Текст книги "Контракт на эльфа (СИ)"

Автор книги: Ellari Rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Стой, – властно приказала эльфка Эрике, и та от неожиданности замерла на месте. – Поди-ка сюда, девица.

– Зачем это? – полюбопытствовала Эрика, на всякий случай подтянув за поводок Арда к себе поближе.

– Садись, – эльфка указала на оббитый бархатом стул, вынула из кармана колоду карт и любовно положила на круглый полированный столик.

– В гадания не верю, – Эрика и впрямь не верила, относясь к предсказаниям будущего с изрядной долей скептицизма. Да и вообще, кому в здравом уме может взаправду хотеться знать, что случится завтра?

– Не верь, – великодушно позволила эльфка, тасуя колоду потрепанных карт. – Я все одно расклад сделаю, хоть ты уйдешь, хоть останешься. Денег не прошу, так что воля твоя. Ежели понравится мое гадание, сама меня одаришь.

Гадалка точно знала, как завлечь клиента. Эрика заинтересовалась. Особенно колодой – это были карты для гвинта, только не делились по фракциям. Чудовища перемешивались с войсками Севера, а скоя’таэли с нильфгаардскими шпионами.

– Это же для игры в гвинт, – недоверчиво протянула девушка, глядя, как ловкие пальцы с острыми алыми ногтями выуживают из колоды случайные карты и раскладывают вверх рубашкой на столике.

– Символы есть во всем, и эти – самые удобные, – пожала плечами эльфка, ничуть не смутившись. – Вот эта часть расклада – прошлое, здесь – далекое будущее, тут – ближайшее, а в середине – настоящее. С чего начнем?

– С прошлого, – Эрику снова одолел скепсис.

– Три карты прошлого, – в голосе гадалки не было ни таинственности, ни загадочной хрипотцы. – Интере-е-есно…

Карты перевернулись. Туман, серый и промозглый, был нарисован на первой. Вторая изображала скоя’таэля верхом на коне. Третья – Дикую Охоту.

– Толковать это можно по-разному, – эльфка задумалась. – Но я не буду, ты сама все видишь.

«Это можно вообще не толковать, – с изумлением признала Эрика. – Здесь все ясно, как белый день».

– Что открываем дальше? – спросила гадалка, которой самой не терпелось перевернуть карты.

– Настоящее.

– Брукса, – эльфка с отвращением поджала ярко накрашенные губы. – Плохой знак. Берегись сильного врага. Вторая карта. Лекарь. И снова эльф, – гадалка, казалось, была удивлена.

– Всё, хватит, – Эрика остановила эльфку, когда та уже была готова перевернуть оставшиеся карты. – Я не хочу знать свое будущее, каким бы оно ни было. Я не желаю подстраиваться под известные обстоятельства, я хочу ими управлять. По мере поступления проблем, так сказать.

– Одну карту, – гадалка наугад выбрала из колоды карту и положила на стол. – Шторм.

– Да-да, – протянула девушка. – Это наверняка перемены или бурная жизнь…

– Иногда шторм – это просто шторм, – снисходительно заметила гадалка, собирая карты. – Осторожней на море, дева.

«Беречься сильного врага и быть осторожней на море, – проговорила про себя Эрика, ссыпая в смуглую ладонь эльфки горсть монет. – Надо запомнить. На всякий случай».

Эйнар Хаттори жил за следующим поворотом. Аромат вареников, жареного лука и сметаны разносился так далеко, что Эрика невольно пошла на запах. Бывший кузнец оказался приветлив и весьма хорош собой, а уж вареники со сметаной оценили и девушка, и Ард. Когда же дело коснулось оружия, Хаттори изменился в лице, сообщив, что с кузнечным делом завязал.

– Эйнар, – Эрика выпрашивать не умела и не любила, но выхода не оставалось: хорошее оружие можно было приобрести только у Хаттори, – мне ничего особенного не нужно. Всего лишь стилет или кинжал, чтобы был удобным и не сломался в первой же драке.

– Раз милсдарыня настаивает, – сдался эльф, боязливо оглядевшись по сторонам, – я покажу то, что оставил для себя.

То ли Хаттори проникся к девушке симпатией, то ли был наслышан о ее дружбе с ведьмаком, то ли у него просто было туго с деньгами, но вскоре он вернулся из недр своей бывшей кузни, неся в руках несколько свертков. Стал спиной к изгороди, и разложил на столе целый арсенал.

