Текст книги "Рузвельт (СИ)"

Автор книги: Дилан Лост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Там будет шоколадный фонтан.

Я выбралась из машины со скоростью олимпийского легкоатлета. Окрыленная мыслью о баре с мохито без подгнившей мяты и настоящем шоколадном фонтане, я чуть было не навернулась о ступеньку у входа в отель. Артур, вовремя схвативший меня за талию, спас мне жизнь.

– Все пришли с родителями? – заметила я, оглядывая прибывавших гостей.

Столько красивых и дорогих машин я не видела даже в автомобильных журналах, по которым фанатеет Джулиан.

– Полагаю, что да.

– И твой отец там будет?

Артура немного передернуло, но он быстро взял себя в руки и с невероятным облегчением ответил:

– Нет.

У широких дверей под государственными флагами стояли приветливые швейцары. Я улыбнулась одному из них, пока мы с Артуром проходили внутрь.

Попав в огромное фойе, я начала озираться по сторонам, примечая до блеска начищенный пол, отражение в котором было видно лучше, чем в заляпанном зеркале, висевшем у меня в ванной. С каждым шагом я все больше боялась шкрябнуть каблуком по поверхности, поэтому походка у меня была странноватой.

Впечатляли меня не только полы, но и люди. До чего же необычные здесь были люди! Девушки в платьях со сверкающими длинными подолами и парни в дорогих смокингах.

Я задышала глубоко, снова начиная сомневаться в собственной неотразимости, но Артур уверенно сжал мою руку, лежавшую на его локте. Собравшись с духом, я нашла в себе силы идти дальше.

– Шоколадный фонтан, – прошептала я себе под нос.

– И королевские креветки в лимонном соке, – подбодрил Даунтаун.

Сверкая ожерельем, подаренным Артуром, в шикарном платье от Сильвии и гордо-вздёрнутым подбородком я вошла в зал, где проходило это непонятное, не имеющее никакого точного названия торжество.

Ну ладно, в «гордо-вздёрнутом» состоянии мой подбородок долго не продержался. Потому что от увиденного у меня отвисла челюсть.

Зал был просто громадным со множеством круглых столов. На них располагались именные таблички, как на вручении «Грэмми». Всюду сновали официанты в выбеленных фартуках и перчатках, докладывая на стойки закуски и напитки. Центр зала занимала небольшая сцена, пространство перед ней оставалось пустым, на стене позади висел большой экран. Я словно попала в другой мир к аристократам с огромными люстрами, гобеленами и элегантной мебелью.

Я ожидала увидеть пунш с водкой, пьяных в умертвь подростков и какого-нибудь паренька, у которого от диких танцев под Снуп Дога порвались штаны. А это какое-то распределение первокурсников в Хогвартсе.

И я непременно попаду в Слизерин.

– Почему ты ни с кем не здороваешься? – спросила я, наблюдая, как все вокруг перекидывались сдержанными кивками и рукопожатиями.

Народу здесь собралось уже приличное количество. На каждом углу велись светские разговоры про «ренту», «акции», «сделки» и какую-то непонятную «ситуацию в Марокко», а у меня даже нет интернета, чтобы все это загуглить, потому что свой телефон я на прошлой неделе постирала вместе с джинсами.

– А я тут никого особо не знаю, – беспечно отозвался Даунтаун. – Я же «новенький», помнишь?

– Помню. – сказала я. Хоть и наблюдала совершенно другую картину.

Артур, может быть, никого и не знал, но складывалось впечатление, что его знали все.

Все смотрели и заглядывались, косились взглядом то на меня, то на Артура. Как стайка пеликанов, готовых сожрать бедного Немо.

Незнакомая девушка выскочила перед нами, сверкая яркой улыбкой, от которой меня почему-то воротило.

– Здравствуй, Артур! – каким-то непостижимым образом ее улыбка стала ещёшире.

– Здравствуй, – едва заметно кивнул парень.

В один прекрасный момент ее губы свернулись в трубочку и потянулись к Даунтауну. Чмок получился бесшумным, но оглушил меня с мощностью взрыва.

Я хотела со всей дури заехать ей по лицу.

Но вместо этого пришлось просто протянуть руку для рукопожатия.

– Привет. Я Тэдди. Тэдди Картер.

