355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Dok » Ночная смена » Текст книги (страница 32)
Ночная смена
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 21:52

Текст книги "Ночная смена"


Автор книги: Dok


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 39 страниц)

От себя замечу, что более тощих медведей никто из бывших там не видел – и во всей пищеварительной системе у мишек только и было, что злополучная конфетка, да куски несчастной уборщицы.

– Это что, действительно, правда?

– Абсолютная.

– Ни за что бы не поверил!

– Э, у нас еще и не такое бывает. Братец, помнишь зебру?

– Которая девочке пальцы откусила?

– Ага.

– Помню, как же. Редкий был случай – микрохирурги в Педиатрическом как ни корячились, а пальчики не прижились. Кусаные раны – вообще плохие – размозженные и инфицированные.

– Что девочка хотела зебру погладить?

– Нет, чем-то хотела угостить. А лошадка была не в духе. Так пальчики в варежке и привезли. Дикие зверюшки – они таки дикие все же…

В дверь стучат. Оказывается – приехали наши омыватели БТР. Тоже как опер – злые. Только еще и зачуханные сильно – причем наряжены в какое-то грязнейшее морское шматье очень сильно с чужого плеча.

Злые клоуны из военно-морской самодеятельности…

В помещение не входят, говорят, что связывались с Надеждой и та пообещала устроить помыв личного состава – благо уже поздно. К слову – ей тоже предложили остаться при больнице…

Ну, просто на куски кумпанию рвут…

Однако помыв – он и в Африке – помыв. Меня удивляет, что братец, хоть и принявший уже сегодня душ, собирается вместе со всеми.

Он замечает мое недоумение.

– Приходится наверстывать план по помыву в конце месяца. – и ухмыляется.

Ну да, отоспаться-то он уже отоспался.

Хоть уже и глубокая ночь, но моемся не торопясь. Надежда ухитрилась еще по бутылке пива на нос раздобыть. Решаем так – две трети команды пиво примут сразу после помыва, треть – после того, как до кроватей доберемся. Что особенно трогает – бельишко какое-никакое нам тоже приготовили. Рабочее шматье Вовке с Серегой выкинуть не дают, увязывают в отдельный узел – время такое, что еще и пригодится может.

Сидим распаренные, дожидаемся последних – Сашу с Димой.

Вовка тем временем высасывает бойко свою бутылку, невзначай половинит долю зазевавшегося Сереги, а потом начинает рассказывать эпопею о промывании внутренности БТР. Жалко, среди нас нет Гомера – со слов Вовки получается настолько эпический подвиг, что куда там авгиевым конюшням!

Приданные салабоны конечно ни на что не оказались годны. Это и понятно – пахать на чужого дядю отправляют не самых лучших. Конечно по уму там еще мыть и мыть, но во всяком случае уже можно в БТР ехать, не особо боясь перемазаться в жиже из крови и сала со всякими включениями еще более неаппетитного характера.

Машина не новая, но и не сильно потрепана. Боекомплект практически полный – и для КПВТ и для ПКТ. В мешке для гильз – пара десятков пустяшек от крупнокалиберного было, да на полу в жиже попадались гильзы от АК. Тряпки и огрызки обуви Вовка не смотрел – это Серега разбирался.

Серега, грустно оценивший понесенные потери в бутылке заметил, что по его мнению в машине было четыре человека и водитель. Водитель успел удрать – вполне возможно, что и укушенным, а вот остальные – по рваным шмоткам Сережа решил, что там был рослый мужик – ботинок 44 размера – женщина средних лет – подметки от сапожков 38 размера и две девушки или девочки – тряпки насколько разобрал молодежные и остатки кроссовок. С размерами кроссовок разобраться не вышло, но не детские, это точно. Крупных костей не попалось, так, мелкие осколки…

– Получается так, что с трех человек морфуша разожралась.

– Сидячий образ жизни. Нарушение обмена веществ. Да может и была толстой.

– Сережа, а по тряпкам там с размерами разобраться нельзя было?

