Текст книги "Год дракона (СИ)"

Автор книги: Civettina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

– Не переживай! – я хлопнул брата по плечу. – Хотя тест странный.

– Изобретение лиг. Дракону причиняют боль, и его взгляд оставляет на гладкой поверхности – стекле, зеркале, кафеле – следы разных цветов. Голубой или серый цвет означает предрасположенность к лечению, изумрудно-зеленый – к наукам, светло-зеленый – к созиданию, красный – к войне и так далее. Бумага или легкая ткань выполняет при этом функцию воронки, чтобы сконцентрировать следы в одном месте в виде пятна. Я мог бы выяснить твое предназначение еще и дома, но не хотел лишний раз причинять боль.

– Я же сказал, что не сержусь, – отмахнулся я. – А Шу кто по предназначению?

– Королева.

– В смысле?

– У драконов есть и такая ипостась: кто-то же должен руководить нашим племенем. Король или королева решает внутренние или внешние конфликты, распределяет силы, если где-то повышается активность тварей, охраняет территорию племени, а если кто-то на нее покушается, то встает во главе армии. В общем, Шу – наш предводитель, которому подчиняются не только драконы в законе, но и незаконнорожденные. Хотя беглецы часто им пренебрегают.

– Почему?

– Боятся, что королева сдаст их лигам.

– А нам не опасно общаться с королевой?

– Шу хоть и занимает высокий пост, но не лишена авантюризма и ищет острых ощущений. Видел ее кольцо?

Я вспомнил на ее левом среднем пальце перстень с красным камнем, по которому расходились черные круги.

– С помощью него она делается недосягаемой для взора богов и может в это время заниматься чем угодно. Это дань уважения со стороны лиг. Таким образом они признают ее независимость и свободу, а она с помощью перстня показывает им, в какие моменты ее нельзя беспокоить. Моменты тоже, знаешь, разные бывают.

– Значит, Шу общается с незаконнорожденными драконами для острых ощущений? А если ей надоест? Или кто-нибудь оскорбит ее, и она сдаст его лигам? – вся эта история с королевой драконов мне нравилась все меньше.

– Ей невыгодно это, потому что тогда боги узнают, что она общалась с беглыми. Это у пилотируемых не поощряется. Мы для них – изгои и предатели, – лицо Вовки помрачнело. – Даже когда нас возвращают к лигам и заставляют служить им, мы все равно не обретаем такого доверия, как законнорожденные. Мы становимся чем-то вроде рабов – для грязной и неприятной работы, а в случае войны или другого конфликта нами прикрываются, как живым щитом. Поэтому мама и хотела защитить нас от богов.

Мне тоже стало грустно. Быть изгоем всегда неприятно – я испытал это на своей шкуре.

Скоро мы подъехали к большому ювелирному магазину. Вовка долго парковался, втискиваясь между двумя «Нексиями». Выходить нам пришлось тоже боком, потому что нельзя было широко открыть двери, чтобы не поцарапать машины.

– Москва… – ругнулся брат, отряхивая рукав, которым задел грязный борт «Черика».

Мы вошли в ювелирный магазин, и я замер от такого количества сверкающих бриллиантов. Вовка же прямиком направился к продавцу и что-то сказал ему. Тот отпрянул с удивлением, потом кивнул и дал знак охраннику. Охранник подвел нас к двери служебного входа, сообщил по рации своему напарнику, что пришли от Маргариты Эдуардовны. Через минуту дверь открылась, и нас принял другой охранник – в штатском. Мы прошли по коридору, спустились по лестнице вниз и остановились перед дверью с надписью «Бухгалтерия». Охранник постучал, потом заглянул и аккуратно поинтересовался, можно ли войти посланникам Маргариты Эдуардовны. Ему что-то ответили, и он впустил нас внутрь, закрыв за нами дверь.

Мы оказались в небольшом, но уютном кабинете. Один из столов был свободен, а за вторым сидела полная женщина лет сорока. Мы поздоровались, при этом Вовка задрал рукав пальто, демонстрируя браслет.

– Слушаю, – она уставилась на нас поверх очков.

– Нам нужен знак. Ему, – брат кивнул на меня.

