Текст книги "Миссия (не)выполнима: довериться бабнику (СИ)"

Автор книги: Dream Writer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

– Всё возможно, – ответил парень, сделав глоток горячего напитка. – А может быть, ты бы заинтересовалась мной и моим тёмным прошлым, попыталась бы сблизиться, а в итоге все равно влюбилась бы, ведь я само обаяние.

– Ты мистер Самоуверенность, а не само обаяние, – фыркнула я, поражаясь, как легко у него получается перевести самый серьёзный разговор в совершенно другое русло.

– Ещё раз напомнить тебе, кто твой парень?

Я хохотнула, думая, что эта его черта, наверное, никогда не изменится. Гардинер тоже улыбнулся, вероятно, подумав о том же. К тому же, нельзя было отрицать то, что ему явно нравилась эта черта. Особенно если не принимать во внимание тот факт, что он сам очень сильно нравился себе.

– И всё же, – ещё разок попыталась превратить этот разговор хотя бы в подобие серьёзному я, – ответь мне на такой вопрос. Только честно, – Фил заинтересованно посмотрел на меня, не прекращая пить чай, а я, закусив губу, так как вопрос внезапно показался мне очень глупым, осторожно начала: – Представь, что мы тогда так и не начали общаться. Фактически все события прошедших месяцев остались примерно такими же, только вычеркни из жизни меня и моих подруг. Что бы ты тогда пожелал?

Шатен посмотрел на меня так, будто я только что произнесла самую большую глупость, какую он только слышал в своей жизни, и даже вздохнул. Мне тоже казалось, что это глупый вопрос, но любопытство было сильнее нежелания показаться ещё глупее, чем я являюсь. Несмотря на явный скептицизм в отношении к такого рода вопросам, Гардинер вдруг ответил:

– Сложно представить, что мне было бы нужно в тот момент. А если исходить из того, что у меня всё же уже есть… Наверное, познакомиться с тобой. Не сложись у нас тогда… Сейчас я чувствую себя так, что больше всего хотел бы всё же познакомиться с тобой.

На секундочку я выпала из реальности. Точно так же, как серьёзный разговор превращал в шутку, Фил легко превращал шутку в серьёзный разговор. Сколько бы он так ни делал, я всё не могла привыкнуть к таким вот резким переходам.

– Вот как?.. – только и смогла выдавить из себя я, даже не скрывая собственной растерянности.

– Конечно, ведь твоё появление в моей жизни принесло немалое количество плюсов, – задумчиво проговорил шатен, после чего выставил вперёд одну руку, другой продолжая держать чашку, и принялся загибать пальцы, говоря: – Во-первых, Лили. Она достаточно долго была девушкой Майка. Из-за этого он и сам стал не таким занудой, каким был, да и я мог без зазрения совести скрываться от него, когда хотелось побыть одному, а он и не обижался, ведь у него кое-кто был. Во-вторых, Дженни. Уж не знаю, что такое она рассказывает Генри, что он стал не таким буйным и – вот чудо! – начал думать о чём-то ещё, а не только о спорте, но это мне определённо нравится. В-третьих, львиную долю смеха в моей жизни приносят именно твои глупости. Ох, иногда я так жалею, что не успеваю записывать самые большие достижения на видеокамеру или хотя бы на диктофон…

– Достаточно, можешь не продолжать, – пробурчала я. – Теперь мне ясно, что твоя выгода от моего присутствия в твоей жизни носит чисто потребительский характер. Я и раньше догадывалась, но лучше не продолжай, чтобы моя самооценка ещё вообще хотя бы осталась, а не пропала без вести.

Фил, лукаво посмотрев на меня, улыбнулся, искренне радуясь, что удалось меня поддеть. В такие моменты он улыбался как ребёнок, да и выглядел совсем мальчишкой, удачно подшутившим над ненавистной соседкой.

Отставив в сторону чашку, пролив буквально капельку на кофейный столик, Гардинер вдруг, опираясь одной рукой о диван, а другую, на которой загибал пальцы, поднеся поближе к моему лицу, сам придвинулся поближе, нарушая всякое понятие о личном пространстве. Демонстративно загнув ещё один палец, он сказал:

– В-четвёртых, благодаря всё тебе же я и понятия не имею, с кем бы смог уживаться так долго и кто смог бы терпеть меня всё это время. Чего не изменить – так это того, что с тобой мне комфортно.

