Текст книги "Гарри Поттер и Полукладбище Лунопухов (СИ)"
Автор книги: Аргус Филченков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)
Видимо, Гермиона сочла, что разговор займет у парней не меньше пяти минут и открыла книгу. До ушей Гарри донесся шелест пергамента, совсем как тогда, после похорон, в коридоре рядом со статуей Бориса Бестолкового, а потом… Потом кто-то из девчонок в Большом Зале вскрикнул – то ли от запущенной за шиворот Леденцовой Ледышки, то ли из-за подброшенного на колени паука…
В глазах Гарри покраснело, он схватил неожиданно-высокого, странно-тяжелого и отдающего рыжиной Нотта за воротник, крутанув его так, чтобы пережать твари горло, развернулся, увидел, как из рук Гермионы медленно, очень медленно падает книга, увидел красную, как кровь, искру чистой магии, срывающийся с кончика его собственной палочки и столь же медленно устремляющуюся к открытым дверям Большого Зала, на крик. Потом все поле его зрения заполнили огромные, но живые, живые, живые глаза Гермионы.
И стало темно.
Сознание возвращалось медленно, мысли путались, но первое, что он успел осмыслить, был знакомый запах. Чистый, слегка отдающий испугом, но не оскверненный ни тяжелым ароматом крови, ни резкой вонью рвоты. И голос. Голос доносился до него словно бы из другого измерения, но он определенно не был безумным.
– …И когда Гарри впервые увидел его… Понимаете, он тогда не только надел девчоночью гриффиндорскую форму, это была форма Лаванды, знаете? Он был еще и под обороткой, под моей обороткой, и Гарри…
Юноша понял, что так виртуозно врать Гермиона может, только находясь целиком и полностью в здравом рассудке. Это понимание заняло у него какое-то время, так что часть разговора он пропустил.
– …Типичный случай посттравматического синдрома. Он попал в обстоятельства, напомнившие ему травмирующую ситуацию, из-за меня попал, я не должна была открывать эту книгу, я должна была контролировать… А теперь из-за меня он… Я снова…
Он собрал все силы и бросил их в левую руку, цепляющуюся за теплое и родное, как за спасательный круг. Рука дрогнула, и девушка, в руку которой он вцепился мертвой хваткой, стремительно склонилась к нему.
– Гарри! Гарри, я…
– Н`рмал`н`. Я в п`рядке…
– Гарри, ты абсолютно не в порядке, так что здесь нет ничего, совершенно ничего нормального, и это моя вина, я…
– Т`шше. Рон?
– Рон очень зол на тебя, дорогой, но это значит, что он вполне жив, – услышал он столь же далекий голос профессора Молли Уизли. – Он лежит тут же, через две кровати, и к утру он будет здоров. Пока что Поппи запретила ему говорить, но он тебя отлично слышит и крутит пальцем у виска.
– `меет пр`во. Ос`тльн`е? В зале?
– Гарри, ты испарил трех птичек, причем довольно здоровых таких птичек, и пробил пять или шесть щитов, – затараторила Гермиона, – но остальные семь или даже десять устояли. Хорошо, что все наши, ну, ты-знаешь-кто-наши, там были, и… Ну, они среагировали так, как надо, как ты нас учил.
– Х`шшо…
– Так, мистер Поттер, столь раннее попадание в Больничное Крыло, разумеется, не рекорд, но… В общем, выпейте. Это Умиротворяющий Бальзам, – над ним склонилось черно-белое пятно, плюс-минус напоминающее формой и голосом мадам Помфри. – И я дам Вам Зелье Сна Без Сновидений через пять минут.
– Мне нужно остаться с ним, – решительно заявило другое пятно, с каштановой копной на голове. – Я являюсь элементом травмирующей ситуации, и…
– Я прочла ту маггловскую брошюрку, которую Вы мне дали, мисс Грейнджер. К слову, я буду крайне признательна…
– Вы можете взять ее насовсем, мадам. И я принесу еще несколько книг… Но…
– Хорошо, хорошо. Ваше предложение и правда имеет смысл, мисс Грейнджер. Тем более, что Вы совершеннолетняя уже даже формально. Мистер Поттер, Вы можете отпустить мисс Грейнджер хотя бы на пару минут? Ей надо переодеться.
