Текст книги "Миссия (не)выполнима: довериться бабнику (СИ)"

Автор книги: Dream Writer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

И так далее, и так далее, и так далее. Иной раз я задумывалась над тем, что попросту ужаснулась бы произошедшим со мной переменам, скажи мне кто-то о них в то время, когда я была ещё учащейся школы. Сейчас же, когда за плечами хотя бы у меня университет (Гардинеру ведь дольше учиться ввиду особенностей выбранной им специальности), это пугало уже не так сильно. С годами отношение ко многим вещам кардинально меняется – теперь я это поняла. И даже втайне радовалась этому. Если вспомнить школьные годы… Я, пожалуй, была той ещё истеричкой. Боже, надеюсь, что изменилась хоть немного.

– Итак, – отрывая меня от размышлений, сказал Фил, с гордостью показав не без труда явившуюся на свет бутылку, – полдела сделано.

– Полдела? – зачем-то переспросила я, глядя на эту вещь загоревшимися от предвкушения глазами. Даже не верилось, что мы наконец-то сможем прочитать собственные послания друг другу. Учитывая, сколько я упрашивала парня сделать это, подобный исход действительно казался чуть ли не невозможным.

Гардинер кивнул, после чего, вручив мне бутылку, тут же перепачкавшую мои руки, вновь покрепче ухватился за лопату и сказал:

– Теперь осталось только закопать эту яму, чтобы нас вандалами не посчитали, – он многозначительно взглянул на хмурившегося пожилого человека, с явным неодобрением глядевшего на нас. – А потом нужно только доехать домой, где мы и прочитаем…

– Домой? – не веря собственным ушам, спросила я. – Ты издеваешься надо мной, да? Умоляю, скажи, что издеваешься.

– Что-то не так? – не знай я этого человека значительную часть моей жизни, я могла бы поверить, что он искренне удивился, но от меня Филу никогда не удавалось скрыть насмешливые нотки в своём голосе. Тем не менее, я почему-то всегда подыгрывала ему, объясняя, что же именно стало причиной моего возмущения. Как и сейчас.

– Я столько лет ждала возможности наконец-то прочитать это, – я покрутила в руках бутылку, отчего внутри зашуршали записки. – Уже боялась, что мы никогда не сделаем этого. А теперь ты заявляешь, что я должна терпеть ещё и до дома?

– Ну, если ты смогла выдержать столько лет ожидания, то пару часов должны показаться тебе сущим пустяком, – пожав плечами, сказал шатен, после чего принялся закапывать им же вырытую яму.

Возмущение, зародившееся во мне, уже готово было вырваться наружу, однако в следующую секунду он добавил:

– Подожди меня в машине, иначе перегреешься. Включи кондиционер, чтобы было не так жарко.

Подавив раздражение, несколькими мгновениями ранее появившееся у меня, я лишь хмыкнула и, ничего не сказав, молча направилась к машине Фила. Усевшись на переднее сиденье, я тут же включила кондиционер, без которого в жаркую летнюю погоду, подобную сегодняшней, просто не обойтись, а после принялась копаться в бардачке в поиске влажных салфеток, иначе грязь с бутылки рисковала перепачкать мне не только руки, но и одежду. Как назло, везде были то конспекты Гардинера, то его учебники, то ещё какие-то вещи, но никак не заветное средство личной гигиены. Да уж, видела бы его мама, что творится в бардачке машины её сына… Она бы похвалила его за то, что не позволил мне захламить всё своими вещами.

Сэм была воистину терпеливой женщиной, как я смогла понять, стоило нам с Гардинером съехаться. Она любила, чтобы у каждой вещи было своё место, чем была на удивление схожа с моей мамой, но, к сожалению, эта черта не передалась мне по наследству. Нет, не стоит думать, что я не убиралась в доме, сгружая всю работу на парня, или же господствовала над хаосом. У нас было чисто, но для меня было не критично, если конспекты Фила будут лежать не в его комнате, а где-то на столике в гостиной. И я долго пыталась доказать маме, что нет ничего страшного в том, что Сосисочка с её семьёй периодически «гуляют» по дому. В конце концов, они полноправные члены семьи! Могут перемещаться там, где хотят. Захотят – будут в ванной, захотят – на кухне. Апокалипсис от этого не настанет.

