Текст книги "Лёгкое Топливо (СИ)"

Автор книги: Anita Oni

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– Апельсиновый смузи с морковью или ещё какой-то маракуйей. Пей и не повышай голос. Ведь себя естественно. И, да: эта штука безалкогольная.

Томми ничего не сказал, хотя по выражению его лица можно было понять, что он только что процитировал весь словарь обсценной лексики по алфавиту.

– Подходи, – позвал он, – ищи, что тебе нужно. И поторопись, пока твоя дамочка не закроет превью iMessage.

Алан жестом указал ему подвинуться и уставился в ноутбук. В телефоне обнаружились служебные заметки (впрочем, ничего любопытного), предварительное расписание до конца октября (скопировано для дальнейшего изучения), презентация для совещания, отчёт по поставкам, фотографии с какого-то нефтегазового форума (куча лиц, едва уместивших в кадр свои брыли), Spotify с плейлистом à la femme fatale electro, внутренний софт Terk Oil, внедряющей концепцию zero email [2], мемчики от коллег (куда же без них?), пара банковских приложений, амазон (в корзине покупок колготки) и, внезапно, Тиндер.

– А.

– Что «А»? – уточнил Томми, догадываясь, что делать этого не следовало.

– Не ожидал, – пояснил тот. – Открой-ка её профиль.

Томми открыл. С фото на них уставилась женщина в сером пиджаке поверх голубой офисной рубашки и в чёрной шляпе со страниц модного каталога. Лицо чуть тронутое сглаживающим фильтром, но в целом соответствующее действительности.

Двадцать девять лет.

Ну правильно, теперь ей будет двадцать девять ещё добрый десяток. Даже если на деле уже тридцать два, как было известно Блэку.

– Скопируй мне переписки, – потребовал он.

Владелица серого пиджака тем временем закончила ленч и поднялась из-за столика. Извлекла из сумочки телефон, по всей видимости, намеренная оплатить счёт через NFC. Сделала жест рукой по экрану, будто ассистентка фокусника, и ноутбук выдал ошибку.

– Шоу окончено, – пояснил Томми. – Если бы ты заранее говорил, что тебе нужно, а не просил явиться по первому требованию в рассадник офисного планктона, где я выделяюсь, как горчица на галстуке, не уточняя, зачем, я бы приволок игрушку посильнее. Пока радуйся, что хоть эта была в архиве.

– Пей, – сказал Алан, не слушая его.

– Что?

– Пей. – Он подвинул бокал, и у Томми возникло нехорошее предчувствие, что следующей его репликой, как в «Марсианских хрониках», станет: «Ты не хочешь пить». [3]

Ривз поднял бокал, сделал глоток.

– Зачётное пойло, – сказал он, поскольку почувствовал, что, вроде как, нужно что-то сказать. Вышло не очень.

Алан взял флешку, которую Томми ему приготовил, и, не прощаясь, покинул зал. С его уходом у Ривза как будто рухнула тяжесть с плеч, а дышать стало легче, словно он получил доступ к кислородной маске. Даже сороковая высота перестала давить на сознание.

Он далеко не сразу пришёл в себя, а когда допил свой морковный коктейль и вытер губы салфеткой, оставив на ней рыжий след, вспомнил:

– Чёрт! А как же деньги?..

Понуро сгрёб ноутбук и обнаружил под ним коричневый конверт с надписью: «Должно хватить до зимы».

Блэк тоже был по-своему щедрым.

[1]Get a life (англ.) – «заведи себе жизнь». В смысле, «займись чем-то дельным».

[2] ZeroEmail – набиравший в 2010-х годах популярность проект, направленный на сокращение (вплоть до полного отказа от) внутренних электронных писем между сотрудниками компаний в целях повышения продуктивности.

[3] В главе «Апрель 2000. Третья экспедиция» после этой фразы марсианин убивает капитана корабля Джона Блэка, до этого притворяясь его погибшим братом. – Р. Брэдбери, «Марсианские хроники».

Сцена 8. Тиндер. Последний матч, первый приговор

Понедельник, 10 октября 2016 года, 21:03

Блэк был ещё и по-своему изобретательным – особенно когда ему предоставляли широкий холст.

