Текст книги "Миссия (не)выполнима: довериться бабнику (СИ)"

Автор книги: Dream Writer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

– Вернёшь мне мои вещи? – не став дожидаться, когда тот начнёт разговор, спросил я у Торнтона.

– Как поговорим – так сразу, – ответили мне. – Мне они даром не нужны.

– Это самый дурацкий способ привлечь моё внимание, серьёзно. Даже девчонки в то время, когда гонялись за мной, придумывали способы поинтереснее. Знаешь, ты мог бы спросить у них совета. У той же Ханны.

– Гардинер, ты вообще молчать умеешь? – процедил Джон. – Или так и не понял, за что получил в предыдущий раз?

– Дайте-ка вспомнить… За то, что «ляпаю языком направо и налево», я правильно помню?

– Как же ты раздражаешь…

Я ухмыльнулся. Умение действовать на нервы всегда входило в список лучших моих качеств. Вспомнить хотя бы наши постоянные перепалки с Кэтрин. Думаю, мне не раз желали смерти – однажды мне даже приснилось, что она выбирала музыку для моих похорон. Вроде год прошёл с того сна, а до сих пор в дрожь бросает…

– Я не собираюсь извиняться за тот инцидент – ты сам нарвался, – вновь подал голос Торнтон. – К тому же, мне тоже здорово прилетело.

– Тебе-то? – недоверчиво спросил я. – Кажется, это меня временно отстранили от занятий, а ты продолжаешь спокойно ходить в школу.

– От отца мне прилетело. Он собирался заключать какой-то ну очень важный договор с больницей твоего отчима, поэтому новость, что я подрался с пасынком его потенциального партнёра, весьма огорчила моего старика.

Я молчал. Зная, как в этом мирке, именуемом светское общество, дорожат репутацией и взаимоотношениями, я уже догадывался, что последует дальше. Потому что о том же просил меня Эллиот, так что, можно сказать, предложение, которое я должен был вот-вот услышать, было выгодным для нас обоих, ведь мамин супруг будет долго капать мне на мозги, если я этого не сделаю. Но я не собирался облегчать этому парню жизнь – пусть помучается, наступит на свою гордость.

– По какой-то нелепой случайности у меня скоро День рождения.

Я молчал. Нет, я не буду даже выдвигать предположения по поводу того, есть моё имя в списке приглашённых на обязательную вечеринку по этому поводу или же нет.

– Ты понимаешь, о чём я говорю?

Притворившись, что искренне удивлён, я отрицательно покачал головой. Торнтон зашипел от злости.

– Поскольку нам необходимо показать всем, а особенно твоему отчиму, – меня начало бесить, что он каждый раз выделяет это слово, будто напоминая, что я ему даже не сын, а потому лишний, – словно мы помирились, я приглашаю тебя на вечеринку в качестве примирения. Мы же подростки, в нашем возрасте всякое может произойти, даже небольшая драка.

Я не сдержал короткий смешок.

– Твой отец говорит теми же словами, что и Эллиот, – сказал я ему, не сомневаясь, что последнее предложение явно было цитатой.

Мои слова нагло проигнорировали. Джон встал, оставляя мой рюкзак на лавочке, и сказал:

– Короче, я жду тебя там, подробности сообщу потом. Надеюсь, что мы сможем отделаться от наших стариков, если один вечер будем изображать приятелей.

– Ох, – с сожалением воскликнул я, хватая рюкзак и также вставая со своего места. – Приятель, боюсь, у нас проблемы. Я же совершенно не знаю, что тебе подарить.

– Обойдусь.

– Но это невежливо, – я сжал руку в кулак. – Думаю, кое-что я должен тебе подарить. Позволь же сделать это прямо сейчас.