Рукопожатие у меня получилось крепким. Наверно, чересчур крепким, потому что девушка немного скривилась.

«Это тебе за поцелуй в щеку, гадюка», – злорадно усмехнулась я про себя.

– Меня зовут Эванджелина. – сказала она, незаметно разминая запястье.

Не «Эви», не «Энджи», не «гадюка, чмокающая чужих Даунтаунов». Эванджелина! От этого пафоса меня тошнило.

– А «Тэдди» – это производное от…?

– От медведя. – хмыкнула я. – Тэдди, как медведь.

– Плюшевый, – улыбнулся Артур, беря меня за руку.

– Так вот из-за кого Арт с нами больше не гуляет! – к нам подошел блондин с зализанными волосами, и я узнала в нем парня, с которым Артур приходил в «Круз» в первый день нашей встречи. А гадюка-Эванджелина оказалась той самой вешавшейся на него вегетарианшей. – Приятно познакомиться, Тэдди!

Блондин отсалютовал мне бокалом шампанского.

– Как тебе мероприятие? – поинтересовался он.

Я попыталась изобразить такое же скучающее выражение лица, как и у всех присутствующих.

Честно говоря, к такому люксу я не привыкла. У меня была обычная государственная старшая школа. Там уборщик разговаривал сам с собой, учителя плотно сидели на психотропных, по средам всех травили горелыми рыбными котлетами, и из туалетов воняло так, словно для Мидтауна канализацию ещё не придумали.

– Я тут всего пять минут, но вроде бы не так плохо, как я ожидала. Правда музыка – тоска смертная.

– Вы, конечно, припозднились, но Пайнс все равно еще не успел наклюкаться.

– Мистер Пайнс – директор нашей школы, – пояснил Артур.

– Именно. Поэтому вечеринка еще только разгоняется. Скоро всех этих старпёров развезет от мартини, и заиграет что-то кроме Бетховена, да, Арт?

Блондин хоть и коверкал имя Артура, но казался не таким уж напыщенном индюком, как все остальные. И тем не менее, его статной фигуры было недостаточно, чтобы удержать мое внимание. Я оглядывалась вокруг, разведывая обстановку. Все пыталась заприметить обещанный мне шоколадный фонтан. Но вместо этого мой взгляд зацепился за знакомую худую фигуру и недовольное выражение лица.

– Адам?! – удивилась я.

Артур, как и все остальные, озадачился.

– Вон там, – сказала я, показывая пальцем на Адама в официантском фартуке. – Это точно он!

– Тот официант? – скривилась Эванджелина. – Ты его знаешь?

Я открыто ее проигнорировала, повернувшись к Артуру.

– Пойду с ним поздороваюсь, хорошо?

– Конечно, – он галантно поцеловал мою руку, прежде чем отпустить.

Я понеслась к нему в припрыжку. Последний раз я так радовалась встрече с Адамом лет в тринадцать, когда он был самым крутым и единственным татуированным парнем, которого я знала.

– Возьмешь пару моих смен в «Крузе» на следующей неделе? – спросила я, подкравшись к нему со спины.

Адам застыл, а затем развернулся ко мне, не показывая ни капли удивления.

– Привет, крошка.

– Привет, Билли.

Его бабочка оказалась немного перекошенной и отчего-то такой ее вид меня сильно раздражал. Плюнув на все нормы этикета, я поправила ее концы и расправила воротник.

– Ну вот, гора чаевых обеспечена, – решила я.

– Главное, чтобы не порвалась, если решу вздернуться. – Адам скривился. – Ну и тупняк же тут.

– Как ты вообще здесь оказался? – все же спросила я.

– А я по-твоему должен протирать дома штаны, пока полным ходом идет вечеринка мешков с деньгами? Я все-таки профессионал.

– И как ты про неё узнал?

Адам сдавленно кашлянул, решив проигнорировать вопрос. Но я все равно догадалась.

– Хайд? – взбудоражилась я. – Вы что, ребята, общаетесь? Переписываетесь и все такое? И как давно?

– Иди нахрен, Тэдди. Я тут заведую всеми напитками, если что. И рука с клафилином может случайно дрогнуть над тем, который решишь поглотить ты.