– Узкий треугольный клинок, ребристый в сечении, жесткий, с удобной гардой, – полушепотом заговорил эльф. – Метеоритная сталь, закаленная в крови чудовища, рубиновая пыль.

Клинок выглядел так заурядно, что вздумай кто украсть – не позарился бы. Хаттори развернул второй сверток.

– Работа по зерриканским чертежам. Широкое изогнутое лезвие, рукоять из кости драконида. Из достоинств – ножны, деревянные, покрытые тонкими пластинами стали и кожей, очень легкие и прочные. Из недостатков – отсутствие гарды. Но это с лихвой компенсируется шириной клинка, – рука все равно защищена.

В третьем свертке оказался изящный стилет со шкалой на клинке.

– Измерительный прибор, – подмигнул Хаттори. – Из-за глубоких колотых ран, которые оставляет после себя этот клинок, он запрещен в некоторых странах. Но если на шкалу нанесены цифры, стилет перестает быть оружием.

– И что же им измеряют? – усмехнулась Эрика, проводя пальцем по тонкому, круглому в сечении клинку.

– Расстояние по карте, например, – снова подмигнул Эйнар.

Эрика посмотрела еще с десяток кинжалов, стилетов и ножей всех форм и размеров, но так и не смогла остановиться на чем-то одном. Пришлось бежать в банк Вивальди через весь город, потом обратно, к бывшему кузнецу, повесив кошель на шею собаке для надежности. Уже темнело, когда Эрика вывалила на прилавок Хаттори гору новиградских крон, и принялась прилаживать ножны к поясу, за голенище, на плечо – куда только можно было придумать. Вооружившись не хуже командира скоя’таэлей, девушка направилась к «Шалфею и розмарину», раздумывая, не разжиться ли еще и тем стилетом со шкалой, помимо зерриканского кинжала, тройки охотничьих ножей и клинка из метеоритной стали.

В бордель возвращалась затемно, особенно по сторонам не смотря, и сама не заметила, как столкнулась со жрецом Вечного Огня – сухоньким мужичонкой с бегающими глазками, что вдохновенно читал проповедь. Увидев девицу с собакой, он отпрыгнул и возопил:

– Ведьма!

– Почему сразу ведьма? – Эрика немного растерялась, видя, как опасливо отходят от нее горожане.

– Дык вас за версту видать, – прогудел мужик-ремесленник из толпы. – Разве ж, скажите на милость, будет приличная баба напяливать штаны да косу отрезать?

– И зверя лохматого на веревке водить! – поддержала ремесленника тощая чахоточная горожанка. – Ведьма!

– Ведьмы красивые, – засомневался пропойца с подбитым глазом. – Сиськастые! А эта… и поглядеть-то не на что!

– Да освятит тебя Вечный Огонь! – полез к ней скрюченными пальцами жрец, намереваясь коснуться лица. Эрика шарахнулась назад, Ард, подпрыгнув, рявкнул, клацнув зубами у самого носа проповедника. – Караул! – завопил тот с утроенной силой. – Убивают!

«Бежать, – девушку осенила самая трезвая и ясная мысль за вечер. – Как можно скорее, бежать!»

И она бросилась к борделю со всех ног, так и не выпустив поводок из рук. Ард не отставал, но то и дело оглядывался – не вернуться ли, не убрать ли опасность с дороги раз и навсегда.

Эрика заколотила в непривычно запертую дверь, только спустя несколько минут сообразив, что у нее есть ключ. Скрежетнула замочная скважина, дверь распахнулась настежь. В борделе никого не было.

– Что за черт! – выругалась девушка, начиная всерьез волноваться за Геральта. Ведьмака не было уже вторые сутки, и судя по тому, куда он отправился вчера утром, опасения ее были не напрасны.

За стрельчатым окном мелькнула быстрая тень. Ард зарычал. Эрика быстро закрыла дверь на замок и на засов, и зажгла фонарь над порогом. В зале было прибрано, на столе стояла вымытая посуда и кувшин с водой, в деревянной миске торчали хвостиками вверх румяные яблоки.

Тень мелькнула снова, но на этот раз пес вильнул пушистым хвостом и подошел к двери. На пороге появился запыхавшийся и раскрасневшийся Золтан в компании доктора фон Гратца. Вид оба имели крайне озабоченный.