Ему понадобилось пять Маленьких Гарри, по одному на палец, чтобы, наконец, разжать руку. Пятно-Гермиона потрясло освободившимся размытым отростком, а пятно-Помфри что-то с ним сделало: вероятно, наложило на предплечье мазь от синяков.
Каждая секунда ожидания была пыткой. Наконец, Гермиона нырнула к нему под одеяло, и его сердце забилось медленнее, почти в нормальном ритме.
– Выпей, Гарри, – Гермиона, уже видимая почти ясно, поднесла к его губам синий флакон с зельем. – Тебе надо поспать.
Гарри выпил, и комната начала медленно-медленно гаснуть.
Помфриподобное пятно поводило над их кроватью палочкой.
– А ведь мистеру Поттеру формально еще нет семнадцати… Хм… Подумать только! Н-да…
У Гарри не оставалось сил на то, чтобы спросить, что это за «н-да» такое, да и ни закономерного вопроса Гермионы, ни ответа медиколдуньи он уже не услышал, провалившись в сон.
====== Визит На Хэллоуин ======
После первого же урока Зелий после выхода Гарри из Больничного Крыла, в кабинете декана Гриффиндора задержалась не мисс Грейнджер, а, исключительно для разнообразия, мистер Поттер.
– Когда ты уже заснул, дорогой – ну или, как оказалось, почти заснул – Поппи провела некоторую проверку, – Молли смотрела на юношу хитрым взглядом. – Помнишь, что я рассказывала тебе про Астрономическую башню? Так вот, похоже, что эта твоя – или, скорее, уже ваша? – персональная кровать обладает… примерно такими же свойствами. Неясно только, это только для вас двоих или вообще.
Гарри изобразил усмешку. Еще сутки назад он бы уже начал обдумывать, как бы спереть эту койку к себе в Лабораторию: в конце концов, у Сириуса с Ремусом в конце четвертого курса это получилось! Причем, видимо, тот самый случай стал существенным дополнением к истории, обеспечившей кровати столь полезные свойства как игнорирование Чар Хельги, препятствующих тесному общению несовершеннолетних учеников. Но теперь все снова стало сложнее.
– Не переживай, Гарри, – улыбнулась Молли, видимо, заметив его помрачневшее лицо. – В этой жизни бывает всякое. Когда я родила своего второго сына, Чарли, уже началась Первая Война, и… все было сложно. Артур… Артур тогда тоже… немного переволновался, и…
– …И Перси родился не через два года, как обычно, а через четыре после Чарли. Спасибо, профессор, Вы меня успокоили, – он снова постарался изобразить искреннюю радость.
– А что до этих глупых слухов и взглядов после того, что случилось в Большом Зале… Если это тебя утешит, в Хогвартсе меня иногда называли Бешеной Молли Прюэтт. И, разумеется, тоже побаивались. Хотя, конечно, – выражение на лице миссис Уизли стало слегка фарисейским, – тебе нужно научиться усмирять свой нрав и не поддаваться гневу, Гарри. Кстати, не желаешь ли немного размяться? У Северуса здесь оказался неплохой зал…
Гарри пришлось принять болеутоляющее зелье, прежде чем они вернулись за стол.
– Мне надо больше двигаться, – пробурчала Молли. – Что-то я совсем размякла к старости. Даже не знаю, что бы я делала, столкнись я с Беллатрикс снова, я имею в виду – со старой Беллатрикс, какой я ее помню по школе, когда она неосторожно попыталась проклясть Артура, не убедившись, что меня нет рядом.
Гарри осторожно потер шишку на затылке. Получить в разгар боя по башке возникшей из ниоткуда медной сковородкой – это было не только больно, но и обидно.
– И, Гарри… У меня к тебе просьба. Пожалуйста, предоставь Гермионе немного личной свободы. Понимаю, – она посмотрела на юношу с сочувствием и любовью, – что тебе это будет тяжело, и что она не скажет тебе ни слова поперек, особенно сейчас, но… Как ты думаешь, я не боялась за близнецов? Или не знала, чем они занимаются?
– Вряд ли, – вынужден был признать Гарри.
– Тем не менее, я никогда не заходила дальше… выговоров. Если ты хочешь жить с ней долго и счастливо – не лезь в ее сарай с инструментами, – припечатала Молли. – Пусть она ходит без твоего сопровождения хотя бы в наш маленький девчачий Клуб, хорошо?