Я только улыбнулась, не в силах злиться на него. Чего нельзя сказать в отношении Хайда. Он еще получит от меня взбучку за неизвестно откуда взявшуюся склонность к скрытничеству.

– А ты зачем сюда приперлась? – спросил Адам.

– А то ты не знаешь.

– Я имею в виду, чего ты трешься тут около меня, а не рядом со своим снобиком?

– Не хочу таскаться за ним, как собачонка на привязи. Приятно, что он думает, будто бы у меня тут тоже есть друзья.

– Может, еще выпьем с тобой на брудершафт, чтобы он окончательно обалдел от счастья?

Я закатила глаза и на автомате обернулась посмотреть на покинутого Артура с его друзьями. За мной хмуро наблюдала только гадюка-Эванджелина. Если бы я висела на краю утеса, она бы скинула меня оттуда, как Шрам Муфасу.

От такого прозрения мне стало не по себе, и я мысленно провела черту между мной с Адамом и одноклассниками Артура, к которым я все равно не смогу приобщиться.

– Не борщи с шампанским. – перед уходом посоветовал Адам. – Эти воротилы не особо любят блюющих до отключки девчонок.

Через несколько минут до меня все же дошло, что вечно сохранять дистанцию в несколько футов между мной и гадюкой не получится. Так что пришлось снова отправиться в бой.

Мы сидели за габаритным круглым столом – я, Артур, гадюка-Эванджелина и Блондин, имя которого уже вылетело у меня из головы. Как и рекомендовал Адам, я не налегала на алкоголь, посвятив всю себя закускам на столе. Я перепробовала все, до чего только смогла достать – даже вяленую оленину и сыр с голубой плесенью (хоть ничего из этого мне и не понравилось). За звуками моей стучащей челюсти я разбирала некоторые отрывки фраз, когда друзья Артура вспоминали общих друзей, совместные посиделки и любимые уроки. Блондин даже сказал пару слов на французском, но такое великолепное произношение, как у Артура, ему и не светит.

Когда до моих ушей дополз кусочек чьего-то разговора про «Битлз», я немного ожила.

– Мой папа очень любит «Битлз»! – поведала я.

– А кто не любит?

– Ну, мой второй папа, например.

Это правда. Джек во время «Эй, Джуд» разыгрывает приступ удушья.

Эванджелина задумчиво свела брови.

– Ты имеешь в виду – отчиму? – уточнила она.

– Нет, папе. У меня их двое.

– Двое?!

– Ага. Вот такой я сорвала куш.

Повисло неловкое молчание, и я готова была провалиться сквозь землю.

Начало казаться, что мы все в мини-холодильнике, и среди сливок общества я – пачка просроченного молока, которую уже неделю никто не выбрасывает.

В какой-то момент натужно улыбаться и делать вид, что я понимаю, о чем все разговаривают, совсем надоело. Не помогала даже рука Артура, успокаивающе поглаживающая под столом мое колено.

Не знаю зачем, но я снова решила найти Адама и немного с ним поболтать. Я выгадала время, когда он остановился у барной стойки, чтобы протереть стеклянные бокалы.

– Ты начинаешь действовать мне на нервы. Ну и чего тебе не сидится на своем месте? – завелся Адам.

– Они все такие выхоленные. Мне там как-то не по себе, – призналась я.

И только в следующее мгновение поняла, что плачусь в жилетку Адаму. Хоть он и не придал этому вообще никакого значения.

– Ну а я как рыба в воде. Вообще-то, эти малолетки в туалете долбят столько кокаина, что кого-то из них через пару часов вывезут отсюда вперед ногами.

Под моим внимательным взглядом Адам полотенцем до скрежета вытер два бокала.

– Это какое-то издевательство – закатил глаза он, поглядывая на сцену, откуда весь вечер читали свои речи учителя, спонсоры и некоторые из родителей учеников.

На этот раз туда вышли несколько человек с гитарами и музыкальной аппаратурой. Представившись и поприветствовав собравшихся гостей, они заиграли очень знакомую мелодию.

– Лучше тюрьма, чем «Битлз», – Адам кинул белое полотенце на стойку и ушёл. Видимо, в какой-нибудь подвальчик с очень хорошей звукоизоляцией.

А я тем временем решила приступить к действиям.

Обнаружив стол, за которым сидел Артур, судя по всему, выискивающий меня взглядом, я двинулась в его направлении. Вид у меня был неустрашимый.