Каждый раз, когда семьи проведывали нас, чтобы посмотреть, как их единственным отпрыскам живётся, я видела, что миссис Уильямс передёргивает, стоит ей обнаружить тарелку со сладостями на прикроватной тумбочке в спальне (а ведь, по её мнению, быть подобной вещи там просто непозволительно), однако она упорно молчала и лишь улыбалась. Даже хвалила меня – одежда ведь не была разбросана по всему дому, да и беспорядка никогда не было, если только по мелочи. А вот Люси каждый раз устраивала мне многочасовые лекции, но, к счастью, довольно быстро поняла, что это бесполезно. Таким вот образом печенье в спальне стало легально. Ура мне.

Так вот, о машине. Поскольку мне было не так важно месторасположение вещей – главное, чтобы я помнила, где они, и могла найти в любой момент, – частенько я оставляла что-то на территории Гардинера. В его кабинете (как ни парадоксально, он всё же у нас в доме был), к примеру, а вот до машины ещё не добралась. В конце концов, ей и года ещё нет, хотя Фил был очень горд тем, что отчасти заработал на неё сам, помогая в клинике за определённое вознаграждение. Что характерно, работал он не у Эллиота, хоть и должен был взять на себя бразды правления больницей, когда тот отойдёт от дел.

Фил получал зарплату, подрабатывая в больнице, в которой всё ещё приходилось коротать свои дни Коди. Казалось бы, деньги – не проблема в нашем случае, но парню очень хотелось добиться хоть какой-то самостоятельности, хоть он и мог вполне законно сидеть на шее своих родителей. Зато отложенные деньги смогли пойти на замену его мопеда на более удобное транспортное средство, чему он в первое время был до невозможности рад.

Говоря о Коди… К сожалению, не всё заканчивается настолько хорошо, насколько хотелось бы. Все верили в самый лучший исход для этого человека, ведь каждый считал, что он заслужил его, однако реальность была такова, что парень, хотя теперь, пожалуй, целесообразнее будет называть его мужчиной, всё ещё вынужден был находиться под постоянной опекой врачей, хотя Фил уже несколько раз пытался попробовать забрать его оттуда, даже поддержкой своего отчима, который был готов даже предоставить парню сиделку, заручился, но не всё складывается так, как нам хочется. Однако Фила не слишком сильно удручала эта новость (во всяком случае, он старался не подавать виду), поэтому он продолжал частенько навещать своего друга детства.

Как ни странно, со временем тот привык. Не было больше тех истерик, которые возникали всякий раз, когда шатен появлялся на пороге его палаты, они даже стали немного общаться, хотя перешагнуть через барьер, возникший между ними из-за многих неприятных событий прошлого, так и не могли. Все мы надеялись, что рано или поздно это случится, однако никто не тешил себя иллюзиями по этому поводу.

Задумавшись над этим, я как-то упустила момент, когда шатен вернулся в машину и завёл её, а потому очнулась лишь тогда, когда мы уже отъехали. Гардинер, казалось, нисколько не удивился вопросительному взгляду с моей стороны, поскольку за столь долгое время уже привык к тому, как часто я выпадаю из реальности.

– Я закончил и даже умудрился не схлопотать штраф, хотя мне пытались его выписать, – спокойно пояснил он. – Кажется, в следующий раз нам нужно поискать более укромное местечко, иначе моё умение заговаривать зубы может уже не спасти.

– В следующий раз? – улыбнувшись, спросила я, выхватив из всего сказанного лишь то, что меня по-настоящему интересовало. – Хочешь повторить?

– Есть много чего, что я хотел бы повторить, – хитро улыбнулись мне в ответ. – Некоторое хотелось бы повторять регулярно, а потом наслаждаться результатом.

