Текст книги "Эльванор (СИ)"

Автор книги: A. Achell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Корриан в ответ на эти слова согласно закивал, но глаза Лишер округлились от страха, а сама она поспешно сказала:

– Нет уж, я ни за что не стану ей вредить! Биара должна остаться жива. – Поддерживаю, – присоединился Малшор. – Хоть не все ее решения кажутся правильными, причинить ей вред я не позволю. – Никто и не говорит о подобном, – поспешила успокоить их Никс. – Речь о том, чтоб обезвредить Биару, оставив в целости и сохранности.

Малшор кивнул, Лишер все еще глядела на нее с недоверием, а Корриан протянул:

– Не представляю, как такое возможно. – Поймав на себе гневные взгляды Лишер и Малшора, тут же поспешил уточнить: – Не поймите неправильно – я тоже не желаю ей зла, но Биара представляет опасность даже тогда, как ослаблена. Хоть кто-то из вас знает о ее слабых местах?

Лишер отрицательно покачала головой, Машлор предпочел смолчать – Никс его не винила. Ей тоже вспомнился краткий проблеск растерянности, когда она сказала Биаре, что не сможет помочь в поиске нужных воспоминаний. Что бы в них не таилось, это не давало ей покоя, однако Никс не видела пользы в том, чтобы делиться этим наблюдением с остальными.

Она понимала, что ни за что не станет играть по правилам самой Биары, пытаясь использовать ее же слабости против нее. Что-то подсказывало Никс, что даже если бы она захотела разыграть подобную карту, нужного эффекта это не возымело бы: уж слишком прочны были «стены» Лорафим. Ее постоянная настороженность и готовность к обороне представляли смертельную опасность для тех, в ком она заметит угрозу. Нет, тут требовалось нечто иное, что-то способное отрезать Биару от ее главного оружия – стихии огня.

И тут вступал в силу главный план Никс. Сцепив руки перед собой, чтоб унять волнительную дрожь, она обратилась к Малшору:

– Знает ли Биара о теониксе?

Прежде, чем ответить, юноша задумчиво нахмурился.

– Вряд ли… Я и сам до заключения считал, что теоникс эффективен лишь против магии, не подозревая, что его свойства распространяются на нашу силу. Скорее всего, Биара точно так же не подозревает о воздействии теоникса на антимагов. – Мог бы ты в кратчайшие сроки его раздобыть? Цепь или кандалы – что угодно, лишь бы можно было заблокировать с их помощью ее силу.

Машлор помрачнел и, не обращая внимания на недоуменные лица остальных, осведомился:

– Что ты задумала?

Прежде, чем ответить, Никс обвела их доверительным взглядом, после чего принялась объяснять:

– Теоникс – это металл из Дауэрта, который не позволяет антимагу использовать свою силу. Он не наносит физического вреда, в то же время блокируя способности заключенного. – Но как мы сумеем… обезвредить Биару? – встрял Корриан. – Достаточно закрепить теоникс на теле, и все – антимаг останется безоружен, – ответил ему Малшор. – Для дела подойдет хоть браслет, хоть цепь: на мне были кандалы, и этого оказалось достаточно, чтоб я не смог пользоваться силой. Кроме того, теоникс блокирует накопление энергии, а это значит, что даже освободившись, антимаг остается некоторое время без силы.

Когда он закончил, Никс с воодушевлением произнесла:

– Если Биара не желает нас отпускать, придется отобрать ее силу, тем самым лишив главного преимущества. Я не хотела бы сразу же применять против нее теоникс, но если она не оставит нам выбора... – Что, если она откажется нас отпускать? – с сомнением отозвалась Лишер. – Ты закуешь ее в теоникс, мы сбежим – что дальше? Собираешься держать ее так до конца жизни? Рано или поздно Биара освободится и сможет отомстить. Даже если наш план увенчается успехом, я бы не стала рассчитывать, что лишившись силы, она потеряет влияние. Поверьте, я провела рядом с ней достаточно времени, и уверяю, что даже без огня Биара остается опасной. – Мы должны попытаться, – вздохнула Никс. – Другого не остается. Скорее всего, теоникс является нашим единственным шансом на победу. Биара не подозревает о его свойствах, а значит, мы обладаем некоторым преимуществом. – Так что ты предлагаешь? – произнес Корриан. – Застать ее врасплох, обезопасить теониксом и броситься наутек? – Это было бы самым глупым и бесполезным решением, – неодобрительно покосилась на него Лишер. – Если атакуем и сбежим, то точно нарвемся на неприятности. Я верю, что в Биаре еще осталось сочувствие, и что ее можно переубедить. Возможно, если придем все вместе, обладая припрятанным в рукаве козырем, это может сработать… В любом случае, мне хотелось бы в это верить. – Главное дать ей понять, что мы не желаем зла, – согласно кивнула Никс. – Угрозы ни к чему хорошему не приведут: почувствовав себя в опасности, Биара сразу же атакует. Я рассчитываю на то, что сейчас ее мысли заняты союзом с Аалналор, а потому она вряд ли станет бросать все ради мести. – Что, если Биара попытается использовать Аалналор? – спросил Малшор. – Они ведь теперь работают сообща: что мешает ей заставить свою новую союзницу отправить Занмира и Кею за нами вдогонку? – Кея не в лучшей форме, – ответила Лишер вместо Никс. – Хоть миновала четверть луны, и она часто сопровождает Аалналор, рука ее все еще обездвижена, а состояние ослабленное. Занмир же не поддерживает свою кузину, потому он вряд ли станет преследовать нас взаправду. Да и вообще, обсуждать все это бессмысленно: Биара слишком горда, она ни за что не станет идти к Аалналор за помощью. Уж скорее заявит о том, что отпустила нас в знак доброй воли, чем признает, что мы ее к этому вынудили. – Не стоит забывать о Тени, – вдруг произнес Корриан, тут же поймав на себе удивленные взгляды остальных. – Ты прав, – протянула Лишер, удивляясь, что юноша догадался о чем-то настолько важном. – Тут придется положиться на удачу, – пожал плечами Малшор. – Тень не всегда возле Биары, ну а кроме того, у меня есть основания полагать, что… в определенном смысле, он у себя на уме. Даже когда Тень помогает ей, со стороны выглядит так, будто это дружеская услуга, но не более. – Биара имеет на него определенное влияние, но думаю, он ее не боится, – проговорила Никс, вспоминая один из фрагментов ее воспоминаний. Вряд ли древний стал бы просто так подчиняться ей – он знает, на что Биара способна, но и в словах Малшора была толика истины: Уззо помогает, однако его безоговорочная преданность Биаре не принадлежит. Даже если он прознает обо всем, заглянув в сердце одного из них, то вряд ли побежит докладывать. Это было хлипкое предположение – как и весь их план. К сожалению, лучшим они не располагали. – Сможешь достать теоникс до завтрашнего дня? – спросила Никс Малшора, постаравшись вложить в эти слова всю целеустремленность, которой располагала. – Так скоро? – растерянно переспросил Корриан. – Незачем откладывать. Чем скорей мы все сделаем, тем меньше шансов у Биары что-то заподозрить, а у Тени – встретить одного из нас, узнав все тайны. – Я постараюсь успеть, – нехотя кивнул Малшор. – Не нравится мне все это… – пробормотала Лишер, но сразу добавила: – Однако это может быть наш единственный шанс на успех. – И свободу, – добавила Никс. – Ради нее я готова рискнуть.

Остальные ответили хмурыми, но решительными взглядами.

====== Кровная вражда ======

Пергамент податливо выгибался, словно она держала в руках не бумагу, а ткань. Аалналор уже не раз загадывала о том, какой именно материал был использован для Энкрипиума: темно-коричневый и холодный как шелк, шершавый подобно бумаге и мягкий словно дубленая кожа. Длинный свиток был иссечен черными символами, в паре мест они оказались размытыми, где-то прослеживалось несколько неосторожно оброненных капель. К своему глубочайшему сожалению, Аалналор не могла разобрать и слова: язык, которым пользовались древние, оставался для нее загадкой, а единственным ключом служила Лорафим.

