Текст книги "Городовой (СИ)"

Автор книги: Andreas Eisemann

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

Забавно наблюдать за советскими историками, умудрявшимися изучать историю Российской империи вне личности монархов. О них говорили походя, в сносках, часто в юмористическом ключе. Мол, третьим рейхом правил какой-то Гитлер. Особенно смешно это выглядело на фоне постоянных причитаний «о самодержавии» российской власти.

На самом деле понятно, что в государствах такого типа всё решает король, а поскольку абсолютистская власть не безгранична в силу биологической неабсолютности короля, то основной конфликт проходит по линии король-наследник. Самый ничтожный наследник всё равно автоматически является точкой сборки для любой оппозиции верховной власти.

Но в случае России надо учесть ещё одно обстоятельство. Российское самодержавие вовсе не было таким уж абсолютным. Созданию российского абсолютизма предшествовала длинная вереница дворцовых переворотов, а царствование Екатерины стало столь прочным именно потому, что она была женщиной (то есть по условиям того времени существом, ограниченным самой матушкой природой), и потому что она КРАЙНЕ уважительно относилась к российской аристократии (а в её лице и к русскому обществу и культуре). Бонмо «Русская монархия ограничена цареубийством» имеет глубочайший смысл. Так и было.

Власть в России – это власть монарха. Но не на сто процентов, на 50. Другие 50 – это власть высшей аристократии и частично выступающих на их стороне членов императорской фамилии. Конвенционально этих 10-20-50 фамилий не видно, и кажется, что власть монарха абсолютна. Но это только КАЖЕТСЯ. Если монарх совершал в России СЕРЬЁЗНЫЕ ошибки, его устраняли. Быстро и безжалостно.

В этом смысле проблема 1917 года не в том, что Николая II убрали, а в том, что его убрали ни за что. Это было нарушение правил игры и реальное вырождение верховной власти. Именно это, а вовсе не какие-то несуществующие недостатки последнего монарха. Поэтому в аристократической эмиграции так никто и не осмелился рассказать о правде февраля. Ибо с точки зрения самих аристократов в их действиях не было никакой легитимности. Только глупость и патологическая наглость.

Я хочу тут подчеркнуть, что все эти аристократы были аристократами русскими, а власть этой аристократии и была проявлением русской силы. Эти люди владели огромными состояниями, были органичной частью европейской элиты, они же создали современную русскую культуру – частью прямо, а частью как просветители и меценаты.

Вхождение Романовых в верхнюю часть мировой элиты опиралось на это основание. Уже поэтому они были русскими, даже без учёта того, что кровь в европейской семье австроанглошведскопортугалоитальянорускопрусскобаварскоголландскииспанских монархов надо считать иначе. О Романовых-немцах может говорить только совсем тёмный человек, нашкваренный 17 %-ми «пропагаторами».

Впрочем, вернёмся к Кавказу. Одним из первых следствий революции 1905 года явилось воссоздание Кавказского наместничества, упразднённого в 1881-м.

Наместником поставили «русского старичка» графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова. Его мать была из рода Нарышкиных, жена – графиня Шувалова. Состояние Воронцова-Дашкова на теперешние деньги составляло несколько миллиардов долларов. Илларион Иванович входил в клику Александра III и служил под его началом ещё до 1881 года. Он был одним из основателей «Священной дружины» – масонской ложи, осуществлявшей с подачи англичан руководство российским «революционно-освободительным движением». После организации убийства Александра II мифическими революционерами Воронцов-Дашков стал начальником личной охраны императора, а затем министром двора и канцлером российских орденов (т. е. 2-3-м лицом в системе национального масонства).

После прихода к власти Николай II стал бороться с проанглийским лобби Александра III и одним из первых уволил со службы Воронцова-Дашкова.

