Текст книги "Городовой (СИ)"

Автор книги: Andreas Eisemann

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

– Но какое отношение это имеет к Витте?

– Мы подходим к этому. Единственным министром, сохранившим свой пост после воцарения в 1881 году Александра III, стал Министр путей сообщения, потомок французского рода на русской службе, вице-адмирал Константин Николаевич Посьет. Кругосветный мореплаватель активно занимался строительством железных дорог, судоходных каналов и морских портов. Посьет основал «Общество спасания на водах» ОСВОД, чей расцвет пришёлся уже на времена СССР.

– Что такое СССР?

– Хороший вопрос, Виктор Вильгельмович. Это государственное образование, которое будет после Российской Империи.

– Что?! – в один голос выкрикнули оба чиновника.

Я ведь им ещё не рассказывал, что будет дальше, только краем про японскую войну рассказал.

– Да, я понимаю. Но давайте двигаться по порядку, иначе мы будем перепрыгивать с одного на другое, давайте закончим про железнодорожников, так вот:

Другим государственным деятелем, обязанным многим в своей карьере колее, был двоюродный брат теософки Елены Блаватской, Министр путей сообщения и Министр финансов Сергей Юльевич Витте.

При его протеже на посту Министра путей сообщения князе Михаиле Ивановиче Хилкове и в отсутствие профсоюзов как класса в 1905 году началась всероссийская забастовка на железной дороге и телеграфе, парализующее действие которой предопределило форсированный переход Российской Империи к конституционно-монархической форме правления.

В 1860-х Хилков работал в США в англо-американской компании по сооружению Трансатлантической железной дороги, а затем стажировался в Ливерпуле. В октябре 1905-го Сергей Юльевич занял пост председателя обновлённого Совета министров.

Штиглиц, Посьет и Витте были членами тайной масонской организации цесаревича и будущего императора, известной в историографии под названием Священная Дружина. Акции железнодорожных компаний составляли значительную часть в личном капитале Александра III.

Я прикрыл папку и снова посмотрел на полицейских.

– Вы понимаете, куда я клоню?

Оба чиновника были бледны. Складывалось ощущение, что они оба похудели на несколько килограммов во время нашего разговора. Они уже давно скинули верхнюю одежду, сидели и промокали лоб платками. Заметил, что руки у них мелко потряхивало.

– Выпейте коньяка.

– Нормально, я сейчас приду в себя.

– Я говорю, выпейте коньяка, оба.

Я только услышал стук зубов о бокалы. Через пару минут им стало полегче.

– Я вот что хочу сказать, надо, чтобы вы меня услышали, вот эта ложа железнодорожников во главе с Витте во время первой русской революции, о которой я вам уже немного говорил.

– 1905 год? – уточнил фон Валь.

– Да, но начнётся раньше. Вообще это перманентный процесс, который начнётся лет через шесть и уже не остановится. Будут небольшие перерывы, но, я о другом. В общем, железнодорожники окажут огромное содействие в гибели нашей страны. В 1905 они возглавят процесс, парализуют всё сообщение, и позже… в 1917, они сделают то же самое, перейдут на сторону врага и добьют Империю. Больше них для краха сделают, наверное, только моряки, если не говорить про генералов, те отличились особо.

Фон Валь покачал головой, как бы стряхивая морок.

– 1917?

– Да, это последний год России.

– А после?

– Национальная катастрофа, распад Империи и гражданская война.

Фон Плеве закрыл лицо руками.

– Давайте не будем забегать так далеко, мы к этому вернёмся ещё неоднократно. Предлагаю следовать поэтапно. Я затронул тему Священной дружины не просто так. Это надо для того, чтобы вы знали, с кем имеете дело и кто стоит за Витте. Давайте немного поговорим про наших революционеров. А к Священной дружине мы ещё обязательно вернёмся, тема важнейшая, только боюсь, тут много закрытой информации, сами понимаете.

