Текст книги "Ночная смена"

Автор книги: Dok

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц)

К нашему огорчению так лихо мы дошли токо до Троицкого моста. Там наш спутник дернул поперек движения – и мы следом – и попер в сторону Большого Дома, из окон которого, как говорила легенда, был виден Магадан.

А мы, более менее спокойно переехали мост – из-за автобуса было видно, что с тройкой встречных «Ровер» все же поцеловался, но со всей дури спихнул их вбок. Далее нам было нужно свернуть влево к въезду в крепость, но нам навстречу шел поток. Сзади тоже подпирали и гудели. На наше счастье туристический автобус пропустил нас, и мы проскочили. Притормозивший Николаич высунулся из дверей автобуса и крикнул: «Спасибо! Водкой поить некогда – а вот позвоните через полчаса в Петропавловскую – на проходную Монетного – сочтемся!»

– «Непременно!» – Мужичок за рулем, осклабившись, кивнул, и вся наша механизированная троица шустро пошла по Кронверкской набережной, мимо музея и выставленной перед ним армейской техники. Я успел заметить, что в Артиллерийском музее ворота заперты, но внутри идет какая-то возня. За воротами стоял милиционер с автоматом.

Потом воспользовались дыркой в потоке машин и шустро выскочили на мост, ведущий в Петропавловку. Там, где у шлагбаума обычно стоял охранник, было пусто, шлагбаум был снесен и валялся на мосту, зато у ворот было аж три вооруженных охранника – причем в руках у них были явные винтовки. У левого я увидел тот самый К-98 из магазина. Выглядели они непривычно.

Нам ворота открыли, и кавалькада въехала во двор перед Монетным двором. Так же шустро ворота за нами закрылись. Судя по окружающей обстановке – зомби здесь и не пахло. Николаич подал знак и все стали вылезать из машин. При этом я обратил внимание, что и Андрей и Ильяс и Володя автоматически развернулись и обеспечили круговое наблюдение. Рядом с воротами была вывеска «Нумизматический салон» и несколько ступенек вниз вели в магазинчик, находившийся в толще крепостной стены – Никольской куртины. Увидев, вероятно из окна прибытие нашей команды из магазинчика вылез пожилой крупный охранник. Подойдя к Николаичу, он перебросился несколькими словами, и Николаич, повернувшись к нашей артели, сказал: «Женщин и детей сейчас отведут в тюрьму Трубецкого, бастиона, а стрелков и докторов попрошу пройти со мной».

– «И за что же нас в тюрьму?» – удивилась Краса.

– «Там сейчас самое безопасное место. И разместить самых уязвимых лучше всего там. В случае чего можно попрятаться в камерах. Опять же – сухо, светло и безопасно. И кухня там есть» – ответил охранник.

– «Ну, тогда ладно. Пошли, народовольцы. Вот уж не думала, что на старости лет в тюрьму придется садиться – и при этом буду радоваться…»

– «А мне можно остаться?» – вылез вперед пацан.

– «Пока место для жилья себе займи». – ответила Дарья.

И осталась сама.

После этого толпа под конвоем охранника отправилась в тюрьму, а мы вошли в полуподвальное помещение «нумизматического салона». Внутри был упорядоченный хаос – вся выложенная продукция собиралась и уносилась – судя по всему в Монетный двор. Ювелирные витрины были уже пустые, а сейчас убирались монеты. Впрочем, было видно, что далеко не все собирались эвакуировать – на полупустых витринах остались какие-то значки, сувенирные статуэтки, ярко раскрашенные солдатики и большая часть копий орденов Российской империи – все эти св. Анны, Станиславы, Александры Невские и Владимиры. Но не самые ценные – дырки в их рядах объяснялись ярлычками – «Звезда Ордена Александра Невского с фианитами – 80000 р».

Стоявший тут же мужчина в форме охраны Монетного двора – с тяжело свисшей кобурой и «Сайгой» на плече – кивнул Николаичу.

– «Пошли на второй этаж – вы там будете размещаться».