– Спасибо за то, что хотя бы один комплимент сделал, – не сдержав улыбки, ответила я. – Да уж, мне точно памятник давать нужно за то, что я так долго с тобой уживаюсь. Видимо, у меня хорошее терпение.

– Или я чертовски обаятельный.

– Или у меня всё же действительно хорошее терпение.

– Ты бы не терпела меня, не будь я чертовски обаятельным.

Я не сдержалась и рассмеялась. И всё равно я продолжала считать, что такие мелкие и бессмысленные перепалки делали жизнь немного веселее и лучше, что бы кто ни говорил.

Время неумолимо близилось к ночи. За всеми этими приятными моментами легко было не заметить, как приближался тот миг, когда предстояло пересилить себя и как можно более ненавязчиво сказать о том, что пора бы прекращать. А не хотелось.

– Кстати, – будто невзначай сказала я, – раз уж ты добился своего и пропустил День рождения Торнтона, мы будем собираться?

– Это ведь было не основной моей задачей, – ответил парень, что-то внимательно читая в интернете и пока что не придавая моим словам ровным счётом никакого значения. – Я же хотел отдохнуть с тобой. Вовсе необязательно собираться и ехать завтра.

– Но можно ведь, да? – стараясь звучать как можно более безобидно, спросила я.

Гардинер оторвался от чтения какой-то статьи и внимательно посмотрел на меня, стараясь заметить что-то, что помогло бы ему понять ситуацию, но, кажется, так и не заметив, спросил:

– Что-то случилось?

– Нет, ровным счётом ничего, – в этот раз удавалось звучать убедительно. – Просто так получается, что сегодня я пропускаю уже второй день на курсах… Ладно школа, хотя и с этим есть трудности, но за курсы мы ведь и деньги платим. Так что…

Он не верил. Ни единому слову. Это было видно по холоду, сквозившему в его глазах. Больше всего Фил, как и многие, в том числе я, ненавидел, когда ему лгали, но делать было нечего. Он мог бы расспросить меня, но я в любой момент могла сослаться на то, что расскажу через неделю, и тогда ему нечем было бы возразить мне. Он понимал это. Понимал, но, по всей видимости, решил попытаться ещё раз:

– Хочешь уехать именно завтра?

Можно было ответить, что вовсе необязательно срываться с места именно завтра. Можно было сказать, что, раз уж ему хочется, мы могли бы подождать ещё день или даже два, но почему-то мне очень хотелось покончить со всем этим как можно скорее. Можно было бы ответить иначе. Можно было бы. Но нельзя. Именно поэтому я сказала:

– Пожалуй, это лучший вариант. Да и ты приболел… Если завтра не будет дождя, лучше бы тебе добраться до дома, где о тебе смогут нормально позаботиться и нормально накормить, а не воспроизвести то жалкое подобие заботы, которое пыталась проявлять я…

Я закусила губу. Очень переживала, что же он скажет, как отреагирует.

– Хорошо, поедем завтра, – спокойно сказал парень, после чего вновь уставился в свой нетбук.

И именно от этого ответа я почувствовала себя хуже, чем если бы он разозлился. Вот бывают такие ситуации, когда больше хочется, чтобы человек накричал. Не потому, что во мне резко проснулась склонность к мазохизму, а потому, что так он бы выпустил пар и забыл бы, а не, как Фил сейчас, злился бы и держал всё в себе. Но не могла же я просто сказать: «Разозлись, накричи на меня».

И после этого атмосфера слегка изменилась. Вроде бы мы лежали вместе в обнимку, смотрели фильм – всё, как и вчерашним вечером. Но не разговаривали, не делились впечатлениями. Не смотрели друг другу в глаза, в конце концов. Из-за этого, когда парень, убаюканный лекарствами и спокойным фильмом, который должен был по идее быть романтической комедией, а на деле оказался лирической колыбельной, мне буквально хотелось выть. Но вместо этого я молча собрала свои вещи, не преминула уложить и вещи парня, которые он, кстати, в отличие от меня, не разбрасывал так сильно, а после легла рядом с ним. Я долго пыталась заснуть, так и не в силах решить, правильно ли я поступила. Только через несколько часов наконец-то пришло осознание, что это уже не имеет смысла. Что сделано, то сделано.