В случае с Поппи же канва оказалась так себе. Алан Блэк видал протоколы заседаний по делу слива солярки увлекательнее её расписания. Там главным в списке «развлечений» значился поход к косметологу в среду. Остальное же – совещания, летучки, планёрки. Кофе с каким-то жирдяем из BP. Может статься, и не жирдяем, но Алан мог ставить десять против одного, что это будет типичный нефтяник oversize.

Он здесь тоже, допустим, не ради досуга, но ритм жизни Меррис не оставлял места для случайного и вместе с тем не фриканутого знакомства. Будь Алан чуть посвободнее, он мог бы внедриться в штат Terk Oil и что-нибудь придумать на месте, но, если он правильно помнил, в сутках оставалось по-прежнему двадцать четыре часа. Которые, между прочим, через три часа истекали – а завтра его ждал ранний подъём.

Блэк плеснул виски, задымил перед включённым телевизором. Он сам толком не ведал, для чего брал диагональ размером с панорамную витрину Harrods. Статусность, желание выделиться перед гостями? Или просто показать, что может выкинуть на ветер десять тысяч фунтов – и не обеднеет?

Телевизор он не смотрел, разве что изредка включал серьёзный фильм с таблоидов, чтобы было чем блеснуть в свете. Бывало, просматривал деловые отчёты на широком экране или разносил в пух и прах презентации своих подчинённых.

Сейчас перед ним белела экселевская таблица, окрашивая гостиную в нездоровый цвет залежавшегося бри.

Блэк закрыл файл, пошарил в папке. Дальше шли скрины переписки в Тиндере. Всякие «Привет», «Как дела?», «Свободна вечером?», которые улетали в игнор. Попытки рассказать о себе, избитый юмор, цитаты из классики. Заявочки вроде «Я, как Смерть Плоского мира, говорю тебе: „ВРЕМЯ ПРИШЛО“». Этот перл, как ни странно, в игнор не попал.

Блэк прочитал всё до конца. На скорость чтения он не жаловался, а переписки малограмотной сетевой макрели, как ни крути, это не договор на двухстах страницах с приложениями. Он уложился меньше чем в десять минут, параллельно придя к выводу, что люди разучились общаться. Он бы, да на месте этих недоумков…

Стоп. А почему бы и нет? Видел бог, если Меррис не выманить обычными способами, значит, следовало сменить подход.

Тиндер, стало быть. «Докатились!» – фыркнул Блэк и скачал приложение, которое тут же потребовало номер телефона, словно расторопный портье – чаевые.

Ну, правильно. Та же бюрократия, только в цифровом коде и с возможностью гибкой игры против правил.

Пожалуйста, вот тебе левый prepaid. И никакой подписки, никаких Gold-аккаунтов; Блэк, конечно, любил эксклюзив, и деньги не являлись проблемой, но здесь вопрос принципа: не спонсировать проекты, которые заведомо считаешь лохушными.

На экране высветился перечень «добрых советов»: не выдавать себе за того, кем не являешься, и – в пику ему – не делиться личной информацией чересчур рьяно. Алан добросовестно ознакомился со списком и, поморщившись, принял правила.

Затем приложение запросило имя, пригрозив, что сменить его будет уже невозможно.

Чушь. Даже в паспорте можно изменять данные.

Thorne Heathcliff, – напечатал он в пустое белое поле. Перечитал. Мысленно обругал себя за самораскрытие: ни отец его, ни дед рядом не стояли с этой пиксельной помойкой. Но не нашёл в себе сил стереть имена.

Что там дальше? Дата рождения? Пусть будет 21 декабря, но год тот же. Пол? Мужской, разумеется. Сексуальная ориентация? Совсем уже чокнулись! Гетеро. Максимальное расстояние для поиска других профилей? Сколько? 161 километр? Вы Лондон видели вообще? Для него это ни о чём. Впрочем, периферия его не занимала, а поиск требовался весьма точечный, так что три километра.

Которые он тут же увеличил до пятнадцати, рассудив, что при первичном тестировании проложения лучше не провоцировать соседей на матчи с непредсказуемыми последствиями.

