Текст книги "Год дракона (СИ)"

Автор книги: Civettina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Все это Дима вобрал в себя, коснувшись ладонью шершавой мшистой поверхности камня. Сейчас под ним никого не было, кроме пауков, личинок и другой мелкой и неопасной живности. Пропустив даму вперед, Дима остался снаружи, чтобы еще раз оглядеться, прислушаться, насторожиться.

Ничего. Ничего опасного, тревожного. Просто ночь, укрывшая землю черным одеялом, на котором звезды казались прорехами, пропускающими свет других миров.

Дима отправил Рональду сообщение, что место рассекречено, и они отправляются искать новое. О координатах сообщит дополнительно. Выждал несколько минут – нет ответа. Вряд ли Рональд был застигнут врасплох таким поворотом. Обычно у него всегда имелся запасной план, а то и не один. Тишина с другого конца связи вызывала беспокойство.

Дима забрался под камень. Настасья, завернувшись в плащ, удобно устроилась в углублении и лежала, прикрыв глаза, но не спала. Заслышав его, девушка открыла глаза, хотя для нее это было бесполезно. Но люди слишком привыкли говорить, глядя на собеседника, поэтому пытаются нашарить его образ даже в кромешной тьме.

– Можешь вздремнуть, – шепнул Дима, но девушка уловила тревогу в его голосе, приподнялась на локте, насколько позволяла ниша валуна.

– Он не придет?

Охотник промолчал. Не потому, что боялся напугать девушку правдой, а потому, что этой правды не знал. Рональд ведь мог не отвечать намеренно, потому что его молчание было частью плана, которую он утаил от подчиненного. Может, это проверка для него, Димы? Может, это проверка для Настасьи? Может, Рональд выбирает, какой из десяти придуманных им планов нужно воплощать теперь?

Своему командиру Дима доверял: все, что Рональд делал, было продумано и выверено. И всегда приводило к нужному результату.

– Ждем здесь, – бросил охотник, чтобы как-то обозначить свое мнение. – Я буду снаружи: мне здесь тесно.

Он покинул яму, но вовсе не потому, что не помещался под валуном. Он не хотел, чтобы Настасья его расспрашивала. Ему тогда придется молчать и изображать из себя сурового воина, а он не хотел, чтобы она думала о нем, как о суровом и жестком. Для этого годился Цезарь, но не он, Дима. Это тоже было его уязвимое место – в желании казаться лучше. Или, вернее, в нежелании казаться хуже, чем он есть.

Чтобы отделаться от размышлений, Дима связывался с командиром, прохаживался по лесу вокруг валуна, завернувшись в плащ-невидимку, прислушивался, выслеживал, снова пытался вызвать командира на разговор. Чем дольше от того не было ответа, тем беспокойней чувствовал себя Дима. Если Рональд в опасности, то почему не пришлет сигнал бедствия, почему не попросит помощи? Если же он в засаде и боится лишним движением спугнуть врага, то мог хотя бы прислать подтверждение, мол, сообщение получено, скоро отвечу.

Ночная тьма начала густеть туманом. С воды поднимались клочья серо-белых испарений, затягивая в свой плен прибрежный лес. Дима вдруг подумал, что в таком тумане на охоту выходит опасный зверь – вий. Его стихия – сгустки в воздухе. Облачаясь в туман, в столб пыли, в клочья дыма, вий нападал на зазевавшегося человека, укутывал, удушал, вращал, волочил. А потом, выпив душу без остатка, бросал жертву. Люди считали, что бедняга задохнулся в дыму или попал в смерч и умер от удара о землю. Версий было много, но никто не догадывался об истинных причинах смерти, потому что никто и не подозревал о существовании монстра. Он не прятался, нет, он сам принимал обличие тумана или дыма, удачно маскировался на пожарах, пылевых бурях и в таких вот туманных клочьях. Как бы не пришлось с ним встретиться тут.

Вия Дима не боялся. Он знал, что Настасью тот не тронет, если почует рядом лигу. Он опасался, что валькирии могут использовать это чудовище как союзника. Лишняя боевая единица в стане врага – и перевес может обозначиться не в пользу охотника.

