Текст книги "Эльванор (СИ)"

Автор книги: A. Achell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

С момента, как чудища исчезли, Занмир ни разу не взглянул туда, где погибла Кея – чернеющее пятно на земле, заваленное множеством обугленных обломков. Никс не горела желанием пристально рассматривать то место, однако нескольких взглядов хватило, чтобы распознать нечто, напоминающее людской череп. Вначале ее удивило то, что Занмир не бросился к останкам сестры, но вскоре она выбросила это из головы, решив, что каждый имеет право скорбеть по-своему.

Работа продвигалась хорошо. Все трое старались разобрать обвал как можно скорее – никто не желал дольше необходимого оставаться в этом проклятом месте. Когда до них долетели звуки с обратной стороны, знаменуя, что Малшор трудился не меньше, работать стали еще усердней. Спустя пару дюжин взмахов последняя ветвь, преграждавшая путь в ненадежном туннеле сквозь бурелом, была убрана.

Завидев Малшора, все облегченно выдохнули.

– Вы в порядке? – спросил тот, хоть и последнее слово прозвучало сдавленно, потому как Никс заключила его в крепкие объятия. – Настолько, насколько это возможно, – глухо отозвалась Лишер, бросив краткий взгляд на Занмира. – Худшее уже позади, – проговорила Никс, отпустив Малшора. Отстранившись, она заметила сумку, переброшенную через его плечо. – Это?.. – Теоникс. Я не знал, чего ждать, поэтому решил, что лучше будет его прихватить. – Вряд ли он мог помочь с тем, что здесь происходило… – пробормотала Лишер. – Где остальные? Никс писала, что с вами был Тень и… Биара? – Тень исчез, когда все только началось. Что же до остальных, то…

Докончить она не успела. Позади раздался плеск, заставив всех развернуться на месте. Вдоль темного озера прошла легкая рябь. Каждый затаил дыхание, а руки Занмира напряглись, изготовившись к битве.

Несколько бесконечно долгих мгновений не происходило ничего за исключением плеска обеспокоенных волн, но вот, из недр озера появился водный кокон, что тут же раскрылся на подобии цветка, явив миру хрупкий, насквозь промокший силуэт. Некогда длинные черные волосы превратились в сосульки, с которых непрестанно стекала вода. Аалналор прерывисто вдохнула и, нащупав дно вод ногами, покачнулась. Отбросив мокрые пряди со лба, она наконец-то заметила их. Никс готова была поклясться, что голубые глаза Аалналор сверкнули, прорезав серебряный свет луны.

Женщина молча направилась к берегу. Ее походка была усталой, но в каждом шаге читалось упрямство. Остальные так и остались стоять, затаившись подобно мышам. Никто не рискнул заговорить, и лишь Никс тихо шепнула Машлору, дотронувшись до сумки:

– Будь наготове.

Как только Аалналор оказалась на берегу, из озера потянулись водяные щупальца, которыми она себя окружила. Гнетущая тишина стала почти осязаемой. Первой не выдержала Лишер:

– Что стало с Биарой? – А ты видишь ее поблизости?.. – Аалналор обернулась, будто пытаясь отыскать. – Нет?.. Ну вот и я не вижу. Значит, она там же, где я ее оставила, – на этих словах водные щупальца затряслись словно змеи, а бледное лицо озарила мстительная улыбка.

Лишер опустила взгляд. Никс не почувствовала от нее ни грусти, ни сожалений – только звенящую пустоту. Тем временем Аалналор обратилась к Занмиру. В ее взгляде угадывались отголоски того, как взмахами ранее левиафан смотрел на своих жертв.

– Чего ты ждешь? Почему эти прихвостни еще живы? Уничтожь их, чтобы мы покончили с Лорафим раз и навсегда! – Кея погибла, – угрожающе тихо произнес мужчина. – Из-за тебя… Из-за вас с ней. – Прискорбно слышать. В отличии от многих, твоя сестра знала, что такое лояльность. Мне будет ее не хватать. А теперь давай, докажи, что достоин зваться ее братом – убей их! Антимаги должны быть уничтожены, чтобы род Веннейро остался единственным! Так было испокон веков!

