Текст книги "По воле океана (СИ)"

Автор книги: AnnyKa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Не боишься, что тебя услышат твои жрецы и пустят тебя на корм рыбам за нарушение главного табу стаи? – тихо спросил Чарльз, подняв взгляд на своего отчима. Он помнил его угрозы, но душа его уже не могла испытывать страх, а в сознании плескалось лишь безразличие.

– Что? Я лишь выразил свое восхищение нашим прекрасным пророком. Тем более их здесь нет, и ты это чувствуешь. А у них слух не такой острый, иначе они бы могли услышать, как я говорил, что их возлюбленный пророк трахался с человеком, отдавая снова и снова свое благословенное океаном тело этому грязному сухопутному, позволяя осквернять себя все больше с каждым прикосновением.

– Не смей говорить о нем, – враждебно зашипел Чарльз и приподнялся с пола. Его цепи зазвенели и сильнее впились в его и без того травмированные запястья, но боль сейчас лишь придавала сил. – Или ты хочешь, чтобы я забыл о нашей сделке и при всех на церемонии сказал, что океан тебя не одобряет?

– Ты не сделаешь этого, ублюдок. Иначе пострадают твои самочки.

– А ты успеешь до них добраться, когда на тебя кинется озверевшая стая? – спросил Ксавьер с кровожадностью в голосе.

– Они меня не тронут, – хвост Марко засверкал от разрядов тока, а взгляд стал более решительным, – а тебе, видимо, надо напомнить, что тебя ждет, – он резко подплыл к Чарльзу и схватил его за волосы, поднимая выше, зная, что у русала не хватит сил поднять руки, скованные тяжелыми цепями. – Не шипи, шлюха портовая, – прошептал Марко, почти прижимаясь своим лицом к лицу к приемного сына, который вырывался и рычал от боли. Новый вожак оскалился, когда что-то царапнуло его ладонь. Свободной рукой он вырвал из волос Чарльза серебристую звезду и швырнул ее в сторону, не смотря на то, как взвился и зашипел Ксавьер, словно вместе с этой безделушкой из него вырвали часть плоти. Марко провел тонкими пальцами вдоль живота Чарльза к его хвосту, наслаждаясь его гневным взглядом. – Они вскроют тебя здесь, и нож войдет в тебя совсем не так ласково, как член твоего человека. Они вытянут из тебя все ненужные органы и отрежут их, затем подлатают тебя и проследят, чтобы ты пережил всю эту агонию и раны зажили без проблем. Но от боли тебя никто не избавит.

– Отпусти меня, ублюдок, – зарычал Чарльз и дернулся сильнее.

– Отпустить? Мы только начали. Или ты думаешь, мне понравится пробовать тебя уже очищенным? Когда там будет кровавое месиво, вместо уютной щелки? М-м? Где она? – его рука заскользила по хвосту, и Чарльз гневно зашипел, дернулся и впился зубами в нос Марко, сцепив челюсти так крепко, как только смог.

Крик пронзил весь затопленный трюм, а вода пропиталась кровью. Когти Марко прошлись по хвосту Чарльза, оставляя тонкие ранки, а сам русал взвыл и оттолкнул от себя Ксавьера, зажал нос рукой, но кровь все равно сочилась между пальцев.

– Урод! Даже не думай, что после этого я буду с тобой нежничать, – зашипел Марко и, подхватив какой-то обломок бруса с пола, бросился на Чарльза. Тот уже приготовился и успел увернуться как раз вовремя, чтобы удар пришелся на плечо, а не на лицо. – Только после того, как тебя оттрахал человек, в тебе появилось хоть что-то от мужчины. Иронично, не правда ли? А что будет после того, как тебя возьмет русал? – зашипел Марко, и кровь растекалась от его лица во все стороны. Но Чарльз лишь усмехнулся, глядя на него с вызовом, потому что уже почувствовал то, что еще не мог ощутить его отчим.

– Ты готов сделать это на глазах у своей стаи?

Марко обернулся, теперь и он смог почувствовать и увидеть приближающихся стражников.

– Проклятье, – он отбросил балку и попытался утереть кровь, подплывая ближе к Чарльзу. – Только вякни им что-то, и я переломаю твой хвост окончательно.