– Что стряслось? Что-то с Геральтом?

– Да что ему сделается, – отмахнулся краснолюд. – Тут другое. Фабиана Мейера убили, знакомца моего, он плотником был. А только что вот еще два трупа нашли, с теми же увечьями.

– Хорошо, что вы дома, – с явным облегчением произнес хирург. – В городе теперь небезопасно. Точнее сказать, опасней, чем обычно.

– Так, не стойте на пороге, – Эрика, предчувствуя долгий разговор, пригласила доктора за стол и отхлебнула воды из кувшина. – Геральт не появлялся?

– Забегал среди дня, вместе с Трисс, – тон Золтана при упоминании магички заметно потеплел. – Сказал, что у него полно дел и до ночи его не ждать. Ну оно-то понятно, какие там дела с рыженькой Меригольд!

– Думаю, у него дел и кроме рыженьких хватает, – вздохнула Эрика. – Рассказывайте, доктор. Что происходит в городе?

– В Новиграде объявился маньяк, – мрачно ответил Иоахим фон Гратц. – Своим жертвам он вырезает глаза и сердца, предварительно подвергая их жестоким пыткам. Вчера в мертвецкую привезли тело краснолюда, пострадавшего от рук убийцы. А сегодня в обед Евстахий, сборщик трупов, признался мне, что в последнее время ему часто попадаются тела без глаз и сердец, но из тех, кого никто не хватится – нищие, проститутки. Я хотел обратиться за помощью к ведьмаку, но ему, очевидно, некогда.

Последнее было произнесено без сарказма, напротив, с нотками разочарования.

Золтан поставил на стол тарелку с ветчиной, и хотел было что-то добавить, но распахнулась дверь, и в бордель ввалился ведьмак. Над бровью алела свежая царапина, от волос несло гарью, доспех почернел от копоти. Он обвел присутствующих усталым взглядом, подошел к столу, поздоровался, плеснул себе пива в кружку и залпом осушил ее до дна.

– Холера, как же я устал, – проворчал ведьмак. – Но, судя по вашим лицам, отдохнуть мне не удастся.

Пока доктор рассказывал ведьмаку о маньяке, тот хмурился и жевал ветчину, запивая пивом. Дослушав же, изрек:

– Это не моя специализация. Я охочусь на чудовищ, а не на маньяков.

– Быть может, следует заключить контракт? – фон Гратц приподнял бровь. – К тому же, между маньяками и чудовищами разница не так велика. Она обычно заключается в том, что первые гораздо опаснее.

– У меня есть другие дела, – раздраженно ответил Геральт, но увидев, как вытянулось лицо Золтана, сменил гнев на милость. – Я могу помочь осмотреть место преступления.

– Буду очень благодарен, – доктор встал из-за стола и откланялся. – Уже поздно. Жду вас завтра утром в лечебнице.

Ведьмак вздохнул, и, наскоро дожевав свой бутерброд, поспешил убраться к себе в комнату.

Иорвета снова не было, но он и не отчитывался ни перед ведьмаком, ни перед Золтаном, ни, тем более, перед Эрикой. Просто уходил, когда было нужно, и возвращался, когда хотел. Девушка, пожелав краснолюду доброй ночи, поднялась к себе в комнату, желая последовать примеру ведьмака и хорошенько выспаться. Обычно она оставляла дверь и ставни открытыми, но сегодня, после случая с проповедником и рассказом о маньяке, ей отчего-то стало не по себе. Как будто из темноты оконного проема кто-то внимательно следил за ней цепкими немигающими глазами.

***

За завтраком, состоящим из сваренных всмятку яиц и оладьев из ближайшей булочной, Геральт неспешно рассказал о своих похождениях. До ванной он так и не добрался, и потому все еще горько пах дымом, как погорелец.

– Ты хочешь сказать, что Лютик ограбил Дийкстру, Менге ограбил Лютика, а ты, использовав Трисс как приманку, разнес к херам всю инквизицию и спалил их штаб? – Эрика все еще никак не могла до конца осознать случившееся, но не упустила возможности дать волю иронии. – Геральт, прости, но мне кажется, тебе нужно поменьше общаться с Йорветом. Ты начинаешь перенимать его стиль. Кстати, где он?

