Текст книги "Гарри Поттер и Полукладбище Лунопухов (СИ)"
Автор книги: Аргус Филченков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)
– Мама говолила, что Дам-бам-дол дулак, – вздохнула девочка. – И папа тоже так думает.
– Вот в этом я с твоими мамой и папой полностью согласен. Так что придется нам тебя спрятать там, где никто тебя не найдет.
– Здолово, – кивнул девочка. – А почему у тебя палочка бабушки Долеи? Я ее много лаз видела!
– Потому что я ее внук, – пояснил юноша. – Я взял ее палочку в нашем хранилище, и она мне неплохо подошла.
– Значит, ты мой кузен? – удивилась девочка. – Ты Поттел? Бабушка Долея вышла замуж за Поттела, – пояснила она; видимо, уроки генеалогии в семействе Блэков велись с самого рождения. – И если у тебя ее палочка, значит она тоже умелла. А почему я тебя не помню?
– По порядку: зови меня Чарли Кейн. Это мое запасное имя: вообще-то меня зовут Гарри Джеймс Поттер, но в этом имени слишком много «Р», и тебе будет трудно меня называть, а так-то «Р» только одна будет. Да, бабушка умерла очень давно, шестнадцать лет назад. А не помнишь ты меня потому, что почти все забыла.
– Холошо, Чалли. Значит, я помнила тебя, когда я была плохая? – огорчилась девочка. – А тепель забыла?
– Главное, что ты сейчас не плохая, – грустно усмехнулся Гарри-Которого-Надо-Было-Называть-Чарли. – А очень даже хорошая.
– Тогда не выдавай меня замуж за Лоди, – распорядилась девчушка. – Лоди плохой. И Лаби тоже. Все Лестлейнджи сумасшедшие, так дедушка говолит. А папа говолит, что они палтнёлы и солатники. И он плавда хотел выдать меня замуж за Лоди. А Лаби хотели поженить на лыжей Молли Плюетт.
– Роди, в смысле, Родольфус, умер, – серьезно сказал Гарри. – А Раби скоро умрет. Так что с этой стороны ты в безопасности. И Молли тоже.
– Тогда я за тебя замуж выйду, – постановила девчушка. – Выласту и выйду.
– Не получится, – вздохнул юноша. – Я скорее всего тоже умру, еще до того, как ты снова вырастешь. Через год или через два.
– Все умилают, – грустно сказала девочка.
– Угу, – так же грустно подтвердил Гарри. – Не все, конечно, но многие. Слишком многие.
Он дернулся, доставая и нацеливая в небо палочку, но тут же расслабился: с темнеющего неба слетела величественная белая сова, держащая в лапах потертую школьную сумку.
– Хедвиг, умница моя! – воскликнул юноша, забирая сумку и поглаживая перья великолепной птицы.
– Какая класивая! – восхитилась девочка, наблюдая за совой, усевшейся чуть в стороне, рядом с кучкой рыбьих потрохов.
Гарри поднялся и удалился за шалаш, на ходу откидывая клапан сумки. Вернулся он оттуда спустя пару минут, одетый в серые джинсы и чуть более светлую матерчатую куртку поверх темно-зеленой футболки.
– Ну вот, – сказал он, вешая на плечо сумку, – теперь мы можем идти в город.
– К магглам? – испуганно спросила девочка. – В пещелы?
– Ага, к ним, – подтвердил юноша, – только не в пещеры. В пещерах неволшебные люди давно не живут, они живут в домах. Или в гостиницах, вроде Дырявого Котла, только побольше. И… Для них ты будешь Беллой Кейн, моей кузиной, хорошо?
– Холошо, – согласилась девочка, – я же все лавно твоя кузина, плавда?
– Правда, – подтвердил юноша.
Они дошли до ближайшего городка за два часа с небольшим. Малышка Белла давно спала, перевесившись через плечо Гарри. Владелец сельской гостиницы, выдавший им ключ от номера с двумя кроватями, вопросов не задавал, так что даже «Конфундус» не понадобился. Душ был общим на весь этаж, так что встали они пораньше, вымылись и спустились на завтрак.
– Кличел готовит вкуснее, – вздохнула Белла, строя прямо в тарелке башню из слишком густой, по мнению Гарри, овсянки. Овсянка, несмотря на излишнюю густоту, быстро расползалась, так что это занятие было довольно-таки медитативным.
