Текст книги "Городовой (СИ)"

Автор книги: Andreas Eisemann

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)

Глава 15

Тем временем я успел переодеться и спуститься вниз. Там было прямо собрание ставки генерального штаба. В центре сидел Фома, обложившись бумагами, вокруг суетились старшие, кто уже прибыл в Лавру. Все ждали известий от Прокопа, но пока была тишина. Недавно приехал Панкрат – именно его люди ликвидировали всю ленинскую ячейку у него на квартире.

– Рассказывай.

– А меня там не было, я руководил уничтожением посёлка. Квартиру брали Малыш и Боцман, от меня были Витя Сом – ты его знаешь – и его люди на прикрытии.

– Он тут? Зови его сюда.

– Сом! – Панкрат махнул могучей ладонью.

Здоровый он всё-таки мужик – если раз на раз, то я против него не вытяну. Заломает. На дистанции ещё как-то можно подёргаться, но если схватит – то всё, конец. К нам подошёл достаточно молодой, невысокого роста парень с немигающим взглядом. Панкрат готовит себе хорошую смену.

– Давай подробно, как дело было.

– Квартиру вели эту долго, малые постоянно за ними следили, люди приходили-уходили…

– Опознать удалось кого-нибудь?

– Вообще или сегодня?

– Сегодня. Ладно, продолжай с самого начала.

– Так вот, их всех ликвидировали в начале ночи. Мы постоянно сверялись с другой командой наблюдателей и наших связных среди их боевиков, ну тех, которые приплыли на барже. С вечера им всем отдан был приказ одним мужиком из этой квартиры. Он, кстати, больше не появлялся. Когда мы получили подтверждение, что приказ отдан и те ещё с ночи начали подготовку к нападению, мы ещё подождали пару часов и атаковали. Потому что боялись, что они разбегутся все.

И тут такое дело… в общем, за этой хатой наблюдали не мы одни – ещё малые срисовали несколько шпиков, одетых под дворников и рабочих. Они постоянно торчали там.

– И что с ними? – Я немного напрягся.

– Да ничего, перед налётом мы их вырубили и оставили там отдыхать.

– Как вырубили? Надеюсь, не поубивали?

– Не, одному, правда, в бороду хорошо прилетело, не очень чисто сработали, а двух других специальными сапами, которые ты сделал тогда. Отличная вещь, кстати.

– А, ну нормально. А то за полицейских с нас потом спросят.

– Живые они все. Так вот, значит, Малыш и Боцман спрятались, потому что их вечером если увидишь, то двери точно не откроешь. Наши-то видом попроще, вот мы под видом связного и постучались к ним на огонёк. На хате было восемь человек. Я лично по твоим, как ты говоришь, ориентировкам, то есть фотокарточкам, опознал троих – это Ульянов, Мартов и Крупская. Были ещё две бабы, но я их не знаю. В общем, Ульянова схватили и сразу увезли, я не знаю куда, а с этими революционерами мы закончили быстро. Они и не пытались сопротивляться, так – интеллигентики вонючие, только и могут языком шлёпать. Перестреляли их как в тире, ну и после несколько динамитных шашек закинули, рвануло там нормально, вроде даже вторая квартира сложилась, перекрытия поганые там. Отошли потом нормально, слежки не обнаружили, проверялись постоянно. На всю операцию ушло несколько минут.

– Молодец, Сом, растёшь. И людям своим мою благодарность передай. Чуть позже по финансам решим. Пока отдыхайте.

– Да, и главный вопрос – кассу-то взяли и документы?

– Обижаешь, граф, конечно. Фоме передали.

– Много там?

– Я бы не сказал, что прямо сильно много, но на премии хватит.

– Ладно, разберёмся.

Как потом выяснилось, на той квартире находились, из тех, кого смогли опознать: Ванеев – студент Петербургского технологического института, занимался технической подготовкой издания «Рабочего дела» и копированием листовок; Крижановский – ответственен за печать и распространение листовок, член центральной рабочей группы; Запорожец, Мартов, Крупская, Бабушкин, Спартаков. Если не брать троих тяжеловесов – это Ленин, Крупская и Мартов, – то всякая мелочь, просто заморочённые дураки, которых использовали втёмную.