Никс знала, что Занмир не подчинится – даже раньше, чем об этом догадалась Аалналор. Его распирали скорбь и гнев, но они не были направлены на Никс, Лишер или Малшора – только на свою кузину. Вместе с тем, она обнаружила в нем еще кое-что, о чем не подозревала раньше: он умел себя сдерживать. Занмир всей душой желал наброситься на Аалналор и разорвать на части голыми руками, однако не давал волю ярости, спокойно замерев на месте.

Аалналор его непослушание застало врасплох. За прошедшие годы кузены ни разу ей не перечили, беспрекословно выполняя любые указания. Если она им и не доверяла, то по крайней мере, всегда могла рассчитывать на поддержку. В отличии от Биары, она не привыкла сражаться в одиночку.

– Предатель!.. – прошипела Веннейро, призывая еще больше водных щупалец. Озеро позади бурлило и кипело, водные хлысты дрожали, меняя форму: то заостряясь, то обрастая шипами.

В руках Занмира замерцали бледные огоньки, собранные из света звезд и луны. Они не могли быть такими же яркими, как те, что создавались из солнца, однако завидев их, Аалналор предусмотрительно превратила одно из щупалец в подобие обруча, что застыл над ее головой, готовый прикрыть глаза от атаки Занмира.

Прежде, чем кто-либо из них успел атаковать, Никс бросила на Малшора многозначительный взгляд, после чего стремительно вышла вперед, замерев между Занмиром и его кузиной. Все уставились на нее, а девушка заговорила, неотрывно глядя в глаза наследнице Веннейро:

– Ты победила. Все кончено – Биары больше нет, и тебе незачем сражаться, не с кем соперничать. Ты победила, Аалналор. Теперь Эльванор принадлежит тебе без остатка, тайна древних раскрыта. Ты вольна распоряжаться ею так, как пожелаешь – мы не станем у тебя на пути… – Пока говорила, Никс настойчиво смотрела в голубые глаза Аалналор, боковым зрением подмечая, как Малшор незаметно подобрался к ней сбоку с цепями теоникса наготове. Оставалось надеяться, он догадается использовать их лишь в случае крайней нужды. Видя, что Веннейро молчит, Никс поспешила продолжить: – Ты оправдала надежды семьи, Аалналор. Ты – первая, кто сумел отыскать гробницу, заполучить Энкрипиум и повторить подвиг Веннайо, превратившись в левиафана. Что еще нужно? Теперь ты вольна жить так, как пожелаешь. Нам не нужно быть врагами. – Занмир, я приказываю тебе убить их! – выкрикнула Аалналор, переведя взгляд на кузена.

Тот ответил молчанием. Зло оскалившись, женщина вновь посмотрела на Никс. Она могла в мгновение ока разорвать их в клочья – один приказ, легкое мановение руки, и вода повинуется ей, превратившись в острые копья, что легко пронзят всех, на кого она укажет, но… Аалналор медлила, вглядываясь в лицо Никс. Она пыталась понять, что известно этой девчонке, из-за чего она посмела с ней заговорить.

Подозрения Веннейро не были надуманы – Никс действительно знала о ней то, что побудило ее выйти вперед и попытаться разрешить все мирным путем. Ответ был предельно прост: Аалналор не убийца. Никогда в жизни ей не доводилось убивать остальных. Всю грязную работу выполняли кузены, а потому руки наследницы оставались чисты. Поэтому она колебалась, потому так сильно зависела от Занмира.

Сделав глубокий вдох, Никс повторила:

– Отпусти ее, Аалналор. Тебе больше не с кем воевать и не от кого ждать опасности. Отпусти нас вместе со своим прошлым – теперь ты свободна, так воспользуйся же этим!

Веннейро тяжело дышала. Вода продолжала извиваться, однако все чаще вместо острых угловатых форм она принимала скругленные, беспокойные образы. Прошло несколько нескончаемо длинных взмахов прежде, чем Аалналор устало повалилась наземь. Ее голова была опущена, а упирающиеся в землю руки дрожали.

Водные фигуры с плеском разбились о мятую траву.

