Текст книги "По воле океана (СИ)"

Автор книги: AnnyKa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– Точно уладишь? Честное слово, если они будут думать, что ты все же отплываешь, они же целый отряд за тобой пошлют. Шоу не из тех людей, с кем проходят подобные шутки.

– Я прекрасно это знаю.

Азазель обреченно вздохнул, а затем тихо рассмеялся.

– Что? – почти агрессивно спросил Эрик, глядя на гостя.

– Просто… до сих пор не могу поверить, что ты спутался с русалкой.

– И не верь. А лучше и вовсе об этом забудь. И повлияй-ка ты на Эмму – нужно, чтобы Шоу проваливал с берега, пока они на самом деле не нашли его.

– Ну, этого обещать не могу, но я попробую. Мне все равно нужно подготовить каюту.

– Тогда поднимайся, – Эрик хлопнул друга по плечу, и тот удивленно на него посмотрел.

– Что? Куда?

– К Шоу, – пояснил Эрик и, уже добравшись до двери, начал надевать легкие сапоги.

***

Чарльз собирал устриц и тихо напевал себе под нос одну из песен моряков, которую он услышал утром от Эрика, пока тот готовил им завтрак. На душе было светло и радостно, и даже утренняя перепалка с Марко не изменила его настроения и тут же быстро забылась. Чарльз вообще заметил, что то, что прежде пугало его в отчиме, больше его не тревожило. Да и сам Марко перестал казаться столь опасным, каким он виделся юному русалу прежде. Пусть удары током все еще были болезненными, но мазь, которой пользовались люди, легко с ними справлялась, а под водой Чарльзу было достаточно перевязать руку и просто ждать момента, когда он вернется к Эрику. Он представлял, как будет лежать на своей «водяной» половине кровати и, повиливая хвостом, рассказывать историю своего очередного увечья, пока Эрик будет обрабатывать ожог, ласково касаясь его кожи своими шершавыми руками.

Чарльз довольно урчал и от переполнявших его чувств едва ли не танцевал. Он видел картинки, изображавшие движения людей, которые они называли танцами, и, хоть там и были сильно задействованы ноги, сама последовательность движений и поворотов казалась веселой, пусть Чарльз еще не успел все их выучить. Стоило попробовать что-то подобное с Эриком. Ему, наверное, понравилось бы кружиться в воде. Ксавьер взял одну из устриц в своей сумке и раскрыл ее при помощи небольшого ножичка, который был пристегнут к ремешку на его бедре. С удовольствием позавтракав, он продолжил собирать припасы.

В воде вокруг он ощутил легкое колебание, какое могло возникнуть лишь при движении объекта. Чарльз обреченно вздохнул, легко узнав форму и скорость этого движения, и даже не обернулся, когда спросил:

– Кейн, что тебе нужно? Вы с Марко собирались патрулировать, разве нет?

– Я уже закончил со своей частью, – с ухмылкой проговорил русал и резво сделал круг вокруг Чарльза. Оказавшись позади сводного брата, он потянулся к нему и принюхался.

– Что ты делаешь? – Ксавьер оттолкнул брата, и тот оскалил острые желтоватые зубы, уставившись на Чарльза своими пронзительными темными глазами, и от этого взгляда русалу стало не по себе, а легкое настроение в момент улетучилось.

– Проверяю, – Кейн пожал плечами и скрестил костлявые руки на груди, выжидающе смотря на Чарльза, явно ожидая, когда брат начнет его расспрашивать. Какое-то время Ксавьер не хотел идти у него на поводу, но его улыбка не давала покоя.

– И что же ты проверяешь?

– Я слышал, что опороченные русалы меняют запах.

– Что за бред? – тут же спросил Чарльз, но во рту у него вмиг пересохло, и он вцепился обеими руками в ремень сумки, висевшей через плечо.

– Ну как же, – прошептал Кейн, подплывая ближе, и свет заскользил по его серебристому чешуйчатому хвосту, который даже под водой казался склизким. – Ты у нас всегда был таким правильным, да, Чарльз? Малыш, утонувший в океане. Настоящее чудо со своими способностями, – Кейн медленно закружил вокруг Чарльза и лениво коснулся его воздушных плавников на бедре, отчего Ксавьер резко обернулся, чтобы не поворачиваться к сводному брату спиной. – Ты же рос с теми фанатиками, да? Ну, которые считали, что спариваться – грех. А что, по их мнению, бывает с теми, кто так делает?