– На арене, – неизящно высосав яйцо из скорлупы, ответил ведьмак. – Нам нужно выяснить, на кого работает Ублюдок Младший.

– Арена? – Эрика почувствовала странный холодок между лопаток. – Что-то наподобие кулачных боев?

– Нет, там дерутся на смерть, – обыденным тоном сказал ведьмак, будто доброго утра пожелал.

– И ты позволил Йорвету? – девушка вскочила с места, забыв на мгновение, что разыгрывает полную безучастность ко всему, что касается эльфа.

– Он разрешения не спрашивал, – буркнул Геральт, покончив с яйцом. – Выпустит пар и вернется.

Эрике ничего не оставалось, как признать правоту ведьмака. Грабить обозы, конечно, безопаснее, но…

Будто в ответ на ее мысли раздался настойчивый стук в дверь.

– О ком вспомнишь, тот и явится, – проворчал Золтан, топая открывать: красную повязку Иорвета даже под капюшоном было отлично видно через окно.

Эрика обернулась и невольно ахнула – под плащом, который тут же полетел на пол, эльф был в крови. Весь – с ног до головы. С подола стеганки еще капало, текло с перчаток, и даже за воротником алели размазанные брызги.

– Этот dh’oine связан с реданцами, и скрывается где-то у них, в Оксенфурте, – с порога доложил эльф ведьмаку.

– Ты цел? Как тебе удалось? – Геральт встал из-за стола и протянул Иорвету свою флягу со спиртом.

– Кое-какие умения, Gwynnbleidd, – хищно осклабился эльф, – у меня остались.

Девушка вздрогнула, представив на мгновение, что же должен был делать скоя’таэль с бандитами, чтобы те выдали своего предводителя. Эльф молча отправился на кухню – там на печи уже грелся чан с водой, а в дальнем углу, за ширмой, стояла деревянная бадья. Правда, даже для Золтана она была маловата, но выбирать не приходилось. Не в Понтар же нырять средь бела дня.

– А это еще что за трихомудия? – краснолюд пошел закрывать дверь, и вдруг склонился над листком пергамента, приклеенным к ее наружной стороне. – Проповедь? Совсем очумели со своим Вечным Огнем, чтоб их ленивый заяц на пеньке драл!

«Помните, люди добрые: сияние Огня всякую тьму рассеет, всякую ложь разоблачит, всякого негодяя выявит. Ни допплеру не укрыться от его всепроникающего сияния, ни ведьме, ни чародейке, что простой народ дурачит, ни падшим женщинам, что разум мужей туманят своими чарами. Отбросьте лживые колдовские уловки, прикрывайте скромно тела свои и не возбуждайте нечистых мыслей, и Вечный Огонь разоблачит пред вами чудовищ и грешников – или сами вы сгинете в его пламени.

– Неравнодушный».

Прочитав, Эрика протянула пергамент Геральту, с полным недоумением на лице. Ведьмак, пробежав глазами по рукописным рунам, только устало вздохнул. Золтан даже читать не стал – сплюнул и выматерился себе в усы, после чего отправился в «Семь котов», на местечковый турнир по гвинту.

– Мне тоже пора, – Геральт поднялся из-за стола. – К фон Гратцу, в лечебницу. Никуда не ходи, даже с собакой.

Эрика послушно кивнула, и, задумавшись о временах, нравах и религии, понесла на кухню пустые тарелки, напрочь забыв о находящемся там эльфе. Обычно здесь хозяйничал Золтан, ворча, что бестолковым бабам, у которых даже вода пригорает, к плите подходить запрещено, но вымыть посуду в тазу было нетрудно, и девушка никогда не увиливала.

Иорвет как раз вылез из бадьи, и едва успел повязать полотенце на бедрах. Вода с мокрых волос стекала по широким плечам и украшенной шрамами груди, поблескивая в приглушенном мутным стеклом дневном свете. Эрика замерла на входе, не зная, что делать дальше – то ли развернуться и уйти, то ли донести чертовы тарелки хотя бы до кухонного стола. Эльф уловил ее взгляд, поглядел исподлобья, по-волчьи. На правом предплечье багровела свежая, глубокая резаная рана. Выглядела она так паскудно, что Эрика тотчас же забыла о тарелках.

– Зашить? – сухо спросила она, отставив посуду.