– Ты все-таки поешь, – попросил ее юноша, – а то нам долго ехать.
– На Ночном Лыцале? – возбудилась Белла.
– Нет. Нам сейчас в волшебный мир нельзя, – ответил Гарри. – Тебя, конечно, сейчас пока не ищут, и еще трое суток искать не будут из-за того, что мы прыгнули в прошлое прямо из Азкабана, так что на самом деле другая ты там до сих пор сидишь… Но лучше бы нам сейчас путешествовать как магглы.
– На лошадках? – усомнилась девочка. – Я плосила у мамы пони, но мама сказала, что пони в голоде делжать нельзя.
– На лошадях магглы тоже уже почти не ездят. Мы поедем на мотоцикле, – поправил ее парень. – Он раньше твоему другому кузену принадлежал, Сириусу Блэку.
– Котолого стлашный дядька убил? – уточнила Белла, засовывая в рот очередную ложку овсянки.
– Да. И теперь он этот мотоцикл мне оставил. Вот на нем-то мы и поедем.
– Куда?
– В Гринготтс. К гоблинам.
– Я их боюсь, – захныкала девочка, – они тоже стлашные!
– Я буду с тобой, – успокоил ее юноша. – Ты, конечно, можешь отказаться, но… Понимаешь, чтобы наказать того страшного дядьку, мне нужно попасть в хранилище дураков Лестрейнджей. А они разрешили тебе заходить в эти хранилища, когда ты вышла замуж за Роди. И если ты пойдешь со мной, то мне будет легче туда попасть.
– Ну ладно, – с сомнением произнесла Белла. – С тобой не стлашно. А тот дядька мне не нлавится. Потому что я люблю птичек, я за ними в окно смотлела, а он их убивал, вот.
Первым делом они купили в местном магазинчике замену комбинезончику Беллы, дабы значительно упростить некие санитарно-гигиенические процедуры. Девочка, глядя на выбор одежды в провинциальной маггловской лавочке, восторженно хлопала глазами и канючила, так что в дополнение к мягким джинсикам с цветочной вышивкой и курточке с единорогом Гарри пришлось приобрести еще и симпатичное платьице, благо школьная сумка юноши внутри была значительно больше, чем снаружи.
Затем пришлось задержаться в расположенном по соседству с магазинчиком заведении с мороженым и кока-колой.
Наконец, Гарри отвел Беллу в тихий переулок, достал из сумки маленький, дюймов восемь длиной, мотоцикл и постучал по нему палочкой. Мотоцикл с громким хлопком увеличился до нормального размера.
Гарри надел на девочку шлем и вытащил из сумки серебристый сверток.
– Маггловская полиция… Ну, это как авроры… В общем, они не разрешают возить детей на мотоциклах, – пояснил он. – А нам надо не оставлять следов. Так что лучше всего, если ты будешь невидимой.
– Это мантия-невидимка? – охнула Белла. – Совсем как у Балда Бидля? В сказке пло тлёх блатьев?
– Вроде того, – согласился Гарри, хотя эту детскую книжку ему прочитать так и не довелось. – Надевай!
Девчушка ловко накинула на себя серебристую ткань (видимо, не раз делала это в играх) и исчезла.
– Я обманываю Смелть, я обманываю Смелть! – кричала она и, судя по звуку, подпрыгивала. – У меня есть Плащ Смелти! А еще мне нужна палочка Смелти и камень Смелти! И я буду Госпожой Смелти!
Гарри слегка передернуло от такой жутковатой детской непосредственности. Впрочем, пусть уж лучше бесится, чем вспоминает дементоров и Азкабан.
– Иди, садись, – сказал он, и в него врезалось невидимое, но вполне себе ощутимое маленькое ядро.
Он подсадил скрытую отцовской мантией девочку перед собой, покрепче обхватив ее руками, и завел мотор.
Из-за грохота мотора он не слышал восторженные вопли девочки, а из-за мантии-невидимки не видел, как она крутит туда-сюда головой, разглядывая разноцветные машины и проносящиеся мимо пейзажи. Но и вопли восторга, и разглядывание всего, что попадалось им на пути, очевидно, наличествовали.
По пути им пришлось пару раз съезжать с моторвэя и остановиться в придорожных заведениях – Гарри подозревал, что не ради ланча или посещения туалета, а в основном ради кока-колы и мороженого. Как бы то ни было, до Чаринг-Кросс-Роуд они добрались уже в темноте.
