Текст книги "Гарри Поттер и Полукладбище Лунопухов (СИ)"
Автор книги: Аргус Филченков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)
– Дамблдор все еще жив, – безжалостно продолжил очкастый главарь шайки, – а шкаф, что характерно – пока нет. И, боюсь, твоих собственных знаний не хватит, чтобы его починить.
– Собственных? – Драко почти удалось повторить поднятие брови своего декана, ну и Поттера заодно.
– Сообразил, – удовлетворенно заметил Поттер. – Не все еще потеряно.
– То есть вы хотите помочь мне… и… И как я объясню это все… отцу?
– Да, пожалуй, Том и правда будет несколько удивлен тем, что ты справился. Ну или почти справился. А его удивление и тем более вызванное им любопытство нам совсем не нужно…
Поттер упер пальцы в переносицу и задумался. Видно было, что, во-первых, это затруднение было им заранее учтено и решение продумано, а во-вторых, что-то в его собственном плане на этот самый случай гриффиндорцу не нравится.
– Прежде всего, – нарушила молчание Грейнджер, – ответь мне на один вопрос, Малфой. Каким образом тебе удалось убедить хозяйку «Трех Метел» наложить Непростительное на Кэти Белл? Нет, то, что ты слетал в Хогсмид ночью перед выходным, мы поняли, но если ты и вправду проклял Розмерту своим «Империусом» и приказал в свою очередь наложить на кого-то Непростительное, то ее проклятие не сработало бы: для этого нужно желание подавить волю жертвы. Из-за этого полтора года назад Виктор, которого заимперил Крауч-младший, не смог наложить Пыточное Проклятие на Флер, поскольку на самом деле он не хотел причинять ей боль. А мадам Розмерта смогла проклясть Кэти.
Драко не слышал подробностей о происшедшем в Лабиринте, поскольку отказался следить за ходом состязаний даже по колдорадио, и такую интересную подробность надо было обдумать. Однако времени на это ему не дали.
– Отвечай, – резко, так неожиданно-резко, что Драко вздрогнул, приказала Грейнджер.
Смолчать или солгать своему сюзерену слизеринец теперь не мог, поэтому он опустил руку с чулком и медленно, обдумывая каждое слово, произнес:
– Отец, – он непроизвольно сглотнул, – рассказывал мне, что многие мальчики… Ну, они пытались ухаживать за Рози, так они ее звали. Она считалась одной из самых красивых девочек на старших курсах, но… Она сама интересовалась исключительно другими девочками, так что только подсмеивалась над ними. Такие бывают, знаешь, Грейнджер?
Данбар хихикнула:
– Мы даже про таких мальчиков знаем, Драко.
– И как это относится к?.. – лениво спросил Поттер, пресекая ненужную болтовню.
– Она не просто ими интересовалась. Она любила, чтобы…
– Лесбиянка-доминатрикс? – сделала круглые глаза Грейнджер. – Ну, в смысле, Госпожа? Не та, Госпожа, которая… И не другая, та что, а… БДСМ, подчинение и прочие… ролевые игры? Хм… Бр-р… А по виду не скажешь…
– Это потому, что ты не умеешь видеть пыхопухих мозгонарглов, – возразил Поттер. – Луна мне так в тот же самый день о пристрастиях мадам Розмерты рассказала, незадолго до собственно покушения, когда мы в «Метлах» сидели. То есть ты хочешь сказать, Малфой, что твой опосредованный «Империус» сработал, потому что лег на ее тайные желания?
Драко пожал плечами: и подтверждать, и опровергать это утверждение было попросту опасно.
– Ну… Хм-м… А вот это и правда было по-слизерински, – вынес, наконец, вердикт Поттер.
Драко жутко захотелось обидеться: вот еще не хватало, чтобы тупой гриффиндорец начал учить его Путям Салазара… Но назвать Поттера тупым – не на публику, в порядке оскорбления, а про себя – было бы и правда глупым.
– Оказалась ли моя информация полезной Вам, моя Леди? – вместо этого спросил он и с глубоко скрытым восторгом ощутил, как дернулся Поттер при этом обращении.
– Благодарю Вас, мистер Малфой, – кивнула гриффиндорка. – Это действительно было важным. Эм-м-м… Гарри?
– Как считаешь, Малфой, Том одобрит, если ты наложишь «Империус» на Гермиону и прикажешь ей починить шкаф?