Холодный паркет сопровождал ее поступь глухим скрипом. Многочисленные статуи провожали безразличными взглядами, картины высокомерно смотрели вслед. Ни перед одной из них Аалналор не остановилась, продолжая целеустремленно идти дальше. Как обычно, ноги завели туда, где она оказывалась каждый раз, когда ее раздирали противоречия – к хмурому портрету Эстелара и Деллесы Веннейро.

С течением лет суровые взгляды родителей ничуть не смягчились: они по-прежнему взирали на дочь строго, не в силах дать ей ответы, за которыми она приходила. Вглядываясь в голубые глаза отца и зеленые матери, Аалналор гадала о том, что бы они сказали, узнав обо всем, что произошло? Гордились бы они дочерью за то, что она разгадала четвертый элемент? Или оказались бы в ярости, заслышав, что она так и не прикончила антимагов, да еще и утратила контроль над Занмиром? Какой судьбы они желали для нее? Что бы заставило их гордиться ею?

– Что же мне делать дальше? – беззвучно прошептала Аалналор, рассматривая портрет родителей.

Так и не дождавшись ответа, она тихо вздохнула, продолжив свой путь длинными коридорами особняка. Миновав просторный зал с росписью у потолка, холл и поднявшись по лестнице, вдоль которой были развешены портреты предков, Аалналор оказалась на втором этаже. Здесь она остановилась и едва не свернула по привычке направо – к своему кабинету – но в последний миг что-то ее остановило. Мгновение раздумий, и вот она впервые изменила привычному курсу, отправившись налево, в сторону старинных покоев. На ходу наследница размышляла над словами светловолосой девчонки, сказанными днями ранее: «Ты победила, Аалналор. Все кончено».

«Действительно ли так?» – спрашивала она себя.

Нынче Биара Лорафим считалась «пропавшей без вести», а согласно слухам – мертвой. Прыгнувшей в озеро и утонувшей, не в силах вынести уничтожение дела всей своей жизни – редакции «Обелиска». Лишь пятеро знали, что это откровенная чушь, но никто не спешил опровергать сплетни – так было лучше для всех. В каком-то смысле, она действительно была мертва для остального мира. Так считали ее бывшие подчиненные, так хотела считать сама Аалналор, однако…

Больше всего ее терзало то, что она почти ничего не помнила. Оказавшись в теле левиафана, разум наследницы изменился, а восприятие мира исказилось. Воспоминания оказались обрывочны и смазаны, исковерканы восприятием левиафана – он видел мир совсем не так, как люди. Аалналор хорошо помнила, как сомкнула зубы на хвосте феникса, как клыки пронзили теплую плоть и рвали перья. Как птица отчаянно вскрикнула, когда ее коснулись ледяные воды озера. И как она постепенно угасала, все больше погружаясь на дно, увлекаемая змеем.

Беда лишь в том, что после этого момента память Аалналор меркла. Она не помнила, как умерла Биара, не знала, как сумела обрести прежнюю оболочку и выплыть к берегу. Вероятней всего, Лорафим погибла – в это верили все, но ей никак не давал покоя тот факт, что она не запомнила этого. Прошло множество дней: поисковые группы прочесали весь берег Кристального озера и даже ныряли под воду, но тела таки не смогли обнаружить. Это натолкнуло Аалналор на неприятную мысль: что, если будучи левиафаном, она поглотила феникса? Значило ли это, что…

«Нет!»

Наследница покачала головой, отгоняя неприятные мысли. Что бы не случилось, она этого не помнила – во благо или нет, но незачем понапрасну изводить себя тем, чего могло не произойти.

Остановившись, Аалналор поняла, что оказалась на пороге Зеленых покоев – небольшой библиотеки, которая была отведена лично для нее. Пройдя внутрь, она рассеяно провела рукой по низкой софе с парчовой облицовкой, повторила пальцами узор позолоченной лепки вдоль стен, изображавшей листья и растения. Задержала взгляд на зеркалах, встроенных в пространство между панелями. Смахнула пыль с настольного светильника, расписанного сценами охоты на рогатых кролей. Подошла к стене, представлявшей собой сплошной книжный шкаф. Вдоль темных полок вилась резьба, толстые фолианты в разноцветных тиснениях зазывали к себе, маня позолоченными надписями на корешках.