Гарри поставил мотоцикл на подножку и снял с Беллы мантию-невидимку и мотоциклетный шлем.
– Сейчас мы пойдем в банк, – сказал он. – Но мне нужно, чтобы меня принимали за Рабастана Лестрейнджа. За старого Рабастана, за такого, каким он стал, – пояснил он. – Я выпью оборотное зелье, и ты только не пугайся, хорошо?
– Холошо, – кивнула Белла. – Но ты же не станешь дулаком, как Лаби?
– Я постараюсь, – усмехнулся он. – И обещаю, что не буду вешать котят. Одна пожилая леди запретила мне делать это очень давно.
Он достал из сумки флакончик с оборотным зельем – нормальным, не модифицированным близнецами Уизли зельем – и опустил туда седой волосок. Вязкая черная жидкость взбурлила и приобрела болотно-зеленый оттенок.
– Наверняка жуткая гадость, – пробормотал юноша и решительно выпил содержимое флакона.
– Фу-у-у, – сморщила носик Белла. – Ты и плавда сталый! И ты еще плотивнее, чем Лаби!
– Ну так сколько времени прошло, – пожал плечами Гарри, выглядевший теперь как приблизительно пятидесятилетний мужчина с опухшим болезненным лицом. – Хотя действительно «фу», особенно на вкус.
Он накинул на плечи черную мантию, затрофеенную ими во время рейда в Министерство (без прилагающейся к ней маски она смотрелась вполне обычно) и поднял капюшон: младший из братьев Лестрейндж, наслаждавшийся сейчас гостеприимством Вдовствующей Леди Лонгботтом, все еще был в розыске. Подумав и как следует вспомнив лекции Билла Уизли, он наложил на себя одно довольно полезное заклинание, которому его научила… Которому его научили. И этого заклинания ему хватит на несколько часов.
– Тебя все еще не ищут, – сказал он девочке, – потому что ты пока еще в Азкабане. Но давай мы тебя немного замаскируем.
Он надел на черные кудри Беллы яркую бейсболку – разумеется, магглорожденная малышка в компании с традиционно одетым волшебником будет выглядеть довольно странно, но представить чистокровную пуристку Беллатрикс Лестрейндж в маггловском наряде мало кто догадается.
– Ключа у твоего сейфа нет, – тихо сказал Гарри девочке, – нам это Рабастан сказал, когда мы его допрашивали, – на самом деле допрашивала Рабастана Лестрейнджа старая Августа Лонгботтом, но делала она это как бы не профессиональнее, чем сам Гарри… а сам он, разумеется, внимательнейшим образом ознакомился с материалами допроса. – Так что тебе будет нужна твоя палочка. Держи! – он достал из сумки и протянул Белле волшебную палочку из грецкого ореха, подобранную его боевой группой там же, в Зале Пророчеств, где Беллатрикс выронила ее во время неудавшегося бегства.
– Фу, – сказала Белла, когда рукоятка легла в маленькую ладошку, а наконечник выпустил тусклый сноп зеленых искр. – Пледставляешь, Чалли, она хочет, чтобы я сделала кому-нибудь больно! Или вообще убила!
– Эта палочка была с тобой, когда ты была плохой, – пожал плечами Гарри. – И она тогда делала… довольно неприятные вещи. Привыкла, наверное: вряд ли она с самого начала была такой злобной.
– Мне это не нлавится, – пробормотала малышка. – Это же не Палочка Смелти? Можно я ее выблошу?
– Можно, – согласился Гарри, – но только после того, как мы выйдем из банка.
Сам Гарри взял в руку палочку младшего из Лестрейнджей и решил, что после Операции он поступит с ней точно так же.
– Ладно, – пробормотала Белла и с гримаской отвращения сунула палочку в карман джинсиков с цветочками.
Бармен Том в почти пустом «Дырявом Котле» проводил их любопытствующим взглядом. Юноша и девочка подошли к кирпичной стене на заднем дворе, и Гарри постучал палочкой Рабастана Лестрейнджа по хорошо знакомому кирпичу. Кирпичи поползли по сторонам, образуя высокую арку, за которой лежал уже почти пустой Косой Переулок.
