Текст книги "Still in Love With You (СИ)"

Автор книги: DaisyFlower

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)

Кровь шумела в ушах, а воздух наполнился запахом железа и горелого пороха. Всё происходило так медленно, словно кто-то поставил запись на медленный режим, хотя, возможно, всё было куда быстрее. Матиас пошатнулся и стал оседать на пол. Он был ошеломлён и не мог остановить меня. Я не отступала. Вновь вынув нож, я всадила его в третий раз, задев в этот раз какую-то артерию и на меня брызнула кровь. Я задохнулась от неприятного ощущения, но руки уже не слушались меня. Я не знала, сколько раз уже всадила в этого мерзавца нож, но он до сих пор был жив. «Где это чёртово сердце?!»

– Не стоит шантажировать меня детьми. Вы задели чертовски больную рану, – процедила я, наклоняясь к его лицу. – Вы больше никому не причините вреда, – я вновь вынула нож, и направила его туда, где, как мне казалось, было сердце. – Это за Арена, – прошептала я и вонзила нож в последний раз.

Я отползла прочь от затихшего Матиаса. Красная лужа крови расползалась по полу, подбираясь всё ближе и ближе ко мне. Мысли путались, а руки дрожали. С каждой секундой осознание произошедшего постепенно доходило до затуманенного разума. На моё плечо легла рука. Максон сел рядом, закрывая собой труп южанина.

– Я убила его, – прошептала я, пытаясь снова увидеть Матиаса и удостовериться в правдивости своих слов. Максон поймал моё лицо и сжал в ладонях, заставляя посмотреть ему в глаза.

– Не смотри, – произнёс он.

– Я убила человека, – голос предательски задрожал. – Я убила живого человека!

– Он бы убил тебя, – он провёл пальцами по моей шее. Я тоже потрогала порез, отмечая, что он был не глубоким. – Ты сделала это ради нас, – я кивнула. Максон провёл большими пальцами по моим щекам, стирая мои слёзы. Он скинул со своих плеч пиджак, и укрыл им меня. Внутри всё ходило ходуном от гнева, испуга, радости и облегчения. Заметив второй труп, мой рассудок уже не выдержал. Максон застрелил второго мужчину прямо в голову, и теперь у него во лбу зияла рваная рана. Грудь тоже окрасилась красным от ран. Видимо, Максон тоже посчитал, что для такого мерзавца одного выстрела мало и всадил в него всю обойму. Я подскочила и бросилась в угол, где меня и вывернуло наизнанку.

Дверь с грохотам слетела с петель, и комнату наводнили гвардейцы. Аспен с облегчением выдохнул, когда заметил меня и Максона целыми и невредимыми.

– Думали не успеем, – выдохнул он. Я закрыла глаза и прислонилась затылком к прохладной стене. Вновь нахлынуло безразличие и опустошённость. Открыв глаза, я встретилась с обеспокоенным взглядом Джейка. Не раздумывая, я бросилась в его крепкие объятия.

– Всё хорошо, Олив, – шептал он, поглаживая меня по голове. – Всё хорошо.

– Как вы нас нашли? – спросил Максон, когда Аспен проверил жив ли лидер южан.

– Выследили одного из них. Их было трое, крутились возле больницы, а когда мы их заметили, решили ретироваться. Холанд подстрелил одного. Бедняга потерял сознание от вида собственной крови. Пальцем в небо, но наши подозрения оправдались. Он был южанином. Джейк узнал его потом при близком рассмотрении. Мы не стали его будить, а просто выкинули на улицу, но стали следить. Под пытками он бы сдался не скоро, а вот отпустив его, мы поставили на то, что он сразу же помчится к своему босу. Мы не прогадали. Никто не заподозрил, что мы за ним следили. Когда он пришёл в себя, думал, что отделался лёгким испугом и ранением. Мы быстро собрали северян, которые были поблизости, и решили ударить по южанам. Даже гадать не стоило, в каком вы были доме. Головорезы Матиаса выстроили хорошую защиту, но они не подозревали, что кто-нибудь нагрянет сюда. Мы взяли их врасплох, – Аспен посмотрел на лидера южан. – Кто его так? На нём место живого нет.