Рассеянно оглядев покои, Аалналор опустилась на софу, продолжив размышлять над тем, правильно ли она поступила, отпустив Занмира и его новых дружков. Воспоминания о том моменте были столь неприятны, что она непроизвольно сжала руки, так что ногти больно впились в кожу. Самым страшным, самым позорным было то, что как только Занмир отказался ей помогать, Аалналор встретилась лицом к лицу с суровой правдой, которой всегда избегала: она осталась одна. Совершенно одна. Не то, чтобы раньше присутствие кузенов на что-то влияло, но тогда она хотя бы не так жгуче ощущала свое одиночество, а теперь…

Теперь Аалналор действительно осталась без друзей и поддержки, без родных и семьи. Долг перед предками исполнен, загадка древних раскрыта, кровный враг повержен – больше нечем заглушить тоску и непроглядное одиночество. Что же делать теперь?

Блуждая взглядом вдоль комнаты, Аалналор остановилась на кипе бумаг, небрежно сброшенной у небольшого столика. То были записи и книги, которые Занмир посчитал важными, стащив из кабинета Лорафим прежде, чем все там взорвать. Раньше у нее не было времени просмотреть, что именно он принес, но вероятно, в записях Биары отыщется что-то значимое. Может, расшифровка языка древних или сведения об их родном мире – землях Дауэрта?

Это натолкнуло ее на одну мысль. Как тогда сказала эта девчонка?

«Ты свободна. Отпусти призраков прошлого и живи дальше».

Аалналор подошла к горстке записей. Тут же, неподалеку, лежал аккуратно свернутый Энкрипиум и желтый пергамент с переводом Биары. Она подняла их, но смотрела лишь на записи Лорафим, сделанные неаккуратным, поспешным почерком. Спустя некоторое время раздумий, Аалналор приблизилась к широкому камину, украшенном барельефом из двух грифонов, что подпирали его, стоя на задних лапах. Не потребовалось много времени, чтобы разжечь огонь. Когда рыжее пламя весело заплясало на светлых поленьях, наследница выпрямилась, бросив прощальный взгляд на желтую бумагу.

Пламя вспыхнуло алыми и желтыми языками, поглощая брошенную подачку. Аалналор молча наблюдала за тем, как черные буквы, написанные рукой Биары, пожираются огнем. Она представила, что вместе с запиской сгорают все «призраки прошлого»: чувство долга перед семьей, одиночество, болезненное соперничество и завышенные ожидания к самой себе. Когда бумага окончательно почернела и съежилась, превратившись к неосязаемый пепел, Аалналор отвернулась.

Откровенно говоря, не то, чтобы вместе с запиской сгорели отягощающие ее чувства. Они остались на месте, но кое-что изменилось. Аалналор опустила взгляд на свиток Энкрипиума. Впервые за многие годы она ощутила в душе крохотный проблеск – осознание того, что все еще впереди. Мир не рухнул, она жива, а перед ней – множество возможностей.

На ходу раскрывая свиток, Аалналор подошла к окну. Пробежавшись глазами по таинственным закорючкам письменности древних, вспомнила, как раньше ее радовала возможность приоткрыть завесу прошлого без гнетущего чувства соперничества и поджимающего времени. С каким интересом она изучала дневники и мемуары, как любила принимать участие в реконструкции города и воссоздании его истории! Разве это не восхитительно, что такая находка, как Энприпиум, наконец в ее руках? Не потому, что она таит в себе некую разгадку, но из-за таинства, что ее окружает. Что, если удаться воспроизвести письменность древних? Что, если она приблизиться к тому, как они на самом деле выглядели, чем жили и чему поклонялись? Как это может повлиять на нынешний Эльванор?

Аалналор разглядывала покрытые инеем холмы за окном, бегущую вдалеке реку Лем и колыхающиеся лес. Столько всего неразгаданного лежит впереди! Целый мир, объединивший в себе магию древних и современную науку. Кто знает, как это изменит ход истории в дальнейшем? Наследница Веннейро в затаенном предвкушении разглядывала открывшиеся ей просторы, раздумывая над тем, как будет распоряжаться своей новой жизнью.