Туман густел, прохлада пробиралась под одежду. Заворочалась под камнем Настасья, сильнее кутаясь в плащ. Но Дима не ощущал холода: его тело не подчинялось биологическим законам теплокровных. Иная сила приводила в движение мускулы и скелет лиги.

Движение это охотник скорее почувствовал, нежели заметил. Отчасти оно напомнило медлительное перемещение Цезаря: туман начал сползаться в одну точку, образуя облако, которое вытягивалось и плотнело. Дима даже решил, что это и есть Цезарь, который пришел по поручению Рональда. Однако облако не приняло человеческих форм. Так и оставаясь рваным и обтекаемым одновременно, оно двигалось из чащи в сторону валуна, выбрасывая вперед косматые щупальца тумана.

Да, это был вий, собственной персоной. Дима видел такого монстра лишь однажды и то в заповеднике. Инструктор показывал, как нападет и как маскируется этот хищник, объяснял, как его можно одолеть. Но этого не требовалось: вий был довольно трусливым и никогда не вступал в схватку с более сильным противником. И еще Дима почему-то вспомнил, что первоначальное имя вия – вей. Веет-навевает, сочится дымной поземкой, клубится таинственными и пугающими испарениями. Люди часто принимают его за привидение, когда вий не успевает развеяться. Такова была особенность чудовища: оно умело распадаться на молекулы, развеиваясь по ветру, а потом снова собираться в единое целое. Именно поэтому атаковать его было бесполезно.

Дима наблюдал за монстром, который тек по лесу, цепляясь за деревья дымовыми мягкими щупальцами. Вий видел охотника и чуял человека, но не выказывал намерения нападать. Он миновал камень на расстоянии двухсот шагов и растворился в тумане. Отправился на охоту. Возможно, наткнется на коня, если тот не почует опасность и не даст деру.

Дима замер. Уход хищника еще ничего не значил. Возможно, он вернется с крылатым подкреплением. Неуязвимый для меня, вий может окутать Диму так, что тот потеряет ориентир и обзор, а валькирии в это время нанесут удар. Поэтому надо держать ухо востро!

Но монстр не вернулся. Небо на востоке уже пожелтело, потом стало розоветь, словно поспевающее яблочко. Проснулись и загомонили птицы, перекликиваясь, как веселые соседки в поселениях. Из-под валуна выбралась Настасья. Потянулась, принялась разминать уставшее от неудобной позы плечо.

– Что сказал Рональд? Куда выдвигаемся?

– Рональд предлагает мне самому решить этот вопрос, – соврал Дима.

Настасья кивнула, полезла в укрытие за оружием и плащом. Охотник ждал ее появления. Он уже придумал, куда направиться – к деревне у реки, что в одном световом дне хода от озера. В саму деревню соваться не стоит, надо найти укрытие неподалеку и ждать. Возможно, валькирии наметят ее следующим местом удара.

И вдруг – какой-то обрывочный звук, сигнал. Ударил в запястье, толкнул в грудь. Дима понял: это сигнал от Рональда. Зов о помощи, отправленный не мудреным прибором, что все лиги носили на запястье, а разумом. Командир звал его, отправлял ментальные волны, потому что только они могут пересечь пространство, почти не теряя интенсивности. Волны эти почти не содержали информации, чтобы не утяжелять колебаний. Только точку отправки и прибытия. Однако Дима понял, что это сигнал бедствия. Для всего остального есть приборы.

Настасья высунулась из-под камня да так и осталась стоять на четвереньках, увидев напряженное и сосредоточенное выражение на лице охотника. Он скинул свой плащ-невидимку. Как глупо было заворачиваться в него! Теперь ему не достанет сил сражаться, не хватит мощи, чтобы спасти командира и Цезаря.