Женщина с минуту рассматривала меня так, будто я собирался жениться на ее дочери. Я улыбался ей, полагая, что этим смогу произвести благоприятное впечатление. Видимо, мне это удалось, потому что бухгалтерша со вздохом встала, вынула из ящика соседнего стола толстую книгу и протянула нам:

– Выбирайте!

Вовка толкнул меня в спину, призывая открыть книгу. Это оказался каталог с изображениями различных украшений. Я сразу перешел к разделу «Браслеты», пробегая глазами фотографии. Среди них было много красивых и необычных, но никакой мне не нравился так же сильно, как Вовкин. Я перелистывал страницу за страницей, чувствуя нарастающее разочарование.

– Чего зациклился на браслетах? – брат перекинул несколько страниц, демонстрируя мне кулоны. – Это может быть все, что угодно.

Я пробегал глазами по снимкам, мысленно представляя эти вещи на себе, но понимал, что никакую из них не хотел бы видеть бесконечно долго. Каталог подходил к концу, а я все еще не сделал выбор. На предпоследней странице надежда оставила меня, и я машинально перевернул лист. И увидел его – кольцо, от которого перехватило дух. Полоска белого золота с шестью перекрестиями на равном расстоянии друг от друга, сквозь которые продеты два тонких обруча из желтого золота. В центр каждого из перекрестий был вставлен маленький бриллиант. В одном месте центральная полоска имитировала язычок ремня, продетого через пряжку.

– Вот! – я ткнул пальцем в изображение. – Можно мне такое?

– Можно, – женщина пожала плечами. – Платить когда будете?

– Сейчас, – ответил Вовка.

– А размер мой есть? – уточнил я, потому что кольцо – это все же не браслет и не кулон.

– Есть, – бухгалтерша захлопнула книгу и убрала ее в стол. Потом вынула откуда-то связку ключей, подошла к шкафу и распахнула его дверцу, отгородившись ею от нас. Внутри, видимо, находился сейф, потому что женщина бренчала связкой, занырнув по пояс в шкаф. Она возилась там минут пять, а мы с братом переминались с ноги на ногу у порога. Наконец, женщина появилась из шкафа с железной коробкой в руках.

– У нас стопроцентная предоплата, – заявила она, глядя на Вовку.

Тот молча вынул из внутреннего кармана маленький мешочек из плотной черной ткани и протянул его бухгалтерше. Она распустила завязки и, заглянув вовнутрь, довольно улыбнулась. Отложив мешочек, она ключом открыла коробку, в которой лежало десятка два прозрачных пакетиков с кольцами. Ухватив один пакетик, она протянула его мне:

– Примерь!

Я достал свое кольцо и надел на левый безымянный палец. Оно село так, словно было изготовлено под заказ. Поняв, что я доволен, женщина бросила в коробку мешочек, принесенный братом, и снова убрала все это в сейф.

– Спасибо. До свидания, – Вовка потянул меня к двери.

– Счастливо! – отозвалась женщина, даже не взглянув на нас.

Охранник вывел нас в общий зал, и мы покинули магазин. Я был доволен как слон и все любовался кольцом. У меня было ощущение, что я всегда мечтал иметь именно это кольцо, хотя к украшениям до сегодняшнего дня был равнодушен. Вернее, был равнодушен к кольцам. Мне всегда казалось, что кольца – это женские побрякушки. Мужчине же украшательства ни к чем, разве что какой-нибудь кулон. Мне очень нравились распятья на цепочках, которые носили в фильмах мафиози, но поскольку я был неверующим, то стеснялся надевать на себя крест. Не потому, что могу этим самым прогневить Иисуса, а потому, что не хотел, чтобы меня записывали в христиане.

– Драконы редко выбирают золотые вещицы, – вдруг сказал Вовка. – Это все равно что ходить с постоянно кровоточащей раной. Но раз тебе оно приглянулось, я не стал возражать.

– Мне с ним спокойней, – пояснил я.

– Верю, – кивнул брат и тут же чертыхнулся: вместо «Нексии» с водительской стороны стояла малолитражка, прижавшись к джипу так, словно просила у него защиты.