– ЧТО?! – о Мерлин, если это и было изначальным планом Поттера… Да, гриффиндорец действительно был бы более достойным звания Темного Лорда, чем… Том.
Он ужаснулся. План был безжалостно-эффективным, и одна его составляющая сцеплялась с другой идеальным и, пожалуй, единственно-возможным образом. Его сюзерен действительно была одной из немногих студенток (брать под контроль профессоров было бы слишком опасным), способных восстановить шкаф. К тому же «Империус» был единственным из Непростительных, которое получалось у него легко и естественно: он и в самом деле глубоко и искренне желал властвовать, особенно… Вот это «особенно» он задавил с особой тщательностью, чтобы Поттер не заметил даже тени этого. А уж если сцену наложения Властного Проклятия увидит в его памяти Темный Лорд, то, пожалуй, он… не то что будет доволен, но удовлетворен – точно. Если только он не…
– Н-не выйдет, – он помотал головой. – Ничего не выйдет, Поттер. Он… Нынешний Лорд Малфой, – этот титул Драко почти выплюнул, – непревзойденный знаток Темных Искусств, и если он заподозрит фальшь…
– Никакой фальши, – отрезал Поттер. – Ты наложишь на нее абсолютно настоящий «Империус».
Теперь это был не ужас, теперь это была настоящая паника. Наложить – наверняка при свидетелях – Властное Проклятие не на какую-то там гря… магглорожденную, а на своего Сюзерена… Азкабан в этом случае окажется наименьшей из неприятностей, особенно когда неизбежное расследование докопается до этой его действительно дурацкой клятвы, и это неизбежно же дойдет до Лорда… Род Малфоев будет пресечен даже не со сто-, а с двухсотпроцентной гарантией…
– Раньше мозгошмыги Драко Малфоя летали только по прямой, – заметила потусторонним голосом Безумная Лавгуд, – а теперь они завязались в жутко-страшно-ужасно-сложный узел.
– Просто он не слишком опытный интриган, – пояснил ей Поттер, – и поэтому все переусложняет. С непривычки. Успокойся, Малфой, – гриф упер в слизеринца свой жуткий зеленый взгляд. – Никакой подставы. Собственно, ты уже столько натворил, что дополнительного компромата против тебя нам просто-напросто не нужно: и имеющегося вполне хватит.
В этом был смысл.
– Все равно ничего не выйдет, – скривился Драко. – Понятно, Поттер, что твоя жизнь среди магглов оставила тебя совершенно невежественным относительно обычаев благородных волшебников, но, к твоему сведению, одна только попытка направить палочку на сюзерена с враждебными намерениями…
– Вы же обещали служить мне в том числе и магией, Лорд Малфой? – прищурилась Грейнджер. – Так вот, я, как Ваш сюзерен, приказываю Вам наложить на меня Властное Проклятие в должное время, в должном месте и с должными целями. И это будет являться не враждебным действием, а выполнением своего вассального долга.
Свободная от палочки рука Грейнджер была прижата к груди, почти под горлом. Амулет? Вряд ли… Способные противостоять «Империусу» артефакты – жуткая редкость, как правило – с кровавой и темной историей, к тому же глубоко связанные с носителем… Откуда бы такому быть у магглорожденной?
– Слушаю и повинуюсь, – кивнул Драко, давя в себя никуда не девшийся ужас.
– Только сначала, – не принял шутливого тона гриф, – ты запишешь на вот этом пергаменте все, что сейчас произошло, включая отданный тебе приказ.
– Ты говорил, что у тебя и так достаточно компромата, Поттер, – скривился слизеринец. – Опять блефовал?
Гриффиндорцы переглянулись.
– Он все-таки идиот, – тяжело вздохнула Седьмая Уизли. – Чтобы я еще хотя бы раз на него поставила…
– Малфой, как полагаешь: Лорд упустит возможность тебя пролегилиментить? – прищурился Поттер.
– Нет. И…
– …И даже если Том узнает хотя бы тот факт, что ты всего-навсего был в Тайной Комнате, которую он считает своей личной собственностью, я за твою жизнь и кната не дам. И это не говоря уже обо всех остальных вещах.