Наследница перевела взгляд на светлый клочок бумаги, исписанный небрежным почерком Биары – перевод, который она потрудилась для нее сделать. Щедрый жест, но Аалналор не могла знать, был ли это действительно текст Энкрипиума, или же ее снова одурачили. Как бы там не было, узнать наверняка она не могла.

Снаружи раздались торопливые шаги, заставив внутренне напрячься. Оставшись без Занмира и Кеи, Аалналор чувствовала себя уязвимой. Впрочем, выказывать беспокойство перед пришедшим – кем бы он не был – она не желала, а потому не сдвинулась с места, продолжая спокойно сидеть за столом. А что еще оставалось? Достоинство тоже было оружием – одним из немногих, что оставались при ней в эти нелегкие времена.

Толстая дверь ратуши, резьбу которой некогда украшала позолота, жалобно скрипнула, пропуская в просторный зал одинокую фигуру. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, кто именно решил ее навестить.

– О, ты тоже здесь? – рассеяно отозвалась Биара, затворяя за собой. – Я-то думала, придется чахнуть в одиночестве. – Он не дает мне покоя, – отозвалась Аалналор, взглядом указав на свиток перед собой.

Шаги Биары через пустующий зал сопровождало гулкое эхо. Широкое пальто мужского кроя, небрежно наброшенное на плечи, развевалось позади подобно плащу. Проходя мимо чернеющего пятна на досках, оставленного гибелью Сибио, она не замедлилась, миновав его так, будто здесь и вовсе ничего не произошло. Когда же Биара приблизилась к столу, то взяла один из стульев и поставила неподалеку от места, где сидела Аалналор.

– Удалось отыскать что-то новое? – осведомилась она, усаживаясь. – Нет. Ничего нового, ничего полезного… если, конечно, твой перевод достоверен. – Я бы не стала тратить время на наше сотрудничество, предлагая поддельные записи. То, что ты видишь перед собой – самый точный перевод Энкрипиума, на который я способна. – Постараюсь в это поверить.

Обе замолчали. Аалналор делала вид, что изучает свиток, незаметно наблюдая за Биарой. Та небрежно откинулась на стуле, положив ногу на ногу и задумчиво оперев подбородок о руку. Выражение ее лица было озадаченным: она впервые показалась Аалналор уязвимой, едва ли не печальной – очень странно было видеть ее в таком состоянии.

– Не самый удачный день? – спросила Вененйро, не отрываясь от свитка. – Бывали дни и получше. – Что же могло так сильно встревожить главную редакторку «Обелиска»? – Примерно то же, что и наследницу рода Веннейро, – сверкнула хитрой улыбкой Биара, давай понять, что позволит так легко себя разговорить.

Аалналор пожала плечами, показывая, что на другое и не рассчитывала. Они еще немного помолчали, после чего Лорафим решительно потянулась к заветному свитку.

– Перечитаем в надежде отыскать что-то новое? – Пожалуй, – безразлично ответила Аалналор, неохотно отдавая Энкрипиум. Вид древнейшей из реликвий в руках кровного врага все еще вызывал у нее гневную дрожь, но союз есть союз – пока они работают сообща, придется мириться с давней враждой.

Собственническим жестом встряхнув свиток, Биара пробежалась глазами по первым строкам, но прежде, чем она успела что-либо произнести, ее опередила Аалналор, потянувшись к ящику под столом:

– У меня есть кое-что, способное скрасить этот паршивый вечер.

Не обращая внимания на удивленный взгляд собеседницы, она отворила деревянную крышку, извлекши из ящика персиковую бутылку. Несколько крохотных пузырьков поднялись со дна, пока Аалналор ловко расправлялась с закупоренным горлышком. Когда пробка с приятным хлопком отскочила, она отставила бутылку, достав два бокала. Толстое стекло, речной хрусталь и великолепная гравировка, изображающая лесные просторы – не самая ценная утварь дома Веннейро, но для «походных» условий сойдет. Разливая полупрозрачное вино по бокалам, Аалналор соизволила пояснить:

– Абрикосовое вино из погребов поместья – одно из лучших и дорогостоящих сортов. – И ты принесла его сюда вместе с остальной мебелью? – насмешливо подняла брови Биара, наблюдая за тем, как изыскано наполняются бокалы под шипение высвобождающихся пузырьков. – Я предполагала, что проведу несколько вечеров над свитком, так почему бы не скрасить их подобной мелочью?