– Нет, Николаич, у меня не получилось. Не силен я в этом. Не барсучьи же следы или там заячьи… Это вон лучше любой женщине показать – они лучше скажут. Мы тряпки отдельно сложили и велели не трогать.

Интересную беседу нарушает явившийся Семен Семеныч.

Задумчиво предлагает уже и ехать спать.

И в два приема кумпания оказывается в «кубрике»… Николаич делит смены и все, кроме часового, валимся как в омут…

Последнее, что слышу – тихое бурчание своего соседа Саши:

– Козла-то им зачем было стрелять…

Седьмой день Беды

В джунглях жарко и сыро. И душно. Роскошными игрушками порхают здоровенные бабочки и попугаи. Немного странно, что и бабочки и попугаи практически одинаковы по размерам. Но смотрятся они на сочном зеленом фоне листьев, листочков и листов – и листищ – роскошными пятнами, очень гармоничными, что часто бывает в природе, когда плохо сочетающиеся на холсте или бумаге цвета легко уживаются в оперении попугая или раскраске насекомых… Солнце бьет в глаза и пятнает тенями зеленое буйство вокруг.

Не могу понять, куда делись кумпаньоны – вроде бы они должны быть рядом, но я никого и не слышу и не вижу. Зачем-то я тащу в руках тостер с волочащейся за ним вилкой на шнуре. Белый шнур, белая вилка.

Тостер необходим. Это я точно знаю. Просто уверен. Совершенно железно.

Впереди мелькает человеческий силуэт.

Спешу, как могу, но ноги словно проскальзывают, и двигаюсь я медленно – медленно.

Силуэт приближается и я четко вижу, что это женщина, причем молодая.

Олька!

Точно, ее спина. Правда, волосы почему-то длинные, а у Ольки всегда под мальчишку стрижка. О, это отлично, что встретились. Видно ей как-то удалось добраться из Хибин.

Эй! – хочу ее окликнуть, но глотка пересохла и получается тихо и сипло.

Она впрочем, услышала – и поворачивается, неожиданно оказавшись совсем рядом.

Нет, это не Олька. То есть и Олька тоже, но больше та девчонка с крысом на плече.

Мертвая девчонка – Олька с мертвым взъерошенным крысом.

Пушистые волосы сбились в паклю жгутами, как у наших недоделанных уиггеров, лицо сохранило приятный изящный абрис, но щеки смякли, кожа полупрозрачная как грязный воск и на обнаженной груди отвратительная сетка зеленых трупных вен… Страдальческий оскал полуоткрытого рта с обсохшими зубами медленно меняется на мертвую улыбку, глаза широко открываются – узнала меня!

Деревянно протягивает в мою сторону тонкую руку с крошечной ранкой на указательном пальце, отчего мертвая и какая-то мятая грудь – обвисшая и с трупными пятнами вздергивается совершенно нелепым рывком – и я прекрасно понимаю, что сейчас дохлый крыс со слипшейся шерстью проскочив по ее руке своим мертвецким скоком прыгнет мне в лицо.

– Наконец – то созрел для ночных поллюций? Можно поздравить? – радостно спрашивает меня братец.

– Не – с трудом шевелю пересохшим языком – это Оле Лукойе недоглядел. Всучил мне твой профессионально ориентированный сон!

– А что приснилось? – с интересом спрашивает с другой стороны Саша.

– Мертвая голая девушка с мертвой крысой на плече.

– Жалкий извращенец-подражатель. Считаешь, что если мне приснятся толпы обдриставшихся и взахлеб орущих младенцев – то это будет твой сон?

– Обязательно! – тут я уже немного прихожу в себя и вижу, что свет горит, наши ребята уже большей частью встали и собираются.

– Ладно, вставай. Тут рукомойник один, так что уже толпа собралась.

– А Николаич где?

– Пошел уточнять, что там нам светит. А Володька – к БТР похрял.

– А насчет завтрака что?