Аватар? Ну уж нет. Или да: завалялась у него в рукаве пара фото, и даже если имя вымышленное, на них он будет как есть, настоящий. Ну, почти.

Алан открыл ноутбук, заглянул в архивные папки, в которых бывал так же часто, как не слишком заботливые внуки на могиле усопшего прадеда. Через десять минут, посвящённых археологии и реставрации, загрузил искомое на телефон.

Никаких костюмов и галстуков: в этом образе его точно признают. Для аватарки он выбрал фотографию в профиль. Без лишних цветов: black and white. Только он в чёрной кожаной куртке, сигарета в руке, перед ним – ртутная Темза. Волосы треплет ветер, взгляд сосредоточен, подбородок мог бы выступать в суде отдельно от владельца и несомненно выигрывать дело за делом.

Одна досада: фотографию пришлось резать. Вид на реку непоправимо обеднел, а треугольный небоскрёб на заднем плане ополовинился и превратился в туманную косую линию справа над горизонтом.

Другими фотографиями он перегружать профиль не стал – добавил разве что силуэт на фоне яхты, арендованной как-то раз в Адриатике, и то лишь потому, что меньше двух фотографий приложение не признавало.

«Осталось лишь био, – вдохновляюще заявил интерфейс. – Да и то не обязательно, мистер».

«Не обязательно, как же», – проворчал Блэк, прекрасно осведомлённый о силе самопрезентации. Щёлкнул по экрану и застрочил указательным пальцем – не слишком быстро, но зато предельно точно…

–

🎯Твой последний матч, но первый приговор.

Если ты здесь ради искренности, лучше двигайся дальше.

Если ради игры – надеюсь, ты умеешь играть на высоких ставках.

Главный герой судебных триллеров с хорошим концом и плохим цетановым числом.

Люблю: молчание, чёрный кофе, риск и манипуляции (в терапевтических дозах). А ещё когда ты не врёшь – почти так же, как когда врёшь красиво.

Не люблю: дешёвые понты, вопросы «ты где?» в 6 утра, твоих живых бывших.

🚨Безопасные слова – переоценены. Заявляю как адвокат.

–

«Если Меррис не купится – ей же хуже», – ухмыльнулся он, не разжимая губ. Уж он-то с её аккаунтом ознакомился и кое-как выяснил её предпочтения.

Ну наконец-то, утомительный первый этап преодолён. Настало время прогуляться по профилям.

Приложение тут как тут запестрело подсказками, граничащими с детсадовскими. Пальчик влево, мистер – скатертью дорожка. Вправо – так уж и быть, сойдёт. Вверх – ну просто высший класс, моё почтение.

Если бы электронный помощник мог видеть полный ледяного высокомерия взгляд своего ученика, приложение бы сгорело от стыда на уровне серверов и плат, выпилившись с каждого мобильного устройства в мире.

Впрочем, свайпить людей, как морковь на прилавке, оказалось в некотором роде умиротворяюще. Тем паче не будучи при этом отягчённым необходимостью трудоустройства в отдел кадров, чтобы поиграть в похожую игру.

Да это же гениально, признал Блэк. И, вольготно устроившись на кожаном диване, зафиксировавшем в своей фактурной глянцевой памяти игрища куда более разнообразные и любопытные, принялся листать за профилем профиль.

«Влюбляюсь в интеллект» – влево.

«Развлеки меня!» – туда же.

«Меня трудно найти, легко потерять…» – конечно, легко. Влево!

«Адвокат в области…» – ух ты, конкуренция. Это может быть занятно. Вправо.

«Люблю путешествия» – ну так съезди налево. И котиков своих прихвати.

«CEO of your life» – это что, мужской профиль?! Вот придурок, даже пол нужный выбрать не сумел при регистрации. Хотя, чёрт его знает, может он гей. В любом случае, влево.

А вот это уже интересно. Чёрно-белое фото, выдержанная композиция. Никаких напыщенных цитат из песочницы или попыток набить себе цену. Свайпнул бы вверх, но Алан пока ещё не выжил из ума, чтобы ставить подножку собственному эго. Вправо.