Утром всё было куда лучше. Гардинер, хоть и был чем-то опечален, что старался скрыть, а я притворялась, будто не замечаю, выглядел получше хотя бы потому, что уже не был таким больным. А ещё он улыбался и наконец-то смотрел прямо на меня. Это немного подняло мне настроение, но осадок всё равно остался.

Покинули мы Лавенхем как-то странно. Быстро, не оставляя после себя никаких следов, кроме закопанной под деревом бутылки с посланиями самим себе в будущее, кое-как попрощавшись с хозяйкой и не оглядываясь назад. Мы бы уехали совсем рано, если бы не пришлось ждать хозяйку до часу дня. При желании можно было сделать вид, будто нас здесь никогда не было, забыть про капсулу времени и больше никогда сюда не возвращаться. Но это нам было не нужно. Суть заключалась в том, что пусть мы и пробыли здесь совсем мало времени, воспоминания, полученные здесь, всё равно стали уникальными и ни в коем случае не должны были исчезнуть, стёршись из нашей памяти. Уверена, Фил считал так же.

На сей раз дорога домой не показалась такой длинной. То ли привыкла, то ли ещё что, но мне даже показалось, что мы и часа не ехали. Возможно, причиной этому стало моё нежелание прощаться с парнем. Хотелось оттянуть этот момент как можно дальше, вот он назло и наступил так быстро.

Попрощались мы, вопреки всему, тепло. Меня действительно удивляло то, что этот человек способен так легко прощать. Улыбнувшись на прощание, Фил сказал:

– В качестве компенсации за моральный ущерб я решаю, когда мы поедем обратно за бутылкой.

Я легко и весьма охотно согласилась. Мы не поставили никаких чётких рамок, когда должны были прочитать эти письма, в чём была особая прелесть. Поэтому я надеялась, что не слишком сильно удивлюсь, если в один прекрасный день парень заявится ко мне и прокричит: «Едем!»

Когда Фил уехал, в который раз пообещав забрать меня после курсов, я зашла в дом. Предстоял, по всей видимости, долгий разговор с мамой, которой я за всё это время так и не позвонила. В глубине души теплилась надежда, что мне всё же прилетит не так сильно, однако морально я всё же старалась подготовить себя к любой реакции с её стороны. Но только не к тому, что Люси выбежит в коридор и остановится на месте как вкопанная, увидев меня. И явно не обрадуется.

– Кэтрин… – как-то жалобно протянула она. – Ты… вернулась пораньше?

– Так уж получилось, – я постаралась улыбнуться. – Очень злишься, да?

Люси отрицательно покачала головой, отчего-то нервно покосившись на дверь. Она повторила это движение несколько раз, переводя взгляд то туда, то на меня, а потом обратно, поэтому я не удержалась и тоже взглянула туда, чтобы не увидеть… ничего, кроме входной двери, конечно же. Чувствуя себя в какой-то степени обманутой, я нахмурилась, после чего посмотрела на маму и прямо спросила:

– Кого-то ждёшь?

Она вздрогнула из-за звука моего голоса, заставив меня начать подозревать… Боги, нет. Только не говорите, что…

– Ты ждёшь Арона? – озвучила я волновавший меня вопрос.

Женщина удивлённо посмотрела на меня.

– Нет, – обескураженно выдала она. – Я не жду его. Наше сотрудничество продолжается, но это не даёт ему никакого права появляться на пороге моего дома, не являясь даже другом… По сути, не являясь никем.

– А он тоже так считает?

Вот и зачем, спрашивается, я задала этот вопрос? Давно ведь повторяла самой себе: нужно уметь держать язык за зубами… Так почему же никак не научусь этого делать?

В глазах Люси сверкнул недобрый огонёк. Оно и немудрено, ведь меньше всего она ожидала по возвращении услышать от меня именно эти слова. А я взяла и сказала.