====== Новая жизнь ======

Город приветствовал зарождающийся день. Золотые лучи продирались сквозь невысокие здания, усыпавшие улицы, ослепляя мягким светом малочисленных прохожих, а персиковое небо превосходно сочеталось с кремовыми, коричневыми и терракотовыми домами. Бежевые камни мостовой жадно впитывали тепло рассветных лучей.

Наконец произошло то, чего она ждала все утро: краешек солнца выскользнул из старинной арки. Два луча игриво скользнули к ней, создавая таинственную светотень вдоль барельефов, отчего изображенные на нем всадники, сражающие грозного дракона, приобрели еще больше объема. Казалось, еще немного, и они соскочат с камня только затем, чтобы продолжить свою битву в живом, объемном мире.

Никс присела на колено, неотрывно глядя в глазок фотоаппарата. Теперь солнце выглядывало наполовину, озаряя арку изнутри: одну ее половину оно выкрасило в желтые цвета, а вторая утопала в прохладной бурой тени. На лестнице, к которой вела арка, не было ни души, а маячивший вдали шпиль ратуши походил на башню дворца. Никс терпеливо выжидала. Еще немного, еще самую малость, и…

«Есть!»

Фотоаппарат издал удовлетворительный щелчок. Сделав парочку запасных снимков, девушка поднялась, разминая затекшие ноги. Интересно, сколько она так простояла? Дюжину взмахов, если не больше… Довольно улыбаясь, Никс сладко потянулась, после чего перевела взгляд на громадные часы, украшающие один из домов – еще одна часть уцелевших и успешно отреставрированных зданий, которые время решило великодушно пощадить. Удивительно, сколько красоты в них таилось – достаточно было лишь очистить налет, укрепить и восстановить фундамент, и вот уже Эльванор не только на словах являет собой образец «слияния прошлого и настоящего».

Как Никс и рассчитывала, в запасе у нее осталось несколько взмахов, чтобы вовремя добраться до места встречи. Поудобней закрепив камеру, что подмигивала каждый раз, как свет падал на прозрачный окуляр, она быстрым шагом направилась вдоль нагревающихся улочек, уверенно выбирая путь. Оказывается, достаточно было пару лун побродить среди города, обойдя его вдоль и поперек, и вот, она уже передвигается по нему с такой уверенностью, будто всю жизнь только здесь и провела. Никс улыбнулась этой мысли. Правду говорили, что Эльванор способен влюбить в себя каждого, кто неравнодушен к атмосфере чарующего таинства, однако в то же время она понимала, что не желает остаться здесь навсегда. Открытия, неизведанное и новые впечатления – вот что манило Никс с тех самых пор, как она смогла все дни напролет посвящать тому, чего желала, прислушиваясь не только к окружающему миру, но и к себе самой.

С такой мыслью она вышла к небольшому фонтану, посреди которого восседала сирена из белого мрамора с тонкими розовыми прожилками. Вода струилась вдоль ее длинных волос, а мокрые брызги орошали до безупречности гладкую кожу. Глаза сирены оказались блаженно прикрыты, тонкие руки окунались в лазурную воду. По ту сторону от шелестящей воды уже поджидала Лишер. Завидев Никс, она приветливо улыбнулась:

– Здравствуй!

Вместо ответа девушка стиснула ее в крепких объятиях.

Они направились вдоль светлых улочек – обе были невероятно рады встрече. Лишер заговорила первой:

– Как твои дела? – Лучше некуда! Сегодня вот встала пораньше, чтобы запечатлеть одну из своих задумок. Как только я завидела эту арку, то сразу решила, что хочу ее сфотографировать, когда солнце будет подниматься к небу. – Ну-ка покажи.

