Текст книги "Контракт на эльфа (СИ)"

Автор книги: Ellari Rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Тащи веревку, – Геральт одним прыжком преодолел расстояние до Йорвета, уложил его лицом в пол, и заломил руки за спиной. – В сундуке, под лестницей. Быстрее!

Эрика ринулась к сундуку, по пути с размаху врезавшись лбом в перила. Среди старого разноцветного хлама и кружевного тряпья веревки не нашлось, зато обнаружились новехонькие блестящие наручники, судя по сковывающей их толстой короткой цепи, достаточно крепкие.

Ведьмак поймал их на лету, и в одно мгновение защелкнул на запястьях эльфа, который как раз стал отходить от действия ведьмачьего знака.

– Что это с ним? – Эрика так и стояла у лестницы, не рискуя подойти ближе.

– Не стоило смешивать тот эликсир и Белую Чайку, – преспокойно ответил Геральт. – Побочный эффект.

– А сразу ты не мог сказать?

– Я не знал, что так будет, – ведьмак слез с тяжело дышащего эльфа и отошел на пару шагов. – Это ненадолго. Надо будет при случае уточнить у фон Гратца, что за дрянь была в том флаконе.

– Обязательно, – огрызнулась Эрика, не отрывая взгляда от поверженного эльфа. – Но, сдается мне, что если бы не твоя ведьмачья отрава, ничего бы не произошло! А если он таким и останется? Что с ним делать? Отвести в лес и выпустить?

– Me hel’thaispeaint te uide yn iersen, – странным, отрешенным голосом вдруг сказал Иорвет, больше не замечая ни ведьмака, ни девушки. – Te elaine conas i’ndail sh’aente.

– Что он говорит? – этого оборота Эрика из уст эльфа еще не слышала.

– Бредит, наверное, – пожал плечами Геральт. – Что-то про небо в звездах. И про пение ветра. И про любовь.

Брови Эрики поползли вверх, а глаза, обычно прищуренные, округлились.

– Йорвет? Про любовь? Точно бредит, – многозначительно изрекла она.

***

Иорвет был зол настолько, насколько это было возможно. Только неимоверным усилием воли он заставил себя сдержаться и не сделать ничего такого, о чем впоследствии мог бы пожалеть.

– Сам понимаешь, выбора у нас особо не было, – оправдывался ведьмак, с трудом сдерживая смешок. – Что под руку попалось, то и…

– И попались вам именно наручники, – вкрадчиво продолжил за него эльф, демонстративно выставив скованные руки перед собой. – Бархатные. Красные.

– Если точнее, то темно-алые, – вставила Эрика, наблюдая, как наливается кровью эльфский глаз. – И это, заметь, только на пользу – следов на запястьях не останется.

– A d’yaebl aep arse! – прошипел Иорвет, рывком поднимаясь на ноги. – Ищите уже ключи!

– Раньше ты спокойней относился к наручникам, – Геральт недвусмысленно намекнул на их приключения во Флотзаме.

Золтан, наблюдавший за всей этой картиной с безопасного расстояния, покопался в карманах стеганки и извлек оттуда связку ключей:

– Может, какой из этих подойдет?

Геральт перепробовал все – бесполезно.

– Хаттори мог бы помочь, – предложила Эрика осторожно, стараясь ничем себя не выдать.

Ключ от наручников лежал в кармане ее штанов. Но никто из присутствующих об этом не догадывался, а сама она не смогла отказать себе в удовольствии насладиться видом почти беспомощного, взъерошенного и жутко раздраженного командира скоя’таэлей.

– Только попробуйте кому-нибудь рассказать, – Иорвет обвел присутствующих недобрым взглядом.

– Ясно, продолжаем искать ключ, – вздохнула девушка, сдержав ехидную ухмылку. – Кстати, наверху есть еще одна комната. Может, посмотрим там?

– Туда мы с Лютиком снесли весь здешний хлам, – Золтан почесал бороду. – Если где он и есть, этот ключ, то точно наверху. Там такого добра, – он кивнул в сторону наручников, – на три борделя хватит.

Иорвет снова выругался. На сей раз смысл сказанного не понял даже Геральт.