На втором этаже все витрины были пустые – за исключением одной, с книгами по нумизматике. Было довольно просторно, хотя и лежала куча вещей. Я узнал спальные мешки из магазина. Тут же сидел и Сергей, судя по всему снаряжая охотничьи патроны. Поднял голову, разулыбался как родным. Ну, мне тоже приятно было его видеть целым и невредимым.

Сесть пришлось на пол, подложив свертки спальников и протчее – представившийся нам как Михайлов Петр Петрович начальник охраны (я так и не понял – всей охраны или конкретной смены) извинился за неудобство и пообещал помочь мебелью, но не сразу.

– «Диспозиция такая – территорию Петропавловской крепости охраняют совместно две группы – внутренняя служба безопасности Заповедника Петропавловская крепость – их всего здесь сейчас 18 человек, своего штатного оружия не имеют, но дюжина имеет свои собственные охотничьи ружья, с чем сейчас и дежурят. На них – Иоанновские и Петровские ворота. Петровские сейчас заперты вообще.

У нас всего прибыло в крепость 56 сотрудников охраны – 25 из них дежурная смена, остальные сочли, что тут лучше отсидеться, чем драпать куда глаза глядят, всего вооруженных штатным оружием – 25, еще 15 притащили свое охотничье оружие. Это не считая тех стволов, которые нам передали наши товарищи». – тут он кивнул Николаичу: «Мы охраняем Никольские и Васильевские ворота. Десяток людей пока несет службу на проходной завода и на территории, согласно расписанию, но уже сегодня работа предприятия практически закончилась – в основном сотрудники – те которые решили остаться здесь, занимаются доставкой сюда своих родных. То же касается и сотрудников музея истории города Санкт – Петербурга. Нам удалось практически явочным порядком забрать себе тюрьму Трубецкого бастиона. Там размещаются семьи работников. Скандал был и я полагаю мы еще будем вынуждены ругаться с руководством музея, но тут других вариантов не вижу. Свои семьи они расположили в комплексе зданий у Петропавловского собора.

Пока вам не могу предложить ничего лучшего, чем помещение магазина – пока меня не поймут, что стрелковое отделение с медиком куда как нам нужно. Если я начну настаивать на размещении людей в производственных цехах – начальство взбеленится, да и работники еще по-старому думают. Мы ж в основном следили, чтоб ничего не выносили из Монетного, так что любви к нам у работников никакой. Сейчас же скорее придется следить, чтоб туда никто не влез. Ну, насчет размещения внутри периметра Монетного Двора – вопрос времени. Пока нам лучше удержать внешний периметр крепости. Будем думать об этом.

Сейчас мы пойдем на собрание в Управление – здание Гауптвахты. Надо решить, кто за что отвечает и прикинуть хотя бы общий план обороны и жизни в осаде. Мне говорили, что у докторов есть важная информация?»

– «Да, кое-что уточнили».

– «Отлично, тогда ждем нашего начарта и двинемся. Музейные уже там, наши руководители, кто на месте – тоже. Есть ли вопросы?»

– «Какие у Вас отношения с внутренней службой безопасности Заповедника, есть ли контакт с Артиллерийским музеем?»

– «А как Вы считаете, какие отношения, если основная задача охраны Монетного Двора – обеспечение сохранности продукции и сырья? Контакты с посторонними не приветствовались – а охрана музея – именно посторонние. Так что никакого взаимодействия не было. А сейчас в связи с изменением задачи придется взаимодействовать. Пока мы практически силой отняли у них Трубецкой равелин. Так что восторга у них маловато. А без нас они крепость дюжиной стволов не удержат. Сейчас сюда уже посторонние люди валом валят – особенно те, кто живет неподалеку, а уехать некуда и не на чем… Так что веселье будет…

С Артиллерийским – перезванивались – от них люди уже подошли. Сидят уже – на гауптвахте». – он ухмыльнулся.

– «А кто такой начарт?»

– «Вы не забыли, что у нас в крепости есть штатная артиллерия? Два орудия – пока из них 12-часовый залп дают, но вообще-то пушки исправны и при наличии снарядов могут многое. Командир этой батареи – Охрименко – обещал за нами зайти – у него тож информация важная. Их всего артиллеристов тут – четыре человека, отставники, работают как часы».