– Ты сам прекрасно знаешь.

– Но не верю в этот бред. Со мной все в порядке, – пожал плечами Кейн.

– Ну, если ты так считаешь, – фыркнул Чарльз, все еще ожидая, когда скользкий русал наконец-то подойдет к сути разговора.

– Ты так старательно сопротивлялся воле отца, когда он определил тебе Рейвен. Хоть она и хороша. А во время спаривания она тоже меняет окрас? Должно быть, это забавно: смотреть, как она переливается под тобой.

– Замолчи! И не смей говорить о ней! – зарычал Чарльз и ощетинился, отчего его плавники напряглись и больше не казались воздушными, стали походить на твердые прутья с легкими перепонками, натянутыми между ними.

– Значит, о ней нельзя? Хорошо, – легко согласился Кейн и оказался прямо перед Чарльзом, потянулся к нему до опасного близко, словно собирался укусить брата за нос. – А о том человеческом отродье, которому ты отдаешься, я могу поговорить?

Океан обратился глыбой льда. Чарльз ощутил, как холод сковал его тело и он уже не мог пошевелить ни единым мускулом. Он медленно стал опускаться на дно, но Кейн не отставал от него, самодовольно хихикая.

– Ты что ж, братец, так отчаянно хочешь от нас избавиться, что решил, будто вот так сможешь стать человеком?

– С чего ты это взял? Ты снова съел что-то ядовитое?

– Что? Нет, я беспокоился о тебе. С тех пор как стал спать с Рейвен, ты то и дело куда-то уплываешь и целыми днями пропадаешь. Я думал, ты плаваешь к каким-нибудь рыбкам и там замаливаешь свой грех перед океаном. Но я и подумать не мог, что наш паинька Чарльз, который всегда такой тихий и весь из себя правильный, уплывает на берег к человеку и позволяет ему с собой развлекаться. Я думаю, если Рейвен океан бы тебе еще простил, то подобное предательство уж точно не останется безнаказанным.

– Я не уплываю к людям. Мне просто нужно побыть одному, вот и все.

– Ты ужасно врешь. Тем более я видел тебя и теперь точно знаю, чем от тебя постоянно воняет.

Чарльз вздохнул и постарался выпрямиться, чтобы совсем не осесть на дно. Он смотрел на худощавого ухмыляющегося Кейна и видел, что тот счастлив как никогда своему открытию. Дай ему волю, он часами будет обсуждать, что делает Чарльз. Отрицать все уже не имело смысла, когда чертов малек поймал его с поличным, и потому Чарльз постарался как можно лучше скрыть страх, смотря строго на братца.

– Что ты хочешь за молчание? – сразу спросил он.

– Ох, нет, не так быстро. Мне интересно, как мой праведный брат дошел до того, что ему самок стало мало и он решил поэкспериментировать с двуногими.

– Я не буду это обсуждать, – просто сказал Чарльз и, собрав волю в кулак, поплыл дальше искать и собирать устриц. Он уже понимал, что Кейн не рассказал Марко не просто так. Значит ему что-то нужно. А потому можно попытаться избежать хоть части насмешек и унижения, что заготовил для него малолетний малек, который, должно быть, в мире Эрика вообще походил бы на десятилетнего ребенка со склизким чешуйчатым хвостом.

– Эй! Куда ты?!

– Ты должен быть в дозоре, а я должен собрать устриц к ужину. Лично я намерен исполнять свои обязанности для стаи.

– Да, ты же это так любишь. Особенно если они касаются детенышей.

– Я уже спросил, что тебе нужно, – напомнил Чарльз спокойным тоном, сам поражаясь тому, как у него это вышло.

Кейн нервно дернулся и зашипел.

– Что? От твоих слов ничего не меняется. А так я хоть поработаю.

– А ты, смотрю, совсем на поверхности страх потерял.

– Собираешься сказать Марко об этом? – светским тоном спросил Чарльз и положил еще пару устриц в сумку, пока Кейн бессильно на него шипел.

– Нет, если ты сделаешь то, что я хочу.

– Ну так говори, что это.

– Ты спокоен, – недовольно прошипел Кейн и нервно завилял хвостом с острыми плавниками.

