Текст книги "Ночная смена"

Автор книги: Dok

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 39 страниц)

Каптри обещает немедленно разобраться.

В «Салоне» нас ждет приятный сюрприз – Саша полностью оклемался и выглядит хоть и жидковато, но уже вполне прилично. Я, правда, по-прежнему ничего не понимаю. Дарья Ивановна говорит, что у Саши и раньше бывали такие температурные свечки, особенно, когда поволнуется.

Здороваемся. Улыбаясь как-то по-детски, он стеснительно признается, что сегодня днем рассердился на меня:

– Мне приснился сон, будто я умею летать. Здорово так. И попадаю на инопланетную базу. Инопланетники меня за своего приняли – я ж замаскировался.

Они что-то там делают, на своей базе, а я ничего понять не могу – что тут, чем они заняты. Прилетел сюда домой – ты мне живот почесал – я засмеялся и упал. И больше не смог летать. А ты мне потом не верил, что я умею летать. Я проснулся рассерженным…

Посмеялись тихонько.

Спрашиваю – с чего это он ночью на голубей ополчился.

Задумывается. Потом выдает:

– Мне сны сегодня всякие снились. Один точь – в – точь по Говарду. Ну, этот, «Голуби преисподней». Читал?

– Нет, я этого автора не помню вообще.

– У него написано, что зомби – это так, туповатая быдла. А есть еще – зувемби. Это – элита черной магии Вуду, ожившие после серьезного ритуала мертвецы с совсем другими способностями – они разумны и даже могут приказывать трупам делать то, что хотят, они быстры, могут прикидываться живыми, но весь их разум направлен только на зло и убийство – высшая радость для них.

– Приятные новости…

– Так это только у Говарда… Может нафантазировал мужик…

– Хорошо бы…

– А то у зувемби и сверхестественные способности были – могли создавать мороки, сгущать темноту и науськивать живых друг на друга.

– Мда… Хорошо бы, чтоб это было фантазией автора. А зувемби – это штучный товар или массовое производство?

– Да их вроде б считанные единицы. Ну, словно как короли зомби. Только они не руководят толпой зомбаков. Они сами по себе. Ибо страшны и велики.

Похоже, что наша компания траванулась сегодня в этих кунгах. Говорю об этом Николаичу. Тот соглашается с тем, что мы отравились, только его удивляет, почему я величаю кунгами обычные грузовые фургоны на «газонах».

– Мы сегодня ездили не в кунгах, доктор. В обычных фургонах. Надписи «Хлеб» не хватает. А так была бы ващще «кроваваягэбня». К слову – помнится Вы говорили, что у Вас была какая-то история с палачеством и крысами? Не поделитесь?

Отчего же не поделиться. Это запросто, тем более перед ужином еще время есть – да и чистка оружия не мешает трепотне, а нам свои Судаевы сегодня чистить и чистить.

– В подготовку медиков – курсе на втором входит такой предмет, как патологическая физиология. На первом курсе – просто физиология – то есть изучение того, как вообще работает организм – тут резать приходится лягушек. Рефлексы, сокращение мышц тыры пыры. Заодно вырабатывается определенная отстраненность от объекта работы – вот например когда надо было на той же физиологии проткнуть скарификатором палец соседу по парте, чтоб взять и сделать анализ крови – мой друг-эстонец предложил себя в виде кролика. Сейчас уверен, что просто еще больше он боялся колоть мне палец. Ну и я сначала три раза не мог его кожу продырявить, а потом собрался с духом и как швейная машинка аж три дырки просадил рядком… руки дрожали.

Вот чтоб такого не было в ходе учебы медиков и дрессируют – сначала на лягушках, на втором курсе – уже на млекопитающих – белых крысах.

Живность эта очень отличается от диких братьев – меланхоличные, медлительные.

Ничего инфернального. Симпатичные вообще-то зверушки.

Вот на них мы и работали.

Приходишь на занятия – а там уже лаборанты каждому по крысе подготовили – растянута животина Андреевским крестом брюхом кверху на специальной дощечке и приколота за лапы.

