Текст книги "Гарри Поттер и Полукладбище Лунопухов (СИ)"
Автор книги: Аргус Филченков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)
– Вот, – Гермиона указала на черную дыру на месте уехавшего в стену умывальника и на несколько старых, но крепких метел, стоящих рядом с отверстием.– Нам туда.
====== Семейные Ценности Аристократии ======
Сознание вернулось к Драко Малфою мгновенно, как от добротного «Энервейта». Впрочем, – поправил он себя, не «как», а именно от него. И это было плохой приметой: значит, тот, кто оглушил его, когда он пытался починить этот мордредов шкаф, был рядом.
Еще более отвратительной была его поза: руки подняты вверх и закованы в кандалы, причем как бы (судя по очень плотному, даже почти нежному обхвату запястий) не блэковские. Босые ноги слизеринца тоже были скованы или связаны и, похоже, прикованы или примотаны маггловской, Моргана ее побери, веревкой к довольно неровной и впивающейся этими самыми неровностями в спину колонне.
Он открыл глаза, даже не пытаясь притворяться бессознательным: «этих» не обманешь.
Он висел в огромном темном зале, освещенном неверным зеленым светом. Прямо напротив располагалась гигантская каменная статуя с черным провалом распахнутого рта наверху, принадлежавшая (судя по обильно украшающим зал оплавленным от бушевавшего некогда пожара змеям) основателю его Дома.
В другое время Драко зашелся бы от восторга, оказавшись в Святилище, которое мечтали найти все слизеринцы до единого вот уже тысячу лет, но теперь…
Теперь между ним и гигантской фигурой Основателя стояли, в общем-то, как раз те, кого он и ожидал увидеть: Поттер и почти вся его шайка, причем, к легкому удивлению Драко, присутствовали даже Шестой Уизли и Данбар, которые вроде бы были на ножах с Золотым Мальчиком Дамблдора. Судя по взъерошенному виду некоторых из грифов, они только недавно хоронили этого жуткого паука, перед тем отбив тело у любимых монстров тупого дурака Хагрида. Сколько же времени он был без сознания? Три часа? Пять? Сутки? Будут ли его искать? Поднимут ли тревогу Винсент с Грегом?
«Нет, – подумал он, – не поднимут». Уж если Поттер отмазался от хуже-чем-убийства Нотта… Подросток, которого еще со второго курса побаивался даже покойный отец Драко, наверняка все предусмотрел – и либо слизеринца утащили в прошлое хроноворотом, который, по обмолвке обычно молчаливого Нотта, был у гриффиндорца еще на том мордредовом третьем курсе, либо кто-либо из подручных Поттера как раз сейчас изображает его самого, Драко Люциуса Малфоя, с помощью оборотного зелья, которое эта тупая свиноматка Уизли так и не научилась прятать…
Он заметил, что Поттер и грязнокровка Грейнджер выглядят не такими возбужденными, как остальная банда. То есть вряд ли они только что пришли из Запретного Леса, а значит, либо хроноворот, либо оборотка у них точно есть. Так они и подловили его у шкафа – по-слизерински…
Голова гриффиндорского засранца была опущена, и лохматые волосы прикрывали и его мерзкий шрам, и все лицо.
– Поттер, – прохрипел блондин; гриффиндорец начал медленно поднимать подбородок, и Драко, резко обострившимся за последние жуткие полгода чутьем поняв, что ничего хорошего от взгляда старого врага ему не светит, быстро-быстро, забывая даже растягивать гласные, добавил: – У меня есть просьба. Одна просьба.
Голова гриффиндорца замерла и затем опустилась в чем-то напоминающем кивок. Драко показалось, что за его спиной кто-то издал совершенно беззвучный, воспринимаемый даже не слухом, а обострившимся шестым чувством, вздох облегчения.
– Спаси ее, – просто сказал он.
Поттер отчетливо хмыкнул.
– Ты имеешь в виду Нарциссу Малфой, урожденную Блэк? Твою мать? – спросил Поттер, так и не поднимая головы. – И спасти ее, как я подозреваю, я должен от Тома Реддла, захватившего тело твоего отца и расположившегося в вашем поместье?
– Да. Я… Я расскажу все и…
– И умрешь, нарушив Обет, который Том с тебя стребовал?