Вечер пролетел незаметно. Стакан успел опустеть несколько раз, а профиль пополниться кое-какими находками. Некоторые из них даже написали сообщения. С адвокатом так вовсе завязалась словесная перепалка, уже в самом начале которой выяснилось, что девчонка бессовестно прогуливала занятия и путала даже ipso facto и ipse dixit. Устав от едких разборов деяний «по факту» и «без доказательств», приправленных щедрой порцией латыни, она обиженно обронила: «Теперь понятно, почему у тебя нет пары, зануда!» и исчезла из переписки. Насмешила.

Одна из дам оказалась эскортницей. Это его удивило: ну надо же, как ловко сработано! Ни соблазнительных форм тебе, ни кричащего внешнего вида. Всё настолько на грани и в тонком балансе, что даже его подцепило. Алан скинул ей на всякий случай приблизительные координаты одних своих знакомых, которые могли бы заинтересоваться, и продолжил листать.

Парочке написал сам, с одной договорился о встрече, но для себя решил, что не пойдёт. Уж слишком лёгкая добыча, да и он здесь не для того.

В любом случае, в интерфейсе он разобрался, и со следующего дня мог приступать к серьёзной ловле.

Сцена 9. Ветер перемен

Вторник, 11 октября 2016 года

Нет, не мог. Коварную инверсионную Мэри Поппинс унесло ветром перемен по ту сторона Ла-Манша, разгребать какую-то заварушку с поставками. В её расписание это не входило – увы, форс мажор.

Здесь даже 161 километр не сумел бы прийти на помощь. Разве что задать ложную геолокацию…

Как бы то ни было, Меррис была нужна ему в Лондоне. Он подождёт.

Сейчас и без неё дел по горло; вдобавок мальчишка-стажёр звонил, плакал. Чуть не лишился руки, засунув её в копировальный аппарат. Чёрт возьми, чему этих зумеров учат?!

***

Когда вечером Блэк вернулся к своему профилю, он обнаружил десяток суперлайков. Торжественно ухмыльнулся и приступил к изучению улова. Этих женщин ему доставляло особое удовольствие сливать – тем более, что почти ни одна не произвела на него впечатления. Не говоря уж о том, что половина явно оказалась ботами или «на заработках». Приятно, конечно, быть средоточием интереса – но куда приятнее, когда интерес достойный.

Он взглянул на последнюю кандидатку на его внимание и воздел глаза к потолку; отчего, сам не знал. Объективных причин не имелось: девушка симпатичная – не вызывающе, а как-то по-домашнему и с намёком на интеллект: шерстяной свитер кофейного колера, явно ручной вязки; ровное лицо, лишённое неуместной мимики, круглые очки, чуть припухлые губы. Взгляд в сторону, монохром с чувством собственного достоинства и без крикливых фильтров.

Нала, двадцать один год. С таким именем он ожидал бы пользовательницу откуда-нибудь из Пакистана, если не Африки, но черты лица европейские, кожа светлая. Волосы угольно-каштановые, распущенные, лежат волной; кое-где проседь остаточного мелирования.

«Ну так и быть, Нала», – усмехнулся он и сделал элегантный жест вправо, будто дирижировал мини-оркестром.

Минут через пять она прислала ему сообщение:

> Нала:

>> Северный берег в альтернативной реальности? ⛵

Если я не ошибаюсь, размытый треугольник справа на фото, на противоположной стороне реки – The Shard. А перед ним – Тауэрский мост. Единственный ракурс, при котором такое возможно, открывается с северного берега в районе St Katharine Docks, но при одном условии: на фотографии река будет слева от наблюдателя, а не справа.

Моя догадка: фото сделано в районе набережной у 28 St Katharine's Way и отзеркалено в угоду стилю. Если, конечно, ты не левша из параллельного мира.

Ещё одна любопытная деталь: перила на этой набережной высотой по пояс. Значит, либо ты лилипут (что крайне маловероятно), либо стоишь не в полный рост. А теперь расскажи мне, мистер адвокат, кто сумел поставить тебя на колени? 😉

P.S. Правый (ну, если учесть отзеркаливание, всё-таки левый) висок чуть размыт: налицо следы Фотошопа. Что за тайну ты решил скрыть под клонированным мазком? 🤔 <<

Алан блаженно закатил глаза. Ах, двадцать один год… Время, когда одиноким девушкам ещё интересно играть в интеллект и недоступность. В тридцать один им уже некогда: если партнёр нравится, сразу тащат в постель, а потом разбираются, где у кого какой Shard отзеркален. Если вообще до этого доходит.