– А мне стоит нервничать?

– Если Марко узнает, то убьет тебя!

– Нет. Стая слишком мала. Он меня не убьет, тем более что только я могу определять безопасные участки и находить еду в любых условиях.

– Тогда запрет!

– Не в первый раз.

– Он тебе плавники оторвет!

– Нет. Тогда я не смогу плыть со стаей. Ему не нужен мертвый груз в моем лице.

– Убьет твоего человека!

– Как? На суше? – с сомнением спросил Чарльз, хотя сердце его в этот момент забилось в панике. – Что ты хочешь, Кейн?

Русал зарычал, явно разочарованный, что не смог продлить удовольствие и довести брата, но все же, изрядно нашипевшись, выдвинул условие:

– Лодки.

– А?

– Лодки людей. Где их мало: одна или две. Мне нужно знать, где они. Такие, чтобы не рядом с остальными. В стороне.

– Зачем тебе это? – насторожился Чарльз, потому что в глазах его сводного брата появился тот самый дикий блеск, какой был у него во время охоты.

– Это веселее, чем пытаться охотиться на тигровых акул. Тем более, когда еще я увижу человека так близко? Это ты в прежнем клане мог вместе с остальными нападать на корабли и топить людей, а я увидел-то их впервые совсем недавно, когда решил поживиться рыбой в их сетях.

– Я никогда не топил людей! Это все Синистер с его стаей.

– Ты был в их стае, и я знаю, что именно ты находил для них корабли.

– У меня не было выбора.

– А сейчас он есть? Пусть отец не убьет тебя, но ты так воняешь человеком, что, наверное, уже давно с ним и привык к нему. И что? Готов вернуться в оковы и больше никогда его не видеть? Ведь именно это и произойдет, если ты не сделаешь то, что я говорю, – Кейн рассмеялся тихим шипящим смехом и самодовольно посмотрел на брата. Чарльз не знал, чего он ждал от Кейна. Но никак не того, что в нем проснулась жажда человеческой крови. Для него все это было игрой, не более того. Вот только это могло навредить всем им. Или же…

Эрик говорил о том, что Чарльза уже давно ищут на этом берегу. Назначена награда за русала или русалку, и люди на берегу жаждут заполучить столь редкого жителя океана. Чарльз задумчиво прижал кулак ко рту и нахмурился, чувствуя, как тяжелый груз набухает у него в груди. Он смерил Кейна оценивающим взглядом. Сможет ли тот справиться с человеком? Или все же пропадет, оказавшись в сетях? Если его поймают, может, люди перестанут искать других русалок? Оставят ли его в живых, если поймают?

– Ну, так что? Решил? – Кейн никогда не отличался терпеливостью. Вот и сейчас он начал кружить вокруг Чарльза, то и дело клацая зубами. И, глядя на его движения, на взгляд, на зубы и на то, как развивались его черные волосы, в которые в качестве жутких украшений были вплетены клыки хищных рыб и даже пара акульих, Чарльз лишь отчетливее понимал, что его сводный брат – монстр. Куда более кровожадный монстр, чем русал, достойный жизни среди себе подобных.

– Хорошо. Я укажу тебе места, где есть рыбацкие лодки. Но они не плавают по одному и не отплывают далеко. А корабль всегда полон людей, даже маленький. Так что дальше тебе придется разбираться самому.

– Ничего, справлюсь! – оживился Кейн. И, кажется, его даже затрясло в предвкушении.

***

Эрик приложил ладонь козырьком к глазам, прикрываясь от солнца, и посмотрел на громадину, стоящую в доках. Все остальные корабли рядом с ней казались жалкими посудинами, и даже торговые фрегаты могли бы спрятаться в тени этого исполина. Да, Шоу не стал размениваться на какой-то средний корабль и явно собрался возвращаться в океан во всеоружии. А о том, сколько крови было пролито и сколько людей было ограблено ради того, чтобы собрать деньги на этого монстра, было даже жутко подумать.

На причале сновала целая толпа народа, громоздились ящики и бочки, устало ржали лошади, тягающие все больше груза для дальнего плавания, к которому Шоу готовился все эти годы. Эрик вздохнул, испытывая странное чувство ностальгии, и, посмотрев на вырезанную на носу корабля огромную хищного вида русалку, направился к спущенному трапу. Он глядел на огромные, смотрящие в небо мачты, где пока еще не было парусов, и понимал, что совсем скоро они будут дышать от ветра, а на самом верху будет развеваться черный флаг, внушающий страх и панику в сердца всех, кто его увидит.