– «Зомби уже подходили?»

– «Как ни странно – пока нет. Может быть холодно им тут…»

– «Я не услышала, что кроме выступления перед широкой публикой ожидает меня?» – спрашивает Валентина.

– «По поводу Ваших исследований есть мнение, что стоит Вас отправить в Кронштадт. Там удалось отстоять больницу и в целом гарнизону худо-бедно получается пресечь эпидемию. Во всяком случае, треть города они контролируют и возможно, что им удастся справиться лучше нашего. Когда я доложил туда о Ваших выводах, комендант настоятельно просил доставить Вас к ним. Если Вас интересует мое мнение – это разумно».

– «Без меня меня женили», – фыркает Валентина.

Снизу бодро протопотал такой бравый мужик лет шестидесяти – оглядел всю нашу компанию и представился: «Командир сигнальных орудий полковник в отставке Охрименко! Если все прибыли – прошу следовать со мной, а то они там уже сейчас передерутся».

За артиллеристом двинули мы с Валентиной, да Николаич с Михайловым.

В аккуратненьком здании гауптвахты, где размещается дирекция Петропавловской крепости людей больше, чем стульев. Видно, что крик стоит великий, и артиллерист ненамного ошибся – вполне подраться могут. Это и понятно – стресс у всех, да еще впридачу начинается запрягание в одну телегу коня, трепетной лани и уж одним походом – рака, лебедя и щуки. И должны тянуть все в одну сторону, потому как иначе всех сожрут.

Про противоречия Монетного двора и музейщиков мы уже поняли. Но в крепости есть еще и другие организации и арендаторы. Есть толпа пришлого народу, с которым еще разбираться и разбираться. Есть мужики в офицерских мундирах и в штатском, но видно, что отставники – явно из Артиллерийского. Сидит три человека в броских черно-оранжевых куртках – эти из МЧС. На спине у них это написано крупными буквами. Милиционеров двое – один с «Кедром» (или «Клином»?), но подсумка не видно, так что похоже все патроны у него в магазине. Косится на нас. Вероятно, у него чешется язык спросить – что это за охотхозяйство тут явилось. В общем – Ноев ковчег представлял из себя куда как более дисциплинированную команду.

Самое главное похоже – это решить, кто будет Главным. Без единоначалия – кончится все плохо. А тут есть кому письками меряться. К тому же бедламу с зомби всего вторые сутки пошли – мышление на новые жизненные реалии так быстро не перекроишь, да и психологию профессиональную сразу не переделаешь. Для музейщиков что из Артиллерийского, что из Заповедника музейные экспонаты – это святое! Корова неприкосновенная! Ну, правда Артиллерийский в этом плане проще – там помнится при обороне Ленинграда передали десятки артсистем, кучу средств связи и даже стрелкового оружия для ополченцев (нехолощеное оно было что ли?). А сотрудники стали инструкторами, чтоб обучать, как с этим пользоваться, читал, было дело.

А вот Заповедник – никак не может смириться с занятием музея-тюрьмы под «казарму» как выразился импозантный седовласый мэтр. Видно, что он потрясен до глубины души. Шумная перебранка – увы – имеет место. Роль матроса Железняка берет на себя один из мужиков в куртке МЧС.

– «Уважаемые господа, граждане, товарищи, кому как нравится! Сейчас у нас каждая секунда на вес золота, потому предлагаю дискуссию свернуть. Выживем – подискутируем. Если будем дискутировать сейчас – не выживем! За это ручаюсь. Прошу тишины!»

– «Да кто вы такой, чтоб тут распоряжаться!» – это не выдерживает полная женщина. – «Я требую, чтобы милиция навела тут порядок! Территория музея-заповедника находится под юрисдикцией Дирекции! Поэтому вы обязаны выполнять то, что велит Дирекция, а не заниматься тут самоуправством!»

– «У Дирекции странные представления о происходящем» – громко заявляет Михайлов.

Это подливает масла в огонь.