– Ты…
– Мог бы уже привыкнуть, Малфой, что я знаю если не все, то очень многое. Итак?
Драко стало страшно. Будет ли смерть похожа на то Великое Ничто, в котором он плавал тогда, на третьем курсе, когда Темному Лорду понадобилось его, Драко Малфоя, собственное тело? Или старый дурак все-таки прав, и его ждет просто какое-то непредставимое Большое Путешествие?
Впрочем, это было уже неважно. Смерть была неизбежной: даже в случае успеха его самоубийственной миссии Темный Лорд просто продолжил бы издевательства и над ним, и над мамой, растягивая их агонию. Так что слизеринец не только почти смирился с ней, но и начинал желать ее, как избавления. Осталось сделать маленький шаг, утешая себя тем, что, рассказав все Поттеру и умерев в качестве наказания за нарушенную клятву, он сможет хотя бы отомстить и, может быть, спасти единственного любимого человека, который у него остался. Это… Это же достаточно амбициозно в такой вот ситуации?
– Лорд… – сейчас. Сейчас все кончится. Он не знал, на каком именно выданном им факте, на каком слове или даже звуке все произойдет, и поэтому совершенно нелогично старался говорить как можно быстрее. Это и вправду было смешно: ему не удалось бы выдать больше, но и ждать конца уже не было сил. – Лорд приказал мне…
– Не спеши, – резким жестом остановил его Поттер. – Вспомни, что ты слизеринец, а не гриффиндорец.
– ИДИОТ! – крикнул Драко. – ТЫ ИДИОТ, ПОТТЕР! НАШЕЛ ВРЕМЯ ПОДКАЛЫВАТЬ! Я…
– Я не подкалываю, – тяжело вздохнул Поттер. – Ладно. Вижу, что думать тебе сейчас противопоказано. Отпустить, – скомандовал он, и кандалы вокруг рук слизеринца разжались, а веревку на ногах дернуло, и она словно бы спряталась куда-то в темноту за спиной. Драко сполз спиной по колонне на усыпанный обугленными крысиными костями и покрытый мерзкой копотью пол.
Державшая его ранее цепь, довольно звякая, выползла из-за спины пленника и, подобно стальной змее, поползла к Поттеру, который наколдовал себе стул и сел. Цепь потерлась о ноги гриффиндорца, и Драко меланхолично подумал, что она и правда блэковская: мама рассказывала ему о Страже Темниц. А если Страж вот так вот ластится, то, получается, Поттер был если уж и не Главой или Наследником, то Защитником Рода точно.
Одна из подручных гриффиндорца, Аббот из Дома Кретинов, подошла к Малфою и почти силой влила в него какое-то зелье. Драко не сопротивлялся. Грязнокровка Грейнджер хмыкнула и наколдовала еще десяток стульев, полукругом, и трехногую табуретку перед ними, практически в фокусе образовавшейся дуги.
– Тоже садись, – сказала она.
За три шага к табурету Драко дважды уколол голые подошвы о хрупкие от почти сожравшего их огня крысиные кости, и ему оставалось лишь надеяться, что боль не слишком сильно отразилась на его лице.
– Так вот, о слизеринцах, – вздохнул Поттер. – Тебе положено быть хитрым, а ты изо всех сил пытаешься таковым не быть. Обет запрещает тебе рассказывать что-либо нам, ну или вообще кому-либо, верно?
Драко изо всех сил удержался, чтобы не кивнуть: магия клятвы вполне могла счесть это наказуемым деянием, а внезапно вспыхнувшая бешеная надежда смыла всю решимость рассказать, умереть – и дальше будь что будет.
– …И даже подтверждать или опровергать тебе, скорее всего, нельзя, – усмехнулся его борениям мордредов гриф. – Так что это я расскажу тебе историю, – Драко еле удержал падающую челюсть, – а уж действовать тебе в соответствии с ней или нет – твое дело. Итак, мадам Амбридж, ныне пребывающая в отделении строгого режима Святого Мунго, – удивительно, но Драко все же удалось не выдать себя ни единым движением мускула на застывшем лице, – подстраховалась на случай крупных неприятностей, которые, к слову, и произошли с ней в конце прошлого года. Как только от нее не пришел обговоренный сигнал – кто-то… Ну или «что-то», но скорее «кто-то»… В общем, этот «кто-то» отправил заранее заготовленные письма, сообщающие заинтересованным лицам о том, что игры Лорда Малфоя, которого я полагаю ныне покойным, стоили Тому двух его достаточно ценных игрушек. Разумеется, Малфой не был бы Малфоем, – гриф усмехнулся, – если бы не попытался извлечь из этой неприятности выгоду. Так ты и получил свой Орден Мерлина.