А я про себя вздохнул: ну вот и всё. Не будет больше большевиков-ленинцев и меньшевиков-мартовцев. До революции русская социал-демократия представляла собой первобытный бульон, поэтому решать вопрос лучше было тогда, пока не развелись институты этой системы, что я, собственно, и решил. Хотя Ленин пока жив, и нужно решать этот вопрос как можно быстрее.

– Теперь ты, Панкрат, рассказывай.

– Было сложновато, потому что коттеджи находились на отдалении друг от друга, так что пришлось разделиться и действовать малыми группами. Мы, как ты говоришь, выступали как штурмовики, а прокоповские – как воры. В общем, перебили там всех, кого смогли, разбросали листовки, да пограбили, часть домов подожгли потом.

– Много взяли-то?

– Не считал, парни твои всё грузили, но думается мне, что много, причём очень.

Как я потом узнал, когда всё посчитали, взяли около миллиона рублей. Если брать со всех коттеджей, и это только в деньгах и ассигнациях – ещё взяли ценные бумаги, часть учредительных документов, которые потом ловко использовал Аристарх, ну и драгоценности. Сумма по этим временам была просто гигантская. Ничего, впрочем, удивительного – там была вся выручка за неопределённый период, плюс, как я понял, зарплатный фонд. Так что не все деньги теперь были нашими – часть, естественно, пойдёт обратно на завод, потому что из-за всех этих пертурбаций он просядет по прибыли значительно. Вынужденный простой, поиск новых поставщиков, налаживание сбыта и тому подобное.

– Драгоценности будем реализовывать постепенно, чтобы не светиться с ними.

– А так в целом всё прошло без проблем, охрана там была никакая, мы их первыми положили.

Панкрат говорил об этом совершенно спокойно, как будто они на охоту сходили. Но я понимал, что погибло несколько семей англичан с детьми, в целом к делу отношения не имеющими. Но тут ничего не поделаешь – такова жизнь.

Англичане планировали этим действием инспирировать социал-демократию в России. В том мире им это удалось. В этом им мгновенно прилетела обратка – мало того что удалось частично ликвидировать верхушку марксистов в России, но и повернуть так, что это именно эти самые марксисты-террористы убили англичан. Причём в прессе мы делали именно на этом акцент: что трудолюбивые англичане создали нам завод, производили ткани, давали работу людям, в общем, облагодетельствовали как могли, а неблагодарный Ульянов организовал свой союз за права рабочего класса и нанёс подлый удар в спину. Представляю, что там сейчас творится в масонских ложах на Острове – сидят репу чешут, как такое могло произойти.

Хотя про ложи это преувеличение. Достоверно-то неизвестно, не думаю, что к реальному делу привлечено много народа. Наверняка послали людей напрямую к своему решале Волькенштейну. Кстати, что-то нет новостей от Прокопа. Ладно, будем ждать.

Принесли записку от Ивана – спрашивал, что делать, писал, что всё на ушах, бегают как ошпаренные, такое ЧП, идут аресты, облавы. Я ответил, что делай, мол, всё что положено, завтра зайду. Иван для меня просто палочка-выручалочка. И мне хорошо, что я не сижу в участке, и Ивану приятно, что хоть и не наградили, но работает начальником.

Получил записку и от Савельева – тот тоже был на нервах. Успокоил его, тоже обещал скоро зайти.

Самое удивительное, но я получил записку от самого фон Валя и чуть не прослезился. Тот писал, что идут аресты и метут просто всех, советовал мне держаться подальше и вообще сидеть тихо. Говорит, дело движется и что через несколько дней заедут. Я сделал жест, что смахиваю слезу рукой. Отвечать, конечно, не стал.

Прямо какой-то информационно-диспетчерский центр.

Начали заезжать какие-то повозки и просто люди на лошадях. До сих пор не могу привыкнуть, что лошадей используют не как развлечение, а как реальное средство передвижения. Оказалось, что это приехал Наум со своими.

– Ну наконец-то, садись, рассказывай. И где Крутов с Аристархом?