– «Это у Вас странные представления о том, как вести себя в музее, солдафон неотесанный» – подпрыгивает седовласый мэтр – «Ценнейшие экспонаты экспозиции отданы под общежитие какое-то! Это… это неописуемо! Вы за это ответите!»

– «Вы у себя распоряжайтесь! Мы же не лезем в Ваши дела, сидите, клепайте свои колечки-цепочки безвкусные!» – это какая-то деваха за мэтром вякает.

– «Это у Вас безвкусие – достаточно глянуть, как вы вырядились!» – режет правду – матку весьма неброско, но очень стильно и очень, по-моему, дорого одетая дама с весьма грамотным макияжем.

Ну, это вообще какой-то театр абсурда!

Неожиданно на меня снисходит святой дух. Я дергаю за рукав Валентину Ивановну – «Уши прикройте!»

Она непонимающе смотрит на меня, но ушки прикрывает.

Придвигаюсь ближе к спорщикам и, набрав воздуха в грудь, ору изо всей силы что-то вроде «Йиэх!»

Эффект сильный. На меня смотрят все – причем только Николаич с Михайловым ухмыляются, остальные видимо предполагают, что я свихнулся.

– «Это я хотел вам всем напомнить, что вообще-то в городе катастрофа, и мы очень скоро столкнемся с ней вплотную. При этом у нас на все про все полста вооруженных людей, полное отсутствие организации и куча неорганизованных штатских, которых надо кормить, да и наоборот туалетами обеспечить, иначе завтра тут будет все засрано, а послезавтра у нас тут будет дизентерия… А скоро набежит еще больше публики. При этом никто на воротах не проверяет прибывающих на предмет инфицированности. Значит, вполне может забежать инфицированный и здесь перекинуться. Устраивать разборки в духе коммунальной кухни сейчас просто преступно!»

– «А Вам слова никто не давал!» – ехидно замечает седовласый – «Если вы думаете, что ваш вопль дает Вам право…»

– «Для того чтобы вывести четырех уцелевших детей из мертвого детсада, мне пришлось упокоить трех мертвых детей. Так вот, чтобы спасти этих четырех детей от глупой гибели я вполне могу упокоить одного пустомельного осла. Либо мы ведем собрание конструктивно, либо Вы сейчас выйдете в окно, например. Вас по роже били?

Ну когда – нибудь?»

Импозантный бледнеет. Похоже, как истинный интеллектуал, он никогда не получал в харю. За него вступается деваха, требующая вмешаться милиционера – того с «Кедром».

Тот мнется и вместо него слово вставляет сухонький старичок в штатском пиджаке, но с очень серьезным набором орденских планок – я плохо знаю ленточки, но по-моему две из них – «Красная Звезда» и вот та – серенькая – «За отвагу».

– «Вынужден согласиться с молодым человеком. Мне надоел этот балаган. Поэтому предлагаю сейчас выслушать представителя МЧС, потом обещанные медицинские выводы и решать, что делать дальше. Предлагаю выбрать председателя собрания – полковника Овчинникова, а Вас барышня попрошу вести протокол собрания. Когда мы тут обустроимся и нам ничего не будет угрожать – мы с удовольствием послушаем диспут о культуре и духовности между вашим коллективом и монетчиками».

– «Что вы себе позволяете?» – щетинится полная дама.

– «Позволяю себе напомнить ВАМ, МАДАМ, что чем дольше Вы ведете пустопорожнюю болтовню, тем ближе смерть. В том числе и Ваша». – старичок лязгает металлом в голосе, как танк на развороте. Старая школа!

– «Против предложенной моей кандидатуры есть возражения?» – Сидящий рядом со старичком полковник в форме встает.

– «Разумеется, есть!» – вспыхивает полная дама.

– «Значит единогласно, как говорил в такой же ситуации Остап Бендер» – невозмутимо отвечает полковник, ставший председателем.

– «Прошу – товарищ из МЧС – вкратце, что можно сказать об эпидемии?»