– Я, – ответил Максон, опередив меня, но по взгляду Джейка и Аспена было понятно, что они не поверили. Кровью с ног до головы была залита я, а не он. Однако, я была благодарна ему. Ещё одних допросов я бы не выдержала. Максон – король, пусть сам со всем разбирается, а я устала. – Больше он нас не побеспокоит.

– Матиас сказал, что в больнице есть его люди, – всхлипнула я, привлекая внимание Джейка.

– Я заметил одного подозрительного типа, который слонялся по коридорам. Не бойся. Никто и пальцем не тронет Идлин.

– Я хочу к ней, – прошептала я. – Отвези меня в больницу. Пусть делают, что хотят со мной: зашивают раны, накачивают таблетками, но, пожалуйста, отвези меня к моей дочери.

– Хорошо, – кивнул Джейк.

Максон с надеждой посмотрел на меня, но я покачала головой. Хватит с меня на сегодня. Я устала быть героиней триллера. Я хотела отдыха, иначе мой рассудок помашет мне рукой, и я наконец-то окажусь в психиатрической больнице. Закрывая глаза, я и так видела окровавленное тело Матиаса и его широко распахнутые глаза. Собаке собачья смерть. Я не выплеснула свой гнев на короля, но хотя бы на лидера южан. Он был виновен во многих страшных деяниях. И я никогда не прощу ему смерть моего сына.

========== Глава 40. Два месяца спустя ==========

❃ ❃ ❃ Два месяца спустя ❃ ❃ ❃

POV Максон

Шли последние приготовления к коронации, до которой оставалось несколько дней. Уже через каких-то шестьдесят два часа я официально приму на себя обязанности короля, преклоню колено перед своим народом и поклянусь им в своей верности. Больше не будет никакой лжи и обмана. Иллеа заслужила тихого и мирного существования. Пора было выходить из застоя. И первым испытанием на пути к улучшению будет отмена каст.

Я придирчиво осмотрел себя в зеркале. Костюм сидел идеально. В последний раз я выглядел с иголочки, когда хоронили отца. Я никогда не видел столько послов, королей и королев в одном месте. Многие возжелали отдать дань уважения ушедшему. Я откровенно их не понимал, но заведённые традиции ещё никто не отменял, и не важно, любили моего отца или нет.

– Тебе идёт, – произнесла Кэролайн, подходя ко мне в своём платье, которое пошили на коронацию. Тёмные кудри уложили наверх, открывая тонкую шею. На лицо нанесли лёгкий макияж.

– Ты невероятно красива! – улыбнулся я и, подхватив её на руки, закружил по комнате.

– Ваше Величество, – укоризненно произнёс портной. Я скорчил рожицу, и Кэр звонко рассмеялась. Поставив её на ноги, я поправил её платье.

– Ты будешь самой красивой принцессой за всю историю Иллеа, а потом и королевой.

– Я не хочу, – покачала она головой.

– Почему?

– Если от этого постоянно будут мигрени, – она сделала ударение на последнем слове. – и надо плакать, запираясь у себя в комнате, то я не хочу становиться королевой.

Я рассмеялся. Мигрени она почерпнула из речей бабушки, да и потоки слёз Крисс и моей матери тоже не укрылись от неё. Провалы неизбежны, и порой кажется, что выхода нет. Волей-неволей от безысходности наворачиваются слёзы.

– Я сделаю всё возможное, чтобы во времена твоего правления у тебя не было мигреней, – я поцеловал её в лоб и отправил к портному, который нетерпеливо дёргал себя за ус.

Я непроизвольно потёр верхнюю губу, вспоминая неприятное чувство раздражения. Оно уже прошло, но вот рассечённая бровь не желала заживать. Шрам, который останется до конца жизни. И маленькая горбинка на носу после того, как доктор Зильман пытался вправить его на место. Получилось хорошо, но маленький изъян всё же остался.

Я переоделся и вернулся в кабинет. Уже почти два месяца я не покидал эту комнату. День за днём я перечитывал все документы и приказы отца, составлял списки и пытался исправить половину его приказов. Я обналичивал все тайные счета отца, и теперь казна была переполнена. Даже в лучшие годы Иллеа не была настолько богата. Но у меня уже появились идеи, куда направить эти деньги.

