Текст книги "Гарри Поттер и Полукладбище Лунопухов (СИ)"
Автор книги: Аргус Филченков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)
Все переглянулись: это было неожиданно. Уроки профессора Биннса давно рассматривались как возможность выспаться или сделать домашнюю работу, ну и к учебникам по Истории Магии отношение было соответствующее. А оно вон как оказалось…
– Кроме того, я уточнила те руны, которые были нанесены внутри шкафа, по справочнику. Мне, конечно, надо сверить последовательности с фотографиями, которые Колин распечатывает, но там явно что-то связанное с пространственной магией и, возможно, с Протеевыми Чарами. Я думаю, этот шкаф – портал.
– Ну… логично, – вынужден был признать Гарри. – Чисто для проверки… Джинни, – обратился он к рыженькой, – помнится, Фред и Джордж в прошлом году запихнули кого-то из слизней, вроде бы Монтегю, в какой-то шкаф, после чего он исчез то ли на неделю, то ли сразу на две?..
– Да, было дело.
– Можешь спросить у них, похож ли этот шкаф на тот, что стоял у Борджина?
Джинни кивнула и быстро заскрипела пером по листу блокнотика.
– Фред пишет – один в один, они даже думали, что это тот же шкаф и есть.
– Нет, я этот шкаф в той лавке еще перед твоим первым курсом видел, так что это другой, – взъерошил затылок Гарри. – Итак, мы имеем два шкафа. Очень похожих шкафа. Один – в школе, а второй после визита Малфоя исчез из магазина Борджина, хотя до того он спокойно стоял там минимум три с половиной года. И при этом Малфой-старший, который сидит в этом самом Малфой-мэноре, уже давно не Малфой, а Том.
– Ты считаешь, что Том хочет проникнуть в Хогвартс? – с горящими глазами поинтересовался Деннис. – А Драко ему помогает?
– В первый раз, что ли? – грустно сморщился Гарри. – Все три моих первых курса он сюда проникал, да и Малфои ему минимум два раза способствовали. Сначала Том приперся в затылке Квиррела, но тут, правда, белобрысые не при делах были. Потом он появился из моей, – это слово он выделил, чтобы хоть немного успокоить Джинни, – арифмантической тетрадки, которую подкинул нам Малфой-старший, ну а потом, на следующий год, прямо в Дракусике.
– Упертый, гад! – констатировал Деннис.
– То-то и оно. Дин, что с Германом?
– После Пасхальных, не раньше. Там не слишком много осталось, он уже и отзывается, но…
– Хорошо. Не думаю, что за оставшийся месяц Драко успеет все починить… – с сомнением произнес Гарри; Гермиона часто-часто закивала, – но конец Пасхальных каникул – крайний срок.
– Умру, но сделаю, – насупился мулат.
– Сделай, но не умирай, – отрезал Поттер. – Тебе его еще опробовать. Лучше наставление по нему почитай, полезнее будет.
– А ты что? – осведомился Невилл.
– А я пойду сначала в совятню – надо сделать один специальный заказ… А потом – к Директору.
– Думаешь, поможет? – нахмурился наследник Лонгботтом. – Я не про заказ, а про Директора. А то помнишь, как в прошлые годы было? Свалит куда-нибудь и разбирайтесь, детки, сами?
– Всяко может быть, – вздохнул Гарри. – Но доложить я обязан. К тому же… Что-то в нем поменялось, в директоре-то. С каникул еще. Его там пару раз по затылку пыльным мешком приложило…
– Честно говори – ты сам и приложил, – хохотнул Невилл.
Гарри пожал плечами:
– Тем не менее. Такое впечатление, что он вспомнил, что он не слизеринец, а все-таки гриффиндорец. И ему понравилось им быть.
– Кстати, – задумчиво сказала Падма, – а вы не заметили, что теперь профессор Дамблдор пьет свои зелья немного чаще? Не раз в три часа, а раз в два часа и примерно сорок минут?
– Дамблдор умирает, – мертвым голосом произнесла Кэти, когда утром понедельника он перехватил ее в Общей Гостиной. – Из-за меня.
– Это он тебе сказал? – прищурился Гарри.
– Нет. Он ничего мне не говорил, и, думаю, он даже не подозревает, что я знаю об этом. Просто там, в Мунго…
Глаза девушки жутким образом напомнили ему устремленный в бесконечность взгляд Миртл там, в розовом саду.