– Они до сих пор там, думаю, ночевать останутся.

– Полиция допрашивала?

– Их да. По всем документам они управляющие, а Крутов чуть ли не директор – давно ведь готовились. Ну ещё рабочих опрашивали. Но там у каждого своя версия, полицейские за голову схватились – у них ничего не сходится.

– Ладно, давай с самого начала.

– Все были готовы ещё с ночи. Несколько групп: первая группа – это будущие охранники, которых сняли с ткачей и держали там же на барже.

– Питание организовали, надеюсь?

– Да, малые бегали в лавки, закупились съестным и питьём – с этим порядок. Хорошо, что ты там порядок навёл и что они многие из вояк, было легко с ними, ну и то, что заранее договорённость была. Честно сказать, еле разместились все на барже этой, боялся, что перевернёмся. Шли мы аккурат за ними, накрылись брезентом, так что не видно было, что в барже. Так же прошли по каналам, уже там, на месте. Ну и ждали, пока эти начнут. Если сравнивать с ткачами, тут просто бардак – ни охраны, ничего, хотя, возможно, что и заранее сняли по договорённости с начальством. И ещё, старшой, тут такое дело…

– Что?

– Вообщем, мы те две баржи прихватили. Это наш речник предложил, говорит, чего добру пропадать. В общем, пока мы там работали, он их куда-то увёл, потом снова прибыл.

– Прямо пираты. Ладно, этого речника возьми на контроль. Человек соображает, что к чему. Баржи продать, ему премию, деньги в общак. Дальше давай.

– Главное, что хочу сказать: если бы мы не повязали белые повязки, как ты сказал, в том числе и на охранников, то беда была бы – перестреляли друг друга. Одеты-то одинаково, да и хари такие же. В общем, это решение нас и спасло. Те тоже не пальцем деланные. И ещё – надо твоих парней выделить. Если бы не они, тоже мало бы не показалось. Воевали-то они по большей части, причём ловко. Стреляют метко, не боятся. А потери как раз у нас были, у братвы – всё-таки умений у нас поменьше. Ты бы потренировал ещё, а? А то разница в подготовке огромная.

В общем, сначала была неразбериха – кто чей, но чуть позже разобрались. Там было так: у них боевиков тоже не так чтобы много было – активных человек десять-пятнадцать максимум, которые вооружённые. Но стреляют они намного хуже твоих. Когда их выбили, дело пошло. Но до этого мы дали им время, чтобы они свои бесчинства устроили, потом напали на них. Это отчасти тоже помогло. Когда актив выбили, остальные сдались, их чуть позже в расход пустили, когда заводчане не видели.

После боя в дело пошли уже охранники, которые окружили комплекс и никого не впускали и не выпускали. Им тоже тяжко пришлось, кое-где и не справились – хорошо, малые были на подхвате, бегали связными, где наших начинали бить, подтягивали дополнительные силы. В общем, бардак тот ещё. Когда всё стихло, запустили Аристарха и его группу – они, усиленные твоими бойцами, пошли на захват заводоуправления. А я со своими остался внизу. Наёмный агитатор, кстати, хорошо выступил – так речи толкал, заслушаешься.

– А вы небось до этого ему револьвер к виску приставили? – заулыбался я.

– Ну не без этого, надо было простимулировать человечка. Ему, кстати, сразу заплатили, и хорошо. Сказали, что ещё работа будет.

– Языком трепать не начнёт?

– Да мы его с собой привезли, за ним смотрят сейчас.

– Ну хорошо, пусть тут пока побудет, отдохнёт. Я, может, сам с ним познакомлюсь потом.

– Что там у них наверху происходило, не знаю. Мы потом зашли, когда уже всё закончено было. Аристарх указал на людей, которые лучше чтобы пропали без вести совсем. Там, как я понял, английские управляющие. Ну мы их прибрали, в общем.

– Не найдут?

– Не должны. Мы им, как ты учил, животы всем вспороли и камни привязали, уже на другой лодке вывезли вверх по течению.

– А если принесёт обратно?

– Да камни там хорошие на них. Прежде чем и принесёт течением, рыбы так поработают – не узнаешь.