– Я просто надеюсь, что ты говоришь о прогулках и всяких других милых штучках, – недовольно сказала я, отнюдь не обрадовавшись тону, которым он произнёс последнюю фразу.

– А ты подумала о чём-то другом? – наигранно удивился тот. – Неужели в моих словах можно было уловить какой-то странный подтекст?

– Да ну тебя, – пробурчала я, давая понять, что разговор окончен.

Фил рассмеялся, в который раз наслаждаясь моей реакцией, я же, фыркнув, вновь отвернулась к окну. Ребёнок, ей-Богу. И что мне с ним прикажете делать? Порой ему очень нравилось вгонять меня в краску – эта черта осталась у него ещё со школы. К сожалению для парня, я всё же выросла, а потому перестала смущаться из-за его невинных подколов и мелких знаков внимания. На свою голову.

Поначалу я искренне радовалась, что могу спокойно переносить все его ухаживания, внезапные объятия и поцелуи, а также перестала столь бурно реагировать всякий раз, стоило ему взять меня за руку. Было приятно, но неловкости больше не ощущалось. Однако я даже не успела как следует насладиться тем, что вышла на новый уровень, как Гардинер тоже решил, что ему давным-давно пора это сделать. К сожалению, противостоять его новым уловкам я ещё не научилась. Поэтому можно сказать, что именно в этом аспекте наши отношения остались всё ещё на уровне школьных, пусть в остальном мы и продвинулись.

По пути нам понадобилось заскочить в магазин, из-за чего мне захотелось вернуться в школьные годы, когда можно было стукнуть парня прямо на улице и на тебя не посмотрят, как на сумасшедшую, потому что «Ты же взрослая, веди себя соответственно». Но такое желание возникало у меня неспроста, а потому, что шатен будто намеренно оттягивал момент с открытием капсулы, хотя мне с каждой секундой становилось всё сложнее терпеть, учитывая, что она была у меня в руках.

Если честно, мне было интересно не только то, что написал парень, но и что написала сама я. Какое-то время слова на бумажке держались у меня в памяти, однако со временем стали забываться, а теперь же я помнила лишь общий смысл. Интересно было вспомнить, что тогда волновало меня больше всего и чего я тогда хотела для нас. И что хотела сказать Филу. В то время наши отношения находились в несколько подвешенном состоянии, поэтому я буквально жаждала узнать, что в тот момент думали мы оба об этой ситуации и оба ли видели в этом проблему. Ведь порой мне кажется, что я просто мастер высасывать их из пальца.

Когда мы переделали все возможные дела по пути домой и наконец-то добрались до него, я готова была уже вскипеть от негодования, хотя старалась не подавать виду, несмотря на наглую ухмылку Гардинера, который делал это всё, естественно, специально. Но я не оставила парня безнаказанным, сказав, что все покупки, сделанные нами по пути, он будет заносить в дом сам, а я подожду его в нашей спальне. Тот, как ни странно, не стал особо сопротивляться, позволив мне делать то, что хочу.

По пути в нашу комнату я всё же заскочила в ванную, чтобы отмыть руки от грязи, а заодно и получше очистить саму бутылку, только после этого зайдя в спальню. Делать было особо нечего, поэтому сперва я просто легла на кровать, намереваясь дождаться Фила, но никак не могла оторвать взгляда от стеклянного предмета в моих руках. Вроде всего лишь бутылка, а несёт в себе больше смысла, чем некоторые фотографии, которые у меня появилась привычка коллекционировать и развешивать на стенд, расположенный на одной из стен нашей комнаты. Кажется, я стала чересчур сентиментальной.

Вспомнив о стенде, я встала с кровати и, пройдя буквально пару шагов к противоположной стене (фотографии были развешены прямо напротив кровати, хотя внимательно рассматривать их оттуда было всё же не очень удобно), остановившись рядом с ним. Все фото были развешены, если так можно сказать, в хронологическом порядке, а потому мне нравилось пробегаться по ним взглядом, восстанавливая уже прожитые моменты в своей памяти. Возможно, дело в том, чем мы сегодня занимались, но у меня появилось странное и непреодолимое желание сделать так ещё раз.