Торнтон не успел никак отреагировать на мои слова, потому что я тут же замахнулся и достаточно сильно ударил его в челюсть, чувствуя, как злость, всё это время не покидавшая меня, понемногу утихает. Вскрикнув, парень отступил на шаг назад и схватился за ушибленное место, после чего волком посмотрел на меня. Краем глаза мне удалось заметить, как молодые мамочки, в страхе подхватив своих детей, поспешили покинуть площадку, с опасением поглядывая на нас. Мысленно я перед всеми извинился – понимаю, это не то, что им хотелось бы наблюдать, но я бы чувствовал себя до невозможного униженным, не сделай этого. Если честно, и этого было мало, но понимание того, что сейчас мы можем вновь подраться, да ещё и в общественном месте, да ещё и рядом со школой, да ещё и прямо перед вечеринкой, где должно было состояться наше перемирие, останавливало меня.

– Прости, что заранее, но этот подарок кажется мне чересчур интимным, чтобы дарить его прямо на вечеринке.

Сказав это, я развернулся и готов был уже уйти, как услышал:

– Не советовал бы я тебе делать мне такой подарок перед моей вечеринкой. Я же теперь должен буду подарить тебе ничуть не хуже.

Ничего не ответив, я наконец-то направился по своим делам, оставив этого парня позади. Как же мне всё это надоело, честно говоря. После того, как кому-то захотелось раскопать всю мою подноготную и придать её огласке, я чувствовал себя не в своей тарелке. Надо мной и раньше пытались издеваться, пытались «поставить на место» даже тогда, когда я был достаточно популярным, но все те попытки можно было назвать детской шалостью в сравнении с тем, что было сейчас. Детки растут – растут и их игры, да? Это меня совсем не радовало.

Дело было даже не в том, что это меня расстраивало, раздражало или же ухудшало мою и без того опустившуюся на самое дно репутацию. Дело было в том, что я даже не знал, что должен был чувствовать из-за сложившейся ситуации.

С одной стороны, мне стало легче. Чёрт возьми, мне действительно стало легче, что теперь взрослые не перешёптываются за моей спиной, а перед своими детишками делают вид, будто всё в порядке (теперь они перешёптываются вместе с ними). Оказавшись в их обществе, я никогда не просил, чтобы меня любили. Я также не просил кого-либо скрывать моё прошлое, якобы ради моего же блага. Меня либо принимают всего целиком и полностью – таким, какой я есть, с таким прошлым, которое у меня есть, либо… Либо ничего.

С другой стороны, меня раздражало то, что кто-то порылся в моей жизни и выудил оттуда то, что даже я не хотел бы рассказывать. Это чувство было похоже на то, которое возникало, когда кто-то вламывается без стука в ванную пока ты моешься, а ты как назло забыл запереть дверь. Очень похоже, только в разы сильнее и неприятнее.

Самым парадоксальным для меня оставался сам факт того, что люди придают этому такое большое значение. Я не мог понять ни взрослых, ни их детей. Кто я для них? Почему им так нравится обсуждать меня? Просто потому, что больше некого? Насколько я знал, случаи, когда богатые родители усыновляют ребёнка из детдома или же когда двое людей женятся, уже имея детей, были не редкостью. Так что же было не так? Посмеялись, начали презирать, презирали всю мою жизнь и забыли. Зачем обсуждать эту тему вот уже который год подряд? Сколько ни старался, понять это я так и не смог. Люди – самые иррациональные существа на планете.

Вздохнув, я пришёл к единственному верному выводу: ничего в данный момент я с этим не сделаю. Либо я смогу самостоятельно добиться того, за что меня начнут уважать, позабыв об этой истории, либо можно прямо сейчас садиться и плакать. Плакать мне не хотелось, а вот от шоколада я бы не отказался. Поэтому я позволил себе ненадолго свернуть с намеченного пути и заскочить в магазин за шоколадкой. Кажется, я рискую стать сладкоежкой. Оно и не мудрено – с кем поведёшься…

Выйдя из магазина, я не без удовольствия отметил, что дельфин, подаренный мне Кэтрин, на месте, а именно – во внутреннем кармане рюкзака. Это было одной из тех вещей, которые я не хотел бы потерять, не считая телефон. Конечно, я всегда знаю, где могу купить точно такого же, я даже не сомневался, что он всё ещё продаётся. Но смысл мне был покупать какую-то побрякушку, не несущую в себе ни смысла, ни пользы? Сам бы я себе ни за что такое не купил. Смысл был лишь в том, что мне это подарили.