– В Мунго… Я лежала на кровати, вокруг целители суетятся, а мне… Мне очень больно было. А потом… Потом боль ушла. И я стала такой легкой… Такой легкой, что поднялась к потолку. И поняла, что могу повернуться и… Я повернулась и увидела себя. Саму себя, вернее, свое тело. Я лежала в кровати и была страшно бледной. И я поняла, что уже умерла. Мне стало так обидно, знаешь? НУ ЧЕМ, ЧЕМ Я ЗАСЛУЖИЛА ЭТО?!
Она всхлипнула. Гарри обнял ее, и теперь она шептала ему прямо в ухо.
– Я ведь ничего не успела! Ничего! У меня ведь даже парня не было, который бы мне нравился. Нет, был… один мальчик, но я же должна была за ним…
– Тс-с-с. Ничего не говори. Я не знаю, брал с тебя директор клятву или нет, но… такие вещи не проговаривают. Тем более что я еще с третьего, ну, с твоего четвертого, курса все знаю. С той самой вечеринки после поцелуя.
– Ну да, – она хмыкнула, – хорошо, что ты помнишь. А я хотела бы забыть. Мне так стыдно, и было стыдно, и сейчас тоже, что хочется себя проклясть…
У Гарри было явное дежавю: что-то подобное говорила ему и Пенни в самом конце второго курса. Правда, тогда он утыкался носом не в волосы девушки, а совсем в другое место.
– Забей, – сказал он практически с той же, что и тогда, интонацией. – Готов спорить, что тебя попросили просто выяснить, когда я начну интересоваться девочками. А то, что ты сделала, точнее, как именно – это не по приказу, это ты сама хотела. И… я правда был впечатлен. Спасибо. За оба раза спасибо.
Кэти всхлипнула.
– А что до… информации… Понимаешь, директор был бы идиотом, если бы оставил все без контроля. То, что он еще и сволочь изрядная – другое дело. Ну и сколько тебе было, когда он тебя вербанул? Двенадцать? Или тринадцать уже? Ну как ты в таком сопливом возрасте это понять могла?
– Т-тринадцать. Ты тогда… Тогда все тебя считали темным, и даже команда… А я не смогла против команды пойти, сидела и плакала. А он подошел и сказал, что очень о тебе беспокоится, и что нужно, чтобы кто-то из старших – а я действительно почувствовала, что я старшая, ты тогда таким маленьким казался… В общем, нужно было, чтобы кто-то за тобой присматривал. Это я уже потом поняла, что это называется не «присматривать», а совсем по-другому…
– Забей, – повторил Гарри. – Как ты думаешь, сколько тринадцатилетних девочек в состоянии противостоять старому манипулятору возрастом за сотню и с соответствующим опытом?
– Ты же смог? И тебе ведь даже тринадцати не было!
– Если бы не одна старая леди, что по соседству жила, до Хогвартса еще – кстати, директор о ней знает, и они даже как-то встречались – я бы был намного тупее тебя, – усмехнулся Гарри.
– Да? А Грейнджер твоя?
– Грейнджер моя как раз ровно в тринадцать, в день рождения свой, такое отмочила – до сих пор расхлебываем, – Гарри погладил Кэти по спине. Он уже был готов рассказать девушке всю историю с подарками, точнее, с отказом от них, но Кэти вздохнула и продолжила:
– Так вот, я поняла, что умерла, потому что просто не смогла сопротивляться ты-знаешь-чему, и я заплакала бы, как Миртл, не та, с которой ты на балу был, а та, которой она раньше была… И тут вбежал Дамблдор. Целители на него заорали, а он рукой повел, и они замерли, как статуи. И… он взял меня, точнее, мое тело, за руку, за ту руку, которой я это мордредово ожерелье схватила, и начал читать что-то такое на латыни, и я слышала, но мне было все равно, и потому я ничего не запомнила. Кроме двух слов, которые он в конце сказал: «Аксепто Меум!»
– «Аксепто Меум»?
– Да. На латыни это вроде бы «принимаю свое», я смотрела потом.
– Ну… правильно в общем-то. Проклятие же ему предназначалось, а не тебе. А ты просто случайно попалась. Вот он и… восстановил справедливость.