– Ты глаза разлепи сначала…

Совет хороший. Разлепленные глаза показывают довольно идиллическую картину – наши уже проснулись все, я последний валяюсь, как ненужная вещь. Кряхтя и потягиваясь, встаю. Это монументальное событие остается незамеченным публикой. Озадаченный Дима с Ильясом рассматривают вчерашнюю малопулечную снайперку, Братец копается в какой – то рыхлой исписанной и исчерканной тетради, совершенно антисанитарного вида, Саша роется в вещмешке, а Серега то ли сочиняет стихи, то ли просто дремлет с открытыми глазами, прислонившись к стене и скрестив на груди руки, как и положено романтическому, влюбленному герою. Непонятно, куда делся Семен Семеныч – ночевал он с нами, ну да, скорее всего – в больницу уже побег, к сыну.

Чтоб добраться до рукомойника, приходится вылезать на улицу и стучаться к соседям. Открывают не сразу и общее впечатление, после того как под строгие окрики – Дверь закрывай, не май месяц! – проскакиваю внутрь – довольно диковатое. Народ тут сидит буквально как лягушки в банке. Под строгими взглядами торопливо плещусь в холодной воде, вместо чистки зубов скорее обозначиваю это действо и поскорее возвращаюсь в наши хоромы. Да у нас тут хоть балы закатывай – так просторно в сравнении с соседями.

– Кстати, братец! Ты вчера грозился пересказать мне все, что я пропустил на семинаре.

– Легко. Садись – слушай! Что-то ты изумился?

– Да был уверен, что ты начнешь отбрехиваться, говоря – да ты и сам врач и так все знаешь…

– Э, какой с тебя врач! Короче – слушай мудрую мудрость наимудрейших и умудренных мудростью мудрых.

Братец вертит в руках свою замусоленную тетрадищу, по-моему даже переворачивая ее вверх ногами, хотя кто ее поймет – где там у нее верх, а где низ.

– Ага, вот! Значится – задачи медицины катастроф.

1. Участие совместно с аварийно – спасательными группами МЧС и ГО в оказании первой медицинской помощи, организация эвакуации пострадавших из очага. Очаг массовых санитарных потерь – территория, на которой имеется не менее 10 тяжелопострадавших, нуждающихся в первой врачебной помощи по неотложным показателям в срок до двух часов.

2. Организация доврачебной и первой врачебной помощи.

3. Оказание квалифицированной и специализированной помощи в лечении и реабилитации.

4. Организация эвакуации меж этими этапами.

5. Организация и проведение суд-мед экспертизы и суд – мед освидетельствования пораженных.

Как ты понимаешь, пятый пункт особенно согрел мне душу.

Но тут есть нюанс – этот проф добавил, что при крупном песце, который затрагивает целиком населенный пункт – реально помощь можно оказать только со стороны. Самостоятельно справиться пострадавшие не могут.

– Это почему же? – осведомляется заинтересовавшийся Саша.

– Ну – во – первых статистически оказывается, что при БП адекватно оценивают ситуацию и толково действуют только полпроцента руководителей всех звеньев. Что характерно – это вневременной и интернациональный показатель, так что можно считать его оценкой человеческой сути в катастрофе. Остальные 99,5 % руководителей либо банально гибнут, получают травмы, теряют голову, впадают в психоз или отдают совершенно бессмысленные распоряжения, только усугубляющие ситуацию. И не факт, что в этих полпроцента сохранивших способность к разумным действиям окажется мэр, а не директор прачечной, например.

Соответственно рушится вся структура управления, вся координация и херовая из-за прихода полярной Лисы ситуация становится совсем херовой. Хаос подогревается тут же и тем, что гавкается вместе с другими структурами и служба правопорядка – тут же начинается бандитизм и мародерство.

– Во-во, похоже, как в Петергофе! – вклинивается в разговор Серега.

– Ага. Причем опять же – совершенно все одинаково – что в итальянской Мессине, что в армянском Спитаке, что в американском Новом Орлеане.

Во – вторых разрушаются сами организационные структуры – например то же здравоохранение. Чисто физически.