– Но я…
– Ты все забудешь, – отрубил Поттер. – В том числе и вассальную клятву, и этот приказ. Будешь помнить, только как Грейнджер застукала тебя у шкафа, и ты наложил на нее Властное Проклятие. А записка эта… Мы дадим тебе прочитать ее только после того, как ты вернешься с каникул. Именно поэтому она должна быть написана твоей собственной рукой, и именно поэтому не стесняйся упомянуть в ней пару-тройку вещей, известных только тебе одному.
– И, конечно, ты ее прочитаешь? – пробормотал Драко, принимая лист пергамента, перо и пристраиваясь за наколдованным Грейнджер столом.
– А сам-то как думаешь? – на этот раз улыбка вернувшего ему его же фразу гриффиндорца была ехидной, хотя и не злобной. – Так что постарайся обойтись без совсем уж интимных подробностей, – Драко почти услышал поттеровское «…например, как часто вы с Крэббом и Гойлом дрочите вместе», но, к счастью, гриф сдержался, – потому что мы без них тоже отлично обойдемся.
Раньше, на младших курсах, Драко любил возвращаться на Рождественские и Пасхальные каникулы в Хогвартс-Экспрессе. Во-первых, к концу каждого семестра он уже очень сильно скучал по отцу и матери, а во-вторых, в середине года в поезде не было его заклятого врага. Сейчас Поттер со своей шайкой ехал в трех вагонах от него, но никакого желания пойти и постараться все же зацепить грифа за живое не было. Сейчас он ехал не домой, а в логово врага настоящего, которое только по несчастливому стечению обстоятельств – или все-таки по какой-то закономерности? – располагалось в доме его детства.
И еще он ехал к матери. К матери, которая осталась единственным дорогим для него человеком в этом мире… Она всегда была с ним сдержана, не пела никаких глупых (как он думал, слушая рассказы других слизеринцев) детских песенок, даже «Сказки Барда Бидля» он прочитал уже сам, в довольно сознательном возрасте… Но в каждом прикосновении, в каждом взгляде матери он своим природным чутьем, своей эмпатией, которая с самого раннего детства, сколько он себя помнил, прекрасно работала и на семье, и на врагах, давая сбои только на, Моргана его трахни, Поттере, он чувствовал ее любовь и нежность. Теперь в ее прикосновениях и в ее глазах были пустота и страх.
И, возможно, надежда – надежда, обращенная исключительно к нему. К последнему оставшемуся мужчине из Рода Малфоев. Он скривил губы, представив себе сцену, которую раньше воображал с нетерпением: как в день семнадцатилетия он символически принимает от отца древний боевой топор с вмонтированной в рукоять палочкой. Тот самый топор, с которым тысячу лет назад Основатель Рода Арман Малфуа высадился на берега Альбиона вместе с Вильгельмом Бастардом. Теперь он понимал, как смешно смотрелся бы с семейной реликвией в руках. Даже почти сквиб… а сквиб ли? В общем, не только этот болван Лонгботтом выглядел бы с тяжелым оружием естественнее него, тонкокостного и изнеженного юноши; но и даже Поттер с его подсмотренной давным-давно в Больничном Крыле восхитившей слизеринца мускулатурой; даже… Грейнджер?
Когда он, после осмотра ею шкафа и произнесенной безжизненным голосом оценки сроков починки, схватил ее, совершенно не сопротивляющуюся, за плечо и вытащил из Комнаты Требований, то ощутил под мантией напряженную, готовую распрямиться и взорваться сталь тренированных мышц, а в ее глазах…
Они не были настолько же безвольными и пустыми, как у матери, и если бы он не устал бояться, то пришел бы в ужас от того, по какой тонкой грани прошел он, на рефлексах накладывая на нее «Империус». Ему повезло, жутко повезло – видимо, гриффиндорка не была готова к такой его реакции…
– Надо было ее все-таки трахнуть, – мечтательно сказал Гойл и быстро поправился: – Конечно, только после тебя, босс.
– Грейнджер не трогать, – распорядился Драко. – Ни словом, ни дланью, ни палочкой.
– Ни палочками, хочешь сказать? – хохотнул Крэбб.
– Забыли Нотта, кретины?
– Нам мозги не положены, ума у нас нет, так что и сводить нас не с чего, – пожал плечами Грег. – К тому же ты бы ее заобливиэйтил бы, и Поттер ничего не узнал бы.