– Нам надо шагать! – голос охотника прозвучал, как призыв к бою, и Настасья поспешно выбралась на траву, застегнула ремни ножен на талии и устремила на Диму преданный взгляд. От этого взгляда у него защемило сердце: девушка готова ринуться на помощь своему хозяину, не понимая, что этот бой, скорее всего, станет для нее последним. А может, как раз и понимая. Теперь она узнала многое из того, что простым смертным недоступно. Она знает, что ждет ее за чертой, поэтому, наверное, столь бесстрашна в своих решениях. Обычный человек не понимает того, что толкает его на самопожертвование, а Настасья – осознает. И это так не вяжется с людской природой, выглядит уродливым шрамом на изящном теле. Дима стряхнул с себя это сожаление.

– Готова? – он схватил Настасью выше запястья. Девушка кивнула, потом глубоко вдохнула и резко выдохнула. Не выпуская ее руку, охотник сделал шаг, и они оба исчезли.

========== Сражение ==========

Эти лиги не давали мне покоя. Когда Вовка ушел, оставив меня со спящим Максиком, я вдруг ощутил приступ паники. Я ни разу не видел бога-воина, я не знал, как они выглядят и на что способны. Возможно, этот парень со светящимся мечом тоже мог быть одним из них. И вступился за нас, чтобы химеры не сожрали двух перспективных дракоидов. После этого он мог спокойно вернуться в штаб – или где там заседали лиги – и сказать: «Все нормально, они в безопасности. Можно брать». Мне хотелось быть полезным брату не только своим пистолетом и мечом, но и чем-то еще, чем-то таким, что могло бы спасти нас.

Я вынул из рюкзака колдовскую книгу, внимательно рассмотрел обложку. Вовка был прав: кроме колдовского знака на ней было еще одно тиснение – в нижнем правом углу. Оно не бросалось в глаза и проявлялось только под определенным углом, как защитные знаки на денежных купюрах. Я так до конца и не смог разобрать, что же именно там изображено. Только понял, что три разные по толщине ленты сплетаются своими концами, как знак мерседеса. Я открыл книгу, стал листать, вычисляя из иероглифов и каракуль какие-то слова и даже фразы.

Максик застонал во сне, заворочался. Я присел к нему на кровать и положил ладонь на перевязанную ногу. Я понимал, что анестезия отошла, и теперь брат остался один на один с реальными ощущениями, поэтому я боялся, что он неудачно пошевелится и разбередит рану. Мое прикосновение подействовало на него успокаивающее. Возможно, парню важно было ощутить, что рядом кто-то есть. В любом случае, когда моя рука лежала на нем, он не стонал и был безмятежен, будто не ему час назад наложили двадцать шесть швов.

Я расположил книгу на коленях, вооружился блокнотом и карандашом и стал выписывать слова и предложения, которые смог распознать. Пока получалась белиберда, но Кот ведь сказал, что эта книга состоит из загадок. После часа напряженного изучения я имел два листа, исписанных словами, никак не связанными между собой. Я помнил, что подсказка приведет не только к открытию новых слов, но и будет иметь какое-то практическое значение. Пока для практического применения годился только десяток слов: соль, вода, песок, огонь, лед, кости с пустотой, душица, крапива и полынь. Был еще десяток глаголов, которые можно было отнести чуть ли не к любому этому компоненту: натереть, перемешать, сжечь до пепла, подогреть, пересыпать, добавить, отделить. Еще мне не давали покоя некоторые описательные обороты. Например, «черная кровь земли» и «белая кровь земли», или «глаз солнца», или «огненный песок», или «пепел до огня». Я предполагал, что черная кровь земли – это нефть, но терялся в догадках относительно того, что может быть ее белой кровью. Глаз солнца представлялся мне солнечным зайчиком, но какое он имел отношение к колдовству, сложно сказать.

Вернулся Вовка, притащив целый пакет еды.

– Что сказала регистраторша? – поинтересовался я.

– Ничего. Я усыпил ее. Очень нервная женщина, – брат поставил пакет и снял куртку. – Как наш мальчик?

– Спит как дитя, – я погладил его по ноге.

– Тогда нет нужды сидеть рядом с ним.

– Когда он чувствует мою руку, он спокоен, – смутился я, но Вовку эти слова заинтересовали. Он расспросил, как ведет себя Максик, когда я держу руку на ране и когда не делаю этого, а потом выдал свою версию:

– Сдается мне, твои прикосновения снимают боль. Татуировка усиливает твою сущность, и когда ты прикасаешься к Максику, то процесс заживления ускоряется.