Они дошли до крыльца банка, и Гарри с легким ужасом обнаружил двух стоящих перед парадными дверями гоблинов с длинными золотистыми антеннами в руках. Он уже видел такие устройства в министерстве: детекторы магии могли обнаруживать волшебные предметы, наложенные заклинания и зелья.
– Ты идешь к левому Мистеру Гоблину, я к правому, – спокойно сказал он Белле и, пряча палочку в рукаве, сделал многократно отработанный жест, от всей души надеясь, что на этот раз невербальный «Конфундус» получится у него с первого раза.
– Вы уже проверили меня, – это было больше утверждение, чем вопрос, совсем как на пятом курсе с Амбридж.
– Проходи, волшебник, – буркнул слегка сбитый с толку и так и не поднявший свой детектор гоблин. – Что у тебя, Острозуб?
– У маленькой волшебницы есть палочка, – ответил тот.
– Это моя палочка, – задрала носик Белла, сделав, на всякий случай, что-то вроде книксена; Гарри одобрительно кивнул. Хамить без необходимости не следовало.
– Вот как? – удивился гоблин. – Мне казалось, Вы слишком молоды для этого, мисс. Впрочем, это не наше дело. Главное, не обнажайте ее внутри банка без разрешения, мисс.
– Что-то ты слишком добродушен сегодня, Острозуб, – проворчал второй гоблин, впрочем, тоже без особой злобности.
Гарри и Белла прошли к стойке, и Гарри, приподняв малышку, поставил ее на неширокий выступ в основании конторки, так что глаза девчушки оказались все-таки выше столешницы.
– Что вам нужно, волшебник и волшебница? – недружелюбно спросил их кассир, оторвавшись от разглядывания здоровенного, явно искусственного, изумруда.
– Я хочу посетить хланилище Лестленджей, – Белла снова задрала носик, видимо – от волнения. Гарри держал руку на ее плече.
– У маленькой мисс… или миссис… есть палочка, чтобы Гринготтс мог убедиться, что она та, за кого себя выдает? – прищурил левый глаз гоблин.
Белла достала палочку из кармана и, приподнявшись на цыпочках, двумя пальцами положила ее на прилавок.
– Действительно, – нахмурился гоблин. – Палочка именно та, которая… И Гринготтс слышал о Вашем казусе. Однако… мне кажется, вы сейчас должны быть совсем в другом месте, миссис Лестрейндж?
– Мне не понлавилось в Азкабане. Там стласилища! – нахмурилась Белла. – И меня зовут Бел-лат-ликс Блэк. А Луди – дулак, так что я не хочу быть Лестлейндж.
– О, – задумался гоблин. – Действительно, я как-то упустил это из виду… Гринготтсу не слишком важно, каким образом, Вы оказались здесь, да и Ваше отношение к интеллектуальным способностям мистера Лестрейнджа тоже, но… Но в таком случае… В таком случае может ли Гринготтс допустить некую мисс Блэк в хранилище семьи Лестренджей?
====== Экстремальный Банкинг ======
Еще до поступления в Хогвартс Гарри Поттер завел у себя в голове кучу маленьких Гарри. Разумеется, воображаемых. Эти Гарри были очень полезны, особенно если надо было спрятать от собеседника что-нибудь важное. Так что пока один Маленький Гарри, обычно самый глупый из всех, наивно хлопал глазами, разговаривая с кем-то (обычно с директором своей волшебной школы Хогвартс профессором Дамблдором), остальные, особенно Маленький-Гарри-Хранитель-Ключей, прятали по воображаемым сундукам и ящикам ту информацию, делиться которой Большой Гарри не собирался.
Потом, уже в Хогвартсе, Гарри научился создавать у себя в голове и других Маленьких Людей: свою бывшую учительницу Саманту-Шарлин Кейн (у которой он, собственно говоря, этот трюк и подсмотрел), старую, но очень бодрую американку Деллу Стрит (которая носила принадлежащую теперь Гарри ковбойскую шляпу марки «Стетсон»), служившую раньше в полиции старушку Таппенс Бересфорд и ее нынешнего мужа Дерека МакФергюссона, бывшего начальника полиции маленького городка Литтл-Уингинг, где Гарри до прошлого лета жил с дядей тетей и двоюродным братом, хитроумного майора Джеффри Бутройда, который во время войны с немцами был командиром у миссис Кейн (тогда ее звали мисс Бэлтимор), и еще ряд примечательных личностей.