– И ты туда же? – это звучало скорее как утверждение, чем вопрос. Глаза женщины искрились от гнева, а в уголках появились слёзы, которым не суждено было даже скатиться по щекам – она тут же настолько незаметно, насколько только могла, вытерла их. Почти что с вызовом посмотрев на меня, она спросила: – Вот что такое, скажите мне на милость, я сделала? Чем я заслужила такие подозрения со стороны окружающих, а главное – со стороны своей собственной семьи? За столько лет я настолько привыкла к этому «Высшему и культурному обществу», готовому раздуть из мухи слона и поливать тебя грязью за спиной, улыбаясь тебе в лицо. Если ты отравишься и пожалуешься на тошноту – будешь беременной. Однажды выпьешь чуть больше дозволенного на вечеринке – станешь алкоголиком. Я действительно привыкла к этому, потому и не удивилась, когда повсюду начали трещать о том, что наш с Робертом брак разваливается по причине моей измены. Я даже не удивилась тому, что все посчитали, будто я так поступаю из-за денег. Но меня… ошеломило то, что даже вы в это поверили.

Я нервно закусила губу. Ведь я же имела в виду совсем не это…

– Я верю тебе, мамочка, – отчего-то тихо произнесла я, заставив Люси удивлённо посмотреть на меня. – Если и были моменты, когда я сомневалась, сейчас всё не так. Не в твоих принципах поступать так. Даже если бы ты вдруг захотела быть с Ароном, зная тебя, могу заявить: Роберт был бы первым, кто узнал об этом. И ты бы не раздражалась из-за всего этого. Ты бы раскаивалась.

Если я и могла быть в чём-то уверена, так это в реакции своей мамы. Не могу считать себя человеком, который хорошо разбирается в людях, но всё же свою маму я знаю достаточно хорошо. Если бы такое случилось, она бы не смогла перестать винить себя за то, что у неё возникли мысли расстаться с человеком, с которым вместе провела не один десяток лет.

– И что же тогда ты хотела сказать мне этим? – почему-то так же тихо спросила женщина, словно кто-то мог услышать нас, а мы обе так боялись этого.

– Ты злилась, что тебя обвиняют, – неуверенно начала я, ведь всё же странно было чувствовать себя так, будто это я даю совет собственной матери, а не наоборот, – что тебе никто не поверил, даже мы с папой. Но… Не знаю, говорила ли ты что-либо Арону, и всё же, сказала ли ты хоть что-то папе? «Ты же знаешь, что это не правда, я бы так не поступила». Это до жути банально, но и этих слов было бы достаточно. А ты…

«Ты просто молчала», – именно это захотелось сказать мне, но я запнулась на полуслове. Потому что, оказывается, легче всего обвинять человека в недостатках, которые есть и у тебя самого. Я так злилась из-за всей этой ситуации родителей, так расстраивалась из-за того, что они не могут поговорить. Наверное, отчасти это было связано с тем, что в моих отношениях происходило то же самое. Вместо того, чтобы учиться на ошибках близких, мы, не посвящая в это друг друга, просто наступали на одни и те же грабли по очереди, а потом прятали синяки на своих лбах. А ведь всегда можно было, пусть и завуалировав ситуацию, пусть и подолгу подбирая слова, кратко рассказать друг другу обо всём и… Быть может, прийти к какому-то выводу.

Судя по взгляду Люси, мне не требовалось заканчивать предложение, чтобы она поняла, о чём я. Однако вместо того, чтобы дать какой-либо ответ на мою реплику о ней и отце, она вдруг спросила:

– Наш мальчик тоже откровенностью не блещет, да?

– Не только он, – грустно сказала я. – Это наша общая проблема. Но мы договорились, что через неделю обязательно всё друг другу расскажем. Может вы с папой сделаете то же самое?

Мама улыбнулась.

– Сколько бы взрослых вещей ты не сказала до этого, итог остаётся один. Ты ещё такой ребёнок, Кэтрин. Но это хорошо. Может нам всем иногда стоит становиться детьми, дабы обескураживать всех и вся своей откровенностью?