– Это ты уже рассказывал в Экспрессе, – голос Драко был хриплым.
– Тут важно ничего не упустить, – пожал плечами предводитель шайки предателей крови. – Чем полнее информация, тем успешнее Операция, знаешь?
Малфой скривился. Вот только лекций ему сейчас не хватало.
– Разумеется, Том, до которого эта информация тоже дошла, был не в восторге от заслуг Рода Малфоев перед Магической Британией. Но могу утешить тебя: позиция твоего отца, все еще обладающего солидным капиталом и связями в Министерстве, была достаточно хороша для его очередного воплощения и без этого… прегрешения, так что вряд ли Том действовал исключительно из мести.
– Он не стал бы пресекать старый Род, если бы…
– И ты правда в это веришь? – нехорошо удивился Поттер. – После того нашего разговора в Визжащей Хижине в конце третьего года?
– Для Тома существует только один род. Он сам. Даже не род Гонтов или там Слизерина – и я знаю это точно, Дракусик. В конце концов, Том полгода жил и в моей голове, – усмехнулась мелкая Уизли.
– Когда ты, по твоим же словам, «плавал в темноте» прежде, чем я сбил с тебя эту диадему, Том уже готовил «дружественный» визит в ваше поместье, – поддержал ее Поттер. – Так что про позицию – это не предположение, а наблюдение, причем за тобой самим. Я сам слышал, как он, находясь в твоем теле, обсуждал этот визит с крысой. В утешение могу сказать, что он… изрядно опасался твоей матери.
– Она…
– Она сейчас под «Империусом», я знаю.
– Откуда?.. – сердце Драко слегка сдавило предупреждением, но, видимо, магия Обета не сочла это выдавшее его удивление достаточно веским поводом для смерти.
– Просто я привык уважать женщин рода Блэк, – усмехнулся Поттер. – Начиная, к слову, с моей собственной бабки, хотя я ее и не помню. И на месте Тома, – слизеринец с ужасом подумал, что Поттер и правда смотрелся бы на месте Лорда куда лучше самого Повелителя: даже интонации у них были похожи, но в голосе гриффиндорца не было безумной истеричности, – я тоже принял бы какие-то подобные меры. Но ладно. Итак, чтобы сохранить жизнь своей матери, ты должен, во-первых, убить Дамблдора, а во-вторых, сразу после того, ну или одновременно, или перед – это, в общем-то, неважно – обеспечить проход в школу группе Пожирателей Смерти – либо во главе с Томом, либо без него.
– А вот трогать Гарри Том тебе запретил, – ввернула грязнокровка. – Видимо, даже после битвы в Атриуме он тешит себя иллюзиями, что может и должен справиться с ним лично, собственной рукой.
Малфою показалось, что Поттер был слегка удивлен словами Грейнджер, но гриф слишком хорошо владел собой, к тому же он так и смотрел в пол, прикрывая свои жуткие глаза и уродливый шрам свесившимися на лоб волосами. Говорил он тихо и, как с удивлением понял Драко, успокаивающе.
– Ну а то, что якобы охраняющие твоего отца авроры уже давно работают на Тома, я мог бы и не упоминать. Кстати, кто кормит змею? – неожиданно резко спросил Поттер.– Кричер?
– Мать приказала этому старому кретину не показываться никому на глаза, – вздрогнув, ответил Драко, уже после ответа осознав, что этот кусок информации под Обет не подпадает, и Поттер, хоть и подловил его, но совершенно осознанно задал вопрос именно в такой, не ведущей к его смерти, форме. – Сразу перед тем, как… Как мама стала уже совсем беспрекословно подчиняться… хозяину дома. А других домовиков у нас теперь нет.