– Если бы я…
– Если бы да кабы. Из наших только трое «Империус» сбрасывать умеют. Изо всей банды. И у всех… У всех за этим стоит неприятная история. Я думал было начать учить этому, но… пока не могу: инструктор занят.
– Возьми меня. Возьми меня в свою Армию, – попросила Кэти. – Я не…
– Да чего уже скрываться-то. Во-первых, Директор и так давно все знает, а во-вторых… Во-вторых, даже если не учитывать то, что ты мне сказала… Все завертится очень скоро. Да и закончится тоже. Причем скорее «так», чем «иначе». Так что подходи к Невиллу и скажи, что я одобрил под свою ответственность.
На этот раз дежавю касалось не Пенни, а Чанг. Гарри вздохнул: вокруг него крутилось значительно больше хороших девчонок, чем ему было нужно, но… Но делать нечего, надо делать лимонад из подброшенных жизнью лимонов.
– Еще одна рука с палочкой, – продолжил он с усмешкой, – мне не помешает. Но памятку по безопасности и карам за нарушение контракта прочти. И все-таки не болтай.
– Спасибо, – прошептала гриффиндорка и отстранилась, глядя ему в глаза. – Я думаю, что рук у тебя и без меня хватает, но и я тоже лишней не буду, обещаю! И… еще раз спасибо!
– Не за что. И… связывайся с директором. Считай организацию нашей с ним встречи своим первым заданием.
Когда Кэти отошла в уголок, Гарри задумался. Он не помнил имени политика, при известии о смерти которого кто-то из его коллег задал вопрос «Интересно, зачем ему это понадобилось?». Возможно, как и предсказывал Невилл, это было очередное, только уже окончательное самоустранение Повелителя Памяти с переваливанием груза ответственности на детские плечи… А возможно, старик просто пожертвовал своей жизнью, защищая ту, кого просто обязан был защищать, причем минимум дважды: и как ученицу, директором которой он был, и как своего сотрудника.
Ладно. Будем все-таки считать, что директор решил умереть человеком, а не интриганом.
Потом он еще подумал, мысленно прокрутил разговор с Кэти еще раз, и…
И это, с Кэти… Это же была его первая настоящая перевербовка, да?
====== Паучий Оскал Империализма ======
– …Таким образом, сэр, вот эти рунные комбинации, которые сфотографировала и сличила со справочниками мисс Грейнджер, неопровержимо свидетельствуют о назначении этого шкафа. Это портал, сэр. Причем ведет он, вероятнее всего, в Малфой-мэнор, а значит – к Тому.
– Прекрасная работа, Гарри. Прекрасная. Если не возражаешь… Если не возражаешь, я не буду начислять Гриффиндору баллы, потому что могут возникнуть некоторые… вопросы…
Дамблдор снял очки и оперся переносицей на сложенные в замок руки.
– Ты же знаешь, что мои дни уже сочтены? – спросил он.
– Да, сэр. Интервал между приемами зелий составляет уже не три часа, а два часа тридцать две минуты, мы засекали.
– И ты понимаешь, что новый учебный год Хогвартс встретит уже с новым директором?
– Понимаю, сэр. Иначе… Извините, но иначе я просто не пришел бы к Вам.
– И почему-то мне кажется, что ты справился бы и без моей помощи, – пробормотал Дамблдор.
– Вы сами учили меня этому, сэр. С первого курса.
– …И, пожалуй, я немного заигрался во всемогущего и всеведущего мага, Вершителя Судеб? Гордыня, Гарри. Гордыня. Мать всех прочих смертных и не смертных грехов. Ты, я вижу удивлен? Ну что ж… На пороге следующего Большого Путешествия я, честно говоря, решил обратиться к… профильной литературе. В конце концов, это ты указал мне на недооценку мною классического образования, не так ли?
Дамблдор достал из кармана фляжку и выпил. Гарри отметил, что его глаза, прежде ярко-голубые, поблекли и сверкали теперь не столь часто.
– Уже два часа двадцать девять минут, Гарри. Я вынужден пить зелья все чаще, и… И песок в моих часах действительно сыпется все быстрее…
– Мне жаль, сэр.
– Мне тоже. И… я не мог поступить иначе. Я не хочу больше терять учеников. Кроме того, перед мисс Белл у меня, знаешь ли, были особые обязательства.