Закончив, она протянула бокал собеседнице. Биара приняла его не сразу: подозрение и неуверенность сквозили в каждом ее жесте.

– Бутылка была запечатана, а я разделю с тобой вино, – скучающе пояснила Аалналор. – Если бы хотела прикончить, придумала бы более изощренный способ. – Благодарю, мне льстит столь внимательный подход к моему убийству, – изящно качнула головой Биара, приняв бокал. – Честно говоря, сомнения мои вовсе не от этого. – Тогда в чем дело? – отозвалась Аалналор, пригубив со своего бокала. Вино оказалось таким же превосходным, каким и должно было быть: самую малость сладкое, с легкими фруктовыми нотками – не тяжелое и не терпкое. – Я не привыкла к спиртному. Не люблю, когда что-то туманит мой разум – человек в таком состоянии очень уязвим. – Так будем же уязвимы вместе! – усмехнулась Аалналор, приподняв бокал.

Сомнения все еще одолевали Биару. Она неуверенно опустила взгляд на предложенный напиток. Решение далось ей не сразу, но вот, не менее торжественно, Лорафим подняла бокал. Обменявшись улыбками, они испили вина. Судя по мимолетному удивлению, промелькнувшему на лице Биары, напиток пришелся ей по душе.

– Итак, Энкрипиум, – напомнила Аалналор.

Продолжая удерживать бокал, Биара подняла свободной рукой свиток, принявшись читать:

– Заголовок гласит: «Для потомков». – Это мне и так известно. – Будешь перебивать, и я сразу же прекращу! – Не буду. Продолжай.

Биара вздохнула и, распрямив плечи, принялась зачитывать подобно герольду, оглашающему королевский указ:

– «С каждым сезоном наш род ослабевает все больше. Как и предрекал Сайго…» – Сайго? – Вероятно, имя еще одного древнего… Не перебивай! – Молчу. – «…Как и предрекал Сайго, угасание было неизбежно: куда бы мы не шли, куда бы не бежали и где бы не прятались, исход оставался тот же. Вопреки надеждам, Эльванорус-кхай», – и тут Биара услужливо пояснила: – Так древние звали земли, где теперь находится Эльванор.

Аалналор закатила глаза, демонстрируя, что и без ее пояснения могла догадаться.

– «…Вопреки надеждам, Эльванорус-кхай не стал решением, которое все искали: здесь мы обречены на то же угасание, что и наши братья, возжелавшие остаться в мире Каотеи. Желанное бессмертие оказалось недоступным: нельзя идти против мировых устоев – это мы сумели познать на собственной судьбе. Ничто не заставит миры вокруг подчиниться чьей-то воле, даже будь у них в руках все четыре энергии». – Значит ли это, что древние сумели открыть последний элемент? – вновь перебила Аалналор. – Не знаю, сложно судить. Веннайо использует форму предположения, которая не говорит о событии несостоявшимся. Вряд ли можно толковать эту фразу как неопровержимое свидетельство о том, что они нашли четвертый вид энергии. – Ладно, читай дальше, – махнула рукой Аалналор, испив из бокала.

Биара последовала ее примеру, продолжив:

– «…Каждая луна забирает все больше моих братьев: те из нас, кто успел оставить потомков, не станут забыты вовек, остальных же ждет небытие – я не в силах вымыслить участи страшней.

Накануне нас покинул Киндро. Он всегда был для меня препятствием. Если жизнь была рекой, то Киндро стал течением, против которого мне приходилось плыть. Странно: как бы сильно я его не ненавидел, когда он испустил дух, я ощутил непомерную скорбь. Мне было жаль не только Киндро, но и всех нас. Вслед за ним ушла часть моей жизни, моей истории – даже это он сумел в последний миг у меня отнять.