Посмотрев левее, я наткнулась взглядом на самую первую фотографию, которую прикрепила сюда, когда мы только въехали. Это было наше первое совместное с Филом фото, которое я когда-то отправила Фиби, желая позлить девушку и заявить свои права на парня. Многие спрашивали меня, почему я начала именно с него, а не с детских фото, ведь так было бы правильнее, но мне всегда казалось, что для детских фото есть альбомы, которые лучше оставлять родителям. Они будут смотреть их и вспоминать былые деньки, сетуя, что они уже прошли. Мне же хотелось стенд лишь с фото, которые я делала осознанно, которые несли для меня особый смысл. Просто я искренне сомневалась, что мне удастся вспомнить, какое значение я придавала роботам сына маминой подруги, у которых в своё время открутила все конечности.

Вспомнив это, я скользнула взглядом дальше – на две фотографии с выпускного. На первой я была со своими родителями – у мамы на глазах стояли слёзы, а папа просто обнимал меня и, как обычно, широко улыбался. К тому моменту все неурядицы между ними были позабыты, а также они обо всём поговорили. Не во время моей учёбы в школе, но Люси всё же рассказала мне, в чём была суть их разговора с Робертом, когда они помирились. Моя мама не собиралась ни на кого менять папу, у неё и в мыслях подобного не было, просто он погряз в своей работе, я стала взрослее и, конечно же, немного отдалилась от неё в то время, из-за чего женщина, постоянно сидя дома, попросту стала чувствовать себя ненужной. Арон же стал тем, кто в той или иной степени понимал её, проводил с ней время и утешал. По сути, они оба стали чем-то вроде жилетки друг для друга, в которую могли поплакаться, однако никто и предположить не мог, во что выльется их дружба.

У Арона не было намерений разрушать нашу семью, а колкие фразы, которые он бросал в адрес Роберта, были адресованы ему лишь из-за того, что он был на стороне Люси в тот момент и злился на моего отца за то, что тот допустил в своей семье подобное. Сам мужчина был в своё время на грани развода, за что до сих пор чувствовал вину перед женой и дочерью, и ему искренне не хотелось, чтобы и наша семья прошла через подобное. Как ни парадоксально, это был именно тот случай, когда мы просто ошиблись в человеке. Кстати, он с моей мамой до сих пор дружит, даже иногда в гости заходит. Папа первое время обижался на это, но со временем даже привык, а мама его так похвалила за это, что у меня создалось впечатление, будто всю жизнь я жила не с папой в доме, а с братиком – ещё одним ребёнком Люси.

Улыбаясь тому, что всё у них до сих пор хорошо, я перевела взгляд на следующий снимок. На нём уже была вся наша компания – я, Фил, Лили, Дженни, Майк и Генри. Нравилась мне эта фотография тем, какая настоящая она была. Если моё фото с родителями было сделано до выступления со спектаклем, то это – после. Взъерошенные, раскрасневшиеся из-за того, что пришлось неплохо попрыгать во время исполнения финальной песни (которая была под угрозой срыва, поскольку Сью решила добавить её за неделю до выступления), но счастливые мы стояли одной большой кучей друзей и, обнимаясь друг с другом, смотрели в камеру. Помню, перед тем, как получить необходимый результат, мы испортили кадров двадцать, поскольку поочерёдно то вздыхали от усталости, закатывая глаза, то просто закрывали их, на что Роберт грозился наказать нас. Но фото, в конечном итоге, было сделано, несмотря на то, что нам нужно было быстрее переодеться из костюмов в более удобоваримую одежду.