– Во-первых, – Драко постарался утопить накрывший его таки ужас рациональными аргументами, – ни одному из нас, в отличие от нее, еще нет семнадцати. Так что там сразу от профессоров не продохнуть стало бы. На Астрономическую Башню ее тащить, придурки?
– А зачем тащить? – удивился Крэбб. – Ты приказал бы – она сама и пришла б, как миленькая. Очень, хех, миленькая. Для грязнокровки, конечно. А она ж ничо так, бодренькая, быстро добежала бы.
Гойл внезапно побледнел.
– Ну или квоффл же не обязательно в то самое кольцо загонять, еще ж два имеются! – торжествующе добавил Крэбб.
– Дурак ты, Винс, – неожиданно-обеспокоенно возразил Гойл. – И я тоже дурак, что предложил. Босс же ее что-то там чинить заставил. Сложное и арифмантическое, да и с рунами еще, наверное: как раз по ней. Так что поэтому она, наверное, и не сопротивлялась особо, и бодренькая, как ты говоришь, была. Я думаю, если бы он ее просто попросил, она бы сама эту штуку починила: даже не за золото, а так, из интереса. А это… Она и так не слишком-то похожа была на вглухую импернутую, а я таких в щелочку навидался, когда отец… – он замолк.
– То-то и оно. И даже если бы все получилось – это был бы последний трах в вашей жизни, ребята. Если бы, точнее, не если бы, а когда… В общем, когда Сами-Знаете-Кто – и я даже не о Поттере – узнал бы, что вы ее используете не для выполнения его задания, а для почесывания палочек… К тому же у вас, дебилов, и палочек-то тогда не было, а только дырочки.
– Ага, – расплылся в мерзкой ухмылке Крэбб, – ма-а-аленькие такие…
– И вот что. Будете опять на посту спать и мечтать о… всяком-разном, как тогда… Ну, или всякое-разное же рассматривать, не обращая внимания на коридор… Я тогда снова напою вас зельем и представлю… отцу. А то что-то у вас мыслей об этом самом много, так что он может и пойти вам навстречу. Поняли?
– Поняли, – пискнул Крэбб.
– Но что-то мне теперь совсем не хочется больше вот так вот… – нахмурился Гойл, тоже явно испуганный.
– А и не надо больше, – смерил его надменным взглядом Драко. – Я же говорил, что рано или поздно все получится? Вот и получилось. К тому же то, что хотели, вы все равно уже на себе на мелких рассмотрели, и даже ощупали, придурки, ну а Грейнджер теперь сама все сделает, ее караулить не надо. И даже если она попадется – не наша проблема, и я ее проинструктировал, что делать и что говорить.
– Как Розмерту, – понимающе кивнул Гойл.
– Болтаешь много, – отрезал Драко.
– Так нет же ж тут никого, – удивился Крэбб. – Забини-то патрулирует, Панси в замке осталась, а остальные с самого отправления с предателями крови тусят.
– Дурак ты, Винс, – вздохнул Малфой. – Мало ли…
– Дурак, – согласился Крэбб.
– Ты у нас умный, ты и думай, босс, – подтвердил Гойл. – Мы молчим.
– Вот и молчите громче.
Крэбб с Гойлом переглянулись и действительно довольно громко засопели.
Поезд шел уже по пригородам маггловского Лондона. Драко, отвернувшись от окна, засунул руку в карман мантии и достал оттуда металлический кругляшок с торчащей сбоку трубочкой. Он не помнил, откуда у него взялась эта штука – видимо, нашел в Комнате Требований. К одной из плоскостей кругляшка был приклеен кусочек пергамента, и Драко почему-то захотелось отковырять его и посмотреть, что под ним.
Он машинально отодрал пергамент: под ним оказалась тонкая мембрана. Ничего интересного. Драко сунул кругляшок в наружный карман и тут же забыл о нем.
– До встречи через неделю, парни, – сказал он, проверяя, на месте ли ужатый еще в школе сундук.
– До встречи, босс. И помни, ты обещал: больше никакой девчачьей оборотки.
– Помню, – резко ответил Драко и вышел в коридор.
– Наследник Малфой, – поприветствовал его на перроне один из назначенных для охраны особняка авроров, Феликс Розье, – Ваш батюшка поручил мне встретить Вас на Кингс-Кросс и доставить в поместье.