Никогда подумать не мог, что участь одного из последних выживших окажется столь неподъемной. Дряхлый старик, молча наблюдающий за вырождением собратьев, осознающий бессмысленность всего, к чему мой народ стремился всю свою долгую, но по итогу смертную жизнь, – вот кто я такой.

Наше существование было грандиозно, но бессмысленно. Столько знаний, открытий, силы – ради чего? Едва наши дети перестали рождаться, а полукровки от других рас не были на нас похожи, мы начали стремительно вырождаться. Тогда мы захотели воспротивиться Судьбе, решив, что раз новые дети не рождаются, то следует продлить собственное долголетие, став бессмертными – иными словами, подчинить время. Сейчас, оборачиваясь на произошедшее, я понимаю, как самонадеянны мы были, и как непростительно растратили отведенную жизнь на то, чтоб отвратить неотвратимое. Именно поэтому я пишу эти строки – в наставление потомкам, уповая на то, что род выстоит, и что моя кровь не растворится окончательно в тех, с кем мы решили породниться.

В наследие вам оставлен Эльванорус-кхай – место, воплощающее желанное. Здесь мы искали спасение, но нашли забвение, однако вас будет ждать иная участь, если научитесь жить и слушать то, что говорит окружающий мир. Примите дары Эльваноруса и не просите большего, чем он готов вам отдать. Забудьте о тщеславии, забудьте о несбыточном: наслаждайтесь мигом, отведенном вам. Бороздите воды Великого озера, плывите против стремительного течения Лемма – наслаждайтесь обретенной свободой. Пускай солнце играет бликами на вашей чешуе, ветер дует в спину, а вода остается столь же верной союзницей, сколь была прежде.

Плывите, потомки, испейте жизнь до дна, и возможно, однажды вы услышите мою песню, оставленную в тихих водах. Не гонитесь за призраками и живите с достоинством.

Помните эти слова и с чистым сердцем примите благословение Веннайо».

Закончив, Биара грандиозно подняла бокал со словами:

– Так изопьем же жизнь до дна, как и завещал твой великий предок! Кто мы такие, чтобы спорить с мудростью древних?

Ааланлор хмыкнула, но от тоста не отказалась. Так они осушили по первому бокалу. Пока она наполняла их заново, Биара принялась рассуждать:

– Нелепица какая-то. По сути, что мы узнали, прочтя Энкрипиум? Род древних начал гаснуть, потому что их дети перестали рождаться. Решение сойтись с другими расами было не лучшим: у детей доминировали гены родителей, не принадлежащих к древним. В итоге они не нашли решения лучше, чем стать бессмертными, то есть никогда не умирать – чтобы хоть как-то выстоять в этом мире. Древние посчитали, что ключ ко времени и, соответственно, бессмертию, лежит у истока всех четырех энергий, однако последний ее вид оставался для них загадкой. Поиски привели к миру Эльванорус-кхай – чем бы не был последний элемент, разгадку они намеревались найти именно здесь. Что мы имеем в итоге? Древние не сумели обрести бессмертие и выжить: значит ли это, что они не успели открыть четвертый вид энергии до того, как исчезнуть, или же соединение всех четырех элементов не дало тот результат, которого они ждали? – Было сказано, что законы миров изменить нельзя, – отвечала Аалналор, протягивая ей новый бокал. – А также много причитаний о жизни, потраченной впустую. Веннайо слишком ясно дал понять, что не желает подобной участи для потомков и велит им наслаждаться каждым отведенным мгновением, не истрачивая жизнь на безуспешные попытки «отвратить неотвратимое». – Правда, – согласилась Биара, пригубив вина. – Значит, что бы древние не обнаружили, результат их не удовлетворил… или же им просто не хватило времени? – Сумели они по итогу обнаружить четвертый элемент или нет? – Загадка, достойная мудрецов, – вздохнула собеседница.