Мне не терпится показать себя шибко умным, чтоб братец нос не шибко задрал:

– Коллеги работали в алжирском городе Эль-Аснаме – там было землетрясение – уцелели окраины, а центр многоэтажный – сразу сложился. Как карточные домики. Наши жили за городом – ну и в целом не пострадали, хотя один мой знакомый чуть не прыгнул с балкона на четвертом этаже, когда квартира тошно заколебалась – остановило только то, что балкон у него на глазах отломился и улетел вниз. Другой – достаточно тертый калач, дагестанец – выпрыгнул в окно – со второго этажа правда – в полете услышал – жена кричит: «А как же мы?». Тогда по лестнице вернулся и жену с детьми вытащил на руках. Но дом устоял. Наши потерь не понесли. А вот центральный госпиталь рухнул кучей – накрылось и оборудование и медикаменты – и персонал местный обученный тоже. Ну а те, кто из медиков в городе уцелел – кинулись домой – к семьям. И все – раненых толпы, а лечить – токо голыми руками… Опять же улицы завалены. Не пройти ни проехать, руины нестабильны, то тут, то там что-нито валится… Так что понятно, что со стороны помощь необходима.

Серега фыркает:

– А нам полкан на ГО толковал, что после ядерного взрыва население должно выйти из убежищ и начать расчищать улицы.

– Мда, такие мудаки только у нас есть!

– Не, мудак – это явление интернациональное. Вон в «Терминаторе» – повстанцы рассекают по разрушенному ядерным ударом городу на обычном пикапчике. Еще и из пулемета стреляют… В Хиросиме с Нагасаки было не поехать, хоть у них там домики из реечек и палочек с бумажками были, а уж современные города с многоэтажками такие бетонные завалы дают… Это ж не фигли-мигли с ВТЦ, когда близнецы вертикально с чего то сложились, а прикинь, если б они набок легли.

– А убежища?

– Убежища – только для избранных. Для руководства в первую очередь. На некоторых предприятиях – и то только для одной смены.

– То есть ложись и помирай?

– Ну почему ж. Не задумывался, что это у нас в Питере всех садоводов гнали за сто километров от города и наши садоводства у черта на куличках?

– Романов садоводов ненавидел.

– Щщазз… Предполагалось, что в случае ядерной угрозы успеют часть населения вывезти как раз туда, где ядерный взрыв уже не достанет – в Мшинскую, Бабино, Пупышево. А там уже и домики есть… Для этого опять же и метро строилось так, чтоб конечные станции совпадали с железнодорожными. Да и само метро – это суперубежище. По нормативам – если ты в 800 метрах от метро – есть реальный шанс спастись.

– А если дальше?

– Есть такое слово «Анеповезловоттебе!»

– Но ведь зальет метро-то, да и жрать там нечего!

– Не зальет, там такая система отсечных конструкций – как в подводной лодке. И склады со жратвой и медикаментами есть. Только слыхал такие слухи, что под флагом обновления запасов те консервы, что там раньше хранились – отличная вкусная тушенка, нежнейший сосисочный фарш и обалденные каши – уже ловкачами распроданы, и теперь на хранении лежит нынешняя соя в жиже… Но с голодухи и нынешние консервы жрать можно.

– Мы вообще-то с темы съехали! То, что тут у нас произошло ни в какие ворота не лезет. Потому вся система ГО – без толку. В то же метро я хрен полезу!

– Не, не все уж прям аналогов не имеет. Вот я смотрю, что мы сейчас действуем по одной из секретных инструкций стран НАТО. Там прямо говорилось, что в случае ядерного удара уцелевшие медики должны использовать такой инструментарий, как автомат, дабы облегчить муки тем, кто обречен. И то, по предварительным расчетам и такую помощь было б не успеть оказать – слишком таких пострадавших много окажется.

– А остальные?

– Остальные – если медик видит, что у человека есть шанс выжить – будут выживать, как бог на душу положит. Человек живучая скотина. Почти как крыса, ворона и таракан.

– Да ну, быть такого не может!

– Почему нет? Наша агентура работала в Англии и США неплохо, пока всякие Калугины не написали подробнейшие мемуары с указанием агентуры, другое дело, что особого навара с этой инструкции не получишь. Подозреваю, что в душе наши с этим согласны были. Тем более, что по другим ставшим известными секретным документам ядерный удар по нам намечался не по одному городу, а по нескольким десяткам сразу – тут уж хрен кто кому поможет… Так что есть параллели.