Я молча смотрела на женщину, которая, заметно расслабившись (если сравнивать с началом нашего разговора), точно так же смотрела на меня.

– Мы поговорим, Кэтрин. Мы и собирались поговорить. Но решиться начать разговор всегда сложнее, чем осознать, что вам действительно нужно о многом поговорить с человеком.

Я кивнула, соглашаясь сразу со всем, что она сказала. И с тем, что им с Робертом нужно как можно скорее поговорить, и с тем, что это всегда очень сложно делать.

У меня появилось ещё достаточно много мыслей на тему того, что всё же лучше и нам с Филом как можно скорее разобраться уже со всем, но мне предстояло сегодня ещё сделать одно полезное для общественности дело, поэтому я решила отложить мыслительный процесс на потом.

Забросив вещи в свою комнату, там же и переодевшись, я, отказавшись от предложенной мамой еды, хоть и проголодалась, поспешила выйти из дому. Я и так изрядно задержалась, поэтому уже, можно сказать, опоздала на первую пару, но немного не туда мне и надо было, поэтому я не особо спешила. Если честно, всё хотелось одёрнуть себя и просто пойти на занятия или домой – в конце концов я никому ничего не обязана.

Уж не знаю, случайность ли это, а может таким образом сама судьба, если представить, что она существует, решила подсказать мне, как именно стоит поступить, но именно в этот момент мне позвонил Рэнди. Я вздохнула, подумав, будто таким образом мне пытаются намекнуть, что кому-то я всё же обязана. Хоть в чём-то…

– Алло, – спокойно произнесла я, желая сперва прощупать почву, а уже потом делать какие-либо выводы.

– Я так понимаю, что ждать тебя и сегодня не стоит? – послышался голос парня, который явно был не на занятиях, так как был слышен шум улицы. А должен был.

– Почему же? Я в пути.

– Правда? – он заметно оживился, вызывая у меня улыбку. – То есть я не зря сейчас отмораживаю себе всё, что можно и нельзя?

– В каком смысле?..

– Поторапливайся. Я жду тебя на улице во дворе университета.

Не успела я ничего сказать, как рыжик положил трубку. Я даже на месте остановилась на некоторое время, поскольку такое его поведение очень сильно мне напоминало кое-кого, чья фамилия начиналась на «Г». Не замечала прежде за Рэнди таких вот выходок…

Тем не менее, даже лёгкий ступор не давал мне ровным счётом никакого права и дальше стоять на месте, раз уж он решил подождать меня на улице, где до сих пор было совсем уж не тепло.

В этот момент я невольно вспомнила, как мы с Филом попали под дождь, как он приболел. Надо позвонить, проверить, как он. Дурачок же, даже лечиться не станет, если ему не напомнить, а ещё и врачом стать собирается… И всё же я до сих пор думала, что, пожалуй, стоило продлить наши импровизированные каникулы. Необходимо было, но получилось то, что получилось. Быть может, теперь мне стоит его куда-то пригласить?.. Наш отдых вместе с моей семьёй был очень хорошим и запомнился надолго. Раз уж близится лето, в этот раз стоило бы съездить на море. Но вдвоём. Только нам.

Улыбнувшись из-за собственных мыслей, я ускорила шаг, боясь, что к моему приходу парнишка, ожидающий меня, совсем околеет, а по пути продолжала размышлять над тем, как я изменилась. Ещё год назад я и представить себе не могла, что смогу так думать о ком-то. О Филе хотелось заботиться не меньше, чем он заботился обо мне, хотелось узнавать о нём всё больше, ведь до сих пор оставалось то, о чём я и не подозревала. А самое главное – не хотелось думать больше ни о ком.

Никогда не считая себя идеалистом, который верит, что первая любовь становится последней, я сейчас мечтала лишь об этом. Я просто не знала, кто ещё сможет занять такое место в моём сердце, ведь на данный момент всё, связанное с Гардинером, казалось важным. Наше первое совместное фото, сделанное для того, чтобы позлить Фиби, которая в тот момент решила «предъявить свои права на парня». Наша поездка в лагерь. Наша первая прогулка. Первые объятия. Первый поцелуй. Первое свидание. «Семья» для моей Сосисочки. Парные дельфины. Было столько вещей и моментов, которых больше ни с кем не будет, а если и случится нечто схожее, то чувства будут уж точно не те.