Даунтаун с интересом следил за моим стремительным приближением, и улыбка на его лице становилась шире с каждым моим шагом.

– Я приглашаю тебя на танец. – объявила я у стола.

Артур бросил весёлый взгляд на абсолютно пустое пространство около сцены.

– Я принимаю твоё приглашение.

С важным видом вытерев полотенцем с уголков рта несуществующие крошки, Артур прокашлялся и встал из-за стола. Вытянувшийся передо мной в полный рост, он представлял собой шикарное зрелище. Я даже на секунду забыла, что пригласила его потанцевать. Хорошо, что Артур быстро сориентировался и повёл меня к сцене, где мы вдвоём были первопроходцами.

Я старалась не обращать внимания на направленные на нас взгляды.

Артур, видимо, подумал, что я приглашаю его на что-то вроде медленного танца, но я обрубила на корню все его попытки положить руку мне на талию.

В таком месте нельзя было танцевать так же нелепо, как под Майкла Джексона на нашем заднем дворе. Но я все же решила попробовать.

Я начала совершать какие-то нелепые движения руками и корпусом. Напоминало это что-то среднее между танцем маленьких утят и «Макареной». Под легкий мотив «Битлз» это совсем не вписывалось, но Артур все равно принял вызов, дополнив мою хореографическую постановку движением аквалангиста. Получилась сцена из «Криминального чтива», только мы были не под наркотой.

Даже представить не могу, что о нас подумали окружающие. Если бы посреди этого танцевального баттла в зал ворвалась полиция, сказав лечь на пол и сложить руки за голову, я бы даже не удивилась.

Песня «Битлз» постепенно заканчивалась, а вот наши безумные танцы – нет. К нам даже присоединился Блондин со своей спутницей – первые люди, не побоявшиеся выглядеть такими же идиотами, как мы с Даунтауном.

Позже к сцене начало проходить все больше и больше людей. Уловив настроение толпы, музыканты заиграли песню поживее.

Выбившись из сил, я все же остановилась и привалилась к Артуру в поисках поддержкой.

– Прости. – сказала я, посмотрев на него снизу вверх.

– За что?

– Я не такая, как они. Я не вписываюсь.

– Да, ты не такая. – кивнул Артур. – И ты здесь именно поэтому. Я бы ни за что не позвал тебя, если бы ты была противной капиталисткой, которая думает о своей прическе больше, чем об окружающих.

– Если ты о прическе Эванджелины, то давай признаем – она у нее, что надо.

– Не сравнится с твоей.

Я только пожала плечами. Надо признать, Хайд постарался на славу. Никакие прыжки и дикие мотания головой не смогли разрушить это стальное сооружение.

– Тэдди, – с улыбкой проговорил Даунтаун, проводя пальцем по моей скуле. – Ты что, не видишь? Я же влюбился до одури. В твои танцы и твою непохожесть. Никогда не меняйся, слышишь меня?

Мое сердце. Мое бедное плавящееся от безграничной нежности сердце.

– И я люблю тебя.

Решив немного передохнуть, мы покинули сцену. Даунтаун отошёл в уборную, а я направилась к стойке с напитками. Я помнила правило – не налегать на шампанское. Поэтому выпила, наверно, галлон апельсинового сока. Еще пара пару минут таких танцев, и я бы умерла от обезвоживания.

– Ну и жару вы там задали, – послышался комментарий за моей спиной.

Все еще немного запыхавшаяся, я рассмеялась.

– Спасибо! – я обернулась и увидела перед собой высокого темноволосого мужчину лет сорока. – Мистер…?

– Роджерс, – представился он, протягивая мне руку.

– Теодора Картер, – я тоже протянула руку. Не знаю, почему мне в голову взбрело представиться полным именем.

– Очень красивое имя. Ты знаешь, что оно означает?

– Боюсь, что нет.

– Как же так? – покачал головой мужчина, улыбаясь. – С греческого оно переводится, как «божий дар». В середине шестого века жила византийская императрица с таким именем.

– Не думаю, что меня назвали в честь императрицы, – допив остатки сока с дна бокала, я поставила его на стол. – Я, скорее, унаследовала имя какой-нибудь двоюродной прабабушки, у которой было не все в порядке с головой, либо меня назвали в честь салона красоты, который уже давно обанкротился. В общем, никакого намека на голубую кровь.