– Ладно, возвращаемся к теме. Нам еще показывали образцы имеющегося оборудования для оказания помощи вне лечебных учреждений. Вот это точно надо раздобыть.

Тут братец лезет к себе в мешок и начинает вытаскивать оттуда всякую пластиковую и резиновую фигню. Большую часть вижу впервые. Уверенно опознаю только воздуховоды и пакеты с плазмозаменителем.

– Уж не обокрал ли ты уважаемого профа, хитрый братец?

– Только б обидеть, родственничек тоже мне… Сам дал. Я и клянчил-то недолго. Сегодня обещали после вскрытий дать куда больше. Даже и для тебя запросил.

– Чувствительно тронут. Ну давай. Хвастайся. Мужики, на минутку! Дима, давай тоже послушай, пригодится.

Кислый Дима вместе с ухмыляющимся Ильясом пристраиваются рядом.

– Че кислый, оперупалнамоченный?

– Да снайперка эта… С изъяном оказалась. Надули нас коллеги.

– Не, нас хрен надуешь, не лягушки – вступается Ильяс. Просто эта СВ-99 воды хлебнула, не чистили ее давно ну и не новая, конечно. А прицельных приспособлений, кроме как через оптику целить в ней не предусмотрено. Оптика же в воде побывала.

– Дык не велика беда. Андрей разберется?

– Конечно. Ну а если не сможет – махнем на аналогичный – в Артмузее. Тут о чем речь-то идет?

– О девайсах для оказания медпомощи. Вот, например – механический жгут кровеостанавливающий. (Братец показывает пластиковую коробочку из которой свисает матерчатая петелька). Расстегиваем застежку, надеваем на конечность, застегиваем и крутя ручку затягиваем, пока кровь не остановится. Дозированность давления – отличная штука, а то от резинового бывает травма нервов и сосудов, когда со всей дури затягивают. А вот тут в торце – часы на 60 минут. Завел – и потикали. Никаких бумажек с записями. Сразу видно, как давно поставили жгут.

(Братец с видом Деда Мороза тянет следующую штуковину).

– ИПП – 1.

– Ну, братец даешь, этой штуке сто лет в обед. Я даже помню скандал был – на маневры выписали кучу ИПП – 1, а прибыли ИПП – 11. Тоже куча.

– Ээээ… А в чем разница – то?

– Да особой разницы нет, ваще-то. Только ИПП – 1 – индивидуальный перевязочный пакет, а ИПП – 11 – обратно же индивидуальный противохимический пакет. С жидкостью. Для обработки кожи – нейтрализует действие всех ОВ, которые должны в кожу всасываться – причем как раздражающих типа CS, так и обычных пестицидов от зарина, зомана и всяких разных других инсектицидов и препаратов кожно – нарывного действия.

– Что – то, Доктор ты пургу понес! Зарин и зоман – не инсектициды. Это нервно – паралитического действия ОВ!

– В 1939 году по заказу Министерства сельского хозяйства Рейха лаборатория профессора Шрадера, входившая в состав АГ «Фарбениндустри» создала инсектицид «Табун». Потом в рамках этого же заказа – «Зарин» и «Зоман». Причем реально – сугубо для травли насекомых.

– А потом?

– А потом амеры провели блестящую десантную операцию, в ходе которой захватили нетронутыми и лаборатории и промышленные цеха и склады с готовой продукцией и сотрудников и руководство и документацию…

И после этого у США появились ОВ нервно – паралитического действия.

– Ладно, такое вы точно не видали!

Действительно, не видали – трубка с петелькой. Что-то подсказывает, что одним концом ее можно вставить в рот… непонятно зачем.

– Аутоаналгизер «Тренган». Вот внутри фитиль, как у фломастера – заполняется 10 миллилитрами трилена. Ремешок надевается на запястье раненому, раненый вставляет себе наконечник в пасть и дышит, пока не заснет. Как заснул – рука падает, «Тренган» изо рта выдергивается.