Никс с готовностью продемонстрировала полученный снимок. Лишер удовлетворенно кивнула:

– Выглядит хорошо. Приятно знать, что мои уроки не прошли даром: теперь в твоих снимках есть то, чего им раньше недоставало. – «Умение передать основную идею вместо сухой констатации фактов»? – припомнила девушка. – Я и правда что-то такое говорила? Похоже, я намного мудрее, чем привыкла себя считать, – тихо рассмеялась Лишер. – В общем и целом, да – что-то вроде этого… Больше всего мне нравится то, каким ты засняла барельеф. Его герои будто живые. – Камень, оживший под солнечными лучами? – предположила Никс. – Звучит не менее претенциозно, чем то, что я наговорила тебе раньше – быстро учишься. – Правду говоря, это не было моей изначальной задумкой, – виновато улыбнулась девушка. – Я хотела заснять рассвет сквозь арку, а барельеф просто случайно попал в кадр. – Теперь ты постигла главную мудрость всех умелых творцов: делай то, что нравится, а после ищи смысл в полученном результате и подавай его, будто так и задумывалось – и все, никто не посмеет сомневаться в твоей гениальности, а изысканные издания будут наперебой жаждать сотрудничества. – Получается, творческие люди – самые большие мошенники?.. – Именно. Главное – подача и умение убедить остальных в том, что ты уникален и неповторим. И все – мир будет в твоем кармане.

Они вышли к широкому проспекту. Здесь было шумно, да и многовато машин, поэтому девушки поспешно свернули за ближайшим поворотом, что вел к скверу с редкими серебристыми ивами.

– Говоря же о том, почему я хотела с тобой повидаться, – снова заговорила Лишер, задумчиво провожая взглядом колыхающиеся ветви. – Завтра я покидаю Эльванор. – Вот как… – отозвалась Никс, глядя себе под ноги. Весть была одновременно радостной и грустной: с одной стороны, она знала, что перемены будут для Лишер к лучшему, но с другой, ее печалило столь скорое расставание. – И куда ты направишься? Наверное, в один из больших городов-государств? Говорят, фотографы там всегда востребованы. – Нет, пока что меня не тянет к городской жизни. Эльванор всегда был и останется для меня лучшим местом, что я когда-либо видела, и мне очень непросто его покидать, однако… – Она остановилась, задумчиво наблюдая за перешептывающимися ивами. – Оставаться в Эльваноре тоже непросто. Сама понимаешь, здесь слишком многое произошло… Кроме того, после закрытия «Обелиска» количество безработных фотографов в городе прибавилось, и найти новое место сложновато. – И что ты решила? – Неподалеку отсюда, в паре сотен лессов, есть заповедник. У Занмира в нем были кое-какие знакомства, и ему удалось устроиться там охранником. Знаешь, оберегать границы и природу? Так вот, он сумел и для меня отыскать работу: власти заповедника решили поработать над репрезентацией и нуждаются в фотографе, что смог бы обеспечивать их постоянными снимками живописных мест, зверей и растений. – Лишер счастливо улыбнулась. – Я уже давно мечтала сблизиться с миром животных – с ними мне намного проще, чем с людьми! – Можно сказать, с ними у тебя общий язык, – подмигнула Никс.

Неподдельное умиротворение на лице подруги вмиг рассеяло все сомнения и тревоги. Теперь она знала, что Лишер действительно счастлива: радость окутывала ее теплыми желтыми волнами, согревая не только владелицу, но и саму Никс.

– Я счастлива за тебя! – произнесла она спустя некоторое время. – Кроме того, приятно знать, что ты будешь там не одна. – Да, это так, – улыбнулась Лишер.

Серебристый сквер кончился, выведя их к ратуше из красного кирпича. Часть ее была загорожена, там вовсю суетились рабочие, обновляя фасад. Девушки остановились, любуясь проделанной работой. Те стены, что уже успели отреставрировать, выглядели так правдоподобно, что казалось, это не здание простояло здесь века, а Никс с Лишер непостижимым образом очутились в прошлом.

– Приятно видеть, что Аалналор не сидит без дела, – отметила девушка. – Прошло всего пару лун, а под ее руководством уже столько старинных построек обрели новую жизнь. – Вот что бывает, когда богачи вкладывают деньги не только в свое удовольствие, – хмыкнула собеседница.

Там они простояли некоторое время, наблюдая за тем, как медленно отстраивается былое величие Эльванора.