– Вы помните, как выглядит эмблема Земли и воли?

– Да, вроде рукопожатие у них и…

– Совершенно верно, вот посмотрите:

Крепкое масонское рукопожатие и рыцарский крест Иоанновского синего масонства изображены на эмблеме тайного революционного общества «Земля и Воля». Иоанновское масонство, то есть первые три градуса, со временем ставшие предбанником для рядовых прихожан масонской церкви, которым скармливается намеренно искажённая информация с более высоких степеней.

В 1882 году в Женеве выходит анархо-революционная газета «Правда», чья четвёртая итерация 1912 года станет главным печатным органом ВКП(б) – КПСС на следующие 80 лет.

Видя взлетевшие от непонимания брови чиновников, только отмахнулся, мол, потом расскажу.

– А пока, в XIX веке женевское издание курирует заведующий заграничной агентурой и член ЦК Священной Дружины граф Павел Петрович «Бобби» Шувалов, дорогой «брат» под № 11 и адъютант великого князя Владимира Александровича. «Правда» безостановочно генерировала мемы и шутки про царя-тряпку, стреляющего по воронам, играющего на тромбоне, и призывала к террору не только в России, но и во всём мире. Теория перманентной революции-с.

– Понимаете? Все шло с самого верха.

Несмотря на то, что за год существования газеты вышло всего 20 номеров, каждый тиражом 600 экземпляров, её охват был по-настоящему бомбическим: Женева, Париж, Ницца, Берлин, Брюссель, Константинополь, Дрезден, Франкфурт-на-Майне, Лондон, Прага, Вена, Цюрих, Лозанна, Карлсбад, Рим, Бухарест, Белград, Краков, Люцерн, Берн, Нью-Йорк. Откуда у русских такая разветвлённая агентура, и у русских ли?

Для зарубежной прессы Священной Дружины писали статьи за большие гонорары теоретики марксизма Мартов, Плеханов и Аксельрод. С 1904 по 1906 год «Правда» возрождается в качестве московского марксистского литературного журнала и пользуется большим спросом во время событий 1905-го. Современники из «Весов» считали, что «Правда» пытается оживить мертвеца – русский марксизм (уже тогда протух), и что журнал «щеголяет разными внешними странностями – форматом, шрифтом, обложкой».

Кстати, о странностях.

Хэдлайнерами журнала были писатель Иван Бунин, зять Карла Маркса и масон-филадельф Поль Лафарг, предтеча методологов, марксист-ницшеанец, последователь Штейнера, в прямом смысле кровосос «Богданов» Малиновский и будущий нарком эзотерики просвещения, искусствовед-хиромант Луначарский.

Журнал издавался на средства, «доставшиеся в наследство», и по инициативе инженера-железнодорожника Валентина Алексеевича Кожевникова.

– Таак, – произнёс фон Валь, – Мартов! Мы его знаем, именно он среди прочих был убит на квартире Ульянова.

При этих словах он посмотрел на меня.

– Совершенно верно. Мы к этому подходим. В 1892 году Витте готовился подать в отставку и на одном из столичных салонов заявил, что получил приглашение занять должность с огромным по тем временам окладом в 200 тысяч рублей от председателя правления Петербургского Учётно-ссудного банка Якова Исааковича Утина – тайного советника и финансиста, происходившего из крещёных евреев. В 1906 году в Париже Утин участвовал в переговорах с французами о предоставлении России крупного международного займа.

У Якова был брат Николай Утин – руководитель студенческих волнений 1861 года, член ЦК «Земли и Воли» и «правая рука» Чернышевского. В эмиграции Николай Исаакович сблизился с Герценом и занимался доставкой запрещённой литературы в Россию.