Он едва не добавил «…благодаря тебе, Поттер!», но вовремя прикусил язык.
– С Тома сталось бы заставить именно тебя заниматься кормежкой этой твари, когда ты был на каникулах, – задумчиво промолвила Седьмая Уизли и вытаращила глаза, когда Драко всхлипнул. – Так это правда?! Да иди ты!
– Чему ты удивляешься, Джинни? – усмехнулся Поттер. – Это ж Том… Ладно, по крайней мере, змея все-таки там.
– Ты что же…
– Ну, во-первых, не «ты». А «мы»… А во-вторых… наверняка Том включил в Обет непричинение ему вреда…
– А разобраться, где в этом Обете дырки мы, не зная его формулировки, не сможем, – заметила Грейнджер. – Так что ты в это «мы» входить не будешь… Но вот заставить тебя не пытаться спасти свою мать он не мог, потому что как раз ради нее ты все это и делаешь. Ну и просьба твоя тебя не убила…
Драко зыркнул исподлобья, но возразить было нечего.
– К тому же, Малфой, я просто не представляю, как мы можем тебе доверять.
– После Нотта? – облизнул губы слизеринец.
– С чего ты взял? – ответил вопросом на вопрос Поттер, лицо которого теперь напоминало каменную маску.
– Не один ты знаешь если не все, то многое, ну а если в школе произошло что-то жуткое – ты наверняка был рядом, – попытался изобразить покровительственную ухмылку Малфой. – К тому же у тебя… репутация.
Удивительно, но при этом последнем слове на лице гриффиндорца промелькнула не гримаса презрения, которую он ожидал, а тень боли.
– Он же пытался запытать Грейнджер, правда? – держать обычную высокомерную гримасу получилось плохо, но все-таки хоть как-то получилось. – Знаешь что, Поттер… Могу я получить на время свою палочку?
– Хочешь принести Непреложный Обет? – теперь в голосе Поттера сквозило явственное дыхание смерти. – Знаешь, Драко, Нотт попытался совершить то, что он совершил, именно под ним, – медленно и обманчиво-лениво, так лениво, что за этим неизбежно должен был последовать смертельный бросок, произнес шрамоголовый. – Точнее, он заранее продумал и формулировку Обета, и то, как ее обойти. Причем за язык его никто не тянул, это была его собственная инициатива, как, замечу, и в твоем случае. Забавно повторяются ситуации, не находишь? И кстати, Малфой… Это было очень глупо: опаивать Забини. Ты же понимаешь, что и он, и мы быстро вычислили, кому это было выгодно? И раз уж ты… полагаешь, что Нотта отправил в Мунго я, а не кто-либо другой, то пощады тебе ждать было бы… немного наивно?
Драко промолчал. Все его интриги, казавшиеся ему тогда такими блистательными, оказались не только глупыми, но и детскими. Все, что происходило до рокового вызова в мэнор сразу после Самайна, было словно бы и не с ним: хитроумный и всегда находящий выход отец за его спиной, вожделенное место префекта, которого он просто обязан был добиться, чтобы отец гордился его хитростью и находчивостью, а ничего действительно плохого (ну, не считая мелких неприятностей, вроде тех, на третьем курсе) с ним случиться просто не могло: ведь он, как и его отец, всегда выходил сухим из воды, как и положено слизеринцу! В конце концов, даже Лорд не смог захватить его, пусть и благодаря Поттеру – но отец всегда говорил, что героические поступки совершают одни, а выгоду от них получают совсем другие. И он, Драко Люциус Малфой, как раз и должен был быть этим другим!
Поттер вздохнул.
– Ладно, тебя извиняет, что тогда ты еще привык рассчитывать на то, что папочка тебя все равно отмажет… Глупая надежда, конечно, – Поттер проигнорировал на мгновение мелькнувшее на лице Малфоя выражение ярости, – но хотя бы понятная.
– Я не собираюсь приносить Обет, – усмехнулся слизеринец, едва успев остановить потенциально-смертельное «мне и одного достаточно». – Тем не менее… могу я все же получить палочку? Клянусь не поднимать ее против кого-либо из вас… даже если вы начнете меня убивать. И к тому же ты, Поттер, все равно быстрее: против тебя и профессор Снейп-то еле держится.