Мистер Роджерс посмеялся.

– Артур был прав, у тебя отменное чувство юмора.

– Вы знаете Артура?

– Конечно.

– И он рассказывал вам обо мне?

– Совершенно верно.

– Странно, а я вот о вас никогда ничего не слышала, – призадумалась я.

– В этом нет абсолютно ничего странного. Артур не любит обо мне рассказывать. – в его глазах почему-то не было ни капельки сожаления по этому поводу.

– Почему?

Приветливая, располагающая к себе улыбка мистера Роджерса внезапно превратилась в оскал, и я нервно сглотнула, ожидая ответ.

– Наверно, потому что я его отец.

Примечания к главе:

(*) «Majolie»  (с франц.) – «Моя красавица»

(*) «Monamour»  (с франц.) – «Моя любовь»

Глава 22

Отец.

Отец Артура, видел, как у меня по подбородку стекала капелька апельсинового сока, пока я травила любимые самоуничижительные шуточки!

Вот так всегда. Казалось бы, после стольких серий «Закона и порядка» я уже должна работать детективом в ближайшем полицейском участке. А на деле все очевидные выводы (как и то, что убийца – дворецкий) доходят до меня в самую последнюю очередь.

Сразу заметить сходства между Артуром и его отцом мне не удалось. Зато сейчас я начала подмечать знакомую прямую осанку, высокие скулы, тот же идеально-выглаженный воротник и сверкающие запонки.

Я непроходимая тупица.

– Вот это да, – вырвалось у меня.

Мистер Роджерс только улыбнулся.

– Артур сказал, что вы сегодня не придете.

– Полагаю, Артур и сам пока еще не в курсе, что я пришел.

– Вы решили сделать ему сюрприз?

– Сюрприз? – мистер Роджерс рассмеялся, и что-то в его смехе мне совсем не нравилось. – Если только крайне неприятный.

– Не понимаю.

– Отнюдь. Ты прекрасно все понимаешь. Скажем так – Артур будет крайне недоволен моим приходом. Но в любом случае, я здесь не ради него.

Он сказал это так, словно его сын по нескольку раз в день заканчивает школу, и обращать внимания на это мероприятие нет необходимости.

– Тогда что вам здесь нужно? Только не говорите, что тоже пришли ради шоколадного фонтана.

К нему уже битый час невозможно подобраться из-за выстроившейся к столику пятифутовой очереди.

– Бери выше. – подмигнул Роджерс. – Я пришел сюда исключительно ради тебя, Теодора.

Я застыла, как вкопанная. Почему-то мужчина не создавал впечатления любопытного родителя, надеявшегося хоть одним глазком посмотреть на девушку своего дорогого сына. С каждой секундой он все больше походил на паука, плюющегося на меня желудочным соком.

Вот только он не на ту нарвался. Меня не испугать ни джунглями, ни рептилиями, ни членистоногими.

– Ну вот она я. У вас что-то срочное или я успею быстренько сбегать за последней порцией тарталеток с красной икрой?

Мистер Роджерс сдержанно улыбнулся, протягивая мне руку.

– Понимаю, что ты порядком выбилась из сил за четыре песни подряд, но все же надеюсь на танец.

Я медленно оглядывалась вокруг, надеясь заприметить Артура, но его нигде не было. Я не могла прочитать Роджерса, его намерения и настроение. Было очевидно только то, что у меня нет выбора. Если в его предложении таилась скрытая угроза, то нельзя, поджав хвост, давать заднюю. Ну а если я просто маниакальный параноик, и все это мне только кажется, то тем более глупо отказываться от обычного танца.

– Была не была, – я приняла его руку. – Но если что, я не беру на себя ответственность за ваши отдавленные ноги и испорченные ботинки, сколько бы они не стоили.

А стоили они, скорее всего, очень много.

Мы с мистером Роджерсом начали двигаться под музыку. Он – абсолютно непринужденно, а я – в ожидании его первой атаки. Я продумывала свой следующий ход, рассуждая, как уложу его на лопатки ответом на какой-нибудь каверзный вопрос. Но последовавшая минута молчания начала меня немного нервировать. Что он замышляет?