За возвращением Воронцова-Дашкова на государственную службу стояли либеральные великие князья, в частности Николай Николаевич. Хотя назвать это службой было затруднительно. Например, он отказался от представительских расходов наместника (миллионы долларов в год), сказав, что на такие пустяки у него и самого деньги есть. Воронцов стал фактическим главой местной армянской общины (державшей всю торговлю Кавказа) и начал с того, что вызвал к себе руководство Дашнакцутюна и заявил:

Тут государь батюшка в Тифлис приезжает. Так чтобы никаких покушениев.

Напомню, сцена происходила во время, когда от революционного террора генералы, министры и губернаторы умирали десятками, а на Кавказе шла перманентная резня.

Дальше – больше. Воронцов-Дашков организовал и вооружил грузинских социал-демократов, раздав им в Тифлисе 500 винтовок. Все грузинские меньшевики прошли в Государственную Думу по его личной протекции. Он финансировал их предвыборную кампанию.

И т. д. и т. п. Умер Воронцов-Дашков в 1916 году, незадолго до революции. Ему было уже 78 лет, но надо смотреть – может, и помогли. В 1916-м было много смертей первостепенных лиц государства, а в 1917-м Гучков бесновался, что его отравили. Сам небось и траванулся ядиком – по неопрятности.

В 1915-м Воронцова на посту наместника Кавказа сменяет лицо императорской фамилии – Николай Николаевич. А одним из первых распоряжений путчистов в феврале 1917-го следует назначение Николая Николаевича на должность верховного главнокомандующего. Его тут же смещают, но это уже другая история.

А лезгинка в России продолжается сто лет с лишком, и конца ей не видно.

Почему? Да потому что стоит вспомнить ещё одну русскую присказку: «Где тонко, там и рвётся».

Русские – плохие колонизаторы. Империя у них не получилась, да и не империя это вовсе. Империя – это контроль относительно небольшой метрополии над огромными подчинёнными территориями. А в России метрополия была в 10 раз больше колоний. Какая же это к лешему «колониальная империя»?

Колонии России создали массу НЕМЫСЛИМЫХ проблем, которых не было и не могло быть у настоящих колонизаторов. Да, русские присоединили Кавказ. Но они при этом опирались на блестящую армию, которая 40 лет исправляла своей кровью и потом провалы колониальной дипломатии. Англичане присоединили бы Кавказ не за 40 лет, а за 8, и потребовалось бы для этого не десятки сражений и сотни боёв, а несколько точечных операций. И то косвенно. Осетины уработали бы черкесов, черкесы чеченцев, чеченцы лезгинов. И все обслуженные целовали бы русским благодетелям руки с причмоком. Прямо через перчатки. А нефть бы качали из Баку не Манташевы и Нобели, а Мамонтовы и Нарышкины. И уж конечно, чтобы допустить восточных бездельников и бандитов в руководство столичными профсоюзами и слушать их возмущённые рулады в лондонском парламенте – это бы и Оруэлл не додумался.

Воронцов-Дашков был умный человек, действовал коварно. Как ему казалось, для блага России. А оказалось – где тонко, там и рвётся. Нет, в ОДИНОЧКУ, конечно, бы всё у русских получилось. Только «кто ж даст». На Кавказе против русских воевали Люди. И воевали посильнее, чем сейчас в Ираке и Афганистане против американцев. Так что «захлебнулся детский крик».

Поэтому я против тонкой политики по отношению к инородцам. Это, конечно, высший пилотаж, но русским не по уму. Вот зубы выбить кастетом – это у русских получится. Тут я в своём народе уверен. Однако и проголосовать – тоже получится. Дело нехитрое. При 83 %-то.

В XVIII веке русские открыли окно в Европу. Но забыли закрыть дверь в Азию. Начался большой сквозняк, русских развеяло по всему миру. А в их доме живут азиатские бандиты. Вот такая петрушка.