Глаза ее стали помалу блуждать, да и разум самой Аалналор не был уже таким ясным, как раньше. Абрикосовое вино оказалось поистине коварным: легким на вкус и аромат, но не менее пьянящим, чем тот же сливовый бренди.

Пока она размышляла, Биара устало потянулась, после чего скинула с плеч тяжелое пальто, оставшись в рубашке с широкими рукавами. Поверх нее был наискось перекинут кожаный ремень с ножнами, из которых выглядывала бордовая рукоять кинжала. Поначалу оружие вызвало опасения у Аалналор, но после, заметив расслабленность собеседницы, она облегченно выдохнула: действительно, если бы Биара хотела причинить ей вред, то уже давно бы это сделала. Немного подумав, Ааланлор решила последовать примеру, стянув верхнюю одежду. Теперь на ней красовался графитовый камзол с бледным витиеватым узором. Лорафим скользнула взглядом вдоль ее наряда, после чего с улыбкой отвернулась.

– Что не так? – угрюмо вопросила Аалналор.

Биара еще некоторое время смотрела в сторону, на устах ее блуждала улыбка. Когда недовольство наследницы готово было выплеснуться наружу, она повернулась к ней, легко произнеся:

– Приятно видеть, что Аалналор ми Веннейро решила последовать моему совету, добавив в гардероб благородный серый цвет. Я не прогадала: он и в самом деле чудесно подчеркивает твои глаза.

Настал черед Аалналор отвести взгляд. Сейчас подобные комплименты, да еще и от Биары, вгоняли в смущенную краску. Она почувствовал себя глупо, и это ее разозлило. Лорафим же будто и не заметила напряжения собеседницы, непринужденно продолжив:

– Ума не приложу, как у такой красивой и состоятельной наследницы все еще нет избранника? Видишь ли, поскольку я работаю в издательстве, индустрия сплетен шагает со мной нога в ногу. Так вот, ни разу я не слышала о том, что у любимицы Эльванора, госпожи Веннейро, появился любовный интерес. Как же так получилось? – Ты верно подметила про состоятельную наследницу, – холодно отозвалась Аалналор, продолжая избегать ее взгляда. – Вероятно, меня считают слишком недоступной и отдаленной от простых людей. – А может, дело не в том, какой тебя считают, а в том, какой ты себя преподносишь? Пока будешь давать остальным понять, что ты далека от них, «простых людей», никто не рискнет приблизиться. Перестань считать себя лучше из-за того, что обладаешь именитой родословной, и глядишь – люди потянутся, а вместе с ними придут и потенциальные любовники.

Аалналор пренебрежительно фыркнула, на что Биара ответила веселой улыбкой, осмелившись ей подмигнуть. Она жалела, что позволила втянуть себя в подобные разговоры. Зачастую откровения ни к чему хорошему не приводят.

«Сама предложила вино, и сама же на него повелась!» – упрекнула себя Аалналор, переведя взгляд на Биару. Щеки собеседницы украсил задорный румянец, а глаза загадочно блестели… Впрочем, сама она наверняка выглядит не лучше. Стыд жег изнутри, и желая хоть сколько-то его облегчить, Аалналор решила ужалить в ответ:

– Получается, именно «открытость» и «близость к людям» не позволили главной редакторке «Обелиска» долго просиживать без внимания?

Вопреки ожиданиям и к острому разочарованию Аалналор, Биара не восприняла ее слова в обиду, а напротив – громко и заливисто расхохоталась.

– Вижу, наследница древнего рода не меньше осведомлена в городских сплетнях, чем я! – все еще посмеиваясь произнесла она, теперь уже самостоятельно взявшись за наполнение бокалов. Когда один из них был протянут Аалналор, та недовольно нахмурилась, но от напитка не отказалась. Сев обратно на стул, Биара продолжила: – Знаешь, с кем только меня не сводили! И роман с Бироком приписывали, и с Виреном задолго до наших отношений считали парой, а теперь меня видят рядом с капитаном правопорядка, Анроном. И как только им не лень наблюдать за жизнью остальных? Видимо, своя скучна до безобразия, раз так бдительно следят за тем, с кем отобедала Биара Лорафим. – И что, все эти слухи так уж неправдивы? – с усмешкой отозвалась Аалналор, которой стало понемногу передаваться веселое расположение собеседницы. – Ни капли, моя дорогая! – гордо вздернула подбородок Биара. – Поверь, в жизни есть куда более интересные пути к успеху, чем тот, что лежит через постель. Мой единственный роман, соответствующий слухам, был с Виреном, однако начался он далеко не так скоро, как об этом стали писать.