– У вас с Артуром разные фамилии, мистер Роджерс, – заметила я.

– Все верно. Артур взял фамилию своей матери.

– Почему?

– Понятия не имею. Смена фамилии прошла без моего ведома. Ауч! – скривился он, когда я задела каблуком его лодыжку.

– Прошу прощения.

– Не страшно, – он улыбнулся. – У меня к тебе вопрос.

– Спрашивайте, – невозмутимо отозвалась я, хотя чувствовала себя крепостью, которую пытаются взять штурмом.

– Что ты думаешь об Артуре?

Я посмотрела на мистера Роджерса серьезным взглядом. Мой план «Мисс Конгениальность» с треском провалился, ведь говоря об Артуре, отвечать уклончиво не хотелось. Против воли я даже немного улыбнулась.

– Я думаю, он замечательный. Добрый, отзывчивый, терпеливый и даже немного упертый, когда отрицает свое обсессивно-компульсивное расстройство. Он всегда будет лучшей частью меня, но одновременно с этим он, как…заварное пирожное вон с того стола. Привлекательный, но не уверена, что могу позволить его себе в таком узком платье.

– Точнее бы не сказал даже я, – кивнул мистер Роджерс.

– А что думаете о нем вы? – спросила я, прекрасно зная, что он ожидает от меня этого вопроса.

– Знаешь, Артуру пророчат великолепное будущее. И основано оно не на пустых домыслах и надеждах, потому что мой сын действительно располагает необходимыми ресурсами для достижения всех своих высот. Через несколько лет я вижу его выпускником Оскфорда, преемником нашего семейного дела, приумножающего его капиталы. Кто знает, может, однажды и он станет одним из спонсоров этого учебного заведения? Он вполне заслуживает подняться на эту сцену, – Роджерс повел подбородком вбок, – взять в руки микрофон и поблагодарить тех, кто помог ему на жизненном пути. А в особенности малышку Теодору Картер. Ведь все его успехи стали возможными потому, что ты его отпустила.

– Что?

Я не успела услышать объяснений – твёрдая рука коснулась моего предплечья. Обернувшись, я поняла, что за мной стоял Артур. Челюсти у него сжимались от злости, и грудь вздымалась так, словно путь до нас был бегом с препятствиями.

– Мы уходим, – заявил он.

– Почему?

Очередной мой вопрос остался без ответа.

– Артур, стой! – воскликнул мистер Роджерс.

Но он словно не слышал. Крепко держа меня за руку, парень лавировал между танцующих около сцены пар и стремительно пробирался к выходу.

– Артур! Артур, что ты делаешь? – не переставала спрашивать я, тщетно пытаясь притормозить. – Да остановись же!

Просьба возымела эффект только у самого начала зала. Артур повернулся ко мне, взяв обе мои ладони в свои.

– Прости, Тэдди, но нам правда очень нужно уйти! Я объясню тебе все в машине, обещаю.

– Почему мы вообще бежим? Там ведь твой отец. – происходящее не укладывалось в голове. – Ты боишься его? Или это все я? Ты меня стыдишься?

– Боже, ну что за глупости? – он рассеяно поцеловал тыльную сторону моей ладони. – Ты здесь совсем не причем. А вот мой отец…

– Что с ним не так?

– Он… – Артур вздохнул. – Он…

– Не трус, в отличие от некоторых, – отчетливо произнёс голос за нашими спинами.

Артур снова двинулся с места, как ошпаренный, уводя меня вслед за собой.

– Не убегай от меня, Артур! – послышалось сзади. – Сколько можно играть в эти глупые игры?!

– Какого черта ты забыл здесь? Зачем ты появился?! – в Артура словно вселился демон. – Тебя неделями не бывает дома, ты всегда пропускал все семейные ужины, праздники и дни рождения. Тебя никогда не было там, где ты нужен. И ты вдруг решил прийти сегодня? Ты издеваешься надо мной?

Я тронула Артура за руку. Он обернулся и посмотрел на меня полным боли взглядом.

– Давай уйдем, Тэдди. – снова попросил он. – Пожалуйста, давай просто уйдем отсюда?

– И долго ты планируешь держать ее в неведении? Общение с этим сбродом превратило тебя в законченного лгуна.

– Иди к черту!