– Твою ж мать! – Вовка плюнул себе под ноги. – Купят права и думают, что они одни на дороге!

Я промолчал, потому что у меня права были купленные, а водить меня научил брат.

========== Боевое крещение ==========

– Хочешь развлечься? – неожиданно спросил брат, когда мы вошли в наш номер.

– Даже не знаю. А что ты предлагаешь?

– Можем съездить в какой-нибудь клуб, оттянуться. Или в казино.

– У нас есть деньги на казино? – удивился я.

– Нам надо заработать денег на поездку, и казино неплохой для этого вариант.

– Значит, поехали в казино.

Приезд в столицу всколыхнул в моей душе всевозможные чувства от страха до восторга, но я был рад этой гамме, потому что давно уже не испытывал такого разнообразия. Я был за любой поход, который предложит брат.

В десятом часу вечера мы отправились в казино. Я думал, что Вовка наденет свой черный костюм и будет изображать Джеймса Бонда, но он вырядился в джинсы и черную толстовку. Я же был в том, в чем ездил к Шу. Вовка пояснил, что провинциалы в обычной одежде не привлекут внимания, а в наши планы не входило светиться на всю Москву.

Ночная Москва потрясла меня подсветкой зданий и обилием транспорта, несмотря на поздний час. В городе, где я учился в училище, фонари стояли только на центральной улице, а остальные освещались окнами домов, витринами магазинов да редкими светильниками, установленными местными бизнесменами. Поэтому с наступлением темноты мало кто разгуливал по тем улицам – только молодежь, ищущая развлечений, да владельцы собак, выгуливающие своих питомцев.

В Москве все было иначе. С наступлением вечера и даже ночи толпы людей и потоки машин не уменьшались.

– Москва никогда не спит, – пояснил брат. – Здесь даже книжные магазины и спортзалы работают круглосуточно.

Мы подъехали к сверкающему огнями казино «Кристалл». Охранник на входе строго поинтересовался, совершеннолетний ли я. У меня по привычке похолодела спина, потому что восемнадцати мне еще не исполнилось, но в новых документах я был на год старше реального возраста.

Раздевшись в гардеробе и обменяв деньги на фишки, мы прошли в большой и накуренный зал без окон. Здесь было много народу, штук десять игровых столов, на стенах висели плазменные телевизоры, по которым транслировались спортивные матчи. Между игровыми столиками сновали официанты с подносами.

– Зря не надел костюм, – оглядев публику, резюмировал я. – Ты бы выглядел шикарно.

– В костюме неудобно драться.

– С кем?!

– Когда мы поднимем большую сумму за игровым столом, к нам подойдут специально обученные люди, чтобы решить этот вопрос, – Вовка непринужденно осматривал столы. – Поэтому нам, чтобы выйти отсюда, придется драться.

– А если мы не сможем…

– Сможем!

– А если мы не поднимем большую сумму?

– Мне везет, ты забыл? – брат подмигнул и быстро направился к столу, где играли в покер. Я следовал за ним, но на полпути Вовка остановился, дал мне треть фишек и велел пойти в соседний зал:

– Не надо, чтобы нас видели вместе.

– А если я проиграю деньги?

– Делай с ними, что хочешь.

Я отправился бродить по казино. Оно имело еще два зала, кроме основного, в одном из них стояли игровые автоматы. Я кинул фишку в прорезь и дернул рычаг однорукого бандита. Первые две игры я проиграл, а вот на третьей мне повезло, и в карман для денег насыпалась небольшая горка монет. Я кое-как сгреб их в кучу и отправился менять на жетоны. Проходя через основной зал, я бросил быстрый взгляд на Вовку. Перед ним на столике стояли две горки фишек, каждая из которых была в три раза выше той, с которой он пришел. Когда я возвращался обратно, брата за покерным столом уже не было. Я пошарил взглядом по залу и обнаружил Вовку за рулеткой. Мне тоже захотелось попытать счастья с красным и черным. Первую ставку я сделал небольшую и проиграл, как проиграл вторую и третью. На четвертой я выиграл немногим больше той суммы, с которой пришел. Играть только ради того, чтобы выйти в ноль, мне было неинтересно, и я уже хотел, было, закончить игру, как вдруг со мной произошла одна странная вещь. Рядом сидела женщина, увешанная золотом, как новогодняя елка – шарами. Однако не золото, не перстни, серьги и цепочка томили меня. Я ерзал на месте, пропуская ставки, и чувствовал себя все хуже и хуже, не понимая причину такого состояния. И в тот момент, когда я уже решил встать и уйти, женщина вдруг чертыхнулась и принялась стягивать перстень с голубым камнем. И едва мой взгляд коснулся этого камня, как изнутри меня обожгло холодным огнем, будто я целиком проглотил шарик мороженого. Я понял, что вызывало во мне эту неведомую доселе тревогу, и с интересом смотрел, как женщина избавляет руку от перстня. Это давалось ей непросто, потому что палец отек, а я за это время успел разглядеть мучивший меня предмет.