– Господин, вам не следует говорить с пророком до обряда, – с почтением и в то же время с упреком произнес один из стражников. Чарльз лишь успел заметить, что все они были из крупных хищников и уже успели приготовиться к вечернему «празднеству». И какой бы больной русал ни разрисовывал их, у него был талант, потому что их лица выглядели так, словно в них не осталось ничего человеческого. Лишь хищные серебристые черты и узоры на бледной коже.

И среди них ему предстоит провести остаток своей жизни.

– Я лишь проверял, в порядке ли наш пророк. Но, как видите, он все еще не отошел от того потрясения, что испытал в логове людей. Успел поранить сам себя, – Марко указал на огромный синяк, расползавшийся на предплечье Ксавьера, и Чарльз смерил его свирепым взглядом. – Позаботьтесь о нем. И там, в углу, осталась краска, лучше покрыть ей и плечи, чтобы на церемонии никто не видел, как глупо мог повести себя наш дорогой пророк.

– Сделаем, господин, – поклонившись, сказали стражники, и только один из них не двинулся, а когда склонился, то сделал это коротко и едва заметно. Чарльз скользнул взглядом по сильному акульему хвосту и обреченно вздохнул. Марко, наверное, специально приставлял ему в охрану только таких вот выродков – сильных и быстрых, от которых у Чарльза и шанса не было уплыть даже со здоровым хвостом. Не то, что с больным.

Чарльз проводил взглядом удаляющегося отчима, и вид кровавого следа, тянувшегося за ним по воде, немного успокаивал, но все же… если бы стража не решила проведать его вне расписания, то Марко бы точно не остановился. И Чарльз понимал, что сейчас лишь отсрочил свою участь, но никак не избежал ее.

– Зачем вы пришли? – вновь теряя интерес к происходящему, спросил Ксавьер у стражи и медленно опустился на пол своей клетки – слишком тяжело было оставаться наплаву, когда все тело сковывали цепи.

– Нам передали, что вы не позволили обработать ваш хвост прежней смене. Позвольте это сделать нам. Кроме того, ваша рана…

– Это просто синяк, – отмахнулся пророк, но не стал сопротивляться, когда к нему подплыли с густой мазью, которая не растворялась в воде и липла ко всему, чего касалась. Она была прохладной, и, хоть Чарльзу были неприятны осторожные касания русала, он терпел, понимая, что вечером вся та боль, что он испытывал сейчас, покажется ему ничтожным недомоганием.

***

Запах заполнял все пространство трюма и ослеплял. Едва заплыв туда, Эрик с трудом стал дышать и ощутил, как дрожь прошла по его телу. Он не слышал, о чем говорили русалы, лишь смотрел на того, кого здесь называли пророком.

Серебряная краска на его теле лишь подчеркивала бледность его кожи, придавала ему сияния, золотые осколки монет очерчивали его лицо, и если тогда, когда самого Эрика готовили к грядущему торжеству, вся эта затея казалась ему глупой, то, глядя на этого русала, он находил в этом смысл. По крайней мере, для этого пророка. Достаточно было представить его среди всей остальной стаи, и сразу было понятно, что весь этот праздник посвящен ему одному.

А этот запах!

Не было никаких сомнений, что именно этот русал был его источником. От него трясло, от него кружило голову, и Эрик невольно стал дышать чаще и ощутил жар в теле. Он хотел наброситься на этого русала, отогнать всех, кто просто посмеет на него посмотреть, сохранить его лишь для себя одного и… В голову приходило так много мыслей о том, что он мог бы с ним сделать, но почему-то в первую очередь он хотел уткнуться лицом в изгиб его шеи, где, он чувствовал, запах был особенно сильным, и просто дышать глубоко и часто полной грудью, пока этот аромат не сведет его с ума.

– Что он такое? – тихо и сипло спросил Эрик у второго стражника, пока касатка устроилась возле пророка и пыталась сразу обработать и закрасить серебряной краской его плечи.

– Он истинный сын океана, – пояснил стражник, пока Эрик, как завороженный, смотрел на пророка и не мог понять, почему все русалы не падают ниц перед этим божеством.