МЧСник сухо докладывает, что началось с Москвы 19 марта. Причина оживания умерших неясна, но вал покатился страшный – уже сейчас известно, что то же самое в Европе и США. По ряду данных – это пандемия. Укус зомби – заразен и смертелен. Остановить зомби можно только разрушением головного мозга. Еще отметил, что заражение идет в геометрической прогрессии. Прогнозы самые паршивые. Хотя судя по всему – бороться и с этой напастью можно – в Кронштадте флотские стабилизировали обстановку.

Далее полкан дает слово Валентине. Она озвучивает свои результаты. Забавно видеть, что, в общем-то, достаточно простая работа вызывает удивление – часть присутствующих рты раскрыла, второй МЧС-ник сомневается, что такой объем работы можно выполнить за сутки, полная дама фыркает в том духе, что заниматься вивисекцией – глубоко безнравственно. Ее Валентина игнорирует, а МЧСника спрашивает – «Вы кто по специальности?»

– «Водитель судна на воздушной подушке „Хивус“», – удивляется тот.

– «Вы можете довести свое судно до Кронштадта?»

– «Разумеется».

– «А я не смогу, я не умею водить. И Ваше умение выполнить такой объем работы удивляет меня так же, как Вас – объем моей».

– «Я понял, извините».

– «Не за что».

Следующим докладает о своих слабых силах представитель внутренней безопасности – ну мы уже слыхали о его дюжине бойцов.

Доклад Михайлова чуть веселее – все-таки оружных у него в четыре раза больше.

По его предложению дают слово и Николаичу – в основном он рассказывает о том, что мы можем отсюда проводить спасательные операции, но для этого нужно создать структуру гарнизона крепости. Также он отмечает, что в городе уже пошел и разгул преступности.

Тут полковник неожиданно обращает внимание на мою скромную персону: «Вы что-то говорили о карантинных мерах. Что конкретно Вы считаете нужным сделать прямо сейчас?»

– «Да то же, что делали еще в Средневековье – стража осматривает проходящих в город – в нашем случае это следы укусов, раны, кровь на одежде и коже, при наличии такого – подозрительного в карантин на сутки. Ну а в карантине – как еще Ушаков делал – изолировать от других таких же – чтоб при обращении никого другого такой человек укусить не смог. То ли клетушек наделать, то ли в отдельные комнаты помещать».

– «Вас понял – руководителям охраны настоятельно рекомендую направить распоряжения своим сотрудникам».

Оба без прекословий начинают отзваниваться.

К орудиям – это сообщает начарт – есть 38 холостых выстрелов. Оба Д-30 исправны. Нужно, однако, решить вопрос – не перейти ли к сигнальным выстрелам из имеющихся старинных пушек – 19 века – чтобы сэкономить современные выстрелы и наоборот расходовать дымный порох, который привезен в крепость из охотничьего магазина, но, в общем не очень востребован? Также вызывает потребность в обсуждении вопрос производства выстрелов – судя по данным, сегодня здесь изложенным – зомби шум выстрелов привлекает, но также этот выстрел привлекает и здоровых – так сотрудники МЧС поехали в крепость только из-за услышанного выстрела. Наконец надо решить – стоит ли прикрыть дульнозарядными старинными пушками с бастионов мосты – разумеется, эти орудия маломощны, но тем не менее годны произвести продольный залп по мосту той же картечью или даже каменным дробом, что вполне рассеет и истребит толпу зомби?

Наступает очередь того старичка с планками. Он предлагает выбрать – или назначить коменданта гарнизона, зам по тылу, зам по разведке, зам по артвооружению и технике, ну и начальника комендантской службы. Старичок извиняется, что у нас полувоенная организация выходит, поэтому немного не так, как положено, но структурно надо решать немедля.

– Вы тянете одеяло на себя, вся власть у вас получается в руках военных! – ну ясно, кто возмущается.

– Нет, почему же. Вот например – хотите взять обязанности зам. по тылу? – председатель благостен и добр взглядом.

– Быть завхозом? Да за кого вы меня принимаете? Может быть мне еще и метлой мести прикажете?

Поднимается потертый мужичок с черными руками. У него странные волосы – издалека его темечко словно бы покрыто розовым плюшем – так странно смотрятся реденькие седые волосюшки.

