Текст книги "Гарри Поттер и Полукладбище Лунопухов (СИ)"
Автор книги: Аргус Филченков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)
Панси Паркинсон и, после небольшой паузы, Забини подтверждающе закивали.
– Это просто опасно – варить зелья в таких условиях! – продолжал белобрысый. – Я полагаю, мой оте… Моя мать потребует у Попечительского совета…
Гарри показалось, что воздух в дальнем углу класса чуть шевельнулся, но замер, когда со стороны ведущей в личный кабинет профессора двери послышался озабоченный (а может быть, сдержанно-бешеный) голос:
– Запах, мистер Малфой? Вы ощущаете неприятный запах?!
– Да… профессор! – на лице кавалера Ордена Мерлина третьей степени расползалась гаденькая самодовольная улыбка. – Здесь просто-таки воняет дерьмом, причем дерьмом старой свиноматки!
– Вот как, дорогой… – очень, очень озабоченно произнесла Молли, приложив кончик палочки к губам – видимо, чтобы сдержать рвущийся наружу гнев… или… хохот?! – Это и правда очень опасно, не так ли, дети? Кто еще ощущает запах… навоза старой свиноматки, поднимите, пожалуйста, руки.
Рука Малфоя взлетела в зенит, а вот Панси и Блез Забини, оглянувшись и увидев, что все остальные, особенно рэйвенкловцы и Гермиона, смотрят на занятый слизеринской тройкой стол с несколько энтомологическим интересом, быстро опустили дернувшиеся было к низкому потолку ладони.
– Итак, – нахмурилась Молли, – мистер Малфой, поскольку этот запах чувствуете Вы один… И поскольку, как я помню, он преследует вас довольно часто… Мисс Грейнджер, – обратилась она к Гермионе, – что ощущаете Вы?
– М-м… Запах пороха, мадам! – тут Гермиона почему-то виновато взглянула на Гарри. – Маггловского кордитного пороха. Еще старый пергамент и… И полироль для метлы, от «Нимбуса».
– Достаточно, дорогая. Мистер МакМиллан?
– Сосновая смола, мэм. Еще… Еще имбирное печенье и… подснежники?
– Отличный запах, мистер МакМиллан. Мистер Корнер?
– Тоже полироль для метлы, профессор, – почему-то грустно вздохнул рэйвенкловец. – Еще свежее сено и… и какие-то цветы, но я не знаю, какие, мадам.
– О, понимаю, мистер Корнер, – Молли, с разгладившимся на мгновенье лицом, посмотрела на Майка с непонятным Гарри сочувствием. – Итак, почему мы все ощущаем разные запахи? Да, дорогая? – обратилась она к тянущей вверх руку и почему-то ухмыляющейся краем рта Гермионе.
– Мне кажется, профессор, это из-за зелья в крайнем справа котле, – ответила девушка. – Судя по перламутровому блеску и характерному пару спиральной формы, это Амортенция, мэм. Самое мощное из известных любовных зелий. Хотя оно, конечно, не создает любви, а только страсть, вплоть до одержимости. И оно пахнет для каждого по-разному, в зависимости от того, какие запахи у человека любимые.
– Отличный ответ, десять баллов Гриффиндору, мисс Грейнджер.
Гарри заметил, как на лице все еще не отрывающей взгляда от лица Малфоя Паркинсон явно помимо ее воли проступает гримаса отвращения. Забини же испытывал нешуточное облегчение оттого, что не успел поднять руку.
– И, мистер Малфой, – обратилась к блондинчику Молли; несмотря на нехарактерный для нее спокойный тон, ее глаза гневно сверкали, а ноздри раздувались. – Я надеюсь, что запах старой свиноматки – вовсе не Ваше природное стремление, всего лишь проявленное Амортенцией. Так что я полагаю, что у Вас просто-напросто стойкое нарушение обоняния. Оно, знаете ли, очень опасно для зельевара. В любом случае, вот Вам направление в Больничное Крыло, и я ОЧЕНЬ надеюсь, что Поппи поможет Вам с Вашей проблемой… какую бы природу она не имела.
– Ты… Ты…
– «Вы», – благожелательность окончательно слетела с лица Молли. – И лучше бы «Вы, профессор», мистер Малфой, несмотря на Ваши возможные чув…
– АХ ТЫ, СТАРАЯ СУ…
Палочка Молли свистнула, блондинчик замолк, и из его рта повалил поток мыльных пузырей.