– Почему на нем цепи? – Эрик дернулся, только теперь заметив их, и готов был, если понадобится, бездумно грызть металл зубами, чтобы высвободить…

Чарльза.

Это имя само всплыло из марева его памяти и так крепко впилось в образ прекрасного пророка, что Эрик ни на секунду не сомневался, что это его имя.

Сердце забилось быстрее, и он подался вперед, повинуясь желанию быть ближе. Горло сдавило болью, и Эрик сам не понимал, отчего это с ним происходило, почему он готов был выть от переизбытка чувств и хотел броситься на этого русала. Быть с ним. Быть как можно ближе к нему.

И этот запах.

– Эй, стой на месте, новенький, – предупредил его стражник и схватил Эрика за руку, но того словно ударило током. Он обернулся и хищно оскалил острые зубы, готовый разорвать стражника на части.

– Тише, акула, – касатка смотрела на него с опаской, а второй стражник так вовсе отплыл и перехватил копье, которое до этого держал за спиной на перевязи. – Одичал совсем?

– Я… – Эрик опомнился только после этих слов, понимая, что правда не контролирует свои эмоции и гнев. Рядом с Чарльзом все внутри него закипало, всюду чудилась опасность. – Почему он в цепях?

– Приказ вожака. У пророка есть пагубная привычка уплывать, – пояснила касатка, но Эрика этот ответ не устроил, и, окинув взглядом безразлично лежавшего на полу пророка, он захотел ему помочь. Взгляд зацепился за недовольно подрагивавший хвост и плавник. Кожа там была стерта до мяса, и, хотя было видно, что она заживала, все было ужасно. Отек в этом месте и вовсе говорил о том, что этот русал никогда не сможет нормально плавать.

– Дай мне мазь для его хвоста, – сказал Эрик и, не дожидаясь разрешения, сам спустился ниже в трюм и подхватил миску со смесью. Он взглянул на Чарльза, но тот только смотрел в пол пустым взглядом невероятных синих глаз.

Сердце сдавило до боли, и на мгновение Эрик почти испугался, что оно не забьется снова. Он нервно сглотнул, подплывая ближе к прекрасному пророку, и гневно посмотрел на касатку, которая все еще окрашивала плечо Чарльза.

– Я сам, – приказал Эрик, и стражник посмотрел на него, как на душевнобольного.

– Новенький, тебе еще рано даже приближаться к нему…

– Хочешь меня остановить? – угроза шла от самого сердца, и вместе с этими словами Эрик ощутил всю мощь, которая таилась в его теле, в плавниках и хвосте. Это ощущалось так ясно и отчетливо, словно он был в этом теле сотни лет и знал все его возможности и пределы. И сейчас он точно знал, что сможет оторвать голову русалу-касатке еще до того, как тот среагирует и попытается отплыть в сторону. Затем он сможет взять его копье и пробить им второго стражника, прежде чем тот воспользуется своим оружием. Так просто… он бы смог. Это место заполнилось бы кровью, но он смог бы утянуть за собой пророка и… затем…

Зачем ему это? Почему он так отчаянно желал вытащить Чарльза отсюда?

Ведь это была его стая. Их стая. Все здесь почитали этого раненного русала, едва ли не молились на него. Почему все здесь казались враждебными, кроме него?

– Поосторожнее, новенький. Пророк может и укусить. Видел вожака? Не думаю, что лицо у него просто так было в крови, – предупредил его русал, и, когда уступал место Эрику, посмотрел на него так, что стало ясно: долг Эрика вырос в разы.

Он подплывал медленно и осторожно, до боли в груди желая, чтобы Чарльз на него посмотрел, но это невероятное создание продолжало лежать в полной апатии, не обращая внимания на окружавших его слуг.

– Господин, вы позволите?.. – во рту пересохло, и Эрик замер в ожидании ответа пророка, но тот лишь пожал плечами и едва слышно ответил:

– Сделай это быстро и проваливай. Я хочу побыть один.