И это, он признавал, чертовски скучно. Так что сообщение незнакомки вызвало у него интерес. Надо же, девица из Тиндера попыталась его уличить, да ещё с предоставлением фактов. И, что самое любопытное, прямо в точку.

Да, он отзеркалил фото, следуя статистике, согласно которой правый профиль создаёт у зрителя впечатление твёрдого, уверенного в себе человека, знающего, чего хочет. Такое изображение читают слева направо, как книгу, и куда охотнее выбирают. Левый профиль – удел интровертов с «богатым внутренним миром», интересным только их бабушкам по четвергам, да и то в формате: «Ты точно хорошо кушаешь? Какой-то ты бледный».

Да, это была та самая набережная на северном берегу Темзы, где справа (если смотреть с берега на реку) доки святой Екатерины, а слева – кооперативный причал для желающих поселиться на воде: хаусботы, лодки, романтика, септик и холодный душ по утрам.

Да, он слегка подретушировал висок, поскольку благородные британские полубаки толком не скрывали шрам. Не в угоду красоте или моде, а ради того, чтобы снизить риск быть опознанным. Хотя, казалось бы, внешность говорила сама за себя даже под псевдонимом Thorne Heathcliff.

А что касалось колен… Здесь она тоже угодила в яблочко. И это была, пожалуй, единственная деталь во всём сообщении, которая задела его по-настоящему.

Снимок делала Элеонора. В тот день ей хотелось поиграть в фотографа с замашками тамады, и она помыкала им день-деньской. Когда все нормальные люди чествовали промозглый ноябрь двойной порцией глинтвейна, кутаясь в плед у обогревателя или камина, эти двое гуляли по городу, пробуя разные позы – исключительно для постановки кадров, конечно же (ну, если быть совсем честными, не вполне: что поделать, надо же как-то отогреваться, а кофе уж слишком банален).

Конкретно на этой набережной она привязалась к нему пуще прежнего: уж очень хотелось ей сделать снимок, где небоскрёб окажется вровень с его головой. При этом будет виден и мост, и река, а мужское плечо загородит дистрофичный фонарь, ломающий композицию.

Страшна женщина, три дня назад распаковавшая свой первый зеркальный Nikon и дополнительный зум-объектив размером с подзорную трубу бывалого капитана.

Она сажала его на перила. Ставила рядом. Просила отступить на шаг, наступала сама вприсядку и требовала дальнейшей ретировки. Морщилась, цокала шторкой затвора. И продолжала его донимать.

– Перерыв, – объявил он и закурил. Дал и ей разок затянуться своей сигаретой. Фрэнк и Клэр Андервуд так делали в House of Cards, и он нашёл в этом жесте толику скрытого смысла и власти, таящейся в штукатурке фасада равенства.

Когда сигарета наполовину истлела, он опёрся на низкие перила. Нагнулся, уронил на них локоть и покачал головой.

– Встань на колени, – велела она.

Алан так удивился, что даже не поинтересовался, зачем. Только медленно обернулся и окинул жену таким взглядом, под которым любой, предложивший ему такое, вынужден был бы сам преклониться.

Элли рассмеялась.

– Ну встань же, Ал, не упрямься. Это ведь то что нужно для кадра! Пожалуйста…

Что ж, раз женщина умоляла.

– Всего один снимок, – отрезал он и, не теряя достоинства, опустился.

Снимок был правда один. Но какой!

Сейчас Блэк смотрел на него с усмешкой, застывшей, как жук в янтаре. Вспоминая не то, как он пошёл на поводу у супруги, а как ей потом пришлось за это расплачиваться.

Долго и жарко. И самой, в том числе, на коленях.

А теперь эта негодница возомнила, что может скрываться от него где-то там, в карибском бассейне.

Впрочем, дойдёт очередь и до неё. Сейчас надлежало ответить дерзкой девчонке.