Стражники, стоявшие у трапа, проводили Эрика недружелюбным взглядом, но не помешали ему подняться. Видимо, Эмма уже предупредила их о старом члене команды и велела не чинить препятствий. Тем лучше – не надо будет представать перед Шоу в сопровождении его новых головорезов, которые имели такой лихой вид, что явно вовсе не знали мирной жизни.

Эрик остановился возле молодого юнги, который, пыхтя от натуги, полировал палубу, и свистнул, привлекая его внимание.

– Эй, малой, где капитан?

– А? – парень едва не рухнул от испуга. Видимо, мало кто на борту вообще обращал на него внимание. – О, здравствуйте, господин. Капитан там, у штурвала, – пробормотал он, и Эрик, благодарно кивнув ему, направился к широкой лестнице.

Паренек не ошибся: капитан и правда стоял у штурвала, облокотившись о перекладину, и смотрел на океан, а ветер трепал его спутанные волосы.

– Прежний корабль был раза в два меньше этого, – вместо приветствия сказал Эрик, и Шоу с ухмылкой обернулся. Он все еще никак не мог отойти от напускного образа торговца, которым вынужден был прикрываться так долго, и потому одежда его все еще была более подходящей для какого-нибудь званого бала, чем для борта пиратского корабля. Однако в ней уже появилась небрежность, и за поясом у недавнего купца теперь висели тяжелый укороченный клинок и пара пистолетов.

– А я все гадал, когда ты наконец-то выползешь из своей норы.

– Есть разговор, и лучше будет сказать все лично, – Эрик пожал плечами и подошел к Шоу, привалился к перекладине, повернувшись к океану спиной.

– Что? Хочешь каюту побогаче? Ты хотя бы видел, какую я тебе отвел? Да принцы и бароны плавают в менее комфортных условиях.

– Не сомневаюсь, – кивнул Леншерр, снова щурясь от солнца, и замолчал, прежде чем продолжить. – Я благодарен тебе за этот шанс. Но обстоятельства изменились…

– Эмма говорила о твоей барышне. Бери и ее. Я смог свою распутницу уберечь от наших волков и твою уж уберегу. Даже не прочь увидеть детей на борту. Ты тоже был совсем ребенком, когда я тебя взял, – щедро предложил Шоу и улыбнулся океану.

– Да ладно, – удивился Эрик и усмехнулся, – с каких пор ты готов превратить свой корабль в детский сад с мирными жителями и семьями своих вояк на борту?

– Я и не готов. Но если речь идет о тебе, то я не против.

– Я помню, как проходит жизнь детей на этом корабле, и не пожелал бы такого не то что своим детям, но и врагам своим.

– Ты вырос сильным и достойным мужчиной, – не согласился Шоу.

– Я выжил, а не вырос.

– Это делает тебя только сильнее, – Шоу посмотрел на своего воспитанника с легкой ухмылкой. – Ты настолько не хочешь плыть со мной?

– Мне кажется, свое я отплавал.

– Ты себя недооцениваешь.

– Вовсе нет. Сейчас совсем иное время. И у меня другие цели.

– Еще недавно ты готов был отплыть, – напомнил Себастьян.

– В то время я думал, что у меня нет шанса на то, что сейчас уже кажется реальностью.

– Даже так? – Шоу кивнул и похлопал Эрика по плечу. – Хотел бы я увидеть ту девицу, что смогла похитить твое сердце. Было бы неплохо познакомиться с ней перед отплытием.

– Не думаю, что это возможно. Она не любит незнакомцев и довольно скрытна.

– Я не незнакомец, – возмутился Шоу.

– Ты пират, о котором знает весь остров, даже если и помалкивает о твоем прошлом. А у нее не лучшее отношение к пиратам. Так что о нашей связи ей и вовсе знать не стоит.

– Стыдишься прошлого. Зря. В какой-то момент она узнает. Лучше сразу сказать.

– Как-то к слову не пришлось.

– Всегда так, – фыркнул Шоу и вздохнул. – Думаю, я все же зайду перед отплытием. Может, ты передумаешь.