***

Эрика чихнула, угодив в паутину, плотно развешенную работящим пауком прямо у входа. Золтан, ловко лавируя между грудами тряпья, многочисленными ящиками, сундуками и прикрытой простынями мебелью, добрался до широкого окна, и распахнул шторы. В просторную комнату ворвался полуденный солнечный свет, и в лучах его тут же заискрилась пыль. Напуганная незваными гостями, в угол порскнула мышь.

Девушка присвистнула по-мальчишески, заприметив у стены зеркало в тяжелой медной оправе высотой в человеческий рост, кокетливо украшенное искусственными цветами. Прямо на раме, над пунцовой шелковой розой, висела черная кружевная подвязка.

А на тумбе, чуть левее, в оббитой бархатом коробке, каждый в своей маленькой нише, лежали…

Золтан, уловив недоуменный взгляд Эрики, подошел к тумбе, бесцеремонно вытащил из коробочки полированный деревянный предмет, и, внимательно рассмотрев его на свет, выдал:

– Это, значицца, чтобы вроде как бабы друг с дружкой любились.

После чего громогласно заржал, заставив Эрику глупо хихикнуть и тут же, устыдившись, слегка покраснеть.

Геральт издал невразумительный звук и принялся деловито заглядывать в ящики и сундуки. Иорвет, которому, по всей видимости, надоело злиться, сел на широченную кровать, подняв пыль, и стал с интересом наблюдать за происходящим.

Краснолюд же был целиком поглощен разглядыванием содержимого прикроватной тумбы. В частности он занимался тем, что, посмеиваясь, натягивал на указательный палец кожаный чехольчик с завязками, по форме которого было нетрудно догадаться о его предназначении.

Эрика занялась самым большим сундуком, стоящим посреди комнаты. В ворохе пахнущего лавандой разномастного тряпья нашлись пузырьки с маслянистой жидкостью, цветастые юбки, чулки, подвязки, шали, поеденные молью муфты и меховые воротники, выцветшие алые наволочки, кружева и батист, отрез канареечно-желтого шелка и несколько кожаных плеток.

Но самой любопытной находкой оказалась книга.

Толстый, потрепанный фолиант на Старшей Речи весьма доступно разъяснял, что, куда, зачем и как посредством изящных иллюстраций. Чего здесь только не было! Судя по волнующим миниатюрам, эльфы умели разнообразить свой досуг, причем весьма изощренно. Эрика покраснела до кончиков ушей, дойдя только до четвертой страницы, и сильно пожалела, что не умеет читать Старшие Руны.

За этим занятием ее и застал Иорвет, бесшумно заглянув через плечо.

– Готовишься? – ухмыльнулся он.

Эрика хотела было захлопнуть книгу, но вовремя одумалась: заломила бровь, поглядела на эльфа с вызовом. Если уж попалась на горяченьком, нечего строить из себя оскорбленную невинность.

– Хватит ко мне подкрадываться! – огрызнулась она. – Я тут, видишь ли, приобщаюсь к эльфской культуре. Очень познавательно.

Глаз Иорвета лихорадочно блеснул под темными ресницами, а губы растянулись в еще более ехидной усмешке. Сидх остановился перед окном, которое не мыли со времен короля Дезмода, дернул ручку двери, ведущей на широкий балкон. В комнату ворвался свежий ветерок, растрепав страницы книги.

– Познавательно, – согласился Иорвет, снова с интересом заглянув в трактат. На миниатюре эльфов было трое – все они предавались пороку и разврату на фоне живописного водопада, и все были мужчинами.

– Какой кошмар, – выдохнула Эрика, чувствуя, как кровь приливает к щекам, и быстро перелистнула страницу. Следующая миниатюра изображала пару в купальне – на сей раз мужчину и женщину, но в совершенно невообразимой позе.

Отчего-то в голову полезли непристойные мысли. А взгляд сам собой скользнул по распахнутой на груди рубашке Иорвета. Эльф этот взгляд поймал.

– Так за что ты собирался меня убить? – решительно захлопнув книгу, спросила Эрика. – Мне кажется, что попытки отправить меня на тот свет начинают входить у тебя в дурную привычку.

Геральт и Золтан, не сговариваясь, быстро и незаметно покинули комнату, заботливо притворив дверь.