Перстень был серебряный, хотя остальные украшения на женщины были из чистого золота. Сам камень был темно-голубым, прямоугольной формы. Я не знал, какие драгоценные камни имеют такой цвет. Я вообще очень плохо в этом разбирался, потому просто рассматривал огранку голубого минерала. Первая ассоциация, которую он у меня вызвал, была с футбольным стадионом. Серебряное гнездо не огибало его по периметру: инкрустированные бриллиантовой крошкой планки не доходили нескольких миллиметров до угла, и этим походили на трибуны. Боковые же грани камня уходили сначала вверх, а потом незаметно преломлялись и устремлялись к центру. Однако там они не сходились под углом, а словно бы упирались в крышу. Из-за этого свет причудливо играл внутри минерала, отбрасывая отражение под разными углами и в разных направлениях. И мне то казалось, что внутри перстня жидкость, в которой плещутся мелкие блестящие звездочки, то вдруг я видел камень не выпуклым, а вогнутым, а еще через несколько мгновений мне почудилось, что он меняет свой размер, расширяясь в оправе, хотя такое вряд ли было возможным.

Я неотрывно смотрел на этот перстень, и у меня в горле начинались спазмы. Женщина, видимо, тоже стала чувствовать нарастающий дискомфорт.

– Что случилось? – обратился к ней сидящий рядом мужчина.

– Не могу больше… Сильно давит.

– Надо тебе сходить к врачу. Отеки – это нехорошо.

– Знаю, – огрызнулась женщина, наконец, избавилась от перстня и протянула его спутнику. – Спрячь подальше.

Мужчина сунул украшение во внутренний карман пиджака. В этот момент во мне и проснулась жажда охоты – настолько сильное и необычное чувство, что я уже не мог ему сопротивляться. Я ощущал это кольцо – так, словно держал его в руках, только не пальцы передавали сигнал моему разуму. Иной орган осязания чувствовал шероховатую поверхность металла, усыпанного бриллиантами и прохладную гладь минерала. От этих ощущений мне было трудно дышать, и я мысленно повторял:

– Иди ко мне… Иди ко мне…

Я не знал, как это произойдет и произойдет ли вообще, но я страстно желал заполучить этот перстень. Охотничий азарт лишал меня здравого смысла, и мне с трудом удавалось скрывать свое возбуждение.

Сам процесс выскальзывания перстня из кармана я не видел. Я только услышал звук его падения. Откинувшись на спинку кресла, как будто я решил переждать несколько туров, я опустил глаза и заметил кольцо на полу. Продолжая его звать, я смотрел, как оно катилось ко мне, преодолевая шероховатости коврового покрытия и огибая ножки стульев. Когда оно оказалось рядом, я поставил на него ногу и сделал последнюю ставку. Деньги я проиграл подчистую, поэтому мне оставалось только встать и уйти. Напоследок я уронил свой сотовый, нагнулся поднять его и заодно прибрал перстень.

Я медленно отходил от места преступления, осматриваясь со скучающим видом. Совершённое воровство будоражило меня, но при этом я не чувствовал стыда. Я ощущал, что чужая вещь сама пришла ко мне, как если бы нашел на улице чью-то собаку, и она пошла за мной. Трогая в кармане перстень, я наблюдал за Вовкой, дела которого, судя по количеству фишек, шли в гору. Но мне было немного не по себе: вдруг мужчина обнаружит пропажу, начнется обыск. Как тогда мне избавиться от кольца? Я направился к брату.