В Женеве Утин обвенчался с Натальей Корсини – дочерью итальянского архитектора на русской службе, первой женщиной, ставшей вольной слушательницей Петербургского университета и ещё одним участником студенческих выступлений. Через 20 лет Корсини под псевдонимом Н. А. Таль издаст скандальную повесть «Жизнь за жизнь», основанную на личной драме Герцена, – его жена крутила интрижку с немецким поэтом, а дочь покончила жизнь самоубийством. Утины через Огарёва обещали Герцену, что никогда не заикнутся о трагедии «содома» (так в узком кругу прозвали дом Герцена в Ницце), но обещание не сдержали.

В 1867 году в Швейцарии Утин вступил в Первый интернационал, основал и возглавил его Русскую секцию, поддерживал тесные связи с Карлом Марксом. Но новый градус не спас Николая Исааковича от 32-градусного Бакунина – в рамках борьбы английской и французской агентуры анархисты учинили над ним кулачную расправу. Утин решил, что с него хватит, и подал Александру II прошение о помиловании. В 1878 году вернулся в Россию и сходу занял пост управляющего горными заводами барона Гинцбурга.

Евреи Гинцбурги – богатейшие люди Российской Империи, владельцы одноимённого банкирского дома. Субсидировали строительство железных дорог и добычу золота, для чего учредили Сибирский торговый банк вместе с другими золотопромышленниками, полковником Вениамином Ивановичем Асташевым и начальником штаба войск Гвардии, графом Павлом Андреевичем Шуваловым.

Все трое входили в Священную Дружину.

Шувалов – член ЦК, брат под № 8. Его родной брат Пётр Андреевич Шувалов возглавлял Третье отделение и был послом в Великобритании, а внучка вышла замуж за Юнио Боргезе.

Происхождение отца Асташева неизвестно, однако человечек, после предупреждения от Николая I о нежелательности занятий золотыми промыслами людей, близких ко двору, скупил все их паи, сделавшись номиналом императора единоличным хозяином крупного золотодобывающего предприятия. В Томске входил в масонскую ложу «Восточного светила» и по-братски оказывал содействие сосланному в город Бакунину.

Сестра Утиных Софья была замужем за Александром Феликсовичем Кларком – британским подданным, племянником Мэтью Кларка, бельгийским консулом в Архангельске и совладельцем компании по экспорту русского леса и хлеба. Гинцбург, Яков Утин и Кларк – учредители крупнейшего в стране страхового общества «Россия».

Николай Исаакович Утин – вероятный биологический отец луфтонки и, выходит, что еврейки с дядей-англичанином Надежды Константиновны Крупской.

– Приплыли, – выдохнул фон Валь и продолжил, – Крупская, Мартов, Ульянов. Всех троих, как я понимаю, нет в живых, включая Ульянова. Кстати, где он?

– Да, вы правы. К Ульянову мы вернёмся позже, давайте продолжим про Крупскую и вот эту всю компанию, как вы видите, всё теснейшим образом переплетено, получается некий клубок, лучше сказать – кубло, масонская кубышка, где все породнены либо через масонство, либо через родственные связи, а чаще и то, и другое.

Вам наверняка знакомы Лесопильные заводы Онежского Лесного Торга – родина экспортного леса в России. Их основатель и первый владелец – глава русского правительства на исходе царствования Елизаветы Петровны, граф Пётр Иванович Шувалов. В 1756 году предприятие было продано англичанину Джингли Гому. Через 30 лет лесозаводы перешли в ведение государственной казны под управление шведского купца Нимана. С 1833 года вновь в иностранном владении – на этот раз выходца из Гамбурга, архангельского магната Вильгельма Брандта и его сыновей. Брандты имели собственный огромный торговый флот, монополизировавший перевозки из Южной Америки в Архангельск, и одно время контролировали почти 100 % импорта сахарного тростника.

В 1855 году директором предприятия стал дядя Крупской, англичанин Александр Кларк.

Для полноты оперируемого британцами инструментария диверсионно-подрывной работы на территории Российской Империи не хватает только колоритного семита или армянского метиса типа Керенского. Кстати, дед Крупской Исаак Иосифович Утевский, разбогатевший за счёт винных откупов уроженец Гомеля, стал купцом I гильдии во Фридрихсгаме. То есть по документам проходил как финский еврей.