И спит под эфирным наркозом. В соответствии с задачей – вскрываешь животину и потрошишь с той ли иной целью. Изучается реакция организма на то или иное воздействие. Потому как реакция одинакова – что у крыс, что у человека.

Ну а когда занятие заканчивается и скотинка начинает просыпаться – ее надо умертвить – потому как она потрошеная и органы у нее как правило в недостатке – или повреждены за время изучения. Способ ликвидации простой – такая примитивная вещь, как провод с двумя оголенными концами. Один конец к носу, другой к хвосту. Сердечко дрыг – и останавливается.

Ну и кому-то надо быть внештатным палачом. У нас в группе – токо я после армии, остальные либо девчонки, либо молокососы, либо хитрые и пачкаться не хотят. В первый раз мы так заспорили, что у животин наркоз кончился, и они от боли пищать начали. Я не выдержал и плюнул на спор. Ну, вот с того времени и кончал крыс после занятия.

Надо сказать, что нас две группы на занятие объединяли. Наша была смешанная – а другая – чисто девичья. И девушки там такие подобрались – ну просто все на пьедестале и сверху вниз смотрят. Рядом не стой, близко не сядь. Деликатного воспитания и не нам, быдлам, чета. А я повторюсь после армии – да и до этого воспитывали меня в глубоком уважении к Женщине, так что, в общем, относился к ним с изрядным пиитетом, аж самому сейчас смешно. Но это сейчас. А тогда мое общение с девушками было в основном сугубо приятным. Вот когда с ними поработаешь, тогда разум просветляется. Именно – поработаешь изо дня в день. Оказывается, что мужики гораздо лучше. И порядочнее и надежнее. Правда в постели женщины лучше, тут кому как, а мне мужики не нравятся… Но это я отвлекся.

Естественно, что девушки из девчачьей группы на меня смотрели как на грязного выродка и паскудного маньяка – убийцу.

А тут как раз наша чахоточная погода сообразила, что вообще-то уже май месяц. Мы сидим на занятии, потеем, потому как топят основательно, а за окном солнце, тепло и зеленые свежесделанные листочки от здоровенной липы прямо в кабинет лезут. И запах от них такой, что начинаешь понимать пчел – и даже хочется полететь.

Преподавательница – ненамного старше нас, молодая, крепенькая – этакая лошадка, но не в смысле лошадеушка, типо Ксюши, а в хорошем смысле – смотришь на такую бабенку, и приятно, что она такая ладненькая и двигается красиво и крепенькая вся… Ну никак такую телкой не назовешь – кобылка и все тут.

И видно, что ей из кабинета хочется на волю в пампасы и все ее поведение такое – что мы – студенты мужеска пола – перемигивались и переглядывались – потому как видно невооруженным глазом любому – мыслями она уже там, где ее такой же жеребец поджидает. Ну, может и не жеребец, а наоборот ботаник какой – но на счет того, куда спешит никаких сомнений. Больно глаза блестят. И как принято нынче говорить – аура соответственная.

Остается до конца занятий где-то полчаса, она нам и говорит:

– По учебному плану мы должны еще сегодня сделать практическую работу, но она очень сложная и делать ее придется долго. Я вам сейчас расскажу в чем она заключается, а вы скажете – достаточно ли вам изложения, или будем проводить работу на практике.

Суть работы заключается в наглядном показе того, что эмбрион крысы более вынослив к кислородному голоданию, чем взрослая особь.

Берем беременную крысу, извлекаем из ее матки эмбрион, вводим ему в сердце канюлю (сверхтонкая стальная трубочка) и засекаем по колебаниям конца канюли частоту сердечных сокращений эмбриона.

После этого помещаем под стеклянный колпак эмбриона с канюлей и взрослую крысу. Откачиваем воздух – сначала от кислородной недостаточности погибает взрослая крыса, и только потом эмбрион, потому что его организм более приспособлен к недостатку кислорода – чтобы нормально перенести перепитии родов.

Все ли понятно, надо ли вам показывать дополнительно?

А у самой глаза говорят – ну неужели вам, ослам тупым не понятно, что я тороплюсь???