– И к тому же грубияна.

– Что происходит?! – я встала между ними, пышущими друг на друга праведным гневом.

– Ты скажешь ей? – поинтересовался мистер Роджерс. – Или мне придется сделать все самому?

– Артур? – тревожно проговорила я, желая услышать все от него. Что бы то ни было.

– Маркхем Кристофер Роджерс, – сказал Артур, смотря на отца. – Директор и основатель компании «Роджерс-Комбайн». Той самой, что скупает все земельные участки рядом с Истерн-Маркет. Включая тот, где стоит твой дом, Тэдди.

– Так это вы? – наконец дошло до меня. – Это вы пытаетесь превратить наш дом в парковку?

– О, дорогая, я не пытаюсь, – рассмеялся он.

Глаза его при этом оставались холодными, как дрейфующие льдины.

– Я уже это сделал. Мой главный инженер как раз сегодня показал все утвержденные планы. Наконец-то на месте этой груды мусора будет построено что-то приличное.

Стоять между ними стало невыносимо. В поисках опоры я привалилась к стене позади себя.

– Мне казалось, что закуски на столе у сцены мерзкие. Но от вас меня тошнит даже больше. – обратилась я к мистеру Роджерсу.

– И все же давай признаем, что не я разрушаю Артура. А ты.

– Не слушай его, Тэдди, – сказал Артур.

Я покачала головой.

– Говорите, мистер Роджерс. Другой возможности высказаться у вас может не быть.

– Благодарю, – снисходительно улыбнулся он. – Поверь, меня очень радует твоя рассудительность. Это значит, что ты действительно сможешь понять. Что ты обуза. Для Артура ты – якорь, который он и не планировал сбрасывать. Ты не принесешь ничего хорошего в его жизнь. Все, то ты делаешь – это лишаешь его возможностей и перспектив, принадлежащих ему по праву с самого рождения.

– Каких еще возможностей и перспектив?

– Я говорю об Оксфорде. Артур, не хочешь рассказать милой леди, с каким заявлением ты пришел ко мне не так давно?

– Не надо. Не делай этого, прошу. – держась за голову, словно ее пронзила дикая мигрень, Артур облокотился о стену рядом со мной.

Мистер Роджерс возвышался над нами, словно мраморный обелиск, отбрасывая зловещую тень. Я чувствовала себя маленькой и беззащитной, как и сгорбившийся Артур.

– На днях мой, обычно благоразумный, сын заявил, что он не будет поступать в университет в этом году. Ему хочется пропустить этот год, остаться в Детройте и разобраться в себе.

– И? – я заломила бровь.

– Не заставляй меня усомняться в твоих аналитических способностях, которым я так импонировал секунду назад, Теодора. – покачал головой мистер Роджерс. – Артуру не за чем «искать себя». Он давно найден. Всегда было понятно, кем он станет. Чтобы ни в чем не нуждаться, чтобы не закончить отребьем, как…

– Не убедили. – перебила я. – Ни вы, ни ваши беспардонные заявления о том, что жизнь Артура совершенно от него на зависит. Вы не заслуживаете такого сына, как он. И уж абсолютно точно вы не заслуживаете распоряжаться его судьбой.

Я думала, что победным рывком увильнулась от всех его обвинений. До того, как Роджерс процедил:

– Это её ожерелье.

– Ее? – не поняла я.

Ответить Роджерс не успел – кулак Артура с размаху пришелся по его лицу гораздо раньше. Раздались женские вскрики и грохот, мистер Роджерс упал на пол, зажимая кровящий нос.

– Прекрати! Заткнись! Заткни свой чертов рот! – Артура бессильно тряс отца за лацканы пиджака. – Уйди отсюда. Просто уйди! Почему ты снова все разрушаешь? Ты разрушил маму, Анну, разрушил меня. Ты добрался даже до Тэдди! Я никогда не убегал от тебя, ты что, не видишь? Я спасался! Но раз уж мне все равно уже конец, позволь спасти хотя бы ее. Хотя бы Тэдди.

По толпе пошли шепотки, к нам подбегали обеспокоенные официанты, от помощи которых мистер Роджерс отказался.

– Так чье это ожерелье? – снова тихо спросила я.