– Хорошо, – уныло кивнул Гарри. – Я постараюсь.
– Просто сделай. Уверяю тебя, я не привыкла получать свои галлеоны с сиклями зря и полагаю, что я смогу присмотреть за своими детьми, будь их семь или семьдесят. Поверь мне, дорогой. Иначе ты и правда ее потеряешь. И, Гарри, – остановила она его на пороге. – Хочешь, я открою тебе два маленьких ведьмовских секрета, чтобы еще немного успокоить тебя?
– Да, профессор?
– Во-первых, я научила девочку заколдовывать заколки для волос, чтобы те не терялись, а во-вторых… Во-вторых, любовные зелья, как правило, придумывают ведьмы, – подмигнула она. – Мужчины, имевшие схожие намерения, во все века больше полагались на грубую силу. Как ты думаешь – та женщина, что придумала Амортенцию, не побеспокоилась о том, чтобы это оружие практически не применялось против самих дам? Я, например, не припомню таких случаев ни в одной из тех книг, что я читала.
Губы Гарри сами собой расползлись в улыбке.
– Но Локхарт… – внезапно вспомнил он.
– Этому говнюку требовались месяцы для того, чтобы достигнуть эффекта, – нахмурилась Молли. – И к тому же, как только мисс Грейнджер избавилась от того наваждения, у нее появился… определенный иммунитет к подобным вещам. Но только я была бы признательна… – нахмурилась Молли.
– Я – могила, – пообещал Гарри: ну да, если мужские и женские гормоны, как он помнил, различаются… ха, это логично даже с точки зрения маггловской науки! – Спасибо, профессор, Вы меня успокоили.
– Лучше бы тебе так не шутить насчет могилы, дорогой, тебе это не идет. А теперь – спокойной ночи, мистер, а то отбой уже скоро.
Стайки школьников, включая семикурсников, теперь аккуратно вжимались в стенки при его появлении, даже бойцы Армии Тревора поглядывали на него с опаской. Рон тоже старался без необходимости не оказываться рядом, временами нервно касаясь горла, но вел себя, в общем, вполне пристойно.
Малфой теперь неизменно занимал самое дальнее от гриффиндорца место в любом общем классе, а Забини при каждом появлении Гарри поднимал глаза и, видимо, молился тому, кому умел, благодаря того, в кого верил, что удар пришелся не по нему. Крэбб и Гойл, что интересно, смотрели на Поттера с уважением.
Не сказать, чтобы юношу это радовало, но вот то, что часть его зловещей ауры распространилась и на его подругу, успокаивало.
Гарри все-таки поговорил с заметно нервничавшим Роном – предварительно убедившись, что никакой Гермионы с открытой книгой рядом не наблюдается.
– Ладно, – почесал затылок Шестой Уизли, когда Гарри, разумеется, после должных извинений, изложил ему свою стремную идею; забавно, но, когда речь зашла о квиддичной тактике, страх рыжего почти испарился. – Имеет смысл. На «Восьмой» и «Молнии» Джинджер с Кэти всех порвут, а Деми на распасах тогда будет. Но только если погода и впрямь будет плохой. Иначе я бы не рисковал.
– Разумно, – согласился крайне довольный Гарри и отправился договариваться с Кэти: ей надо было полетать на «Молнии» хотя бы пару тренировок, чтобы не растеряться в случае чего на норовистой метле.
Первые выходные в Хогсмиде состоялись в последнюю субботу октября, за пять дней до ненавистного Гарри Хэллоуина и ровно за две недели до матча со слизнями. Выпал снег, и Гарри подумал, что по такой погоде теплолюбивый «Вуазен-Мистраль» Малфоя может и вообще замерзнуть напрочь, так что он вполне мог бы попробовать сыграть и без метлы, чисто на «этом».
К огорчению многих учеников, провожал школьников не только старый сквиб Филч, но и пара авроров, вооруженных антеннчатыми детекторами магии вроде тех, что Гарри видел в Министерстве или у гоблинов в Гринготтсе. Видимо, Скримжер действительно не был полностью уверен в развоплощении Тома, тем более – окончательном. Впрочем, вопреки ходящим по коридорам страшилкам, щупы никто из авроров никуда в учеников не засовывал, просто проводили ими в паре дюймов от тела, больше для проформы.