– Ладно. Но надо с этим что-то придумать – река ненадёжная тема. В море-то ещё нормально, а тут всё течение как раз в центр идёт. А ну как всплывает прямо перед Зимним?

Наум только пожал плечами, типа сделали, что смогли.

– Ну, в общем-то, это всё.

– Аристарх там?

– Да, они все там, занимаются документами – там вся их бригада, включая этих евреев.

– Братья Шульманы?

– Да, они. Они же давно отсюда съехали и у Аристарха работают. – Наум заулыбался.

– Ты чего?

– Да Хоромого вспомнил – вот он деловой стал, важный, бегал там, суетился. Правильно ты его выдернул отсюда. Из трясины этой – человеком станет.

– Такая уж и трясина?

– Сейчас уже нет, а тогда, до тебя, да – ничего бы хорошего не было. Отсюда выходов было два: на кладбище и на каторгу. Это ты тут всё изменил, надежду людям дал.

– Ладно тебе. Вы главное сами не угробьте всё, как некоторые.

Наум посерьёзнел.

– Фома говорил с тобой?

– Да. Получается, ты хочешь, чтобы я на себя взял дело Большого?

– Не только. Тебе надо ещё убрать его старших, которые подсели на наркотик. С ними уже ничего не сделаешь. Ты-то, надеюсь, не начнёшь эту дрянь употреблять?

– Нет. – Покачал он головой и серьёзно посмотрел на меня.

– Я понимаю, что для вас это что-то новое и порошок не выглядит опасным. Но ты вспомни опиумных наркоманов – вот это такая история. Тут только начни, и всё – считай, пропал. И это ещё не самый сильный, в том-то и проблема. Тут я видел, от кашля героин рекламировали – его просто не совсем так употребляют, но это ещё хуже опиума. Думаю, скоро всё это позапрещают. Но я это говорил Большому: что сейчас есть возможность всё это организовать и собрать прибыль. Плюс очень серьёзная задача – это в целом монополия в фармацевтике. Сейчас на теме сидят немцы, но надо это перехватывать. Потому что производство лекарств – это огромные деньги, гораздо бо́льшие, чем здесь крутятся. Поэтому на этом направлении должен сидеть человек серьёзный. И кокаин – это так, эпизод. Вернее, потом мы отдельно поговорим по этому направлению, а так тебе нужно будет работать с Перфильевым и помогать организовать производство лекарств. Чуть позже ты увидишь, какие это деньги. Знаю, что дело для тебя новое. Но ничего, разберёшься. По чуть-чуть втянешься.

– А с Фомой кто работать будет по Лавре?

– Кого-нибудь найдём. Пока Фома справляется – с ним же и так много народа. Ты на него не смотри, двигайся сам. Это же повышение – я тебя на отдельное направление ставлю, доверие оказал. Не будь как Большой, держись подальше от анархистов-моряков. Мы с ними потом разберёмся. Плюс надо думать, что с этим со всем делать. Они большая сила на самом деле, за ними очень серьёзные люди стоят. Поэтому если будут конфликты, пока старайтесь не убивать никого. А то они начнут наших подлавливать, начнётся война, а сейчас это никому не надо. Мы окрепнем, подготовимся и решим этот вопрос.

И вот ещё, Николай: учи языки – английский, французский. Лучше всего найди себе бабу, которая их знает, и живи с ней, общайся на языках, хотя бы базу чтобы знал.

– А зачем это всё?

– Языки – это база. Когда дела серьёзные начнём делать, отбор будет среди тех, кто языки знает.

– Это что же, мы сейчас не серьёзным занимаемся?

– Нормальным, но через некоторое время будем выходить на международный рынок, нужно будет ехать в Европу, Америку, там темы разные поднимать. Понимаешь, это уже совсем другой уровень. Поэтому нужен язык.

– А ты сам говоришь?

Я заговорил с ним по-английски.

– Понял. – Погрустнел Наум. – Не буду спрашивать, где научился.