– Учитывая важность момента – чтоб не терять времени – предлагаю у нас в «Печатне» прямо сейчас отпечатать результаты лабораторных исследований – и развесить по территории.

Председатель соглашается моментально и плюшевый протискивается к нам с Валентиной. «Печатня» – забавная артель, находящаяся в толще крепостной стены – куртине около Невских ворот, в которой собраны разные древние печатные станы и при небольшой оплате можно самому оттиснуть на каком-либо из этих чугунных устройств понравившуюся картину. Пока мы пишем текстовку для печатника, страсти разгораются дальше – одна за другой словно нарочно вскакивают две тетки – одна от жильцов дома?13 и?15 Петропавловской крепости – вот не думал, что тут люди ЖИВУТ, а другая – служащая туалета, который находится в Иоанновском равелине. Понять сразу их трудно, потому что они пытаются перекричать друг друга, но видно, что председателя не зря выбрали. Из сумбурного дуэта он сразу вычленяет главное: тетки просят защиты. Потому что и жилые дома, находящиеся в Алексеевском равелине и все, что находится в Иоанновском – а там кроме туалета еще и магазины и кафе и музей ракетостроения и космонавтики – не защищены толком – стены равелинов почему-то соединены со стенами крепости низенькими декоративными заборчиками – и потому любой живой мертвец туда залезет в момент!

– Алексей Сергеич! Доложите соображения по инженерному обеспечению крепости! (А, ну да, разумеется – Артиллерийский-то музей полностью называется Военно-Исторический музей Артиллерии, Войск Связи и Инженерных войск! Так что саперы там точно есть!)

– Докладываю – это сухой, долговязый и совершенно седой флегматик.

– Только Алексей Сергеич – тут в основном штатские, так что, пожалуйста, учтите это.

– Учитываю. Итак – крепость – в плане вытянутый шестиугольник с шестью бастионами – по одному на каждый угол. Бастионы осовременены – снабжены орильонами. Высота куртин – от 10 до 12 метров. Учитывая наиболее вероятного противника – оживших мертвецов, можно считать, что сама крепость при дополнительном укреплении ворот – защищена хорошо.

Равелины – боковые дополнительные укрепления с торцов самой крепости – раньше отделялись от тела крепости рвом с водой. То, что женщины называют заборчиком – остатки от ботардо со стилизованным палисадом – частоколом.

– Алексей Сергеевич!

– Извините. Проще говоря – там во рву, соединяя боковую стену равелина и внешнюю куртину крепости стояла стенка-плотина, удерживавшая во рву воду, а сверху по стенке шел частокол – чтоб препятствовать десантированию. При штурме атакующим пришлось бы лезть либо на стенки равелина, либо перебираться в воде через палисад – под перекрестным огнем это удовольствие сомнительное. Сейчас ров засыпан и палисад дает неудовлетворительную защиту. Считаю, что мы можем разобрать часть заборов и временных оград внутри крепости – и из полученного материала сделать достаточное заграждение от мертвецов. Это ж не спецназовцы и подрывные заряды использовать не будут. Нужны рабочие, сварочные аппараты и грузовик до трех тонн. Высота стен равелинов – 6 метров. Если сделаем забор такого же уровня – вполне хватит.

Второй момент – подходы и подъезды к крепости. В настоящий момент Заячья протока покрыта льдом и никакой защиты не представляет. Два моста по которым можно попасть в крепость – Кронверкский и Иоанновский таким образом имеют меньшее значение, потому что и без них попасть на территорию Заячьего острова по льду легко. Но в дальнейшем – ЕБЖ – придется либо ставить серьезные предмостные укрепления – тет-де – поны, либо, что на мой взгляд разумнее – разобрать настилы этих мостов и вместо них навести мост от середины между ними – напротив ворот Кронверка, а Кронверкскую набережную перекрыть, защитив таким образом оба Артиллерийских моста. Это на мой взгляд будет более разумно.

– Вы бы не матерились при женщинах! – безвкусная девушка щетинится.

– А где я матерился?