В поисках дьявола, кроющегося, как известно, в деталях, Алан открыл её профиль.

Студентка, факультет философии. Следовало догадаться. Среди хобби значилось увлечение архитектурой и урбанистической фотографией – что объясняло дотошность и осведомлённость.

Раздел «био» оказался заполнен на совесть:

–

Учусь на философа, но умею не только спорить с Платоном.

Готова пройти добрый десяток миль ради хорошего кофе, масалы и фотогеничных заброшек.

Если хочешь обсудить Камю или просто спросить, что за лофтовый вайб у меня на фотках – пиши.

Swipe left, если полагаешь, что Кьеркегор пользовался Тиндером.

P.S: Не курю. Это апогей абсурда.

–

Алан фыркнул на последней фразе и полез смотреть фото с обещанными лофтами и заброшками: уже знакомая аватарка в свитере, винтовая лестница викторианской эпохи в стиле tilt-shift, силуэт на фоне кирпичной стены с бунтарским граффити, периферийная станция метро в дождливый день – и её перевёрнутое отражение в радужной лужице; типичный лондонский недострой, над которым костлявый подъёмный кран застыл хищной цаплей. И последнее фото – Нала в полный рост на диване, сколоченном из обитой дерматином больничной каталки, с томом Стендаля в руках (причём на французском). На ней – серое платье в обтяжку и толстые гетры гармошкой. Обстановка – типичный лофт, где девушка, очевидно, снимала комнату. На низком столике справа от неё – тарелка с аппетитным карри и стеклянное блюдо, полное личей и манго – жизнеутверждающе жёлтых, которых не найдёшь ни в одном супермаркете, только в индийских лавках и магазинах.

А у девчонки есть вкус!

Теперь он знал, что ей ответить.

> Торн:

>> Magnifique [1]. Признаться, я почти заскучал среди автопортретов в шестнадцати фильтрах на фоне чужих спорткаров и философии уровня «тело – это тюрьма». А ты, похоже, решила провести краткий семинар по урбанистической дедукции.

Ты права: фото сделано у St Katharine’s Way и отзеркалено. Я оценил, как ты вычислила ракурс, высоту перил и даже замахнулась на мою биографию. Тебе бы работать криминалистом. Или в контрразведке.

Кто поставил меня на колени? Любопытный вопрос. Альтернатива с инвалидной коляской, кстати, изящно проигнорирована тобой в пользу сценария доминирования. Что наводит на мысли: ты либо очень уверена в себе, либо не представляешь, каково это – потерять равновесие…

…не только физическое. Когда ни манго, ни кофе, ни постулаты экзистенциализма уже не спасают.

Но если и правда хочешь узнать, каково это – поставить на колени человека вроде меня, ты должна понимать: игра закончится, как только я встану.

Что до размытого виска – дефект техники. Или экрана. Или нечто, на что прольёт свет только личное расследование 😏 <<

Он отдалил экран на расстояние вытянутой руки, перечитал сообщение. Вычистил опечатки и, скопировав текст из заметок, отослал, не пряча ухмылки. Только за тем, чтобы обнаружить, что в чате установлен лимит в пятьсот знаков.

А он наговорил на тысячу с лишним.

Отправил остальное вдогонку, попутно спросив себя, когда он в последний раз составлял послания длиннее трёхсот символов. Кажется, года четыре назад, Элеоноре, когда выезжал в командировки и время от времени писал ей длинные электронные письма о том, какой на чужбине дрянной кофе, и как итальянцы умудряются впихнуть даже в санузел метр на метр биде, а кровать заправляют так, будто намерены хранить под туго затянутой под матрац простынёй трупы из морга. Как в Монтрё со времён Smoke on the Water ничто не изменилось, разве что дым над водой стал более травяным и пахучим. Как в Роттердаме… Впрочем, нет, эту историю с растаможкой контейнера и последующим присвоением содержимого он тогда утаил. А из Клуж-Напока отправил открытку и расписывал красоты реки Сомешул-Мик, не упоминая, как лично одним метким выстрелом из «Беретты» опрокинул в её воды лидера бандитской группировки.