Он даже маленького Директора Дамблдора создавал, и Жуткого Маленького Дементора. Не то чтобы это было приятно, но полезно это было вне всякого сомнения.
К сожалению, с Рабастаном Лестрейнджем, внешность которого Гарри в данный момент использовал, юноша толком не встречался: во время битвы в Министерстве, состоявшейся не так уж и давно, на мистера Лейстрейнджа-младшего напала волшебная цепь с кандалами. Цепь принадлежала семейству Блэков и дело свое знала, так что Рабастан был вытряхнут из одежды, лишен волшебной палочки и других полезных вещей и доставлен в темницу, арендованную крестным Гарри Сириусом Блэком у старой Августы Лонгботтом. Так что Гарри даже подраться с этим самым Лестрейнджем толком не удалось.
По-хорошему, Гарри следовало бы переговорить с пленником, прежде чем выдавать себя за него, но на то, чтобы добраться до дома Лонгботтомов, у него не было времени. Так что создать в своей голове Маленького Рабастана Гарри не мог. Ну что ж, универсальное правило: не знаешь, как вести себя – веди себя вежливо, пока обстановка не потребует иного.
– Уважаемый?.. – он сделал паузу, вопросительно глядя на собеседника.
– О, волшебнику нужно имя этого кассира? – прищурился гоблин. – Неужели поражение от группки школьников так сильно повлияло на мистера клиента?
– Тем не менее?.. – судя по всему, вежливое обращение было ошибкой: то ли Лестрейнджи не выказывали зеленым зубастым коротышкам ничего, кроме презрения… То ли гоблины воспринимали вежливость как знак слабости.
– Можете называть меня Скалогрызом, мистер… Лестрейндж.
Да, похоже, Гарри круто облажался: гоблин явно заподозрил неладное.
– Итак, Скалогрыз, я подтверждаю право мисс Беллатрикс Блэк, ранее носившей имя Беллатрикс Лестрейндж, пользоваться сейфом Лестрейнджей, – Гарри выпятил челюсть и подпустил в голос немного высокомерия.
– Не так быстро, сударь. Вашу палочку, пожалуйста!
Гарри выложил на прилавок палочку Рабастана.
– Хм… Палочка соответствует, – прищурился гоблин; видимо, у него действительно возникли какие-то подозрения. – Ну что ж… Богрод!
Кассир зашептался с шустро приковылявшим откуда-то из-за шкафов пожилым гоблином, время от времени бросая на парочку подозрительные взгляды. Видимо, ни кнопки тревоги, ни секретных знаков о том, что с клиентами не все в порядке, у волшебных банкиров не было. Детский сад.
– Мне понадобятся звякалки, – усмехнулся пожилой. – Ну что ж, согласно договору, я обязан проводить давних и уважаемых клиентов к их сейфу. Если это, разумеется, их сейф. Следуйте за мной… мисс Блэк и мистер Лестрейндж.
Гоблин вытащил из-под конторки мешок, в котором что-то действительно позвякивало. Глядел он на Гарри и Беллу с недобрым прищуром. Судя по всему, им предстояло свидание с «Гибелью Воров» – искусственным водопадом, смывающим с визитеров эффекты оборотного зелья и все наложенные заклинания. Ну… Гарри надеялся, что почти все. По крайней мере, результат быстрого испытания, проведенного на установленном в доме на Гриммо аналоге, был обнадеживающим.
Гоблин по имени Богрод провел их через одну из многочисленных дверей, за которой открылся грубо вырубленный в скале коридор с рельсами на полу. Коротышка свистнул, и из темноты к ним подкатила тележка наподобие шахтной вагонетки. Они уселись в кузов – гоблин спереди, Гарри и Белла сзади – и тележка рванула вперед.
Они спустились намного ниже, чем когда-либо забирался Гарри, и после очередного поворота, который адский тарантас прошел, не сбавляя скорости, Гарри увидел огромный водопад. Он оказался прав.
Когда тележка влетела под водяную завесу, гоблин обернулся и оскалил зубы. Однако Гарри – что характерно, все еще в форме Рабастана Лестрейнджа – сделал покерфейс и лишь презрительно стряхнул с мантии воображаемые капли.
Воображаемые – потому что заклинание «Импервиус», про которое он узнал еще на третьем курсе, не давало воде, что обычной, что заколдованной, коснуться его и прекратить действие оборотного зелья.