Задумавшись о подарках, я ещё раз вспомнил о ситуации с Торнтоном. Вспоминать было неприятно, поэтому, поморщившись, я с яростью откусил кусочек от шоколадки, даже не потрудившись предварительно расколоть её на несколько частей.

– Не вкусно? – послышался неподалёку писклявый голос.

Я даже не понял, что обращались ко мне, но по какой-то причине решил посмотреть на говорившего, встретившись взглядом с девочкой, которой на вид было около десяти лет. Она смотрела на меня во все глаза и облизывала губы.

– Что? – переспросил я, прожевав шоколад.

– Вы поморщились, когда откусили. Не нравится? – спросила она, указывая на плитку. – Вы не любите шоколад?

– Не сказал бы, что я большой любитель, но… – на лице непроизвольно появилась улыбка.

– Вы просто не знаете, как его нужно есть! – уверили меня. – Хотите научу?

Улыбка стала шире. Она действительно думала, что я не догадаюсь, если она завуалирует свою просьбу поделиться таким вот образом? Я всё равно догадался. Но не подал виду.

– И как же? – поинтересовался я, бросив быстрый взгляд на ещё двух девочек, стоявших чуть поодаль. Они хихикали и перешёптывались – наверняка вместе придумали этот план и лишь ждали подходящего идиота… Точнее, доброго человека, который решит подыграть им.

– Я научу, но не бесплатно, – лукаво улыбнулась незнакомка, чуть сощурив глаза, отчего стала похожа на лисицу. – Я научу вас наслаждаться шоколадом, а вы взамен отдадите половину, по рукам? – она протянула мне руку для пожатия.

Если честно, возникла мысль просто отдать ей половину, посоветовав не приставать к незнакомым дядям на улице, и уйти, но я, тем не менее, пожал руку в ответ, сказав: «Идёт». Обрадовавшись, девочка с радостью приняла шоколадку из моих рук, после чего, аккуратно отломав кусочек, показала его мне и с важным видом произнесла:

– Ваша проблема, мистер, в том, что вы бездумно кусаете. Мама говорила, что шоколада много не бывает, но если вы просто набьёте им рот, то и вкуса не ощутите! Надо разламывать шоколадку и наслаждаться каждым кусочком! Как я! – улыбнувшись, она отправила отломанный кусочек себе в рот. – Видите? Отламываете, и кушаете немного, – эти слова она сопроводила соответствующими действиями, нагло отламывая от моей половины ещё один кусок. К своей даже не прикоснулась.

Да, я справедливо считал своей половиной ту, которую успел надкусить. Не отдавать же её детям.

– И всё? – в который раз за день притворяясь удивлённым, спросил я. – Ответ был так прост?

Энергично закивав, девочка вернула мне шоколадку со словами:

– Обычно мои советы дороже обходятся, но вы очень красивый. Поэтому для вас у меня скидка: я прошу всего половину от шоколадки.

Не сдержав короткий смешок, я поспешил исполнить свою часть сделки и, разломив напополам многострадальную плитку, отдал половину моей «спасительнице», научившей ценить шоколад. Радостно улыбнувшись, она с удовольствием приняла её из моих рук и, кивнув в благодарность, уже собралась было уходить, как вдруг повернулась ко мне и спросила:

– А хотите получить ещё совет?

– У меня больше нет шоколадки, которой я мог бы поделиться.

– Этот бесплатный.

– Я настолько красивый, да? – ухмыльнувшись, спросил я её.

К моему удивлению, странная девочка не убежала после таких слов, показывая мне язык, а сказала:

– Именно. Поэтому вам нужен совет. Так мама говорила.

– Что именно твоя мама говорила? – ей удалось меня заинтересовать.

– Мама говорила, что у красивых людей почти никогда не бывает счастливой судьбы. Им даётся красота, но что-то при этом отбирается. Поэтому им нужно помогать. Например, давать советы.

– Надо же, – протянул я, будучи сконфуженным последней репликой незнакомки. – И какой же совет ты дашь мне?