Поттер поднял бровь в гримасе, сделавшей бы честь самому свежеупомянутому декану Слизерина. Откуда-то сзади протянулась здоровенная ручища (которая могла принадлежать исключительно Лонгботтому), с палочкой Драко, а другая рука крепко схватила его за ворот. При этом Лонгботтом был не один: что-то твердое уперлось слизеринцу в основание шеи сзади-слева, так, что даже ухитрись он увернуться – и «Редукто» или что еще там уйдет вбок, не задев никого из поттеровской банды. Или это была не палочка, а что-то другое, судя по леденящему кожу холодку, железное? На кинжал непохоже… Ему дико захотелось скосить глаза, чтобы рассмотреть непонятное оружие, но это было бы опрометчиво. Тем более, что Драко заметил, как Поттер и вся его банда словно по сигналу встали со стульев и тоже обнажили палочки.
Осторожно, стараясь не спровоцировать Лонгботтома и того, второго, Драко стек с табурета и опустился на колени, умудрившись сдержаться и не ойкнуть, когда еще одна кость впилась в его кожу. Загадочный, но явно смертельно опасный предмет при этом ни на секунду не отрывался от его шеи.
– Я, Драко Люциус Малфой, Глава Рода Малфой, приношу вассальную клятву за себя и за своих потомков до седьмого колена ведьме Гермионе…
– Джин, – словно в прострации произнесла гря… магглорожденная ведьма, и Драко еле сдержался, чтобы не посоветовать ей подобрать челюсть и подвязать ее ленточкой: с одной стороны, искушение было почти непреодолимым, но с другой – момент был совершенно неподходящим.
– …Гермионе Джин Грейнджер, Первой в Роду. Я и мои потомки обязуемся служить ведьме Грейнджер и ее потомкам в радости и в горе, с честью и по обычаю, в дни побед и дни поражений, словом и делом, железом и златом, силою и магией! – конец его палочки засветился.
– Помнится, твой отец на втором курсе клялся почти в том же самом, – пробормотал Поттер. – В смысле, не вредить магглорожденным клялся. И тоже… железом и златом. А на третьем курсе…
– Он не клялся за меня, – пожал плечами Малфой, перехватывая все еще светящуюся палочку обеими руками и протягивая ее на открытых ладонях гря… магглорожденной; он уже устал бояться, устал до такой степени, что снова стал похожим сам на себя. – Наверное, поэтому я тогда, в Визжащей Хижине, и выжил. Ну а о… Лорде, который-то, собственно, против тебя, Грейнджер, и злоумышлял, и говорить нечего.
– И почему я? – немного обиженно спросила Грейнджер. – Командир у нас, как даже такому идиоту, как ты, несложно догадаться, Гарри… Так почему ты хочешь стать моим, а не его вассалом? И, между прочим, – она вздернула подбородок, – к твоему сведению, мои потомки будут и его потомками тоже!
«Все-таки она дура», – подумал Драко, но вслух этого, конечно, не сказал.
– Во-первых, мисс Грейнджер, я должен Вам за ту… попытку с Забини, – он сморщил нос в попытке скрыть острый приступ ужаса осознания, что случилось бы с ним, если бы черномазый был… не столь сдержан и не столь предусмотрителен. – Приношу Вам глубочайшие извинения. Кроме того, это действительно было глупо.
– Подумать только, оказывается, у него есть мозг, – шепнула Седьмая Уизли Чокнутой Лавгуд, вперившей в слизеринца взгляд своих безумных серебристых глаз. – Только интересно, где он его прятал?
– Мозгошмыги Драко Малфоя стали почти взрослыми, – так же тихо ответила та, и Драко передернуло от острого приступа нереальности происходящего. – Так часто бывает, когда умирает кто-то дорогой, а еще кто-то дорогой оказывается в опасности.
– Логично, Луна, и не поспоришь. Кстати, что с его лунопухами? – повернулся к белобрысой вороне Поттер, не отводя, впрочем, палочки от так и стоящего на коленях и державшего на вытянутых ладонях собственное оружие слизеринца.