Очередной выигрыш принес ему новую порцию фишек. Крупье придвинул их к Вовке специальной лопаточкой и окинул взглядом других игроков:

– Делайте ставки!

– Вов, поговорить надо, – шепнул я брату на ухо.

– Последний тур. Пан или пропал, – Вовка собрался передвинуть один столбик на игровое поле, но я схватил его за рукав:

– Срочно!

– Ладно, ты прав. Пора остановиться, – брат встал и обратился к крупье: – У вас есть пакет?

– Ставок больше нет, – объявил тот играющим и вынул откуда-то из-под стола прозрачную «маечку».

– Спасибо, – кивнул Вовка и протянул пакет мне: – Держи.

Я подождал, пока он сложит в него фишки, а потом мы направились к выходу.

– Надо сматываться срочно, – сквозь зубы сказал я.

– Я, по-твоему, что делаю? – Вовка вел себя непринужденно, хотя я видел, как напряженно он стреляет глазами по залу. – Сейчас обменяем фишки и свалим.

Но сделать этого нам не дали: с разных сторон наперерез к нам двинулись два парня в черных костюмах.

– Когда я скажу «енот», зажми уши, понял? – приказал Вовка и остановился, ожидая, когда парни приблизятся к нам.

– Добрый вечер, – заговорил один. – Вы не могли бы пройти с нами?

– С какой стати? Я что-то натворил? – наигранно удивился брат.

– Нет-нет, просто наш босс – ваш одноклассник, – второй парень взял Вовку под локоть. – Он приглашает вас выпить.

– Я не ходил в школу, – Вовка освободился от хватки, но тут же второй вышибала подхватил его под другую руку:

– Это займет пять минут.

– У вас не босс, а какой-то бешеный енот! – вспылил Вовка, и я тут же приложил ладони к ушам. Я не разобрал ни слова, но слышал, что брат произнес что-то быстро и отрывисто, а потом громче добавил:

– Пошли вон! Оба!

Вышибалы несколько секунд непонимающе смотрели на него, а потом развернулись и отправились прочь.

– Быстро! – Вовка схватил меня за рукав и потянул к выходу. – Возьми вещи, заводи «Черика» и выруливай со стоянки.

Я бросился с бирками в гардероб, а брат свернул в кассу – обменивать фишки. По парковке я шел быстро, но старался не выдавать своего волнения, чтобы не вызвать подозрения у тех, кто следил за мониторами видеокамер наружного наблюдения. Быстро сел за руль, включил зажигание, дал задний ход. В зеркало заднего вида я наблюдал, как Вовка вышел на крыльцо казино и направился ко мне, но через пару секунд вслед за ним выскочили два охранника. Вовка разделался с первыми двумя, но парень из второй партии выхватил пистолет и направил его на брата. Я чувствовал, что мне пора вмешаться, но не знал, как это сделать: покидать водительское место нельзя, потому что придется ретироваться быстро, и надо, чтобы машина была на старте.

Тем временем Вовка поднял руки и что-то выкрикнул. Я видел, как двигались его губы и как замер вооруженный громила, словно сказанное поставило его в тупик. Брат точным ударом выбил у него пистолет и апперкотом отправил противника на асфальт. Выиграв еще несколько секунд, он заскочил в джип и захлопнул дверцу. Я втопил педаль, но наперерез мне выскочил еще один вышибала с пистолетом. Я ударил по тормозам и дал задний ход. В тыл «Черику» никто не решился заходить, потому что дорогу я видел плохо, а скорость была большая. Развернувшись на полном ходу и ударив чью-то машину, я переключил скорость и рванул чуть ли не под сто километров. Послышались выстрелы, но, слава богу, ни один из них не достиг цели.

– Если они поцарапали «Черика», я их удавлю ногами! – выплеснул эмоции Вовка, а потом потряс перед собой пакетом. – Пол-лимона, Женька! Теперь наши!

– Нас будут искать.

– Счастливых поисков!

– У меня тоже улов, – скромно признался я и вынул кольцо. – Вот.