А возвращение в детство бывшей сумасшедшей ведьмы, одной из ближайших подручный Тома явно было истинным и не могло обратиться вспять под действием гоблинской магии. Хорошо. Авантюра Гарри не была глупостью.
– Я моклая! – возмутилась девочка.
Гарри потянулся к карману мантии, но Богрод, судя по всему, немного разочарованный и потому злой, прорычал:
– Волшебники не имеют права доставать палочку на территории Гринготтса!
Гарри стиснул зубы и попытался выпустить волну теплого воздуха прямо из ладони. Получилось не слишком хорошо.
– Мне холодно! – пробурчала Белла, когда тележка, наконец, остановилась в тускло освещенной факелами пещере, у дальней стены которой лежал дракон.
Дракон был… жалок. Его чешуя была тусклой, огромные крылья тесно прижаты к телу. Ящер открыл глаза – тоже тусклые, бледно-розовые из-за лопнувших сосудов и помутневшей радужки. В неверном свете факелов Гарри разглядел многочисленные шрамы на его морде – то ли от мечей, то ли от боевых топоров. Гарри отстраненно подумал, что если это тот самый дракон, которого Крюкохват показывал ему и Хагриду прямо перед первым курсом, всего пять лет назад, то отношения гоблинов к своим сторожам было намного ужаснее, чем то, как обращались с ним самим Дурсли.
– Ему плохо? – обеспокоенно спросила Белла.
– О, уверяю вас, мисс, – с ухмылкой ответил Богрод, – дракон в прекрасной форме. Он сожжет и растерзает любого, кто осмелится приблизиться к Особо Охраняемым Сейфам. Если, разумеется, не использовать звякалки.
С этими словами гоблин достал из мешка пару странных инструментов и выпрыгнул из тележки. Гарри и Белла последовали за ним.
Не то чтобы шум звякалок, которыми гоблин затряс, едва его штиблеты коснулись пола, был ужасен. Это было что-то вроде звона тысяч маленьких молоточков, бьющих по наковальням. Однако дракон задрожал и попятился; цепи, соединявшие кандалы на его ногах с вбитыми в камень стальными кольями, натянулись так, что тоже едва не зазвенели.
Богрод двинулся вперед, не переставая трясти звякалками. Попному мозгу Гарри показалось, что в стук молоточков два или три раза влился более грубый лязг, но как он ни вслушивался, ничего конкретного услышать ему не удалось. В принципе, ему бы не помешал хороший такой, добротный «Хоменум Ревеллио» или, точнее «Гоблинум Ревеллио», но достать палочку на территории Гринготтса значило заведомо нарваться на неприятности.
Оказавшись у одной из находившихся под защитой дракона дверей, старый на мгновение перехватил обе звякалки одной рукой, а ладонь второй приложил к стальной поверхности. Дверь словно бы растаяла в воздухе, и перед ними открылась пещера, наполненная золотом, сундуками, полками c книгами (в основном довольно зловещими с виду) и стойками с серебристыми доспехами, примерно такими, какие стояли в коридорах Хогвартса.
– Прошу! – оскал Богрода был не слишком дружелюбным.
Гарри и Белла вошли в хранилище. За их спиной глухо звякнуло: дверь снова материализовалась на том же месте, отрезав их от драконьего зала. Гарри стало неуютно. Он скосил глаза на Беллу, но та лишь с любопытством оглядывала сверкающее в свете вспыхнувших факелов содержимое пещеры.
– НЕ ТРОГАЙ! – крикнул Гарри, но не успел: девочка прикоснулась пальчиком к изображающей какую-то волшебную зверюшку статуэтке с кровавыми рубинами вместо глаз.
– ЖЖЁТСЯ! – взвизгнула девочка, отскакивая от полутора десятков одинаковых статуэток, упавших с полки и зазвеневших по полу.
– Ничего здесь не трогай! – быстро произнес юноша, подхватывая девочку на руки и аккуратно, так, чтобы ничего не задеть, смещаясь в сторону от образовавшейся россыпи.
– Оно голячее! – захныкала Белла.
– Ты как не в доме Блэков росла, – укорил ее Гарри, свободной рукой доставая аптечку, с которой он таскался еще с первого курса; он достал из нее лежащий рядом с безоаром (средством против простейших ядов) тюбик с противоожоговой мазью и нанес вонючую субстанцию на палец девочки. – Как тебя та мантия не задушила – ума не приложу… – вспомнил он историю времен зачистки дома на Гриммо, 12, когда древняя мантия чуть не задушила Рона Уизли.