Кстати, о спектакле. Говорить, что он прошёл на «Ура», я не буду, потому как, откровенно говоря, это не так. Мы пару раз забыли свои реплики, из-за чего приходилось импровизировать – удачно и не очень, – ещё у нас возникали проблемы с костюмами, которые большинству были не по размеру, а также во время выступления я едва не отдавила Гардинеру все ноги, когда в нашей общей сцене он должен был резко потянуть меня на себя, отводя в сторону, а я запнулась о длинное платье злой принцессы, которое почему-то было слишком яркое. Наверное, чтобы я тоже стала злой, ведь мне оно не нравилось.

Однако, с горем пополам, мы всё отыграли, всё спели и даже заслужили аплодисменты собравшихся и одобрительный кивок от директрисы. Сью поначалу держалась, но под конец налетела на нас с объятиями, восклицая, что мы сделали всё даже лучше, чем она предполагала. Майк резонно заметил, что у него возникли опасения, как же тогда, по мнению учительницы, мы должны были отыграть, если то, что было, – это здорово, на что та лишь шутливо пихнула его в плечо. Мы все посмеялись, после чего, сделав совместное фото, висевшее теперь на стенде, побежали переодеваться.

Я не могла не радоваться, глядя на этот снимок, потому что, во-первых, мы все до сих пор общаемся. Были моменты, когда кто-то из нашей компании подумывал переехать в другой город или страну и продолжить обучение там, но, в конечном итоге, все остались здесь. Радовало то, что связь мы не потеряли, а со временем она стала только крепче. У всех нас. Мы с Лили и Дженни по выходным часто выбирались куда-то, чтобы провести вместе время, тогда как Фил, Майк и Генри занимались тем же, но уже в своей компании. У нас были «выходные школьных друзей», если их можно так назвать, а ещё мы, естественно, собирались вместе на все праздники. Не сравнить со школьными деньками, когда мы проводили вместе большую часть времени, но всё же.

Дженни и Генри, как оказалось, хотели учиться вместе. Те разы, когда парень и девушка вместе покидали нашу компанию, отлучаясь куда-то, они посвящали занятиям. Дженни училась лучше, поэтому с доброй душой помогала разбираться парню со всем, заодно и сама материал повторяла, поэтому они спокойно смогли поступить в один ВУЗ и на один факультет, о чём с радостью нам сообщили, когда это произошло. И сейчас эта пара была хорошими друзьями, дружба которых, если честно, для многих оставалась загадкой, учитывая, насколько эти двое разные, но всё же. У брюнетки есть парень, у блондина – девушка, которые обоюдно ревнуют этих двоих друг к другу, но пока что им удавалось справляться с приступами ревности своих вторых половинок.

Говоря о вторых половинках, нельзя не упомянуть Майка и Лили. Что бы вы думали? Эти двое, как и мы с Филом, всё ещё вместе, так как им хватило сил и желания вновь сойтись в школе. К тому же, они оказались гораздо расторопнее, чем мы, и уже где-то на третьем курсе поженились. Это звучало настолько идеалистически и, признаться, неправдоподобно, что никто из нашей компании, когда эти двое позвали нас для того, чтобы объявить эту новость, не поверил в происходящее. Эти двое? Женятся? Серьёзно? Наверное, такие вопросы появились в голове у каждого, не только у меня, но парень с девушкой объяснили это тем, что больше не хотят повторять своих прошлых ошибок, желая оставаться вместе как можно дольше.

Они ссорились, ссорятся и будут ссориться, но теперь эти двое уже полноценная ячейка общества, которая радует меня до одури, поскольку теперь есть надежда и на то, что мы с Филом тоже станем такой ячейкой, но мне никогда не нравилось забегать вперёд.

Переведя взгляд с фотографий с выпускного на следующие несколько, которые были то с Дня рождения, то ещё с какого-то праздника, я не смогла не улыбнуться, увидев там Алекса и Рэнди. С этими двоими связь, конечно, была не такой крепкой и, признаться, она несколько потерялась за все эти годы, но я до сих пор не могла вспоминать об этих двоих, не улыбаясь. К тому же, не они были виноваты в том, что наша связь ослабела.