– Да, аврор, – кивнул Драко, задаваясь вопросом, знал ли его дальний родственник, кто теперь скрывается под личиной отца.
– Прошу, – Феликс указал на ряд каминов в дальнем конце.
Они прошли мимо Поттера и Грейнджер, направлявшихся к маггловскому выходу с платформы. Шаги гриффиндорки были немного деревянными, а взгляд – сфокусированным где-то в бесконечности, так что слизеринцу еле удалось избежать столкновения.
«Пронесло! – с облегчением подумал Драко. – Мерлин и Моргана! Она так и не смогла сбросить проклятие – странно, но я почему-то думал, что она на это способна. А Поттер – кретин и ничего не заметил, так что, может быть, слухи верны. Что ж, так или иначе, но у меня получилось…»
Где-то на задворках сознания билась предательская мысль, что лучше бы ему было еще на той идиотской вечеринке подойти к Поттеру и попросить его о помощи. Он был уверен, что в этом случае шанс выжить и у него самого, и у матери был бы значительно выше. Но… Колеса судьбы уже крутились вовсю, и Драко оставалось только надеяться, что ему все-таки повезет.
– Это было истинно слизеринским поступком, сын мой, – на этих словах Драко явственно сглотнул. – Я доволен Вами.
– Благодарю, мой Лорд, – голос младшего Малфоя был ровен. – Я живу, чтобы служить Вам.
– Надеюсь, хотя бы ты не станешь умолять меня пощадить грязнокровку?
– С чего бы, мой Лорд? Признаться, я был бы не прочь позабавиться с ней пару ночей, – похоже, Драко нервно облизнул губы, – но вряд ли больше…
– После выполнения задания она в твоем распоряжении. И… Повтори, что она сказала о Дамблдоре и Пророчестве.
– Я могу просто показать Вам, мой Лорд. Когда я допрашивал ее под «Империусом», она…
– Я уже видел это в твоей памяти, – шелест мантии, явно сопровождавший нетерпеливый взмах руки. – Мне нужны твои… впечатления.
– Старый дурак сохранил какое-то пророчество, предположительно о Вас и о Поттере, милорд. Грейнджер знает, что он хранит его в кабинете, в виде нити памяти. Это не официальная запись, а его собственное воспоминание: Дамблдор присутствовал при его произнесении, мой Лорд.
– Все сходится. Ну что ж, Драко… Твой отец – не будем ходить вокруг да около – подвел меня, в том числе и когда я приказал ему доставить мне это самое пророчество – и поплатился за это, как и за иные свои прегрешения, жизнью. У тебя есть шанс, один шанс: когда Дамблдор умрет… а он умрет, не так ли, Драко? Тогда ты проведешь меня в его кабинет.
– Да, мой Лорд. Проход в Хогвартс будет готов к…
– Я уже слышал это. Не заставляй меня сердиться. Поттер знает о пророчестве?
– Он знает о его существовании, мой Лорд, но он никогда его не слышал, хотя Дамблдор и предлагал показать ему эту запись. Поттер… презирает предсказания, мой господин. Он даже не стал продолжать курс Прорицаний, несмотря на…
– Эту сплетню, про якобы предсказанную им отставку Фаджа, я тоже слышал. Что ж… Видимо, Поттер не так умен, как я полагал.
– Мой Лорд…
– Ты удивлен, что я могу опасаться какого-то мальчишки? – голос угрожал. – Или ты считаешь меня слишком глупым для того, чтобы сделать очевидные выводы?
– Нет, мой Лорд. Я всего лишь смиренно жду Ваших приказаний.
– Тогда поднимайся наверх и не показывайся до завтра. Нарцисса, душа моя, – голос был насмешлив, – почему бы нам не отпраздновать возвращение нашего сы…
Внезапно наступившая тишина была оглушительной.
Гарри и Гермиона переглянулись и вытащили из ушей наушники от фонендоскопа, мембрана которого только что прекратила вещать из кармана Драко.
– Столько всего сделали, а больше трех часов и восьми минут с секундами эту штуку так и не заставили работать, – пробормотала сквозь постепенно вплывающий в их сознания шум аэропорта Гермиона. – Жалко…
– Да ничего страшного, главное-то мы услышали, а дальше только рыдания Дракусика будут. Ты лучше скажи, что это там за пророчество, про которое ты ему под «Империусом» рассказала? – с подозрением посмотрел на подругу юноша. – То самое, что ли?