Наша группа естественно ответила таким вечевым единодушным гулом в смысле, что яснее не бывает и даже десять показов не будут столь доходчивы, чем ее изложение и в таком плане.

Она аж порозовела от радости и только было собралась сказать, что занятие окончено, как встает самая спесивая сучонка из девкиной группы – Мариной звали, на удивление у нее были волосатые ноги, к слову, и заявляет таким примерным голоском, такой пай-девочки:

– Но вот как же – спросит у нас на экзамене профессор – вы видели эту практическую работу или нет, а нам придется сказать, что не видели…

И глазками так невинно – хлоп-хлоп.

Мы чуть не подавились от злости – прямо целой группой – наши-то девчонки в мужском коллективе нормальными были. А тут так доносцем пахнуло…

Преподавательница и потухла. Вот за секунду. Необратимо.

И потом мы полтора часа смотрели, как она дрожащими от злости руками не может попасть в сердце крохотному розовому комочку эмбриона, и только на четвертом эмбрионе это у нее получилось. (Ну, какое там сердце-то у эмбриона размером!)

Да, так все и вышло, как она рассказала – и под стеклянным колпаком от удушья сначала сдохла взрослая крыса, а потом тоненький стальной стерженек, дергавшийся все чаще и чаще тоже замер.

Преподавательница очень сухо попрощалась и вышла вон, мы стали собираться, а меня как черт дернул и я повернулся к Марине.

– Слушай, а вот женщины и мужчины – они совершенно равны? Во всем?

Для современной деушки такой вопрос оказался диким. Она посмотрела на меня как на барана и снизошла до ответа:

– Ну, разумеется. Просто странно, что ты такое спрашиваешь.

– Это я для уточнения. Так вот честно признаюсь, что я с удовольствием бы сейчас вместо этой беременной распотрошенной крысы сунул бы один конец этого провода от электроприбора тебе в пасть, а другой в жопу, мелкая ты пакость.

– Ты что себе позволяешь????

– Мы же равны, не забыла?

– Я девушка и ты обязан себя вести пристойно!

– Я и веду себя пристойно. Была бы ты парнем – набил бы тебе харю. Но ты не парень. Во всяком случае держись от меня подальше, дрянь недоделанная…

Разумеется, после этого инцидента между нашими группами пробежала не то, что черная кошка, а цельная черная пантера… И всякий раз, когда мне попадалась на дороге эта самая Марина, я не упускал случая сделать ей гадость. Не потому что злопамятный. Просто не люблю, когда такая вшивота чувствует себя комфортно.

Андрей усмехнулся и вдруг сказал:

– А я тоже был подопытной крысой.

– Это как?

– Лежал на излечении тут – в ВМА. Но не слишком хорошо выздоравливал. Однажды подходит ко мне лечащий врач со шприцем, сам делает укол. Даже странно.

– Что это Вы, товарищ майор сами укол делаете?

– Да понимаешь, какое дело – тут нашего изобретения препарат. Но он еще не прошел утверждение наверху. Его вроде бы как и нет. Но тебе должен помочь. Так что если не возражаешь – я тебе курс проколю.

(А мне уже так тошно от того, что у меня и раны толком не заживают и пневмония не проходит, что на что угодно согласен.)

Ну и действительно – после этого курса стало куда лучше, подняли на ноги, можно сказать.

– А от чего лечили-то? – немножко неуместно влезает в разговор «Кот-Рыболов».

Андрей смотрит на него и неохотно отвечает:

– Полез куда не надо. Позиция оказалась – заглядение. Ну и не выполнил старое правило – больше двух выстрелов с одной позиции не делать. Увлекся – там же они были как на ладони, не удержался.

На втором магазине меня и засекли – и смотаться не успел – попал под взрыв. Приложило меня качественно, не охнуть не перднуть. Первые сутки еще держался – боялся, что если начну стонать, то могут меня найти.

– Чего плохого-то, если б нашли – «Кот – Рыболов» аж ближе подвинулся. – Помогли бы!

– Эти помогли бы так, что я бы много бы времени имел пожалеть, что не убило сразу… Они на этот счет мастаки были…

– А!