Алекс, к примеру, был попросту очень занят. Этот парень оказался не только амбициозным, но и настоящим трудоголиком, который постоянно находит, чем себя занять. Не знаю, с деньгами ли у него были проблемы, а может он просто из того типа людей, который постоянно должен чем-то заниматься, но встречать его во время подработки в кафе, магазине или ещё каком-то месте стало для меня вполне привычным делом. Каждый раз, стоило нам пересечься, недорыжик выглядел до жути усталым, из-за чего казалось, что он прямо сейчас рухнет передо мной в обморок, но при этом он казался счастливым.

Пожалуй, именно из-за работы он порой забывал об обещаниях, которые нам давал, поэтому однажды не пришёл на День рождения Фила. Тот, если честно, не хотел его звать, однако я настояла, поэтому когда парень не пришёл, шатен, кажется, был близок к тому, чтобы свернуть ему шею. Извинился Алекс за это оригинально, он пришёл на следующий день к дому Фила и засыпал его дверь открытками с извинениями (самодельными, кстати), полевыми цветами (в одной из открыток он писал, что хотел купить розы, но они оказались слишком дорогими, а тратить такие деньги на Гардинера он не собирается) и даже на пару шоколадок расщедрился. Увидев такой «подарок» под своей дверью, Фил ещё долго не мог прийти в себя, попросту не понимая, к чему всё это. Когда же недорыжик признался, что так он обычно успокаивает девчонок, я думала, они убьют друг друга, но всё закончилось мирно.

Они могли отрицать это сколько угодно, но с годами привязались друг к другу, даже порой кто-то из них интересовался у меня, как поживает другой, но, конечно же, это было лишь для того, чтобы узнать, что «он ещё жив и по-прежнему отравляет окружающим жизнь», да и вообще «Кэтрин, ему необязательно знать, что я спрашивал об этом». Я, конечно, никому не рассказывала, в одиночку посмеиваясь над этими странными отношениями, но у меня было фото, где они стояли рядом и даже улыбались, и я по поводу и без вспоминала о нём, вызывая у этих двоих лишь раздражение. Гардинер даже грозился удалить его, но я всё время говорила, что копия есть у Рэнди, а против него идти бесполезно – он в другой стране, поэтому парень сразу же успокаивался.

И да, как бы ни печально это было, мой рыжеволосый друг оказался дальше всех от меня, решив, что ему хочется попробовать учиться в Германии, – у него там, кажется, родственники даже есть. Стоило мне узнать об этом, как я почувствовала, будто у меня почву из-под ног выбили, но спрашивать, почему он этого хочет, не стала, ведь в какой-то степени прекрасно понимала его. У всех в жизни бывают моменты, когда хочется начать с чистого листа, пожалуй, именно это случилось и с Рэнди, когда он решил сменить обстановку, в которой живёт. Парень сам говорил, что не прижился здесь, а там у него сейчас всё хорошо. Он уже работает, у него есть вторая половинка, которая совсем немного поразила меня, когда я увидела фото, а ещё он нашёл там себе друзей.

Люди порой становятся жертвами обстоятельств, как в своё время стал Рэнди. Он не был плохим, не был слабым, возможно, он лишь был немного не таким, как все, но даже это ведь не сильно бросалось в глаза. Просто в своё время ему не повезло столкнуться с компанией, которая считала своим долгом отравлять парню жизнь и делала это настолько успешно, что даже у Стивена, искренне переживавшего за своего племянника, не хватало сил ему помогать. Но теперь у него было всё хорошо, поэтому я искренне была рада за парня, который показал мне кое-что очень важное.

Несмотря ни на что, он ни на кого не злился. Этот человек, которого так много донимали, которого мне хотелось защищать, хотя он всякий раз возмущался такому порыву с моей стороны, поскольку он был до жути неправильным, на его взгляд, остался собой. Он всё ещё был добрым и милым, а также до сих пор искренне переживал за наши с Филом отношения. Каждый раз, когда мы созванивались, он спрашивал, как у нас дела, выслушивал мои жалобы на парня и давал советы, порой даже ругал, когда была не права я. И каждый раз, когда рыжик ненадолго приезжал сюда, я освобождала время для того, чтобы встретиться с ним и поговорить.