– Ух ты! «Слеза дракона»! – неподдельно восхитился Вовка. – Поздравляю, Жень, оно тысяч сто стоит, не меньше.

– Серьезно?

– Ну… может, восемьдесят. Перекупщики возьмут за шестьдесят.

– Понимаешь, оно само ко мне пришло. Как будто звало меня, а потом раз – и пришло!

– У тебя уже пограничное состояние. Надо быстрее ритуал проводить, – Вовка вздохнул. – Зря Шу медлит. Упустим время…

========== Богем ==========

Оставив меня в номере, Вовка ушел, как он выразился, заметать следы.

– Никому не открывай, из номера не выходи, – сказал он, перед тем как выйти. – Если кто-то сунется – стреляй. Мне проще разобраться с чужим трупом, чем с твоим.

Я понимал, чем продиктовано волнение брата: когда мы улепетывали из казино, мне казалось, что за нами погоня. Не такая, как в боевиках, когда приходится шнырять между машинами и выскакивать на тротуар, а тихая и неприметная, как слежка. Я пытался вычислить этот автомобиль, но слепящие фары и отражающиеся в кузовах огни делали все машины в Москве одинаковыми. И когда я парковался, то всматривался в темноту: не притаился ли где-нибудь шпион. Поэтому и выходить из номера у меня большого желания не было: разбираться со столичными вышибалами – это тебе не деревенскому парню наподдать.

После ухода Вовки я пытался уснуть, но не мог: волновался за брата. Он, конечно, сильный и ловкий и, наверняка, контролирует ситуацию, но после того, как он мне рассказал о предназначении драконов, я стал беспокоиться, что брату не хватит сил одолеть противника. Я зажег свет и включил телевизор. Машинально переключая каналы, я думал о том, что произошло сегодня – и про визит к Шу, и про покупку кольца-знака, и про кражу перстня. Еще в январе я не мог представить вокруг себя такую жизнь, и если бы кто-то сказал мне, что я буду ходить по казино и обкрадывать его посетителей, а потом вместе с братом спасаться бегством от охранников, – я бы от души посмеялся.

Остановившись на музыкальном канале, я разглядывал украденный перстень. Внутри него отраженный свет перекатывал темные волны, словно топаз дышал – мерно, как спящий человек. И чем больше я смотрел на его камень, тем сильнее становилась моя тревога. Смутные страхи поднимались с глубин души, и эта неизвестность пугала еще сильнее. Напряжение стало таким сильным, что, когда в коридоре кто-то громко рассмеялся, я вздрогнул, словно от выстрела. Я убрал кольцо во внутренний карман куртки и снова лег. Мне удалось заснуть на полчаса, но я проснулся от страха. Мне не снилось ничего ужасного, даже тех ученых с пробирками и приборами я не видел, но я открыл глаза в совершенной панике. Она не ушла ни во время просмотра кино, ни после принятия душа. Впервые замкнутое пространство давило на меня, хотя раньше мне было уютно в тесных помещениях. В них чувствовал себя защищенным. Сейчас же все было с точностью до наоборот. Я открыл окно, но это не помогло. Звонить брату я не стал: мало ли в какой момент застанет его мой звонок. Я ходил из угла в угол, не в силах справиться с эмоциями. В конце концов, сунув за пояс джинсов пистолет, я надел свой старый свитер грубой вязки, чтобы он скрывал оружие, и спустился в бар.

Как учил меня брат, прежде чем сесть за стойку, я продумал как минимум два пути к отступлению. Бармен посмотрел на меня с неприкрытым подозрением, и я пожалел, что оставил в номере свой паспорт.

– Колу со льдом, – попросил я. Бармен кивнул и отправился к холодильнику за бутылкой.

По телевизору шел матч между «Вашингтоном» и «Питтсбургом», и на какое-то время я увлекся хоккеем, но потом тревога снова пробралась в мои мысли. Я заказал еще кока-колы и пил ее маленькими глотками, чтобы унять беспокойство.

– Болеешь за кого-то? – раздался над ухом приятный женский голос, и я чуть не подпрыгнул – так напряжены были мои нервы.