– О, Молли, – послышался из того самого дальнего угла озабоченный голос Дамблдора. – Прошу прощения, я проходил мимо и решил заглянуть… Я совсем забыл тебе сказать, что в Хогвартсе не принято использовать в качестве наказания…
– Это не наказание, Директор, – отрезала профессор Уизли. – Это оказание первой помощи. Я полагаю, не слишком-то приятные запахи преследуют мистера Малфоя потому, что у него слишком грязный рот. Поэтому я провела ему экстренное промывание, и я настаиваю на его визите к Поппи. Сейчас.
– Эм-м-м… В таком случае я был бы рад проводить мистера Малфоя в Больничное Крыло, – развел руками Дамблдор. – И, возможно, нам с ним стоит поговорить о визите в Хогвартс его матушки, раз уж его отец по условиям домашнего ареста не может покидать поместье…
– Прошу прощения, дорогие, – вздохнула, успокаиваясь, Молли, когда Дамблдор увел все еще извергающего пузыри Малфоя. – Я планировала устроить такую же демонстрацию Высших Зелий, которую проводил нам в свое время профессор Слагхорн… Но, к сожалению, она получилась несколько более наглядной, чем я планировала.
– Извините, профессор, мэм, но это было крайне, просто-таки экстремально познавательно! – не согласился Корнер.
– Спасибо… Майкл, да? В любом случае… В любом случае… старина Слагхорн, стандартам которого я постараюсь соответствовать, устраивал еще и вторую часть презентации. Кто может ответить, что это за зелье?
Она достала из кармана мантии и продемонстрировала старомодный хрустальный флакончик на цепочке. Жидкость во флакончике сверкала расплавленным золотом.
– Это… Это же Жидкая Удача! – ахнула Гермиона. – Это зелье называется «Феликс Фелицис», и его прием делает человека невероятно везучим!
– Да, – мечтательно вздохнула Молли. – Хотя профессор Слагхорн и предупреждал нас, что при передозировке человек не только становится слишком самонадеянным, – Корнер и МакМиллан с подозрением посмотрели на пустой стул Малфоя и переглянулись, – но и становится ужасно неудачливым сам по себе…
Корнер с МакМилланом переглянулись снова и кивнули друг другу.
– Тем не менее, в начале каждого года ЖАБА профессор Слагхорн устраивал своеобразный розыгрыш вот такого флакончика. Я выиграла его оба раза: и на шестом курсе, и на седьмом, – немного смущенно улыбнулась профессор Уизли. – И первый раз… Первый раз подарил мне счастливое замужество, на которое я тогда уже не надеялась, и замечательную семью. И если бы у Артура тогда был с собой второй флакончик… – она сдержала слезы. – Впрочем, я отвлеклась. Поскольку это зелье – к слову, крайне сложное и опасное в приготовлении – категорически запрещено на официальных мероприятиях вроде спортивных соревнований, заседаний Визенгамота или экзаменах, я решила продолжить эту традицию, разыграв этот флакончик не на седьмом, а на шестом курсе, хотя бы в мой первый год в качестве профессора.
Гермиона охнула.
– Итак, тема сегодняшнего занятия – «Глоток Живой Смерти». Кто может рассказать нам об этом зелье? Га… Мистер Поттер?
Гарри попытался отрешиться от слабого запаха тлена и вспомнил свое первое занятие со Снейпом.
– «Глоток Живой Смерти» – очень мощное сонное зелье. Опасно в применении: если рядом с тем, кто его принимает, недавно кто-то умер… или был убит, душа человека может отправиться за Грань.
– Хорошо, мистер Поттер. Пять баллов Гриффиндору. Еще что-то?
Молли проигнорировала поднятую руку Гермионы и кивнула Майклу Корнеру.
– Вывод из состояния сна может быть произведен только другим специальным зельем. Есть еще некоторые легендарные способы, описанные в исторической и... эм-м-м… не только исторической литературе, но они требуют некоторых довольно специфических условий и потому не приводятся в учебниках.
Гермиона нахмурилась, а вот Панси Паркинсон на мгновение приобрела весьма романтичное выражение лица.