Леджер тоже времени зря не терял. Он вместе с Августом взялся за полное уничтожение южан. Иногда к ним присоединялся Холанд. Тюрьмы были переполнены. После смерти Матиаса многие южане сами вышли из тени, другие прятались или уезжали из страны, но их с лёгкостью выслеживал Холанд, возглавляя тайную полицию.

Медленно, но верно я восстанавливал всё то, что было разрушено или разграблено. Теперь я ничего не боялся. За мной стоял север, а горизонт был открыт и приветственно махал мне рукой. Я в открытую приглашал во дворец Брайс и пытался устроить её жизнь. Она заслуживала лучшего.

Однако теперь и у меня появился секрет, который я скрывал от матери, Брайс и Кэролайн. Идлин. Я не рискнул открывать карты, продолжая держать всё в тайне. С Америкой я не разговаривал с того памятного вечера, когда нас похитил Матиас, но Холанд всё же делился жалкими крупицами информации. Он не стал прятать их. Теперь им ничего не угрожало. Идлин быстро шла на поправку, и её уже выписали домой. Америка же не спешила устанавливать со мной контакт, предпочитая избегать меня. Мысль, что она была жива, приятно грело душу, поэтому я не пытался давить на неё и терпеливо ждал. После вихря ужасных событий, наступил покой, и появилось сладостное предвкушение чего-то большего. Мир искрил яркими красками, а на душе было легче лёгкого. Нет-нет, но на лице появлялась улыбка, когда я думал об Америке, Идлин и Кэролайн. Мне хотелось верить, что когда-нибудь мы сможем прийти к пониманию и сможем жить вместе. Мне лишь оставалась надеяться, что и Америка этого хотела. Не сразу, не сию минуту. Пройдёт год, может быть два, когда мы сможем простить друг другу тайны и ложь.

– Максон, мы могли бы поговорить? – в кабинет вошла мама. Я удивлённо посмотрел на неё, потому что не видел её уже несколько дней. Она была бледной из-за недостатка свежего воздуха и солнца. Щёки ввалились, а глаза нервно бегали по комнате.

– Присаживайся, – произнёс я, поднимаясь из-за стола и садясь рядом с ней. – Я рад, что ты вышла.

– Скоро коронация. Мне нужно появиться на публике, – она стряхнула несуществующую пылинку с рукава платья. Чёрный цвет только подчёркивал её бледность, но она не отважилась снять ещё с себя траур. – Я могу помочь чем-нибудь? – я снова удивлённо на неё посмотрел. Впервые за два месяца она проявила хоть какой-то интерес. Её апатия беспокоила меня. После разоблачения отца и его смерти, она была сама не своя. Иногда, она словно вихрь носилась по дворцу, а в следующее мгновение расстроенно смотрела на меня и поднималась к себе.

– Я пытался контролировать подготовку, – скривился я. – Но всё же это не то, к чему меня готовили. Сильвия отругала меня и пошла всё переделывать.

– Отругала? – рассмеялась мама. – Кажется, этого не случалось уже лет пятнадцать.

– Да, – улыбнулся я, радуясь, что мама наконец-то смеялась.

– Дорогой, я хотела бы с тобой поговорить. – Она взяла меня за руку и грустно улыбнулась. – Это касается твоего отца. – Я напрягся и внимательно посмотрел на неё. – Я больше не могу молчать. Это терзает меня. Я не могу спокойно жить, скрывая эту тайну. Теперь, когда его нет, я могу рассказать, но я не знаю, как ты на это отреагируешь. Я боюсь, ты возненавидишь меня.

– Такого не может произойти, потому что я люблю тебя, – поспешил я оспорить её слова.

– Хотелось бы в это верить, – она отвела взгляд и прикусила губу. – Каким бы жестоким твой отец не был, я любила его. До поры до времени, – добавила она. – Я соврала тебе. Отчасти, я знала о некоторых денежных махинациях твоего отца. Я знала о любовницах и о тайных сделках, но я бы никогда не подумала, что он связался с южанами. Если во второе я не имела права вмешиваться, то первое могла искоренить на корню, но не стала. Твой отец любил красивых женщин.

– Это ужасно, – прошептал я. – Как ты могла такое позволить? Нет, я не хочу знать. Не важно, что ты хотела сказать. Просто забудь!