Ещё не спала волна недавних громких новостей с событиями на фабрике Торнтона, разгромом ленинской ячейки, после которой взорвалась эмигрантская революционная пресса, следом самоубийство Волькенштейна и буквально сразу же убийство остальных Волькенштейнов на семейном совете, где они решали, как жить дальше и что вообще происходит. Поскольку вмешалась третья сила, так называемый чёрный лебедь, то в среде революционеров, да и их кураторов, никто не понимал, что происходит. Думаю, только Валь и Плеве догадываются. Ох и выдадут они мне завтра по первое число за мои художества.

– Ну вот, – я оглядел Панкрата, Гриню и Наума, – ваше время пришло.

Те с какой-то тревогой внимательно смотрели на меня. В этот раз я подготовился, мои парни обставили зал как полагается. Разумеется, тут уже давно всё было отремонтировано, полы, стены, окна, новая мебель и всё остальное. Ничего не напоминало прежний малинник. Сейчас всё это напоминало зал заседаний какого-то провинциального коммерческого банка, без особой роскоши, но всё добротно и качественно. Из освещения сейчас были свечи. Хоть у нас, разумеется, и было электрическое освещение, но я решил блюсти традицию, должны же быть у нашего общества традиции. Так что пусть будет всё при свечах.

Вообще уголовной среде свойственна некоторая театральность, что ж, не будем отступать от вековых практик. Хотя какие они уголовники, сами давят уголовников только в путь, за это время вот эти люди, которые сидят рядом со мной, отправили на тот свет кучу народа, естественно защищая свою власть и свои ресурсы, а всякого питерского и приезжего ворья, банд, которые пытались лезть к ним и силой отщипнуть часть пирога, было не меряно. Тот же Гриня, у него, естественно, была, как и у всех других, своя собственная банда головорезов, которая решала проблемы. А в том грязном деле, которым он занимался, проблемы – это естественное состояние. Иногда он получал отпор, тогда уже подключались боевики Панкрата и для тренировок люди Прокопа, прибрать к рукам всю проституцию в столице стоило большой крови, приходилось часто ломать всё через колено, так как были устоявшиеся связи, которые вели наверх. Разумеется, жирные коты из полиции и чиновничества, которые покрывали это, продолжали получать своё, только сменился тот, кто даёт. Ну и теперь эти люди уже зависели от нас. На каждого из них была папка с компроматом. Девочки, мальчики несовершеннолетние, иногда и убийства, совершаемые в порыве страсти, всё это было и тщательно фиксировалось. И такой человек уже не мог рыпнуться.

Фома так вообще сидел на всех финансовых потоках. У него уже было целое здание, собственно весь Стеклянный флигель, переделанный в административное здание, естественно, что любое посягательство на власть тут же жестоко каралось. Кроме того, он значился организатором профсоюза охранников, которые потихоньку, полегоньку внедрялись на различные предприятия. Разумеется, всё официально, таким образом, у нас уже на многих заводах были свои люди. Даже на оружейных типа Сестрорецкого и других. Люди постоянно прибывали, их организовывали, обучали, и они начинали карьеру в одном из десятков. Всё это часть того сарафанного радио, которое было запущено ещё раньше. И этот человекопоток всё набирал обороты.

Пожалуй, самым бедным, если оценивать в деньгах, был Панкрат, но он был человек своеобразный, на власть он не претендовал, а теперь, являясь грозной силой, был скорее арбитром в спорах. Сейчас с развитием спорта ему отойдёт тотализатор и бои, так что с финансами всё будет нормально. После Нового года запланировали официальное открытие. Я же получал со всех наших предприятий пятьдесят процентов прибыли, свою долю.

– Фома, начинай, – я махнул ему рукой.

Фома сидел во главе стола, а я просто рядом, естественно, мне надо было показать, что среди них старший он, а я так, скромный куратор.

Шелест поднялся, прошёл и взял из выдвижного ящика стола коробочку из красного дерева, открыл её, внимательно посмотрел на содержимое, думал о чём-то своём. В итоге достал нож, тот самый, которым я его крестил в своё время, теперь уже это должен был делать он.