– Пять баллов Рэйвенкло, мистер Корнер, – улыбнулась Молли. – А теперь, пожалуйста, откройте свои учебники на десятой странице… Итак, у нас осталось чуть больше часа, и тот, кто первым сварит «Глоток» правильно, получит этот флакончик, рассчитанный на двенадцать часов везения.
Класс загомонил.
– Не переживайте, если это зелье получится у вас не с первого раза, – улыбнулась Молли. – Оно намного сложнее, чем зелья курса СОВ, и, признаться, у меня в свое время оно получилось только с третьей попытки, тогда как у остальных в моем классе – с четвертой или даже пятой.
Студенты рванулись к шкафчику с ингредиентами, и только взгляд Молли, отработанный на воспитании семерых детей сразу, предотвратил давку.
Зелье действительно оказалось сложным. Сок из мелко нарезанных дремоносных бобов никак не желал выделяться, а когда большинство из класса дошло до стадии помешивания, жидкость категорически отказывалась светлеть.
– Так, – сказала профессор Уизли минут через пятнадцать, обойдя все столы и заглянув в котлы с разнообразными по цвету и консистенции, но совершенно не соответствующими описанию ни одного из этапов жижами. – А ну-ка, отойдите все от котлов.
Она исчезнула содержимое емкостей.
– Все равно, – заявила Молли, – это явно был всего лишь напрасный перевод дорогостоящих ингредиентов. А так вам всем хватит времени еще на одну попытку.
– Но мы делали все точно по инструкции! – возмутилась мисс Грейнджер. – В учебнике написано…
– Если бы дело было только в инструкции, зелья могли бы варить даже магглы, – вздохнула Молли. – Важны еще опыт, намерения и понимания процесса… Как, кстати, и в приготовлении еды, – Гарри вспомнил завтраки и ужины миссис Уизли в Норе, на Чемпионате и на Гриммо, и непроизвольно сглотнул слюну.
– Впрочем… – Молли обернулась и призвала с полки за ее спиной потрепанный экземпляр «Расширенного Курса Зельеварения», видимо, оставшийся там еще со времен прошлого владельца кабинета. – Впрочем, давайте посмотрим.
Она зашелестела страницами.
– Мисс Грейнджер, дорогая, – обратилась она к Гермионе, – Вы же мелко нарезали ножом дремоносные бобы, как и написано в книге?
– Да, профессор!
– Возьмите один боб и попробуйте раздавить его серебряным – только обязательно серебряным! – ножиком.
Гермиона сделала то, о чем ее просили, и все увидели, как раздавленный тупой стороной ножа боб выдал просто невероятное количество сока.
– Отлично! – воскликнула Молли. – Полагаю, что и остальные подсказки… Что ж, получается, я зря уменьшила доску… Сейчас-сейчас…
Она раздвинула несколько панелей с черпачками в стороны и вернула классную доску к привычному для учеников размеру. Затем профессор ткнула палочкой в учебник и перетащила на доску текст, который оказался частично печатным, а частично рукописным, причем почерк был хорошо знаком Гарри, привыкшему обращать внимание на такие мелочи.
– Итак, – сказала она, – давайте попробуем следовать этим инструкциям.
– Вы уверены в этом, профессор? – спросила Гермиона, привыкшая доверять именно что печатному слову. – Эти изменения написаны от руки, и…
– Мне они кажутся вполне логичными, дорогая, – не согласилась Молли. – А некоторые, полагаю, вообще гениальны. Ты, конечно, можешь попробовать повторить попытку по учебнику, но, полагаю, это сильно уменьшит твои шансы на приз.
– Если не возражаете, профессор, я попробую сделать все по правилам, – упрямо пробурчала мисс Грейнджер.
– Похвальное упорство, – улыбнулась Молли. – Итак, обратите особое внимание на рукописный текст и особенно – на измененный список ингредиентов…
Давить дремоносные бобы серебряными ножами и вправду оказалось намного сподручнее, а добавление одного помешивания по часовой стрелке после каждых семи против часовой действительно сделало зелье почти прозрачным, как и было написано в книге. Насобачившись за четыре года варить магглоукрепляющее зелье (к слову, следовало бы уже начать приготовление очередной партии в надежде, что через Бутлегера он сможет возобновить контакт хотя бы с МакФергюссонами, если не с Деллой), Гарри теперь совершенно не испытывал трудностей, хотя «Глоток Живой Смерти» действительно был намного сложнее, чем то, что они изучали на курсе СОВ.