Мне лестно было слышать такое, но я все-таки рассмеялся:

– Теперь мне нельзя будет даже в туалет отойти!

Собственно говоря, примерно так оно и было: Максик спал до вечера, пока я разгадывал книгу с помощью Вовки, который взял на себя роль писаря. Благодаря ему я узнал, что огненный песок – это сера, белая кровь земли – ртуть, а пепел до огня – порох. Мы пытались соединить слова в осмысленные предложения, и со многими это получалось, но ставить такие химические опыты необходимо было в специальных условиях.

К вечеру мы оба выдохлись. Вовка повалился на соседнюю кровать и выдохнул:

– Умственный труд выматывает сильнее, чем физический. Я бы сейчас сожрал богема…

– Если хочешь поохотиться – иди. Я побуду с Максиком, – предложил я.

– Если я начну охоту, боги вычислят меня.

Это было плохим известием. Я понимал, что если нам придется держать бой с богами, то основной удар примет на себя Вовка, а потому силы ему были очень нужны. Но мы не могли подкрепиться, а книга не давала нам никакой помощи.

В одиннадцатом часу, когда на Меджидию опустилась теплая майская ночь, проснулся Максик. Был он бледен, но бодр. И даже с аппетитом поужинал.

– Как самочувствие, герой? – Вовка с непередаваемой теплотой во взгляде наблюдал, как младший ест.

– Я не герой, – запивая пирог томатным соком, ответил Максик.

– Еще какой герой! – подхватил я. – Если бы не ты, меня бы химеры порвали на мелкие лоскутки.

Младший едва заметно покраснел. Если бы не большая потеря крови, он был залился краской до самых волос.

– Максик, нам надо ехать, – мягко начал Вовка. – У нас кончается срок визы, и могут быть проблемы на границе…

– Хорошо, – младший кивнул. – Когда выдвигаемся?

– Ты лучше скажи, как ты себя чувствуешь, – осадил я его. – Мы два дня будем ехать без остановок. Придется спать в машине…

– Я готов! – перебил меня Максик. – На обезболивающем я протяну. Но по приезде с вас будет три желания.

– Хорошо, – быстро согласился Вовка.

– С каждого! – Максик поднял вверх указательный палец.

– Губу закатай! – Вовка дал ему легкий подзатыльник. – Час на сборы, и потом выдвигаемся.

– Давай подождем хотя бы до полуночи, – предложил я. – Пусть регистраторша уснет или займется какими-нибудь другими делами. Уйдем незамеченными.

– Уйдем, как пришли, – отрезал Вовка.

Мы так и сделали. Сегодня дежурила другая девушка, но тем не менее с помощью заклинания забывчивости мы проскочили мимо нее. Вовка гнал по трассе, сосредоточенно глядя перед собой. Максик, хоть и бодрился, но было видно, что ему плохо. Конечно, с такой раной человеку лучше неделю поваляться в постели, а не мотаться по дорогам, но выбора у нас не было. Я боялся, что наш обогащенный уран в багажнике негативным образом подействует на Максика, но Вовка заверил меня, что причин для опасений нет.

Мы сделали одну-единственную остановку: в десять утра заехали в придорожное кафе по-быстрому перекусить и сходить в туалет. Меня радовало, что Максик почти всю ночь проспал: его организму нужны были силы. Меня самого тоже клонило в сон, но я боялся кемарить, чтобы не пропустить атаку лиг, если они все-таки выйдут на наш след.

Мои опасения оказались не напрасными. На подъезде к Гречу, когда дорога пошла между полями, нас накрыло странной волной – как будто мы погрузились под воду. Все звуки стали глухими и доносились до ушей гораздо медленнее, чем обычно, краски поблекли, воздух поменял структуру и стал колючим, как в тридцатиградусный мороз. Вовка ударил по тормозам и выскочил из машины, бросив:

– Женька, поможешь мне…

Я готов был на любое задание, но то, что произошло дальше, меня слегка напугало. Вовка достал из багажника свинцовый футляр с ураном, открыл его и вынул стержень. Был он серого цвета, хотя я почему-то ожидал, что он будет флюоресцировать.