По этому человеку я до жути скучаю и мне очень не хватает наших разговоров вживую. По сути, он стал последним другом, которого мне удалось обрести в своей жизни, ведь в университете у меня хоть и была компания, с которой мы действительно хорошо общались, сравнивая наши отношения с ними и с тем же рыжиком, я не могла назвать их друзьями. Но меня это не расстраивало, ведь важно не количество, а качество, верно? В Рэнди я, к примеру, не сомневалась, потому что даже тот случай, когда он якобы настучал на меня Джону, разрешился. Оказалось, в тот момент, когда они с Алексом обсуждали мои проблемы, парни были не одни.

Мы все как-то забыли о моей тёзке, которая оказалась той ещё стервой. Ей не нравились ни я, ни Рэнди, причём по абсолютно необъяснимым причинам, поэтому именно она стала той, кто рассказал человеку, с которым мы оба тогда были в, мягко говоря, натянутых отношениях, то, из-за чего в дальнейшем произошло множество неприятных событий, попросту подслушав разговор. Мы узнали об этом случайно – Кэтрин сама проговорилась Алексу, с которым искренне хотела общаться как можно больше, но после этого, понятное дело, их общение прекратилось, как бы девушка ни старалась возобновить прежние отношения.

К сожалению, жизнь оставляет не только приятные воспоминания, как мы уже успели убедиться, но даже такие я не собиралась стирать из своей памяти, чтобы пытаться учиться хотя бы на своих ошибках. У меня и так это получалось с трудом, поэтому и речи не было о возможном обучении на чужих.

– О чём задумалась? – спросил Фил, вдруг возникнув за моей спиной и, обнимая меня сзади, сомкнул кольцо своих рук на моём животе.

Вздрогнув из-за того, что его голос прозвучал слишком близко и внезапно, я уже в следующую секунду довольно улыбнулась и, прижавшись к нему спиной, ответила:

– Думаю о том, что мне хочется сегодня вечером созвониться с Рэнди.

– Я думал, у нас другие планы на сегодняшний вечер, – Гардинер хитро улыбнулся, но я предпочла проигнорировать этот выпад с его стороны.

– Подождёшь, мы недолго.

– Как же, – фыркнув, сказал он, отстраняясь, из-за чего я лишь удивлённо посмотрела на парня. – Ты правда не понимаешь, да?

– Пожалуй, не совсем, – неуверенно проговорила я, чувствуя себя не в своей тарелке. Я опять где-то облажалась, да?

– Можно забыть обо всём, что хотели сделать вечером, если Кэтрин созванивается с Рэнди, – недовольно буркнул шатен, отходя от меня, а в следующую секунду рухнул на кровать. – Я честно пытался ждать окончания ваших разговоров, но вы же две подружки-болтушки, ей-Богу! Я до сих пор не могу понять, как можно разговаривать по четыре-пять часов. О чём, чёрт возьми?!

Он посмотрел на меня полным негодования взглядом, из-за чего я только и смогла, что улыбнуться. Я уже было подумала, будто произошло нечто серьёзное, а всё оказалось так просто. Гардинер никогда не понимал долгих разговоров по телефону или же по скайпу, как нам приходилось связываться с рыжиком, а потому мои с ним (да и не только – с Лили и Дженни мы тоже много болтаем) разговоры всегда вызывали у шатена лёгкий (или не совсем) душевный диссонанс. Поначалу меня это возмущало, но со временем такое полнейшее непонимание с его стороны начало казаться забавным.

– Мы же с ним не видимся, да и созваниваемся не так часто, вот и накапливается много того, что хотелось бы рассказать, – примирительно сказала я, усаживаясь рядом на кровать, хотя знала, что подобные отговорки уже давно на него не действуют, но, в конце концов, это было всё, на что я была способна.