– Ну что ж, – усмехнулась Молли, когда прозвучал колокол. – Признаться, я впервые вижу такое количество приличных результатов с первого… ну хорошо, со второго раза. Гермиона, посмотри: твое зелье получилось практически таким же не вполне соответствующим описанию, как у Рона, при том что, насколько я знаю, ты намного талантливее его.
Рон вспыхнул, а Гермиона плотно сжала губы.
– Мисс Паркинсон, Ваш корень валерианы был, видимо, нарезан слишком мелко и слишком быстро отдал сок, в остальном все хорошо. Мистер Томас, вам следовало чуть убавить огонь, зелье слегка перегрелось. Мистер Корнер, асфодель надо разбирать по лепесткам тщательнее. Мистер МакМиллан, у Вас переизбыток полыни. Зелье сработает, но будет слишком горьким. Именно поэтому зельеварение – не столько наука, сколько искусство, как, повторю, и умение готовить. Опыт и чутье… Итак, остальные полностью справились с заданием, но, насколько я засекла, первым приготовление зелья завершил мистер Поттер, который и получает…
– Профессор, – возразил Гарри, – это не моя заслуга.
– Не отдавать же мне этот флакончик Северусу, – пожала плечами Молли. – Тут, сзади, написано «Собственность Принца-Полукровки», – пояснила она, ткнув пальцем в учебник. – А матушкой Северуса была Эйлин Принц, я ее немного знала, да и то, что она вышла замуж за маггла, тоже было довольно популярной сплетней. К тому же почти все этом кабинете досталось мне именно от профессора Снейпа.
– Именно поэтому профессор Снейп всегда писал инструкции на доске, а не отсылал нас к учебнику, – пробормотала Паркинсон, не иначе как в порядке попытки реванша.
– Да, дорогая, – миссис Уизли неожиданно-благосклонно кивнула слизеринке, отчего та впала в легкий ступор. – Но, во-первых, профессор Снейп, как признанный Мастер, вполне в состоянии сварить себе это зелье сам, а во-вторых, я не намерена отказываться от своих обещаний.
Гарри принял флакончик.
– Всегда все достается Поттеру, – пробурчал Рон и внезапно схватился за левую кисть. Гермиона, до того тоже смотревшая на Гарри исподлобья, перевела бешеный взгляд на рыжего.
– Пошли поговорим, – резко бросил тот Гарри.
Они быстро поднялись к башне Гриффиндора, и Гарри уже совсем было направился к портрету Полной Дамы, когда Рон дернул его за рукав.
– Не туда, – сказал он и потащил и его, и догнавшую их уже у самого портрета Гермиону в Картографический тупик.
Рон приложил руку к стене, и прямо напротив него открылся темный проход.
– Близнецы такие идиоты, – усмехнулся рыжий. – Думали, что Маленький Мышка Ронникинс совсем дурачок и ничего не знает. Х-ха!
Он оглядел слегка запыленные полки с ящиками и коробками, потом взял с одной из них Кровавое Перо, видимо, то самое, использовавшееся для курощения Амбридж.
– Билл тоже молодец, – добавил он, не отрывая глаз от пера. – Он же, когда эту комнату делал, заклял вход на кровь. А с другой стороны, кто же знал, что мама станет профессором… А теперь эта нычка считай что бесполезна…
– Твоя мама же по крови вроде Прюэтт? – подняла бровь Гермиона.
– Да, и… Мордред, об этом-то ни я, ни Джинни не подумали! – Рон выглядел пораженным, точнее, приятно пораженным. – Э-э-э… спасибо, Гермиона. И, ребята, я… В общем, я хотел извиниться. Не как тогда, у озера, – бросил он взгляд на девушку, – или в том коридоре, а вообще… Ну, правильно извиниться. Как положено. Хотя я и не знаю, как.
– И почему именно сейчас? – прищурившись, спросила мисс Грейнджер.
– Потому что я же вижу, что Гарри с… того июня… не такой, как всегда, ну, и что ему хреново. Да и тебе тоже. А я… А я опять сорвался. И… боль мне напомнила, что… В общем… Вы же оба уже поняли, что я сделал?
Рон медленно стянул с левой руки беспалую перчатку, подаренную ему Фэй Данбар.
Гарри увидел уже подживший, но хорошо видимый рельефный шрам, слагающийся в слова: «Я НЕ БУДУ ГОВНЮКОМ».