– Да, господин, – голос хрипел, и говорить было сложно. Эрик сам не мог узнать себя и не понимал, что с ним творится. Но одно он знал точно: если еще несколько часов назад его мир был пуст и бесцелен, то теперь он нашел свое место в этом океане. Кем бы ни был Чарльз, Эрик должен был служить ему. Он должен будет пробиться в его личную охрану, слушать каждое его слово, выполнять все его приказы. Делать все, чтобы он был счастлив, и не выглядел так, словно все в нем давным-давно погибло и осталась лишь оболочка.

Он подплыл к хвосту пророка и даже не заметил, что теперь не испытывает проблем в воде, плывет легко и четко, каждое движение плавное и отточенное, словно он всегда был в воде.

Плавник Чарльза был широкий и воздушный, полупрозрачный и завораживающе прекрасный. Эрику хотелось провести по нему рукой, успокаивающе погладить Чарльза и утянуть с собой на самое дно ту боль, что гложила его сердце. Но он не решился. Не знал, как это сделать, а пророк явно был не в настроении, и потому Эрику пришлось лишь довольствоваться возможностью обработать его раны. Чарльз вздрагивал и повиливал хвостом каждый раз, когда ему было больно и неприятно, но он не прогнал Эрика, пока тот не перевязал его.

А закончив, Эрик не мог сдвинуться с места. Уплывать казалось ужасной ошибкой, он чувствовал это всем сердцем.

– Плывем, новенький. Пророку нужно отдохнуть перед предстоящей церемонией.

– Да, – коротко кивнул Эрик и неохотно сдвинулся с места, поплыл за остальными стражниками, когда его взгляд зацепился за серебристую безделушку на полу клетки. Он поднял ее быстро и незаметно, и не смог сдержаться, чтобы не оглянуться на Чарльза, когда стражники запирали решетчатую дверь просторного трюма затонувшего корабля.

– Что это ты нашел? – спросил один из стражников, видя, что Эрик разглядывает заколку в виде морской звезды.

– Да так… просто привлекло внимание.

– Ты мне по гроб жизни обязан. К пророку нельзя просто так прикасаться, – прошипела касатка, проплывая мимо, и Эрик непонимающе остановился. Его новый «друг» подождал, пока проплывет остальная стража, и тихо зашипел. – Хорошо, что вожак этого не видел. Но смотри: чтобы я ни сказал, когда тебя из-за твоего чертового хвоста поставят во главе охраны, ты выбьешь мне лучшее место. Понял меня? Такова моя цена за то, что в первый же день в стае ты посмел лезть к пророку!

– Я намерен быть в его личной охране. Но да, я сдержу свое слово, не переживай, – холодно ответил Эрик, сжимая в кулаке заколку, чувствуя, как ее края до боли впиваются в ладонь.

– Запомни это, – прошипел русал, – и не опаздывай на церемонию, – он недовольно вильнул хвостом и стремительно уплыл. Обернувшись к кораблю, где держали пророка, Эрик увидел с десяток русалов с красными линиями на руках. Они были вооружены копьями и мечами и караулили вход к Чарльзу. Глядя на них, Эрик сразу начал думать, как проплыть мимо, как сломать решетку, как вытащить пленника. Пусть он об этом не просил и вовсе не показал интереса к другим сородичам, Эрик знал, что должен вытащить Чарльза из плена, выпустить из цепей. Подарить ему свободу. Даже если это будет стоить ему жизни.

***

Чарльз не чувствовал своего тела, все было как в тумане. Как в кошмарном сне.

Он слышал тихое пение хора, тревожное и неспешное, видел свое сопровождение – пару десятков стражников. Они приплыли за ним и, придерживая цепи и самого пророка, поволокли его на место проведения церемонии.

Сквозь недра развалин погибших кораблей в мутноватой воде, освещенной лунным светом, его вели к небольшому подводному каменистому холму, вокруг которого очистили дно. Здесь собрались все русалы бывшей стаи Синистера. Все они смотрели на Чарльза с трепетом и почтением, и в глазах их читалось предвкушение. Но Чарльз их не видел. Каждый из них был просто хвостатым силуэтом с блестящими глазами, а путь Ксавьера походил на блуждание в сумраке. Цепи тянули ко дну, и, если бы не охрана, которая придерживала его, Чарльз не смог бы сам проплыть весь этот путь. Хвост болел при каждом даже самом легком движении, а тело слишком ослабло из-за недоедания.