– А дальше я три дня валялся практически без сознания. Хорошо, наши вернулись, отыскали. Вот после этого и лечился. Там еще и от крысьих укусов лихорадка добавилась и пневмония. Еще хорошо, что раны чистые были – помощники смерти еще удивлялись – сам грязнее грязи. А раны – чистенькие.

– Опарыши? – догадываюсь я.

– Они самые – степенно кивает Андрей.

– А, это я видал – радостно заявляет «Кот-рыболов». – У бомжа по кличке Рожа они водились, я сам видел!

– Кличка хорошая.

– Это он всем говорил, что болезнь у него такая – рожа. А всамделе – ноги гнили.

– Ну, так это и есть – рожистое воспаление, рожа.

– Тему для разговора вы выбрали… А нам ужинать скоро…

– Тема как тема. В нынешнее время – можно сказать – актуальная весьма. Да и не прикидывайся, Сережа, сам ведь рассказывал, как вы с похмелья утречком свою же наживку сожрали? Лучше дай-ка масленку.

– Держи! Это не я жрал – а так да, было, спутал с пловом с похмелухи… Похоже не токо у нас такое было, слышал и от других. Но все равно «буээээ», а не тема для вечерней беседы.

– А почему это – актуальная?

– Собсно этот метод чистки ран, особенно нагноившихся, сложных в обработке или при отсутствии оказания квалифицированной помощи – может быть использован (не дай бог конечно, чтоб до такового дошло) в наше время.

Суть простая – пищеварительная система опарышей приспособлена к перевариванию только разлагающихся тканей. «Живое мясо» им не по зубам, а вот гной, мертвые участки кожи и мышц – самое то.

Соответственно в открытую рану мухи тут же откладывают яйца – ну и дальше идет процесс очистки.

Выглядит это для неподготовленного человека тошнотворно, но определенно приносит пользу. Уничтожая мертвые ткани, опарыши уменьшают интоксикацию раненого и если сравнивать раненого с опарышами в ране – его состояние будет лучше, чем у того, кто лежит с неочищенной раной.

Искренне надеюсь, что это никому не пригодится, но если что – в жаркое время и в катастрофической ситуации – имейте и это в виду.

Хотя грамотная хирургическая обработка раны – безусловно – лучше.

– А я в инете видел японца – так его в госпитале японцы личинками лечили – у него там мозги торчали. Так они, похоже, боялись инструментом там колупаться, потому этих личинок туда запустили…

– Да, была такая публикация, тоже видел.

– Кому как, а мне больше подорожник или зверобой нравится.

– Андрею в городских руинах подорожник со зверобоем искать было бы натужно…

– Тоже верно. Но мухи же могут заразу в рану занести.

– Могут. Потому, когда опарышей используют в официальной медицине – то их выращивают в стерильных условиях. Хотя при огнестрельной ране заразы там и так полно – и куски одежды грязные и пуля не стерильная. А то еще и земля и прочая грязь влетает – особенно при разрыве.

– Хорошо, опарыши вкусно питаются в ране, а ВОПРОС вот в чём, как на рану влияют отходы их жизнедеятельности? Они-то походу в ту же рану испражняюцца…

– В рану гадят опарыши серой мухи. Ее еще Вольфартовой называют – редкая сволочь. Ее личинки в ране вредят от души – могут дел наворочать.

А зеленой и синей – вообще не гадят – у них все при себе остается, такое устройство. Вот эти – помогают. Потом окукливаются – вот там вместе с оболочкой и остается. Причина в том, что у зеленой и синей мух опарыши очень брезгливые и свое дерьмо им аппетит портит, вот оне его в мешок и складывают.

– Серьезно?

– Не совсем. Там на самом деле все немного сложнее, но что я вам тут голову морочить буду. Говоря проще – разные виды паразитирования – одним нужно, чтоб хозяин выжил, другим это – по барабану. Соответственно разные паразиты по – разному себя и ведут в гостях.

– А в хирургии – когда опарышей медики используют?

– Это делают при пересадке кожи, особенно на обожженных участках тела, когда отмершие ткани препятствуют приживлению трансплантата. Ну и в ряде случаев, когда инструментальная обработка раны опасна – как у японца этого.