Да, пора уже было их в какой-то степени уровнять, хотя Фома оставался первым среди равных. По очереди Наум, Гриня и Панкрат поцеловали старую финку и стали законниками. Теперь у них у самих было право давать такой титул. Понятно, что они понимали цену этому, сами столько времени ждали этого момента. Теперь слух об этом разнесётся по всему теневому Петербургу и за его пределы. Я лично пожал им руки, поздравил, но предупредил и об ответственности, вспомнив Мишу Большого. Затем достал из портфеля папку.

– Кроме этого, у меня тут кое-что есть, – я положил папку на стол, припечатал рукой и посмотрел на Наума.

Тот с каким-то прищуром смотрел на меня. Я движением руки отправил папку по столу прямо к нему. Тот с недоверием открыл её и начал всматриваться в текст, морща брови, рядом стали тянуть головы, пытаясь заглянуть, Панкрат и Гриня.

– Серьёзно?

– Ну а чего ты ждал, без этого никак.

Первым не выдержал Гриня:

– Так это что, получается, Наум теперь у нас первогильдейский купец?!

– Именно так, без этого не получится. Фармацевтика – дело сложное, большое, опасное и очень прибыльное. Судимости у него нет, так что обстряпать дело было не сильно сложно. Капитал в сто тысяч рублей я внёс. Подмазали, кого надо, с помощью людей Аристарха, и дело в шляпе. Так что можно поздравить Николая Владимировича Науменко с вхождением в купеческую гильдию.

Тут все загомонили, захлопали его по спине и плечам. Фома тоже сидел довольный, поглядывая на меня. Конечно, он знал про это, мы вообще с ним как-то сдружились последнее время. Я думал и на него что-то подобное сделать, но он пока ничего не продаёт, в отличие от Наума.

Я снова полез в портфель, установилась тишина. Достал ещё одну папку. Так же отправил её уже к Панкрату, тот мешкать не стал и открыл её.

В папке были бумаги на регистрацию коммерческого предприятия, коими являлись атлетический клуб «Олимп», который уже работал, но в демо-режиме, и клуб единоборств «Панкратион», который так же работал, но официального открытия ещё не было, все эти мероприятия были запланированы на январь.

Было организовано товарищество, где учредителями были все присутствующие, а кроме них Малыш и Иван, пусть тоже получают. Малыш так вообще планировался управляющим и главным тренером. Все допуски от полиции были получены быстро, а Панкрат, он же Панкрат Дмитриевич Гусев, и Малыш, Малышев Владимир, уже давно по моей просьбе вступили в Гимнастическое общество Санкт-Петербурга для придания официального статуса, даже поучаствовали в нескольких соревнованиях, которые выиграли, тем самым сделав рекламу уже нашему движению.

Ну и естественно, он так же получил бумаги на разрешение занятием коммерческой деятельностью, свидетельство купца. Только пока третьей гильдии.

Панкрат сидел растерянный, перебирая бумаги и проводя грубыми пальцами по каллиграфическим буквам своего имени.

Я же тем временем достал третью папку, там было всё то же самое, только на Гриню. Григорий Матвеевич Корнеев становился купцом второй гильдии, так же в папке были бумаги на открытие заведения «Чёрная орхидея». Клуба-кабаре, аналога парижского «Мулен Руж». Заведение планировалось как начало не столько танцевального движения, сколько эстрады, там планировалось, помимо танцев, искать девушек и парней, которые бы пели и постепенно приводить это к поп-культуре двадцатых-тридцатых годов.

Все трое пребывали в некой прострации.

– Считайте это моим подарком к Новому году и Рождеству.

Все трое молча встали, подошли и пожали руку с небольшим поклоном и искренней благодарностью.

Тут очень важно поставить человека на своё место, дать им то, в чём они хороши, и дело пойдёт. Они сидели, крепко держа папки, как некую драгоценность, хотя по сути так и было.