– Я его уже дала, – улыбнулась та. – Судьба что-то даёт, а что-то забирает. Просто научитесь принимать и отдавать правильные вещи.

Ещё раз кивнув, она так и не дождалась моего ответа, поспешив к своим подружкам, оставив озадаченного меня в одиночестве. Я просто надеюсь, что она услышала эти слова от мамы, а не пришла к этому выводу сама, иначе я начну думать, что десятилетняя девочка мудрее меня.

Почесав затылок, я помотал головой из стороны в сторону, после чего направился по своим делам, пока ко мне не пришла на помощь ещё одна мудрая десятилетняя девочка. Шоколадку я спрятал в рюкзак. От греха подальше. Лучше дома доем.

Проходя по знакомым улочкам, я с радостью отмечал, что ничего здесь вот уж год не менялось. В то время как каждый день все уголки Лондона застраиваются, перестраиваются и всё в таком духе, здесь всё оставалось по-прежнему. Даже люди по улицам ходили всё те же, некоторых я уже узнавал. Интересно, узнавал ли кто меня? Хотя, подозреваю, только мне нечего делать, запоминая прохожих, с которыми никогда не разговаривал и вряд ли когда-нибудь заговорю.

Минуя один из закоулков, я поздоровался с тремя бродячими собаками, которые тоже всегда оказывались неподалёку от этого места. Может показаться странным, что я здороваюсь с бродягами, но не здороваться с теми, кого вижу минимум раз в неделю вот уже практически год, было бы крайне невежливо. К тому же, они мне отвечали. Во всяком случае, я привык думать, что у нас было подобие диалога, а не меня игнорировали всякий раз.

Я уже был недалеко от места, к которому направлялся, как вдруг получил сообщение. Да, всё же хорошо, что я вернул себе телефон, иначе проблем в моей жизни стало бы куда больше.

«Ты придёшь на этой неделе?»

Короткое сообщение от девушки по имени Салли было настолько не к месту, учитывая, что я уже почти пришёл. Даже отвечать не хотелось, но я всё же выдавил из себя несколько слов:

«Уже почти на месте».

Перейдя дорогу, я очутился напротив большого неприветливого здания, которому не помешал бы косметический ремонт. Благо, внутри оно было не таким ужасным, как снаружи, а те, кто находился внутри, всё равно больше времени проводили в помещении, нежели на улице, чтобы печалиться по поводу неприглядного вида места, которое временно стало для них домом. Войдя внутрь, я остановился в коридоре, не желая идти дальше в одиночестве.

Салли не была глупой девушкой, поэтому должна была понять, что «почти на месте» означает мою непосредственную близость, поэтому ей рекомендуется поторопиться и спуститься ко мне как можно быстрее. Во всяком случае, подобным образом я поступал уже множество раз, так что она должна была запомнить такой элементарный трюк.

Однако после того, как моё ожидание продлилось несколько минут, я начал сомневаться, что она поняла меня так, как нужно. Оставаться в этом месте становилось всё сложнее. Я всегда ненавидел больницы, особенно моя нелюбовь к ним развилась в последнее время, когда необходимо было наведываться туда по нескольку раз в неделю. Один раз в неделю – по поручению Эллиота, так как именно меня он заставлял приносить всё необходимое для мамы домой, второй раз – в такие вот дни. Меня уже коробит от этого запаха медикаментов и шарканья бахил по полу.

Когда моё терпение подошло к концу, я развернулся, чтобы выйти, услышав позади себя голос Салли. К сожалению для неё, останавливаться я не собирался, потому что торчать в этом душном помещении, в котором не помешало бы наладить дела с вентиляцией, не было больше сил. Оказавшись на улице, я остановился, позволяя девушке догнать меня. Уже через несколько секунд невысокая блондинка, наспех натягивая рукава тёплой кофты, которую зачем-то постоянно таскает с собой (наверное, для того, чтобы в любой момент суметь выйти на улицу), вышла за мной. Увидев меня, она вздохнула и, едва сдерживая недовольство, сказала:

– Я подумала, что ты решил уйти. Ты выдернул меня из соседнего крыла, между прочим! Я думала, что чокнусь раньше, чем добегу сюда.