– Раненому то небось противно?

– Ну, как я от коллег слыхал, которые воевали и таковое видали своеглазно – личинки жрут первоочередно мертвую ткань и потому особого беспокойства раненым не причиняют, пациенты жаловались, что щекотно или чешется. А вот когда личинки смолотят все мертвое и начинают пытаться жрать «живое мясо» тут жалобы другие – больно, дергает или режет. Андрей, так?

– Не знаю. Плохо помню. Щекотали – да было вроде.

– Ладно вам, а? Похоже, у нас такого не будет. Доктор есть свойский – без опарышей обойдемся.

– Вот никак не пойму, ты же рыбак заядлый – руками этих опарышей перешшупал сотни. А тут тебя вон как корчит.

– Так ужинать же будем!

– Тут такой нюанс – мы ж бнах невероятно цыфилизованны. У нас такого быть физисески не могет. Как жеж – опарыши! Ужасти ужастные!

– Вот-вот! Потом либо попадает такой пациент, либо не дай бог – боевые действия – молодежь в ужасе и либо корячится сама, либо – если рядом есть старшие – оказывается, что старшие с таковым сталкивались, токо рассказывать неудобно было… Самое грустное – в Великую Отечественную ровно та же хрень была. Учили одному, а получилось совсем другое – от отношения к медперсоналу солдат противника до использования подручных средств.

– А я в инете читал, что скоро бы и опарыши не понадобились бы – вещество под названием сератицин синтезирует обыкновенный опарыш. Исследование показало, что сератицин эффективен против 12 штаммов одной из самых устойчивых к антибиотикам бактерии – метициллин-резистентного золотистого стафилококка. Ученые напоминают, что еще на заре медицины опарыши применялись для лечения ран. В ближайшее время исследование продолжится, вполне возможно, что в ближайшем будущем продукт жизнедеятельности опарышей можно будет приобрести в виде мази или таблетки.

– О, память! Мне б такую…

Саша смущается…

– Доктор, как думаешь, мясо лучше сохранится с опарышами или нет? – Вовка прост, как винтовка трехлинейка и как я успел убедиться – сугубый практик во всем. – Обычно свежак в крапиву заворачивают, чтобы оно не протухло, а если такая «потемкинская» тема начнется – может, оно еще лучше сохранится? Тухлятину – съедят. А чистенькое останется.

– Ну, вообще-то по аналогии – да. Они ж жрут, что подтухло с большим аппетитом.

– Тьфу ты! Вы потом морально это мясо есть сможете?

– Да вообще-то жрали. Доводилось. Как сказал приятель грузин: «Не тот червь, что ты ешь, а тот – который тебя ест!» Нормально, обмываешь, обрабатываешь уксусом и горчицей – и ниче так. Если жрать охота, а взять негде. Правда контингент был – кто и воевавший, а кто – просто служивший…

– Ирландцы вообще тухлое мясо жрут – как и наши северяне – ферментная система у них слабая. И еще и гордятся своим ирландским рагу из тухлятины.

– Смех смехом, а жрать захочешь и не такое съешь. Чтобы это понять нужно поголодать. Не так, дома возле холодильника, а серьезно – по – настоящему денька два-три. Тогда и китайцы становятся понятны, когда они жрут все что шевелится или уже отшевелилось. Эй-эй! Это мой затвор, куда потянул – твой вот лежит!

– Не сползайте с темы – меня этот вопрос в принципе интересует, с высоты так сказать вучености. Опарыши это же не трихинеллез, мясо очистить не особо сложно, но вот как оно при этом сохраняется – вот это вопрос.

– Ну как мне говорили умные люди – главное яиц мушиных не нажраться. А опарышей-то частенько жрут – особенно рыбаки на рыбалке да по пьяни… Насчет мяса – тут боюсь токо экспериментальным путем.

– А что мешает его засолить? – начитанный все же человек Саша. Кто ж еще сейчас про солонину-то помнит?

– Ты когда нибудь засолкой мяса занимался? И потом его ел?

– Нет.

– То-то и оно. Свеженина против солонины… Сравнения нету. Никакого, ни разу.