Удивительно, но Дамблдор оправдывался! Возможно, те его прошлогодние слова насчет «заслуженного отпуска», вылившиеся в смерть профессора МакГонагалл, которая была не только соратницей, но и давней ученицей Повелителя Памяти, пробили брешь в броне его самодовольства?
– Я понимаю, сэр. Меня учили тому же, – юноша не стал уточнять, что в это «учили» входили и «особые обязательства» перед своими сотрудниками и бойцами.
– Я бы выразил надежду, что тебе не придется умирать вместо кого-то, Гарри. Не уверенность, но хотя бы надежду.
Гриффиндорец пожал плечами. В кабинете стоял хорошо знакомый ему запах уходящего навсегда старого человека, который он помнил по последним дням миссис Кейн, и это казалось юноше противоестественным и даже кощунственным. Хотя с другой стороны, Дамблдор тоже был его учителем, пусть и с несколько другой стороны. Можно даже по-математически сказать, «от противного».
– Итак, мистер Поттер, возвращаясь к более насущным делам: что бы Вы предложили в этой ситуации?
– Пока мы успешно блокируем доступ мистера Малфоя в комнату, сэр. И он нервничает. Но…
– Но…
– Но ведь эти шкафы работают в двух направлениях?
– Если выхода нет, надо попробовать выйти через вход, ну и наоборот, так?
– Именно, сэр. Возможно, если бы удалось выманить Тома из поместья…
– Боюсь, что сейчас Том несколько… излишне осторожен. Впрочем, у него появились к тому основания: ныне он не столь самонадеян, как до своего… до своих развоплощений. Но теперь, знаешь ли, ему нужна действительно веская причина для того, чтобы он покинул свое убежище.
Они помолчали. Гарри все еще не слишком доверял директору, а Повелитель Памяти все еще боялся, что воспитал третьего Темного Лорда в своей жизни.
– Давайте сосредоточимся на ближайшей задаче, сэр. Защитить школу в краткосрочной перспективе несложно: я могу запросто доломать этот шкаф. Но Том все больше и больше подминает под себя Министерство, и…
– …И тогда Хогвартс тоже падет, хотя и, возможно, после некоторого сопротивления. Итак, что ты предлагаешь, Гарри?
– Собрать информацию, – методы сбора Гарри разумно не уточнил. – Починить шкаф. Выманить Тома и его охрану. Войти в поместье, захватить Нарциссу… Кстати, сэр. Она не может быть под «Империусом»?
– Я бы поставил на то, что она не может не быть под ним.
– Тогда мне нужна записка для нее. От Вас, как от Хранителя Тайны дома Блэков. Там, на Гриммо, есть душ, устроенный по принципу…
– «Гибели Воров»?! Но…
– Билл Уизли догадался, как он работает, и смог его повторить, сэр. Этот душ смывает влияние «Империуса», как и оборотного зелья.
– Интересно, не стоит ли нанять мистера Уизли…
– Стоит, сэр. Еще нам заимперенных учеников или даже преподавателей не хватало, в дополнение к… возможному вторжению.
Дамблдор кивнул и сделал пометку на листе пергамента.
– Боюсь, что убедить Руфуса в том, что подобные устройства были бы полезны и в Министерстве, мне не удастся, – вздохнул он.
– Вас не послушают. А Билла просто убьют. И Том узнает, что мы можем бороться с его самым опасным, куда там Смертельному Проклятию, оружием. Хотя я подумал бы, нельзя ли устроить такую штуку тайно. И кстати, о том маггле, который крякает уткой… Ну, который из Правительства Ее Величества.
– Да, я поговорю с Кингсли, – кивнул Дамблдор. – Это поможет несколько снизить напряжение между нами и магглами, причем без раскрытия всех секретов. Думаю, это я еще успею сделать… И, как я понял, Гарри, проникновение в Малфой-мэнор ты организовал бы даже без моего участия?
– Да, сэр. И даже против Вашего желания, уж извините. Вы знаете, что это мое дело, можно сказать – личное, и знаете, почему, – он коснулся указательным пальцем шрама. – Но вместе с Вами это будет проще.
– Я рад, что ты посвятил меня в ваши планы, Гарри, – склонил голову Дамблдор. – Точнее, я приятно удивлен этим.