Оглядываясь назад, я всё лучше осознаю, что воспоминания идеализируются. Даже первоначальная неприязнь друг к другу теперь кажется мне довольно милой. Все его выходки и издёвки кажутся забавными, а моя реакция – вообще смешной. Воспоминания идеализируются. И оттого становятся ещё ценнее.

Я покачала головой из стороны в сторону, стараясь отогнать от себя все дурацкие и романтичные мысли, в который раз весьма навязчиво напоминая себе о Рэнди, который скрывался во дворе университета. Почему скрывался? Потому что найти его оказалось довольно сложно. Я думала, что он будет сидеть где-то на видном месте, но вместо этого парень «спрятался», сидя на лавочке, сокрытой от посторонних глаз всё ещё голыми ветками кустов, высаженных вокруг неё. Странно, обычно это было излюбленное место курильщиков, но рыжик оказался там один. Опустив голову, он играл во что-то на телефоне и был так поглощён этим занятием, что даже не заметил меня.

– Привет, – решила известить его о своём приходе я.

Парень вздрогнул, но потом спокойно посмотрел на меня снизу вверх и, улыбнувшись, поздоровался. Однако вместо того, чтобы улыбнуться ему в ответ, я нахмурилась, после чего аккуратно прикоснулась рукой к его разбитой губе, окружённой синяком, заставив рыжика вздрогнуть ещё раз, и строго спросила:

– Это что ещё такое?

Как ни странно, Рэнди снова улыбнулся и, аккуратно убрав мою руку от своего лица, встал и сказал:

– Это то, о чём я должен с тобой поговорить.

– Говори, – напрягшись, сказала я. Не время для предысторий и всего прочего.

– Твой друг Алекс, – осторожно начал парень, – весьма болтливый. К сожалению, болтливый в дружелюбном плане он с тобой, а когда дело касается меня, это получается примерно так: «Придурок! Ты влип, ты и разбирайся!»

– Чего-чего? – решила уточнить я, так как мой собеседник вдруг замолчал.

– Алекс любезно поделился со мной твоими планами касательно Джона и остальных. Не стоит. Серьёзно говорю: не делай этого. Чьей бы дочкой ты ни была, не ищи проблем на свою голову. Я справлялся раньше, справлюсь и сейчас.

– И это ты называешь «справляться»? – со скепсисом посмотрев на рассечённую губу, спросила я.

– Именно так я это и называю, – твёрдо ответил Рэнди. – Я не валяюсь избитым посреди дороги, никто из них больше не цепляется ни к кому. Да, это то, что я называю «справляться». Поэтому тебе нет никакой особой нужды лезть во всё это. Хоть раз поступи по-умному, Кэтрин. И просто не лезь.

– По-умному, значит? – нахмурившись, спросила я. – Хочешь сказать, что все мои предыдущие действия были глупыми и опрометчивыми?

– Если честно, то в той или иной степени такими они и были. Но я всё же попрошу: не считай себя никому и ничем обязанной, а просто забудь.

– Просто стоять и смотреть, как издеваются над моим другом, я правильно тебя поняла?

От этих моих слов Рэнди удивлённо посмотрел на меня, на секунду запнувшись. Ещё бы, первый раз за всё время я сказала, что мы друзья. И пусть мы были знакомы не так уж и долго для того, чтобы стать по-настоящему близкими друг другу людьми, назвать парня простым знакомым я уже не могла.

– Есть такие люди, – собравшись, начал рыжик, – которые не должны своим появлением как-либо влиять на жизнь человека. Они могут помогать ему быстрее прийти к каким-либо выводам касательно ситуаций, в которые он должен был попасть, но не имеют права становиться отдельной главой, максимум – страницей. Я именно из таких людей, Кэтрин. Ты не должна думать, что моё случайное появление в твоей жизни должно что-либо значить.

– Никто и никогда не появляется ни в чьей жизни просто так, – возразила я.