Драко понял, что Поттер вовсе не издевался над ним: он действительно хотел получить от этой сумасшедшей какую-то, судя по всему, важную информацию! Более того, вся остальная шайка тоже навострила уши, словно эта ненормальная и вправду могла сказать что-то осмысленное, что-то, что могло (и даже должно было) повлиять на судьбу и самого Малфоя, и его матери! Да они тут все психи!
– Лунопухи Драко Малфоя еще с Самайна были почти мертвыми, – своим дурацким вечно-мечтательным голосом ответила чокнутая, впрочем, кончик ее палочки тоже и не думал даже подрагивать. – Однако пока что они перестали превращаться в наргла, но это только пока. Они сейчас очень чудонадеянные, а если чуда не случится, тогда все они до единого станут очень нарглистым нарглом сразу и навсегда.
– Понятно, – слегка кивнул Поттер. – Спасибо, Луна!
– Кроме того, если позволит Леди, – Драко по-прежнему обращался к Грейнджер, словно не только этих безумных разговоров, но и вообще никого больше в Святилище Слизерина не было, – мистер Поттер в свое время, еще перед первым курсом отверг мое предложение дружбы…
Шестой Уизли беспардонно захохотал.
– Чего ржешь, Уизел? – не смог удержать стиль Малфой. – Мы, если ты не заметил, не в конюшне. А ты… Ты и тогда все испортил, и сейчас!
– Вынужден Вас огорчить, мистер Малфой, – раздался ровный голос Поттера. – Еще задолго до Хогвартс-Экспресса, по результатам нашего первого разговора в ателье мадам Малкин, я принял решение поступать на Хаффлпафф, презрение к которому Вы тогда столь явно выразили. К сожалению, во мне оказалось недостаточно дружелюбия, – при этих словах Поттера Аббот отчетливо хмыкнула, – и мне стоило немалых трудов убедить Шляпу не отправлять меня в один Дом с Вами.
Драко вспомнил это произнесенное тогда Шляпой «С-с-с», о значении которого гадали в его Доме все, кому не лень (как оказалось, одна из отвергнутых с негодованием гипотез все-таки была правдой), и подумал, что если бы Поттер запустил слух о том, что он не попал в Дом Слизерина по его вине… И если бы еще и этот слух дошел бы до Лорда, для которого Поттер в Слизерине был бы манной небесной… Интересно, смог бы Повелитель наказать его сильнее?
– Тем не менее, я предлагал тебе свою дружбу, Поттер! – не смог не огрызнуться он.
– Это было что угодно, но не предложение дружбы, Малфой! – снова встрял рыжий предатель крови.
– Много ты понимаешь в дружбе! – прошипел Драко.
– Много, – неожиданно серьезно ответил Уизли. – Думаю, в дружбе я понимаю больше всех присутствующих. Потому что сначала, с того самого Экспресса еще, она у меня была. Потом я потерял ее, причем по своей собственной вине и из-за своей собственной дурости, и даже неоднократной дурости, – Драко заметил, как Данбар положила свободную руку на обтянутую перчаткой кисть Рональда и слегка погладила ее пальцами. – Потом я пытался вернуть ее, но не знал как. Потом… Потом я раз за разом делал только хуже, и я решил, что дружба – это глупость, и она мне вообще не нужна и… И знаешь что, Малфой… Если выживешь – передай спасибо Паркинсон. Она здорово прочистила мне мозги на Астрономической башне.
Драко задавил на корню желание прибить рыжего. Не то, чтобы он хотел вернуть Панси, но…
– …А теперь я надеюсь, что мне удастся восстановить эту самую дружбу хотя бы немного. Впрочем, – он оглянулся на Данбар, – теперь я знаю, к чему хотя бы стремиться. Так что у меня и правда большой опыт, Малфой.
– И что же я тогда сделал не так, мистер Уизли? – презрительным, насколько смог, тоном спросил слизеринец.
– Да все, – усмехнулся рыжий. – Сначала, если даже не обращать внимание на твое хамство, ты объявил, что будешь решать, с кем Поттеру общаться, а с кем нет. Это, между прочим, хуже того самого вассалитета, который ты сейчас Грейнджер впарить пытаешься. То есть ты предлагал ему стать кем-то вроде Крэбба с Гойлом, если не хуже.
– Да он же ничего не знал в нашем мире!