– Речь идет о безопасности школы, сэр, а за нее отвечаете Вы. Если бы я утаил эту угрозу…
– …То ты был бы столь же немудр, как я до недавнего времени? – подмигнул ему старик. На мгновение с него словно бы слетела дряхлость, и он стал снова похож на Повелителя Молний там, на берегу рядом с Брайтоном. – Я ценю это, Гарри. Делай, что должен, – сказал он, отдавая юноше записку с адресом дома на Гриммо. – Не беспокойся, эту надпись, кроме Вдовствующей Леди Малфой смогут увидеть только те, кто уже посвящен в тайну. Но…
– Но?
– …Но если ты ожидаешь сотрудничества от Леди Нарциссы и ее домовика…
– Я не намерен убивать Драко, сэр. Просто поговорю.
Конечно, корабельный телефон от Бутлегера, доставленный вчера Хедвиг, был не столь стар и заслужен, как тот, что они позаимствовали пару лет назад с корабля Дурмштранга, но и более новая (а значит, не с такой богатой историей) модель Ройал Нэйви должна была сработать не хуже.
Через неделю Гарри понял, что он мнящий себя слишком умным идиот. Малфой был обложен треворианцами так плотно, что выбраться на седьмой этаж, к картине с троллями, у него не было абсолютно никакой возможности.
Можно было, конечно, внезапно ослабить бдительность, но попный мозг интерпретировал два или три брошенных на него блондинчиком косых взгляда совершенно однозначно: Малфой, во-первых, знал, кому он обязан своими неприятностями, а во-вторых, достаточно хорошо изучил своего врага для того, чтобы заподозрить во внезапно открывшейся возможности не шанс, а ловушку.
Даже в Хогсмид он, в сопровождении Крэбба и Гойла, пошел вместе со всей школой, не воспользовавшись шансом проникнуть в Комнату Требований, пока Гарри будет развлекаться в волшебной деревне. Ну и правильно пошел, конечно – со своей собственной точки зрения: «совершенно случайно» префект Лонгботтом с помощью небольших махинаций был назначен профессором Спраут на дежурство в самом замке, да еще и трое проверенных бойцов из его группы тоже «почему-то» не возжелали посетить Хогсмид, сформировав в итоге полноценную боевую четверку. Так что даже если бы Драко заручился поддержкой еще пары-тройки слизеринцев помимо своих телохранителей, ему ничего не светило бы.
Хотя, возможно, Драко просто-напросто не доверял школьной совиной почте, да и семейному филину тоже, и намеревался отправить письмо с деревенского почтамта. И тоже правильно делал: удивительно, но Дамблдор все-таки начал хоть как-то контролировать ситуацию… Ну или же делиться информацией о результатах контроля. По крайней мере, в доставленной Гарри домовым эльфом записке директор уведомлял гриффиндорца, что письма Драко к Лорду Малфою нарочито формальны, а матери – при кажущейся сухости – полны заботы и беспокойства. К сожалению, самими текстами директор поделиться не соизволил, но на такую уступку любви старика к тайнам Гарри был согласен.
Сам Гарри с Гермионой, отметив визит Малфоя на почтамт, направились к «Кабаньей Голове»: мадам Розмерта после покушения на Кэти изрядно потеряла в клиентуре, хотя и, к удивлению Гарри, не лишилась ее вовсе. Видимо, случившееся было для волшебного мира чем-то не то, что совсем нормальным, но вполне в рамках обыденной жизни. Ну да, иначе у (ныне предположительно «плавающего в темноте») Малфоя-старшего могло и капиталов не хватить на «защиту Империуса» после прошлой войны-то.
Зал грязного трактира сотрясали великанские рыдания, а посетители помельче жались по углам.
– Что-то случилось, Хагрид? – спросил юноша, подойдя к профессору УЗМС, и перешел на шепот: – Надеюсь, не с братом?
Тот достал из бездонных недр шубы что-то вроде не слишком чистой простыни, промокнул ей мокрое от слез лицо и шумно высморкался.
– Нет, – помотал кудлатой головой великан. – С Грошиком все хорошо, Грошик уже только одну пуговицу из десяти отрывает – ну, конечно, если их, пуговицы, заколдовать как следует… Просто Арагог…
– Арагог? – спросил Гарри; имя вожака местных акромантулов и одного из главных любимцев Хагрида, он помнил.