– Вряд ли Доктор здесь поможет… Один известный доктор своим новаторством довел команду не менее известного броненосца до бунта… «– Мясо вполне пригодно для пищи. – Да оно само за борт лезет!» цицирую из С. Эйзенштейн «Броненосец Потемкин».

– Ну не поняли тогда матросы, что такое «макароны по-флотски…» Вы будете смеяться, но опарыши на мясе действительно не являются препятствием для использования его в пищу Это я вам точно говорю мне камарат рассказывал, а он ветеринарно-санитарный эксперт был. Надо смыть опарыши водой, сварить мясо и всех дел.

– Эх, не было нас на Потемкине… Глядишь история по – другому пошла…

– Сильно же вы оголодали – это Дарья входит и в комнату и в разговор – о такой дряни заговорили. Оружие почистили? Давайте ужинать!

– Что сегодня на ужин?

– Тушеная медвежатина в специях. На всякий случай тушила 5 часов. Немного рыбкой попахивает, но мягчайшая – и свежая, без всех этих ваших гадостей.

Перед началом трапезы Николаич разливает водку, пользуясь своей чаркой – я ее раньше видел, но теперь вблизи замечаю, что она серебряная и вроде старинная.

– Николаич – а что это за чарка?

– Копия чарки для роздачи винной порции на флоте – в царское еще время.

– А покажите поближе?

Тут уже все заинтересовались, стали смотреть.

– Одна сотая часть ведра – читает Ильяс. – Это сколько? 100 грамм похоже?

– Сто двадцать три.

– Старинная!

– Нет, к сожалению. Это один из мастеров местных делает – с Монетного. Реплика, называется. Но мне все равно нравится.

– Да, красиво.

– Давайте выпьем. Тяжелый был день. Давайте выпьем за живых – чтоб нас побольше осталось!

Выпиваем. Надо бы водку получше охладить, нельзя сказать, что теплая, но похолоднее бы хотелось.

А мясо – в самый раз получилось. Рыбного запаха практически не чувствуется, хотя он должен бы быть, но специи Дарья умело применяет.

– А похоже на медвежатину.

– И на китятину.

– Так это и есть медвежатина!

– Так белая все же…

Заканчивается трапеза кофеем – из каких-то эрзацев и потому без кофеина.

– Надо бы овощей раздобыть – говорит Дарья после того, как ее многоголосо отблагодарили за ужин.

– Тут рынок поблизости был. Там должны быть и овощи и фрукты.

– Померзли наверное.

– Не должны бы. Морозов сильных не было. Другое дело, там ведь, похоже, все продавцы с покупателями остались?

– Скорее всего – да. И лучше бы туда на броне добираться. Как там у артиллерийских с БРДМами – что слышно?

– Один на ходу. Второй забросили – оказалось, что хуже сохранился, чем думали.

Там еще были такие же – разных модификаций, похоже, сейчас будут тщательнее выбирать. Но сегодня все на завтрашнюю операцию готовили. Адмиралтейство чистить.

– А что скажет начальник транспортного цеха, а, товарищ Званцев?

Званцев опять порывается встать, но ему опять не дают. Тогда он делает несколько странных движений – до меня только потом доходит, что это заменные манипуляции – вроде как полулежа, он одергивает китель, как если бы делал это стоя. Страшно неудобно строевому офицеру отдавать приказания в расслабленной позе, полулежа после завтрака. А наши прохиндеи явно это делают специально, наглядно показывая, что он тут – гость, а не коммандер на плацу перед строем подчиненных.

– Диспозиция такова: Адмиралтейство выглядит в плане буквой «П», концами выходя на Адмиралтейскую соответственно набережную. Внутри буквы «П» находится школа и жилые дома.

– Волга впадает в Каспийское море, а лошади едят овес!

– Пожалуйста, не перебивайте. Я и так максимально по-граждански выражаюсь. А не как должно. Продолжаю:

На въезде Дворцового моста отмечена автомобильная пробка, что осложняет дальнейшие действия. В машинах отмечено наличие людей, но на видеозаписи не разобрать – живы ли они или нет. Также большое количество зомби отмечены на Дворцовой площади и Невском проспекте. На Сенатской площади у памятника Медный Всадник их значительно меньше. На Адмиралтейской набережной – единицы.