– Ну, как-же – ЕБЖ ваше!

– Хм… Если Будем Живы – где ж тут матюки? Обычное присловье.

– Ну и присловья у вас!

– Ближе к теме! Попрошу без перепалок! У Вас все, Алексей Сергеевич? – председатель рубит спор как топором.

– Так точно. Заборы и защиту для проездов делать надо быстро, тут женщины правы. И укрепить ворота стоит. – сапер так же флегматичен.

– Ясно! Монетный Двор – Ваши рабочие могут построить забор?

Та самая стильная дама фыркает – ну, разумеется! Рабочие на Монетном такой квалификации, что вообще стыдно их использовать на строительстве заборов! Это вполне могут сделать гастарбайтеры, которые наняты Заповедником!

– Нам сейчас нужно качество именно петербургское! Именно квалифицированное! Ваши рабочие должны понять, что они сейчас не забор делают, а восстанавливают обороноспособность Петропавловской крепости. И лучше, чтоб первый рубеж обороны у нас проходил не по Монетному Двору, а по Алексеевскому равелину.

Ай, молодца председатель! Как завернул! Дама кивает – такой подход делает работу ответственной и почетной, вполне достойной Монетного Двора. Да и вторая линия обороны явно ей пришлась по душе больше, чем первая. Она звонит по мобиле, распоряжается очень кратко. Потом поворачивается к саперу.

– Эээ…

– Товарищ полковник – так лучше всего обращаться…

– Хорошо… товарищ полковник – Вы можете подойти к Монетному двору – сейчас там соберется полсотни рабочих со сваркой и инструментами. Грузовик тоже будет. Правда грузоподъемностью поменьше, но, полагаю, хватит. Если что-то будет не выполнено – позвоните сюда. Ответственный там – Гришаев.

– Ясно. – и глянув на председателя – Разрешите покинуть собрание?

– Конечно, Алексей Сергеевич!

– Эй, а какие заборы это вы собираетесь разбирать? Они же у нас на балансе! Вы перед тем как ломать что-нибудь с нами должны согласовывать! – ну почему я не удивлен слыша это?

– Непременно согласуем. – Седой сапер ввинчивается в толпу и выкатывается наружу.

Председатель смотрит на Николаича и Михайлова – Прошу Вас придать строителям по паре стрелков хотя бы. Нам нужно, чтоб им не мешали работать.

– Принято – кивает Михайлов.

– И еще – у Вас вроде бы были патроны 7,62 к Мосинке и СКС?

– Да, только мало. Вот они привезли.

– Я понимаю. Но у нас есть еще оружие, а боеприпасов нет совершенно. Сейчас переговорите с майором. Прошу поделиться, мы добро помним.

Николаич морщится и когда к нему добирается невысокий невзрачный человечек в штатском, начинает с вопроса:

– Получается так – жену отдай дяде, а сам иди… к тете?

– Цену себе набиваете? Я ж прекрасно понимаю, что патроны сейчас – буквально на вес золота. Но Вы вооружили монетчиковую охрану. Значит, не чужды альтруизма. Или понимаете, что лучше иметь организованную оборону, чем отбиваться в одиночку. Мы к слову – тоже не чужды альтруизма. Вы в этом убедитесь, если сутки – другие продержимся.

– Мягко стелете. Особняк?

– Был.

– Ясно. Насчет был – не верится, но ладно. А оружие откуда?

– Есть коллекция экспериментального оружия, не принятого на вооружение по результатам испытаний. Холостить его запрещено – было много ситуаций, когда при появлении новых боеприпасов или технологий старое оказывалось востребованным. Так что есть и пистолеты и винтовки и автоматы. А вот патронов нет.

– Это-то понятно… Но и у меня патронов не пуды.

– Нескромный вопрос – сколько?

Николаич начинает сыпать цыфирью из которой я успеваю выхватить разве 7,62 – тем более, что оно повторяется несколько раз.

– Вопрос ясен. Прошу триста 7,62 мм M1908/30 к винтовке, и хотя бы четыреста 7,62 мм Калашников.

– И нежно поцеловать впридачу.