– Ты пойми: тут всё то же самое, что у гражданских, то есть есть у человека образование – он идёт вверх, нет – сидит на жёрдочке и не отсвечивает. У нас похоже всё, только я от вас не требую математику сдавать, а только то, что нужно для дела. Поэтому если человек хочет расти, двигаться дальше, то нужно готовиться, учиться. Ты сам видел, как мои нукеры воевали. Потому что учатся. Вот так, Николай, иди, думай. И реши вопрос с людьми Большого.

– А сам Большой?

– Это моя проблема.

А уже в начале одиннадцатого прислали гонца, что привели Мишу Большого. Провели его тайно, чтобы никто не видел, сразу ко мне в дом, не через Лавру, а с улицы. Привёз его Пахом и моя молодёжь.

На Большого было страшно смотреть – дорогой костюм, но весь в грязи, один рукав надорван, забавно, что пацаны даже его шляпу прихватили, правда, та была мятая и грязная. Так под руки его и завели в квартиру. Парням я сказал ждать снаружи.

Катерина удивилась его внешнему виду, но ничего не сказала, только приняла шляпу и пальто. Скорее всего, у Большого был передоз, но он выжил. Как мне потом сказали, нашли его в каком-то притоне в порту, на территории моих любимых анархистов, морячков Балтфлота. А вот это уже совсем плохо. Я так, только краем глаза отметил, что парни мои тоже помятые были – видимо, пришлось схлестнуться с местными флибустьерами. Но им палец в рот не клади.

Большой был бледный, его потряхивало.

– Граф, ты и-извини, что-то я совсем плох… мне бы в больницу.

У меня не было ни времени, ни желания всё это выслушивать и вообще влезать в какие-либо разборы. Я зашёл ему за спину и выстрелил в затылок из самого мелкокалиберного револьвера, что у меня был. Даже успел подхватить Мишу и уложить на пол. В воздух поднялось небольшое облачко сизого порохового дыма, расплываясь к потолку.

Но какой бы тихий пистолет ни был, выстрел есть выстрел, а Катерина была девушкой опытной – тут же вбежала в комнату.

– Ну что стоишь, неси быстро тряпки, а то натечёт сейчас на ковёр!

Мгновение она ещё стояла, не веря своим глазам, потом взяла себя в руки и умчалась за тряпками. Естественно, она знала, кто такой Большой и какое положение он занимал в Лавре. А я подумал, что, возможно, хлопок слышали и на улице. Так и оказалось – буквально через минуту застучали в дверь. Я открыл. На пороге были двое моих парней, и Пахом, сидя на козлах, вытягивал шею, пытаясь разглядеть, что там происходит.

Крови на удивление было мало. Всё-таки мелкашка есть мелкашка.

– Берите его, наденьте пальто и шляпу и выводите под руки в пролётку к Пахому. Ну что встали, мертвецов не видали?

– Да как же это, он же только что был жив.

– А теперь нет. Делайте, что говорю.

Пахом, работая со мной, насмотрелся всякого, но тут даже он был удивлён – он-то знал Большого ещё задолго до того, как я появился, не говоря уже о последующем, когда Миша поднялся и разбогател и по сути был вторым человеком после Фомы.

– Что смотришь, старик? Везите его в участок, отдайте Ивану и передайте вот эту записку – он всё сделает как надо.

Думаю, Пахом уже много раз пожалел, что тогда попался у меня на пути. Но так же он понимал, что обратного пути у него уже не было. Заднего хода не дашь.

Катерина осталась замывать холодной водой дорогой ковёр, пока кровь свежая, а я нашёл Фому и отправился с ним в казино, в наш кабинет.

– Ну что, Фома, вроде получилось всё. Давай отметим немного.

Я позвонил в колокольчик, сделал заказ. После того как официант ушёл, сказал:

– Ну и помянем друга нашего Мишу Большого. Нет его больше с нами.

Фома резко посмотрел на меня.

– Как это? Когда?

– Да недавно. Вот так бывает, если с собой справиться не можешь. Не начал бы дрянь эту сам нюхать, не запорол бы всё дело, рос дальше бы. Я бы его миллионщиком сделал. Но слаб человек. Давай по одной, и хватит с тебя. Нельзя, а то кишки опять резать надо будет. Побереги себя. У тебя ещё много работы впереди.