Эльф неопределенно повел плечом, но возражать не стал. Молча прошел мимо девушки в свою каморку, принес кожаный сверток с иглами, нитями и бинтами, выудил из-под стола бутылку с алкагестом. Эрике вдруг стало страшно. Но отступать было поздно: доктор и ведьмак черт знает где, когда вернутся – неизвестно, а Иорвет здесь, раненый, еще немного, и кровью истечет. Насмерть.

«Очистить рану, обработать спиртом, – проговаривала про себя девушка, чтобы ничего не пропустить ненароком. – Прокалить иглу на огне. Вымочить в спирте нить. И руки. Сначала в спирт опустить руки».

Пробку из бутылки с алкагестом вытащила зубами. Руки обтирала едкой жидкостью так долго, что те покраснели и начали печь. Иорвет с любопытством наблюдал за происходящим, слегка склонив голову набок.

– У тебя пальцы дрожат, – заметил он, слегка прищурив глаз.

– Тебе кажется, – буркнула Эрика, осторожно обрабатывая рану, что легла аккурат на старый, давно побелевший шрам.

Ни один мускул не дернулся на красивом лице эльфа, ни вздоха, ни звука не вырвалось. Крошечные узелки нити один за другим стягивали кожу. Эрика чувствовала, как взмокла ее спина под рубашкой, как в глазах поплыло, как пересохло во рту от волнения. Покончив со швом и перевязкой, девушка, уже не заботясь о том, что о ней подумает эльф, откинулась на спинку лавки и закрыла глаза.

«Нервный срыв, – решила она, стараясь лишний раз не шевелиться. – Этот эльф меня доконает».

– Ты делаешь это лучше, чем лекари, которых я знал, – вдруг лениво произнес Иорвет, очевидно, имея в виду зашитую руку.

Эрика хотела как всегда ответить колкостью – сказать что-то вроде «Я не ослышалась? Йорвет меня похвалил?», но смогла только вымученно улыбнуться. Хоть что-то по мнению сидха она делает хорошо. Это было, что уж скрывать, чертовски приятно.

В дверь вежливо, но настойчиво постучали. Эрика выглянула в общий зал, но за окном около входа никого не было видно. Только солнечные лучи широкими полосами проникали внутрь через мутное стекло, и в них клубилась сверкающая пыль. Ард, который спал под лестницей, подошел к двери, оскалился и глухо, утробно зарычал.

– Я открою, – девушка остановила эльфа. – Не выходи без нужды. Вдруг это люди Радовида или еще какая нечисть?

Иорвет нехотя согласился, скрывшись в своей каморке.

Эрика же, придержав отнюдь не благодушно настроенную собаку за ошейник, откинула щеколду и повернула ключ в замке.

На пороге стоял мужчина в длинной лекарской мантии. Лицо, обрамленное темными вьющимися волосами, было скорее приятным, нежели наоборот. Грустные темно-зеленые глаза смотрели открыто и немного удивленно, словно в борделе гость ожидал встретить кого угодно, но не женщину.

– Да осветит вас Вечный Огонь! Меня зовут Губерт Рейк, – слегка поклонился мужчина. – Я коронер, работаю в мертвецкой. Мне сказали, что здесь я смогу найти ведьмака.

– Ведьмак ушел по своим делам, – осторожно ответила Эрика, не зная, можно ли доверять незнакомцу. Ард отчего-то снова вздыбил шерсть на спине и заворчал. – Я передам, чтобы зашел к вам. В мертвецкую.

– У вас кровь на одежде, – вдруг участливо заметил Губерт Рейк. – Вам нужна помощь? Я мог бы…

– Сударь, спасибо за заботу, – Эрике вдруг стало смешно, —, но пока что в услугах коронера я не нуждаюсь.

– Я не всегда работал в мертвецкой, – немного обиделся Рейк. – Я преподавал медицину в Оксенфуртском университете.

– Это не кровь, а краска, – на ходу соврала, ничуть не смутившись, Эрика. – Я сообщу ведьмаку, что вы приходили.

– Благодарю, – снова поклонился коронер. – Скажите, а это заведение работает?

Он имел в виду «Шалфей и розмарин».

– Видала! – донесся громкий шепот со стороны ворот. Две кумушки, одна из которых, Грася, торговала зеленью на рынке и всегда казалась Эрике премилой женщиной. – Живет с поганым карлом, спит с ведьмином, и еще, слыхала я, что по ночам к ней ельф захаживает!