Пока он предавался ностальгии, поступил ответ:

> Нала:

>> Сэр, я наблюдаю у вас особую фиксацию на «частных расследованиях». Вы даже гимном избрали Dire Straits – Private Investigations. И меня определили в разведку. В таких случаях принято начинать опасаться собеседника или безрассудствовать.

💀 Впрочем, страх – это форма любопытства, так что выбрать его не зазорно.

Ты говоришь: «Игра закончится, как только я встану». А если суть – не в том, кто встанет первым, а кто дольше сможет не отводить взгляд?.. <<

В сообщении наблюдалась явная недосказанность. Это просто молодёжная мода на короткие месседжи, одёрнул себя Блэк. По большому счёту, даже это послание было слишком уж длинным с точки зрения современности. А Нала умела выходить за рамки и в то же время в них вписываться.

Скажите на милость! Даже по гимну прошлась. Ведь это была чистая насмешка-напоминание самому себе, зачем он вообще загрузил приложение для лохов и инцелов. Увидел, что можно привязать Spotify, решил попробовать.

Блэк посмотрел её гимн: Nitin Sawhney – Homelands. Нет, не слышал, хотя имя показалось смутно знакомым. Погуглил: дяде уже пятьдесят с лишним, британец с приличным послужным списком, сотрудничал со многими культовыми музыкантами. Родился в семье англо-индийцев – а, ну теперь понятно, почему он не в курсе. Творчество диаспор Блэка не занимало.

Из любопытства послушал трек, но почти сразу выключил. Как он и думал, невнятные песнопения под гитару. Он для такого пока ещё слишком трезв.

Собрался с мыслями, написал:

> Торн:

>> Взгляд, говоришь?

Знаешь, что объединяет мастера переговоров, шулера и хищника в джунглях?

Все трое умеют смотреть – долго, пристально, не мигая – и не отводить глаз, даже когда перед ними не жертва, а тот, кто знает, что делает.

Это игра без слов и без гласных правил. На время, и все игроки против всех.

Выиграет в ней не тот, кто последним отведёт взгляд, а тот, кто первым поймёт, что увидел 👀

Ну а если твой оппонент не загадка, а чёрное зеркало, всё становится ещё интереснее… <<

Эта переписка занимала его всё больше. Пусть пока не дошло до латыни и современного искусства, но собеседница держала удар.

В этот раз она отреагировала довольно быстро:

> Нала:

>> «Если вглядываться в бездну, бездна начинает вглядываться в нас… Но не все догадываются, что в это время бездна ещё и заполняет анкету в Тиндере».

– Ницше. Возможно, в пятницу вечером.

Будем считать, мы с вами обменялись взглядами, мистер… Ну хорошо, Торн. Надеюсь, это твоё настоящее имя – я не против псевдонимов, но, прежде чем так величать собеседника, предпочитаю увидеть его истинное лицо.

Ах, да, где мои манеры? Благодарю, что чистосердечно подтвердил мои догадки относительно фото. Это доказывает, что ты один из немногих, кто способен признать сокрытие истины между кадров и строк. Многим не дано даже этого.

А теперь расскажешь мне о триллерах, где ты играешь главную роль? <<

Мистер Торн, разумеется, не мог пройти мимо такой подачи – с Ницше, с изящным обнажением логики, с просьбой, подозрением и благодарностью в одном флаконе. Он взглянул на часы: пол-одиннадцатого. Как бы, время закругляться: завтра утреннее заседание, а ещё нужно проверить, что наляпали стажёры в черновике бербоут-чартера лорда Хэйли.

Он заспешил; пальцы забегали по экрану со скоростью игры в пятнашки.

> Торн:

>> Признание в сокрытии истины в грамотных руках может оказаться таким же метким оружием, как и само стратегическое сокрытие.

Об этом, в том числе, мой главный судебный триллер.

Ты внимательнее, чем большинство тех, кто вообще читает био. Это приятно. И подозрительно.

Увы, придётся отложить мою историю до следующего раза. Новые серии всё ещё пишутся, но я вполне могу скинуть трейлер. Только скажи для начала, что больше тебя занимает: хороший конец или плохое цетановое число?

И я обязательно отвечу. Завтра.