– Надеюсь, Кот простит меня… – Вовка со всего размаха швырнул уран на землю. От стержня откололся небольшой кусок размером с человеческий ноготь. Вовка сунул мне уран, чтобы я убрал его обратно в футляр, а сам вызвал воронку и проглотил обломок. Я ждал в оцепенении. Мне казалось, что брат сейчас взорвется или начнет превращаться в халка – я ведь не присутствовал при испытании ядреных отходов на Беше, а потому не знал, как радиация действует на драконов. Через несколько секунд я стал замечать эти изменения. У брата начались мелкие судороги: его веки и губы подрагивали, пальцы непроизвольно сжимались, дыхание стало неровным.

– Макс! – Вовка бросился к пассажирскому сидению и растолкал спящего младшего. – Вылезай, нам надо взять оружие…

– Что случилось? – спросонья бубнил Максик. – На нас напали? Что такое?

Вовка быстро достал свой и мой мечи, а я успел схватить «Анаконду».

– Не поможет, – Вовка закрыл тайник и запихал младшего обратно в машину. – Сиди тут! – он вцепился Максику в плечо, от чего тот вжался в спинку сиденья. – Что бы ни случилось – оставайся в машине. Понял? Твое геройство никому сейчас не нужно, оно может погубить и тебя, и нас. Ты понял меня? Отвечай!

Максик судорожно закивал. Вовка выпрямился и с шумом захлопнул дверцу. Мне было жутко на него смотреть: в его глазах светилась странная ярость, мышцы были напряжены, тело подрагивало от спазмов.

– Вов, тебе плохо? – осторожно поинтересовался я.

– У меня нет выбора: нам предстоит биться с лигой, – сквозь зубы ответил брат, обнажил меч и двинулся через поле. Я шел за ним, оглядываясь. Я не знал, что происходит, но вокруг нас сгущалась непонятная энергия, от которой мороз бежал по коже. Мы отошли метров на сто от дороги, когда я увидел это. С противоположной стороны поля на нас с большой скоростью надвигалась прозрачная и высокая, с пятиэтажный дом, стена. Если бы не искажающиеся формы деревьев, я бы не заметил этого явления.

– Началось! – коротко выдохнул Вовка и повернулся к стене левым боком. – Сейчас ты познакомишься с ангелом.

– С ангелом? – я оглядывал поле, но не замечал пока ничьего присутствия.

– Ангелы – божье воинство. Так ведь сказано в Писании? Искусные и непобедимые убийцы. Но мы справимся…

Я понимал, что он говорит это под воздействием урана, который был сродни сильному энергетику или даже наркотику.

Стена между тем стремительно приближалась.

– Готов?! – Вовка прижал к себе меч плашмя, направив острие в сторону стены. Я сделал так же, но когда до движущейся громадины осталось метра два, Вовка кинулся ей навстречу и проткнул мечом. Раздался звон, как будто лопнули тысячи стекол. Что-то хлынуло на нас – неудержимое и неотвратимое. Меня отбросило назад, по ушам полоснуло резким звуком. Мир снова стал громким и ярким, даже слишком громким и ярким. Я зажмурился и невольно зажал руками уши. Однако долго разлеживаться было некогда: мой брат остался один на один с противником, и ему требовалась помощь. Превозмогая резь в глазах, я открыл их и поднялся. И сразу увидел ангела.

