я ненавижу порталы…

Комментарий к 20. Гвинт

Neen a’taeghane, Iorweth. Go leor ichaer – Не сегодня, Иорвет. Довольно крови

Essea hen va, Ciaran – Мы стареем, Киаран

Va’esse deireadh aep eigean, va’esse eighe faidh’ar. – Что-то кончается, что-то начинается.

Esseath riachtanach aineas, mo gear – Тебе нужно отдохнуть, мой друг

========== 21. Синие горы ==========

Немеркнущая красота

в снежинках

Над искрами ягод рябиновых.

Так медленно бледнеет звёздная даль,

И солнце встаёт над руинами.

Fleur

Головокружение было настолько сильным, что Эрика не устояла на ногах, и с размаху грохнулась на колени, чудом удержавшись за ошейник Арда. В небе выплясывали кучевые облака, слева водили хоровод сосенки и березки, справа крутился на месте громадный валун. И только твердыня замка стояла недвижно, неподвластная даже приступам головокружения после сложных порталов. На нем Эрика и попыталась сфокусировать взгляд, пытаясь тем самым побороть тошноту. Но, увы, это мало помогло. Сзади, как на зло, дернулся Разгон, и Эрика покатилась бы с пригорка прямо в крепостной ров, если бы ее не подхватили чьи-то сильные руки.

– Осторожней надо, – командир темерских партизан легонько ее встряхнул и поставил на ноги, а Бьянка тем временем перехватила поводья коня.

– Всегда мутит после порталов, – попыталась оправдаться Эрика. – Спасибо.

– Трисс, девочка, – раздался от ворот приятный и смутно знакомый женский голос с хорошо различимой ехидцей. – Ты делаешь успехи! Протащить сквозь портал столько народу не каждому чародею под силу. Особенно такому молодому.

Кейра Мец, все такая же прекрасная, как букет полевых цветов, вышла к ним навстречу, придерживая полу длинной шерстяной юбки. Из-под подола выглядывали отороченные мехом сапожки с золотыми пряжками.

– Эрика, – она приветливо улыбнулась. – Рада тебя видеть. Только собаку придержи, не то измажет мне платье.

– Здравствуй, Кейра, – Эрика, пошатываясь, ступила на мост. – Есть что-нибудь от тошноты?

– Всегда под рукой, – усмехнулась чародейка и щелкнула пальцами.

– Спасибо, – с видимым облегчением выдохнула Эрика, – так значительно лучше.

– Ну дела, – покачал головой Вернон Роше. – А от похмелья тоже щелчком пальцев лечите, госпожа магичка?

– От похмелья есть другое лекарство, – кокетливо прищурилась Кейра. – Не пить.

Роше хмыкнул. Бьянка за его спиной нахмурилась.

– Идемте уж, потом поженихаетесь, – проворчал Золтан, топая к высоченным арочным воротам.

– Добро пожаловать в Каэр Морхен, – за воротами гостей встречал Весемир в компании незнакомого Эрике хмурого ведьмака.

– Негусто, – окинув презрительным взглядом вновь прибывших, хмурый ведьмак скрестил руки на груди. – Бабы, надеюсь, хоть готовить умеют, а то стряпню Весемира я уже видеть не могу. На кой черт вы притащили с собой собаку?

– Нетрудно догадаться, кто здесь Ламберт, – вздохнула Эрика и осмотрелась.

В лучах полуденного солнца вросшая в скалу крепость производила странное впечатление, как любое некогда величественное, но полуразрушенное здание. Над самой высокой башней парил сокол, отбрасывая на серые стены крылатую тень. Прямо у ворот гуляла стреноженная кобыла, чуть дальше у коновязи топал копытом роскошный вороной жеребец каэдвенской породы. Двор, очищенный от снега, зарос высокой прошлогодней травой, кое-где из стен торчали деревянные стропила, а прямо посреди двора ножками кверху валялась широченная кровать, переломанная так, будто по ней изрядно потоптался великан в компании парочки горных троллей.

– О, – Кейра шла рядом с Эрикой и первой заметила ее недоумение по поводу испорченной мебели. – Это Йеннифер. Заняла лучшую комнату, а кровать вышвырнула с балкона.

– Зачем? – Эрика хорошо изучила вздорный нрав черноволосой чародейки, но чем ей не угодила дубовая кровать, понять не могла.

– Йенна кричала что-то о рыжих волосах, обнаруженных в постели, – хихикнула Кейра Мец, прикрыв рот рукой. – Наверняка все дело в Трисс.

– Я все слышу, – сверкнула глазами Трисс Меригольд, и – этого не скрыла даже гламария – слегка покраснела.

– Прости, дорогая, – ехидно отозвалась Кейра. – Но в сложившейся неоднозначной ситуации с любовным треугольником я лучше приму сторону Йеннифер.

***

Если бы Эрику попросили описать происходящее в Каэр Морхене одной фразой, она сказала бы – пауки в банке. Особенно это определение касалось дамской части крепости. Йеннифер всем видом показывала, что Трисс для нее чуть ли не пустое место. Кейра изо всех сил придерживалась нейтралитета, не забывая при этом ехидничать в сторону Трисс и в глаза, и за глаза, а Бьянка вообще старалась не оставаться в одном помещении с чародейками, предпочитая общество Роше.

С мужской половиной было чуть проще. Золтан все силы бросил на починку внешней стены, некогда пробитой магом-ренегатом Саволлой, Весемир с утра до ночи возился с известковым раствором, а Ламберт занимался тем, что с умным видом расхаживал по замку и давал всем ценные указания. Роше и Бьянка держались особняком, выбрав себе комнатушку в дальней галерее, недалеко от арсенала, который требовал срочного разбора.

Цири и Геральта в Каэр Морхене не было.

В первый же день Весемир показал Эрике все свободные комнаты – их было бесчисленное множество, как келий в монастыре, но все они совершенно не подходили для жилья. В одной окно, а точнее, бойница, раскрошилась так, что в нее свободно могла пройти лошадь с поклажей. В другой стены облепила черная плесень (по словам Кейры, обладающая в малых дозах целебными свойствами, а в больших способная убить дракона), в третьей с потолка капало так долго, что начали прорастать сталактиты и сталагмиты, как в доисторической пещере. Лучшие комнаты – гостевую с балконом, узкую башню и спальню рядом с гостевой – уже заняли чародейки, а наиболее сухие и теплые комнаты возле главного зала принадлежали ведьмакам.

После осмотра пятой по счету кельи, облюбованной крысами, Эрика приуныла. Весемир тяжко вздохнул, почесал затылок и предложил уступить даме свои покои. Эрика возмутилась, фыркнула и заявила, что лучше будет жить с Ламбертом, чем выгонит на холод пожилого и заслуженного человека. Весемир так и не нашелся, что на подобное ответить, но улыбка его стала заметно теплее.

Сошлись на том, что утро вечера мудренее, а пока Эрика может переночевать у Кейры или Трисс – вариант с Йеннифер даже не рассматривался, ибо та забаррикадировалась в гостевой комнате и никого туда не пускала под страхом превращения в сколопендроморфа.