– То-то я смотрю, странная девка, – поддержала ее товарка. – Теперича хорошего человека соблазняет, мало ей нелюдей! Это ж надо, троих за раз привечать!

Коронер отчего-то опустил глаза, спешно распрощался и скрылся за углом обшарпанного дома.

– Дамы, – Эрика весело помахала рукой сплетницам, – еще одно слово обо мне, и завтра весь Новиград узнает, что у Граси в петрушке блохи, а в укропе черви.

Сплетницы предпочли умолкнуть и скрыться за тем же углом, где давеча исчез Губерт Рейк. Эрика с облегчением вздохнула, закрыла дверь и наконец-то отцепила затекшие пальцы от собачьего ошейника. Ард, все еще настороженный, улегся прямо под дверью, положив голову на лапы.

Только сейчас, закрыв дверь на щеколду, Эрика поняла, что они с Иорветом остались в борделе совершенно одни. Не считая собаки.

Но сидх не спешил выходить из своей каморки. Девушка успела перемыть посуду, принять едва теплую ванну, прибраться наверху, в своей комнате, выгладить наконец свои рубашки и даже дочитать невероятно нудное «Сопряжение Сфер», но эльф так и не появился. Зато, аккурат с наступлением сумерек, за столом в общем зале собрались все обитатели борделя и доктор фон Гратц.

Вид они имели крайне усталый, исключая Золтана – тот был навеселе и в добром расположении духа. Турнир по гвинту принес ему хороший выигрыш и какие-то редкие карты в колоду. Геральт же хмурился и почесывал бороду. Доктор выглядел сосредоточенным и расстроенным.

– Рассказывайте уже, – Эрика нетерпеливо постучала пальцами по столу. – Что удалось выяснить?

– Мы были на месте преступления, – начал фон Гратц. – Там, где убили плотника.

– Вы же туда с Золтаном вчера ходили, – не поняла Эрика.

– Было дело, – прогудел Хивай. – Но ничего подозрительного не нашли.

– Зато я нашел, – ведьмак положил на стол свернутый вдвое пергамент с бурыми пятнами на нем. – «Проповедь Неравнодушного». Такая же, как и та, что вчера приклеили нам на дверь.

Эрика нервно поглядела на сгущающуюся за окнами темноту. Где-то там бродил маньяк, что поил своих жертв формалином и наживо выжигал глаза. По спине поползли мурашки, и девушка инстинктивно подвинулась поближе к ведьмаку. Так, чтобы их локти соприкасались. Стало чуть спокойнее.

– Мы с доктором пришли к выводу, – тем временем продолжал Геральт, – что маньяк убивает во имя Вечного Огня. Карает грешников в назидание другим. Эти проповеди разбросаны по всему Новиграду, но от них пахнет формалином. Я уверен, что убийца и «Неравнодушный» – одно и то же лицо.

– И з-зачем этот Неравнодушный присобачил свою проповедь нам на дверь? – Эрика поглядела на фон Гратца, будто он наверняка знал, о чем помышляет убийца.

– Это же очевидно, – врач, всегда бесстрастный, сейчас выглядел озабоченным. – «Шалфей и розмарин» – бордель. Обитель порока и разврата.

– Черт, – спохватилась девушка, вспомнив разговор двух сплетниц на углу и утреннего гостя. – Сегодня заходил коронер, Густав Рейк, кажется. Искал Геральта.

Ведьмак и доктор многозначительно переглянулись.

– Наверняка еще одна жертва, – фон Гратц поднялся из-за стола. – Жаль, что я не смогу поприсутствовать на вскрытии. У нас с Рейком давняя неприязнь, сомнительно, что он будет рад меня видеть.

– Он говорил, что преподавал в Оксенфуртском университете, – вспомнила Эрика. – Как и вы.

– Да, – сухо ответил Иоахим. – Это старая история, и я не люблю ее вспоминать, но раз уж мы делаем одно дело… Вы слышали о студенческих протестах в 1242? – ведьмак кивнул в знак согласия. – Я их возглавлял, – признался доктор. – А Губерт донес на меня властям, и я очутился в тюрьме.