Стоящая задача – инженерными заграждениями отсечь и ограничить для зомби доступ внутрь буквы «П», протянув заграждения от торцов Адмиралтейства до Невы, после чего деблокировать запертых в Адмиралтействе курсантов, преподавателей и часть штабных работников.

Для этого создается боевая группа в составе трех экипажей и вспомогательная с транспортной.

Боевые экипажи имеют следующие задачи:

Экипаж «Дворец» высаживается соответственно в части, ближней к Дворцовому мосту и Эрмитажу. Состоит из 32 человек – автоматчики комендантской службы Михайлова. Имеет задачей зачистку автомобильной пробки у моста и сдерживание зомби во время работы саперов по возведении заграждения от Восточной Арки Адмиралтейства до Невы с захватом Дворцовой пристани.

Экипаж «Сенат» состоит их 30 моряков из Кронштадта, высаживается с другой стороны Адмиралтейства и обеспечивает работу саперов по возведению заграждения со стороны Сенатской площади от Западной Арки Адмиралтейства до Невы. Дополнительно на них лежит обеспечение боеприпасами и спецсредствами курсантов Адмиралтейства.

Экипаж «Центр», как видно из названия, действует посередине, состоит из вашей охотничьей команды и гарнизонных автоматчиков – всего 26 человек. Имеет задачей зачистку территории внутри подковы.

Вспомогательная группа состоит также из трех групп.

– Масло масляное…

– Андрей, пожалуйста, помолчи!

Званцев прохаживается по нирванящему после ужина Андрею холодным уничтожающим взглядом и продолжает:

– Из трех групп.

1. Группа состоит из двух гидрографических судов типа «Фламинго» – вас как раз на них сегодня доставили сюда. Поставленная задача – высадка групп «Дворец» и «Сенат», поддержка огнем. А также максимальное отвлечение групп зомби путем использования сигнальных средств типа ракет, судовой пиротехники.

2. Группа из двух катерных тральщиков и известного вам буксира «Треска» с баржей. Поставленная задача – доставка конструкций заграждений и группы инженерной (саперной) поддержки. После выгрузки в зависимости от ситуации – поддержка боевых групп огнем или выполнение других задач.

3. группа из состава флота МЧС – оба «Хивуса» и их же патрульный катер имеет целью доставку экипажа «Центр» на место высадки.

Порядок высадки – первой волной высаживаются все три боевые группы, после чего встают на выгрузку катера, буксир и баржа 2 группы. Катера сейчас стоят под погрузкой в Кронштадте и должны быть здесь не позже 7.00 завтра.

Есть ли вопросы?

– Так точно! – у Николаича вопросы явно есть.

– Слушаю.

– Вопросы следующие – Петровский спуск будет огораживаться?

– Пока – нет. Будет задействован в выгрузке. Там будет видно.

– То наше имущество, что сегодня в результате путаницы попало неизвестно кому – мы получим?

– Вообще-то не совсем ваше. Вы уж так-то не задирайтесь. Получите. С утренними катерами. А пулемет – придется вернуть, он не для вас предназначался.

– Знаете, ребята. А пулемет-то я вам не дам.

– То есть как?

– Цитата. Речь товарища Верещагина. Но если серьезно – смешно – словно у вас там больше РПК нет. А если уж так пособлазняли и бросили – замените хоть чем иным.

– Зачем Вашей группе пулемет?

– Из принципа. Чую сильно всеми местами, что скоро и с людьми столкнуться придется – сейчас-то все как звери на лесном пожаре вместе шкуру свою спасают, а вот что дальше начнется – думаю всем понятно. Потому и хотел бы к своему арсеналу и пулемет присовокупить. Вам-то странно это объяснять – не будем мы с вами воевать, весовые категории не те. А РПК с банкой – очень был бы к месту.