Вернее, если бы Вовка не сказал, что это ангел, я бы не догадался. Просто решил бы, что какой-то псих разгуливает голышом по полю. Но то, что я принял за голое тело, оказалось костюмом телесно-розового цвета, который ближе к горловине и запястьям переходил в темно-бордовый. Роста ангел был невысокого, наверное, даже ниже меня, поэтому брат рядом с ним смотрелся выигрышно, но я понимал, что сие неравенство обманчиво. В обеих руках противник держал короткие кинжалы, и я подумал, что это не очень удобно, потому что ему придется подпускать противника слишком близко, чтобы убить. Но ангел, будто услышав мои мысли, решил продемонстрировать силу своих клинков. Он коротко замахнулся, и его кинжал молниеносно вырос в размерах метра на полтора. И если бы Вовка не отразил этот выпад, его бы пронзило насквозь. Я поднял свой меч и ринулся на ангела, но в следующий момент над головой воина неожиданно вскинулись крылья. Вернее, это больше походило на клубы тумана в форме крыльев. Они раскрылись над ангелом, как мощный парашют, а потом одна его сторона резко удлинилась и непрозрачной полусферой отсекла меня от Вовки. Мой брат остался с этим парнем под колпаком тумана, и я слышал, как там звенела сталь, но не видел, что происходит. Я пытался пробить заслон, но броня была крепче, чем чешуя химеры. Я хотел обежать его, зайти сбоку, но ангел продлял поверхность сферы, не впуская меня. Я попробовал поддеть купол снизу, но никакого зазора между ним и землей нащупать не удалось. Все мои попытки проникнуть к месту поединка пали прахом. Я понимал, что нужен брату, но я был отрезан от него. Меня охватило отчаяние – такое, в котором матери, чтобы спасти детей, рывком поднимают бетонные плиты весом в полтонны.

– Будь ты проклят, сукин сын! – заорал я и еще раз врезал мечом по куполу. Непробиваемая сфера гулко отозвалась на мой удар, но устояла. В тот момент я готов был продать душу дьяволу, лишь бы стать самым сильным демоном Преисподней и накостылять этому недомерку с туманными крыльями.

И вдруг меня озарила внезапная догадка. Демоны, да и Преисподняя вообще, ассоциировались с серой, а сера – основной ингредиент пороха. Я выхватил пистолет и выстрелил в купол. К моему удивлению, пуля его пробила, оставив круглое отверстие, от которого на радиус в десять сантиметров разбежались лучи трещин. Я ударил ногой в это место, но слишком поздно. Ангел, видимо, активировал защиту, потому что трещины быстро срослись, и дырку снова затянуло туманом. Я понял, что дело не в пробивной силе пули и не в ее калибре, а в том, что я выстрелил издалека, следовательно, на поверхность попало мало пороха. Я приставил пистолет к сфере и нажал на спусковой крючок. На этот раз получилось лучше: не только пуля повредила защиту, но и порох, который молниеносно разъел дыру размером с футбольный мяч. Я бросил тело на эту прореху, плечом разбивая надломленную поверхность, и ввалился внутрь колпака.

Поняв, что драконы воссоединились, ангел поднял свою туманную мантию и попытался снова отрезать меня от брата, но Вовка выставил меч на пути опускающейся завесы. Она ударилась о сталь и разлетелась на мелкие кусочки, которые тут же превратились в дым и растаяли в воздухе. Я вскочил на ноги и взмахнул мечом, но завершить мне мой маневр ангел не дал. Один из его складных мечей резко увеличился в длине, и если бы я не шарахнулся в сторону, меня можно было бы вычеркнуть из списка Вовкиных помощников.

А вот брат мой был хорош. Уран, видимо, запустил ту самую реакцию, которая движет турбины электростанций, потому что Вовка стал в два раза быстрее, чем обычно, и агрессивнее. Я видел, что ангел от наступления перешел к обороне и сдал позиции. Это вдохновило и меня, и я, размахивая своим мечом, бросился на воина. С двумя ему пришлось несладко, хоть и было видно, что парень он не робкого десятка. Он пускал в ход все подручные средства: нагонял страх, вызывал какие-то колебания, от которых шумело в голове, пытался снова отрезать нас с Вовкой друг от друга, но его завеса превращалась в дым, едва только касалась одного из наших мечей. Я бился, не спуская глаз с оружия противника, и старался не смотреть ему в лицо: оно навевало неприятные ассоциации. Плотно сжатые губы и совсем неподвижные мышцы делали ангела похожим на ожившую скульптуру. Только глаза его – большие, чуть на выкате, как у Петра Первого, – бешено вращались, отслеживая наши с Вовкой перемещения.