Последнюю папку я вручил Фоме, хотя на него бумаги были оформлены гораздо раньше, и мы вместе работали над этим, с ним было сложнее, так как была судимость, но нет таких вопросов, которые не решали бы деньги. Сегодня просто вручил эти бумаги официально. Фома так же становился купцом первой гильдии, это нужно было для учреждения охранных контор.

Когда с официалом было покончено, быстро принесли еду и напитки.

– Ну что, давайте обсудим, как нам дальше жить-поживать. Не буду лить воду, скажу сразу, что я хочу, считаю, что пришло время расширяться, да, я имею в виду Москву. Не сейчас, но после Нового года всем нужно активно готовиться. На какое-то время в Москву переедет Фома со своими людьми, здесь уже все процессы отработаны, везде стоят нужные люди, так что справимся, что скажешь, Фома?

– Это понятно, давно разговоры идут, я на контакте с нашими людьми там. Так что не в голое поле едем, встретят нормально. А что по поводу Лавры, считаю, что нужно присмотреться к этой бабе, Салтычихе. Дело она поставила крепко, даже я её опасаюсь, тётка серьёзная. Все теперь, как по струнке, ходят.

Действительно, Марфа Владимировна Новикова, в народе Салтычиха, развернулась не на шутку, видимо, поняла, что её изучают, за дело взялась с размахом. Построила всех, кого смогла, всё, что касается подготовки к Новому году, шло, опережая темпы. Ей в помощь я определил Потеху, он со своими скоморохами руководил непосредственной подготовкой сцен и людей, которые будут выступать на протяжении всех праздников. Так что кандидатура на управляющего Лавры, можно сказать, была согласована, после Нового года назначу её официально. Но Фома говорит верно, посмотрим, как она разберётся с финансами и теневой стороной всего этого предприятия. Если потянет, то… возможно, станет партнёром. Почему бы и нет. Я к социальным лифтам отношусь очень хорошо и стараюсь тянуть людей, активных и инициативных.

– По этой Марфе можно брать её смело, – продолжал Фома. – Тётка очень толковая и дерзкая. Далее, насколько я понял, основная задача – это взять под контроль Хитровку?

– С этого надо начать. У вас должна быть своя база, наподобие Лавры, – я постучал пальцем по столу. – Вы должны понимать, – я всех обвёл глазами, – что там полный бардак и анархия. Мы уже привыкли к нашим порядкам, но вспомните, каких трудов нам стоило этого достичь. Какой путь мы все прошли. Помните об этом всегда, кем мы все были и кто мы сейчас.

Все серьёзно и внимательно смотрели на меня.

– У вас есть опыт и люди. За вами вся сила и мощь нашей организации, а силы у нас уже много. Если захотим, по камешку ту Москву разберём. Так что действуйте смело, но в то же время осторожно. Вполне возможно, старые воры, которые сотрудничают с тамошней полицией, будут делать всё, чтобы вам помешать. Церемониться с ними не нужно. Я постараюсь прикрыть вас отсюда через свой административный ресурс.

– Да, кстати, об этом, – Фома потёр переносицу, – мы знаем, что ты встречался с фон Валем и фон Плеве, это очень серьёзные люди, министр и градоначальник. Мы с начала вообще не поверили, но парни их своими глазами вас видели.

– Завтра у меня с ними снова встреча будет здесь. После пресс-конференции по лекарствам. Кстати, Наум, ты тоже приглашён, посидишь там, посмотришь, как всё это будет происходить. Потом останешься, и я тебя познакомлю с доктором Перфильевым, который всё это производит, тебе с ним работать в дальнейшем.

Все уважительно посмотрели на Наума, тот даже приосанился и поправил полы пиджака.