Они замерли у одного из кораблей, и пение стало глубже и тише, когда к ним подплыл Марко, который тоже облачился в праздничный наряд. Вот только его окрас был красным, а на лицо была прикреплена маска из бронзовых монет. Он подплыл к Чарльзу с притворным почтением и, сам взяв его под руки, поплыл под присмотром охраны к месту обряда.

– Думаешь, тебе повезло, Чарли? – едва слышно зашептал Марко, – То, что сейчас тебя неслабо порежут, не значит, что я не смогу сделать это после. В любой момент, когда пожелаю. Потому что теперь ты мой. От кончика бесполезного хвоста до самой макушки. И тебе лучше быть послушным мальчиком.

– Надеюсь, я умру сегодня, – с грустным смешком ответил Чарльз и посмотрел на Марко пустым взглядом, легко улыбаясь, – тогда тебя порвут на части. И неважно, вожак ты или нет, – Чарльз тихо усмехнулся, но тут же зашипел, когда Марко натянул его цепи.

– Размечтался. Никто не позволит тебе просто так подохнуть, дорогой пророк, – хмыкнул он и уже один повел Чарльза на холм, где были приготовлены клинки и лоскуты ткани. Двое крепких стражников были готовы держать пророка, чтобы тот не вырвался, пока его будут резать.

***

Эрик единственный не знал слов русалочьей молитвы, но от нее на душе становилось тревожно и хотелось прикрикнуть, чтобы этот чертов хор замолк. Он видел, как из толпы привели Чарльза, такого беззащитного и бессильного, видел, как его вели на холм, и едва мог дышать. Не моргая он следил только за фигурой, перепачканной в серебряной краске.

– Ты что, нервничаешь, новенький? – шепотом спросил русал-касатка и легко толкнул Эрика в бок. Леншерр тихо зарычал и ничего не ответил. Он просто не знал, что сказать. Сам себе не мог объяснить, почему обряд, который в стае считался почетным и важным, вызывал у него такое отторжение, а в голове стучала лишь мысль спасти Чарльза. Он даже не понимал, откуда знает имя пророка. Не видел его раньше, не слышал о нем, но все в этом русале было ему близко и дорого, а внутренний голос вопил под черепной коробкой и пытался разорвать ее на части, требуя от Эрика действий.

Он чувствовал нарастающую силу, запахи, что окружали его, странные и невидимые энергетические линии, которые тянулись куда-то далеко в океан, где невозможно было рассмотреть их конец. Но Эрик чувствовал, стоит ему лишь пожелать, и он вытянет из океана целую армию. Она бесшумно кружила где-то в воде, пока двигалась хаотично, но ждала его приказов, слушала океан, ожидала его команды. Хвост подергивался от напряжения, жабры усиленно качали воздух, прогоняя его по телу.

Он был не в порядке.

Все это место было гнилое насквозь, враждебное и опасное. Никто из этих русалов не являлся частью его стаи, это было не его место, не его дом, а единственное, что приманило его сюда, вот-вот разрежут у всех на глазах.

Руку колола серебряная заколка, которую он так и не выпускал, с тех пор как подобрал в клетке пророка.

Только теперь Эрик, подняв взгляд, понял, что вожак стаи уже какое-то время читает свою речь, а песнопения прекратились. Двое русалов крепко держали под руки Чарльза, а главарь этой стаи расчехлял кинжал, готовый вспороть живот пророку.

Эрик видел отблеск света на лезвии.

Лезвие…

Боль в шраме стала реальной. Пронзила его вместе с криком Чарльза внутри головы и ощущением холодных рук, обвивающихся вокруг его шеи. Холод и дрожь, страх и отчаяние. Голос Чарльза, звучавший так близко…

Время словно замерло, а в сознании Эрика штормовым ветром сдуло туман, сковывавший его память. Лишь ее часть.

Он не думал о том, как много здесь русалов и сколько у него шансов против них.