Разумеется, ты не думаешь, что я скажу своё настоящее имя, когда у тебя в анкете значится Нала?

Должен признать, выбор звучный. Даже символичный.

Но разве тебе это имя дали при рождении?

До скорого, детектив 🕵️

Если, конечно, ты не решишь, что проще оставить этот случай нераскрытым. <<

И уже когда он вернулся из ванной, готовый отойти ко сну, и бросил последний взгляд на экран, подоспело финальное сообщение:

> Нала:

>> Ты обещаешь трейлер так, что я предвосхищаю мистическую музыку, закадровый голос и предупреждение о возрастных ограничениях.

Интересно, если это твоя история, кто же тогда режиссёр?

Что до моих предпочтений… я за то, чтобы плохое цетановое число ускользало от контроля, а хороший конец – от предсказуемости.

Ты можешь не поверить, но меня действительно зовут Нала. Что поделать: моя мама очень любит мультфильм «Король лев» 🦁

По крайней мере она не назвала братишку Симбой: папа считает это победой.

Вот такая у меня для тебя история: не триллер, конечно, но тоже с хорошим концом.

До завтра, Торн.

Я – не из тех, кто оставляет дела нераскрытыми.

Особенно такие. <<

[1] Magnifique – великолепно (фр.)

Сцена 10. Баллада о плохом цетановом числе

Среда, 12 октября 2016 года

Хм, ну надо же: её действительно зовут Нала.

Это стало одной из самых первых мыслей при пробуждении, и её нетипичность, проявившаяся среди размышлений о поправках в сегодняшнюю судебную речь, набросках чернового плана дня и удостоверений, всё ли у него под контролем, насторожила Блэка. Она была подобна подснежнику, проросшему из асфальтовой трещины на главной улице города – в тёмной комнате, где ретро-фанатик проявил фотоплёнку под лучами кровавого света.

Нала. Из мультфильма. Смешно!

На кухне его уже ждал свежий кофе и слегка подмоченные газеты: на улице по-прежнему моросило. На страницах – продолжение истерики по выходу из ЕС и отставке Дианы Джеймс после восемнадцати дней на посту лидера Партии Независимости Соединённого Королевства. В заграничных новостях – прошедшие в воскресенье вторые дебаты Дональда Трампа и Хиллари Клинтон, ставшие легендарными.

Алан прочитал всю полосу с чувством собственного превосходства и не без улыбки.

На второй странице мелькнула апелляция какого-то футболиста, обвиняемого в изнасиловании. Это Блэк даже просматривать не стал: наверняка какая-нибудь дура напилась до бесчувствия и возомнила, что охламон на стероидах, который годами отбивал мяч башкой, сообразит, что с женщиной в таком состоянии лучше вовсе не иметь дела.

Алана злила не сама ситуация: мало ли в мире дебилов! – а то, что этот мусор стабильно угождает в прессу. И завтра ещё угодит – на полосу, где могло бы быть что-то путное.

Фройляйн Шпигель возвратилась с верхних этажей, толкая перед собой тележку для клининга, нашпигованную средствами, которые в менее умелых руках могли бы прожечь в особняке дыру до центра Земли или хотя бы оставить на его месте воронку.

– Guten Morgen, Herr Black [1]. С вашего позволения я закончу пораньше. Ужинать изволите в клубе?

– Так точно, фройляйн. И обедать завтра, по всей видимости, тоже.

Блэк вздохнул: завтра, в четверг, ему предстояло отметиться в полиции, будь оно неладно. В понедельник он уже там побывал, до встречи с Томми, и железным усилием воли держал себя в руках, чтобы чересчур не язвить.

Впрочем, человек ко всему привыкает. В третий раз, он был уверен, он уже наловчится заходить в участок так, будто это лондонская полиция обязана у него отмечаться.

– Можете идти, фройляйн Шпигель, – позволил он, стараясь не слишком излучать благодушие. – В один из этих дней, будьте добры, освободите три-пять минут для разговора.

– Если это по поводу пятницы, Herr Black, я сделаю всё в моих силах, чтобы такое больше не повторилось.

Алан кивнул.

– Очень хорошо. Если есть что-нибудь, что я могу сделать во избежание подобного, обращайтесь.