Фил ничего не ответил мне, поскольку ему уже нечего было говорить по этому поводу, я же, улыбнувшись шире, принялась гладить его по животу, скрытому под футболкой. Странное это было действие, первое время шатен даже удивлённо поглядывал на меня, когда я начинала так делать, но теперь привык. Некоторым кажется, что так делают только мамы своим деткам, к тому же только в те моменты, когда у тех болит живот, но для меня этот жест означал совсем другое. Как бы мне ни нравилось трогать волосы Гардинера, он никогда не позволял успокаивать себя, гладя по голове или же по плечу, но от этого действия поначалу терялся, а после стал реагировать нормально. Можно сказать, это был универсальный способ успокоить парня, ведь он тут же закрывал глаза и просто позволял мне продолжать делать это.

– Мы будем сегодня открывать эту чёртову бутылку или нет? – подала голос я, нарушая затянувшееся молчание.

Фил приоткрыл один глаз и заинтересованно посмотрел на меня. Я уже знала, что он сейчас скажет, но решила подыграть, вопросительно посмотрев на парня.

– И что же такое мне за это будет?

– Ты издеваешься, да? – простонала я, убирая руку с его живота, недовольно посмотрев на шатена. – Ты весь день обещаешь мне, что мы откроем её!

– Ладно, можешь сделать это сама, я не против, – пожав плечами, сказал он, после чего лёг на бок, повернувшись ко мне спиной.

Мне захотелось ударить его, но вместо этого я лишь покрепче сжала челюсти, пытаясь унять в себе этот агрессивный позыв, а после, сделав глубокий вдох, а сразу за ним – выдох, спокойно сказала:

– Ты же знаешь, что без тебя это не имеет смысла. Знаешь ведь?

Тот лишь кивнул, упрямо не поворачиваясь ко мне, я же сжала руки в кулаки. Нет, нельзя давать Гардинеру общаться с детьми, которых в доме у его университетского друга аж трое, – он же перенимает их повадки! Хотя всё должно быть наоборот!

– Ладно, чего ты хочешь? – устало выдохнула я, поняв, что эту битву мне не выиграть.

И так всегда. Я выигрывала лишь тогда, когда Фил мне позволял, что за столько лет совместного времяпрепровождения, несколько из которых были окрашены ещё и прелестями совместной жизни, это стало надоедать. Но мы либо миримся со странностями друг друга, либо ничего получиться не может – это закон жизни.

– Я хочу от тебя этот вечер, – тут же оживившись, сказал Фил, поворачиваясь ко мне, но оставаясь в полулежащем положении, приподнявшись на локтях. – Никакого Рэнди и никаких разговоров по пять часов. В конце концов, это было спонтанное решение, а наши с тобой планы были построены задолго до этого.

– Если не сегодня, то я созвонюсь с Рэнди завтра, и ты знаешь это, – решила напомнить я.

– Да пожалуйста, сколько влезет, – отмахнулся тот. – Завтра я всё равно поздно вернусь и буду до жути уставшим. Делайте, что хотите, хоть онлайн-вечеринку устраивайте.

Я не смогла сдержать очередной вздох. Что я там говорила о том, что этот парень всегда выигрывает?

– Хорошо, – примирительно сказала я, но прежде, чем он успел что-либо вставить, добавила: – Только мы прямо сейчас возьмём и посмотрим, что в этой чёртовой бутылке!

Гардинер ухмыльнулся и, покорно кивнув, встал с кровати, быстро осмотрев её, а после, наткнувшись взглядом на нужный предмет, взял его в руки. Когда бутылка оказалась у него, я уже предвкушала этот момент, но вместо того, чтобы открыть её, Фил вдруг замер, а под моим полным нетерпения взглядом попросил:

– Только давай каждый из нас прочитает записку сперва самостоятельно, хорошо? Потом, если захотим, можем напомнить себе, что именно написали, но сначала это нужно сделать раздельно.