– Нет.

– Так хоть попрощаюсь. Кроме того, ты лучший оружейник. Я не собираюсь прекращать наше сотрудничество.

– Хорошо. Золото лишним не будет.

– Хоть твоя практичность осталась прежней.

– А что-то изменилось?

– Многое. Порой мне кажется, пропала твоя тяга к жизни. Пусть на моем борту ты был лишь потому, что я обещал помочь тебе найти твою мать, и, прошу не забывать, обещание свое я сдержал…

– Спустя десять лет поисков.

– Это уже детали. Так вот, тогда, стоило тебе перестать бояться боя и штормов, освоиться с оружием, и ты стал настоящим монстром. Тебя до сих пор боятся. И не отрицай, что тебе нравилась та жизнь. Ты создан, чтобы вести за собой людей. Чтобы сражаться, двигаться вперед. И никак не для того, чтобы жить на берегу, зарыв голову в песок, когда так близко целый океан, полный неизведанного.

– Она того стоит.

– Ну, раз ты так говоришь, – с сомнением сказал Шоу и пожал плечами. – Через пару месяцев я вернусь. Если она от тебя уйдет, разбив сердце, или ты взвоешь от семейной рутины, то я освобожу для тебя каюту.

– С чего такое великодушие?

– Ты можешь в это не верить, считать, что твое детство на борту было самым настоящим кошмаром, а тренировки – адом, но для меня ты не чужой щенок.

– Плыви уже и оставь свои речи для новобранцев, – фыркнул Эрик и направился обратно к лестнице, все еще немного удивленный тем, что Шоу так легко его отпустил.

– Эрик.

– Что?

– Передавай привет своей красотке и мое восхищение. Пусть опасается твоих острых зубов.

– Да пошел ты, – со смешком ответил Леншерр и отмахнулся от бывшего капитана, направляясь обратно на землю, чтобы вновь ждать у берега своего русала.

***

Чарльз крутил в руках заколку, которую сделал для него Эрик, и невидящим взглядом смотрел на каменные стены пещеры, в которую через несколько сквозных проломов все же проникал солнечный свет. Но основное свечение исходило от растений, излучавших зеленоватое сияние, которые поросли на стенах их нового «дома». Тревога не отпускала его сердце, и аппетит совсем пропал. Уже третий день он косился на Кейна и все ждал, когда тот вернется с добычей или, на что Чарльз втайне надеялся, не вернется вовсе. Но пока все было тихо и почти не отличалось от их прежней жизни. Даже спокойнее. И это настораживало.

– Чарльз?

– М-м? – Ксавьер даже не обернулся на голос сестры, продолжал лежать на своем плоском камне, на котором он свил себе уютное гнездо из водорослей.

– Ты не против?

– А что, уже пришло время? Мы вроде только вчера ночевали вместе.

– А я что, теперь могу к тебе заплывать, только чтобы отмазаться от Марко? – прошипела Рейвен и, подплыв к брату, несильно стукнула его по лбу.

– Ай. Ладно, прости. Конечно, ты можешь…

– Ого, какая красивая! Ты нашел ее среди обломков? – Рейвен указала на заколку в руках Чарльза и плавно устроилась рядом с ним.

– Что-то вроде того, – сказал Чарльз и убрал заколку, прежде чем Рейвен успела бы взять ее из его рук. Она любила подобные вещицы, но этой единственной частицей своей земной жизни, оставленной ему Эриком, Чарльз не готов был делиться.

– Эй, ну дай посмотреть, – обиделась русалка.

– Рей, я немного не в настроении. Ты просто так пришла или что-то хотела? – устало спросил Чарльз и перекатился на живот.

– Хотела тебя проведать. Ты стал слишком тихий и какой-то замкнутый. Решила узнать, в чем дело.

– Я в порядке.

– А вот и нет.

– Я устал.

– Все мы устаем, но ты уже давно такой.

– Сильно устал.

– Не ври. В чем дело? – настаивала девушка. Она сменила цвет с голубого на малиновый, явно начиная злиться.

Чарльз уткнулся в некое подобие подушки, нервно подергивая хвостом, не зная, стоит ли говорить с сестрой. Он чувствовал ее выжидающий взгляд. Из всей этой стаи она была ему особенно дорога и по праву могла называться его сестрой. Но даже с ней не обо всем можно было говорить. Далеко не обо всем. Пусть даже Чарльз не сомневался в том, что она не сболтнет потом ничего лишнего.