– Извини, – ответил я ей. – Ты же знаешь, что у меня туго со временем, поэтому сложно предупреждать тебя, когда именно я смогу прийти.

– Сомневаюсь, что ты решил наведаться сюда за секунду до того, как я тебе написала, – пробубнила медсестра. – Хотя бы сообщить, что просто будешь, ты мог.

Я ухмыльнулся. Если честно, я никогда не присылал ей сообщения сам, так как боялся, что однажды просто не заставлю себя сюда прийти. Мне всё время казалось, что в один прекрасный день я просто передумаю на полпути и, развернувшись, пойду в другую сторону, чтобы больше никогда не оказаться рядом с этой больницей. Приходя сюда так часто, я уже сам начал ощущать себя одним из пациентов.

– Как дела? – спросил я, решив проигнорировать её предыдущую реплику.

Салли закатила глаза, после чего, забывая обо всех обидах, произнесла:

– Всё так же, как было и в прошлый твой приход. Если ты хотел узнать, хочет ли он тебя видеть, то нет. Его до сих пор начинает трясти, стоит мне упомянуть о тебе.

Я кивнул, ничуть не сомневаясь, что она скажет именно это, правильно поняв мой вопрос.

– Фил, уже прошло так много времени… – мне показалось или я действительно услышал в её голосе жалость? – Я не знаю, что именно вас связывает, но вы всё равно даже не родственники. Может быть ты какое-то время подождёшь и не будешь приходить сюда? Я же вижу, что ты тоже устал от этого.

– К нему кто-нибудь приходил?

– Что? – не поняла меня Салли.

– Кроме меня есть тот, кто хотя бы раз пришёл навестить его? – я посмотрел ей в глаза, зная, что именно это она не любит больше всего.

Девушка потупила взгляд.

– Нет, – казалось, она и хотела бы ответить по-другому, но против правды не попрёшь.

– Тогда и я не могу перестать ходить сюда. Должен же хоть кто-то.

Воцарилось молчание. Мне было нечего добавить, а Салли не могла ничего возразить. Я продолжал смотреть на неё, ожидая, что она придумает хоть что-то для разрешения сложившейся ситуации, но вместо этого девушка улыбнулась и сказала:

– Знаешь, именно поэтому ты мне и нравишься. Таких упрямцев я встречала не так уж и много.

– Мы будем обсуждать твои чувства ко мне или попытаемся что-то решить? – улыбнувшись ей в ответ, спросил я.

– Ничего не могу обещать, – пожав плечами, ответила та. – Ты же знаешь, что мне вообще запрещается разговаривать с пациентами на любые темы, которые могут вывести их из душевного равновесия, но каждый день я продолжаю капать Коди на мозги, спрашивая, не хочет ли он встретиться с тобой. Если об этом узнают, я могу и работы лишиться.

– Но ты же не перестанешь стараться? – с надеждой спросил я.

– Не перестану, куда же я денусь?

Моя улыбка стала более искренней – я сам почувствовал это. Пожалуй, мне бы стоило поблагодарить Салли за то, что она так старается ради, по сути, совершенно незнакомого ей парня, которого она впервые встретила здесь, но она и так знала, что я благодарен. Если бы она хотя бы принимала хоть какие-то подарки, а то всегда лишь отшучивалась, говоря, что просто хочет сходить со мной на свидание, но раз уж у меня есть девушка, то от такого «презента» она откажется. Вот так и получалось, что уже который месяц я просто терроризирую её своими просьбами, а максимум, который она получает, – это шоколадки. И тех я сегодня не принёс. Я вообще пришёл с пустыми руками – даже Коди ничего не прихватил. Просто потому, что, как обычно, решил идти в последний момент.

– Если это всё, что ты хотел узнать, то я, пожалуй, пойду, – подала голос Салли. – До моего перерыва мне ещё работать и работать. Хочешь, чтобы я ему что-то передала?

– Передай, что я приходил. Этого будет достаточно.

Девушка улыбнулась.

– Обязательно передам, – сказала она, после чего, кивнув головой на прощание, зашла обратно в здание.