– Нет! Я скажу! – Она с силой сжала мою руку. – Как я уже говорила, я хотела остаться на насиженном месте. В конечном счёте, и у меня появились амбиции. Не осуждай меня. Я хотела жить красиво, не так, как раньше. Возвращаться домой совершенно не хотелось, поэтому пришлось терпеть. И я молчала. Твой отец ни о чём не подозревал, а я делала вид, что ничего не знаю. Иначе…

– Ты могла его приструнить. Ещё с самого начала! Он ведь не просто так выбрал тебя. За тем, что ты с юга, должно было быть что-то ещё.

– Да, он любил меня поначалу. Потом на смену пришло уважение. Он разочаровался, когда я не смогла родить ему сына с первой попытки, а потом и со второй. Он уверял меня, что не нуждается в наследнике, но всё же был расстроен, когда каждая попытка оборачивалась провалом. Твой отец был сложным человеком. Слова и действия часто расходились между собой. Он охладел ко мне. Я думала, всё изменится к лучшему, после твоего рождения. Лучше стало, но былое не вернулось. Он был нежен и добр ко мне, но полностью его внимание заполучить я больше не могла.

– Почему ты мне это рассказываешь? Зачем? Его больше нет.

– Это ещё не всё. Пусть это будет моя исповедь, – она вобрала в грудь побольше воздуха. – Моя любовь тоже постепенно прошла. На то была весомая причина. Я просто сама не заметила, как стала притворяться. Все эти ужимки, эти нежные улыбки, поцелуи… Всё это была фальшь. Мы оба играли свои роли и справлялись с этим превосходно, – её руки задрожали, а голос дрогнул. – Одним поздним вечером я засиделась в Женском зале, а когда возвращалась услышала странный звук, доносившийся из комнаты Кларксона. Я приоткрыла дверь и увидела его с хлыстом в руке. А потом и тебя с исполосованной спиной.

По лицу матери потекли слёзы, и она с мольбой во взгляде посмотрела на меня. Внутри всё похолодело. Я был поражён настолько, что не мог вымолвить ни слова. Столько лет я ухитрялся прятать от неё свою спину, а она просто… знала. В ушах стучала кровь, оглушая меня, и я с трудом понял, что мама продолжила говорить.

– Кларксон заметил меня и выгнал тебя за дверь. Я тогда впервые повысила на него голос, за что и поплатилась шрамом на левом предплечье, – мама закатала рукав платья. – Ты как-то спросил меня, откуда он. А я соврала, что получила его в детстве, играя с мальчишками во дворе. – Я провёл пальцами по тонкому шраму, а потом отдёрнул руку. – Кларксон был так зол, – всхлипнула мама. – Он сказал, что это в целях воспитания, что он сомневается в твоём умственном здоровье. Я возразила ему, но он сказал, что если я хоть ещё раз вмешаюсь, он убьёт тебя. Это уже говорило о том, что он болен, но я ничего не могла поделать. Он истинный король, а я… Я была никем для него, – мама подавилась рыданиями. Следующие слова я еле различал сквозь потоки слёз. – Я отступила. Я позволила ему истязать тебя. Я знала о каждом случае. Он показывал мне окровавленный хлыст каждый раз, дразня меня и надеясь, что я сорвусь, но я терпела.

– Терпела? – процедил я. – А какого было мне?! – сорвавшись, прокричал я. – Шрам на руке? Хочешь посмотреть на мои шрамы?! – взревел я, стаскивая с себя пиджак, а потом и рубашку, оголяя спину. – Смотри, что он сделал со мной! Он искалечил меня. Твоего родного сына!

– Максон, прости меня, – взывала мама, бросаясь ко мне и падая на колени.

– Встань, – холодно произнёс я, отходя от неё.

– Прошу тебя, милый. Прости меня. Я боялась его. Боялась того, что он мог сделать с тобой.

– И после всего этого ты приходила ко мне и говорила слова любви, – прошептал я, отворачиваясь и не до конца веря в её слова. «Она знала! Она всё это время знала!»

– Максон.

– Замолчи, – прошептал я. – Молю тебя, замолчи, – простонал я. – Я не хочу ничего слышать. Просто уйди и дай мне побыть одному.

– Максон, дорогой. Мне пришлось закрывать на это глаза. Я делала это ради тебя.