– Умер он, – всхлипнул полувеликан, – как есть умер. Я-то не доследил: все железом этим занимался, будь оно неладно… А он…
– Похоронить бы его… – задумчиво сказал Гарри.
– Жена евонная сказала, что они сами займутся, – вздохнул Хагрид, – по своему обычаю…
И слезы вновь полились рекой из его темных глаз.
– Почему-то мне кажется, что мне этот обычай не понравится, – пробормотала Гермиона.
– Вот! – воскликнул Хагрид. – Сожрут же они его, как есть сожрут! Завтра вечером.
– А почему завтра? – полюбопытствовал Гарри.
– Так сегодня-то я им корову принес, – всхлипнул великан. – На поминки. До завтра-т им туши этой хватит, а потом… Потом по обычаю.
– Обычаи надо уважать, – заметил Гарри. – Помнится, в Индии было принято сжигать жену вместе с умершим до нее мужем…
Гермиона с возмущением уставилась на него.
– Британские власти, понятно, потребовали прекратить это дело, но местные сказали, что у них такой обычай. Древний. Ну, обычай так обычай, – сказали власти…
Гермиона открыла рот, но высказать свое мнение не успела.
– …Только вот у нас, у британцев тоже свои обычаи есть: вешать тех, кто живых людей сжигает.
– И что? – спросил Хагрид.
– И повесили нескольких, – пожал плечами Гарри. – Обычай же!
– И как ты этих акромантулов повесишь? – ошарашенно спросил Хагрид. – Они же на паутине своей и так круглыми сутками висят?!
– Ну, вешать их не надо, это как раз против обычая будет, потому что бессмысленно. Но… Ты опрыскиватель-то свой в огнемет переделал уже? А то мы бы помогли объяснить этой акромантулихе обычаи британских волшебников и все такое… Ну и о поставке шелка можно под это дело договориться, это ж не последняя туша у тебя была? Так что… ты бы назначил нам на завтра специальный урок, а, Хагрид? И объявил бы за завтраком? А те, кто на этот урок пойдут, завтра утром черные повязки наденут.
Хагрид еще раз всхлипнул, не иначе как умилившись ожидаемой массовой скорби по его питомцу, энергично кивнул и влил в себя дымящееся содержимое огроменной кружки.
– Это империализм! – возопила мисс Грейнджер, едва они с Гарри вышли из «Кабаньей Головы», так ничего и не заказав. – Ты становишься совсем как те колониальные британские власти, Гарри Джеймс Поттер! Это…
– Гермиона, – попытался успокоить ее Гарри, – ну, во-первых, меня как раз и воспитывали старые колониалисты, и, наверное, даже империалисты, хотя я не поручусь, что миссис Кейн в молодости не сочувствовала Советам: в ее кругах это модно было…
– И совершенно напрасно! Не сочувствовала напрасно, а… В общем, мне, конечно, не нравится каннибализм, даже если у пауков он естественен, и уж тем более такие варварские обычаи, как сожжение женщин, меня тем более возмущают, но ты же… Ты же планируешь натуральный грабеж! Под предлогом похорон Арагога ты пытаешься отобрать у акромантулов…
– Я пытаюсь включить акромантулов в цивилизованный рынок. Хагрид им туши коровьи будет поставлять, а они ему шелк. По-моему, честно! Тем более, что до смерти Арагога так оно и было, то есть я просто пытаюсь сохранить статус-кво!
– Но…
– А ты не думала, чем будут вынуждены питаться эти милые паучки, если не наладить такой обмен? И как на это будут вынуждены отреагировать те же кентавры? И, кстати, это еще пока не «во-вторых» даже!
– А что тогда это твое «во-вторых»? Еще какие-нибудь империалистические замашки? – ноздри Гермионы раздувались, и она еще больше напомнила Гарри миссис Кейн, когда та начинала возмущаться язвами капитализма.
– Ну не знаю, империалистические они, замашки мои, или как… Но как ты думаешь, что сделает Малфой, когда узнает, что бОльшая часть Армии Тревора пошла вместе с Хагридом хоронить Арагога? Ну, в смысле, не по-паучиному хоронить, а по-нашему? Да еще и в воскресенье, когда никаких уроков нет?