– Да ну? – ухмылка рыжего протянулась от уха до уха. – И ты, понятно, решил воспользоваться этим совершенно безвозмездно, без выгоды для себя? Когда ты передал бы Гарри Сам-Знаешь-Кому, перевязанного ленточкой, а, Малфой?
– Никогда, – разлепил губы Поттер. – Не вышло бы у него.
– Потом ты угрожал Гарри смертью, – продолжил Уизли. – Да еще и на примере его родителей – дескать, «кончишь, как они». Очень дружелюбно, Малфой, очень.
Рот Драко скривился помимо его воли. Если бы кто-то теперь сказал что-то подобное о его отце… Он стерпел бы, ради матери стерпел бы, но…
– Ну а когда ты получил отказ, то очень по-дружески решил ограбить нас на шоколадки, вместе со своими гориллами, – закончил Рон. – Но тогда мы с Гарри зна-атно вас уработали, а?
Малфой надеялся, что его уши пылают не слишком сильно. Ну откуда было ему знать, что единственные его друзья, Крэбб и Гойл, с которыми он привык вести себя именно так, на самом деле вовсе не друзья, и дружба – это действительно что-то другое?
– Кстати, что с Грегом и Винсом, Поттер? – как можно более спокойно и небрежно поинтересовался он.
– Они живы, – коротко ответил гриффиндорец. – И даже относительно в порядке. Но никому ничего не расскажут, гарантирую.
– Ладно, – Малфой предпочел не думать, что банда сделала с его собственными… вассалами. – Так что, Грейнджер, принимаешь клятву?
– От золота откажись, – буркнул из-за спины слизеринца теперь уже совершенно определенный Лонгботтом. – А то он сможет исключительно откупаться, причем занедорого. Бывали в истории прецеденты.
Драко слегка сморщился: не прокатило. Грейнджер беспомощно оглянулась на Поттера. Гриффиндорский полудурок тоже выглядел ошарашенным; тем не менее после не такой уж и большой паузы он кивнул, и гриффиндорка уперла взгляд в Малфоя.
– Я… принимаю клятву в служении словом и делом, железом, силою и магией, – наконец, пробормотала она, делая несколько шагов к слизеринцу и осторожно, двумя пальцами свободной руки принимая его палочку, которую, честно говоря, он уже с трудом удерживал на вытянутых руках.
Когда она, видимо, по безмолвной подсказке Лонгботтома, вернула ему оружие, яркая вспышка чуть не ослепила всех собравшихся – ну, кроме самого Драко и, наверное, Лонгботтома, который должен был догадаться прикрыть глаза.
Воспользовавшись этим, ну и тем, что давление на его шею прекратилось, Драко все-таки рискнул скосить взгляд.
Это был младший из братьев Криви, которого Малфою хотелось прибить даже больше, чем Шестого Уизли – просто потому, что Астория Гринграсс нравилась ему намного больше этой стервы Паркинсон. Однако совершенно определенная маггловская стрелялка в его руке, все еще уверенно и безжалостно смотревшая с пары шагов в бок Драко, делала эту мысль еще более несвоевременной.
– И…что теперь? – потеряно спросила Грейнджер, наконец-то проморгавшись и снова оглянувшись сначала на Поттера, а потом на Лонгботтома.
– Теперь, мой сюзерен, – поднявшийся было Драко снова опустился на колени, к счастью – без крысиных костей под ними, – я покорнейше прошу защиты и покровительства для моей матери, Нарциссы Малфой, урожденной Блэк.
====== Непростительная Хитрость ======
Драко, стараясь сохранять максимальное достоинство, поднялся с колен и демонстративно убрал палочку в рукав мантии. Почему-то он не испытывал триумфа, хотя достиг всего, чего…
Рыжая Уизли достала из кармана галлеон и протянула его брату.
– Прости, Рон, я не думала, что можно оставаться таким кретином после… близкого контакта с Томом. Причем он же, Морганины сиськи, сталкивался с Реддлом больше, чем я!
Кретином?!
– Видите ли, Лорд Малфой, – голос Поттера был не торжествующим, чего подспудно ожидал Драко, а усталым, – Вы, конечно, можете считать себя невообразимо хитрым, но на самом деле Вы коварно купили то, что мы хотели предложить Вам бесплатно.
– Купил?! О чем ты, Поттер?