Десант из Шотландии в составе четырёх братьев Кларк поступил на русскую службу в горный департамент в конце XVIII века, где британцы и их сыновья занимали должности на заводах Петрозаводска, Петербурга, Урала и Сибири.

Так, Дмитрий Васильевич Кларк – большой любитель клетчатого пола и знаменитый на то время составитель шахматных задач, выпускник самого «шахматного» Горного института, – сменил на посту управляющего Барнаульского сереброплавильного завода и Змеиногорского золотого рудника Василия Ивановича Тистрова – деда Надежды Крупской по линии матери.

В Барнауле, кстати, установлен обелиск к 100-летию горного дела на Алтае по инициативе томского губернатора Петра Козьмича Фролова – брата прадеда Крупской. Место, что называется, намоленное.

Предки Тистровых приехали в Россию, по одной версии, из Северной Германии, по другой – из Скандинавии. То есть, выводя за скобки юго-восточноазиатскую примесь Ленина, Владимир Ильич и Надежда «Константиновна» имели идентичное шведско-еврейское происхождение и были созданы друг для друга фирмой по трафарету.

В третьем поколении русских Кларков был свой товарищ «Артём» – племянник шахматиста Павел Иванович Кларк. Народоволец, член РСДРП, Павел Иванович начинал как пламенный борец с коррупцией на посту секретаря городской думы Иркутска, но в 1905 году окончательно расчехлился и в Чите возглавил боевую дружину железнодорожников. Осуждён на пожизненное, бежал с каторги в Австралию, где стал одним из основателей и руководителей местной Коммунистической партии.

Вернулся в Россию на должность Министра путей сообщения Дальневосточной республики и, внезапно, директора Эрмитажа.

– Это, как я понимаю, вы уже рассказываете про последующие события, после 1917 года? И что такое Эрмитаж?

– Совершенно верно. Эрмитаж – это Зимний дворец. Там сделают картинную галерею. И нет, не задавайте мне пока этот вопрос, я знаю, как вас это волнует, но действительно вернёмся к этому позже. Давайте закончим с этим.

В новом амплуа английский железнодорожник Кларк курировал разграбление коллекции музея. За неполный год, с декабря 1928-го по август 1929-го, на Запад за бесценок было вывезено 6742 экспоната, навсегда утрачены картины Ван Эйка, Боттичелли, Рембрандта, Рафаэля и Тициана.

Основным выгодоприобретателем, по договорённости с Пятаковым, заместителем настоящего товарища «Артёма», стал британский подданный армянского происхождения «Иосиф» «Джугашвили» Галуст Гюльбенкян, основатель Iraq Petroleum Company и акционер Shell. Большинство работ сегодня хранится в музее имени Гюльбенкяна в Лиссабоне.

Примечательно, что тут ещё не упомянуты ни австралиец Кларк, имевший британский паспорт на имя «Пола» «Грея», ни сменивший его на посту директора грабежа Эрмитажа «француз», чекист и масон Великого востока Франции Владимир Забрежнев, а за всех отдувается еврей зиц-председатель Лазарис.

– Это всё одновременно и страшно, и поразительно. Вы упомянули некую фирму, говоря о том, что Крупскую для Ульянова-Ленина подготовили по трафарету.

– Не только Крупскую, – попытался уйти я от ответа. – Там почти все это «изделия». Людей находят, готовят их, зачастую с самого детства, как, например, Ленина.

– И всё-таки.

– Шульгин сказал: «Ленин – это не человек. Ленин – это фирма». Вообще, под фирмой имеется в виду такое образование, как Ост-Индская компания. То есть это некая структура, которая стоит на самом верху. Это надгосударственная структура. Она может называться по-разному, за века она будет менять названия, но суть остаётся прежней.