– Будет надеяться, что всех нас там сожрут, – буркнула Гермиона. – И временами я его понимаю, ну, в отношении тебя. Рона не бери только, он же пауков боится. И… И сколько тебе оборотки надо? А то у меня кончается.
Что Гарри (помимо прочего) восхищало в подруге – так это то, что ее принципиальность, как правило, не мешала делу. Не врать учителям? Только когда не надо отмазывать друзей. Не нападать на профессоров? Только когда они, эти самые друзья (а особенно один из них), не в опасности. Уважать авторитет Министерства? Ну… это когда он есть, этот самый авторитет. Хотя позже, когда задача будет решена, она ему это припомнит…
– У Молли… в смысле, у профессора Молли попросим, – отмахнулся он. – Даже если она об этом и не узнает – все равно попросим. Не все ж Дракусику у нее основу тырить…
К удивлению Гарри, на завтраке профессор Уизли тоже была в черной повязке.
– Во-первых, если почти весь шестой курс моего Дома собрался в Запретный Лес, я не могу остаться в замке, – пояснила Молли. – Во-вторых, я давно хочу познакомиться с братом Хагрида.
– Он Вам рассказал про него, мадам? – удивилась Гермиона.
– Конечно, деточка. Хагрид же совершенно неопытен в воспитании детей, так у кого ему еще консультироваться, как не у меня? – искренне удивилась Молли. – Я ему даже книжки… – она захлопнула рот и почему-то виновато посмотрела на Гарри.
– Только не говорите, профессор, – медленно произнес он, – что Вы отдали Грокху те самые книжки про меня, которые в детстве читала Джинни!
– Ну… Ну, я думаю, бедному мальчику будет полезно иметь достойный пример для подражания! – безапелляционно заявила вновь обретшая уверенность Молли.
Гарри застонал.
– А в-третьих, – отметила профессор, доставая из кармана мантии несколько пустых хрустальных флакончиков, – яд акромантула, если он свежий, а не засохший, является ценнейшим ингредиентом для зелий, и доверять не слишком опытным зельеварам сцеживать его из… хм, покойного я бы не стала.
– Понятно, – взъерошил шевелюру Гарри. – Ну… Спасибо, профессор. Судя по всему, похороны будут достаточно торжественными, чтобы успокоить Хагрида.
– Я надеюсь на это, – кивнула Молли, укладывая флакончики обратно в карман.
Гарри хотел было предупредить миссис Уизли, чтобы она добывала яд деликатно, дабы не слишком расстраивать полувеликана, но передумал: уж если сам Хагрид на первом курсе разделал туши злодейски убиенных Квиррелмортом единорогов, то и возню с покойным приятелем как-нибудь да переживет.
– И тут Грокх оборачивается и типа спрашивает меня: «Мона, Гарри? Мона ПЫХ-ПЫХ?» – весь железный, только голова поверх доспеха видна, – размахивал руками зеленоглазый брюнет в круглых очках. – Ну не совсем поверх, а так, между наплечниками… А я такой на шее у него сижу и головой мотаю: «Нельзя мол!» А он мне: «А ВЗЫ-Ы-Ы мона? Грокх хотеть взы-ы-ы!»
– А ты что?
– А я что? «Подожди, – говорю, – может у них жадность не весь мозг съела!»
– У пауков нет мозгов, – нахмурилась мисс Грейнджер. – У них ганглий. Нервный узел.
– Да какая разница, мозг там или ганглий? Чем думают, то и, надеюсь, не съела. В общем, бензопила порыкивает на холостом ходу, огонек запальный на распылителе горит, мы все палочки достали, ну а я рогатку… А паучиха такая жвалами клац-клац, зыркает своими лупалами, и ведь не видно, куда именно смотрит-то. И тут Молли как закричит: «Ой, какая гадость!» А там паучки мелкие, с собаку примерно, справа из-за деревьев заходят, таким ковром сплошным…
Рона передернуло, и Фэй успокаивающе погладила его по руке.
– Ну Молли туда «Инсендио», а Шимус достал из сумки три бутылки пластиковых, со смесью своей с адской, фитили о палочку поджег и бросил их прямо на этих паучков. Как полыхнет! Ну и Грокх – ФФФЫХ!!! – из огнемета своего туда же! Огонь, дым, вонь! Я по ним из рогатки взрыв-шариками, которые тот же Шимус для меня из плюй-камней переделал… Паучки эти – кто бегом, кто на деревья попрыгал…
– И что?