– Может… я был неправ. Все это время. И то, чему меня учили, ложно? – едва слышно спросил Ксавьер и посмотрел на сестру в ожидании ответа.

– О чем ты? – осторожно уточнила она, но алый оттенок ее кожи сменился на привычный синий.

– О нашем народе. Я всегда думал, что есть только та правда, что была в прежней стае. Что мы не должны рожать и рождаться без одобрения океана. Что цель наша в созидании и в самой жизни. Но… у людей все иначе.

– Откуда ты знаешь, что там у людей?

– Я… плаваю в порт. Не бойся, я очень осторожен. Меня никто не видит. Но я могу наблюдать. Изучать. И последние недели, слушая их жизнь, мне все больше начинает казаться, что и наши устои неверны.

– В чем именно? Ты же знаешь, мир людей куда противнее, чем кажется. Там тоже нужно выживать, и даже хищнику куда опаснее.

– Да. Но их отношения кажутся куда приятнее, чем у нас.

– В каком же это месте? – удивилась Рейвен, а Чарльз пожал плечами, вот только сестра ждала подробного ответа.

– Они живут на этой земле и не вынуждены переселяться из-за страха. У них такие странные дома, но, думаю, там очень уютно. И люди… они находят себе пару не по принуждению, а по своему желанию. Ложатся вместе, чтобы быть ближе, сделать свою стаю, а не потому, что какой-то больной правитель решил, что нужно больше русалов и они должны быть рождены. Прежде… – Чарльз запнулся и прикусил щеку изнутри, не зная, как лучше продолжить. – Я видел в этом только противоестественное принуждение. А в результате всегда были больные или… пугающие результаты. Да и сама русалка была на грани смерти. Мы с трудом смогли помочь нашей общей матери.

– Я помню это, Чарльз. И знаю, как ты относишься к подобному, уж получше многих.

– Верно. Вот только… – Чарльз замялся и нахмурился, а затем обреченно вздохнул. – Люди вместе, когда хотят этого. И, я думаю, они чувствуют это, как мы можем почуять кровь в воде. Это что-то большее, чем инстинкты. Это желание иметь свою стаю и потомство… Как ты думаешь, оно может быть верным?

– Что? – удивилась девушка и даже сменила цвет на молочно-белый. – Чарльз, ты правда об этом думаешь?

– Думаю. Если бы нас не принуждали, а давали бы волю искать своего партнера, мне кажется, этот союз уже не был бы столь… запретен.

– И ты решил так, понаблюдав за людьми в порту? – уточнила Рейвен.

– Ну, да. Что-то не так? – напрягся Ксавьер и настороженно посмотрел на сестру.

– Ты так решил, услышав разговор моряков на пристани, или потому, что сам увидел какую-нибудь человеческую самку там, в доках? – Рейвен снова поменяла цвет, на этот раз на более зеленоватый оттенок, и она завиляла хвостом с куда более коротким плавником.

– Это не имеет значения. И зря я затеял этот разговор, – Чарльз фыркнул и отвернулся от сестры, но уплывать не стал. В конце концов, это был его угол.

– Да ладно, я хочу знать, если кто-то смог завладеть сердцем моего братца, – оживилась Рейвен и похлопала Чарльза по плечу.

– С чего сразу сердцем? Я просто отплываю их послушать, посмотреть на них. Это не так плохо хоть иногда увидеть жизнь в ином ключе.

– Да я же не против, – заверила его Рейвен и едва ли не замерцала от любопытства. – Я не так много помню о своей человеческой жизни, но ты-то не помнишь ее вовсе, тебе полезно подобное.

– Что полезно? Я просто подумал, что у них более удобный способ создания пар.

– То есть… ты правда думаешь, что мы настолько не подходим друг другу? – внезапно тихо спросила девушка, и Чарльз не понял перемены в ее голосе.

– Ты мне сестра. Я не испытываю к тебе влечения. Ты уже для меня семья, – Чарльз пожал плечами и тяжело вздохнул, продолжив, прежде чем его сестра успела бы развить тему, ставшую уже неприятной. – Прости. Я не очень хорошо себя чувствую, ты не могла бы меня оставить?