Он лишь видел, как Чарльз безвольно обмяк в руках своих мучителей и как лезвие скользит от его живота к хвосту, оставляя пока еще тонкую ранку, от которой все дно взорвалось запахом свежей крови.

Сердце забилось, как бешенное.

Эрик выхватил копье у касатки и успел швырнуть опасное украшение с такой силой и точностью, что оно вошло в руку вожака, пробивая ее до крови. Рык боли и всеобщая паника только пробудились из общего гипнотического спокойствия, а Эрик уже ринулся сквозь толщу воды к холму, успел оттолкнуть кровоточащего вожака и вонзить копье в грудь одного из стражников, державших Чарльза.

Скорость.

Его тело было невероятным.

Он не помнил, чтобы когда-либо был таким быстрым, но сейчас, в воде, он понимал, что рядом с ним все русалы кажутся неповоротливыми тюфяками. Но, прежде чем он успел вырвать Чарльза из лап второго охранника, все его тело пробило током, а в плавник на хвосте впились сильные цепкие руки.

– Ублюдок, ты куда, к бездне, лезешь?! – зашипел вожак, и Эрик почувствовал, что к ним уже ринулась вся стая.

Они окружали со всех сторон, он чувствовал их приближение, стягивающееся вокруг них кольцо. Русалы были повсюду, их силуэты в воде.

Горящий корабль. Кораблекрушение. Чарльз.

Он замер в хватке вожака, парализованный ударом тока, и смотрел на Чарльза, который словно только сейчас ожил в руках своего надзирателя. Он поднял взгляд своих небесно-голубых глаз и посмотрел на Эрика так, словно не мог поверить, что кто-то из стаи решился вступиться за него.

Тело снова начало двигаться, и Леншерр чувствовал, что далеко не в первый раз вынужден сражаться. Руки вожака были слишком слабые, он без труда вырвался из захвата и полоснул когтями по искрящемуся склизкому хвосту, заставляя воду окраситься багровыми всполохами крови. Но, когда он обернулся, увидел, что стая уже намерена утянуть Чарльза и все русалы встали на его «защиту».

– Схватить его! – приказал вожак, хотя сам смотрел на Эрика с затравленным страхом в глазах.

Ничего не произошло. Стая замерла, глядя на вожака и рискнувшего напасть на него русала.

– В чем дело? Приказа не слышите? – зашипел он.

– Он бросил вам вызов, – раздался голос из стаи.

– Он из королей моря.

– Какой в бездну вызов?! Он просто напал на меня! Схватить его!

– Высшие хищники.

– Он бросил вызов.

– Я не намерен сражаться, но не позволю тронуть Чарльза, – сипло произнес Эрик.

– Решил встать на его защиту? Похвально, но глупо. Я уже справился с их прежним вожаком, и с тобой справлюсь. Не гордись собой лишь только потому, что уродился высшим хищником, – прошипел Марко и бросился на Эрика, искрясь от гнева.

Медленно.

Эрик чувствовал каждую мышцу в своем теле, легко уклонился от атаки и впился в плечо своего соперника, сбивая с курса. Второй рукой он сжал его шею, раздирая ее короткими, но острыми когтями.

Запах крови пьянил его, затмевал взор алой пеленой, и теперь даже разряды ската не причиняли боли, лишь ненадолго сковывали движения. Марко выхватил у одного из стражников копье, но Эрик уже метнулся за кинжалом, которым вожак еще мгновение назад хотел вспороть хвост Чарльза.

Чарльз. Чарльз. Чарльз Ксавьер.

Этот разряд тока пробудил в нем гнев, от которого хотелось рычать, кровь туманила разум.

Он помнил синяки на теле Чарльза, его испуганный голос. Помнил, что Чарльз не мог чего-то сделать, чего-то очень важного для них обоих, из-за этого русала. Помнил. Он все это помнил, и эти мысли, словно энергетическая бомба, заставили Эрика броситься на врага, несмотря на оружие в его руках.

Боль вспыхнула в плече, и вся вода вокруг покрылась кровавой дымкой. Клинок копья прошел сквозь его тело, но это была всего лишь левая рука, зато его противник остался безоружным. Эрик с невероятной силой впечатал Марко в холм, и камень покрылся трещинами. Вместе с ними в бурлящей воде послышался треск костей.