Малфой, разумеется, отличился и тут: заявил, что кавалеров Ордена Мерлина обыскивать, дескать, не полагается, и выпендривался до тех пор, пока совершенно случайно проходивший мимо директор Дамблдор не подмигнул Тонкс и не попросил проверить его вне очереди, как обладателя Первой Степени, потому что у него закончился запас лимонных долек, и он тоже срочно направляется в «Сладкое Королевство».
После чего пригласили, также вне очереди, и Малфоя, причем вот ему-то, похоже, засовывание щупа во всякие интересные места как раз и грозило: по крайней мере, когда Гарри и Гермиона садились в карету, коротышка-аврор Праудфут, который, к сожалению, снова был в ботинках, так что оценить волосатость его ног Гарри опять не смог, с ехидным видом наколдовал в сторонке ширму в цветочек.
Они поболтали с румяной от легкого морозца и восхищенной мягким снежком Луной, безуспешно поискали по улицам Невилла с Джинни, посидели в «Трех Метлах», втихушку посмеявшись над мрачным выражением лица Фэй Данбар: Рон, хоть и считался ее парнем, да и в самом деле демонстрировал нешуточную о ней заботу, не мог оторвать глаз от блондинистой и пухленькой хозяйки заведения, мадам Розмерты.
По молчаливому согласию, комнату ни у нее, ни у Аберфорта Дамблдора в «Кабаньей Голове» они снимать не стали. Шок в вестибюле рядом с Большим Залом отбросил Гарри далеко назад, и следовало просто какое-то время выждать.
– Ох, привет! – услышали они голос Хагрида; на этот раз синяков на его лице не было, да и кротовая шуба не была порвана. – Давно тебя не видел, Гермиона!
Девушка явно чувствовала себя неловко.
– Эм-м-м… Привет, – виновато сказала она. – Хагрид, извини, что…
– Да ничего, – махнул рукой полувеликан. – И так вон курсов набрала, аж синяя вся. А так-то хорошо, что Гарри мне помогает, да и твои книжки Грошику очень нравятся. Он уже даже одну букву выучил, во как!
– «А»? – спросила Гермиона. – Букву «А» выучил?
– «О», – поправил ее Хагрид. – Она попроще будет. И на пуговицу похожа. А пуговицы Грошик страсть как любит, вот.
Он склонился к молодым людям и прошептал:
– А пойдемте со мной, покажу, что за обновку я ему прикупил. Только это секрет, поняли?
– А то, – внутренне усмехнулся Гарри. – Секрет – это важно!
Они пробежали вслед за неторопливо идущим профессором УЗМС почти до самого конца деревни. Хагрид подошел к крепкому сараю, размел розовым зонтиком снег и без натуги отворил здоровенную воротину.
– Проходите, – предложил он. – Вот туточки она и лежит пока, обновка-то. Только нераскроенная еще.
Гарри с удивлением уставился на два низеньких штабеля стальных, запаянных в полиэтилен или что-то вроде, листов.
– НЕ ТРОГАЙ! – воскликнул Хагрид, когда Гермиона потянулась было пальчиком к одному из них. – Не трогай, слезно тебя прошу. Это ж Хладное Железо, понимать надо!
– А что будет, если его тронуть? – испуганно спросила Гермиона.
– Станет нехладным, – пожал плечами Гарри. – Чтобы железо хладным оставалось, его от добычи руды и до готового изделия не должна касаться рука мастера. Ну и вообще ничья рука. Так что при нынешней автоматизации и всем таком у магглов сейчас почти все железо хладное. Ну или, по крайней мере, значительная часть.
– Во-во, – поддержал его Хагрид. – Так что вишь, только щипцами его, или еще чем… – он махнул рукой в сторону стены, на которой, под двумя ярко горящими факелами, висели кузнечные инструменты.
– Откуда у тебя столько брони, Хагрид? – удивился Гарри. – Тут вот десять миллиметров, а тут шесть, да?
– Ну вроде того, – согласился великан. – Вот эта вот – четыре линии без вотстолечка, а эта – чуть потолще двух.
– Ты что же, и правда собираешься Грокху латы делать? – удивилась Гермиона.