– Это навелное была Девичья Мантия, – пробурчала Белла, дуя на палец, который, очевидно, больше не болел. – Тетя Вальпулга говолила, что она душит только мальчиков, котолые к ней пликоснутся. Это чтобы они не обижали девочек. А самих девочек она не тлогает. Если Лоди будет ко мне плиставать, я эту мантию надену, и она его задушит. Я хотела это ланьше сделать, но папа не лазлешил, потому что он хочет, чтобы я высла за Лоди замуж.
– А, – кивнул Гарри. – Предусмотрительно. Впрочем, приставать к тебе Роди уже никогда не сможет, – о том, что в последний раз он видел Родольфуса, разделенного на три не слишком аккуратных кусочка посредством меча Лонгботтомов, он, разумеется, умолчал. – Так, теперь нам надо найти чашку Хельги Хаффлпафф. Маленькую такую, золотую, и вроде как на ней барсук вырезан.
Белла, устроившись на его руках, с подозрением оглядывала многочисленные кубки, стоявшие на полках или попросту валяющиеся в кучах среди прочих драгоценных предметов. Однако ладошки она предусмотрительно прижала к груди: урок оказался достаточно действенным.
– Так… Похоже, это она, – наконец произнес юноша, кивая в сторону стоявшей на одной из верхних полок чашки.
– Тут и плавда балсук, – согласилась Белла, осторожно вытянув обожженный пальчик в сторону маленького кубка с двумя ручками. – Только я ее блать не буду! А то она, навелное, тоже жжётся!
– Ясное дело жжётся, – подтвердил Гарри. – Ты, когда еще плохая была, наложила на нее заклинания Умножения и Пылающей Руки, нам это Раби сказал. Теперь их надо снять. И лучше, если ты это сама сделаешь, потому что другому волшебнику снимать чужое заклинание намного сложнее, а ты была очень сильной ведьмой.
– И ты лазлешаешь мне колдовать? – то ли удивилась, то ли восхитилась девочка.
– Ага. Тут, внутри хранилища, это можно, гоблины не возражают. Тебе надо будет достать палочку, навести ее на чашку и сказать: «Фините Инкантатем». «Фи-НИ-Те Ин-Кан-ТА-Тем», поняла? Это отменит все заклинания, которые ты наложила.
– Поняла. И холошо, что буквы «Л» там нет, а то она у меня не получается, вот!
– Тогда давай потренируемся, пока без палочки.
Правильная словесная форма заклинания получилась у Беллы с пятого раза, благо за время работы с Армией Тревора Гарри неплохо поднатаскался в исправлении ошибок учеников. А буквы «Р», ставшей бы практически непреодолимым препятствием для малышки, в вербальном компоненте и правда не было.
– А теперь бери палочку. И когда ты укажешь ей на чашку, обязательно как следует пожелай, чтобы вся эта вредная магия с нее ушла, понимаешь?
– Ага, – кивнула Белла. Она прижмурила левый глаз, сморщилась и, ткнув палочкой в сторону чаши, произнесла: – ФИНИТЕ ИНКАНТАТЕМ!
Кубок на мгновение вспыхнул серым и слегка покачнулся. Гарри одной рукой перехватил восторженно рассматривающую собственную палочку Беллу, а с левой наколдовал небольшую стремянку, поднялся по ней и осторожно прикоснулся к чаше. Та не размножилась и не раскалилась, но шрам Гарри сразу же заныл. Да. Это совершенно определенно был хоркрукс. И глупая надежда Гарри, что заклинание Беллы удалит из чашки осколок души Тома, так и осталось глупой надеждой. Несбывшейся.
– Я хочу пить, – внезапно заныла девочка. – Чалли, я осень хочу пи-и-ить!
Гарри отвернулся от чаши и достал из сумки пластиковую бутылку с водой.
– Нет! Я хочу пить из класивой чашки! – Белла уже спрятала палочку в карман и тянулась к кубку.
Гарри спрыгнул со стремянки и присел на корточки рядом с Беллой, так, что их глаза оказались на одном уровне, держа бутылку на виду.