Устойчивая аналгезия до четырех часов. Эвакуируй на здоровье.

Теперь вот этот пакетик – НМ – накидка медицинская, одна сторона матовая. Другая серебристая. Серебряная сторона отражает тепло – так что зимой укутать пострадавшего – и серебром к нему, а летом – просто накрыть – и серебром наружу. Соответственно – зимой будет греть, летом охлаждать.

Теперь – воздуховоды. Эти уже устарели – потому как раненого раздышать, нависая над ним сверху – высокий силуэт получается и вполне себе медика зацепят – а вот этот с гофровставкой – позволяет дышать, лежа сбоку от раненого и не торча, как глупая мишень.

Ну и напоследок – пакеты с кровезаменителем. Вот такие вот пластиковые мягкие контейнеры с кристаллоидным раствором. Есть литровые, есть на семьсот миллилитров. Регулируешь на 60 капель в минуту, втыкаешь – и эвакуируй.

– Э, погоди – а вешать куда? И вообще вену искать запарно, в бою – то.

– Гы, тут все учтено. Иглу втыкаешь в переднюю поверхность бедра – можно сквозь одежду, а вешать никуда не надо – наоборот подкладываешь под раненого, он своей тушкой обеспечивает давление. Ловко?

– Ловко.

– Эни, грубо говоря, квесченз?

– Что посоветовать можете при ранении? Что делать? – это опять Саша.

– Для начала – убраться оттуда, где ранили, пока добавка не прилетела – меланхолично замечает Ильяс.

– Или оттащить раненого в укрытие – дополняет Сережа.

– А потом останавливаешь кровотечение. (Братец подсматривает в тетради). Потому что 38 % погибших раненых – от кровопотери. А 26 % – от асфиксии. Это уже знаешь наверное – перевязка или жгут и перевязка.

Ну, асфиксия – блин, да это ж курс первой помощи надо читать!

– А мы вроде никуда и не спешим – отзывается весьма логично Саша.

Братец смотрит на меня и хмыкает:

– Валяй, внеси в массы сияющую истину!

– Это потому, что он старший брат?

– Неа. Его и наши и англичане натаскивали. А потом он сам спасателей дрессировал. Так что ему и карты в руки.

– А чем первая помощь у англичан так уж сильно разнится от нашей?

– Кхм… Подходом. Первую помощь в Англии начинают преподавать уже в детском возрасте, в скаутах многие приобретают и знания и навыки оказания первой помощи. Далее это отрабатывается в армии. Каждый солдат обязан знать азы. На предприятиях также в обязательном порядке – в соответствии с законодательством – подготавливается по одному спасателю на 50 работающих. В обязательном порядке проходят такую подготовку пожарные, полицейские, учителя, сотрудники охранных структур и немалая часть водителей. Все это позволяет быстро и качественно помочь при несчастном случае.

В любой толпе всегда оказывается человек, готовый оказать первую медицинскую помощь. То, что продолжительность жизни у них больше, чем у нас также объясняется и этим.

Массовое обучение основам первой медицинской помощи уходит корнями во времена 2 мировой войны, когда Англия подверглась разрушительным бомбардировкам. Оказалось, что штатная медицина физически не могла прибыть к раненым вовремя, и это взяли на себя гражданские органы самообороны. То же самое происходило и у нас, только мы, к сожалению, совершенно забыли опыт 2 мировой войны в целом и опыт наших МПВО в частности. Богатейший к слову опыт.

– Ты особенно-то не увлекайся, времени у нас не вагон и жучишь ты не студней. Попроще докладай. – резонно замечает братец.

– Ну, да, увлекся. Но все равно разгон нужен.

– Так разгоняйся побыстрее, Боенг тоже мне нашелся…

– Необходимо отметить различие между нашим и английским преподаванием. Наш преподаватель обычно знает намного больше своих учеников и старается дать им как можно больше информации. При этом материальная база у нас как правило весьма слаба и основной массив информации является теоретическим. Ученик очень быстро забывает почти все, но точно помнит, что его преподаватель знает очень много.