– Ты ничем не лучше него! Уходи, пока я не сказал то, о чём буду потом сожалеть, – взмолился я. – Уходи. И не появляйся у меня на глазах до коронации. Приведи себя в порядок и выгляди подобающим образом. У тебя это прекрасно получается.

– Прости меня, – прошептала она и наконец-то покинула комнату. Я обессиленно рухнул на диван.

Снова тайны, снова ложь, снова эта позолоченная шелуха. Сколько можно? Родная мать и то подвела. Как она могла говорить, что любит меня, а потом наблюдать за тем, как отец калечил меня? Если бы она любила меня больше, чем трон, то никогда бы не позволила и пальцем тронуть меня. Я провёл рукой по лицу, отмечая, что ладони намокли. Я плакал. Плакал впервые за много лет. Меня предали! Предала родная мать! Как она могла?

Любая мать должна оберегать своего ребёнка и быть сильнее, чем того требуется. Крисс, невзирая ни на что, скрывала свою болезнь от Кэр. Она делала всё ради неё. Она жила ею. Америка отдала свою жизнь ради Идлин. Она убила ради неё. Я не сомневался, что её мучили кошмары, как и меня, но она защищала своего ребёнка. А моя мать? Вздор! Она защищала себя, а не меня!

Я, пошатываясь, встал и подошёл к шкафчику, где хранилась выпивка. Рука не дрогнула, когда я налил себе виски, а потом залпом выпил его. Я закричал во всю мощь лёгких и швырнул стакан о стену.

– Что здесь происходит? – в кабинет влетел Аспен, держа наготове пистолет. Заметив битое стекло и новый стакан у меня в руках, он убрал оружие. – Решил напиться с утра пораньше? Не в твоём стиле.

– Присоединяйся, – проскрежетал я, наполняя второй бокал для Леджера. – Отказы не принимаются.

– Что случилось? По какому поводу пьём? Кого-то оплакиваем или празднуем?

– Топим предательство на дне бутылки и пытаемся пересилить гнев, чтобы не сорваться.

– Что ж, ладно. Давно хотел расслабиться, да только дела не позволяли. Но раз сам король решил нажраться ранним утром, тогда я в деле, – он взял протянутый стакан и тоже выпил залпом. Видимо у Леджера действительно сдали нервы за последние два месяца раз не стал отговаривать меня. – Поехали!

Я улыбнулся такому запалу и выпил во второй раз, в третий, четвёртый и так по накатанной. Бутылки валялись по всему кабинету, и о чудо, как мы только не ослепли от выпитого нами. Я плохо помнил происходящие события до десятого стакана, а что было после – подавно.

Проснулся я от яркого солнца, которое било в глаза, и с дикой головной болью. Я приподнял голову и прикрыл глаза рукой. Перед лицом нарисовался стакан. Я жадно выпил прохладной воды, где чувствовался привкус лекарства. Блаженно улыбнувшись, я посмотрел на своего спасителя и поперхнулся.

– Америка? Что ты делаешь во дворце?

– Оу, всё настолько плохо? – притворно ахнула она. – Спешу тебя разочаровать. Ты не во дворце, а у меня дома…

❃ ❃ ❃

POV Америка

Первая половина дня была прекрасна. Сегодня ночью наконец-то выпал снег, и теперь город утопал в белизне и свете. Прохожие радостно улыбались друг другу. На душе царил детский восторг. В спину прилетел снежок, и я, ойкнув, отпрыгнула в сторону. Идлин рассмеялась и слепила ещё один. Я прищурилась и, недолго думая, слепила свой и бросила в неё. Идлин, радостно завизжав, отскочила в сторону.

– Не попала, не попала!

Домой мы ввалились взмыленные и растрёпанные, но весёлые и отдохнувшие. Может и зря мы устроили бой снежками, но я бы всё отдала, чтобы постоянно видеть такую широкую улыбку на лице Идлин.

Прошло почти два месяца с операции, но Идлин изменилась до неузнаваемости. Исчезла болезненная бледность, на щеках появился здоровый румянец. Первые несколько недель боли и восстановления, а затем стремительное выздоровление. Она буквально лучилась здоровьем. Доктор Карвер только радостно улыбался после каждого осмотра, но ради подстраховки он продолжал наблюдать её каждый день.