Эрик тяжело дышал, а тело его содрогалось от очередного удара током, на этот раз такой силы, что вода вокруг раскалилась, а тело перестало слушаться.

– Ты никогда к нему не прикоснешься, ублюдок, – тихо прорычал Эрик и впился в его открытое горло острыми зубами, без труда разрывая кожу и плоть, чувствуя, как горячая кровь струится в воде и омывает его лицо. Марко бился под ним, пытаясь освободиться, но Эрик держал его мертвой хваткой и не чувствовал боли ни от ударов сильных рук вожака, ни от искрящегося тока. И он отпустил его, лишь когда тот обмяк и перестал двигаться.

Слабость и головная боль. Эрика тошнило, но он смог подняться. Он не чувствовал левой руки и даже не смотрел на то кровавое месиво, что было у него теперь вместо плеча. Он выплыл из кровавого облака в более чистую воду, чувствовал, что еще немного, и потеряет сознание. Усилием воли он заставлял себя двигаться вперед и держаться прямо, а те незримые нити, что он чувствовал прежде, теперь натянулись до предела, и Эрик ощущал, что все они тянутся ближе к нему. И так же, как и сам Леншерр, они с наслаждением вдыхают запах крови.

Стая с ужасом смотрела на нового вожака, не двигаясь с места, а охрана в центре все так же крепко держала скованного Чарльза. Пророк словно впервые по-настоящему смотрел на то, что происходит вокруг, неверящим взором он наблюдал за Эриком.

– Прочь. Мне нужен только он, – процедил сквозь зубы Леншерр и двинулся к Чарльзу. Чем ближе он подплывал, тем больше русалов отступало перед ним, признавая нового вожака, пока он не добрался до круга охраны.

Еще до того, как один из русалов бросился на него, Эрик заметил, как тот крепче сжал копье в руках, услышал, как быстрее забилось его сердце, и, словно в едином порыве, эта враждебная решимость проснулась во всех остальных.

Они кружили словно сама смерть.

Темные силуэты океанских жителей.

Он умирал так раньше. И не раз. Утянутый под воду, в окружении этих тварей. Голова шла кругом, а вода казалась непроглядной и дикой. Боль пронизывала тело, а кровь наполняла собой океан. Эрик не сражался – прорывался, и лишь впившись в лицо стражнику, что удерживал Чарльза, и вонзив обломок клинка ему в сердце, Леншерр ощутил странное спокойствие.

Даже если он умрет здесь…

Сил плыть не оставалось. Он чувствовал, как к нему стремятся десятки русалов.

Даже если он снова погибнет за него…

Эрик накрыл собой упавшего на дно Чарльза, закрывая ото всех русалов, заставляя того смотреть лишь на себя.

– Прости,– прошептал Эрик, чувствуя странное блаженство лишь оттого, что может укрыть собой Чарльза, а в душе растеклась такая радость, что стало трудно дышать. – Плывем со мной, я не позволю им навредить тебе, – он знал, что должен плыть дальше, но тело все еще вздрагивало после ударов током, а мышцы не слушались.

Чарльз замер и смотрел на русала, придавившего его ко дну. Он дышал так тяжело, что казалось, словно он при смерти. Кровь из разбитого плеча струилась так сильно, что оставляла за ним шлейф, подобный алому плащу в воде.

Но главное – это его голос.

Чарльз слышал только его и биение своего сердца.

Больше не было стаи и смертельной опасности. Казалось, они все растворились в воде, оставив его наедине с единственной мечтой, о которой он молился океану.

Он протянул руки, скованные цепями, к лицу русала перед собой и дрожащими пальцами провел по маске, скрывавшей его черты. Он не верил своим глазам.

Он так мечтал об этом, грезил, желал лишь этого, но теперь не мог поверить, что подобное возможно…

– Эрик?.. – прошептал Чарльз, не видя тени напавшего на них охранника, который уже был готов пробить копьем неверного, осмелившегося покуситься на их пророка. – Эрик, – Чарльз подался вперед и закрыл глаза, целуя холодные губы и прижимая к себе своего человека, желая чувствовать лишь это и не искать объяснений произошедшему.