– Но как это возможно? – Эрика удивленно вскинула брови. – Ему же лет тридцать, он тогда еще под стол пешком ходил…

– Губерт Рейк был моим преподавателем, – слова доктора прозвучали твердо, даже жестко. – А я – его любимым студентом, – здесь фон Гратц не сдержал горькой усмешки.

Наступила тишина. Каждый задумался о своем – Эрика о том, как подозрительно молодо для своих лет выглядит коронер, доктор о безрадостном прошлом, а Геральт – о том, что опять на ночь глядя придется тащиться на другой конец города.

– Я схожу в мертвецкую, – Геральт с тоской поглядел на бутылку медовухи и притащенный Золтаном из ледника кусок колбасы. – Где Йорвет?

– Спит, наверное, – пожала плечами Эрика, придав лицу равнодушное выражение.

Ведьмак постучал в дверь эльфовой каморки, перебросился с Иорветом парой фраз, и, снова окинув печальным взглядом накрытый стол, вышел на улицу. Доктор, коротко попрощавшись, последовал за ним.

========== 11. Отраженные звезды ==========

Летом столицы пустеют.

По вечерам – тоска.

В любую из них спокойно можно ввести войска.

Бродский

В комнате пахло сыростью – потолок еще не высох, а потеки на беленой стене грозились остаться навсегда, напоминая о недавнем потопе. Эрика подошла к распахнутому настежь окну, силясь вспомнить, открывала ли его утром. Но все замки были на месте, в шкафу не пряталось чудовище, под кроватью была только пыль и мышиный помет. На улицах еще было людно – до позднего вечера под фонарями бродили гуляки, торговцы, стражники, бродячие артисты и разбойники.

Ард засопел у кровати, устраиваясь на свернутое в углу одеяло. На краснолюдских харчах и от оседлой жизни зверь раздобрел и обленился. И когда дверь позади него скрипнула, не счел нужным даже поднять головы.

Иорвет подошел бесшумно, и если бы не проклятые несмазанные дверные петли, скоя’таэль ничем не выдал бы своего визита. Эрика обернулась.

– Стучать не учили? – буркнула она по привычке, но эльф пропустил замечание мимо своих острых ушей.

– Vatt’ghern попросил меня присмотреть за тобой, – равнодушно бросил сидх. – Словно у меня нет больше дел, кроме как приглядывать за взбалмошной dh’oine.

«Геральт, Геральт, что ты творишь», – с досадой подумала девушка, уставившись в темнеющее сапфировое небо. На крыше соседнего здания мелькнула чья-то тень, и Эрика сделала полшага назад. Идея ведьмака больше не казалась ей глупой.

– Что это? – Иорвет подошел к подоконнику, и вытащил из щели между ставнями свернутый кусок пергамента и принялся читать вслух. – Вечный Огонь покарает грешников и разоблачит чудовищ…

Эрику в одно мгновение охватил липкий, омерзительный ужас.

– Закрой ставни, – глухо сказала она, отойдя подальше от окна. – И ложись в постель.

На лице Иорвета отразилось недоумение, тотчас же сменившееся хищным злорадством. Он прищурил глаз и медленно расстегнул поясные ножны. Плавным жестом, который в другой ситуации Эрика сочла бы до неприличия соблазнительным. Но сейчас она могла думать только о чертовом пергаменте с легким, но все же ощутимым запахом формалина.

– Раздеваться не обязательно, – прервала его девушка, несмотря на страх, не удержавшись от некоторого ехидства в голосе.

– Я не ослышался? – эльф заговорил вкрадчиво, чуть растягивая слова. – Ты желаешь лечь со мной, не раздеваясь?

– Йорвет! – Эрика с ужасом осознала, что еще не утратила способность краснеть. – Я хочу, чтобы ты провел ночь в этой комнате, потому что мне угрожает маньяк! А не потому что…

Она чуть было не сказала это. Что каждый чертов день засыпает и просыпается с мыслями о чертовом эльфе. Что желает провести с ним не только эту ночь, но и все последующие. И что (эта мысль повергла ее в шок) не будет против, надумай сидх взять ее прямо на этом колченогом столике.

– Я понял, – не меняя тона, эльф сложил руки на груди. – Ладно.

Эрике показалось, что еще немного, и воздух между ними заискрится и взорвется ко всем чертям. Сидх лениво стянул сапоги и улегся на кровать, закинув ногу на ногу.