Не горя желанием оставаться здесь ни секундой долее, я поспешил пойти по своим делам. Формально, дел-то у меня не было, но можно было с лёгкостью представить, что прогуляться мне просто необходимо, лишь бы не оставаться рядом с больницей для душевнобольных.

Так уж вышло, что благодаря Эллиоту именно здесь оказался Коди после того инцидента в парке. Сомнений в том, что этот парень не отвечает за свои действия и давно вышел за рамки «вменяемого», как говорил мой отчим, человека, не оставалось, поэтому было решено, что его следует не в тюрьме наказывать, а лечить. Да и мне, если честно, не хотелось доводить дело до того, чтобы выставить себя жертвой и пытаться получить что-нибудь от него. Я бы и не получил ничего, давать нужно было не мне, а ему.

Сколько бы времени ни прошло, мне всё продолжало казаться, что в произошедшем с Коди виноват и я. Не потому, что убежал тогда, испугавшись быть побитым, – за это я перестал себя винить некоторое время назад. Я винил себя за то, что случилось потом. Пусть и был ребёнком, я же мог продолжать его искать, мог продолжать просить маму помочь мне. На крайний случай, я всегда мог обратиться к Роберту, ведь он бы не отказал мне. Что же сделал я? Зациклившись на том, что это у меня проблемы, а кто-нибудь другой поможет моему другу, я просто пустил всё на самотёк. Можно было бы найти мне тысячу оправданий, но, как говорится, кто хочет – тот ищет возможность. Видимо, тогда я не очень-то и хотел.

Чего же я пытался добиться сейчас, приходя к нему именно тогда, когда он даже видеть меня не хочет? Трудно сказать. Прощения я не просил, так как даже не надеялся его получить. Наверное, мне казалось, что если Коди будет знать, что к нему хоть кто-то приходит, ему будет легче. Узнав немного больше о последних годах жизни парня, я понял, что он был один во всех смыслах этого слова. Друзей со времён приюта, в котором он пробыл некоторое время, у него не осталось, за последующие годы он их тоже не нажил. Семьи нет, тех, кто о нём беспокоится, тоже нет. Мне казалось, что Коди даже не будет пытаться выздороветь, если будет сидеть и думать, будто никому не нужен, а я благополучно забыл о нём второй раз.

Мне нравилось думать, что я даю ему некое подобие цели. Может быть, рано или поздно он перестанет отказываться от любых контактов с людьми, как делает это сейчас, хотя бы ради того, чтобы встретиться со мной и ещё разок-другой ударить. Всё же лучше, чем ничего, правда же?

На какое-то время погрузившись в эти размышления, я даже не заметил, как оказался в совершенно незнакомом для себя районе. Таким он мне показался на первый взгляд, а секундой позже я понял, что пришёл к университету, куда Кэтрин ходит на курсы. Интересно, сегодня ей туда надо? А какой сегодня вообще день недели? Кажется, мне действительно нужно взяться за ум, ибо где это видано, чтобы так терялись незадолго до выпускных экзаменов? За это по головке не погладят.

На секунду появилось желание зайти внутрь этого университета. Раз Кэтрин ходит сюда, значит предпочтение она отдаёт именно этому учебному заведению. Есть ли здесь возможность получить медицинское образование? Не то чтобы я был настолько верным человеком, готовым выбрать тот же ВУЗ, что и моя девушка, но если есть такая возможность, почему бы и нет? За попытку не побьют же. Надеюсь.

Зайдя внутрь, я некоторое время бродил туда-сюда по коридорам, совершенно не зная, куда податься и где что посмотреть, а спрашивать ни у кого не хотелось. В конце концов, не настолько оно мне было надо, чтобы я расстроился, если не найду что-то типа информационного стенда, который, как мне казалось логичным, должен был находиться прямо возле входа. Но, по всей видимости, логика у тех, кто проектировал это здание, была такой же чудесной, как и моя, поэтому стенд был где угодно, но только не там, где он находится у большинства университетов. Отчаявшись что-либо найти в этом лабиринте, я уже приготовился было отправиться восвояси, как вдруг мне показалось, что я вижу подозрительно знакомый силуэт. Поначалу мне в голову пришёл Алекс, потому что он ведь посещает те же курсы, что и Кэтрин. Однако, присмотревшись, я понял, что цвет волос Алекса блекнет в сравнении с волосами парня, которого мне удалось встретить.