– Ты что, сам… Сам себе?.. – охнула Гермиона.
– Ну от Амбридж-то такого не дождаться было, верно? – ухмыльнулся Рон, ловко вращая Кровавое Перо между пальцами. – Она бы что-нибудь прямо наоборот писать заставила бы. Так что пришлось самому… Болючая гадость, знаешь?
– Знаю, – кивнул Гарри. Сам он подвергался пытке только два вечера, да и то один только частично, а тут…
– Ты что, каждый день это делал? – с ужасом в голосе спросила Гермиона.
– Каждое утро, – поправил ее Рон. – Пока вы все там вокруг замка бегали, и ни близнецы, ни Джинни тут меня застукать не могли. Я начал сразу, как мы с Рождественских каникул вернулись, после того как отца убили… Точнее, после того уже, как ты, Гарри, меня на Астрономической Башне выручил. И летом тоже…
– Понимаю, – медленно сказал Гарри. – А как ты умудрился тогда на матче не психануть?
– У человека, как правило, две руки, – усмехнулся Рон.
Он снял вторую перчатку, и Гарри увидел еще одну воспаленную надпись: «Я НЕ БУДУ ПСИХОМ».
– Боль довольно быстро в чувство приводит, – спокойным голосом пояснил Рон.– Помогает очухаться, как на той игре после третьей плюхи. Так что… Вот только извини, Поттер, у человека, как правило, не просто две руки, а только две руки. Левой-то я научился писать, а вот ногами не выходит. Поэтому увы – завидовать я тебе все равно буду. Места не хватило, вот.
– Может, перезаколдовать тебе перо, как для Амбридж делали? Фэй его отдадим, и будет у тебя нужная надпись поперек задницы, – хмыкнул Гарри. – Как на той рекламе зелья от целлюлита в «Ведьмополитене». Но… Понял, Рон. Извинения приняты. И… могу я тебе чем-то помочь?
– Фэй, – просто сказал Рон. – Она зелья на «Вэ-О» так и не вытянула. Поэтому ее на класс ЖАБА и не допустили. А для поступления на аврорские курсы нужна проходная ЖАБА по зельям. Сам я не могу с… мамой поговорить, ну и она… побаивается.
– Я поговорю, – пообещала Гермиона. – Я все равно договорилась с профессором Уизли о встрече после занятий. И, думаю, все получится. Во-первых, профессор Уизли помогла Неву записаться на Трансфигурацию, тоже с «Удовлетворительно», а во-вторых, как написано…
– …В «ИСТОРИИ ХОГВАРТСА»… – хором продолжили оба юноши.
– …В Уставе. В Уставе Хогвартса. Хотя да, в «Истории» он приведен, – Гарри и Рон переглянулись и синхронно хмыкнули. – Так вот, там написано, что любой студент может обратиться к профессору с просьбой о дополнительных занятиях. Правда, за отдельную плату.
– С платой вопроса не будет, – уверил рыжий. – Я Фэй все равно собирался к разборке того склада привлечь, где вы в прошлом году занимались; естественно, за долю. Деньги-то я там уже собрал в основном, да и не так уж много их было, но там еще полно всякого: метлы кое-какие, оружие, даже драгоценности…
– С драгоценностями осторожнее, – посоветовал Гарри. – Малфой на третьем курсе именно там диадему Рэйвенкло с подачи Петтигрю и надыбал, а она оказалась вроде того дневника волдемортовского, что Джинни чуть не убил. Да и оружие тоже… разное бывает.
– Учту, – кивнул Рон. – Монокль одолжишь, что тебе Билл подарил? За пять процентов?
– Одолжу, – ответил Гарри. – С тремя условиями.
– Пятнадцать хочешь?
– Не. Другие условия, не денежные, так что я и на пять не претендую. Во-первых – ясное дело, с возвратом. Во-вторых – ты вместе с Фэй присоединяешься к нашим утренним тренировкам.
Рон застонал: на третьем курсе он выдержал совсем недолго.
– Это тебе и в Академии поможет: там тесты по физухе при поступлении, – безжалостно добил его Гарри. – Впрочем, если хочешь, Фэй будет писать этим пером не «Я не буду завидовать», а «Я буду бегать по утрам».
– Без надписи обойдусь, – буркнул Рон. – А третье условие?