– Так и есть, – к моему удивлению, отрицать никто не стал. – И всё же я сомневаюсь, что моей целью было перебросить все свои проблемы на тебя. Это не то, чем нужно делиться.

– Господи, да что же вы все заладили «Проблемы – это не то, чем нужно делиться»?! – вспылив, я повысила голос, заставив Рэнди, удивлённо округлив глаза, сделать шаг назад. – Не всё, поймите же вы, наконец, не всё можно в этом мире сделать одному! Разве один человек сможет трое суток вести машину, направляясь в дальнее путешествие, если его ни разу никто не сменит, а остановиться на ночлег он не может себе позволить? Нет! Один человек сможет, будучи прикованным к постели, сам заботиться о себе? Нет! Человек вообще может всю жизнь провести один и не сойти с ума? Нет, конечно! Ему нужен кто-то, способный помочь, кто-то, на кого можно положиться, кто-то, с кем нужно поговорить. Это называется до-ве-рие. Грёбанное доверие! Когда же вы все сможете понять эту простую вещь и перестанете выносить мне мозг?!

Произнеся эту тираду практически на одном дыхании, я почувствовала, что мне катастрофически не хватает воздуха, поэтому, согнувшись в три погибели и упираясь руками в колени, попросила у собеседника немного времени для передышки, прежде чем смогу продолжить раунд.

Вот и высказалась… Да уж, если Рэнди не сбежит прямо сейчас с криком «Сумасшедшая!», можно считать, что мне повезло. Вывалив на него всё это, я вдруг запоздало осознала, что большая часть, собственно, и не к нему относилась… Да и я, если подумать, хороша. Всё то, что я прямо сейчас наговорила, можно с таким же успехом применить и ко мне. Интересно, можно ли, раз уж я всё поняла и осознала, считать мой приступ минуткой здравой самокритики?.. Или мои вопли под понятие «Здравый» явно не вписываются?

– Почему мне показалось, что это адресовалось кому-то другому? – подал голос рыжик, когда я, очухавшись, выпрямилась и спокойно посмотрела на него.

– Наверное… Не знаю, – почесав затылок, ответила я, отводя взгляд. – Я правда думаю, что тебе нужно прекратить считать, что пытаться справиться одному – это лучший из вариантов. В то же время я могу то же самое сказать и себе. Тем не менее, ты хотя бы не молчишь. Некоторые не делают и этого…

Я вздохнула. Проблемы, сплошные проблемы, причём такие похожие. Меня посетила мысль, что нужно созвать всех и провести заседание, где нам необходимо выговориться и разобраться уже со всем.

– Фил, я угадал?

– Частично. В семье тоже небольшие несостыковки…

Я несмело посмотрела на Рэнди. Он говорил спокойно и, казалось, не злился. Смею ли я надеяться, что не обидела его?..

– Идея! – неожиданно громко воскликнул парень, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. – Если я и не достоин отдельной главы, то на выделенной мне страничке могу написать то, что может изменить ход сюжета!

– Что-что? – не поняла я. Ох уж эти метафоры, чтоб их…

– Не поделишься номером своего парня? – вкрадчиво улыбнувшись (я вообще не ожидала, что этот тихий мальчик умеет так улыбаться), он с мольбой в глазах посмотрел мне в глаза.

– Если ты собираешься отбить его у меня, это какой-то слишком резкий поворот сюжета, не находишь? – неуверенно озвучила свои мысли я.

– Дело не в этом, – неожиданно серьёзно сказал парень. – Просто… Раз уж мы друзья, могу же я открыть тебе свою весьма неожиданную сторону и помочь?

– Что же это за сторона? – всё ещё недоверчиво спрашивала я.

– Если дело касается не моих взаимоотношений, то я довольно неплох в подталкивании людей друг к другу. Кто знает, третий, конечно, лишний, но спровоцировать твоего парня на максимально откровенный разговор я всё же могу. Или ещё чем подсобить… В любом случае, если у меня и есть шанс как-либо удивить тебя и помочь, то это он! Других талантов, кроме как доставлять всем неприятности, я не имею, есть только это. Что же? – он вновь с мольбой посмотрел на меня. – Ты только что распиналась о доверии. Сможешь довериться мне?