К сожалению, я оказался малоопытным воином и в какой-то момент, устав от напряжения, замешкался. Ангел выбил у меня из рук меч и попытался насадить на свой, но, слава богу, я увернулся. Мне пришлось упасть на землю и откатиться в сторону, чтобы противник не достал меня. Увидев мое положение, Вовка переключил внимание ангела на себя, а я подобрал свой меч и рубанул противника по коленному сухожилию. Не думаю, что я нанес воину какие-то сильные повреждения, скорее всего, он припал на колено от силы моего удара. В эту секунду Вовка и пронзил его грудь своим мечом. Я увидел, как клинок вышел между лопаток противника, но тот не закричал от боли, не застонал и не сделал ничего, что обычно делают в кино поверженные бойцы. Он молчал, глядя на Вовку своими безумными глазами.

– Тебе меня не убить, – произнес ангел, и голос у него оказался жуткий, словно скрип железа, помноженный на рык зверя.

– Я и не собирался, – тяжело выдохнул Вовка.

Кисти противника развернулись – и оба клинка мгновенно удлинились, чтобы сойтись в одной смертоносной точке. Поскольку меч Вовки был воткнут в тело, то отразить атаку врага он не смог бы, но уран придал его мышцам необычайную гибкость и силу. Брат кинулся назад, оказавшись чуть ли не параллельно земле, а ангельские мечи скользнули вдоль его груди, лишь слегка порезав одежду. Я среагировал в сотую долю секунды и отсек ангелу обе руки. Они упали, звякнув оружием. Увидев, что я предотвратил опасный маневр, Вовка рывком выпрямился, а я вперился в ангела, ожидая увидеть фонтаны крови, хлещущие из артерий. Но ничего такого не случилось. Тело ангела было как будто заморожено.

– Вам предложат хорошие условия, – словно продолжая прерванный разговор, заговорил он. – Ты будешь руководить…

– Я не хочу руководить, – усмехнулся брат.

– Мы позаботимся о твоих братьях. Мы своих никогда не бросаем…

– Вот своих и не бросайте. А мы – не ваши. Мы свободные и никому служить не собираемся.

– Я дам вам подумать. Километров пятьдесят…

– Мое решение не изменится ни через пятьдесят, ни через сто пятьдесят километров, – Вовка эффектным жестом вынул меч из ангела и одним замахом отсек ему голову. Я слышал, как под лезвием хрустнул позвоночник, а после этого головы противника скатилась по его спине на землю, подпрыгнула там с глухим звуком и осталась лежать правым ухом кверху.

– Он умер? – тихо спросил я. Он напряженной битвы у меня пересохло в горле, и голос звучал сипло.

– Его нельзя убить. Лиги – это сгусток энергии внутри какого-нибудь тела, – Вовка носком ботинка ткнул лежащую под ногами руку, все еще сжимающую меч. – Тела, в которые помещают ангелов, лишены крови, внутренних органов и прочих радостей, которые могут негативно повлиять на выполнение военных функций. Зато они напичканы спецэффектами вроде дымовой завесы, левитации, стены огня и силовых полей.

– Значит, душа… в смысле энергия этого ангела отправилась к своим в штаб сообщить, что ей надо новую амуницию? – я поднял ангельский меч, который выпал из другой руки. Он оказался практически невесомым. Немудрено, что этот парень размахивал им, как пропеллер.

– Их души не могут перемещаться в нашем мире без оболочки: он слишком груб для их тонкой материи, – Вовка неспеша двинулся к дороге. – Но если ты лишил тело бога возможности перемещаться, его душа может перебраться в другое. Например, в то, которое к нему прикоснется. Поэтому трогать мертвых лиг не рекомендуется.

– А с этим что будет? – я брезгливо отбросил ангельский меч и зашагал вслед за братом.

– За ним скоро придут, душу поместят в контейнер, доставят на базу, как ты выражаешься, и там перельют в новое тело.

– И он кинется за нами в погоню.

– Да, он же обещал.

– Значит, нам надо торопиться!