Понимая, что этой ночью никто из них не будет спать, Эрика не стала задувать свечу. Она юркнула к стене, накрылась тонким одеялом с головой, и притворилась спящей.

Иорвет неподвижно лежал на подушках, которые были для него слишком мягкими, на непривычной и неприятной пуховой перине, и смотрел в одну точку, стараясь дышать медленней и размеренней. Внешне он казался спокойным, как море в штиль, но в суровой скоя’таэльской душе творилось неладное. Рассуждать о правильности своих поступков эльф не привык – он всегда доверялся звериному чутью, и именно поэтому до сих пор был жив. Чутье подсказывало, что сейчас он на нужном месте, но разум твердил, что негоже прославленному командиру «белок» сторожить какую-то девицу, как цепному псу; что давно пора покинуть Новиград, уйти в леса, вернуться к привычной разбойничьей жизни, и навсегда забыть об этой foile dh’oine.

Эрика уснуть не смогла. Особенно когда Иорвет закурил трубку, и комнату окутало ароматным дымом. Эльфский табак имел мало общего с той терпкой и горькой дрянью, что курили мужики в тавернах, и уж вовсе не походил на краснолюдскую махорку. И оттого его хотелось еще больше – втянуть в легкие поглубже, чтобы немного закружилась голова, а на языке остался пряный, чуть сладковатый вкус.

– Ты не мог бы курить в другом месте? – Эрика вылезла из-под одеяла, пригладив изрядно отросшие волосы. – Я бросила, но это не значит, что мне не хочется.

– Зачем? – Иорвет выгнул бровь, непонимающие уставившись на девушку.

– Ну, мало того, что я ругаюсь, как сапожник, и медленно спиваюсь, не хватало еще и снова закурить. Тогда останется только начать нюхать фисштех, – фыркнула та.

– Кури, если хочешь, – эльф повел плечами и протянул ей трубку. – Никогда не стоит отказывать себе в удовольствии. Кто знает, наступит ли завтра.

Это прозвучало так двусмысленно, что Эрика невольно поправила ворот рубашки – ей показалось, что тот затягивается на шее петлей.

– Ведьмак собирается в Оксенфурт, – продолжал Иорвет, затягиваясь густым дымком. – А после отплывает на Скеллиге. Мне больше нечего делать в Новиграде. Я возвращаюсь в Велен.

Кровь прилила к щекам Эрики, в висках застучало. В Велен, к разрисованной эльфке, грабить реданские обозы. В чертов Велен с его прокисшими болотами и прогнившей землей, кметами, что приносят детей в жертву ведьмам, и чудовищами, что по ночам воют под плетнем.

Эльф так и не повернул головы – все смотрел на закрытое окно.

– Ты говорил, что не уедешь, – выдавила она с трудом.

– Я передумал, – бесстрастно отозвался сидх.

– Да какого черта! – Эрика сдерживалась из последних сил, чтобы не наговорить ему того, о чем потом пожалеет. По скуле прокатилась предательская слезинка, блеснув в тусклом свете свечи. – Проваливай. Много чести – курить в моей постели.

– Thaess aep! – рыкнул эльф, наконец, повернувшись. – Мне надоел этот avsin`n. Скажи, чего ты хочешь, и прикуси наконец свой длинный язык.

Эрика несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. На дворе послышался пьяный гомон и далекий собачий лай. Нестерпимо громко стрекотали цикады.

– Я не знаю, – честно призналась она. – А ты?

Губы эльфа дернулись в кривой усмешке. Он положил трубку на быльце кровати, небрежным жестом стянул с головы повязку. Взъерошил пятерней примятые волосы. Эрика не могла оторвать взгляда от его рук – так редко видела их без перчаток. И не отстранилась, когда длинные эльфские пальцы легли на ее плечо.

Это было как взрыв зерриканской бомбы. Всего лишь легкое касание пальцев, ничего не значащий жест. Пальцы смяли рубашку, дернули на себя – резко, но не грубо. Дышать с каждой секундой было все труднее.

– Essea wett te, – шепнул он, касаясь губами ее виска. – Сейчас.

Эрика прикрыла глаза. Это было очень много. И ничтожно мало. Слишком мало для того, чтобы быть вместе. Она знала, что будет жалеть о своем решении до зубовного скрежета, независимо от того, какой выберет путь.