Было крайне сложно как-либо ответить на это, поскольку, если он ещё не понял этого, Рэнди меня уже удивил. Аудио не соответствует видео – именно так я могла описать данную ситуацию. Неужели тот тихий, предпочитающий не вмешиваться ни во что парень, который только недавно начал отвечать мне предложениями, а не жалкими словосочетаниями, прямо вот сейчас сказал то, что я услышала?

Тем не менее, возражать я не стала. Это странно, потому что я даже от любой помощи Лили отказывалась, а тут вдруг… Наверное, дело было ещё и в том, что где-то в глубине души я уже давно хотела, чтобы Рэнди и Гардинер подружились, а причин для этого всё как-то не было. И поводов тоже. Но почему-то хотелось, чтобы они общались, ведь даже Алексу это удаётся. Время от времени. А ведь для того, чтобы подружиться, нужно, как минимум, пообщаться, что у них получится, если я прямо сейчас подтолкну их, взяв на себя «обязанность» Рэнди. Наверное, именно поэтому, ещё недолго посомневавшись, я таки дала рыжику номер Фила. Хуже всё равно не будет. Так?..

Я хотела узнать у новоиспечённого друга, как я сама же его и назвала, подробности его коварного плана, раз уж таковой имелся, но мои благие намерения обрубили на корню. Потому что, как только я направилась к зданию университета и задала интересующий меня вопрос, Рэнди сказал:

– Извини, но сегодня я не собирался идти на занятия. Думал, что тебя не будет, и уже отпросился у Стивена. Будет как-то странно, если после этого я заявлюсь, правда?

– Ты просто хочешь прогулять, да? – со скепсисом спросила я, стараясь не обращать внимания на то, что отпросился он только у Стивена, а значит, по идее, только с его пары, а об остальных речи не было, что странно.

– Один раз ведь можно, – виновато улыбнулся парень и, прежде чем я успела что-либо сказать, добавил: – К тому же, не тебе меня судить.

Я, уже собравшаяся было его судить, захлопнула рот. Да уж, сама-то недавно с импровизированных каникул вернулась…

– В таком случае, до встречи и не скучай, – помахав рукой на прощание, сказал парень. – А ещё ты ведь помнишь, чего не должна делать? Ни в коем случае…

– Не буду я ни на кого жаловаться, успокойся, – вздохнув, отвечаю ему, хотя как-то ускользнул от меня тот момент, когда я соглашалась… Кажется, меня опять обвели вокруг пальца. – Вместе придумаем план получше.

– Вот и хорошо, – ответил рыжик, после чего мы наконец-то попрощались.

Поскольку я и так безбожно пропустила большую часть первой пары, идти я туда не спешила, вместо этого решив немного посидеть в вестибюле, согревшись, в кои-то веки перекусив, а заодно и узнав у Гардинера, как тот себя чувствует. Ну, и извиниться ещё раз. Но этому желанию также не суждено было сбыться, поскольку трубку он не взял, а на сообщение не ответил. Поэтому, бурча себе под нос ругательства, всё оставшееся время до перерыва я провела, уплетая купленные шоколадные батончики и сортируя фотографии на своём телефоне. Хорошо, что занялась этим, – учитывая, как любят некоторые недорыжики порой копаться в моих фотографиях, компромата было слишком много.

Впервые в жизни обрадовавшись началу очередного занятия, я, гордо вошедшая в кабинет, была тут же захвачена в плен и усажена рядом с Алексом, который был безумно рад меня видеть. По всей видимости, настолько рад, что даже не обратил внимания, как спихнул с места обескураженную Кэтрин, которой пришлось теперь искать себе место. Как ни странно, он не стал ничего спрашивать. Не было вопросов о том, где я была, почему опоздала, а также поговорила ли я с Рэнди. Были только эмоции (много эмоций), болтовня на протяжении всей пары, замечания от преподавателя и косые взгляды Кэтрин, которой я мысленно пожелала, чтобы под ней стул проломился, поскольку до сих пор была зла на неё за тот случай, но сегодня явно никто не собирался исполнять моих желаний.