– Да надо бы, – почесал затылок Хагрид. – Маленький он у меня, ну, по великанским меркам. Вот я и подумал, что вы тогда, когда я вас с Грошиком знакомил, хорошую мыслю придумали. В латах-то его не больно-то и обидишь. Образец доспеха я у Минервы выпросил, еще тогда, – он тяжело вздохнул. – Обещал вернуть, а вот, вишь ты, как получилось… Ну, в общем, написал я человечку одному, про которого я тебе, Гарри, на первом курсе еще говорил, а он мне и нашел где-то в Богемии или вроде того. И то – бОльшую половину отбраковать пришлось, потому как залапанная, так что не в два кната встало.
– Боишься, война начнется?
– И война, и в лесу сейчас не слишком-то спокойно. А галлеоны я и так не знаю, куда девать, живу-то скромно и прокорм себе сам в лесу добываю. Жалование опять же хорошее… Жаль, сейчас поменьше золота будет, но ничего, перебьюсь какнть.
– Директор Дамблдор хочет тебя заменить? – удивилась Гермиона. – Профессором Граббли-Планк?
– Да не, – помотал головой Хагрид. – Так-то мы с Вильгельминой как делили уроки, так и делим. Друг у меня тут был, вот что…
– Арагог? – с интересом спросила Гермиона, вспомнив рассказ Гарри про личинки. – Акромантул?
– Он, – кивнул Хагрид. – Я ж его из яйца, считай, что сам высидел, и жену ему нашел, и… Старый он стал, глядишь помрет… А детишки его не так чтобы умные, шебутные слишком…
– Так что, шелк акромантуловый тебе теперь труднее собирать будет? – понял Гарри.
– Дык и до того не так уж чтобы и совсем просто было, – признался Хагрид. – Гордый он, Арагог, а жена евонная, надо сказать, жадноватая слегка, одно слово – паучиха. А вот с детишками ихними договориться совсем уж непросто. Но подумаю, что как…
– Тогда тебе Грошика огнеметом вооружить надо, – предложил Гарри. – Чтобы он с тобой на переговоры ходил. Я знаю, где парочка утоплена, ну и баллоны к ним. Хотя пробраться туда не так просто будет: это место магглы крепко сторожат.
Он решил, что постарается направить Хагрида в брайтонскую пещеру с поддержкой Билла через томовский вход, снизу, чтобы добавить «лощеным» адреналинчика, ну и здоровенный такой, с полвеликана размером, ложный след.
– Огнеметалку-то я и сам сделаю, – отмахнулся Хагрид. – Да вот хоть из того опрыскивателя, что ты мне подарил, и сделаю. В крайнем разе Томаса попрошу. Как раз в пару к той пиле-жужжалке сгодится, коль до плохого дойдет. Да вот только не хочется мне, чтобы так сразу, огнем да пилой…
– Так ты и не сразу. Я ж говорю – возьмешь Грокха с собой на переговоры. На чистый базар. Ну а если кто на чистом не хочет…
– Ну да, – вздохнул Хагрид, вспоминая встречу с кентаврами в прошедшем мае. – Причем с пауками-то попроще будет, чем с этими астрОномами копытными. Заклинание одно есть, – неохотно признался он. – Мало кто его знает, потому как обычного паука хоть тапком, хоть «Редуктой» какой проще, от размера смотря… И страсть как я его не люблю, заклинание это, потому что им этот Том, Реддл который, Арагога в лес-то и изгнал…
– Это когда он тебя подставил? – спросил Гарри.
– Угу. Так вот, палочкой делаешь так, – показал зонтиком Хагрид, – запомнил?
– Ага, – Гарри попробовал, движение показалось ему знакомым.
– Той-то группе я уже показал, чтобы они знали, что делать, если молодежь Арагогова от рук отобьется… А, да. А формула довольно простая: «АРРАНИЯ ЭКЗУМЕ!»
Из кончика Хагридова зонтика вырвался синий луч, и паучка, пригревшегося рядом с факелом, просто впечатало в стену.
– Оно самое, – глухо сказал Гарри. – Да. Понятно.
– Знаешь, что ли? – поднял брови Хагрид. – Ну дык, неудивительно.
– Да. Неудивительно, – согласился юноша. – Ну… Мы пойдем?
– Если тебе нужна помощь с рунами или еще с чем – обращайся, Хагрид, – обернулась через плечо Гермиона.
– А и обращусь. Попозжее тока. Пока-то мне Дин помогает, в кузне по соседству. Ну там размечать, резать, да гнуть по-нужному. У него там свои дела с какими-то железками маггловскими, ну и с этой обновкой он мне заодно способствует. Но потом-то попрошу, да.