– Да, конечно, – Рейвен сменила цвет на бледно-серый и поцеловала брата в щеку, погладив его по плечу. – Отдыхай. И завтра, когда поплывешь к людям, не подплывай слишком близко. Это может быть опасно. Они только издали кажутся лучше, чем мы. По сути, те же существа.

***

Даже приплыв к берегу, Чарльз все еще чувствовал тяжесть на сердце, а ведь он так надеялся, что хоть тут это чувство его отпустит. И оно правда стало немного менее тяжелым, стоило Эрику оскалиться в улыбке и войти в воду. Чарльзу нравилось видеть, как намокает его одежда, как она прилипает к его телу, становится прозрачнее, очерчивает рельеф его мускул. Чарльз вовсе не понимал, зачем людям носить одежду. Да, она нужна для тепла, но на поверхности и без того пекло солнце.

– С возвращением, – Эрик прервал размышления Чарльза об одежде и бесцеремонно притянул к себе русала, сразу целуя его мягкие мокрые от соленой воды губы, одну руку запустив во влажные волосы, а второй бесстыдно оглаживая заднюю часть хвоста, где, будь у Чарльза ноги, находились бы ягодицы. Ксавьер издал тихое довольное урчание и закрыл глаза, позволяя всем своим мыслям уйти на второй план, обвил руками шею Эрика и расслабился, прикусывая и облизывая его губы.

Всего лишь день. Этот день он не будет беспокоиться о семье…

Ксавьер улыбнулся сквозь поцелуй, чувствуя, как Эрик становится все более настойчивым, а его и без того нескромные прикосновения вовсе становятся ласкающими, потому что он переместил ладонь с задней части хвоста на переднюю и начал настойчиво поглаживать Чарльза, хоть и казалось, что действует он наугад. Ксавьер довольно усмехнулся столь жаркому приветствию и откинулся на спину, утянув Эрика с собой под воду, решив немного охладить его пыл, хотя и сам успел им заразиться.

– Пфр, Чарльз! – недовольно произнес Эрик, всплывая на поверхность и отфыркиваясь от воды, пока русал неслышно смеялся под водой. Он коснулся живота Эрика и обплыл человека по кругу, не обрывая касания, чувствуя игривость и все сильнее разгорающееся возбуждение. Сейчас он понимал, как сильно ему не хватало Леншерра все это время и что лишь с ним он чувствовал, как отступают все тревоги. Именно так должно было ощущаться место, которое самим сердцем хотелось называть домом. И он хотел сполна этим насладиться.

– Чарльз? Рыбка моя, всплывай, – позвал Эрик с поверхности и попытался ухватить Чарльза под водой, но тот ловко увернулся, радостно улыбаясь, и припал губами к животу Эрика, к бледной линии волос, тянущихся от пупка вниз, к паху. Он почувствовал, как напрягся его человек. Эрик уже не касался ногами дна, завис в воде и ощущал, как по его животу скользят прохладные руки русала, а по коже – чуть шершавый язычок.

Опустив взгляд, Леншерр пораженно вздохнул, завороженный этим потрясающим зрелищем. Вода была чистой и прозрачной, и легкая рябь на поверхности почти не искажала образ Чарльза, держащего его за бедра своими цепкими руками и целующего его в самый низ живота на границе ремня штанов. Он лежал в воде, его хвост свободно вытянулся, и только в воде Эрик мог в полной мере понять, насколько Чарльз гибкий и длинный. На суше хвост казался тяжелым и неповоротливым, тут же он завораживал своей красотой, а прикосновения губ и рук Чарльза начинали сводить Леншерра с ума.