– Это все bloede ner’s и его зелье, – нахмурился эльф, проводив долгим взглядом ползущую по обшарпанной стене сороконожку.

– Ясно, – протянула Эрика, едва сдерживая улыбку. – Ну, тогда мне проще оставить тебя в наручниках. Из соображений собственной безопасности.

– Ты действительно этого хочешь? – сидх ухмыльнулся так, что девушке стало не по себе. – Что ж, этого следовало ожидать. Я слышал, что dh’oine весьма изобретательны в…

– После этого, – Эрика похлопала по переплету книги, – не уверена, что изобретательнее эльфов.

Сидх, посмеиваясь, улегся на кровати, закинув ногу на ногу. Из-под холщовой пыльной простыни проглядывало алое шелковое покрывало, расшитое золотыми цветами. По виду лет ему было больше, чем Иорвету.

– Проверим, – предложил эльф, красноречиво скользнув взглядом по девушке – снизу вверх.

– Что, здесь? – искренне удивилась Эрика.

– O, Dana Meabdh, – вздохнул эльф. Он ловко выбросил вперед закованные руки, одним резким движением, и толстая цепь оказалась в опасной близости от шеи девушки. – Здесь и сейчас. Иначе я за себя не ручаюсь.

Эрика сглотнула и медленно повернула голову. Губы эльфа оказались слишком близко, настолько, что она нечаянно задела их своими. Иорвет самодовольно ухмыльнулся и откинулся назад, увлекая за собой девушку. Но как только Эрика обняла его, почему-то сдавленно зашипел и выругался.

– Что такое?

– Ничего, – к сидху вернулось плотоядное выражение лица. – Сломал пару ребер. Ерунда.

– Слушай, Йорвет, – Эрика приподнялась на руках, чтобы не давить эльфу на грудь, —, а если тебе руку отрубить, ты тоже скажешь – ерунда? Знаешь что, давай-ка отложим…

Откладывать он не собирался. Он перевернулся рывком, подмял девушку под себя, не давая пошевелиться, и поцеловал. Так крепко и глубоко, что голова закружилась, а низ живота ответил сильным спазмом. Мир вокруг завертелся. Шторы взлетели под порывом ветра, прохлада заползла под задранную рубашку. Поцелуй стал мягче, медленнее. Иорвет наблюдал за ней из-под полуприкрытого века, смотрел, как ее глаза темнеют, как расширяются зрачки. Вздрогнул, когда ее маленькие прохладные руки высвободились и распахнули ворот рубахи у него на груди. Вдохнул сквозь стиснутые зубы, оторвавшись от ее губ.

Эрика стянула его повязку, освободив густые черные волосы. Шрам давно ее не пугал – она попросту не считала его чем-то особенным. Чем-то, на чем стоило заострять внимание. У нее над головой лязгнула цепь от наручников. Иорвет приподнялся на локтях, не желая больше ждать.

– Снимай, – тихо сказал он, глядя ей в глаза.

– Что? – так же тихо спросила она.

– Штаны, – уточнил эльф и снова протяжно вздохнул, почувствовав, как ее руки послушно опустились вниз, и, намеренно задевая все, что можно было задеть, расстегнули ремень.

Затем, чуть поколебавшись, потянули за кожаный шнурок, стягивающий его бриджи. Эрика из последних сил цеплялась за реальность, и чем больше она старалась держать все под контролем, тем хуже у нее получалось.

– А теперь ключи, – ухмыльнулся эльф, большим пальцем погладив ее за ухом. – Те, что у тебя в кармане.

Эрика не сдержала ответной улыбки. Молча вытащила из кармана ключик, нарочно приподняв бедра выше, чем следовало. Иорвет закусил губу. Это выглядело так соблазнительно, и так не по-эльфски, и совершенно не вязалось с образом хладнокровного скоя’таэля, что девушка замерла на мгновение, не спеша отдавать сидху ключ.

Иорвет не собирался ждать. Он запредельно быстро освободился от оков – судя по мастерству, проделывал он это явно не в первый раз.

– Ты точно не хочешь их оставить? – посмеиваясь, спросила девушка, на что сразу же получила решительный отказ.