Жизнь налаживалась. Даже не верилось, что может быть так хорошо и спокойно. Только запираясь в ванной, я давала волю слезам, которые до сих пор не иссякли. Пережитый ужас ещё долго будет мучить меня. Во сне я видела себя вонзающей раз за разом в грудь Матиаса нож, а он продолжал смеяться. От этого я начинала ненавидеть его ещё сильнее. Даже после смерти он не оставлял меня в покое. Если во сне не было Матиаса, то я была в больнице, где у меня на руках умирала Идлин. Проснувшись, я бежала в её комнату и крепко обнимала, давясь слезами и успокаиваясь только под утро. Иногда мне снился Максон, который протягивал мне руку, но стоило мне сделать к нему шаг, как кто-то стрелял в него, а я с воплем отчаянья бежала к нему, но не успевала даже дотронуться до него, как всё исчезало. Эти сны сводили с ума, но утром я продолжала жить дальше, забывая о кошмарах до следующего вечера.

Я старалась не думать о Максоне. Он предпринимал попытки связаться со мной через Джейка, но я отказывалась, а он продолжал ждать. Я не знала, сколько ещё он будет терпеть, но надеялась, что у меня ещё был в запасе месяц. И я смогу понять то, чего хотела от этой жизни. Потому что сейчас я не могла ответить на этот вопрос. Однако никто не спрашивал о моих планах, потому что вечер принёс довольно неординарный сюрприз. Я уже уложила Идлин спать, когда позвонили в дверь. На пороге я обнаружила еле стоящего Максона, у которого в руках был букет цветов, с корней которых сыпалась земля; Аспена, который держал перила так, словно они пытались от него сбежать; и Сильвию, откровенно не понимающей, что вообще здесь делала. Возле машины стояли два гвардейца, которые старательно делали вид, что не замечают состояние своего короля.

– Это тебе, – заплетающимся языком вымолвил Максон и всучил мне цветы.

– Они… милые, – выдавила я, понятия не имея, где он их вообще достал, когда вокруг лежал один снег. – Спасибо.

Максон посмотрел на меня щенячьим взглядом, и я, махнув рукой, пустила их в дом. Аспен так и не вымолвил ни слова. Двигаясь по стеночке в сторону кухни, он не прошёл и половины пути, как растянулся в коридоре во весь рост. Максон, который тоже еле передвигал свои ноги, зацепился за Аспена и повалился на пол, растянувшись рядом с другом.

– Цирк, по-другому и не скажешь, – произнесла Сильвия, поглядывая на это нечто.

– Где он достал цветы? – спросила я первое, что вертелось на языке.

– В аэропорту увидел клумбу. Там и выдрал их с корнями.

– А напились они где?

– Начали во дворце. И судя по исходившему от них перегару в полдень, начали они пить с самого утра.

– И что мне с ними делать?

– Нужно подождать несколько минут. Они придут в себя и снова начнут двигаться. Это уже третья их отключка. Боже, нянькой я ещё не была, а ведь у него коронация послезавтра. Даже не представляю, как привести его в себя и вернуть обратно.

– Америка, – пролепетал Максон, зашевелившись.

– О, начал приходить в себя, – хмыкнула Сильвия. – Не обращайте на него внимания. Он в пьяном угаре и бредит. Они ввалились ко мне и потребовали самолёт, ссылаясь на то, что надо попросить у Америки прощения, как оказалось, мы прилетели к вам. Странно, почему он вас зовёт Америкой.

– Да, странно, – зловеще прошипела я, наклоняясь к Максону. Аспен тоже зашевелился.

– У вас есть, где переночевать? На улице стоят ещё два гвардейца.

– Мест хватит всем. Я буду спать с дочерью, королю уступлю свою комнату. Генерал и вы займёт гостевые, ну, а стражникам придется ютиться в гостиной, – сразу же нашлась я.

– Привет Мэр, – добродушно улыбнулся Аспен, перевернувшись на спину. – А что ты здесь делаешь? – Я закатила глаза. – И чем ты снова недовольна? – буркнул он, пытаясь подняться. Максон поднял голову и тоже блаженно улыбнулся, заметив меня. Аспен, ещё не до конца выпрямившись, решил помочь другу подняться, но опасно накренился. Мы поспешили помочь им.