– Что не так с этим заклинанием, Гарри? – спросила Гермиона, когда они отошли от бронесклада Хагрида достаточно далеко.
– Я его никогда не изучал. Точно уверен. Но на Третьем Задании… помнишь того акромантула?
– Да, – остановилась Гермиона. – Помню. И ты тогда именно этим синим лучом его и изгнал! И я тоже этого заклинания не знала, причем, когда я к Третьему Заданию готовилась, я после того предупреждения Бэгмена о существах весь Бестиарий перелопатила!
– То-то и оно. А вот Том знал, оказывается. И я внезапно… И знаешь… Я когда ее колдовал, «Арранию» эту, такая злость во мне волной всплыла… Не такая, как с тобой и Роном перед Большим Залом, а… другая.
– Ну… Том тогда, на Турнире, был активен, и сны на тебя насылал, и… А сейчас?
– А сейчас снов таких вот, как тогда, нет. Просто обычные кошмары, ну, ты-знаешь-какие-кошмары. Но я думаю, это тогда не тот возрождающийся Том мне подсказал, это мои куски прорвались, внутренние. А они, по-моему, еще опаснее.
– Хорошо, – сказала Гермиона. – То есть, ничего хорошего, конечно, но… Гарри, я просто хочу… Я не могу тебе рассказать все, но у меня начал складываться план. И да, он тоже связан с Третьим Заданием, точнее, с тем, что тогда произошло между Флер и Крамом: этот турнир – он же оказался просто ж-жутко полезным, знаешь? Так что помни: Ты. Мне. Должен. Двенадцать. Детей. И сто пятьдесят с лишним лет совместной жизни.
Гарри снова, как и летом после третьего курса, полз по лестнице, но теперь ступени были не скрипучими рассохшимися деревяшками, а мраморными, с медными стержнями, крепящими шикарную ковровую дорожку посередине. Впрочем, сами стержни были, скорее, бутафорией: дорогая ткань удерживалась на камне магией. Даже хэллоуинские тыквы, установленные на замыкавших вычурные перила каменных столбах, были, похоже, сделаны из чистого золота.
Он прополз по коридору, к высоким двустворчатым дверям, охраняемым двумя статуями, которые дернулись было, но замерли в немом ужасе. Резким ударом головы он выбил обе створки и рванулся вперед, запуская зубы в руку, шарящую по роскошной прикроватной тумбочке в поисках волшебной палочки.
Удар мощного хвоста отбросил к окну вскакивающую женщину, сбивая с ее темных со снежно-белыми прядями волос шикарный ночной тюрбан.
Скрюченный домашний эльф, сверкая желтыми глазами, с визгом бросился на него, размахивая топориком для мяса, но лезвие бессильно скользнуло по чешуе, и от прямого удара рылом в живот старый домовик отлетел к стене и медленно сполз по ней. Его пальцы дернулись, цепляясь за исчезающую под грязной наволочкой тусклую металлическую цепочку.
Упавший обратно на окровавленные шелковые простыни мужчина с длинными платиновыми волосами в ужасе отползал к спинке кровати, держа перед собой истекающую кровью и постепенно чернеющую руку, женщина пыталась подняться и дотянуться до собственной палочки, лежащей в нескольких футах от нее. Поздно.
Гарри покачал головой, открыл пасть и потрепетал между окровавленными клыками раздвоенным языком, внушая ужас и показывая бесполезность сопротивления. Обведя замерших обитателей комнаты немигающим взглядом, он рывком выметнулся обратно в коридор. Теперь вниз по лестнице, затем еще по одной, поскромнее, и через выбитое чуть ранее окошко в подвале он, наконец, проскользнул в холодный и неприятный уже пару-тройку часов как ноябрьский, а не октябрьский, сад. Ничего, ради Хозяина он выдержит. Даже если он и оцепенеет от холода, Хозяин скоро его найдет, в этом он был уверен.
– ГАРРИ! – он рывком открыл глаза. – ГАРРИ, ПРОСНИСЬ! ЧТО С ТОБОЙ?!
Шрам пульсировал и, кажется, кровоточил.
– Змея, – прошипел он почти на парселтанге. – Гребаная Волдемортова змея!
