Текст книги "Год дракона (СИ)"

Автор книги: Civettina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

Ферзь ринулась к нему, но на ее пути оказался Цезарь. Обняв одной рукой монстра, как старого друга, с которым не виделся много лет, он прервал рывок, и они, сплетясь, навалились на стену. Дима вскочил на ноги, одним ударом добил подыхающую и мешающую валькирию и шагнул к другу, но тот истошно заорал:

– Дэ-э-эрь!

Дима понял, чего хочет товарищ. Вызвать подкрепление они так и не успели. Передатчик находился в жилом отсеке, и теперь туда соваться опасно. Отсек, конечно, имел соединения с другими, но оставаться в тесном пространстве наедине с разъяренным монстром было глупо. К тому же велика вероятность, что ферзь повредила передатчик, намеренно или случайно. Да и быстрее было добраться до другой локации, если запереть ферзь тут.

– Я вернусь! – пообещал Дима и выскочил за дверь. Ферзь рванула следом, не желая отпускать добычу: аппетиты у этой зверюги тоже выросли. Цезарь намертво вцепился в нее и, упираясь ногами в пол, сдерживал продвижение чудовища.

Дима снаружи прислонил к двери рукоятку меча, дверь плавно тронулась с места, уменьшая просвет входа. Со стороны это, наверное, выглядело непонятно и даже страшно: в дупле огромного дуба открылось отверстие, откуда вывалился парень с мечом, и теперь это отверстие снова закрывается. Чтобы случайные охотники, грибники или другой люд, который любит шастать по глухим лесам, не обнаружили тайную локацию лиг, по периметру устанавливались защитные экраны, которые отпугивали не только людей, но и зверей. Однако Дима, выпрыгнув наружу, на всякий случай все равно огляделся: никого.

Он бросился прочь от двери, напролом через густые заросли и бурелом. Сделал это нарочно, чтобы валькирии, если таковые притаились где-нибудь возле двери, не успели быстро пробраться к точке входа в коридор. А пока они будут продираться, вход затянется и отрежет преследователей.

Однако, чем дальше Дима удалялся от входа в локацию, тем сильнее кольцо сжимало его палец. Под ним уже трещала перчатка. Будь Дима человеком, он бы сейчас кричал от боли, а его палец отек бы и посинел. Но охотник ничего не чувствовал, кроме тугого сжатия. Да и топаз изменил цвет, стал будто бы ярче, а внутри словно волны ходили. Дима остановился, чтобы разглядеть изменения, которые происходят с перстнем, но тут же усмехнулся: всего лишь тени от деревьев играют на гранях. Он еще раз крутанул головой: нет ли преследователей, – и шагнул.

***

Очутился он на огромной и идеально круглой поляне – словно след от гигантского ведра. Как будто кто-то в незапамятные времена поставил это ведро в лес. Вокруг все поросло травой, а под ведром осталась черная земля, нетронутая растениями. Впрочем, кое-какая травка и блеклый мох смогли пробиться с краев и выросли – жиденькие и чахлые из-за отсутствия солнца. Версия с ведром Диму почему-то развеселила. Возможно, потому, что до сего момента он ни разу не смотрел на поляну чужими глазами, глазами того, кто попал сюда в первый раз и не знает, что здесь находится.

А находился здесь, ровно посередине круга, трехметровый валун – вход в локацию Лавра. Она была самой крупной в восточном секторе и одной из самых внушительных в клане, потому что строилась одной из первых. Раньше здесь обретались все охотники и ангелы, а теперь – только три отряда охотников и линейка ангелов. Большой эктоплазменный генератор питал локацию, чтобы поддерживать в боевой готовности снаряжение ангелов. Этот генератор и изменил ландшафт поляны, но сам Лавр не очень переживал по этому поводу. Он говорил, что это неплохо отпугивает людей, и потому нет необходимости ставить заслоны.