– Ты достаточно разозлила меня, женщина, – сверкнул глазом Иорвет, дав волю освобожденным рукам. Одна требовательным жестом окончательно сдернула с девушки штаны. Вторая забралась под рубашку, бегло погладив грудь. Эрика не без торжества отметила, что он помнит – он точно помнит, как ей нравится. Поцелуи в шею, жесткие, оставляющие следы. Настойчивые, грубоватые ласки.

Пальцы эльфа скользнули по внутренней стороне ее бедер. Слишком нежно для шершавых пальцев лучника. Иорвет не спешил терять голову – хваленая эльфская выдержка дала о себе знать, когда он с непроницаемым выражением лица медленно снял с себя рубашку, и принялся мягко, неторопливо целовать девушку в губы. Эта смена тактики Эрику немного насторожила. Обычно Иорвет не церемонился, и думал в первую очередь о себе и своем удовольствии, как любой беспардонно самоуверенный самец. В этот раз все было иначе.

Он перевернул ее на живот, задрал сорочку повыше, погладил по спине – поцеловал у основания шеи, отчего Эрика вздрогнула и замерла, ловя поток приятных мурашек. Где-то в глубине сознания вспыхнула мысль, что, наверное, следовало пристегнуть эльфа наручниками к железному быльцу кровати и сделать все самой, потому что терпеть и дальше эти странные нежности девушка была не в силах, но мысль погасла, так и не успев оформиться. Эрика охнула, когда Иорвет, не прекращая целовать ее в шею, мягко вошел и задвигался – размеренно и неспешно. Чувствуя, как внизу живота поднимается горячая волна, как начинают подрагивать руки, как судорожно сжимается все внутри, она двинулась навстречу эльфу, но тот ее остановил, положив ладонь на поясницу.

– Essea chailleann, – хрипло выдохнул сидх ей на ухо, продолжая плавные движения.

И пусть смысл фразы Эрике был непонятен, по интонации нетрудно было догадаться, что Иорвет вопреки обыкновению сказал что-то приятное, что-то личное, что-то, в чем никогда не признался бы никому, кроме нее.

От его голоса что-то взрывалось под ребрами, так сильно, что дыхание останавливалось, словно наружу рвался неведомый неистовый зверь. Она не думала, что этот жесткий, слишком сильный мужчина может быть таким – сдерживающим мучившую его страсть лишь для того, чтобы ей было лучше, лучше, чем ему.

Эльф мог бы довести ее до потери сознания только этим – тягучими движениями внутри и поцелуями, но ему этого было мало. Он лег на бок, оставшись сзади нее. Один-единственный жест, слабое касание, легкое, как перышко, заставило ее вскрикнуть и забиться в его объятиях, шепча что-то невнятное на чужом языке. Он едва сдержался, чтобы не кончить вместе с ней. Рано.

– Тихо, тихо, – эльф склонился над ней, прижимаясь гладкой щекой к ее уху – такому по-человечески круглому, что не заметить этого было невозможно. И удивился тому, что эта форма не раздражает его так, как раньше. Провел пальцем по едва заметному белому шраму на ее груди, и не почувствовал ничего – ни сожаления, ни досады. Это значило, что тогда он поступил правильно.

Она все еще дрожала, все еще не могла отдышаться. И поэтому, выждав немного, эльф снова качнул бедрами, на этот раз сильно, мощно, так, как хотелось ему с первых мгновений. Он просто хотел, чтобы эта женщина принадлежала ему. Он не был способен рассуждать о будущем – слишком эфемерной в его понимании материи. Он не помнил, что значит любить женщину – если с ним это и случалось, то слишком давно. Здесь и сейчас он хотел быть с ней, а точнее – в ней и над ней, и чтобы это не заканчивалось как можно дольше.

Эрика же не думала – после сильнейших спазмов тело плавилось, в глазах плыло. Когда Иорвет оказался сверху, он требовательно развел ее ноги ладонью, и снова вошел – на этот раз до самого конца, и с такой силой, что это было даже больно. Остановиться он уже не мог, даже если бы захотел. Хваленая эльфская выдержка дала обширную трещину, лопнула по швам, как потрепанная рубаха. Сидх зарычал по-волчьи. Комната закружилась, наполняясь искрами и туманом. Он сжал ее запястья у нее над головой, не думая о том, что обязательно оставит синяки на тонких руках. Другой рукой взял ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза. И она смотрела – бесстрашно, даже немного насмешливо, щурясь, сдвигая брови на переносице, едва заметно кривя губы в ухмылке. Она – видела, что он потерял контроль, и ей это чертовски нравилось.