– Ну что тебе, жалко? – обиделась Белла, проигнорировав воду. – Я видела, как ты ее тлогал, она больше не жжётся! Налей в нее водички, ну пожалуйста!
– Тише, тише, – попытался успокоить ее Гарри. – Она больше не жжётся, конечно, но… Ты помнишь мой шрам? Тот, который у меня был до того, как я стал похож на старого Раби?
– Он стлашный! – наморщила носик Белла.
– Эта чашка – совсем как тот шрам. Она очень плохая. И если…
Его накрыло. Дневник побуждал и его, и Джинни, и еще одну девочку писать в него, чтобы иметь возможность влезть им в душу и дать Тому захватить их тела. Диадема и кольцо просто кричали: «Надень меня». А чаша… Ну разумеется, если обычное действие для чашки – пить из нее, то…
– Если из нее пить, то можно превратиться в того страшного дядьку, который убивал птичек, – жестко сказал он. – Ты же не хочешь убивать птичек, как он?
– Не хочу, – нахмурилась Белла. – Мне птичек жалко. И длакона тоже, – подумав, добавила она.
– С драконом после разберемся. Когда выйдем отсюда, – сказал Гарри, просто чтобы отвлечь Беллу от желания выпить из проклятой чаши; интересно, а если бы Том в очередной раз не потерял тело в результате устроенного майором Бутройдом взрыва, стремился бы хоркрукс возродить его, или сработало бы что-то вроде предохранителя, чтобы избежать появления сразу двух Темных Лордов? – Можем даже попробовать выкупить его у гоблинов и отправить в заповедник, в Румынию. Видишь, сколько тут у тебя галлеонов?
Белла с энтузиазмом кивнула и вцепилась-таки в бутылку. Гарри поднялся на стремянку, которая пока держалась, и осторожно, не прикасаясь ни к чему вокруг, взял чашу. Рот сразу же высох, и ему действительно захотелось пить. Сколько времени маленькая девочка сможет отвлекаться или сопротивляться такому давлению?
Он спустился, поставил чашку на пол и достал из все той же сумки баллончик с остатками противодементорной монтажной пены. Пшикнул внутрь чашки: комок вязкой субстанции, как ему и положено, увеличился в объеме и заполнил внутренности сосуда, так что налить туда что-нибудь теперь было проблематично. Подумав еще немного, Гарри натянул на чашку перчатку из драконьей кожи и обвязал получившийся сверток капроновым шнуром. Он надеялся, что этого хватит.
– Теперь нам надо взять тебе немного денег, – сказал он. – Бери побольше, чтобы на дракона хватило. А чтобы они не жглись и их можно было взять, наложи «Фините Инкантатем» вот на эту золотую кучу.
– А можно я ещё эту звелюшку возьму? – деловито осведомилась Белла, указывая на уроненную ей в самом начале фигурку. Волшебные копии статуэтки уже рассеялись, а сама фигурка, похоже, остыла, так что Гарри утвердительно кивнул.
Очистить от защитных заклинаний кучу денег девочке удалось только со второго раза, после чего малышка начала пересыпать монеты из кучки в подаренную ей Гарри сумочку. Положив сверху фигурку с рубиновыми глазами, она повернулась к юноше и взяла его за руку.
– Пойдем?
Они подошли к двери, и Гарри три раза ударил в подвешенный рядом с дверью кимвал. Дверь снова развеялась, и стоявший там Богрод (не перестававший все это время греметь звякалками) оскалился:
– Вы уже завершили ваши дела, волшебник и волшебница?
– Нет, – решительно заявила Белла. – Я хочу купить этого длакона и оплавить его в Лумынский за-по-вед-ник. Потому что мне его жалко!
– О! – гоблин в предвкушении потер руки. – Это можно устроить, маленькая волшебница. Текущая балансовая стоимость стража составляет всего-навсего триста тридцать пять тысяч восемьсот одиннадцать галлеонов, четыре сикля и семь кнатов.
Гарри поднял бровь. Учитывая, что сапоги из драконьей шкуры были доступны не самому богатому разрушителю проклятий того же Гринготтса, а волшебная палочка с сердечной жилой дракона стоила у Олливандера меньше десяти галлеонов, это была явно оскорбительная цена. Простое «нет» было бы хотя бы минимально вежливым. Он пытался краем сознания уловить посторонние звуки, но ничто, кроме свербения в попном мозге, не свидетельствовало о возможной засаде. Ну что ж…