– Нет, просто… – я повернулся к своей собеседнице, но рассматривать ее больше трех секунд мне стало неловко. Я отметил только, что она блондинка с короткой стрижкой и на ней надета блестящая зеленая блузка с глубоким декольте.

– Ночной рейс? – не унималась блондинка.

– В смысле?

– Почему так поздно в баре? Улетаешь утром или прилетел недавно?

Я поймал удивленный взгляд бармена, который явно недоумевал, что ночная бабочка нашла в парне, одетом так, словно он только что вернулся с копки картошки. Впрочем, этому парню я сразу не понравился.

– Нет, просто… бессонница, – ее допрос меня сильно смущал, потому что я понимал, с какой целью она подсела ко мне. Собственно, чего я ожидал я пятом часу утра в баре отеля?

– Такой молодой – и уже бессонница? – она положила свою ладонь поверх моей. – Тебе надо расслабиться.

Это прикосновение сыграло роль катализатора, словно в нем слилось все то тревожное и паническое, что мучило меня весь вечер. Стрелка на шкале моего беспокойства скакнула к критической цифре.

– Спасибо, но нет. У меня нет денег.

– Это будет стоить, как три бутылки кока-колы, – ее пальцы поглаживали мои. – На три бутылки у тебя есть деньги?

Я взглядом послал бармену призыв о помощи, но он, видимо, был в доле, потому что сделал вид, что не замечает происходящего.

– Я не выпью три бутылки, поэтому у меня денег только на две, – я поднялся, но девушка держала меня за руку, не желая отпускать клиента.

Я чувствовал себя препогано: угодил в сети путаны, которая, видимо, за ночь не подцепила ни одного клиента, и теперь готова вытрясти деньги с любого. Провинциальный паренек, попивающий в баре кока-колу, конечно, был легкой добычей. Я не знал, как мне выбираться из всего этого на глазах у редких посетителей бара. Я бросил на стойку деньги за кока-колу и выдернул руку из пальцев проститутки. Она тут же сорвалась за мной. «Ладно, – думал я, – выйдем отсюда, я дойду до рецепции и попрошу их принять меры относительно навязчивой девушки». Но как только я поднялся по ступеням в холл, проститутка испарилась. Я не удивился, а скорее обрадовался этому обстоятельству и с облегчением выдохнул: пусть цепляет пьяных иностранцев!

В это время в двери отеля вошел Вовка. Был он какой-то напряженный и мрачный, но я не придал этому значения. Я так обрадовался его появлению, что забыл, что нарушил его приказ.

– Вов! – я чуть не бросился к нему в объятия. Все-таки рядом с братом я чувствовал себя защищенным.

– Ты меня тут всю ночь встречаешь? – слабо улыбнулся он.

– Нет, в окно тебя увидел, – я был рад, что он не накинулся на меня с выговором за покинутый номер.

– Я приметная фигура, – согласился Вовка, обнял меня за плечи и повел к лифту. – Устал я.

– Завтра спим до обеда? – я взглянул на него снизу вверх.

– Точно!

Это тоже не походило на Вовку. Даже проведя ночь за рулем, он все равно утром выходил на пробежку. И обещал, что в Москве поблажек не будет. Видимо, заметание следов после похищения полумиллиона вымотали его окончательно. Это означало, что завтра ночью он пойдет на охоту и, возможно, возьмет меня с собой. Охотиться в Москве! Это действо обещало много интересного. Будет что вспомнить на старости лет.

Мы вошли в лифт, но за нами успел заскочить портье.

– Какой вам? – он вежливо повернулся к Вовке.

Брат промолчал, и пришлось ответить мне. Портье вышел на пятнадцатом.

– Почему ты не сказал ему этаж? – спросил я, когда двери за служащим закрылись.

– Не хочу, чтобы каждая собака знала, где мы живем, – буркнул Вовка.