– Это приказ всем, передайте остальным, чтобы завтра тут даже тараканов не было, чтобы никакая тварь не вылезла. Я господам буду Лавру показывать, обосраться нельзя. Сами должны понимать, сколько зависит от этих людей. Так что завтра с утра берите Лавру в кольцо, всех бичей за борт, чистота и порядок. Марфа в курсе, она уже своих накрутила.

– А что по поводу твоего вопроса… какого ответа ты ждёшь? Нашёл тему, подкатил умело, через лекарства зашёл. Предложил кое-чего. Если всё будет нормально, то будем сотрудничать на взаимовыгодных условиях. Вам всем завтра тоже тут быть, при марафете и параде. Познакомлю вас с ними.

Фома привычным жестом разгладил жёсткие волосы, было у него что-то от татарина.

– Ну ты даёшь. Я вот каждый день смотрю на всё это и глазам своим не верю, так ведь, братва?

Все загомонили.

– В том половина ваших заслуг, работаете нормально, не подставляете, говна не делаете никакого. Так что продолжайте в том же духе, и ещё не такое увидите. В России надо жить долго, тогда многое можно увидеть. Но вернёмся к Москве. Основной задачей, после того как возьмёте под контроль Хитровку и другие подобные места там, это сбор информации по старообрядцам, в частности, нужно будет настойчиво пробовать внедрять наших людей к ним на предприятия и собирать информацию. Кто там кто, чем дышат, особенно отслеживать их связи с иностранцами, с немцами, австрийцами, англичанами.

– Хочешь на старообрядцев накатить? Они большая сила, – покачал головой Панкрат.

– Ещё как хочу. Но не сейчас. Вы уже знаете, как я работаю. Сначала зверя надо обложить, собрать всю возможную информацию, выявить слабые места, а затем неожиданно ударить всеми силами. Старообрядцы – это мощный и могущественный враг. Это разветвлённая структура, сросшаяся с иностранным капиталом, которые и действуют через них. Москва по сути под ними, Поволжье и много других мест. Это фактически мини-государство. Не было бы проблем, если бы они были русскими и работали на Россию. Но сектант не имеет национальности, они ненавидят Царя и Россию. И при малейшей возможности сделают всё, чтобы погубить её, а заодно и нас с вами. Даже в ближайшем будущем у меня не будет ресурсов, чтобы нанести им серьёзный урон. Конечно, – я откинулся в кресле, – урон, и урон серьёзный, мы им нанести сможем, но они тут же поставят новых, на место всех этих Морозовых и Рябушинских. Это не сработает так, как нам нужно.

– А что нам нужно? Чего именно ты хочешь? – спросил Наум.

– Итогом нашей деятельности должен стать перехват управления над их экономической структурой и взятие под контроль всего их бизнеса, то есть дела, – поправился я.

– Фууух, ничего себе!

Все снова загомонили. Гриня даже промокнул лоб платком.

– Это всё далёкая перспектива и это цель. Вы представляете себе, какие это деньги и ресурсы? Наверное, это треть экономики империи. Нам такой кусок не прожевать, да и сами мы не справимся. Нужна помощь и покровительство, а также участие очень многих высокопоставленных лиц, я надеюсь, вы понимаете, о ком я. Теперь ясно, зачем вы в Москву едете? Всё начинается с малого, сначала один шаг, потом следующий. Вы уже достаточно опытные управленцы, у вас в подчинении куча народу. Вы научились управлять, поэтому после праздников собирайтесь вместе с подчинёнными, расписывайте роли, план, как будете осуществлять экспансию. Попробуйте избежать тех ошибок, которые допустили здесь.

– Здесь мы были под твоим руководством, поэтому всё шло хорошо, сами бы мы ни за что такого не провернули бы, верно говорю?

– Верно! Так и есть.

– Ну считайте, что прошли мой университет, теперь вы профессора криминальных дел, дальше можете действовать сами.

Сначала возникла тишина, а после все грохнули, даже флегматичный Фома покрякивал. Так их ещё никто не называл.