Сердце до боли забилось в груди, а тело вновь наполнилось жизнью, когда Леншерр ответил на поцелуй, царапая его губы своими острыми зубами.

Эрик впился в предплечья Чарльза и целовал его, как в последний раз, еще не помня их прошлого, но зная, что держит в руках весь свой мир. И в то мгновение, когда он ощутил опасность, все чувства его обострились, а линии энергии зазвенели так оглушительно, что Эрику казалось, он мог бы увидеть их в воде. Они были волнами, осязаемыми и видимыми для него.

И теперь он знал, кто на них откликнется.

Крики и паника. Запах крови.

Огромная белая акула пронеслась прямо над Эриком и, раскрыв свою смертоносную пасть, впилась зубами в неповоротливого стражника, перекусив его пополам. Она пронеслась так стремительно, что не все успели понять, что произошло. И только окровавленное копье медленно опустилось на дно.

Эрик отстранился от Чарльза и посмотрел в его завораживающие глаза, а тот только теперь увидел это.

Они кружили над ними, словно вихрь смерти. Акулы со всего побережья и океана. Они слышали своего повелителя и жаждали крови. По одной его команде они устроили себе пир.

– Не смотри, – попросил Эрик и провел рукой по волосам Чарльза, поцеловал его в лоб, закрывая собой любой обзор для своего возлюбленного.

Он не слышал их голосов, не мог говорить с ними, как с другими, но ощущал каждую из акул, словно все они излучали холодные волны и ждали от него отклика и направления. Они пели для него свою беззвучную песнь, и каждая следовала за кровью, которая, казалось, уже готова была заполнить океан вместо воды.

– Тебя никто не тронет, я не позволю, больше не позволю, – шептал Эрик, прижимаясь лицом к волосам Чарльза и чувствуя тот божественный запах, который привел его в это место.

Все тело расслабилось. Эрик прикрыл глаза и глубоко дышал, не обращая внимания на крики и шум позади них и даже кожей чувствуя кровь в воде. Он не оборачивался и не позволял Чарльзу увидеть хоть что-то из той резни, что творилась вокруг них.

Он просто держал его в своих руках, и остальное не имело значения. С каждым прикосновением он вспоминал все больше. Его улыбку и смех, их игры в шахматы, их поцелуи и ночи, проведенные на берегу.

– Я заставил тебя ждать, – прошептал Эрик, чувствуя, как Чарльз гладит его шею.

– Ты приплыл за мной, – ответил Ксавьер, и глаза его были полны жизни, когда он смотрел на огромного русала перед собой. Никогда прежде Чарльз не был так счастлив видеть кого-то из своего племени.

– И я больше не задыхаюсь под водой, – усмехнулся Эрик. Его сознание было как никогда ясным, и он поднялся в воде, утягивая за собой Чарльза, гневно глядя на цепи, сковывавшие его руки и хвост. – Мы снимем это, – пообещал он и обернулся к алой воде, усилием воли заставляя стаю акул застыть на месте. Он чувствовал с десяток выживших русалов, которые предпочли прятаться, а не сражаться.

– Ваш лидер мертв. Ваш пророк принадлежит мне. Кто-то еще хочет бросить мне вызов? – спросил Эрик сильным и властным тоном, а сзади к нему подплыли две самые крупные акулы. И пусть перепуганные русалы, павшие ниц на дно перед новым вожаком, этого не видели, но акулы, ощущавшие, как ослаб их вожак, не решились идти против его воли, столь же сильной, как у самого океана.

Эрик смотрел на свою стаю и точно знал, что сможет покорить хоть целый океан ради его Чарльза.

========== Эпилог: Мир на дне океана ==========

– Она все еще никак не успокоится? – осторожно спросил Чарльз у Рейвен и покосился на пролом в затонувшем корабле с тревогой и беспокойством.

– Она им не доверяет. И ты не видел, что с ней творилось, когда к нам приплыл вестник от Марко и сообщил, что ты мертв, а нас не тронут. Она билась в истерике, а затем просто перестала двигаться. Я думала, она умрет.