Эта излишняя подозрительность мне не понравилась. Любой работник отеля, если захочет, может получить доступ к информации о номере проживания гостя, поэтому скрытность ничего не даст. Я не стал делиться своей теорией с братом, но когда мы вышли из лифта, произошла еще одна странность. Край ковровой дорожки на площадке возле лифта загнулся, наверное, кто-то из гостей так усердно тащил свой чемодан. Я запнулся об этот край и остановился, чтобы поправить его. Вовка тоже встал, ожидая, когда я закончу. Я намеренно долго расправлял ковер и притоптывал его ногой, чтобы он больше не задирался. Вовка все еще стоял в нескольких шагах от меня. И тут я понял, что он не знает, куда идти. Мое сердце буквально взорвалось бешеным ритмом: мой брат не был моим братом, потому что уж слишком много странностей в последние пять минут произошло с его подачи. Я не знал, что случилось: вселилась ли в Вовку какая-нибудь тварь или он находится под действием каких-то препаратов, – но я не мог разработать план действий. В голове крутился только наказ брата относительно слежки. «Продолжай движение. В дом не заходи, в машину не садись – не показывай врагу место твоей дислокации», – говорил он. И я намеренно свернул в другое крыло, на ходу вынимая карточку-ключ. Вовка шел за мной, что убедительно доказывало мою теорию. Я остановился у первой попавшейся двери и всунул карточку в прорезь. Красная лампочка продолжала гореть. Я повторил попытку.

– В чем дело? Почему не срабатывает? – нахмурился Вовка.

– Ну-у… наверное, потому, что это не наш номер, – улыбнулся я, молниеносно выхватил пистолет и наставил его на брата. – Кто ты, черт возьми?!

– Ты чего? – он отшатнулся. – Опусти пистолет!

– Назови меня по имени!

– Что?

– Скажи, как меня зовут!

Вовка выдохнул, повел бровью и выдал:

– Евгений.

– Мимо! Два шага назад, тварь! – я снял пистолет с предохранителя. – Или ты говоришь, кто ты, или я снесу тебе голову.

– Снесешь голову брату? Жень, ты даешь! – Вовка горько усмехнулся и развел руки в стороны. – Ладно, если ты хочешь пристрелить меня – валяй. Из-за того, что я запутался в расположении комнат ты готов пустить пулю в родного брата, который вытащил тебя из детдома.

– Ты неправильно назвал мое имя.

– Жень, не передергивай. Мы все устали: ты и я. Был безумно трудный день…

– Ты странно повел себя с самого начала, – не сдавался я. – Ты велел мне оставаться в номере, а я вышел. Вовка бы отчитал меня.

– Не хотел делать это на людях. Что бы они подумали, если бы я начал ругать тебя, как пятилетнего ребенка? Я просто оставил этот педагогический момент до возвращения в номер.

– Спать до обеда ты тоже собирался, чтобы люди ничего не подумали?

– Господи, я да пошутил! Хотел обнадежить тебя, а завтра поднять ни свет ни заря, чтобы ты не расслаблялся.

– Ни свет ни заря уже сейчас, – бессонная ночь лишила меня здравого смысла. Я понял, что сглупил, наставив на Вовку пистолет, и мне стало стыдно. Я хотел выйти из ситуации, сохранив остатки гордости, но не мог ничего придумать.

– Ты просто устал, – Вовка медленно приблизился. – Нервы сдают в самый неподходящий момент, да? Спрячь пушку, и сделаем вид, что ничего не было. Не буду гнобить тебя этим, обещаю.

Я прерывисто вздохнул и сунул пистолет обратно за пояс.

– И чтобы доказать тебе, что я твой брат… Дай карточку!

Я протянул ее Вовке. Он ловко крутанул ее между пальцев, направился в нужное крыло и подошел к двери нашего номера:

– Ну? Будешь там стоять или зайдешь?

Я двинулся к нему, чувствуя, как лицо мое заливает краска. Вовка тем временем открыл дверь и ждал, когда я войду. Уже переступая порог, я вдруг краем глаза заметил левое запястье брата: на нем не было браслета.

– А где твой… – я не успел закончить фразу, как Вовка толкнул меня в грудь – с такой силой, что я упал на пол, чуть не ударившись головой о косяк.

– Глупое ничтожество! – прошипел он незнакомым голосом и бросился ко мне. Я еле успел увернуться, вскочил на ноги и выхватил пистолет, но в следующую секунду оружие отлетело к окну.