– Нам все равно надо было поговорить с Нарциссой. А это намного удобнее делать, если она останется жива, – при этих словах Поттера по спине Драко пробежал холодок: он не был уверен, что вот эта подразумевавшаяся возможность разговора с мертвыми – всего лишь фигура речи гриффиндорца: ну да, Дары Смерти – это, конечно, сказка, но мало ли… – Так что в той клятве, которую ты дал Леди Грейнджер, – мерлиновы подштанники! Теперь ему и правда придется называть эту… маглорожденную «Леди», слава Магии, только в официальных случаях, – на самом деле не было необходимости. Мы могли бы договориться как равные партнеры, знаешь?
– Равных Стражем Темниц не сковывают и к колонне не подвешивают, – буркнул Драко.
– Да? – снова нестерпимо-стильно поднял бровь гриффиндорец. – Видимо, я все-таки не до конца разобрался в обычаях волшебной аристократии. Вот, к примеру, взять тот случай с…
– Если ты про Олафа Рыжую Ласку, то это была мера предосторожности, – огрызнулся слизеринец. – Он и закованным-то смог устро… ТЫ СНОВА ОБМАНУЛ МЕНЯ, ПОТТЕР!
– Слизеринцы такие доверчивые… А кстати, почему ты считаешь, что я тебя обманул?
– Потому что оба Уизли стоят, раззявив рот! А значит, это не они рассказали тебе о той… истории со своим предком, потому что сами о ней ни ухом, ни рылом. То есть и ты ничего не знал об этом случае, и обманом вынудил меня рассказать о нем!
– Ну, это я, к примеру, мог бы поделиться историями о случаях из практики своих предков, а они у меня все как на подбор с хорошей памятью и твердыми моральными принципами, – слегка презрительно заметил Лонгботтом.
В свободной от палочки руке гриффиндорский медведь держал какой-то маггловский по виду аппарат, напоминавший фелетон из будки перед Министерством Магии, только значительно более грубый и опасный с виду, а на его плече висел свернутый в кольцо шнур, кажется, он назывался «провод». Почему-то от этого зрелища слизеринца слегка, словно от тени «Круциатуса», передернуло.
– Кстати, да. Но на самом деле я ориентировался на обычаи маггловской аристократии, – заметил Поттер. – А они своих «равных» постоянно то в кандалы заковывали, то во всякие железные маски. Традиция!
– При чем тут магглы?
– До принятия Статута маггловская и волшебная аристократия была единым целым, – пожал плечами Поттер. – И вот тут уже я могу привести пример из твоей собственной фамильной истории. В маггловских архивах, знаешь ли, довольно много интересного… Мне напомнить, кто и зачем на самом деле добился сожжения этой…
– Не стоит, – быстро ответил Малфой, – это слишком давние дела.
– Не давнее, чем история Олафа, – оскалился гриффиндорец. – Кстати, спасибо, что рассказал, как на самом деле зовут моего питомца, – он погладил Стража Темниц; звенья цепи довольно звякнули. – Но давай вернемся к проблемам настоящего. Сейчас у нас общая цель, Малфой, а твои попытки играть в слизеринство только крадут время – и у нас, и у тебя, и у твоей матери.
– Ну предположим, – буркнул Драко. – И что ты собираешься делать? И что надо делать мне?
– Для начала обуться, – усмехнулся Поттер, указывая взглядом на стоящие чуть в стороне лаковые туфли с засунутыми в них чулками.
Драко, демонстративно не направляя палочку в сторону банды Поттера, призвал обувь и сел на табурет.
– Следующий вопрос, который надо обсудить, – продолжил Поттер, разворачивая свой стул спинкой к слизеринцу и садясь на него верхом; он скрестил руки поверх спинки и уперся в них подбородком, – это собираешься ли ты на каникулах… к матери?
– А сам-то как думаешь? – огрызнулся Драко.
– Думаю, Лорд, хм, Малфой обязательно захочет узнать, как обстоят дела с выполнением его поручений, – ответил гриф. – А дела у тебя обстоят неважно…
Драко замер, не успев надеть второй чулок. Он представил, какой будет реакция Лорда на то, что ему так и не удалось починить мордредов шкаф, и чего это будет стоить ему и маме.