– Ты не столь умен, как полагал Том, и потому совершенно не интересуешься этим пророчеством, Гарри, – фальшиво-сокрушенно вздохнула девушка. – Тем более, что мой самолет вылетает уже меньше, чем через час, и мне пора проходить контроль. Встретимся в Экспрессе, любимый?
– Встретимся в Экспрессе.
Гарри проводил взглядом взлетающий лайнер «Бритиш Эйрвэйз» и, найдя укромный уголок, аппарировал прямо из здания аэропорта, разумеется – безо всякого хлопка.
Причем аппарировал он, благодаря проигранному недавно спору, уже совершенно легально.
Хотя, само собою, точка финиша на крыльце дома Блэков и была скрыта «Фиделиусом».
====== Серебро Блэков ======
Дверь на Гриммо, двенадцать, как ей и было велено, открылась совершенно бесшумно. Войдя, Гарри на всякий случай позвонил в висящий в прихожей колокольчик. Возможные при внезапном появлении неловкие ситуации он ненавидел.
Ему показалось, что реакция хозяйки запоздала на пару секунд, но нет: в коридоре послышались легкие шаги Флер.
– Входи, `Арри, – пригласила она. – Мы тебя давно ждем.
– Устала? – поинтересовался юноша. – На тебе лица нет.
– Билл помогает, – немного смущенно улыбнулась она. – Не знаю, что бы я без него делала.
– Он здесь?
– Навегху, с Вегой. Почему-то она засыпает с ним намного охотнее, чем со мной, – в голосе вдовы Блэк Гарри ощутил легкую обиду.
– Думаю, у Билла опыт обращения с детьми ненамного меньше, чем у Молли. Пятеро младших братьев, да еще и сестра – не шутки.
– Да, я заметила, что Фгед и Джогдж слушаются его почти так же, как тебя. И, пожалуй, чуть больше, чем мадам Уизли: ее они в основном побаиваются. Кстати, они обещали быть здесь к ужину.
– Это здорово: значит, у них есть что показать. Помочь тебе?
– O-la-la, ты опять будешь готовить тяжелую английскую еду? `Азумеется, `Арри!
Билл уже ждал их на кухне: видимо, Вега действительно заснула быстро.
– Привет, – кивнул он. – Выпьешь?
– Выдержанного в подвалах Блэков кальвадоса Уизли? – поднял бровь Гарри. – Конечно.
– Гоблины все же решили считать Беллатрикс мертвой, – сообщил Разрушитель Проклятий Гринготтса, разливая по бокалам янтарную жидкость; Флер нарезала сыр и яблоки. – Мне кажется, в процессе дебатов слетели с плеч несколько голов, и в итоге победил клан, выступавший за раздел сейфа Лестрейнджей пятьдесят на пятьдесят с Министерством.
– А Рабастан? Он, пусть и беглый преступник, тоже мог бы претендовать на хранилище. Ну или его наследники.
– Румынские авроры сочли, что Рабастана сожрал дракон, о чем и сообщили в официальном пергаменте. Его палочка была найдена недалеко от заповедника Чарли, да и обрывки мантии тоже были обнаружены неподалеку.
Гарри мысленно вознес хвалу Хедвиг: приказать ей разодрать мантию он просто-напросто забыл.
– Я, как Регент Рода Блэк, – продолжил Билл, – предъявил права на треть содержимого хранилища, но наши претензии были отвергнуты обеими сторонами.
– Ожидаемо, – пожал плечами Гарри, гоняя напиток по дну бокала. – Много потеряли?
– Я не могу раскрывать тайну сейфов Гринготтса, да и не привлекали меня к этому делу из-за конфликта интересов, но, учитывая накал схваток, сам можешь сообразить, – отсалютовал ему бокалом Уильям.
– Все `авно на сотгудничестве с МакМилланами и Фгапенами мы загаботаем намного больше, – Флер совершенно не выглядела расстроенной. – Более того, отказавшись от пгетензий, мы взамен получили некотогые пгефегенции и у гоблинов, и в Министегстве.
– Разумная политика, – согласился Гарри, отметив это явно привычное «мы».
– Привет, Флер!
– Привет, Билл!
– ПРИВЕТ, ГАРРИ! – голоса близнецов раздались почти одновременно с зеленым отсветом пламени: видимо, даже через узкие каналы каминной сети Фред и Джордж умудрялись просквозить вместе.