Артур посмотрел на меня, словно говоря – вот он, наш шанс. В ответ я лишь отрицательно помотала головой. Такой муки и отчаяния в его глазах я еще никогда не видела. Но он понял.

Он понял, что я уже не могу уйти.

– Анны, – ответил мистер Роджерс. – Это подарок ей на девятнадцатилетие.

– Вот только она до него не дожила. Не без твоих стараний. – заметил Артур.

– Не смей. – мистер Роджерс угрожающе понизил голос, поднимаясь с пола. – Прекрати жить во лжи, которую ты сам же себе и придумал. Помни, что мы оба любили ее. И мы оба ее потеряли.

– Боже, – я чувствовала себя ужасно.

Ожерелье внезапно начало весить тонну, тяжелейшей ношей разрывая мне гортань и ключицы. Я надела на себя чей-то неполученный подарок, чей-то неотпразднованный день рождения. Чью-то трагически-оборвавшуюся жизнь.

– Тэдди? – Артур подлетел ко мне и обеспокоенно схватил за плечи.

– Как ты мог? – я задыхалась, еле держалась на ногах.

Он называл меня «Рузвельт» с самого первого дня. Не в честь президента с горы Рашмор, а в дань сестре, которую в свое время не смог уберечь. Я – отблеск той жизни, которая потухла в ее глазах, и я – попытка его искупления.

«Позволь спасти хотя бы ее. Хотя бы Тэдди».

– Подожди немного, – шептал Артур, нервными движениями пытаясь расстегнуть замочек на ожерелье. – Вот так. Тебе легче?

Когда я почувствовала, что ничего больше не разъедает мою кожу и внутренности, я отлетела в другую сторону от Артура.

Что я, кроме как очередная жизнь, которая может быть загублена его отцом? Где во всей этой истории была всего лишь горечь и сожаление, а где настоящая любовь, о которой он столько говорил мне?

Заметив мое состояние, Роджерс решил добить меня окончательно.

– Если тебе кажется, что его чувства – это не плод тоски от потери близкого человека и не самая обыкновенная жалость к девочке из трущоб, которая в скором времени станет бездомной, то тебе пора повзрослеть, Теодора.

Он говорил, все туже затягивая у меня на шее невидимую петлю.

– Знаешь, что самое ужасное во всей этой ситуации? Ты действительно милая девушка, Теодора. – то, как он произносил мое полное имя, почему-то выводило меня из себя. – Думаешь, я не знаю? Не верю в искренность твоих чувств? Я верю. Я думаю, ты любишь его и, к сожалению, даже не заметишь, как сбросишь его в яму, где он в итоге сгниет. Мне очень жаль, что придётся стать тем человеком, который убьёт всех единорогов в том сказочном мире, где ты живешь. Но такова реальность – кому-то всегда должно быть больно.

Я отвернулась, в надежде спрятаться от его напряженного взгляда.

– И все же я могу помочь тебе, – продолжал он. – Я знаю, какого это – терять нечто очень дорогое сердцу. Поэтому я оставлю твоей семье дом. При условии, что ты оставишь мне моего сына. И никогда не увидишь его снова.

Терпеть этого я больше не могла. Орнамент на стене зала у главной двери начал въедаться в меня, стал частью уставившегося на него зрачка. Наконец решившись взять себя в руки, я перестала дрожать.

Снова обернувшись к нему, я смерила мистера Роджерса презрительным взглядом. Он больше не будет возвышаться надо мной. Ни он, ни кто-либо другой в этом зале.

Я прошла к удивленному Адаму, стоявшему в двух шагах от нас, и взяла с его подноса два бокала шампанского.

– Это для меня, – выпалила я, тут же опустошив бокал.

Второй фужер с подноса я протянула мистеру Роджерсу.

– А это для вас.

– Вынужден отказаться.

– А я настаиваю, – с этими словами я выплеснула содержимое прямо ему в лицо.

Роджерс даже не шевельнулся. Капельки шампанского опасно стекали с его подбородка на рубашку, разбавляя желтым цветом красные пятна крови на белоснежном материале.

– Ты ведь знаешь, у меня здесь охрана повсюду, – сказал он спокойно.

– А у меня здесь Адам. И у него уже столько уголовных приводов, что вам лучше сначала убедиться в том, что ваши охраннички прошли через Афганистан, прежде чем он ими займётся.