– Именно, – Вовка так устал, что еле ворочал языком. А я напоминал любопытного Максика, который лезет с расспросами в самый неподходящий момент.

– Здоровый, зверюга! – я бросил взгляд на то место, где лежали останки ангельского тела.

– Мелкая сошка, почти новобранец, – Вовка сунул меч в ножны, а ножны закинул на плечо, как дубинку. – С этим бы я и один справился, но все равно спасибо. Ты мне очень помог. Думаю, теперь они пошлют в погоню кого-нибудь посерьезнее. Не дай бог – архангела!

– Забавно прозвучало, – хихикнул я и толкнул брата локтем. И тут же ощутил, какой он горячий, буквально раскаленный. – Вов, тебе плохо?

– Мне жарко…

– Давай я сяду за руль!

– Нет. Ты присмотришь за Максиком.

– Ты можешь отрубиться, как Беша, – забеспокоился я. – Если это произойдет на скорости двести километров в час, мы разобьемся в лепешку!

– Со мной этого не случится, – брат ускорил ход.

Я понял, что с ним бесполезно спорить. Я только надеялся, что у него есть план, как избежать встречи с архангелом.

========== Переправа ==========

Мы мчались по шоссе, рискуя привлечь внимание полиции. Если бы я был богом и мог переселяться из тела в тело, то я бы влез в каких-нибудь патрульных на трассе, чтобы остановить нас на законном основании, но боги, видимо, были заняты пересадкой души их расчлененного бойца в новую оболочку.

– Кто-нибудь расскажет мне, что происходит?! – возмущался на заднем сидении Максик. – Что это за хрен с горы?

Я рассказал ему то, что мне сообщил Вовка, отвечая попутно еще на двести вопросов. Старший брат вцепился в руль и не отводил взгляда от дороги. На его щеках горел лихорадочный румянец и губы все еще подергивались в судорогах, и я даже представить не мог, что творилось у него внутри.

– И как вы узнали, что этот ангел будет здесь? – недоумевал Максик.

– Предвидение, – коротко ответил Вовка.

Это было первое слово, которое он произнес, с тех пор как сел в машину. Младший брат и тут обставил меня в плане логики. Я слишком разволновался из-за сообщения, что нас выследили боги, и даже не спросил, почему мы остановились именно на тех полях. А Максика это интересовало. Возможно, если бы я не бился с ангелом, а наблюдал за всем из окна машины, у меня бы тоже было время многое обдумать.

– Это что-то типа вещего сна? Галлюцинации? – не унимался младший.

– Нет, просто я знал, что он нагоняет нас, – Вовка на пару секунд зажмурился и снова устремил взгляд вперед. – Он мог бы догнать и застать врасплох. Поэтому я остановился, чтобы приготовиться. Ну и здесь не пострадали бы люди.

– Ангел напал бы на нас в людном месте? – ужаснулся Максик. – Но тогда все бы увидели этого монстряку, а ты говорил, что лиги не хотят, чтобы мы знали…

– Ловцы бы все подчистили.

– Кто?

– Ты задаешь много вопросов! – вступился я за брата.

– Они устроили нам западню: граница перекрыта, – по лицу Вовки прошла тень отчаяния. – Единственное место, где мы могли бы выехать с их территории, недоступно.

– В каком смысле?

– Большая авария. Сейчас вся трасса встанет…

Впереди показался указатель на Гарван.

– Придется сделать крюк… – сквозь зубы прошипел Вовка и на перекрестке свернул направо.

– Но там нет дороги через Дунай! – я сверялся с картой. – Вов, они загнали нас в угол!

– Прорвемся. Выедем к морю, там арендуем катер.

– До моря далеко, они догонят нас!

– Значит, я их отвлеку, а ты увезешь Максика. Пересечешь границу, доберешься до Горыныча – он поможет.

– Какого Горыныча? О чем ты? – Максик подался вперед и вцепился в подголовник моего кресла. – Жень, что происходит?

– Игры кончились, парень, – серьезно заговорил Вовка. – Если не хочешь, чтобы из тебя сделали машину для убийств, ты должен бежать с Женькой и слушаться его во всем!