На эльфа нахлынула ярость. Ни одна женщина никогда не смотрела на него так – словно прожигая насквозь, словно читая все его мысли, как чародейка, как Aen Saevherne. В этот миг Эрика откинула голову, и, покусывая нижнюю губу, задышала быстрее. Взгляд сидха застыл на ее груди, качающейся в такт его движениям. Под ребрами поселилось давно забытое ощущение обжигающего тепла, которое тут же разлилось и растеклось по всему телу, прежде, чем взорваться мелкими раскаленными осколками. За мгновение до конца он увидел, скорее, почувствовал, как она снова дрожит, как изгибается под ним, как мягко сжимается внутри.

– O, Dana, – выдохнул он, чувствуя, как падает куда-то вниз, в тягучее белое ничто. Где-то там, на грани реальности, он успел ощутить ее руки на своих обнаженных плечах, ее прохладные пальцы, касающиеся его напряженных до предела мышц.

Обычно после соития эльфы вели себя сдержанно. Скоя’таэли возвращались к привычным делам, ибо долго нежиться в кустах было холодно и опасно для жизни. У многих из них вошло в привычку не позволять себе расслабляться ни на минуту, ведь эта минута могла стоить им жизни. Иорвету всегда удавалось сдержаться, всегда, но почему-то не сейчас. Его тянуло к этой женщине, которую он даже не называл по имени, с такой силой, что это было… странно.

Эрика между тем подперла голову рукой и наблюдала за глубоко дышащим Иорветом из-под опущенных ресниц. Он был возмутительно красив – с его роскошным профилем, черными прядями, заостренными ушами.

Он уловил ее взгляд, лениво натянул бриджи и небрежно набросил на девушку часть простыни. Иначе смотрел бы еще долго, и не только смотрел бы.

Если бы не чей-то топот на лестнице и настойчивый стук в дверь.

Ведьмак мог быть тактичным, когда этого хотел, но в этот раз он влетел в комнату, не дождавшись приглашения. В руках он держал заплечный мешок, колчан, зефар и мечи Синих гор.

Иорвет понял все без слов – на лету словил вещи, быстро надел стеганку, повязку, перевязь с жетонами. Эрика никогда бы не поверила, что все это можно надеть с такой скоростью, если бы не увидела своими глазами. Да она один ремешок на нагруднике Иорвета дольше застегивала бы.

– Приходил человек от Воорхиса, – быстро проговорил ведьмак, – сказал, что реданцы уже идут сюда. Внизу ждет оседланный караковый мерин, прямо под балконом.

Эльф коротко кивнул, вставил в узел на повязке фазанье перо, приладил на пояс мечи. Его движения, быстрые и плавные, сопровождались позвякиванием оружия и шорохом сукна.

– Конь там? – Иорвет мотнул головой в сторону балкона и, дождавшись ответного кивка от ведьмака, уверенно распахнул балконную дверь.

– С ума сошли? – Эрика рванулась следом, едва не выронив прикрывавшую ее простыню. – Третий этаж!

Эльф остановил ее, подарив короткий смазанный поцелуй, и перемахнул через деревянные перила с запредельной грацией леопарда. Спустя пару мгновений он непостижимым образом оказался в седле, верхом на громадном караковом коне виковарских кровей.

– Именем Редании! – загрохотало по переулку.

Замелькало красным и белым, заблестела на солнце сталь. Наперерез караковому коню рванулись два пикинера, свистнул арбалетный болт. От ворот уже неслась стража с алебардами, врассыпную бросились горожане. Из оброненной плетеной корзины под копыта реданскому вороному покатился капустный кочан. Всадник в алом шапероне натянул поводья, жеребец захрипел, замолотил копытами по мостовой.

– Хвата-а-ай! – надрывно заорал пузатый вояка в блестящем шишаке, расталкивая новиградских стражников, которые никак не могли сообразить, кого же им хватать. – Живьем! Велено брать живьем!