– Мы сможем их довести сами? Не хочу, утруждать гвардейцев. Они и так слишком много видели. – Я кивнула, закидывая руку Максона себе на плечо. Заколол низ живота там, где почти зажило пулевое ранение. Дополнительный груз в виде пьяного мужского тела ничего хорошего не предвещал.

– Я люблю тебя, – радостно оповестил меня Максон.

– Замечательно, – вздохнула я, поднимаясь с ним по лестнице. Он запнулся и задел рукой рамку с фотографией. – Постарайся не шуметь. Идлин уже спит.

– Прости. – Мы поднялись на второй этаж, и я прикрыла дверь в спальню Идлин, а потом подтолкнула Максона к своей комнате.

– Сильвия, ваши комнаты следующие две по коридору, – произнесла я, оборачиваясь. Она кивнула и потянула Аспена в указанном направлении.

– Я приехал пригласить тебя на коронацию, – поделился Максон.

– Мог обойтись и простым пригласительным, высланным по почте.

– Я и его привёз, – улыбнулся он.

– Господи, и угораздило же вас так напиться, – вздохнула я, скидывая Максона на постель. Он совсем не по-королевски рухнул на кровать лицом вперёд и попытался перевернуться на спину. Я поймала его ноги и стянула туфли.

– Она предала меня, – пропыхтел Максон, устраивая голову на подушке.

– Кто? – удивилась я. «Может быть, он настолько пьян и думает, что разговаривает с кем-то другим обо мне?»

– Родная мать, – горько ответил он. – Она меня не любит, – как-то по-детски ответил он и скорчил гримасу.

– Почему ты так решил? – обеспокоенно спросила я, садясь на краюшек кровати.

– Она знала, – он махнул рукой, коснувшись плеча и снова обиженно засопел. Я нахмурилась, пытаясь понять, о чём он говорил, а потом поражённо открыла рот. «Эмберли знала, что Кларксон калечил Максона и ничего не предприняла в его защиту?»

– Не может быть, – ахнула я. – Откуда ты это узнал?

– Она сама рассказала, – заплетающимся языком ответил он. – И я всё правильно понял. Я был ещё трезв! – он поднял вверх палец, доказывая истинность своих слов. – Она не любит меня, – повторил он, и я заметила у него в уголках глаз слёзы. Максон всегда был крепким. Он не проронил ни слезинки, когда его избивал отец, или когда я обрабатывала его раны. Но это… Этот удар для него оказался самым болезненным.

– Я не знаю всей истории, но я уверена, она любит тебя. – Я попыталась посадить его и снять пиджак. Максон вяло послушался меня.

– Никто меня не любит, – пропыхтел он.

– Не говори так. Тебя любит Кэролайн, – ответила я. – Идлин плохо тебя ещё знает, но думаю, в конечном счёте, и она тебя полюбит.

– А ты меня любишь? – с надеждой спросил он.

– Ты и так уже знаешь ответ, – уклончиво ответила я. – Ложись спать.

– Я люблю тебя, – серьёзно произнёс он. – Я люблю настоящую тебя. Мне не важно Оливия ты или Америка. Я люблю тебя.

– Я растрогана твоим признанием, – улыбнулась я. – Но уверена, утром ты об этом не вспомнишь.

– Вспомню! – порывисто вскрикнул он, и я поспешила закрыть ему рот ладошкой. – Прости меня, – тихо продолжил он. – Прости за всё. – Я кивнула. – Прощаешь?

– Да, – улыбнулась я, укрывая его одеялом.

– Тогда ты поедешь со мной во дворец? Я, ты, Идлин и Кэролайн. Мы будем большой крепкой семьёй, – еле слышно прошептал он.

– Да, большой крепкой семьёй, – грустно улыбнулась я, когда поняла, что Максон уснул. Звучало красиво, но было ли это осуществимо?

Я тихо прикрыла за собой дверь и прислонилась затылком к стене, переводя дух. Я определённо не рассчитывала на такую встречу поздним вечером и не была готова к такому рода разговору, даже если он был пьян.

Внизу я обнаружила гвардейца у двери. Второй охранял выход в сад. На мои уговоры лечь спать в гостиной, они лишь вежливо мне улыбнулись и сказали, что им нужно охранять короля. Я вернулась наверх и тихо скользнула в комнату к Идлин.

– Мы поедем во дворец? – неожиданно спросила она, а я тихо вскрикнула.