– Я тоже по тебе скучал, – негромко пробормотал Эрик. Закрывая глаза, он медленно положил руку на голову Чарльза, касаясь его волос, которые развевались в спокойной воде. Он хотел поднять Чарльза на поверхность. Прямо сейчас, вынести его на руках и донести до спальни, повалить на приготовленную кровать и навалиться сверху, изласкать все его тело, быть с ним до бессилия. – Иди ко мне… Чарльз! – Эрик дернулся в воде, но его движения были замедленны, и он не успел ничего сделать, когда русал, без особого труда справившись с его ремнем, сдернул штаны со своего человека, оставив их медленно оседать на самое дно. Поцелуи Чарльза стали медленно спускаться к уже полувставшему члену. – Стой, – скорее удивленно прошептал Эрик, чем с целью реально остановить своего русала, и сам замер, глядя на то, как под водой он ласкает его бедра и ноги, как проводит языком по косым мышцам, по выступающим бедренным косточкам, осторожно прикусывая кожу, впиваясь в нее зубами. От этого Эрик вздрогнул всем телом и опустил руку на плечо Чарльза, удерживаясь за него, как за буй, чтобы не погрузиться на дно, пока все его тело продолжало подрагивать от прикосновений русала. Он не знал, что и думать. Эти несколько дней без Чарльза казались вечностью, а сейчас… глядя на то, как Чарльз вылизывал его под водой, а на его шее спокойно, в темпе дыхания открывались жабры, пропуская воздух в легкие юноши, он был готов поклясться, что это самый причудливый и прекрасный сон из тех, что ему грезились.

Чарльз с трудом дышал ровно. Он чувствовал, как напрягается Эрик, как крепче сжимает его плечо. Как твердеет его член и меняется запах. И чем сильнее он становился, тем сильнее это дурманило Чарльза. Он мог в этом сомневаться? Он ведь правда был запутан и не знал, как на это реагировать. Но этот человек рушил все его устои. Все, что казалось правильным и неправильным, перемешалось, и, утыкаясь носом в пах своего человека, Чарльз дрожал от возбуждения и знал, что хочет этого от и до. Его сердце бешено билось в груди, а тело пылало лишь от одних поцелуев, от вкуса кожи на языке, от запаха Эрика, который окутывал его сознание. Это его место. Это его человек. Его стая. Он никогда не думал, не чувствовал… не знал, что способен испытывать что-то столь сильное. И сейчас он хотел Эрика. Уже прекрасно понимал то, о чем Леншерр говорил ему. Желание доставить удовольствие, предвкушение прикосновений, азарт и игривость, жажда близости, от которой ломило хвост и болел вставший член. Чарльз хотел ощутить на нем руки Эрика, его рот, как в прошлый раз. Снова чувствовать, как горячо и влажно Эрик обхватывает его и дразнит языком.

Но еще больше он хотел ответить ему взаимностью.

Чарльз поднял взгляд на твердо стоящий под водой член Леншерра, чувствуя, как Эрик крепче схватился за его плечо, и двинулся осторожно, вспоминая о том, как это делал сам Эрик в их прошлый раз. Он осторожно коснулся языком тяжелой упругой головки и услышал судорожный вздох своего человека. Вопросительно посмотрел на Эрика и даже через рябь воды смог встретиться с ним взглядом, отчего оба они замерли, словно громом пораженные. А затем Чарльз медленно вобрал в рот головку члена Эрика, не сводя с него взгляда, словно ожидая, что тот его остановит. Но Эрик только тихо застонал, едва не нырнув под воду, и погладил Чарльза по щеке, почти невесомо провел кончиками пальцев от края его рта и коснулся собственного члена, словно не веря своим глазам и ощущениям. Но Чарльз чувствовал, как все его тело горело от удовольствия, и сам Ксавьер не мог не разделять этих чувств. Но он не спешил себя касаться, хотя член уже выскользнул из хвоста и пульсировал от переполнявшей его крови.

На языке чувствовался солоноватый привкус, и его хотелось ощутить лучше, распробовать. И Чарльз провел языком по члену, медленно начал двигаться по нему, но лишь до середины длины, которой было более чем достаточно, чтобы заполнить его рот. Эрику хватало и этого.

В какой-то момент он даже думал, что ему хватит и одного вида того, как русал под водой обхватывает его член своим ртом. Это зрелище навеки запечатлелось в его сознании и теперь окрашивалось яркими невозможными ощущениями, от которых Эрик застонал и едва не откинулся на воду, но запрокинул голову, потому что почти начал задыхаться. Солнце грело его лицо, оставляя желтые пятна под опущенными веками, вода омывала его тело, покачивая на своих ленивых волнах, а тело горело от наслаждения, пусть даже пока от осторожных и неловких движений Чарльза, которые от этого чувствовались слаще и острее. Эрик не выдержал, потерялся в ощущениях и не заметил, как сам начал двигать бедрами, уже осознавая, что подходит к пику, и Чарльз уперся в его бедра, сдерживая движения, царапая кожу своими ногтями.