Сверкнул в солнечных лучах кривой эльфский меч. Быстрые, хлесткие удар – один, другой, и многоголосый вопль сотряс Ворота Иерархов. Под ноги караковому коню рухнуло бездыханное тело в красных реданских доспехах. Раздался хруст – это мощные копыта боевого коня сверзились на упавшего солдата, ломая кости.

Иорвет в последний раз поглядел наверх, деланно поклонился, отсалютовал мечом. Караковый конь взвился на дыбы, заставляя орущих реданцев отступить, и развернувшись едва ли не на одной задней, как танцор, с места взял в карьер.

Эрика почувствовала, как ведьмак взял ее за локоть, заставляя отойти подальше от перил. Голосящие внизу разделились – часть конных бросилась в погоню, а пешие принялись рыскать по переулку.

– Надо уходить, – Геральт подал девушке одежду.

Эрика кивнула, все еще плохо соображая, что происходит. Если реданцы прознали, что эльф бывал в «Шалфее и розмарине», то и за нее могут приняться с удвоенным рвением.

– Мне кажется, или мы с Йорветом наградили тебя знатными неприятностями? – к ней постепенно возвращалась способность здраво мыслить.

– Мы справимся, – заверил ее ведьмак.

***

Идея отправиться вместе с Геральтом в Оксенфурт была отвергнута всем благородным собранием, состоящим из непосредственно ведьмака, доктора и краснолюда. Золтан вообще был уверен, что в борделе им ничего не угрожает, и ворчал, что из-за непростительной эльфской тупости вынужден теперь торчать в смердящей камфорой лечебнице и пропускать очередной турнир по гвинту.

Фон Гратц хмурился и озабоченно постукивал длинными пальцами по столу. Геральт, обхватив ладонями кружку с каэдвенским стаутом, задумчиво молчал. Ард, как всегда, невозмутимый, храпел, развалившись поперек комнатушки, а сама Эрика напряженно думала, что теперь делать и куда бежать, лишившись коня.

– Может, мне стоит на время вернуться в Велен? – она подала голос, нарушив ворчание Золтана.

– Нет, – ведьмак отрицательно покачал головой. – После ссоры с Хозяйками тебе туда лучше не возвращаться никогда. Возможно, мне стоит поговорить с Трисс.

– Чего уж сразу не с Дийкстрой или Воорхисом? – буркнула Эрика, вовсе не желая впутывать в историю новых персонажей. – Трисс, насколько я помню, сама скрывается от Охотников на чародеек.

– Зато ее, в отличие от меня, не видели и «Шалфее и розмарине», – справедливо заметил фон Гратц. – Как скоро реданцы придут в лечебницу – это лишь вопрос времени.

– Радовид, может, и редкая курва, – вставил Золтан, —, но котелок у него варит – будь здоров! Впился в Йорвета, как репей в собачий хвост, и теперь не отпустит, пока не поймает.

«Если уже не поймал», – подумала Эрика, поежившись, а вслух сказала:

– Я, пожалуй, зайду к Элихалю.

– Это зачем еще? – удивился Золтан.

– За платьем, – подмигнула она.

Комментарий к 12. Немного любви

Дорогие читатели, спасибо всем, кто ждал, вдохновлял и подкидывал идеи! Получилось нечто сумбурно-эротическое)) Автор признает, что писать НЦы не умеет, но надо же когда-нибудь начинать. Надеюсь, первый блин не очень комом :Р

Что там у нас к зиме? Валенки? Как всегда, покорно жду))

Bloede mannas aep arse – в задницу чертовых чародеев

Hel’cwelle a soith! – Убью суку!