– Третье – это если найдете там клык василиска, ну или яд хотя бы, он только во флакончике из гоблинского серебра может храниться – отдадите мне. Я тот зуб, который Шимус из Тайной Комнаты упер, летом об один зловредный артефакт сломал. Лады?
– Лады, – они пожали друг другу руки, скрепляя сделку.
– БЛИ-И-ИН! – воскликнул Рон, когда они уже собрались уходить. – Теперь же Джинни… Так-то она боялась, что теперь их с Невиллом тут мама застукает… А теперь…
– Теперь, полагаю, – холодно ответила мисс Грейнджер, – мисс Уизли с мистером Лонгботтомом будет делать тут… или, скорее, в Ванной Префектов… примерно то же, что будете делать вы с мисс Данбар здесь. Не так ли, мистер Уизли?
– Умеешь ты успокоить, Грейнджер, – буркнул Рон, затем потер руки, выпрямился и посмотрел ей прямо в глаза. – И… Прости за Петтигрю, в смысле за Живоглота.
– Извиняться лучше перед самим Глотиком, – улыбнулась краешком губ Гермиона. – И пакетик сливок в качестве извинений отлично подойдет.
Все трое заржали.
====== Искусственный Отбор ======
– Фэй может подойти к профессору Уизли завтра до уроков, – сказала почему-то очень подавленная Гермиона ожидавшему ее в коридоре рядом с классом зельеварения Гарри. – Профессор согласилась поговорить с ней о дополнительных занятиях по курсу СОВ и возможности после его сдачи добавить продвинутый курс со второго триместра.
– Ну и хорошо, – кивнул Гарри: еще одна потенциальная палочка в банде. – А теперь скажи мне, что случилось.
– Ничего, – всхлипнула Гермиона, но потом поправилась. – Ничего страшного, Гарри. Ну… Она, Молли… в смысле, профессор Уизли, на меня накричала. Обозвала… алой женщиной, представляешь, сказала, что не потерпит, и…
– ЫК!
– Она… Я… – Гермиона остановилась. – Ты же знаешь, что я не могу выдавать твои тайны, Гарри! Хорошо, что я договорилась насчет Фэй сначала, а не… В общем, когда я задала ей уже свой вопрос, про Амортенцию, я не смогла рассказать ей, для кого… Гарри, ты куда? Я же не дорассказала еще!
– Да все и так уже понятно, что там дальше было, – ответил он и, подойдя к двери класса, громко постучал.
– Опять ты, бесстыжая! – услышал он громкий вопль. – Я же сказала тебе…
– Добрый вечер, профессор, – сделал морду тяпкой Невозмутимый Гарри. – Можно войти?
– Ты, Гарри? Но… А Вы, мисс…
– Можно нам войти, профессор? – снова спросил юноша. – Не хотелось бы говорить кое о чем в коридоре.
– Проходите. Оба, – глаза Молли все еще метали молнии, но уже без особого энтузиазма.
– Профессор, – произнес Невозмутимый Гарри. – Это я просил Гермиону поговорить с Вами.
– Ты?! Так это…
– Видите ли… Сегодня, когда я почувствовал запах Амортенции… В общем, хорошо, что Вы меня не спросили тогда, что я чувствовал. Потому что…
– Потому что что?
– Потому что для меня Амортенция пахла дементорами, мадам. Смертью. Гнилью. Тленом. А я просто не мог…
– Ох, – раздалось сзади, и Гарри все равно что увидел, как за его спиной Гермиона снова готовится съесть собственные кулаки.
К счастью, Молли не обратила внимания ни на то, что для подруги это тоже оказалось новостью, ни на то, что Гермиона попросила ее о встрече еще до того, как Гарри имел шанс унюхать Амортенцию.
– Ох, – повторила миссис Уизли вслед за мисс Грейнджер, и Гарри обнаружил себя в объятиях совершенно гермионской крепости.
– Дышать… Молли… – прохрипел он.
– Почему ты мне сразу не сказала? – обвиняюще ткнула Молли пальцем в сторону девушки. Ну да, навыки в искусстве извинений, точнее, полное отсутствие таковых, у Рона явно были семейными. – Конечно, если бы я думала, что это надо для вас с Гарри, а не для… какого-то другого мальчика, я бы тебе все объяснила, Гермиона, и не стала бы…
– Она не может, профессор, – прервал ее Гарри. – Она физически, точнее магически не может. Старая история.