А еще людей отпугивала сама глыба. Иззила рассказывал, что этот валун притащил сюда один из первых охотников – Сон. Случилось это в стародавние времена, когда командир ныне старейшего среди лиг Лавра сам был молодым и неопытным охотником в команде Сона. Сон намеренно выбрал такой огромный камень: чтобы в дверь могли пройти не только охотники, но и ангелы. В те времена они еще не использовали человеческие тела как сосуды, а носили что-то вроде футляров, напоминавших людские тела. Эти футляры позволяли шевелить ногами и руками, вертеть головой и выдерживали удар любой силы. При этом создавать их приходилось трехметровыми. Иззила говорил, что существовало несколько и четырехметровых образцов, потому что чем сильнее был ангел, тем габаритнее ему требовался костюм. Это сейчас почти весь арсенал перевели в съемное снаряжение, и стало возможным помещать ангела в человеческое тело. В таком виде ангелы могли находиться среди людей, не привлекая их внимания.

Но тогда, во времена Сона, ангелы были огромны, и дверь им требовалась под стать. Да еще так удачно сложилось, что по форме глыба напоминала человеческую фигуру, которая глубоко ушла в землю: овальная голова, плавно переходящая в плечи с выступами рук. Этот образ сначала заставил древние племена соорудить из камня идола, но Сон парочкой нехитрых фокусов разогнал шаманов. С тех пор о камне шла дурная слава – лучше для маскировки не придумать.

На правах хозяина самой большой восточной локации Лавр принимал у себя охотников, ловцов и ангелов, которым нужна была помощь или поддержка. Вот и Дима сейчас бежал к валуну, чтобы позвать на помощь Лавра и его мини-армию. Он подскочил к камню, приложил к нему рукоятку меча, ожидая, когда откроется дверь, но этого не произошло. Локация, по-видимому, была заперта, потому что все ее обитатели разошлись по делам. Но даже если и так, то объединенная локация должна впускать гостей. Для того и создали замки, чтобы вовнутрь не проникли посторонние, а свои могли попасть в любое время, если имели ключ, роль которого играла рукоятка меча. Она была настроена под каждого владельца индивидуально, а если меч попадал в чужие руки, пусть даже это были руки лиги, то становился обычной железякой. Но почему дверь не открывается, ведь меч принадлежал Диме и был активен?!

У него была одна догадка на этот счет, и Дима зашел с другой стороны камня. Строго говоря, сама локация, как и все остальные, находилась в ином измерении, но выход из нее всегда делался в материальном объекте этого мира – как правило, в камне, потому что он долговечнее. И дверь можно было переносить на любую сторону объекта, поэтому Дима зашел в тыл к глыбе и снова приложил меч. Нет, не хотят его пускать.

Это его сначала обескуражило, а потом разозлило. Неужели помощи не будет? Неужели Рональду суждено погибнуть вместе с сотнями людей, которые угодили на кровавый пир валькирий? Неужели никто не спасет Цезаря, запертого с ферзью? Дима с размаху ударил по скале кулаком, отчего с поверхности глыбы посыпались каменные крошки.

И тогда он ощутил это – близость опасности и растущую тревогу. Он осторожно выглянул из-за камня и обомлел: там, где он несколько минут назад вышел из коридора телепортации, сидела ферзь. Она принюхивалась, хищно смежив свои выпуклые, лишенные ресниц глазища.

Дима юркнул обратно за камень. Как она тут оказалась? Коридор должен был закрыться еще в тот момент, когда охотник подошел к камню. Предположить, что тварь долетела сюда через несколько сотен километров на своих крыльях, было абсурдно. Но это однозначно была та ферзь, что осталась с Цезарем. У нее на шее все еще кровоточили царапины от рук Цезаря. Может, ему удалось выскочить из запертой локации, но не смог вовремя закрыть дверь, и ферзь тоже выбралась наружу? Или Рональд вернулся, открыл дверь, а тут эта зверюга…

Допустим, каким-то образом она оказалась вне локации, но как тогда перенеслась сюда? Коридор закрылся, а самостоятельно перемещаться сквозь пространство эти твари не умеют – только идти по следам. Хотя поручиться за это охотник не мог: слишком плохо были изучены валькирии.

Однако надо было что-то предпринимать. Скоро ферзь учует его, и тогда придется дать ей бой. Чтобы одолеть столь сильного противника, нужна хитрость. Эффект неожиданности отменяется, потому что тварь сама чуть не застигла Диму врасплох. Подмоги ждать неоткуда. Остается надеяться на свою смекалку.

Охотник огляделся и приметил недалеко от края поляны толстенную сосну. Нижние ветки ее, как водится, потеряли хвою, но зато торчали не хуже рогатины. Дерево было достаточно тяжелым, чтобы придавить ферзь и не позволить ей выбраться. Даже если оно удержит тварь хотя бы с полминуты, этого хватит, чтобы Дима расправился с чудовищем.

Но как свалить дерево? Срубить мечом с одного удара не получится: слишком толстый ствол. Вырвать его с корнем Дима не сможет, а если и сможет, то на это все равно уйдет уйма времени. Единственный вариант, который можно было провернуть достаточно быстро, – это подрубить сосну настолько, насколько хватит одного замаха, а потом раскачать и свалить. Для этого придется забраться повыше на сосну, чтобы она упала под его весом.

Дима прижался спиной к камню, пытаясь уловить, что делает ферзь. Не было у него такого дара, как у Цезаря – чувствовать намерения противника по его позе и даже тени. Единственное, что ощутил Дима – что ферзь его заметила и выжидает, с какой стороны камня он появится, чтобы напасть.

Действовать надо сейчас, пока враг не сделал ход первым и не помешал осуществить задумку. Дима покрепче сжал меч и шагнул, исчезнув и появившись возле нужного дерева. Он с размаху вогнал меч в ствол. Затрещала и брызнула во все стороны сухой крошкой кора. Клинок продвинулся до середины ствола и замер. Дима надеялся, что удастся подрубить сосну поглубже, но на это не было времени: ферзь заметила его и устремилась к добыче.

Несмотря на большие крылья, валькирии довольно проворно перемещались по лесу, опираясь крыльями о стволы и защищаясь от хлещущих веток. Такой крупной особи, как эта, густая крона нипочем. Там, где обычная валькирия остановится, боясь запутаться в ветвях, ферзь попрет напролом, как лось через валежник.

Охотник не стал дожидаться, пока тварь продемонстрирует свои таранные качества, ловко вынул меч и снова сделал шаг, оказавшись на верхней трети ствола с подрубленной стороны. Ферзь, еще секунду назад готовая броситься на лигу, теперь остановилась, глядя на него с настороженностью и любопытством. Сосна опасно закачалась, и, чтобы она не упала раньше времени, Дима схватился за ветки и откинулся назад, создав противовес. Устроился поудобнее, словно схоронился в хвойных лапах.

Ферзь выжидала, что лига предпримет дальше, но тот бездействовал, и тогда тварь приняла решение. Она обошла вокруг дерева, примериваясь, как лучше добраться до добычи, и взлетела, намереваясь схватить ее. Но Дима этого и ждал: начал быстро перемещаться вокруг ствола. Колючие ветви мешали твари схватить лигу, поэтому она в охотничьем азарте пробивалась сквозь хвою, ломала тонкие отростки сосновых лап, желая во что бы то ни стало добраться до жертвы.

Как только Дима совершил первый круг и снова оказался на подпиленной стороне, он ухватил ферзь одной рукой за шершавое кожистое крыло и рванул на себя. Потеряв равновесие, тварь боком завалилась на ствол, и тут охотник схватил ее второй рукой за другое крыло. Ферзь рванулась, чтобы освободиться от захвата, и тем самым потянула дерево. Оно стало медленно накреняться. С оглушительным треском ломался ствол в подрубленном месте. Ферзь поняла, что сосна падает на нее, впилась зубами в правое запястье охотника. Удерживать столь мощное чудовище было чрезвычайно трудно, но Дима старался изо всех сил. Нельзя сдаваться! Надо продержаться эти два или три десятка секунд, пока ствол не окажется на земле. И даже если тварь откусит ему кисть, хотя она не должна успеть сделать этого, ему наплевать. Он одинаково хорошо дерется мечом и правой, и левой рукой.

Однако дальше произошло нечто, не входящее в планы лиги. Если бы Дима был лесорубом, он бы учел этот момент, но он ни в одной из жизней, к сожалению, не валил лес. Сосну он выбрал широкую, разлапистую, и стояла она не у края поляны, а глубже в лес. Дима посчитал, что веса дерева хватит, чтобы упасть, подминая кроны более тонких берез и тем более кустарников, но ветви росшей в стороне, метрах в трех, липы сцепилась с лапами сосны. Тогда, сидя у камня, Дима посчитал эту сцепку незначительной, а вот сейчас…

Словно прося помощи у товарища, сосна хваталась хвойными руками-ветками за лиственные плечи липы, и та поддержала соседа в трудную минуту. Поддержала и в переносном, и в прямом смысле. Падение остановилось.

Ферзь тут же воспользовалась заминкой и одним махом откусила Диме большой палец на правой руке. Это было проще, чем отгрызать целую кисть, но из-за отсутствия пальца охотник не удержал крыло, и тварь вырвалась. Замахала крыльями, уходя в сторону. Дима сцепил зубы, сжимая край второго крыла. Нельзя ее отпускать, иначе весь план насмарку!

Ферзь злилась, что никак не может освободиться из такого нехитрого захвата. Она упиралась в ствол лапами, дергаясь всем телом. Кора трещала под ее когтями. Оглушительно, как порванный парус, хлопало свободное крыло, обдавая лигу волнами воздуха. Тварь тянула охотника, вжимая в угол, образованный толстенной веткой и стволом. Дима ощутил, как внутри него что-то оборвалось и сместилось, вызывав незнакомое доселе ощущение. Наверняка лопнуло ребро и воткнулось обломком в мышцу. Но охотник не сдавался. Он чувствовал, что перелом в сражении наступит уже совсем скоро.

И он наступил… Правда, не тот, что ожидал Дима. Липа не выдержала нагрузки и выпустила сосну из своих ветвей. Повинуясь тягловой силе, что давала рвущаяся из рук лиги ферзь, сосна продолжила падение, но теперь еще и поворачивалась вокруг своей оси, как бы катясь, перебирая лапами по кронам мелких берез и сосенок. А когда под ней кончились опоры, она с шумом полетела на землю.

И только тогда Дима, до сего момента увлеченный борьбой с тварью, осознал, что падает он спиной вперед. Он тут же выпустил крыло и попытался перебраться на другую ветку, что была повыше, но вес летящего на него дерева лишал проворности. Спустя четыре секунды сосна гулко грохнулась на поляну.

Если бы не мощные ветки, которые уперлись в землю, как распорки, Диму бы раздавило стволом. Лига может игнорировать травмы, в том числе и столь значимые для человека, как перелом позвоночника, но если тело лиги разорвет на куски или оно превратится в кашу, воспользоваться им он уже не сможет. Однако в этот раз удача была благосклонна к охотнику: он остался цел, но при этом зажат в капкан из толстых веток и мощного ствола сверху.

Ферзь увидела, что ее противник теперь уязвим, и поднялась высоко в воздух. Дима понял, что она задумала. Хочет спикировать на сосну, чтобы своим весом и силой разгона сломать ветки, которые не дают дереву раздавить лигу.

Дима стал лихорадочно работать руками и ногами, стараясь выбраться из соснового плена. Получалось плохо. Хвоя цеплялась за одежду и волосы и не давала двигаться быстро.

Ферзь тем временем с размаху приземлилась на сосну, как акробат на жердь, лежащую на плечах его друзей. Захрустели более слабые ветки, дерево угрожающе приблизилось к Диме, но пока еще держалась на нескольких обломках. Теперь между грудью охотника и стволом с трудом можно было просунуть руку. Сквозь ветки он видел, как ферзь снова поднялась высоко, развернулась, расправив огромные крылья, как гигантская птица, и изготовилась для броска. Выбраться из соснового плена Дима бы уже не успел, но попытаться отбить атаку стоило. Обдирая одежду и кожу, он заерзал, пытаясь достать меч. При падении ножны оказались под поясницей, и вынуть из них оружие, да еще четырехпалой кистью было непросто. Чем яростнее Дима пытался дотянуться до рукоятки, тем дальше отодвигались ножны.

На секунду ферзь зависла в воздухе, как нарисованная. Это самый важный момент для любого хищника – момент наивысшей концентрации сил и энергии перед решающим броском или ударом. Правое крыло твари заслоняло появившееся над лесом солнце. По тени Дима мог ориентироваться, как и с какой стороны зайдет для удара тварь, и почувствовал, как она камнем устремилась к поваленному дереву…

Но вдруг тень дрогнула и резко ушла в сторону. Солнце ударило по глазам, сочась между иголками. Крылья хлопали, как белье на ветру, унося хозяйку от опасности. А в том, что опасность была, Дима не сомневался. Иначе почему ферзь так неожиданно сдала назад? Что-то заставило ее сменить курс, и это насторожило Диму, потому что третьего действующего лица (или лиц) он не видел.

Однако это паузой надо было воспользоваться. Возможно, у охотника будет больше времени, если два хищника устроят битву за добычу. Но пока у него гарантированно есть минута, чтобы вынуть меч. Дима, насколько ему позволяли ветви, перекатился на бок и вытянул ножны из-под себя, прижал их край коленом к стволу и вытащил меч. Вооружившись, он ощутил себя более уверенно. Если ферзь отпугнет противника и снова вздумает атаковать лигу, он сильно усложнит ей задачу. По крайней мере не позволит сразу обрушить сосну.

– Эй ты, там! Выбирайся! – услышал он незнакомый голос.

Судя по тембру и по отсутствию беспокойства в голосе (а любой человек забеспокоился бы, что столь огромная сосна придавила незадачливого лесоруба), говорил лига. Дима не ответил, только поудобнее перехватил рукоять меча, уперев ее набалдашников в ладонь, и закинул руку за голову, срубая ветки, мешающие вылезти из-под дерева. Немного расчистив себе дорогу, он упирался ногами в землю и сучья и кидал тело на метр вперед. Словно взбирался по лежащей лестнице. Повторив этот маневр несколько раз, Дима оказался в той части ствола, где ветви были тоньше и почти не сломались – только погнулись под тяжестью дерева. Двигаться здесь было невозможно, потому что ствол слишком близко прижался к земле, поэтому Дима ринулся вбок, до крови царапая лицо и руки колючей бахромой и жесткой корой.

Выбравшись, наконец-то, из-под завала, он увидел Фоля – охотника из локации Лавра. Фоль был первоклассным разведчиком, поэтому его редко брали в большие битвы. Цезарь восхищался умением этого лиги маскироваться и настолько сливаться с окружающей средой, что его не замечали ни звери, ни твари. Он единственный из всех лиг смог подкрасться к жилищам эльфов и несколько дней наблюдать их быт. Собственно, все, что лиги знали об этих существах, они знали со слов Фоля. Видимо, и к ферзи он тоже хотел подкрасться незамеченным, но потом понял, что на засаду и маскировку нет времени, и вступил в бой.

Фоль был невысокого роста, гибкий и ловкий, как балаганный акробат. При этом славился своей немногословностью – ценное качество для разведчика. В этом Цезарь стремился ему подражать, хотя сам был любителем почесать языком. Фоль стоял в нескольких шагах от пня с высоко торчащей щепиной, отломившейся от ствола при падении. В одной руке он держал меч, а в другой – хлыст с длинным и тонким, сплетенным из серебряной канители хвостом. Дима слышал, что это оружие в руках Фоля намного опаснее, чем меч в руках Рональда.

– Отходи в локацию! – коротко бросил Фоль и, чуть согнув колени для устойчивости, отвел руку с хлыстом назад для замаха.

Дима быстро огляделся: в лесу слишком много преград для хлыста: деревья, кустарники. Чего доброго хвост обовьется вокруг ствола – и останется охотник без оружия. Но вслух ничего не сказал: Фоль не первый год орудовал своим кнутом и оценивал обстановку лучше любого другого воина. Дима трусцой побежал к камню.

Ферзь в это время закладывала новый вираж. Она, скорее всего, уже ощутила на себе опасность оружия охотника, и поэтому метила в другого, который двигался к поляне. Фоль вскинул руку, описав над головой небольшой круг. Серебристый хвост лениво повторил это движение по более длинному радиусу, а потом молнией рассек воздух, сшибая мелкие ветки, вытянулся в блестящую струну и самым кончиком коснулся ноги ферзи. Тварь взвыла, дернулась вверх, резко набирая высоту.

Дима подскочил к камню и снова приложил к нему рукоять меча. И снова дверь не шелохнулась.

– Не открывается! – пожаловался он коллеге, который медленно и все так же на чуть согнутых ногах пятился к глыбе, задрав голову и не спуская глаз с ферзи.

– Мой откроет! – отозвался Фоль и, быстро обернувшись к Диме, швырнул ему свой меч.

Дима хотел напомнить, что меч в руке чужака теряет свойства ключа, но тех секунд, на которые Фоль прервал зрительный контакт с тварью, хватило, чтобы она ринулась на него с бешеной скоростью. Охотник коротко замахнулся кнутом, но ферзь увернулась от удара. Она прощупывала соперника, отыскивая его слабое место и примериваясь к его оружию.

– Медлить не стоит! – крикнул Фоль, и Дима поднял меч и приложил его рукоятку к камню. Дверь снова не поддалась.

– У меня не получается! Твой меч не реагирует… – начал Дима, но Фоль перебил его в замахе:

– Вставь в камень!

Дима оглядел и для верности ощупал поверхность глыбы ладонью: гладкая, как коленка. Ни щербинки, ни щели. Куда вставлять меч?

Где-то над головой, со свистом разрывая воздух, пролетел кнут Фоля, но ферзь не издала ни звука. Это означало, что она уже приноровилась к оружию и теперь готовит атаку.

– Просто воткни в камень! – донесся напряженный голос охотника.

Дима по привычке размахнулся и хотел всадить клинок в твердь, но из-за отсутствия большого пальца не удержал рукоятку. Оружие со звоном ударилось о породу и отскочило, едва не лишив лигу уха. Дима зарычал с досады, сунул в ножны свой меч и торопливо поднял клинок Фоля левой рукой.

На этот раз все получилось, как надо. Меч вошел в камень, как в спелый арбуз. Послышалось едва уловимое шипение пневмопривода – и в камне, справа налево, начало шириться отверстие входа. Дима повернулся, чтобы сообщить Фолю, что вход открыт, но увидел, как ферзь выставила лапу навстречу летящей серебристой молнии. Хлыст тут же обмотался вокруг нее, ферзь для верности прихватила оружие пальцами и резко взмыла вверх. Фоль сразу выпустил хлыст из рук, чтобы его не утянуло следом, и во весь дух побежал к камню. Тварь кинулась в погоню пущенной стрелой, настигла охотника, когда тот уже занес ногу через порог, впилась когтями в спину и плечи и рванула назад.

Будь Фоль ростом и шириной плеч, как Цезарь, он бы, возможно, удержался на ногах. Но щуплый и гуттаперчевый охотник только беспомощно взмахнул руками, уносимый хищником. Дима выскочил из убежища и успел поймать ладонь товарища. Второй рукой он уцепился за косяк входа. Мускулы его напряглись, сопротивляясь силе твари. Она дергала добычу, стараясь разбить сцепку, и еще пара-тройка таких рывков – и Дима бы не выдержал. Он либо выпустил бы руку Фоля, либо сорвался с косяка. К счастью, его соратник уже придумал, как можно избавиться от твари.

– Меч… – прохрипел он, и Дима тут же понял его задумку. Собрав последние силы, он согнул в локте руку, которой держал Фоля. Тот приблизился и свободной рукой дотянулся до ножен Димы. Дима с досадой прикусил губу: если бы вместо этого меча было оружие Фоля…

Мечи лиг могли лишать жизни любое существо, даже не нанося ему смертельных ран. Достаточно было воткнуть оружие в тело настолько, чтобы выпуклая полоска, идущая вдоль клинка от рукояти, коснулась плоти. Пяти секунд обычно было достаточно, чтобы запустить механизм поглощения сущности: контейнер, находящийся в рукояти, через клинок начинал всасывать в себя чужую жизнь. Сейчас это помогло бы раз и навсегда избавиться от ферзи, но меч был вложен в чужую руку, и потому механизм контейнера не запустился.

Однако Фоль все равно толково воспользовался оружием: с размаху вонзил его в бок твари. Та заголосила на весь лес и выпустила добычу. Оба охотника кубарем полетели в дверной проем.

– Закрываем! – скомандовал Фоль, видя, что валькирия снова бросилась в атаку. Ее рана была тяжелой, но не смертельной, и если бы ферзи удалось сожрать хотя бы еще одного лигу, ей бы достало сил залечить ранение в короткие сроки.

– Меч! – спохватился Фоль, но Дима уже выскочил наружу, потому что пока клинок торчит из камня, дверь не закроется. Он ухватился за рукоять левой рукой, чтобы та не выскочила, и без особого труда вынул оружие из скалы, но в следующую секунду в левое предплечье вцепились зубы твари. Дима хотел перехватить свое оружие правой рукой, чтобы отсечь ферзи голову, но четырехпалая кисть опять не удержала рукоятку.

– Закрываю! – предупредил Фоль, и Дима увидел, как стремительно сокращается проем. Времени, чтобы забрать у товарища свой меч и сразиться с тварью, не было. Дима боком протиснулся в сужающуюся щель, и дверь прижала его левую руку в локте. Охотник надеялся, что тварь разожмет зубы, но ферзь не сдавалась. Она скребла когтями по камню, пытаясь отодвинуть дверь, чтобы пробраться вслед за лигами.

Глаза Фоля сверкнули холодом. Он, коротко взмахнув Диминым мечом, отсек ему руку чуть ниже плечевого сустава. Ферзь по инерции отбросило от камня, дверь захлопнулась.

– Там твой меч, – поднимаясь, напомнил Дима.

– Не мой. Я не ношу мечи, – спокойно ответил Фоль.

– Тогда как ты…

– Кинжалом. Метаю его во врага – контейнер делает свое дело.

– Почему не метнул сейчас?

– Контейнер полон.

Дима с сожалением взглянул на свою культю:

– Я пришел за помощью.

– Знаю. Лавр уже там. Меня оставили на случай, если придете вы с Цезарем и вас потребуется доставить в Центр.

Дима слабо улыбнулся: Рональд все предусмотрел.

– Цезарь, как я понимаю, теперь внутри ферзи? – неожиданно спросил Фоль.

– Да. И Иззила тоже, – Дима бросил взгляд на дверь, прислушиваясь, хотя знал: ничего он не услышит, потому что они уже за гранью того мира.

– Как нам одолеть эту зверюгу?

– Сейчас летим в Центр. Ты получаешь новое тело, я выбиваю нам отряд ангелов.

– Годится! – кивнул Дима и только сейчас понял, что вместе с рукой снаружи остался и его перстень.

– Мой топаз… – охотник поморщился. – Улетел вместе с рукой.

– К лучшему, – успокоил Фоль. – Частица дракона жаждет сражения с давним врагом. Этот камень оставил маячок ферзи, чтобы она переместилась за тобой.

– Переместилась? Не совсем понимаю.

– Пока сущности Иззилы и Цезаря не растворились в валькирии, она может пользоваться их умениями, например…

– Например, шагать, – закончил мысль Дима, но, несмотря на услышанное, оставлять перстень он не хотел. «Закончится все – вернусь за ним», – подумал он, еще не зная, что вернуться в локацию Лавра ему не суждено никогда.

========== Бой с тенью ==========

Мы вышли рано утром. Еще было темно, но отсутствие освещения для меня давно уже перестало быть проблемой. Однако искать траву лучше всего было при свете дня, поэтому мы с Максиком вышли так рано, чтобы добраться до места к рассвету. Большей частью мы шли молча, изредка перекидываясь обычными в дороге фразами. Мне ужасно хотелось поговорить с братом о его рисунках, и особенно – о том драконе в клетке, но я сдерживался. Если бы я заговорил об этом сейчас, Максик бы разозлился, что я заходил в его комнату в его отсутствие, и только еще сильнее замкнулся. Поэтому я старался вывести его на разговор окольными путями, но психолог из меня был аховый.

Когда рассвело, Максик поймал белку. Вовка учил нас извлекать тварей из животных, хоть это был не самый простой процесс. Паразиты редко нападали на представителей фауны, потому что те вовремя распознавали врага. В основном, животные становились жертвами хищников или пришельцев. Но Максик выследил белку, пораженную стенью, которую еще называли самаром. Эта тварь нападала чаще всего на грудных детей – беззащитных и бессловесных. Пожирая их душу, стень делала малышей черствыми, жестокими и безразличными. Это происходило потому, что душа покрывалась коркой, которая твердела год от года, пока вовсе не превращалась в окаменевшую субстанцию. Но вот у Максика в руках оказался наглядный пример, как паразит мог одолеть животное. Возможно, этот бельчонок был слаб от рождения или его бросила мать, раз он стал жертвой такого подлого создания. Брат предложил мне полакомиться стенью, но я чувствовал, что он сам не против позавтракать ею – иначе зачем ему было охотиться на белку?!

– Ешь ты: тебе нужны силы, – я отодвинул его руку с добычей.

– С чего ты взял, что они мне нужны? – фыркнул Максик. – Считаешь меня малахольным?

– Ты ведь собрался тренироваться. Иначе зачем тебе два меча и пистолет? – поддел его я.

Максик промолчал, но стень проглотил.

Через полчаса мы вышли на поляну, покрытую подсохшим донником. Стебли и листья мне были ни к чему – меня интересовали корни. Конечно, я не собирался выкапывать всю поляну, как какой-нибудь вандал – решил оставить несколько цветков для продолжения рода, а оставшихся мне должно было хватить для приготовления большого количества «читательного» напитка.

– Я осяду тут, а ты в ближайшие два часа можешь заниматься своими делами, – я с силой воткнул лопату в уже подмерзшую землю.

– Когда мы поднимались на склон, я видел в километре отсюда озерцо, – Максик неопределенно махнул рукой за спину. – Если что – зови. Это близко, поэтому я прибегу за пару минут.

Бегал он действительно быстро, но меня укололи нотки превосходства в его голосе, и я холодно бросил:

– Я тоже вооружен.

– Лопатой? – хихикнул брат, и мне пришлось молниеносно выхватить «Анаконду», которую мне пару месяцев назад презентовал Вовка.

– Ясно, – сдержанно улыбнулся Максик. – Так я пойду?

– Иди.

Он развернулся и неспеша зашагал на восток. Я проводил его взглядом и надел перчатки: копать придется много, так что ладони надо беречь.

К моей радости, подмерз только верхний слой почвы. Стоило копнуть поглубже, как лопата добиралась до еще теплой и потому рыхлой земли. Это сильно облегчало выкорчевывание, и через час я уже перепотрошил полполяны, а посему решил отдохнуть. Сел на поваленное дерево, возле которого кучкой складывал собранный донник. Чтобы дать отдохнуть спине и рукам, я принялся очищать корни от земли и срезать с них засохшие стебли. За такой механической работой лучше думалось, и я размышлял над причиной рисунков Максика. Раньше он рисовал воинственных драконов, но при этом каждое его изображение было лишь изображением. Теперь же за каждым мертвым драконом я чувствовал реальную историю. Помнится, после ритуала Вовка сказал, что они с Шу передали мне всю информацию о наших предках. Возможно, это так и было, но она, эта информация, видимо, хранилась где-то очень глубоко, потому что я не мог извлечь ее по первому требованию, как, например, таблицу умножения. А Максик, видимо, смог. Причем у него получилось извлечь самые трагичные и жуткие моменты истории драконов.

Вдруг странное чувство заставило меня оторваться от размышлений: в лесу за моей спиной находился кто-то еще. И он наблюдал за мной. Вовка учил не показывать, что слежка обнаружена.