Англичанин дает гораздо меньший объем информации, но этим добивается стопроцентной усвояемости. (Тратя по нашим меркам очень много учебного времени на очень небольшое количество учеников. На одного инструктора приходится не больше 6 человек.) При этом инструктор сам знает весьма немного, но его задачей является «создание зеркала». Его ученики должны к концу обучения полностью соответствовать своему учителю. Преподавание ведется почти по нашей старой доброй армейской методе: «рассказ, показ и отработка», только с добавлением перед самостоятельной отработкой навыков обязательной отработки вместе с преподавателем по разделам. Самое серьезное внимание отдается практической подготовке. Она отрабатывается до автоматизма. На практику расходуются весьма большие средства, которые нам и не снились. Не говорю об обеспечении учебного процесса необходимым оборудованием, это и так понятно, но даже экзамены спасателей проводятся в реальной обстановке, имитирующей действительную катастрофу самолета, аварию автобуса или теплохода. То есть – работа ведется в разбитом самолете, мятом автобусе или на корабле. Привлекаются актеры, прекрасно изображающие пострадавших, создается весьма точное подобие травм и поражений, а также общая ситуация. Обстановка создается самая правдоподобная.

Все это позволяет быстро оценить подготовленность спасателей, а самим спасателям не теряться в дальнейшем при виде кровотечения или травмы.

Преподаваемый материал доведен до минимума, но это именно тот объем, который жизненно необходим. (Нас постоянно подводит как раз желание объять необъятное. Школьнику дать знания как медсестре, медсестре – как врачу и т. д. Так как это невозможно, возникает необходимость в показухе. А показуха неминуемо приводит к краху.)

– Это он пытается нам сказать, что вообще-то необходима практика. Без манекенов и актеров, залитых кетчупом словеса мало помогают. – берет на себя тяжелую обязанность перевода братец.

– Ага.

– Боюсь, что тебе не отбрыкаться. Время уже другое.

Ладно, раз напросились – пробежимся галопом. Манипуляции потом отработаем. Итак – слушайте ушами.

Цели первой помощи простые – надо спасти человеку жизнь и при этом не сдохнуть самому. Конечно пострадавшему уже и так плохо – раз ему нужна помощь – значит нужно не допустить еще большего ухудшения состояния и обеспечить возможность дальнейшего лечения. Первая помощь состоит из весьма простых действий и манипуляций. Но быстрота тут рулит. Вся мощь современно оснащенной многопрофильной больницы может оказаться бесполезной, если было упущено время.

Значит, если взялся оказывать помянутую помощь – оцени ситуацию: поймешь что и как произошло – и сам жив останешься и помощь окажешь. Не кидайся как полоумный.

– Ты бы на примерчике пояснил, а?

– Запросто. В Пакистане – в деревне куренок упал в колодец. Его кинулись спасать, в итоге утонуло 14 человек. Понимэ?

– Что – один за другим?

– Ага. До песца постоянное дело было – столкнутся на дороге или сшибут кого – начинают бегать, как у себя в саду – треугольник не ставили – в итоге как те пакистанцы.

Или помню у нас зимой – холодрыга была. Публика грелась, кто чем может. Ну а самое простое, что для сугрева квартиры – на скрепке вешаешь листки бумаги на вентрешетки – их к вентиляции присасывает – и включаешь газовую плиту. Тепло. И накапливается угарный газ. Пока наши не сообразили – два экипажа на вызовах сами траванулись. Не насмерть, но неприятно. Ну а в перестрелке – тем боле это важно, прикинуть, что и как может угрожать.

Дальше – прикидываешь, что случилось – то. В данном случае не требуется точного диагноза, особенно если у вас нет медицинского образования. Важно определить угрожающие для жизни состояния – например кровотечение, шок, отсутствие дыхания и сердцебиения и т. п. Если пострадавших несколько, определить очередность оказания помощи, начав с того, у кого под угрозой жизнь. Самые тихие – самые поврежденные. Нет у них сил орать. Ну а дальше – в зависимости от того, что произошло – и оказываешь первую помощь.