Солнце медленно, но неуклонно ползло ввысь, и Лишер произнесла:

– Боюсь, мне пора. Отъезд ранний, нужно собрать вещи и подготовиться… – Конечно, – улыбнулась Никс, еще раз обняв подругу. Когда же наконец ее освободила, то бодро сказала напоследок: – Желаю тебе удачи! – Спасибо. Ты тоже будь… такой же светлой и доброй, какой я тебя знаю. – И, поддавшись нахлынувшим чувствам, Лишер впервые обняла ее первой, благодарно шепнув: – Спасибо тебе за все, Никс. Ты самый храбрый человек, которого я знала. Надеюсь, Судьба еще сведет нас вместе. – Обязательно.

Лишер выпустила ее из объятий, и они обменялись прощальными взглядами. Никс старалась запомнить каждую деталь, каждую черту на лице подруги. Так приятно видеть ее синие глаза без той печали, что преследовала ее раньше. Конечно, легкие отголоски грусти вряд ли покинут внешность Лишер окончательно, но в этом не было ничего страшного до тех пор, пока она будет счастлива.

«Мы не в силах стереть свое прошлое, но в состоянии сделать так, чтоб оно не омрачало настоящее» – подумала Никс, махнув рукой на прощание.

– Передавай привет Занмиру!

Лишер в последний раз обернулась, улыбнувшись в ответ, после чего ушла окончательно, растворившись среди кремовых улиц и золотых окон Эльванора. Лишь тогда по лицу Никс прокатилась одинокая слезинка, но то были слезы радости, а потому она не стала их утирать, резво направившись в противоположную сторону города – сегодня ее ждала еще одна встреча.

Оставшееся время Никс посвятила снимкам. Эльванор был прекрасен в любую пору дня, и она жадно фотографировала, не желая упустить ни единой детали, ни одного завитка или здания. Какие-то кадры получались удачными, какие-то не очень, но девушку это не останавливало – она наслаждалась процессом. Как верно сказала Лишер: «вначале делай то, что нравится, а уж потом ищи в этом смысл».

Когда приблизилось время следующей встречи, она легко отыскала путь к «Туманному эхо». Влюбившись в мирно покачиваемые ветви у потолка и запутавшихся в них светлячков, Никс так часто бывала там, что смогла бы найти путь в заведение с закрытыми глазами из любой точки горда. И вот, впереди появилась заветная вывеска, а широкие чистые окна в темной-коричневой раме приветливо блеснули.

Малшор ждал ее снаружи.

– Гляди-ка, в этот раз не опоздала, – сказал он вместо приветствия. – Это не я опаздываю, а ты приходишь раньше времени, – дружелюбно парировала Никс, поцеловав его в щеку. – Уже знаешь, куда мы пойдем? – Есть одна идея... – протянул он, неспешно зашагав вдоль улицы. – Как прошла встреча с Лишер? – Замечательно – она выглядит такой счастливой! Завтра она уезжает из Эльванора… – Куда же? – Занмир подыскал ей работу фотографом в заповеднике. Думаю, Лишер подходит как никто другой: сможет отыскивать столько зверей, сколько не отыщет никто. – Я очень рад за нее! – добродушно улыбнулся Малшор. – Она уже давно заслужила покой в каком-то тихом, мирном местечке, подальше от суеты и людей.

Он немного помолчал.

– Кстати, говоря о путешествиях… – О нет, только не говори, что и ты меня покидаешь!.. – с ужасом воскликнула Никс, сжав его ладонь. – Да нет же, дай докончить, – поспешил успокоить ее Малшор. Неподдельный страх в глазах девушки растрогал его. – Помнишь, как однажды ты спросила о том, чем бы я хотел заниматься? – Припоминаю… Кажется, ты что-то говорил о странствиях? – Все так. Тогда я сказал тебе, что хотел бы путешествовать по Дауэрту. Идти куда глаза глядят, исследовать мир и его обитателей… – Ясно, – вздохнула Никс, поняв, к чему он клонит. – Значит, ты хочешь отправиться в путешествие? Не скажу, что не буду переживать за тебя… Все-таки Дауэрт – опасное место, да и живется там несладко. – Очень опасное! – подхватил Малшор. – Угрозы буквально на каждом шагу: разбойники, чудовища, дикие звери… – …А еще драконы, – буркнула Никс, не разделяя энтузиазма, с которым говорил юноша. – А также войны, болезни… – он принялся загибать пальцы. – …Голод, нищета, магия и оружие… – Я что-то не пойму – так ты мне намекаешь, что нужно тебя от этой затеи отговорить? – Так я намекаю, что опасностей там не счесть, поэтому лучше всего быть с тем, кто может прикрыть спину и составить компанию в странствии. Заодно, ты не будешь беспокоиться обо мне, верно? – Ты приглашаешь меня отправиться вместе с тобой в Дауэрт?..