– Рад видеть вас, парни! – помахал свободной рукой гриффиндорец, ставя на стол сковородку, полную жареной свинины с картошкой (не избежавшей, впрочем, тлетворного континентального влияния в виде подсыпанных Флер пахучих французских травок). – Давайте за стол.
– Я же говорил тебе, что Гаррикинс что-нибудь такое приготовит, – торжествующе потер руки Джордж.
– Можно подумать, что я возражал, – меланхолично ответил Фред.
– О делах потом, – завершила дискуссию Флер, раскладывая рядом с тарелками вилки и ножи с гербами Рода Блэк и устанавливая в центре стола монументальный кофейник.
Некоторое время был слышен только звон гоблинского серебра по старинному фарфору с обнаруженным Гарри еще летом клеймом изготовителя: мастерская Флимонта Поттера, 1682 год от Рождества Христова.
– Итак, – Фред откинулся на спинку стула, поглаживая набитое пузо, – теперь, когда мы наелись…
– …Самое время покормить и наших питомцев, – подхватил Джордж. – Сначала одного, потом другого. Только делать это лучше не за столом.
– Я могу посмотгеть? – поинтересовалась Флер.
Близнецы вопросительно уставились на Гарри.
– Не повредит, – ответил тот хозяйке дома. – Понятно, это все жутко секретно, но… Но у меня все равно будет серьезный разговор с тобой и Биллом.
Флер и Уильям обеспокоенно переглянулись.
– Надень это колечко, Гаррикинс, – предложил Фред.
– И что у меня вырастет? – поднял бровь Поттер.
– Ничего, – пожал плечами Фред. – Это тот самый мертвый выключатель, о котором ты нас спрашивал. И там все равно есть твой волос, причем добровольно отданный, так что мы безо всякого надевания могли бы сделать с тобой… много чего, в общем. Впрочем, если ты настаиваешь…
– В следующий раз, парни, – усмехнулся Гарри, надевая кольцо.
– Ага, – кивнул Джордж, разглядывая что-то вроде пшеничного зернышка, лежащего на его ладони, – есть реакция!
Зернышко действительно тускло вспыхнуло красным.
Фред достал из одного кармана белую мышку; разумеется, держал он ее за хвост.
– Первый акт драмы! – торжественно провозгласил он, скармливая зернышко мышке. Та казалась вполне довольной угощением.
– Теперь, увы, наступает неаппетитная часть, – сокрушенно вздохнул Джордж, вытаскивая из кармана уменьшенный аквариум со свернувшимся в нем сицилийским ужом-быстроглотом и возвращая ему нормальный размер.
Когда милосердно оглушенный «Ступефаем» зверек исчез в пасти рептилии (все присутствующие, благодаря курсу зельеварения, сохраняли полное спокойствие), Фред бегом утащил аквариум в подвал, а Джордж пустился в объяснения:
– Капсула, которую мы скормили бедному Микки, задерживается в его желудке, а уже потом – в желудке змеи, которая его сожрала. Сейчас надо подождать, чтобы Микки там, внизу переварился хотя бы частично, и мы проведем финальное испытание нашего прототипа.
Они сыграли десяток-другой партий во взрывного дурака (Билл стабильно выигрывал), после чего Фред снова сбегал в подземелья и вернулся с подопытной змеей.
– Здесь прошел час, значит там, внизу – двенадцать, и Микки благополучно переварился, – констатировал Джордж, разглядывая рептилию через стекло и одновременно стирая с лица сажу от особо обидной вспышки взорвавшейся прямо у него в руке карты. – Теперь, Гарри, сними кольцо.
– C’est dégoutant! – скривилась Флер, глядя на ужика, рассеченного чем-то вроде остроконечной серебряной звезды на две неравные части.
– Да… – согласился с ней Билл. – Действительно неаппетитно.
– Когда кольцо-ключ теряет контакт с живым телом реципиента, – довольно деликатно объяснил Джордж, – чары на капсуле разрушаются, и заключенные в ней лезвия увеличиваются до своего нормального размера.
– В нашу собственную защиту можем сказать, что прежде, чем бедного дона Снейки разрезало пополам, да еще и изнутри…
– …Мы его как следует покормили перед смертью!