Me hel’thaispeaint te uide yn iersen – Я покажу тебе небо в звездах

Te elaine conas i’ndail sh’aente – Ты прекрасна, как пение ветра

bloede ner’s – чертов лекарь

Essea chailleann – я скучал

========== 13. Врач, магичка и шпион ==========

How often haunting the highest hilltop

I scan the ocean, a sail to see

Will it come tonight, love, will it come tomorrow

Will it ever come, love, to comfort me

К середине Ламмаса вернулось долгожданное тепло, и город оживился. Торговцы потянулись в Новиград со всех окрестных сел – высохли раскисшие от дождей дороги, и можно было не опасаться увязнуть в грязи со всеми товарами. Рынок загудел. Оседлые эльфы торговали сукном и шелком, книгами, манускриптами и изящными безделушками. Краснолюды продавали ремесленные инструменты, подзорные трубы, диковинные механические штуковины, о назначении которых можно было только гадать. Гномы, разительно отличавшиеся и от краснолюдов, и от низушков, привезли на продажу полные сундуки украшений – от широких браслетов до крошечных колечек и серег. Низушки же, народ трудолюбивый и способный к земледелию, прямо с добротных телег торговали вкуснейшими сочными яблоками и грушами, такими хрустящими, сладкими, что удержаться от искушения купить полную корзину не было никаких сил. Вот так, кренясь на бок под тяжестью корзины с едой и мелко семеня по высушенной усталым солнцем мостовой, Эрика шла в сторону лечебницы. Ее привычный шаг – размашистый, твердый, который Геральт как-то раз имел неосторожность назвать гвардейским, приходилось скрывать под плотными, многоярусными юбками мешковатого серого платья со старушечьими оборками на рукавах. А коротко подстриженные волосы – под накрахмаленным чепцом, который Элихаль, заливисто хохоча, неделю назад водрузил ей на голову. «Смена образа, – нудил портной, – должна выражаться не только в наряде, но и в походке, жестах, и даже в выражении лица. Если ты смотришь на людей, как ленивая кошка на докучливых блох, никто не поверит, что ты – заурядная горожанка, измученная домашней работой. Попробуй держать рот открытым – это придаст тебе чрезвычайно глупый вид».

Эрика скрипела зубами, закатывала глаза, но спорить с эльфом было неумно: она по своей воле пришла к нему за помощью, и Элихаль, почуяв себя в своей стихии, расстарался изо всех сил. В первый день девушке казалось, что весь пропахший гарью и потом Новиград смотрит только на нее, во все глаза, не отрываясь. На кошмарное платье, на вынужденно ссутуленную спину и утиную семенящую походку. Дойдя от рынка до лечебницы в первый раз, Эрика взмокла от натуги: притворяться кем-то другим было немыслимо трудно. Зато на второй день, поглядев на окружающий мир незамутненным взглядом, она поняла, что ее не замечают вовсе. Встречные прохожие, будь то ремесленники, торговцы, священнослужители или стражники, глядят сквозь нее, будто бы перед ними не живой человек, а пустое место. Ей даже сделалось чуточку обидно – обладая незаурядной внешностью, Эрика притягивала взгляды едва ли не каждый раз, когда выходила на улицу. Далеко не всегда восторженные, по большей части любопытные или осуждающие, но все же. Быть пустым местом было обидно, но в то же время невероятно удобно.

Путь до лечебницы лежал неблизкий, а корзина тянула к земле, заставляя ныть плечи, но Эрика не сдавалась. Жить в борделе означало свести к нулю всю конспирацию, оттого ей пришлось тяготить своим присутствием доктора. Иоахим представил ее обитателям лечебницы как прислугу, но вся ее работа заключалась лишь в покупке продуктов. Сама же Эрика чувствовала себя до крайности неловко. С самого начала своего пребывания в этом мире она только то и делала, что прибивалась ко дворам людей добрых и безотказных: пожила у охотника, погостила у барона, прочно обосновалась в борделе Лютика, которого до сих пор даже в глаза не видела, а теперь беспардонно пользовалась гостеприимством немолодого хирурга. Душа просилась на волю, подальше от покрытого жирной сажей Новиграда с его кострами и проповедниками, но разум утверждал, что следует все же дождаться Геральта из Оксенфурта. А потому выбора, кроме как скрываться в лечебнице, у Эрики не оставалось.

Она прошла под аркой, едва не споткнувшись о прошмыгнувшую под ногами жирную крысу. Поддерживая образ, неуклюже отпрыгнула в сторону под хохот полуголых грязных мужиков, толпившихся у стены. Из корзины выкатилось прямо на пыльную дорогу румяное яблочко, и девушке пришлось его поднимать, вытирать подолом, попутно выслушивая похабные замечания бездельников.