– Раз такое дело, то скажу так: Вашу просьбу до командования доведу. Возможно, вы и правы насчет разборок. К сожалению. Но по поводу конкретно этого РПК у меня приказ следующий – организовать вручение Вам собранного набора всяких полезных вещей. Отдать Вам пулемет – приказа не было. Потому давайте не спорить. Не думаю, что нам стоит сейчас устроить ругань по этому поводу. И я не хочу вас обижать, тем более после вашей сегодняшней работы и вы уж мне спину не грызите.

– Ладно. Следующий вопрос – что предполагается делать с кораблем – рестораном, который там стоит… Забыл как его называют, этот дебаркадер…

– Название оригинальное – «Кронверк». Ничего не делать – блокировать и вычистить от тех мертвецов которые шляются по нему сверху. Чистить будем потом – сегодня вот полезли совместно гарнизонные с артмузейными Зоопарк очищать – понесли потери – двое укушенных.

– Кого укусили?

– Один из беженцев – ранен был тяжело, уже умер. Второй – тот старик, который на собрании Овчинникова выдвинул. Он пока жив – его в Артмузей забрали, мимо крепостного карантина. Похоже, как мы с Сашей – отвечает за Званцева мент с… Раньше он был с «Кедром», а теперь как прирос к ППС. Похоже, что он к нашей компании пристал прочно. Знаю про него только, что зовут Дмитрием, был опером.

Да, жалко деда. Боевой был старик. Но тут уж ничего не попишешь. А вот что они решили насчет медобеспечения этой глобальной операции? Спрашиваю.

– Вы начмедслужбы Крепости – Вы и решайте – пожимает плечами Званцев.

Понятно. Ладно, заберу с собой медсестру с ночного ее дежурства – организуем подобие врачебно-сестринской бригады. Собственно особо там ничего быть не должно – разве что травмы по неосторожности. Пока укус зомби смертелен – как дуэль на мясорубках, любое ранение летально и врачу особенно-то и лечить нечем…

Разве что пулей…

Званцев идет звонить в Кронштадт (надеюсь, что по поводу наших прибамбасов), а я спускаюсь на первый этаж отзвониться родителям и братцу.

У родителей все без изменений, только очень волнуются за нас. Еще занимались тем, что обзванивали всех наших родственников. Мне собираются рассказать про весь наш род как таковой, но я не очень рвусь слушать у кого что. Живы – и ладно. Еще раз прошу родителей быть поосторожнее.

Братец сообщает, что в целом дела неважнец. Сидят там же, к ним прибилось еще две мелкие девчонки, которые все время хнычут и действуют на нервы. Еще на выстрелы пришел водитель милицейского УАЗа.

Спрашиваю – уже обращенным?

Оказывается – нет. Живехонький. Но без патронов вовсе. Пистолет тоже потерял. Самое смешное, что и бензину в УАЗе – шиш да нишиша. Этот долбевич хотел разыграть какую-то шибко ловкую комбинацию – в итоге полагает, что бензина в баке то ли на пять километров, то ли на километр. Раньше это значения большого не имело, а вот сейчас – уже имеет. И попутную не остановишь и на галстук взять некому. Говоря понятнее – «Хитрый план – катить колесо».

Пытались слить бензин из стоявших неподалеку машин – не преуспели. У одной бак засунут хрен знает куда, а другая – пустая, аж обсохла. Появление дежурной парочки зомби не способствовало успеху. Сливать бензин из машины, в которой подмога приехала – тоже неинтересно – во – первых его и там немного, во – вторых Миха не уверен, что новоявленный сослуживец не слиняет по – тихому. Есть за сослуживцем некая жлобливость и крысоватость.

Но хуже всего то, что патроны-то порастратили. А зомби вокруг только больше стало. Вскрытие же прозектора еще сильнее настроение испортило – за короткий промежуток покойный отрастил себе приличный набор зубов (Всего братец насчитал 44 зуба, потом позвал Миху с его отцом и те насчитали столько же) и усилил несоразмерно челюсти, мозг уменьшился, зато толщина кости в лобной части стала сантиметра два – пила не взяла. Также отмечается наращивание мускулатуры шеи и конечностей, особенно верхних. При этом совершенно непонятно, как организм функционировал. Такая же нелепица, как неиссякающая бутылка пива…