– Нельзя было спасти как-то?

– Уже нет. Ты знаешь, где его нашли?

– Нет.

– В притоне моряков-анархистов. Что он им там под наркотой выболтать успел, одному богу известно.

– Вот же чёрт. Не знал.

Я кивнул.

– Что теперь делать? – Фома был и разозлён, и озадачен одновременно. – Если честно, не ожидал от него такого, думал, мозгов у него побольше.

– Под наркотиком человек не принадлежит себе. Так что имей в виду, Фома: не вздумай сам принимать, результат у тебя перед глазами. И своих всех предупреди. После такого шуток уже не будет никаких – сам понимаешь, слишком большие деньги и дела закручиваются.

– Да, я всё понимаю. Это не на эксы ходить, да пропивать потом всё. Наум знает?

– Нет, из старших ещё никто. Завтра сообщим. И вот что: надо почтить память и организовать похороны по высшему разряду, денег не жалеть, бери с общака, сколько надо. И место купи на хорошем кладбище, узнай, в общем, поручи своим, чтобы организовали. Сначала сюда его привезём, попрощаемся, а потом уже вы все на кладбище поедете, без меня, конечно.

– Как смерть подашь его?

– Для большинства пусть будет информация, что от наркотиков, от кокаина. Ну а ближние всё равно знают.

Какой сегодня тяжёлый день. Не дождавшись никакой информации от Прокопа, вернулся домой, попросил приготовить себе ванну. Медная ванна покрывалась простынёй, туда лили горячую воду, иногда добавляя разные травы – хоть какие-то условия себе создал.

Хотя живу, так сказать, не по средствам, то есть шифруюсь. Давно мог себе построить дом с прислугой. Но это был бы прямой вызов – за мной безусловно следят, а сейчас установят постоянный надзор, уж в этом не сомневайтесь. Причём ладно наши, так наверняка и жандармы, ну и потечёт информация, что какой-то паршивый городовой себе дом отгрохал и прислугу завёл. Это будет как красная тряпка для быка. Поэтому пока буду сидеть в Лавре. Мне и тут неплохо. Целый этаж себе отжал. А сейчас, когда мой офис переехал, так и вовсе всё здание. Места хватает. Сейчас снова планируем ремонт – сделать нормальные спальни, кухню. Вроде как обживаемся.

Я притянул Катерину к себе, она разделась и залезла в ванну ко мне. Так и лежали молча. Мы вообще мало разговаривали – как я понял, Катерина меня побаивалась, но ценила, поэтому делала всё и сцен мне не устраивала. Жизнь её круто переменилась – из трущоб в барыни. Мы более-менее сошлись, потому что она изначально была спокойной и адекватной, у неё есть образование, в общем, можно даже поговорить на абстрактные темы.

Ей бы мужа нормального, чтобы Сашке отцом был. Но кто на неё посмотрит – я ей всех женихов потенциальных распугаю. Они же не самоубийцы – к бабе хозяина клеиться. Думают, наверное: самый короткий путь на Митрофаньевское, прямой и без задержек, хотя это и не так. Люди меня демонизируют. Ладно, пускай всё идёт как идёт.

А я в очередной раз себя корил за то, что безопасные бритвы не ввёл. Да, плохой из меня попаданец – ни пулемёта, ни танка не изобрёл, не осчастливил пейзан. Но вот дезодорант сделал. В общем, сейчас немного полегче станет – сразу бритвой займусь. Кстати, женщину труднее приучить к культуре, но зато трудно эту культуру из неё выбить. Деклассируются в основном мужчины.

С самого раннего утра заявился Прокоп.

Я ничего не говорил, оделся, накинул пальто и пошёл в кабинет в казино. Пока шли туда, не проронили ни слова.

– Рассказывай. Почему так задержался?

– Долго ждали в засаде. Там у него какое-то сборище было, никак не подобраться. Очень долго свет горел, ходили туда-сюда, только к трём часам разошлись.

– Сумел проследить?