– Но ведь эта компания принадлежала Великобритании, или можно вспомнить Британскую Индию…

– До 1858 года никакой «британской Индии» не было. Индия была частным владением частной компании. Территория-то «частных владений» побольше всей Британии с Шотландией, Ирландией и Уэльсом впридачу. Сильно побольше. И по населению – сильно. Денежная система? Так право на чеканку монеты у ОИК было. Армия? Своя, частная. Управленческий аппарат? Побольше государственного. Финансы? Давали денежку Англии на убожество. Христа ради. Хороший пример – ссылка Наполеона на остров Святой Елены. Считается, что упрятал Коварный Альбион корсиканское чудовище в свою дальнюю колонию. Ан нет. Островок-то был частным владением. Предоставили его в 1815–1821 году Англии на время, чтоб было где изверга рода человеческого содержать. Изверг умер – забрали обратно в частную собственность. Конечно, с начала 19 века между ОИК и УК началось симбиотическое сращивание, кто ж спорит. Но, во-первых, ОИК-то существовала с 1600 года и к концу 17 века вошла в полную силу. А во-вторых, это ещё вопрос, кто с кем скрещивался. Существует мнение, что Англия – это придаток ОИК.

– Мы снова с вами уходим далеко от темы. Но это важная остановка, и мы к этому не раз ещё вернёмся.

– То есть вы хотите сказать, что эта Фирма, как вы её называете, всем руководит?

– Исходя из совокупности данных, они во главе очень многих крупных надгосударственных процессов.

– У нас столько вопросов, что не передать, – поднялся из кресла фон Плеве и снова начал расхаживать по комнате. В этот раз компанию ему составил фон Валь.

– Давайте сделаем небольшую паузу и перекусим.

Я вышел из своего убежища, попросил, чтобы нам доставили обед на трёх персон из нашего ресторана.

– Господа, давайте перекусим и отдохнём немного. Я чувствую, перегрузил вас информацией.

– Это точно, голова идёт кругом.

– Мы начали с вашего убийства, вы уж извините, я буду говорить прямым текстом.

– Пустое, – махнул рукой Плеве, – я всё понимаю, не стесняйтесь в выражениях, Андрей Алексеевич. Но вы перескочили с темы семьи на Витте, будь он проклят.

– Да, действительно. Давайте вернёмся к этой теме. У вас, Вячеслав Константинович, двое детей. Елизавета и Николай. У Елизаветы будет четверо детей. Не о всех из них есть данные, к сожалению. Ольга, которая родилась в этом году, по ней никаких сведений у меня нет, Вячеслав родится в новом 1896 году, будет армейским капитаном, участником первой мировой войны.

– Первой мировой?! – снова в один голос произнесли мои коллеги.

– Да, я вам ещё не рассказывал, после русско-японской начнётся новая война, которая будет известна как первая мировая. В вашем времени просто как Великая война.

– А будет ещё и вторая?

– Будет и вторая, в моём времени к третьей подбираются. Но давайте пока оставим эту тему, потому что первая мировая – это гигантский пласт информации, в котором мы сейчас просто зароемся.

– Да, я согласен, но вы такие вещи рассказываете, просто хоть стой, хоть падай.

– Падать нам пока рановато, ещё поборемся. Так вот, внук ваш будет участником той войны.

– Скажите хотя бы, в каком году начнётся и закончится?

– Начнётся в 14-м, а закончится в 18-м. Он будет офицером лейб-гвардии Преображенского полка. В 17-м году будет революция, и за ней сразу начнётся гражданская война, там ваш внук и погибнет.

– Подождите, гражданская война кого с кем?

Я вздохнул.

– Вячеслав Константинович, это ещё одна большая тема, давайте пока отложим её.

Дальше ваш внук Юрий родится в 1902, его убьёт революционная толпа в 17-м. Ещё будет Сергей, родится в 1904, но по нему тоже никаких сведений нет.