– А ничего. Молли «Сонорус» наколдовала и кричит этой паучихе: «Если, – говорит, – ты своих детей воспитывать не умеешь – то мы, говорит, будем учить их хорошему поведению в соответствии со своими традициями. И обычаями тоже».
– А дальше что?
– А дальше Хагрид ей, паучихе этой: «Не доводи, мол, до греха, а то ща будет, как в Индии…»
– Ой, – охнула Парвати. – Он же не хотел ее…
– Не хотел, – кивнул брюнет, – но, если бы они тело не отдали – он и Арагога бы сжег, ну, Грокха бы попросил, и жену его вместе с ним.
– Империализм и культурная апроприация, – проворчала Гермиона. – И сексизм вдобавок.
– Ага, точно, – кивнул парень. – Он самый. Этот…
– …Без подробностей! – заткнула уши мисс Грейнджер.
– Ну если без подробностей, то паучиха эта как увидела, что вся эта мелочь разбежалась, а одному покрупнее Грокх бензопилой пару ног смахнул, так сразу и успокоилась.
– Просто теперь у нее и без Арагога этого было кого сожрать, – пробормотал Рон. – Я про этих жареных и безногих.
– Не-а, – помотал головой брюнет, – их всех Хагрид тоже забрал, для достойного погребения. Ну и для яду нацедить, понятное дело. Он ей корову бросил, ну а она ему пару коконов шелка выкатила, пустых уже. Ну, Хагрид так хмыкнул расстроено, и она третий добавила, хотя тот и поменьше был. Она и правда жадная, но уболтали все-таки. И на будущее тоже договорились.
– Империализм, – снова вздохнула Гермиона. – И неравноценный товарообмен.
– Ну да, – пожал плечами парень. – Неравноценный. Потом правда не так страшно было: притащили мы этих пауков на опушку, Хагрид зонтиком своим могилу выкопал… Ну, заклинанием, конечно. Дамблдор там случайно рядом оказался…
– Совершенно случайно? – усмехнулась Гермиона.
– Ага, абсолютно. Мимо проходил, типа. Речь произнес, в честь покойного, ну и за правильное понимание всяких волшебных существ, пока декан Уизли там флакончиками звенела… Выпили маленько – мы пива сливочного, а профессора – покрепче чего, ну мы и пошли, а они там остались, поминать. А у вас как прошло?
– Все в порядке, – ответила девушка. – Давайте, идемте уже.
– В тот самый туалет? – уточнил парень.
– В тот самый, – кивнула она. – А потом вниз. Остальные уже собрались, только вас ждем.
– А можно я у телефона буду? – спросил парень. – Я умею! У нас от дома к овчарне, ну и к сыроварне тоже, почти такой же протянут: дед на флотской распродаже купил, когда после войны корабли резали.
– Нет, – ответила она. – Маленький ты еще для таких дел.
– Гермиона, – тяжело вздохнул парень. – Ты все время забываешь, что мы с Колином… Мы ж деревенские мальчики, с фермы. Вот ты, к примеру, овцу зарезать сможешь?
– Бр-р… Я тут с вами вегетарианкой стану, – вздохнула девушка. – То пауки жареные, то овцы…
– Ничего страшного в отказе от мяса нет, – пожала плечами Парвати. – Но я бы тебе этого не рекомендовала: колдовство по-европейски требует обильной белковой пищи.
– Ну вот, тебе от одной мысли об этом плохо. А мы с братом к такому с детства привычны. Причем заметь – ни одна из этих овец нас убить не пыталась и заговоры против нас не строила, ну разве что как бы удрать куда.
– Все равно, – бросила на него сердитый взгляд Гермиона. – Радуйся, что… только овец пока, понял?
– Понял, – понуро ответил парень.
– А потом я попрошу Гарри прочитать тебе дамблдоровскую лекцию о разнице между жуком, пикси и человеком.
– Может, не надо? – опасливо спросил брюнет.
– Надо, – решительно ответила мисс Грейнджер и почти втолкнула спутника, который начал стремительно светлеть и уменьшаться, во внезапно появившуюся прямо в стене дверь женского туалета. Рон вместе с исполненными любопытства Фэй и Парвати последовали за ними.