– К сожалению, нет, людей не было. В общем, после того как все уехали, мы решились. Действовали так, чтобы не шуметь, не бить стёкла, пошли на хитрость – только последний экипаж отъехал, мы сразу постучались, как будто бы гости что-то забыли. Он сам лично нам дверь открыл. Ну а дальше пистолет в харю, рот закрыли, связали разрезанной простынёй, чтобы следов не оставлять.

– В доме кто ещё был?

– Да в том-то и дело, что никого. Видимо, этот хрен всех отослал, чтобы никто его с этими его гостями не видел.

– Но ты хоть запомнил кого?

– Нет, темно там очень было, – замялся Илья, – да и они все в пальто и в шляпах, вышли и нырнули в повозки.

– Ладно, хрен с ними.

– В общем, дальше всё провели по плану. Заставили его написать предсмертную записку, ну и хлопнули его.

– Без проблем всё прошло?

– Абсолютно. Я сам всё сделал – ни бить, ни держать не пришлось. Я просто держал револьвер у виска, пока он писал. Как только подпись поставил, я и нажал на крючок. Следы все обтёр, как ты учил, и вложил ему в руку.

– Патроны не забыл протереть?

– Нет, всё сделал нормально.

– Что парни твои?

– Один на шухере стоял со свистком, другой со мной был.

– Отличная работа, Илья. Большое дело сделал.

– А кто он был, этот, как его, Волькенштейн?

– Куратор Ульянова и связной между ним и европейскими масонами. Там много всех намешано, постепенно я буду вводить тебя в курс. В общем, это большая рыба. Туз козырный.

На заводе я не появился и на следующий день. С утра снова встречался с журналюгами, скормил им тему, как революционеры «рубят хвосты», подчищают за собой. Убийство ведущего адвоката Петербурга вызвало очень громкий скандал. Я единственное жалел, что не срисовали гостей Волькенштейна. Можно было бы подстраховать группу Ильи мелкими мальчишками, но надо, чтобы не было свидетелей. Поэтому никого с ним не послал.

Кстати, проблема решилась сама собой. Оказалось, что вечером дворник наблюдал, как в квартиру Волькенштейна поднялись несколько человек, которые долго и ожесточённо спорили. Вроде как дворник даже опознал кого-то. В общем, полиция взяла след, хотя официально дело проходило как самоубийство, так как ни следов борьбы, и грабежа не обнаружено.

Буквально к обеду газеты взорвались новой сенсацией. Пока всё шло как надо.

Почти весь день просидел с Иваном в участке, вникал во все дела, как всё устроено. Подчинённые наконец-то увидели начальника в первый раз. Хотя я лично отбирал людей, но чаще по анкетам да советам Ивана. Почти все молодые полицейские были выпускники Лавры, то есть приехавшие люди из разных мест покорять столицу и отобранные нами за адекватность. Ведь бандит, алкоголик – это всё крайности, и реально таких асоциальных людей мало. Основная же масса хочет нормально жить, работать, содержать семью. В криминал втягиваются не от хорошей жизни. Поэтому когда им предлагают стабильную работу, тем более госслужбу, для многих это подарок и шанс в жизни. Савельев из штанов выпрыгивал, когда я ему людей поставлял – он наконец-то штаты закрыл, чему его начальство было очень радо.

После всех дел поехали к шефу. Он хоть и получил дворянство, но всё эти бюрократические штуки шли долго, хотя это безусловно приятные хлопоты. Он должен был подать прошение в Губернское дворянское собрание – с просьбой о внесении в родословную книгу. Затем Сенат направлял документы в Герольдию, которая проверяла законность чина и основания для внесения в дворянство. После подтверждения Герольдия выдавала гербовую грамоту (если потомственное) или просто подтверждение статуса (если личное). И далее внесение в родословную книгу. В общем, ему было чем заняться. А тут я подкинул дров в печь, но ничего – всё на пользу пойдёт. Благодаря моим записочкам он умело вёл следствие и направлял куда нужно. Я имею в виду нужно ему в первую очередь, для карьеры, так он одним из первых связал взрыв на квартире Ленина с террором на предприятиях, ну а дальше пошло-поехало.

Кстати, восьмой класс у Савельева соответствовал званию майора. Как в той песне: «Всё мы – лёд под ногами майора».