– Нет, без поцеловать. Это уже лишнее.

– Знаете, мой альтруизм не так велик и обширен. С Вас – пять стволов. Тогда пойдет.

– Вас случаем не Джек – Потрошитель зовут? Стволы же уникальные – еще нашим сотрудникам я могу их выдать, да и то как бы с меня голову не сняли. Это ж Спецхран! Их по – любому будем пользовать пару дней – потом с полигона нормальное оружие привезут.

– Приказ есть на раздачу оружия?

– По Московскому гарнизону – да.

– А по Петербургскому?

– Пока нет…

– А если не будет вообще приказа?

– Если все будет так плохо, то приказ отдаст местное руководство. Как мы сейчас это сделали по музею.

– Ага. А Вы моими патронами застрелите кого важного…

– Три ствола. Винтовка, автомат, пистолет.

– Еще винтовку добавьте – и договоримся.

– Не могу. Честно. Потом сочтемся, гарантирую.

– Не получится так, что пулей в затылок? По Вашей основной профессии?

– Да ладно, если б это вон те демократы говорили… Ну не могу винтовку. Могу прицел дать к снайперке.

Дальше оба опять начинают сыпать какими-то сокращениями и аббревиатурами. Николаич морщится, как от кислого, но соглашается. Бьют по рукам и дождавшись, когда Старшой дает такие распоряжения по мобиле Андрею – отдать патроны в обмен на три единицы огнестрела нарезного и прицел – майор – особист моментально исчезает.

Михайлов тихо шепчет Николаичу на ухо – (но я все же слышу): – Ну, ты и бандит. Обобрал до костей. Прикидываешь, сколько сейчас раритетные, экспериментальные, музейные образцы стоят?

– Сейчас они стоят семьсот патронов. А скоро – и вообще нисколько. Запчастей нет, а коллекционерам… Еще и выжить надо. А это не бык пописал – сейчас выжить. Хотя в одном ты прав – вот будет минута отдыха – я помечтаю на эту тему… И получу кайф как от кальяна!

Оба тихонько посмеиваются.

С улицы входит еще мужичок. Румяный, но седоватый, что видно, когда он снимает шапку. Фамилию его расслышать не удается, но председатель ему явно рад: – Вот замечательно, что Вы появились. Очень вовремя! Что скажете?

– Ситуация таковая: сейчас на территории Заповедника более двух тысяч человек – из них триста двадцать шесть – сотрудники Монетного двора и их семьи, размещены частью в Монетном дворе, частью в Трубецком бастионе, сто пятнадцать – жильцы и их родственники и знакомые, размещены в жилых домах у Алексеевского, четыреста три – сотрудники музея – Заповедника и их семьи и знакомые, размещены в комплексе зданий Кавальера и фондовых капиталов, шестьдесят шесть – те, кто относятся к арендующим у нас фирмам – пока нигде не размещены, так как пока и кафе и лавочки сувениров торгуют в обычном режиме, и более 1300 – неорганизованные – тут и туристы и беженцы и посетители – с ними сложнее всего. В общем уже стоит проблема их питания, размещения и вынужден сказать, что штатные туалеты зашиваются. Женщин в очереди масса – я таких очередей не припомню, разве что как при Горбачеве. Настроение у всех отвратительное, скандалят. Охрана на воротах уже отфильтровала два десятка человек, как подозрительных по карантину. Таких размещаем в казематах Зотова бастиона. Под присмотром, конечно – вот Михайлов своих троих дал. Тоже там все непросто – они ж раненые, бинтовать нечем. Ну, Охотничья команда помогла – дали медикаментов.

(Ага, нас похоже называют Охотничьей командой…)

– Но в Зотовом бастионе материальные ценности!

– Так я и есть материально ответственный. К слову, чем тут сидеть – шли бы Вы разбираться – там автобус с тридцатью итальянками – туристками, а водитель делся куда-то. Никак с ними договориться не получается. И что делать с ними – непонятно. Они еще и голодные впридачу. – очевидно, что между импозантным мэтром и вновь пришедшим сотрудником Заповедника давняя и стойкая любовь.