– А, – Молли словно бы и не удивилась. – Понимаю. Помнится, Фред и Джордж как-то попытались принять от Рона…
– Это не Непреложный Обет, мадам, но очень близко, – немного холодно пояснила мисс Грейнджер. – Возможно, нам сразу следовало прийти вдвоем.
– Да, – чуть отступила миссис Уизли. – И мне, конечно, тоже не следовало… Ну что ж, в любой неприятной ситуации, как я считаю, следует немедленно выпить чаю. Если, конечно, есть такая возможность.
– Спасибо, профессор, – склонил голову Гарри, когда из личных покоев декана Гриффиндора прилетел чайный сервиз с самолично испеченными Молли плюшками. Ну или самоиспекшимися – вряд ли у профессора было время на выпечку в первый, самый сложный день занятий.
– Только…
– Конечно, Гарри. Полагаю, мы с Гермионой могли бы обсудить ряд вопросов позже, скажем, завтра в это же время. И, разумеется, о нашем разговоре… Эм-м-м… обо всех наших разговорах никто не узнает.
– Профессор Уизли усыпила портреты еще до того, как начала кричать, – пояснила Гермиона, беря чашку.
– Прости, деточка, мне и правда очень неловко, – немного смутилась Молли. – Понимаешь… Некоторые предрассудки, те, которые нам внушали еще в детстве, ну, относительно маггловских девушек… Их не так-то просто избыть.
– Я понимаю, – кивнула студентка, откусывая кусок пирога, – очень вкусно, спасибо, мадам.
– Можно задать Вам вопрос, профессор? – спросил Гарри. – Э-э-э… Ну… Думаю, лучше, если я в школе буду привыкать называть Вас так, – пояснил он, заметив тень неудовольствия в глазах Молли. – А то мало ли. Но вопрос этот… Он про другое, но очень неприятный.
– Спрашивай, Гарри. Не обещаю, что отвечу, но… Но сил кричать у меня уже нет, – усмехнулась миссис Уизли.
– Я случайно узнал, что, когда Вы были в Хогвартсе, семья хотела выдать Вас за Рабастана Лестрейнджа, – Гермиона чуть не подавилась пирогом. – А Вы сами как-то заметили, что эту семью не стоит поминать к ночи. Ой, кстати, извините, сейчас же тоже почти ночь… Просто это важно, а другое время же будет трудно найти, правда? Не могли бы Вы рассказать о них?
Молли грустно усмехнулась.
– Почти все слухи об этой безумной семейке – чистая правда. По мне, так единственным приличным человеком среди Лестрейнджей была двоюродная бабушка Рабастана и Родольфуса. Она была мракоборцем, и ее еще в двадцатых или в тридцатых убил сам Гриндевальд. А остальные… Прадед братцев, по слухам, занимался разными… экспериментами по выведению расы идеально послушных волшебников, и даже скрещивал их с домовиками, уж не знаю, каким именно образом, но…
– ЧТО?! – возопила мисс Грейнджер. – Он скрещивал волшебников с домовиками?! Гарри, но ты же понимаешь…
– Да, я читал биологию. Если что-то с чем-то дает плодовитое потомство, то эти что-то с чем-то – один биологический вид, – отмахнулся Гарри. – Ну, по крайней мере, если не учитывать волшебные эффекты вроде химерологии. Но о той твоей идее мы подумаем потом. А о младших поколениях… эм-м-м… той семьи что можете сказать, профессор?
– Полные ублюдки, ох, простите за язык, дети. Даже не знаю, кто из них был хуже – старший или младший.
– Они вешали котят? – прищурив глаз, спросил Гарри.
– Именно. Причем в прямом смысле. Развлекались этим с детства, ну а как подросли – перешли на кого-то покрупнее. Ты знаешь, Гарри, что Беллатрикс Лестрейндж, тогда еще Блэк, училась всего на два года младше меня?
– Вычислил, – кивнул Гарри.