Кажется, его недавно знакомила со мной Кэтрин. Как там его? Рэнди, кажется, да? Что он здесь забыл в такое время? Кажется, что-то обсуждал с человеком, смутно напоминавшем преподавателя. Вообще-то, это не моё дело. Самое время развернуться и уйти, сделав вид, что никого я не узнал. К тому же, я ведь и правда мог ошибиться, видел-то его всего пару раз и мельком. И плевать, что память у меня на лица отличная, всё равно я могу ошибаться.

Но вдруг этот парень перевёл свой взгляд на меня, одиноко стоящего посреди коридора и разглядывающего эту странную парочку. Теперь мы оба смотрели друг на друга, не зная, что делать. Не знаю, то ли он меня вообще не узнал, то ли узнал и тоже не знал, стоит ли поздороваться, а может лучше проигнорировать. В любом случае, это могло бы затянуться на долгое-долгое время, если бы я не решил взять дело в свои руки. Я помахал ему в знак приветствия.

Рэнди – а теперь я не сомневался, что это был именно он, – словно током ударило. Он вздрогнул, после чего, быстро что-то сказав другому парню, за несколько секунд приблизился ко мне. Я был удивлён такому поведению, так как не знал, что ему было нужно от меня. И ещё больше удивился, когда узнал, что парень решил осведомиться, не нужно ли мне от него что-нибудь.

– Нет, – всё ещё будучи удивлённым, ответил я. – Просто проходил мимо, а заметив тебя, подумал, что знаю. Вот и поздоровался.

– Вот как, – готов поспорить, что ему было неловко. – А я подумал, что ты решил узнать что-нибудь для Кэтрин или передать что-то от неё.

– Почему я?

– Ты же её… Парень, да? Я подумал, что Кэтрин могла попросить тебя о чём-нибудь.

– Почему меня, а не тебя? Если дело связано с курсами, логичнее было бы обратиться к тебе, я не прав? – я начал откровенно наседать на парня, потому что внезапно понял: мне нравится его реакция.

Насколько неуверенным в себе должен быть человек, чтобы сомневаться по поводу своих собственных слов, стоит кому-то настолько вредному, как я, возразить? Вот, значит, с кем начала общаться Кэтрин? Это интересно. Я не начал вдруг думать плохо об этом человеке, просто теперь стало любопытно, что сподвигло девушку сдружиться именно с ним. Почему я вдруг почувствовал себя папочкой, который проверяет окружение дочки?..

– У неё нет моего номера, – как-то неохотно признал этот факт Рэнди. – А Алекс в последнее время не появлялся, поэтому я и подумал, что она могла бы попросить тебя.

Что же, всё вполне логично. Я бы мог поддеть его, спрашивая, почему же они до сих пор не обменялись номерами, если начали хорошо общаться, но почему-то мне показалось, что не стоит продолжать.

– Что же, ясно. Это всё? – я не стал издеваться над ним из-за номера, но разве я что-то говорил о том, что перестану его испытывать в принципе?

Такого парнишка явно не ожидал. Боже мой, я искренне надеюсь, что он только с незнакомцами такой, иначе я начинаю опасаться за его дальнейшую судьбу. Мой Ник, будучи младше, и то понапористее будет.

Секундочку. Почему я вообще беспокоюсь о каком-то незнакомом человеке, не имея ни малейшего понятия, что он из себя представляет? Синдром Роберта? Желание помочь любому мальчику, который будет сидеть под дождём и плакать?

– Пожалуй, – мне даже полегчало, когда парень ответил мне твёрдо и даже недовольно. Уязвлённая гордость? Так мне больше нравится. – Просто подумал, что могу чем-то помочь…

– Можешь, – вдруг сказал я. – Я тут искал список факультетов данного ВУЗа. Не знаешь, где бы он мог быть?