– Почему ты не спишь? И ты подслушивала?

– Такое трудно было пропустить, – рассмеялась она. – Так мы поедем на коронацию?

– Не думаю, – вздохнула я, укладываясь рядом с ней. Идлин прижалась ко мне и положила голову на моё плечо.

– Я бы хотела поехать, – произнесла она.

– Да? И ты готова встретиться с Кэролайн? – хмыкнула я, уткнувшись подбородком ей в макушку. – Она там будет. И будет блистать во всей своей красе. В самом лучшем платье и диадемой на голове.

– Я её не люблю, – фыркнула она, а я рассмеялась. – Но зато я смогу побыть немного с папой.

– Не думаю, что у него будет время на нас, – хмыкнула я.

– Мам, пожалуйста, – Идлин подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. – Я хочу поехать. Хочу посмотреть на дворец, хочу увидеть всё своими глазами.

– Я… не знаю, – тихо ответила я. – Ты ещё не до конца поправилась. К тому же, ты будешь не готова ко всему этому. Это только кажется, что жизнь во дворце прекрасна и безоблачна, но на деле всё по-другому. Я не хочу, чтобы ты там росла.

– Значит, ты не хочешь давать ему шанс? – серьёзно спросила Идлин в стиле Аланы.

– Да, – уверенно ответила я, а потом задумалась. – То есть, нет. Я не знаю, – я покачала головой. – Ложись спать, Идлин. Это мои проблемы, и ты не должна в них разбираться.

– Но я хочу, чтобы вы были вместе, – обиженно ответила она.

– Я тоже много чего хочу, но увы, не всегда получаю желаемое, – вздохнула я, закрывая глаза. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Утро наступило слишком быстро, а я так и не смогла сомкнуть глаз. Я боялась уснуть и напугать Идлин своими кошмарами. Да и поводов для размышлений было предостаточно. С рассветом я спустилась на кухню, поприветствовав гвардейцев. Разведя два стакана с лекарством от похмелья, я вернулась обратно. Как-то мы неплохо набрались с Аланой, отмечая её день рождения. После того случая, в доме всегда было лекарство. Аспен ещё спал, уткнувшись в подушку и раскинув руки и ноги, а-ля я звезда вечеринок. Максон же напротив хмурился и пытался отвести голову от назойливых лучей света. Я вручила ему стакан, как только он открыл глаза. Жадно выпив лекарство, он хмуро посмотрел на меня.

– Америка? Что ты делаешь во дворце?

– Оу, всё настолько плохо? – притворно ахнула я. – Спешу тебя разочаровать. Ты не во дворце, а у меня дома.

– Какой сегодня день? – простонал он, откинувшись обратно на подушку. Я закатила глаза, поражаясь тому, как так можно было напиться, что он потерял счёт времени и даже не помнил, как оказался у меня дома.

– Утро среды двадцать четвёртого декабря.

– Чёрт, у меня завтра коронация, – он подскочил, как ужаленный, но поплатился головной болью от резких движений.

– Ты что-нибудь помнишь? – Он покачал головой и застонал. – Полежи ещё немного, чтобы подействовало лекарство.

– Как я здесь оказался?

– Спроси у Сильвии, когда она проснётся. Вы приехали вчера поздно вечером. Аспен и ты еле стояли на ногах. Не выгонять же вас.

– Я что-нибудь говорил?

– Много чего, – цокнула я языком. – Не беспокойся, я нема, как рыба, – я забрала стакан и направилась к выходу.

– Америка, – остановил он. – Это тебе. – Он вытащил из пиджака изрядно помятое приглашение на его коронацию.

– Надо же, ты и правда его привёз, – рассмеялась я. – Спасибо, – я открыла приглашение и провела по ровному красивому почерку. «Интересно, он всем лично подписывал их, или сделал исключение только для нас с Идлин?»

– Вы ведь полетите? – с надеждой спросил он. – Это очень важный для меня день. Я хочу, чтобы и ты, и Идлин были рядом.

– Коронация уже завтра. Ни у меня, ни у Идлин нет соответствующего наряда. К тому же, мы не можем просто так сорваться с места и полететь в Анджелес. Идлин ещё находится под присмотром врачей. Так что, прости, но мы вряд ли прилетим.