– Так вот, на младших курсах она была… обычной. Даже, я бы сказала, милой и доброй, насколько это пристойно для слизеринки. А к моему выпуску… в тот год она сдавала СОВ… Она была хорошей дочерью, не то, что я, – усмехнулась Молли. – И ходила хвостиком за Родольфусом, своим женихом, и его братом. Даже когда они оба окончили Хогвартс, а это было немного раньше меня, она всегда встречалась с ними в Хогсмиде, как и положено хорошей чистокровной нареченной древнего рода. В присутствии дуэньи, этой безумной Вальпурги, само собой. Так вот, в мой выпускной год ее уже выгнали с экзаменов СОВ по УЗМС за жестокость. И я уверена, что это было влияние братьев Лестрейндж. И, к слову, поэтому на старших курсах я всегда предпочитала в дни визитов в деревню загреметь на отработки, пока… Хм, пока я не выиграла у старины Слагги «Феликс Фелицис».
– А потом что? – заинтересованно спросила Гермиона.
– Потом я сварила Амортенцию, подошла к Артуру и предложила ему выпить ее, – пожала плечами Молли. – Я знала, что нравлюсь ему, да и он мне тоже нравился… Он согласился, причем, как я увидела, с облегчением: он был слишком нерешительным… И, к счастью, ну или из-за действия «Феликса», это произошло на Астрономический Башне. Хм, – подмигнула пожилая женщина двум студентам, – ну, судя по тому, что никто из вас не переспрашивает…
– Мы в курсе, что на Астрономической Башне не действуют некоторые чары, – кивнул Гарри.
– А после школы мы с Артуром просто сбежали, – задумчиво сказала Молли, – поженились и жили дол… достаточно долго… и счастливо…
– Простите, – теперь настала очередь Гарри обнять миссис Уизли. – Простите, – он просто не мог назвать ее профессором, – мы не хотели…
– Ладно уж, – сквозь слезы улыбнулась она. – Прошлое должно помогать, а не мешать будущему. Приходи ко мне завтра, девочка моя, – обратилась она к Гермионе, – и мы поговорим. Только если не можешь что-то мне рассказать…
– Я просто не успела объяснить, – буркнула Гермиона, – простите, мадам. И… Не могли бы Вы написать нам разрешение на возвращение в спальни после отбоя, а то уже поздно?
– Только не поднимайтесь на Астрономическую Башню, хорошо?
Они и не собирались.
– Так, – ткнула пальчиком ему в грудь Гермиона, когда они, наконец, оказались в своей Секретной Лаборатории. – Спать мы здесь не будем… до решения вопроса функциональности, хотя бы частичной. Я прочитала, что если не… В общем, мне бы не хотелось, чтобы ты привык воспринимать меня, как бесполую подружку. Нет, подругой-то я хочу быть в любом случае… Но не только.
– Угу, – кивнул Гарри. – А о чем ты хотела поговорить? О том, что волшебники и эльфы – один вид?
– Эльфы подождут. Я хочу спросить тебя о Лестрейнджах. Ты же не случайно расспрашивал Молли о них, верно?
– Верно, – ответил Гарри.
– Отвечаешь односложно и буквально. Значит, не хочешь говорить. Или не можешь.
– Не могу, – подтвердил он.
– И ты после получения информации никуда не побежал и даже соглашаешься поболтать со мной о домовиках. А это значит, что Операцию свою ты уже провел и теперь только хотел убедиться, что сделал все правильно. И убедился. Из этого следует, что это не маленькая Белла умерла, а Рабастан сбежал в Албанию, потеряв палочку по дороге, как в «Пророке» писали, а наоборот. Спасибо, Гарри, теперь у меня намного спокойнее на сердце.
– Ты слишком долго общалась с Лавандой, – буркнул Гарри. – А вернее всего, где-нибудь на свадьбе вы с ней поцеловались, – Гермиона слегка покраснела, – и она тебя все-таки укусила. Это ж она меня на втором и еще потом на третьем курсе так вот ошарашивала.
Примерно к четвергу Гарри взвыл и горько пожалел о том, что они с Гермионой нахватали столько курсов ЖАБА. Ну или о том, что он не зажал себе хотя бы один хроноворот, хотя мысль о его использовании каждый раз бросала его в дрожь вперемежку с холодным потом. Флитвик зверствовал, примерно как Снейп на пятом курсе, Снейп – как два прошлогодних себя, и хорошо, что хоть Дамблдор оказался даже немного лучшим учителем, чем покойная МакГонагалл. По крайней мере, принципы повторной материализации Гарри освоил легче и быстрее, чем материализацию первичную, на пятом курсе. «Пожалуй, – еще на первом занятии решил он, – старикану стоило остановиться на этой должности…»