А когда наконец перед ней за распахнутой дверью возник фон Гратц, она тотчас же вручила свою ношу ему.

– Сегодня у нас на ужин вареники от Хаттори, – объявила она с порога, затем протиснулась мимо застывшего с корзиной в руках доктора в тесный кабинет, и тут же с облегчением сняла чепец.

Волосы, высвободившись из плена, встопорщились, как ежовые иголки.

– Что ж, недурно, – отметил Иоахим, водрузив корзину на стол. – За вами точно не было слежки?

– Вы каждый день спрашиваете, и я каждый день отвечаю, что не было, – буркнула Эрика, усаживаясь за стол. Из-под длинного подола платья показались окованные железом носки сапог – надевать предложенные Элихалем туфли девушка отказалась напрочь, сославшись на то, что и шагу в них ступить не сможет.

Доктор не смутился.

– Если бы не поразительная беспечность некоего субъекта… – укоризненно начал фон Гратц, но оборвал сам себя на полуслове, разумно рассудив, что прошлое, даже недавнее, не терпит сослагательного наклонения.

– Что случилось, то случилось, – отмахнулась Эрика, вытаскивая из корзинки два глиняных горшочка, обмотанных полотенцами. – Субъект оказал и мне, и вам огромную услугу, заодно значительно облегчив жизнь всем грешникам Новиграда. По закону гармонии рано или поздно должны были начаться неприятности.

– Закон гармонии? – переспросил фон Гратц, поднимая крышку с горшочка и принюхиваясь к аромату вареников с жареным луком.

– Если происходит что-то хорошее, – пояснила Эрика, накалывая вареник на двузубую деревянную вилку, – то за ним обязательно следует плохое. И наоборот, за плохим – хорошее. Для вселенской гармонии.

– Интересная философия, – доктор усмехнулся, тоже принимаясь за вареники.

– К примеру, сегодня ужасный наряд от Элихаля скомпенсирован вкуснейшими варениками от Хаттори, – продолжила девушка, добавляя в горшочек полную ложку густой сметаны.

Некоторое время они жевали молча. Фон Гратц плеснул себе любимой им яблочной водки, и после второй стопки стал заметно веселее. Эрика не помнила, чтобы всегда прохладно-сдержанный доктор травил байки из своей не особенно безоблачной студенческой жизни, но на сей раз вышло именно так – Иоахима как будто подменили. Эрика поначалу даже засомневалась, не допплер ли перед ней поглощает с аппетитом вареники с луком и сметаной, но вскоре причина благодушия фон Гратца открылась.

В кабинет вошла румяная, белокурая женщина средних лет, свежая, пышная, похожая на сдобную булку. Такой тип людей обычно вызывал безотчетную симпатию, от них так и веяло домашним уютом и душевным теплом. Женщина приветливо улыбнулась:

– Ох, кажется, мои пирожки будут уже лишними, – она огорченно поглядела на опустевшие глиняные горшочки, и сдернула салфетку с лукошка, полного подрумяненных ароматных пирожков.

– Ваши пирожки, Агнешка, лишними быть не могут, – фон Гратц поглядел на женщину так, что та зарделась.

Эрике стало не по себе. Ей и в голову не могло прийти, что у доктора может быть личная жизнь, и что она невольно помешала свиданию. Хотелось провалиться сквозь пол прямиком в каналы, к крысам и утопцам, только бы не видеть смущения на породистом лице фон Гратца.

– Меня уже нет, – выпалила Эрика, и хотела было метнуться к двери, но доктор успел ухватить ее за рукав.

– Куда вы пойдете? – строго спросил он. – На дворе ночь, у вас ни оружия, ни собаки. Вам напомнить, чем подобная беспечность окончилась в прошлый раз?

– Ох! – белокурая Агнешка прикрыла рот рукой. – Вы та самая Эрика, на которую напал упырь?

Отнекиваться было поздно. Вдова задержалась в лечебнице до позднего вечера, оказавшись собеседницей милой и приятной – живого, острого ума, пусть и с долей очаровательной женской наивности. Эрвелюс сменился сначала туссентским красным, потом клюквенной настойкой, и под конец дамы, ничуть не смущаясь, опрокинули по чарочке яблочной водки – крепкой и почему-то сладкой.