– МАМА! – охнул Рон. – Она же не маму?!
– Нет. Малфоя. Старшего Малфоя.
– Что-о?!
– Нев, пошли Патронуса Дамблдору, я не могу. Змея Тома атаковала Люциуса, прокусила руку. Джинни, – обратился он к старосте девочек пятого курса, ворвавшейся в их спальню вместе с коллегой постарше, – вызывай профессора Уизли.
– Только не торопись, – буркнул Рон. – Может, нам повезет, и этот говнюк подохнет.
– Мудак, – бросила Джинни и убежала.
– Бля, – сморщился рыжий. – Я опять… Хотя этот-то точно заслужил, – очень тихо пробурчал он.
– Гермиона, – не обратил на него внимания Гарри. – Эта тварь выжила. Видимо, ее не было там, в том доме, когда… Точнее, даже в двух домах: сначала в ноттовском, потом в реддловском. Везучая гадина, почти как я. И она атаковала Люциуса, прокусила ему руку, когда он за палочкой спросонья тянулся… не знаю, как не оторвала, клыки у нее дюймов по пять размером… Потом сшибла Нарциссу и Кричера. Но добивать их не стала и слиняла.
– Кричера?
– Домового эльфа Блэков. Который очень к «Доброй Хозяйке Цисси» хотел, ну я ему майку свою и отдал, по праву наследника. Но сейчас он в наволочке был, как и положено.
– Так, – резко осадила всех ворвавшаяся в спальню Молли. – Все по кроватям. Директор осведомлен о произошедшем и принимает меры. Двадцать баллов за прекрасное колдовство, мистер Лонгботтом, – Гарри заметил, как Невилл наполовину с восхищением, наполовину с презрением рассматривает свою новую палочку. – Мистер Поттер, оденьтесь. Директор просит Вас подойти в его кабинет через двадцать минут, горгулья вас пропустит. Когда оденетесь, спускайтесь в Общую Гостиную, я буду ждать вас там и сопровожу до лестницы. Мисс Грейнджер, идите спать. Директор просил прийти только и исключительно мистера Поттера.
Гермиона нехотя кивнула.
– Она, змея, укусила его в руку. Не в шею, а в руку. И потом почему-то не стала добивать, – рассказывал Гарри. – Хотя запросто могла: она всех троих на какое-то время из строя вывела: и Люциуса, и Нарциссу, и домовика. Возможно… – он задумался.
– Возможно? – поднял бровь Дамблдор; в связи с важностью и секретностью некоторых тем, которые неизбежно должны были всплыть при разговоре, в кабинете их было только двое, и даже портреты уснули, повинуясь короткому движению потрепанной директорской палочки.
– Вряд ли эта тварь рассчитывала, что Люциус загнется от яда, – вздохнул Гарри. – Ну, рука-то, понятно, чернеть начала, но Артура вон несколько часов откачивали и, думаю, откачали бы, если бы не потеря крови. Так что это могло быть предупреждение. И знак неудовольствия.
– Знаком неудовольствия Волдеморта обычно является смерть, – задумчиво сказал Дамблдор. – Причем весьма мучительная.
– Ну тогда… А скажите, профессор… Когда день рождения у Драко?
– Если мне не изменяет память, в начале июня, – ответил Дамблдор. – Вроде бы пятого. Да, пятого июня: Драко почти на два месяца старше тебя и Невилла, Гарри.
– Ясно. Ну тогда… Тогда Тому, скорее всего, срочно нужны деньги. Причем как бы не все деньги Люциуса, а это много. То есть, либо он уже втихушку возродился и собирает целую армию, а не просто шайку, либо собирается приступить к активным действиям сразу после… Упс. А может, ему на само возрождение денег надо? Тот-то самый ритуал вряд ли теперь проведешь, отцовских костей-то не осталось… А сначала обычно пробуют самые простые варианты, то есть любой другой способ возрождения, если он, конечно, есть, для Тома будет и сложнее, и дороже. А еще это предупреждение: никакой орден Мерлина тебя не спасет, хочешь прожить еще хоть немного – плати. Тем более, что Том очень зол на Малфоев аж за два хоркрукса, да и за разгром в Министерстве тоже.