Никс остановилась, растерянно глядя на Малшора. Раньше ей и в голову не пришла бы такая мысль, но видя радостную, пускай и несколько застенчивую улыбку юноши, она поняла, что он уже давно об этом думал. А ведь и впрямь… Тот мир показался ей интересным – вместе они неплохо справились: она выручила его из темницы, он спас их от драамона…

Никс опустила взгляд на камеру: как чудесно было бы там путешествовать и делать снимки! Это не просто один красивый город, а целый новый мир, неизведанный и таинственный. В конце концов, что вообще ее здесь держит?

В ответ на эту мысль, в кармане зазвонил телефон. Уже знакомая дрожь пробежала по телу, и Никс с содроганием достала устройство, взглянув на экран – Тарин безошибочно определяла момент, в который дочь меньше всего хотела получить от нее звонок. Заметив мимолетную бледность на лице девушки, Малшор все понял без слов, но промолчал: он знал, что это была только ее битва.

Глубоко вдохнув, призывая самообладание, Никс несколько мгновений смотрела на вибрирующий телефон, после чего зажмурилась и…

Отбросила телефон как можно дальше.

Он пролетел, с хрустом врезавшись о мостовую. Треснуло стекло, мелодия звонка исказилась, но он все равно упорно прозвонил некоторое время прежде, чем затихнуть навсегда. Никс шумно выдохнула, подняв глаза на Малшора.

– Кажется, пора снова ступить в неизвестность? – слабо улыбнулась она, протянув ему руку. – Держись крепче, – ответил он, сжав ее ладонь.

И они одновременно шагнули…

====== Эпилог ======

Он ступал тихо – ни одна ветвь, ни один сухой лист не посмели выдать его присутствие. Он и сам не знал, зачем соблюдает подобную осторожность, но опыт показывал, что она никогда не бывает лишней.

Над лесом парила густая молочная дымка: смесь тумана и испарений от тлеющей травы, потушенной щедрым дождем. Первые лучи утренней зари только-только окрасили пасмурное небо приглушенными розовыми красками. Лесная земля еще не успела нагреться, поэтому кругом царила сырость и мягкая прохлада. Капли росы сверкали на мху и травинках, в воздухе витал запах прелой листвы вперемешку с ароматами дождя и стойким духом водорослей.

Прежде, чем выйти к берегу – на более открытую местность – он остановился, внимательно изучая озеро и прислушиваясь к перешептыванию леса. Маленький зверек, что бесшумно бежал впереди, ведя его за собой, зашипел, недовольный заминкой.

– Осторожность никогда не помешает, – ответил он, возобновляя путь.

Кошка издала звук, напоминающий ворчание, после чего широкими прыжками преодолела расстояние до озера, побежав вдоль берега. Не теряя бдительности, Хьюго отправился за ней, оглядывая густой камыш, обрамляющий кромку водоема.

Бурый хвост кошки маячил впереди, а сама она то и дело сопела, старательно что-то вынюхивая. В следующий миг ее бурая спина исчезла в густом тростнике. Он не стал останавливаться, чтобы дождаться ее, и отправился дальше, полагаясь на собственное чутье. Берег стал ниже, и спустя миг нога с неприятным хлюпом погрузилась в подтопленную траву. Запах рыбы и водорослей усилился, а плавающие островки зелени, обманчиво напоминающих поросшую травой землю, ознаменовали болото.