Опять это удивление на лице, будто я спросил, не продаются ли где-нибудь здесь телевизоры.

– Так ты прошёл его давно, – ответили мне. – Он же прямо у входа стоит.

У входа, значит? Выходит, что у тех, кто размещал этот стенд, с логикой всё в порядке, а вот с моими глазами явно нет.

– Покажешь? Кажется, я не заметил.

Рэнди кивнул, после чего подал знак следовать за ним. Всё время мы молчали. Он, кажется, не знал, что сказать, а я наблюдал за ним. Походка выдавала в нём человека неуверенного – он шёл немного сгорбившись, но довольно быстро, будто желал побыстрее расправиться с этим и отделаться от меня. Подсознание говорило, что не в неуверенности тут дело, а во мне, скорее всего, но я уже так давно научился игнорировать его, что попросту не слушал.

Наконец оказавшись прямо перед стендом, который не заметил бы только слепой, коим я, наверное, и являлся, я поблагодарил Рэнди, после чего принялся глазами искать нужную мне информацию. Вскоре я обнаружил, что здесь тоже можно получить медицинское образование, что немного порадовало. Даже если мы будем учиться в разных уголках университета, это уже хорошо, если попадём в один. Чувствую себя чересчур сентиментальным. Не нравится мне это.

– Решил сюда поступать? – вдруг подал голос Рэнди, несколько удивив меня. Я-то думал, что он поспешил уйти, стоило мне поблагодарить его.

– Я ещё думаю об этом. Но всё возможно.

– Было бы здорово, если бы ты учился вместе с Кэтрин, – парень улыбнулся, но, заметив мой изучающий взгляд, поспешно добавил: – Наверное. Мне так кажется.

– Слушай, ты правда всегда такой неуверенный? Не помню, чтобы ты вёл себя так неловко в прошлые наши встречи. Один раз ты даже практически нагло проигнорировал меня, а теперь что?

Рыжик закусил губу. Казалось, я застал его врасплох, но у меня просто в голове не укладывалось его поведение тогда и сейчас.

– Тогда просто настроение такое было. Раз на раз не приходится. Тогда ты был для меня обычным незнакомцем, а сейчас я просто не знаю, что делать, – он вздохнул. – Я не веду себя так обычно. Просто из-за того, что ты парень Кэтрин, мне кажется, что ты пришёл, чтобы судить меня.

– И именно так ты пытаешься мне показать, что я могу быть спокойным и не бояться за Кэтрин, когда она рядом с тобой? – скептически поинтересовался я. – Хорошо, я не боюсь, что ты её как-то обидишь, потому что тут надо ещё подумать, кто кого обидит. Но что ты будешь делать, если кто-то другой решит обидеть её?

– Если ты думаешь, что я буду стоять и мяться, как сейчас, ты ошибаешься, – вызов в его словах мне понравился. – Говорю же: я просто не знаю, как вести себя рядом с тобой, только потому, что это именно ты.

Мне захотелось приложиться лбом о стену. Этот парень хотя бы понимает, как звучит эта фраза? Даже от девчонок я не всегда подобное слышу. Ну ладно, отставить придираться.

– Очень надеюсь. Потому что сейчас я, мягко говоря, не впечатлён.

– Оно и понятно, – кивнул Рэнди, однако неожиданно добавил: – Но я и не обязан тебя впечатлять, не думаешь?

Я скрестил руки на груди, заинтересованно посмотрев на него. Мне хотелось, чтобы он продолжил. Если честно, с самого начала эта ситуация казалась мне несколько абсурдной, потому что всё выглядело так, будто я пришёл сюда только ради того, чтобы его спровоцировать. Чего греха таить, отчасти оно так и было, но дело было лишь в том, что обычно я знал, что представляет собой окружение Кэтрин. Тот же Алекс сразу давал понять, чего стоит от него ожидать. Сейчас же, по непонятной мне причине, я чувствовал, что стоит быть внимательным по отношению к этому парню. Почему-то при взгляде на него у меня появлялось не совсем хорошее предчувствие, хотя он и не создавал впечатление человека, который может кому-то навредить. Это было сложно объяснить, но что-то с ним было не так.