Встретили его у выхода из администрации. Я на улице, вне стен Лавры, чувствовал себя достаточно тревожно – казалось, что кругом враги и вот-вот какой-нибудь очередной красный идиот-игиловец бросит бомбу, хотя сейчас ещё вегетарианский и один из самых спокойных периодов истории России, но всё равно постоянно ощущал тревогу. Фактически последняя пятилетка мира, плюс-минус пару лет. Необходимо воспользоваться этим в полной мере.

Ещё много думал про Николая. Считал, что пока подходить к нему рано, хотя возможность такая уже была через Плеве. Но я не хотел давить. Сейчас гораздо важнее было повысить статус и место самих моих покровителей – тогда уже можно двигаться дальше. Будем обсуждать этот вопрос с ними непосредственно.

Ещё важнейшей проблемой сейчас является коронация Николая. Знаменитая Ходынка.

Понятно, что никто Николая за Ходынку «Кровавым» не именовал. Даже революционеры. Те тогда пытались пищать про «Николая Ходынского». Непонятно, при чём здесь Николай. Если бы такие эксцессы повторялись постоянно, правительство не принимало мер… А после катастрофы было сразу проведено серьёзное расследование, данные опубликованы, меры приняты.

Подобные вещи встречались тогда, увы, достаточно часто. Например, в 1881 сгорела Венская опера, погибло более 600 человек, причём значительная часть – из высших классов. Несколько сот человек можно было спасти, они умерли, потому что тогда не было скорой помощи. Люди лежали вокруг развалин театра и умирали.

А так можно, конечно, написать: «В 1912 году Англию сотрясла новая катастрофа. Во время первого выхода в море затонул колоссальный лайнер "Титаник". Огромное число пассажиров погибло. Мир получил ещё одно подтверждение простой истины – насквозь прогнившая "Британская империя" разваливалась на глазах. Незадачливого английского короля в народе прозвали "Жорка-душегуб"».

Умнее надо быть, хотя о чём это я – люди до сих пор не могут отличить чёрного пиара от реальности. Профи поработали.

Кстати, Ходынка получилась вот почему. Коронационные торжества проводили по трафарету 1881 года. Тогда тоже было колоссальное число народа, и всё прошло успешно. Но к концу века из-за развития железных дорог резко возросла мобильность населения. В столицу приехало большое число людей из глубинки, произошёл перехлёст. Приехала в основном кулакастая деревня, не имеющая навыков городской жизни. Мужики были злые, с мешками. «Добытчики».

Ну и естественно работали провокаторы – без этого ни одно массовое скопление не обходится. Здесь просто кричали, что подарков не хватит: «Эх, ребята, навались!» – и тому подобное. Позже, как во времена «Кровавого воскресенья», переодетые агенты просто будут стрелять по казакам и военным, те стреляют в ответ. После этого все проплаченные издания устраивают вой на весь мир: кровавый режим расстрелял мирную демонстрацию. Классика жанра и базовая работа тайной полиции – ничего необычного. Но есть нюанс: полиция эта другого, вражеского государства.

В следующую встречу поговорю с ними по поводу этого всего. Плюс надо будет отрядить всех полицейских для контроля, возможно поставить вышки с пулемётами… шучу, с наблюдателями, которые будут высматривать провокаторов. Подкину им работы.

Савельев, увидев нас, заулыбался, хотя видно было, что человек устал.

– Ну наконец-то, а я уж думал, когда вы приедете. Поедем, я знаю тут неплохой ресторан неподалёку – там можно будет посидеть спокойно.

Устроившись в креслах, сняв фуражки, Савельев и Иван устало откинулись назад. Пока ждали заказ, они переводили дух. Иван работал за двоих – за себя и ещё за того человека, который манкирует своими обязанностями. Ну а Савельев не так давно в должности, поэтому рвёт и мечет.

– Не жалеете? – спросил я с намёком, закидывая в рот ломтик красной рыбы.

– О чём?

– О встрече со мной?

Савельев тут же подобрался.

– Ну я про то, что столько суеты у вас сейчас в жизни, а так сидели бы в том околотке – всё было бы тихо-мирно.