– Возможно, – задумчиво сказал Дамблдор. – Я слышал, что в семье Малфоев вдовы действительно… несколько ограничены в праве распоряжаться капиталом семьи. А Наследник Малфой действительно обязан ждать как минимум до семнадцати лет. Что ж, увы, по понятным причинам, я не могу прояснить этот вопрос ни с Люциусом, ни с его семьей. К сожалению, мне пришлось отправить Драко домой только с двумя сопровождающими аврорами, потому что Нарцисса отказалась со мной встречаться и уж тем более принимать мою помощь… Возможно, она действительно запугана…
– Профессор, – прервал его молчание Гарри. – К сожалению… Ну или не к сожалению, я не знаю… В общем, то, что мы искали… Оно и правда было на Кричере. Я видел ту самую цепочку у него на шее.
– Ну что ж… В таком случае мне остается только продолжить попытки договориться с Леди Малфой.
– Есть еще один вариант, профессор. Точнее, один вариант с несколькими вариациями.
– Какой же?
– Когда Драко вернется, – пожал плечами Гарри, – я набью ему морду, Гермиона его опять перевяжет… И… Вы починили тот перстень, профессор?
– Это оказалось немного сложным, но, полагаю, через пару недель я смогу сделать это.
– А мы не могли бы использовать Фоукса? Или фестралов?
– К сожалению, нет, Гарри. Фоукс, как и домовик, придет на мой зов в любое место и унесет меня откуда угодно, но вот если цель путешествия защищена… К примеру, если бы милейший Корнелиус арестовал меня в прошлом году и посадил в Азкабан, Фоукс с легкостью пришел бы на мой зов и вытащил бы меня оттуда. Но вот попасть под защиты острова с его помощью я не в состоянии.
Гарри, припомнив папочку, потыренную им с Гермионой в Отделе Тайн, знания из которой он в самом начале каникул весьма успешно применил на практике, чуть не ляпнул «Я знаю», после чего у Дамблдора наверняка появилась бы к нему масса вопросов, пусть и невысказанных. Но Гарри-Хранитель-Ключей вовремя поймал эту фразу за коротенький хвостик и подкинул другую, подлиннее:
– Э-э-э… А Вы не знаете, где именно расположен Малфой-Мэнор, сэр? Я мог бы попытаться до него пешком добраться.
– Помимо того, что отыскать тщательно скрытое поместье непросто даже для меня, остаются еще те же самые защиты, Гарри. Впрочем, если ты вновь используешь кровь… Нет, полагаю, шансов все же слишком мало. Тем более, что теперь в Малфой-Мэноре постоянно дежурит четверка авроров, и, по слухам, мистер Тикнесс, новый глава Департамента Магического Правопорядка, согласовывает их кандидатуры лично с Люциусом.
Гриффиндорец был вынужден нехотя согласиться: защиты сами по себе мало что значили, но вот подкрепленные верными Малфою аврорами… А средства обеспечить их верность у богатейшего волшебника Британии явно были.
– Ну тогда я через эти самые две недели появляюсь у Малфоев, вызываю Добби и сваливаю, а он уже найдет Кричера и передаст ему, что мы можем помочь выполнить поручение Регулуса Блэка.
– Добби найдет! – пообещал вполне уже ожидаемо возникший из ниоткуда в углу кабинета домовик. – Добби уже выучил семнадцать с четвертью букв и может даже написать восемь из них, и еще целую половину буквы!
– Если бы не ЖАБА, – вздохнул Гарри, – и не все эти… посторонние вещи, я предложил бы Гермионе начать просвещение домовиков. Потому что образование – первый шаг из рабства.
– Я очень надеюсь на это, – совершенно серьезно кивнул Дамблдор. – Может быть, после того как мы решим нашу текущую проблему…
– Добби тоже надеется очень сильно, что Гренжи Поттер, миссус, будет учить домовиков и не будет их оскорблять!
– М-м-м… Мне ждать вашего с, хм, мисс Грейнджер обращения ко мне на следующем Приветственном Пиру, мистер Поттер? Учтите, директор Хогвартса уже тысячу лет имеет официальное право заключать браки между студентами, достигшими совершеннолетия. Эм-м-м… Совершеннолетия по формальным признакам, – уточнил он.
– Я спрошу Гермиону, профессор Дамблдор, сэр, – пообещал Гарри. – Так-то я за.
Вываливать на директора свои особо личные проблемы он не собирался, особенно вследствие своей собственной летней лекции про носки.