Оба чиновника сидели как мешком ударенные. А я продолжал.

– По вашему сыну, Вячеслав Константинович, больше информации. Он будет чиновником, как и вы, дослужится до действительного статского советника в должности гофмейстера. Был членом Государственного совета. Во время Февральской революции входил в правую группу, был арестован, после освобождён. Допрашивался Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства. 1 мая 1917 года был оставлен за штатом, а 25 октября 1917 года уволен в отставку. До мая 1919 года жил в Петрограде вместе с тяжело больной матерью. В мае – июне 1919 года, опасаясь возможного ареста, скрывался у знакомых. Позднее в том же году купил поддельный паспорт на имя Николая Павловича Попова и устроился делопроизводителем на Елагинскую экскурсионную станцию. Забота о матери, жившей после революции по поддельным документам и умершей в 1921 году, не позволила ему в 1918 году эмигрировать в США, куда уехала его сестра Елизавета Вячеславовна Вуич.

– Он затем жил на станции Сиверской, был делопроизводителем местной школы-колонии. В ночь на 14 мая 1929 года он был обыскан и арестован нарядом ОГПУ. Во время допроса признал своё настоящее имя. Обвинялся по статье 58–13 УК РСФСР – «активная борьба против рабочего класса и революционного движения, проявленная на ответственной должности при царском строе». 4 ноября 1929 года коллегией ОГПУ был признан виновным и приговорён к 5 годам концлагерей с заменой на высылку в Северный край на тот же срок.

– Так… Снова поднялся Плеве. У меня несколько вопросов: почему моя жена жила по подложным документам? Ведь она просто жена, никаким боком к моим делам.

– Это не важно, она – член семьи. Её опознали бы, схватили бы большевики и расстреляли.

– Да кто такие эти чёртовы большевики! – воскликнул Фон Валь.

– Ленина, помните. эээ Ульянова? Вот это – его люди. Он создаст это движение, политическую партию. Это и есть большевики. Будут ещё и меньшевики; они разделятся, ими будет управлять Мартов. Когда Ленин придёт к власти, он перебьёт и всех меньшевиков. Но вы не беспокойтесь: больше они уже ничего не создадут.

– А что за концлагеря?

– Концентрационные лагеря. Большевики подсмотрят идею у англичан; вернее, сами англичане их и организуют, с помощью евреев, латышей и прочей подрейтузной формы жизни. Эти концентрационные лагеря смерти будут по всей территории России – в основном на севере и на юге. Там погибнет множество людей. Другим миллионам просто сломают жизни, родственникам тех, кто там будет сидеть. По моим данным, там уничтожат один миллион шестьсот тысяч человек за всё время.

– Вы такие ужасы рассказываете, что и не передать. У меня просто слов нет, – в каком-то отчаянии произнёс Плеве.

– В общем, вашего сына отправят туда; там он и погибнет.

Фон Плеве сидел, тяжело дыша, смотря в одну точку. Как бы сердце у мужика выдержало – это ведь сильнейший удар: знать, что все твои близкие погибнут.

– А Елизавета?

– Она доживёт до 1940 года в Америке.

– Андрей Алексеевич, а о моей семье что известно? – не выдержал Фон Валь.

– Я порылся в папке, нашёл сведения по нему. Я специально готовился к разговору и выписал всё, касающееся этих двух чиновников.

Вильгельм Викторович Валь окончил Пажеский корпус. 9 августа 1900 г. выпущен корнетом в лейб-гвардии Конный полк. В составе 2-го Читинского полка Забайкальского казачьего войска принял участие в русско-японской войне 1904–1905 гг. 20 апреля 1904 г. во время разведки дороги от Ляояна к Фунхуанчену был ранен и взят в плен японцами; осенью 1905 г. освобождён. Был награждён орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом (1907).