– То есть если удастся скормить Нагини боевой образец…
– …То при необходимости ты сможешь просто снять кольцо, Гаррикинс, – кивнул Фред.
– …По крайней мере, мы надеемся, что ты поступишь именно так, – с тенью беспокойства произнес Джордж, и Гарри был благодарен ему за то, что тема его смерти как причины «потери контакта с живым телом реципиента» не упоминалась.
– Есть лишь одна проблема, – пробормотал Фред.
– То вещество, которое ты упоминал, разъедает все подряд, – грустно сообщил Джордж.
– Вы имеете в виду яд василиска, господа? – склонила голову Флер.
– Ага, именно его. Я знаю, что эта гадость на змею точно подействует, особенно если тыкать ее не снаружи, а изнутри, но вот все остальное, ну, кроме Адского Пламени, никакой гарантии не дает.
– Значит, эта змея, убившая отца, имеет ту же природу, что и кольцо, которое ты уничтожил тогда, в Литтл-Хэнглтоне? Ну что ж… Яд василиска может удержать в себе только гоблинское серебро, – задумчиво сообщил Билл.
– Ага, – кивнул ему Гарри. – Оно, серебро это, говорят, даже и Адский Огонь в себя принимает… Так что… если кто-то теперь, после конца моего второго курса, поранится мечом Гриффиндора – можете заключать пари, от чего именно он умрет: в Адском Пламени сгорит или отравится именно что ядом василиска.
– Когда мы Джинни выручали, этот меч сначала в луже яда повалялся, а потом его Лонгботтом еле-еле успел спасти из Адского Огня, – пояснил брату Джордж.
– То есть теперь нам нужно сначала стырить у Дамблдора, а затем еще и как-то уменьшить меч Основателя? – с шокированным видом спросил Фред.
– Потому что если покупать лезвия нужного размера у гоблинов, то мы точно выйдем далеко за рамки наших финансовых возможностей. Да и твоих, Гарри, тоже, – вздохнул Джордж.
Билл, подумав, кивнул: цены на клинки гоблинской работы ранили не хуже самих клинков.
– Яд-то мы можем выделить из того клыка обломанного, который нам Гарри отдал…
– Но вот нужное количество гоблинского серебра…
– Если я поняла пгавильно, вашей целью является змея, пгинадлежащая monsieur Vol de Mort? – уточнила Флер. – Что ж…
Она взмахнула палочкой, и дюжина ножей, тех самых, которыми они только что пользовались за ужином, просвистев через дверной проем, вонзилась в столешницу, пригвоздив к дубовой поверхности несколько брошенных карт.
– Думаю, Сигиус будет доволен, – усмехнулась Леди Блэк, указывая палочкой на герб Блэков на рукоятке ближайшего ножа, – если сегвиз его «дгевнейших и благо`однейших» пгедков будет использован именно для этой цели. Это как `аз нужное вам гоблинское сегебго, и… двенадцати ножей вам хватит? Или мне добавить еще и вилки?
– Заколоть змею вилками было бы…
– …ДОСТОЙНО МАРОДЕРОВ!
– И это еще меня МакГонагалл обвиняла, что я превращаю все в балаган… – сокрушенно покачал головой Гарри.
– ТЫ ПРОСТО УЧИЛСЯ У ЛУЧШИХ, МАЛЕНЬКИЙ БРАТИК!
– Как я подозгеваю, это было «Да»? – Флер взмахнула палочкой еще раз, и через пару секунд в стол воткнулась еще дюжина прилетевших из кухни предметов.
– ЖЕНИСЬ НА НЕЙ, БИЛЛ! – оба близнеца рухнули на колени перед Леди Блэк, совсем как перед МакГонагалл после перехваченной ею операции «Семь Пенни».
– Что… Что вы…
И Флер, и Билл выглядели испуганными, особенно когда их взгляды скрестились на Гарри. Тот усмехнулся.
– Сириус погиб за то, чтобы в мире было меньше зла и больше любви, – спокойно сказал он. – Я… Я скучаю по нему, и, думаю, вы тоже – и ты, Билл, и ты, Флер. Но… Я думаю, если бы Флер заживо похоронила себя вместе с ним… Думаю, он этого не одобрил бы. Точнее, – он прикрыл глаза. – Точнее, он сам прямо сказал мне это, когда я вырвал его тень из палочки Тома.