Не делай того, чего не знаешь. Подавившемуся собутыльнику испугавшийся приятель попытался сделать трахеотомию, о которой что-то слышал. Вместо рассечения трахеи в четко определенном месте, перерезал сонную артерию.

Вообще не старайтесь быть Господом Богом. Два шахтера увидели, как мотоциклист въехал в дерево. Побежали помочь и поняли, что он без сознания и голова у него вывернута на 180 градусов. Решили поставить ее на место. Что-то хрупнуло и пострадавший обмяк. Тут рьяные спасатели убедились, что просто парень одел куртку задом наперед, чтобы ветер не задувал под пуговицы, а голова у него до оказания помощи была совсем не вывернутой.

С ранением в общем видели – остановить кровь, обезболить и эвакуировать.

– А с асфиксией что?

– Без пищи человек может прожить до 30 дней, без воды до 2 недель. Без кислорода – несколько минут. Раньше погибают наиболее тонко организованные клетки. Так клетки коры головного мозга гибнут раньше всех остальных.

В зависимости от ряда условий от момента прекращения подачи кислорода клеткам коры головного мозга до их гибели проходит от 3 до 10 минут.

Следовательно, основной задачей первой помощи является не допустить прекращения подачи кислорода.

Кислород поступает в организм через дыхательные пути. Очень важно, чтобы они были свободны.

Первый приоритет – проходимость дыхательных путей (ДП).

Сами по себе дыхательные пути не обеспечивают организм кислородом. Нужно, чтобы человек дышал.

Поэтому второй приоритет – дыхание (Д).

Однако кислород, попавший в легкие, бесполезен, если не доставляется кровью в ткани.

Третий приоритет – циркуляция крови (ЦК).

Все это легко выразить формулой ДП – Д – ЦК.

Англоязычные спасатели называют эту формулой азбукой спасения, так как в английской транскрипции она выглядит так: А – В – С, где А – airway (дыхательные пути), В – breathing (дыхание), С – circulation (циркуляция крови). Также эту формулу называют азбукой реанимации, так как в ходе реанимационных мероприятий придерживаются четко определенной последовательности действий напрямую связанную с постановкой приоритетов.

Реанимационные мероприятия не всегда приносят ожидаемый результат. К этому надо быть готовым.

Но совершенно точно – они отдаляют гибель коры головного мозга и позволяют дождаться прибытия квалифицированной медицинской помощи, что значительно улучшает шансы пострадавшего на выздоровление.

– Мне кажется, ты чересчур увлекся. Слушать тебя интересно, конечно, как арию Хозе в опере Бизе, но немного не ко времени. Тем более, что скорая помощь отмерла как класс. Реанимацию сейчас проводить – смерти подобно, да и вообще-то речь шла о поведении при ранениях, а это другая песня. – братец пресекает мой полет.

– Ну. Я хотел сказать про азы.

– Ага. Никто не знает, что сердце у человека качает кровь, а легкие – служат для газообмена крови… Кумпаньоны уже зевать сейчас начнут.

– Неправда! Это вы оба лекаря, а мне например это интересно.

– Похоже, и пригодиться может.

– Лады. Я умываю руки! Вещай! – братец демонстративно трет ладошки.

– Вещаю! Следующий пункт нашей программы:

– Безопасное положение.

Чтобы правильно определить объем необходимой помощи, требуется верно оценить состояние человека. Первоначальная оценка пострадавшего включает в себя пять проверок. По развернутой формуле азбуки спасения английские спасатели добавляют к уже названному ранее еще D – danger (опасность) и R – reaktion (реакция). Полностью формула азбуки спасения выглядит так D-R-A-B-C.

Таким образом надо проверить: а. опасность б. реакцию пострадавшего в. дыхательные пути г. дыхание д. циркуляцию крови.

Оценка опасности – уже рассказывал…

Совершенно необязательно рисковать. Особенно, если кроме вас оказывать помощь больше некому. В этом вопросе наша общепринятая мораль разительно отличается от их установок (нельзя сказать западных, так как точно то же в азиатских странах).

Спасатель, умеющий оказывать первую помощь не должен брать на себя обязанности тех же пожарных и лезть, например, в огонь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю