Текст книги "Гарри Поттер и Полукладбище Лунопухов (СИ)"
Автор книги: Аргус Филченков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)
– Но…
– Молли, – вздохнул Гарри, угадав, чего опасается старший из сыновей Уизли, – не одобрит этого в любом случае. В ее мире ни одна вдова с ребенком не будет достаточно хороша для ее сына.
– Даже если малышка Вега уже называет маленького маминого мышку-Билликинса «па!» – толкнул Фреда локтем под ребра Джордж.
– Вы знали?! – выпучил глаза старший из братьев.
– Мы берем пример с Гаррикинса, – Фред точно так же двинул под ребра Поттеру. – А он всегда все знает.
– А мама…
– А мама нет, – помотал головой Джордж. – Мы решили уберечь вас от ее громовещателей.
– М-м-м… Спасибо. Но люди…
– А вот это была фраза именно что нашей мамы, – подмигнул Фред.
– «Но что скажут люди?!» – очень похоже спародировал Молли Джордж, хватаясь за сердце и закатывая глаза.
– И кто бы ни женился на Флер, – заметил Гарри, – люди будут говорить про него ровно то, что ты имел в виду, Билл.
– То, что этот «кто-то» женился на ней из-за гор золота.
– Так что пусть уж лучше это будет наш братец…
– Который действительно помогает ей…
– Зарабатывать эти самые горы…
– И к тому же абсолютно устойчив…
– К ее обаянию!
– Говогить о даме в тгетьем лице невежливо, – пробормотала Флер, как подозревал Гарри – чтобы хоть что-то сказать. Близнецы перевели полные интереса взгляды на нее.
– О прекраснейшая!
– О похитительница сердец всех братьев Уизли!
– Особенно Ро…
Мгновенный высверк двух палочек – и рты близнецов исчезли, оставив после себя гладкую кожу.
– Изумительная синхронность, – восхитился Гарри и добавил уже из коридора, куда он стремительно аппарировал, избегая еще пары вспышек заклинаний: – И после такой-то демонстрации слаженности вы еще сомневаетесь?
– А теперь давайте поговорим еще об одном деле, снова неприятном, – сказал он, когда все успокоились. – Билл, ты не мог бы проверить твой «специальный душ»?
Вообще-то Гарри хотел поднять этот вопрос попозже и в более узком кругу, но, во-первых, помощь близнецов могла ему понадобиться, а во-вторых, чтобы избавиться от неловкости размером с доброго африканского слона, следовало перевести разговор на другую и непременно серьезную и важную тему.
– «Гибель Воров» в спальне мисс Грейнджер? – уточнил Разрушитель Проклятий. – Конечно. И проверю, и обновлю.
– Флер, – обратился Гарри к Леди Блэк. – Я прошу у тебя разрешения привести сюда, в твой дом, – он специально выделил слово «твой», – Нарциссу Малфой, урожденную Блэк.
– Это… необходимо? – нахмурилась Флер.
– Речь идет о том самом медальоне, – пояснил Гарри. – Который мы летом искали. Мне нужно поговорить с ней об этой штуке в безопасном месте.
– Ты полагаешь, Люциус держит ее под Непростительным? – удивился Билл. – Судя по тому, что ты заинтересовался «Гибелью», и по тому, что Дамблдор, ну или ты, не можете поговорить с ней в поместье или школе…
– Я уверен в этом. И… Люциус уже не совсем Люциус. Точнее, совсем не Люциус. А вовсе даже Том.
Флер нахмурилась еще сильнее. Близнецы обменялись растерянными взглядами. А вот Билл выглядел чуть менее удивленным, чем должен был быть.
– Тогда понятно, почему… – он не закончил фразу; Гарри понял, что Дамблдор по-прежнему строго дозировал выдачу информации, и Биллу, в отличие от Люпина, он об очередном возрождении Тома почему-то не сообщил. Возможно, потому что старший Уизли был сотрудником Гринготтса?
– Гоблины что-то заподозрили? – прищурился юноша.
– Пока нет. Только отметили некоторые странности в движении средств Малфоев. Ты не возражаешь, Гарри, если я… поделюсь этими… подозрениями с начальством?
– Можешь даже прямо на меня сослаться, – пожал плечами Гарри. – Мне уже хуже не будет, а у меня, смею надеяться, все-таки репутация… Что говорить и о чем умалчивать – это сам прикинь, но если решишь, хм, немного скорректировать информацию – согласуй со мной, чтобы врать синхронно, если что. Только попроси их принимать какие-либо меры уже после того, как младший Малфой вернется с каникул в школу, чтобы Люциморт его не грохнул сгоряча. А то подумает еще, что это Драко проболтался.
– У моего начальства полная неделя уйдет только на расчет потенциальных прибылей и убытков для разных вариантов действий, – хохотнул Билл. – Так что ничего новому Лорду Малфою не грозит. А за Нарциссу ты, значит, не беспокоишься?
– Она Тому пока нужна, чтобы Драко не взбрыкнул, – Гарри задумался. Только ли для этого? Пока неясно, не хватает данных. – Так что если Том ее не убил еще в ноябре – а была у него такая попытка, сам видел – то и сейчас не грохнет, тем более что она у него под «Империусом», и сюрпризов от нее он не ждет.
– Нет ли дгугих вагиантов, `Арри? Как Леди Блэк я, конечно, обязана заботиться о дочегях Семьи, включая и Нагциссу, но…
– Дом Сириуса в Литтл-Уингинге больше не безопасен, – вздохнул Гарри. – Хранителем был сам Сириус, а он погиб, ну и слишком много стало тех, кто может выдать Секрет, так что «Фиделиус» тамошний я снял, когда Пенни дом Дурслей… Точнее, не дом, а участок: дом-то сгорел… В общем, когда она этот участок на место скверика перетаскивала. А новые чары она наложить не успела, потому что после того, как я подал документы на маггловскую эмансипацию, там вокруг всякие стремные типы болтаться начали, причем…
– Причем как раз те, которые убили консорта Боунса и следят за мадам Дейдре? – уточнил Билл.
– Они. А как ты…
– Не только вы с близнецами тут догадливые, – усмехнулся Билл. – То есть другого варианта и правда не наблюдается…
В принципе, у Гарри в запасе был еще один выход: приковать Нарциссу цепями к памятнику Сириусу, могила которого тоже была спрятана под «Фиделиусом»… Но с душем, который можно было бы заколдовать, на кладбище были проблемы.
– Сette petite blonde тоже будет здесь? – неприязненно спросила Флер.
– Не обязательно, – успокоил ее Гарри, хрюкнув по поводу «маленькой блондинки» в женском роде. – Драко пусть Дамблдор прячет: ученики – его ответственность.
– Хогошо. Все тогговые опегации мы все `авно пока завегшили, так что я даю свое `азгешение. Надеюсь, наша гостья не задегжится в моем доме слишком долго.
– Я постараюсь сразу же переправить ее на континент, – заверил Флер Гарри. – Есть у них там шато – пусть в нем и живут.
– А если Том последует туда за Нагциссой?
– Вряд ли он успел залить золотом глаза мистера де Монтлезана, – вспомнил Гарри имя Главного Аврора Франции, с которым познакомился почти два года назад на свадьбе Сириуса и Флер. – То есть Скримжера и Тикнесса-то он успел обработать… Неясно, до какой степени, но успел. А вот насчет французов, я уверен, он даже и не подумал.
– Бгитанские волшебники почему-то считают, что жизни за Каналом нет, – фыркнула Флер.
– Ну… некоторые, – вынужден был признать Гарри, вспомнив кое-какие пассажи в общем-то неплохого парня Эрни МакМиллана. – Так что у французских авроров будет шанс свинтить его и потренироваться в снятии одержимости. Только пусть меньше, чем тремя четверками, на него не ходят. Не то чтобы я думаю, что это помогло бы Люциусу – слишком много времени прошло… Квиррелл, он на первом курсе у нас Защиту вел, и тоже Тома таскал, причем в затылке, в такой ситуации сгорел в прах и пепел… Хотя… Хотя Джинни и Драко выжили. Так что так на так.
– Я свяжусь с maman, – кивнула Флер. – Она после… после нашей с Сигиусом свадьбы поддегживает контакт с madame de Montlezant.
– Тогда я напишу, что знаю… – «и о чем можно говорить», – добавил про себя Гарри. – Надеюсь мистер де Монтлезан меня не забыл.
– Даже если он и забыл тебя, что вгяд ли, я ему напомню, – пообещала Флер.
Билл отправился в свою квартирку рядом с Гринготтсом, отсыпаться перед рабочей сменой и важным разговором с гоблинами, а близнецы – в лабораторию при магазине, причем предварительно как следует поспорив, кто из них будет тащить вилки, а кто – ножи.
Гарри гонял по дну бокала остаток кальвадоса, когда почувствовал, что в комнате он не один.
– Мне кажется, я научилась понимать твои умолчания, `Арри.
Гарри хмыкнул.
– И второй смысл в словах близнецов – тоже.
– Это достижение, – признал юноша.
– Я имею в виду ту самую «потерю контакта с живым телом», – голос Флер был напряженным. – Это немного слишком сложная вегбальная констгукция, `Арри.
– Да, я предпочел бы что-нибудь попроще.
– Мне кгайне не понгавилось слово «живым». Эта… капсула, которую вы собираетесь скормить змее, должна сгаботать, не только если ты снимешь кольцо, но и… если ты умгешь?
– Именно, – Гарри вздохнул. – Именно так. К сожалению, если убить змею до моей смерти… Если случится такое, то почти с гарантией я буду уже не я, а Том. А без змеи… Без уничтожения этой самой змеи его не получится упокоить окончательно.
– Я чувствовала в тебе смегть с нашей пегвой встгечи, – сказала Флер, призывая к себе второй бокал. – Не за плечом, как у Сигиуса, а пгямо в тебе.
– Во мне их две, – Гарри сделал глоток. – И тогда, к началу Турнира, тоже две было, несколько месяцев как. А третью я уже не выдержу. Проверял.
– Эрмь`он знает? – спросила Флер после недолгого молчания.
– Знает. И пытается что-то с этим сделать. Она говорила, что нащупала какое-то решение, но…
– Но?
– Но даже при всей своей вере в нее… А я никому не верю так, как ей… В любом случае, я должен быть готов к тому, чтобы умереть. Потому что Том – это смерть для всего, что я люблю. А жить без любви… Я пробовал. Оно того не стоит. Кстати, это и к вам с Биллом относится.
– Это по-дгугому, – задумчиво сказала Флер еще пару минут спустя. – Не так, как с Сигиусом. С Сигиусом это был… фейегвегк. Фейегвегк, достойный близнецов.
– Они считают Сириуса одним из своих учителей, – поставил бокал на стол Гарри. – Так что неудивительно. А с Биллом?
– Спокойный огонь. Очаг.
Гарри накрыло мгновенным приступом тоски и… зависти?
Его жизнь и его любовь были чем угодно, только не спокойным огнем в очаге. Скорее это напоминало взрыв, точнее – почти непрерывную череду взрывов. Видимо, жить спокойно ему запретила та же Трелони, – невесело подумал он про себя.
– Я надеюсь, что Гермиона тоже найдет свой очаг, – сказал он. – В любом случае патронусы у нас уже не парные… потому что с прошлого лета у меня больше нет Патронуса.
– Это суевегие, – не слишком уверенно сказала Флер. – Ну, то, что пагы, у которых совпадают Патгонусы, умигают в один день. Это пгосто суевегие.
– В моей семье это работало, – пожал плечами Гарри, – и у отца с матерью, и у деда с бабкой… Да и у других деда и бабушки, маггловских… Патронусов они вызвать, конечно, не могли, потому что не волшебниками были, но тоже в один день умерли.
– Только не вздумай попытаться ее оттолкнуть, – серьезно сказала Флер.
– У меня это просто-напросто не получится, – внезапно развеселился Гарри. – Ты же ее знаешь!
– Знаю, – кивнула Леди Блэк. – Но я пго дгугое… Помнишь, я говогила тебе: я всегда знала, что мое счастье с Сигиусом ненадолго?
– Помню.
– Так вот, я не жалею ни об одной минуте, ни об одной секунде из того вгемени, котогое мы были с ним вместе. Котогое он подагил мне. И ты тоже не лишай ее этой `адости.
– Не буду, – кивнул Гарри.
Они с Гермионой все-таки нашли свободное купе, и она, наложив на дверь отвлекающие чары, крепко обняла его.
– Как съездила? – спросил он.
– Хорошо, но… Но я очень по тебе скучала. Всю эту неделю скучала, и чем дальше, тем больше. У меня, собственно, будет к тебе разговор по этому поводу, и… И ты знаешь, что Гектор – тоже волшебник?
– И почему я не удивлен? – вздохнул Гарри. – И что же он призвал? Книжку?
– Издеваешься, Гарри Джеймс Поттер?! Метлу он призвал! Мой брат призвал чертову метлу, точнее, щетку для пола, и попытался на ней взлететь!!!
– Ого! – рот Гарри расползся от уха до уха, тогда как глаза мисс Грейнджер опасно сощурились. – Наш человек!
– Если ты, Га… – она резко обернулась, направив палочку на дверь купе. На дверь, в которую кто-то постучал. Несмотря на отвлекающие чары.
– Войдите, – распорядился Гарри.
– Мистер Поттер. Мисс Грейнджер.
Глаза Драко Малфоя были красными и безжизненными, и лунопухи на его полукладбище тоже были мертвее некуда: даже серебряного взгляда Луны не требовалось, чтобы определить это.
– Мистер Малфой.
– Я могу поговорить с вами наедине?
Гермиона заперла дверь, наложила на нее сразу несколько заклинаний и встала сзади-справа от блондина с палочкой наготове.
– Мистер Поттер, у меня есть просьба, – Малфой быстро оглянулся на Гермиону, но возражать против ее присутствия все же не стал. – Просьба, которая… В общем, если Вы выполните ее, я буду считать себя в неоплатном долгу перед Вами.
– Слушаю Вас, мистер Малфой, хотя и ничего не обещаю.
– В конце каждого года Вы… сходитесь в поединке с Темным Лордом, не так ли?
– Не обязательно в самом конце, и необязательно в поединке, но… Ваша просьба связана с этим, мистер Малфой?
– Когда Вы снова сойдетесь с ним, я прошу Вас… Я прошу прекратить мучения моей матери. Потому что я… Сам я… Я НЕ СМОГ УБИТЬ ЕЕ, ПОТТЕР! Я ПЫТАЛСЯ, Я УЖЕ ПОДНЯЛ ПАЛОЧКУ, А ОН ОТСУТСТВОВАЛ И НЕ МОГ МНЕ ПОМЕШАТЬ! Но… Но я не смог. Убей ее, Поттер. Пожалуйста.
====== Козлёнок В Молоке ======
– Сядь! – по какой-то непонятной причине Драко не смог противостоять приказу гриффиндорки: ему даже на мгновение показалось, что это не он наложил на нее «Империус» чуть больше недели назад, а она на него. Он упал на диван и уткнулся лицом в ладони; его плечи тряслись от рыданий.
– Выпей! – почему-то обычно более устрашающий тон Поттера такого действия на слизеринца не оказал. Драко вскинулся, скаля зубы, готовый вскочить…
– Я сказал – выпей. Тебе нужна холодная голова.
Драко плюхнулся обратно, взял предложенную фляжку и опрокинул ее прямо в рот. Глотку обожгло чем-то сравнимым по силе с Адским Пламенем. А вот мозг словно бы обдало прохладой. Он закашлялся, чувствуя, как с каждым резким судорожным звуком из него выходит истерика.
– Новолунный Спокойник, – пояснил Поттер, движением невооруженной руки призывая упавшую на коврик пустую емкость. – По мне так сильно эффективнее Умиротворяющего Бальзама будет.
Драко кашлянул еще два раза и постарался натянуть на лицо уже почти в клочья разорванное выражение холодной надменности. Не то чтоб оно и раньше держалось в присутствии мордредова Поттера больше нескольких секунд, но он старался. Правда старался.
– Мисс Грейнджер, – обернулся он к девушке. – Прежде всего я должен признаться в совершенном против Вас…
– Читайте, мистер Малфой, – она быстрым и почти таким же точным, как у Поттера, движением протянула ему сложенный лист пергамента. – Полагаю, это снимет многие Ваши вопросы. Что до «Империуса» – то Вы наложили его на меня по моему же прямому приказу, – она подумала и уже менее решительно добавила: – В порядке службы своему сюзерену. Службы магией, если быть совсем уж точным.
– Ты… Ты – мой сюзерен?! – он прочитал один из явно написанных его собственной рукой абзацев несколько раз подряд, но текст меняться решительно отказывался, несмотря на все его старания не поверить ему. – Ты… Э… Ну… Моя Леди, – он склонил голову в приличествующей ситуации степени.
– Садитесь, вассал, – усмехнулась магглорожденная. – Будем восстанавливать Ваши воспоминания.
– Но… Но «Обливиэйт»… Ты не можешь вот так просто.
– Это НЕ «Обливиэйт», – тряхнула шевелюрой девушка, разминая пальцы; Драко припомнил, что она всегда делала так перед тонкой и сложной работой. Интересно, играет ли она на фортепьяно? – Точнее, не совсем «Обливиэйт». Не классический.
– И… что же это?
– Продвинутые Чары Памяти, – пожала плечами она. – Когда-то давно профессор Дамблдор предположил, что в определенной ситуации я могла бы стереть память своим родителям о том, что у них вообще была дочь. Ну знаешь, как это делали в Америке еще тридцать лет назад, отбирая волшебных детей у обычных родителей… пока закон Раппопорт не отменили.
– Но они…
– Да, я в курсе, что американские авроры тогда действовали… довольно грубо. Но мне нужно было, чтобы при необходимости я могла бы эту память восстановить. Не то чтобы я и правда собиралась это делать, в смысле, стирать память обо мне, но… но пригодилось. Не шевелитесь, мистер Малфой.
Драко едва успел удивиться, с какого перепугу известный магглолюб Дамблдор подал такую жутковатую идею Грейнджер, но… Но в его уже почти спокойном мозгу словно бы рухнула завеса, скрывавшая и Тайную Комнату Основателя Салазара, и разговор с Грейнджер около сломанного шкафа, и многочисленные репетиции… Рухнула и погребла под собой свежеобретенное спокойствие.
– Может, еще? – услышал он сквозь собственные подвывания голос Грейнджер.
– Нет. Там все-таки алкоголь, а ему нужна ясная голова. Ну, в рамках возможного.
– Заткнись, шрамоголовый, – прохрипел он, вставая с покрытого ковриком пола и вытирая лицо рукавом мантии: сил не было даже на то, чтобы достать платок. – Я… в порядке.
– Это должна была быть твоя фраза, Гарри, – Грейнджер обернулась к своему… любовнику? Или даже больше? – Ну, по крайней мере, ты обычно врешь именно с помощью этого самого «в порядке», причем именно с таким вот выражением лица.
– Итак, Малфой, – прищурился Поттер. – Ты расстроен оттого, что нынешний… хозяин поместья спит с твоей матерью?
– Причем демонстративно? – добавила Грейнджер. – Я так понимаю – это часть твоего… наказания?
– Не только, – сглотнул Драко. – Он…
Поттер немного помолчал, что-то обдумывая и не решаясь сказать.
– На каком она месяце? – внезапно спросила вместо него Грейнджер.
– ЧТО?!
– На каком месяце беременности сейчас Леди Малфой? Ну… Вдовствующая.
– Я не… Я не знаю! Но ты-то откуда?!
– Это же очевидно, – пожала плечами Грейнджер. – То, что твоя мама покупала Амортенцию, причем уже будучи под «Империусом», мы знаем. Видимо, у Тома без стимуляторов просто не стоИт.
Драко заметил тень гримасы на лице Поттера и подумал, что в любое другое время… Да-а, в любое другое время он не просто оттоптался бы на самолюбии Башки-Со-Шрамом, но еще и джигу сплясал бы… Видимо, тогда, перед школой ему не почудилось, и у Поттера и правда проблемы с «этим делом»! То есть та история, когда мадам Помфри застукала перед Рождеством Поттера и Грейнджер с утащенной из Больничного Крыла персональной кроватью Шрамоголового и взяла с них клятву даже не пытаться делать «ничего неподобающего» до конца года, вполне могла быть блефом!
Впрочем, теперь все это просто не имело смысла.
Ну а о том, что он пересказал этот слух, в числе прочих, Лорду, он расскажет им позже.
– Если бы Том просто спал с твоей мамой, – продолжила гриффиндорка, – ну… Ты, понятно, страдал бы, как это Томом и задумано… Но тогда ты снова попросил бы ее спасти – что, к слову, мы и собираемся сделать. Но ты попросил… страшное. А до того ты пытался убить ее сам. Это значит, там творилось что-то более мерзкое, чем… «право победителя». Я думаю, что Том хочет принести в жертву в рамках какого-то темного ритуала собственного ребенка.
– Или ребенка, которого Том считает собственным, – встрял Поттер.
– Так на каком она месяце? АРГГХ! Тупая жертва инцеста! Живот у нее большой?
– Откуда мне знать, большой он или нет? – огрызнулся Драко. – У меня кучи братьев нет, как у тех же рыжих, так что с чем мне сравнивать?!
– А кстати, почему? – спросил Поттер. – Я про отсутствие братьев и сестер. Это какое-то проклятие? Я посмотрел Книгу Родов, – пояснил он, – у Малфоев уже чуть не тысячу лет в семье один-единственный наследник. Всегда.
– Не знаю, – пожал плечами слизеринец. – Ни отец, ни мама этого не говорили. Наверное, сказали бы после совершеннолетия.
– После пятого июня? – уточнил гриффиндорец.
– Я польщен, что ты знаешь, когда у меня день рождения, Поттер, – хмыкнул уже почти совсем успокоившийся Драко.
– Это важно для Операции, – гриф был совершенно серьезен, – а все, что важно для Операции, знать просто необходимо. Но возвращаясь к…
– Я думаю… Я думаю, это не мой брат, как раз потому, что… Как раз потому, что наследник у Малфоев всегда один. Значит, это не Малфой, а…
– Проклятия, если это, конечно, проклятие, иногда сходят на нет, – пожал плечами Поттер. – Так что не факт, что ребенок Нарциссы не Малфой, а Реддл.
– Не знал, что ты настолько добренький, Поттер. Ты что, готов рискнуть и оставить в живых возможного наследника… своего врага?
– Если ты не в курсе, Малфой, – усмехнулся гриф, – я один из лучших экспертов как раз по вопросу убийства детей. Ну или наоборот, не-убийства. Потому что это именно меня пытались прибить во младенчестве. И именно Том. На всякий случай, понимаешь?
– И что?
– И оказалось, что это не работает, – пожал плечами Поттер. – Причем с тяжелыми последствиями для… пытающегося. И такие последствия случались не только в моем случае, но и в других, подробно описанных в литературе: вот хотя бы ту же историю Эдипа с его папой и мамой возьми. Или Библию с Иродом. Кстати, замечу: Том тогда тоже не знал, я ему угрожаю или не я. Ну и как вишенка на торте – как раз то, что он попытался меня убить, и сделало меня той самой угрозой для него самого. Практика, знаешь ли – критерий истины.
– К тому же, – добавила Грейнджер, – в конце июля мы будем точно знать, кто отец.
– В конце июля?
– Дубина, – вздохнула девушка. – Тупая необразованная слизеринская дубина. Покусанная собственными тупыми и необразованными телохранителями. Для твоего сведения, Малфой, женщина вынашивает ребенка девять месяцев. Ну там возможны, конечно, преждевременные роды, да и обычным порядком плюс-минус пара недель набегает, но… Короче, если твоя мать родит нормального, доношенного ребенка до конца июля, то есть через девять месяцев или меньше с того момента, как твоего отца укусила змея – можно будет тебя поздравить. Причем два раза: первый – с братом либо с сестрой… ну и со снятием семейного проклятия тоже.
– А если… – Драко попытался заглушить внезапно вспыхнувшую надежду. – А если… после?
– Тогда это будет уже Реддл, – пожал плечами Гарри. – И тогда-то мы и подумаем, что с этим мелким Реддлом делать.
– Там ничего не придется делать, Поттер. Лорд… Лорд и правда хочет убить его. Или ее. Я… подслушал. Я знаю тайные ходы – про них даже отец не знал… Я подслушал, как… как он говорил маме, что ребенок ему действительно нужен для ритуала. Собственный ребенок, Поттер. И именно поэтому я думаю, что…
– Ага, – Поттер подпер переносицу кончиками пальцев. – Ага, вот, значит, как… Он пытался убить твою мать сразу после возрождения, как раз в кое-каком ритуале… Но понял, что это будет недостаточно злодейски.
– Недостаточно?!
– Ему нужно разорвать душу еще раз, – пояснил Поттер. – Чтобы скомпенсировать дневник и диадему. А рвать душу – вещь жуткая, особенно если она и так неполная. Так что ему надо было что-то совсем уж мерзкое совершить, простого убийства было недостаточно для еще одного раскола. Тут нужно было что-то вроде…
– Что-то вроде «козленка в молоке матери его», – пробормотала Грейнджер. – Как раз то, про что говорил Чародей Гольдштейн! Видимо, каждый следующий хоркрукс требует еще большего злодейства, чем предыдущий!
– Это… Это были якоря души?! – Драко выглядел пораженным. – Та книжка, которую хранил отец, и диадема, которую я…
– Ага, – кивнул Поттер. – Они самые. И он, потеряв минимум два из них, решил сделать еще хотя бы один якорь.
– Из той самой таблички…
– Которую ты свистнул из Зала Наград и отправил ему с совой, когда я тебя чуть было метлой не причесал, – кивнул Поттер. – Кстати, где она? Табличка?
– Вот, – Драко с ошарашенным видом полез в карман и достал перевязанный самозавязывающимся шпагатом пергаментный пакет.
– Фигассе, – удивился Поттер. – Уважуха, Драко, кроме шуток уважуха. Не, ну здорово, конечно, но как ты сообразил…
– Он… Он рассказывал матери, что ждет ее… после ритуала. Он собирается скормить ее змее и… И он все время поглаживал эту табличку… И я понял, что она очень важна для него.
– А «Моя прелес-с-сть» – он при этом не говорил? – прищурилась Грейнджер.
– Он что-то шипел, – пожал плечами Малфой. – Но слов было не разобрать. Я думаю, это был парселтанг, как у тебя, Поттер, на Дуэльном Клубе.
– Воспоминания из головы доставать умеешь? – уточнил гриффиндорец. – Я бы это самое шипение с удовольствием послушал. Если что – я как-то переводил для Дамблдора разговор на парселтанге между дедом Тома и его дядей, они оба змееустами были. В Омуте Памяти подсмотрел.
– У тебя есть доступ к Омуту Памяти? – удивился Драко.
– Омут есть у директора, – хмыкнула Грейнджер. – И, кстати, напиши-ка ты об этом факте как-нибудь между делом твоему «отцу»… Точнее, лучше матери напиши, все равно Том наверняка твои письма к ней читает. Так что, Малфой?
– Рад услужить Вам, моя Леди, – демонстративно обратился к ней слегка удивленный ее предложением Драко и поднес палочку к виску.
– Ладно, – буркнул Поттер, пряча в карман предоставленный Грейнджер хрустальный флакон с предоставленной Драко серебрящейся нитью. – Жаль только, что Том…
– Он ничего не заметит, – улыбнулся своей лучшей улыбкой слизеринец. – Я наколдовал вместо нее иллюзию. Хорошую такую вещественную иллюзию. Но если наложить на нее заклинание….
– Лорд Малфой, – официально обратилась к нему гриффиндорка. – Приношу Вам свои извинения. Мое предположение о том, что мистер Крэбб и мистер Гойл Вас покусали, было неуместным.
Драко царственно кивнул.
– Ну что ж, – вздохнул Поттер, вертя в руках пакет с табличкой в честь Тома Реддла, – я думаю, мы как-нибудь в школе договорим, тебе Буллстроуд или Гринграсс сообщат, где и когда. А сейчас… Крэбб и Гойл в коридоре, караулят?
– Конечно, – кивнул Малфой. – И, к твоему сведению, Поттер, они не такие тупые, какими кажутся.
– Ну раз они не такие тупые, – вздохнул брюнет, – то сейчас тебе будет немного больно. Гермиона, будь готова открыть дверь, чтобы твоему вассалу не пришлось вышибать ее собственной спиной. И еще один платок приготовь, вдруг понадобится.
И он засучил рукава.
– Спасибо, – вздохнул Гарри, тряся рукой с залеченными Гермионой костяшками. – Теперь надо написать Биллу.
– Зачем? – она обновила чары приватности и снова проверила все на подслушивающие заклинания. Чисто.
– Я не уверен, что просто исчезнуть табличку будет достаточным. Пусть он ее лучше в бункере сожжет, так надежнее будет. Хедвиг? – обратился юноша к белоснежной сове, которая влетела в открытое окно за пару секунд до этого, явно почувствовав необходимость в ее услугах.
– А ты не боишься, что Том сделает свой якорь из какой-нибудь непримечательной побрякушки? – обеспокоенно спросила Гермиона, когда сова с привязанным к лапе пакетом вылетела обратно в окно. – Так-то мы знали бы из чего он собирался якорь делать…
– Ты же сама слышала рассказа Драко. Душа Тома уже повреждена настолько, что он просто не может не сделать все максимально пафосно и с максимальной театральностью. Ну ладно собственного ребенка убить…
– То есть ты уверен, что…
– Уверен. Но не говорить же об этом Драко?
– И ты…
– Я не лгал. Я постараюсь спасти и Нарциссу, и… кто бы там у нее ни был. И именно по той причине, которую назвал. Это не работает: тому свидетели и маленькие принцы в Тауэре, которые потом Ричарду Третьему боком вышли, и русские…
– Русские?
– Их последняя династия, Романовы, начала с того, что повесила трехлетнего мальчика, сына фальшивого короля Дмитрия. И…
– И чем с ними кончилось, я тоже читала. Да и ты сам…
– Именно. Так вот, даже если этот самый «козленок в молоке» – необходимая часть ритуала… Рассказывать заимперенной Нарциссе о ее судьбе, да еще и над Драко так издеваться, трахая его мать почти на его глазах… а может и не почти… Нет, первая попавшаяся консервная банка – не то, что требует его воспаленное самолюбие. К тому же… К тому же я точно знаю, что все решится довольно скоро. Сколько времени тебе нужно на ремонт шкафа?
– Недели две, может, меньше.
– Тогда Операцию назначаем после пятого июня, – распорядился Гарри.
– Почему? – деловито уточнила она, делая понятные только ей заметки в блокноте. – Это из-за дня рождения Драко?
– Именно. Чтобы он считался взрослым и мог либо свалить, либо перевести на себя отцовские капиталы или хотя бы заморозить сейфы как раз в то время, когда мы разбираемся с Томом.
– Между прочим, ты видел Дина, Гарри?
– С чехлом? Видел. И это еще одна причина не особо медлить.
– Значит, скоро… Совсем скоро. Гарри…
– Да, любимая?
– У меня был план, Гарри. Я хотела поделиться им с тобой как раз в тот вечер, когда…
– Когда мадам Помфри нас застукала?
– Именно. В общем… В общем, я хотела поговорить сначала с тобой, а потом с родителями. Я ни за что не стала бы делать это без твоего ведома… И то, о чем я тебе не говорю, это совсем не то!
– Я понимаю. Операция, – вздохнул он.
– Да. И я делаю все, чтобы она, операция эта, оказалась успешной, но… Ты же говорил с близнецами именно по поводу… по поводу мер на случай собственной смерти?
– Ага. И у них получилось. Так что думаю, что у Томми нет шансов даже если…
– Я очень надеюсь, что этого «даже если» не случится, но… Но я хочу, чтобы… – она всхлипнула. – Я хочу, чтобы даже если ты умрешь… и если я тоже умру, потому что…
– Я бы предпочел, чтобы ты жила, – сказал он. – Тем более, что Флер сказала мне, что это суеверие – ну, про парные патронусы.
– Ну и я бы предпочла, чтобы жил ты, дубина! Но тем не менее…
– Так план-то какой?
– В общем… В общем, двенадцать, Гарри, помнишь?
В груди юноши разлился смертельный холод.
– Профессор Трелони, конечно, сказала, что это шарлатанство, а не пророчество, и поэтому оно тебя совсем не защищает, но…
– И ты тоже решила стать Истинной Шарлатанкой и сбывать пророчества самой?
– Ну да. Те, которые нравятся. А это… Я сначала испугалась его, а потом… Потом оно мне понравилось, вот! Тем более даже если мы выживем, – быстро сказала она, – и даже если мне удастся придумать эти репликаторы… Кстати, я уже придумала, как решить одну из фундаментальных проблем, ну, конечно, там проверять надо, но… В общем, я бы предпочла растянуть этот интервал, я имею в виду рождение детей, как можно больше. С обоих концов, Гарри. С обоих.
– И ты решила…
– Да. Я еще тогда планировала поговорить с тобой… Я прекратила принимать контрацептивные зелья еще на зимних каникулах, тем более что мы с тобой обещали мадам Помфри не заниматься «этим»…
– Ты знаешь, что она приковала мою, то есть в смысле нашу, кровать цепями к полу Больничного Крыла? – постарался пошутить Гарри. – Чтобы мы ее снова не уперли? На ней и правда Чары Хельги не действуют, она в этом убедилась – целое исследование провела. Потому-то она и пошла нас искать сразу же, как только пропажу обнаружила!
– Знаю, конечно, но не сбивай меня с мысли! Так вот, изначально я планировала принять Зелье Плодородия в первый день после вот этих самых каникул, и…