В 1909 г. окончил Николаевскую академию Генерального штаба по 1-му разряду. Хотя 11 мая 1909 г. он был причислен к Генштабу, тем не менее 4 ноября того же года по прошению откомандирован обратно в лейб-гвардии Конный полк: был командиром эскадрона, помощником командира полка по хозяйственной и по строевой части.

Участник Первой мировой войны. За проявленные в боях отличия награждён орденами Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом (1914), Св. Анны 2-й степени с мечами (1914), Св. Станислава 2-й степени с мечами (1914), Св. Владимира 3-й степени с мечами (1915).

17 декабря 1917 г. уволен от службы с мундиром.

В 1918 г. уехал в Ревель, примкнул к Белому движению, принимал участие в формировании Отдельного Псковского добровольческого корпуса и 10 декабря был назначен его начальником штаба. Вскоре возглавил Западный отряд, а в 1919 г. возглавлял штаб Северного корпуса.

После поражения белых армий эмигрировал в Германию, откуда переехал в Бельгию, а затем во Францию. Погиб во время высадки англо-американских войск в Тулоне, на юге Франции.

– Так, подождите, – затряс головой Фон Валь. – Давайте по порядку: белые армии – это участники Гражданской войны?

– Всё верно. После 1918 года общество разделится на три части: на красных, кто поддержит большевиков; на белых, кто будет воевать против красных, – но по сути это тоже революционеры, так как большинство из них участвовали в революции 1905 года. К тому же они будут воевать не за Императора, а, бог знает, за что. Никто из них не попытался восстановить армию. Ну и, естественно, все главы Белого движения работали на различные иностранные разведки. Но в любом случае, если сравнивать их с красными, это нормальные люди, особенно простые кадеты и просто неравнодушные люди, кто к ним примкнул. Ну и третья часть – это обычные люди, кто зарыл голову в песок, предпочитая отсидеться. В данном случае это была проигрышная позиция: в большинстве эти люди погибли, но чуть позже, когда красные пришли к власти.

– А почему эти белые не воссоздали русскую армию? – спросил Фон Валь.

– Я пожал плечами. – Гражданская война – это распад. «Хороших» там не было. Были бы хорошие – Россия бы сохранилась. А не разрешили белые русскую армию – вот почему. Армия – это, кроме полков, ещё военно-административная система, и у этой системы есть трибунал. Всю белую верхушку русский военный суд спилил бы начисто. «Господа офицеры» революции не делали. Революцию делали «господа генералы». И этих генералов (разумеется, составлявших лишь несколько процентов от всего генералитета) офицеры бы с огромным удовольствием перестреляли. Именно «по закону», когда «ничего личного». Вот все Деникины, Юденичи, Врангели и другие дрожали. Знала кошка, чьё мясо съела.

– А как же армия? И где был Император, как всё это допустили?

– Императора уже к тому времени не было в живых, а армия частично предала, расколовшись; тех, кто был за императора, очень быстро убили, и они не смогли оказать должного сопротивления.

– Это что-то немыслимое! – не верил моим словам фон Плеве. – Кто мог поднять руку на Императора!?

– Это пока закрытая информация. Но уверен, чуть позже мы обсудим с вами и эту тему.

– Хорошо, но это просто невероятно, то что вы говорите.

– Согласен. Сейчас у вас, пожалуй, самые тихие и мирные годы, но тучи уже сгущаются. Многие это чувствуют.

– Вы упомянули, что Вильгельм погиб во Франции во время высадки англо-американских войск, – что это такое?

– А это уже Вторая мировая война. По сути – продолжение Первой.

– Расскажите подробней. Это чрезвычайно любопытно.

– Обязательно, но чуть позже.

– А что же дочь, Надежда?

– О ней у меня нет сведений; знаю только, что доживёт до 1964 года.

– Я их всех перевешаю, – проскрипел зубами Фон Валь.

– Дело благое. О, а вот и обед принесли; давайте, господа, перекусим – мозгам нужно питание. Заодно отвлечёмся от дум горестных.