Аалналор молча улыбнулась, уставившись в бокал, что держала в руках. Мир вокруг становился все ласковей, а воздух горячее. Расстегнув камзол, она на время отставила вино, погрузившись в раздумья. Биара не сразу заметила глубину ее отстраненности, уделяя много внимание недопитому вину в бокале. Когда последнее кончилось, она наконец заметила затянувшуюся тишину и сосредоточенный взгляд Аалналор, направленный в никуда.

– Что за невеселые раздумья терзают отпрыска Веннейро? – насмешливо осведомилась Биара, потянувшись к бутылке. Ощутив неприятную легкость и отсутствие характерного плеска, с неподдельной досадой протянула: – Пусто…

Аалналор, не услышав последней фразы, задумчиво произнесла:

– У тебя ведь тоже есть ко мне это странное чувство? Будто хочется прямо здесь и сейчас вцепиться в глотку? Мне оно никак покоя не дает… Как ты с этим справляешься?

Биара одарила ее удивленным взглядом, после чего широко улыбнулась, добродушно сказав:

– Прости, дорогая, но боюсь, что сердце мое уже занято. Ты, конечно, завидная красавица: эта мраморность кожи, хрупкая фигурка и пронзительные голубые глаза… Честное слово, я бы не устояла, не будь мои мысли заняты кем-то другим. – Да не в этом смысле! – рассердилась Аалналор, чувствуя, как кончики ушей горят от стыда. – Я говорю про ненависть: что-то, идущее от крови, изнутри. Настойчивое желание уничтожить тебя как самого заклятого врага. – Ах, ты об этом, – скучающе отмахнулась Биара. – Поверь, повстречав достаточное количество мерзавцев, которых всей душой будешь желать уничтожить, поймешь, что этот нелепый зуд, доставшийся нам от предков – сущий пустяк. – Она умолкла, окинув грустным взглядом стол: – Вино кончилось.

Вздохнув, Аалналор осушила бокал, после чего потянулась к заветной коробке под ногами. Когда вторая бутылка абрикосового вина глухо опустилась на стол, Биара удивленно ахнула. После, лукаво сощурившись, подметила:

– Вижу, ты здесь не один вечер намеревалась провести?..

Аалналор пожала в ответ плечами, чуть менее ловко откупорив бутылку, но с прежним изяществом наполнив бокалы.

Новый тост уже не требовал слов.

Отпив вина, Биара встала, принявшись расхаживать вдоль зала. Деревянные доски противно скрипели под ногами. Лениво наблюдая за ней, Аалналор ощутила жгучую потребность в откровениях, а потому, отбросив всякий стыд, спросила:

– И кто же этот один-единственный, пленивший сердце Биары Лорафим? Неужели все тот же Вирен? Мне казалось, вы с ним больше не вместе. – Так и есть, – бодро отвечала Биара, остановившись под одним из гобеленов. Задрав голову вверх, она внимательно его изучала, прикидывая, сможет ли до него допрыгнуть. – Ну так и кто он?

Биара ответила не сразу, немного поразмыслив.

– Ты с ним виделась, – наконец произнесла она, после чего вытянула руку навстречу рваному, потемневшему от времени полотну. Между ним и ее пальцами оставалось приличных два хвосста. – Кто же он? – не сдавалась Аалналор, чувствуя себя маленькой девочкой, секретничавшей с подругой во время ночевки. – Не поверишь, но ты сама направила его ко мне, приказав убить, —хихикнула Биара, вяло подпрыгнув. Гобелен так и остался висеть, безразличный к ее стараниям.

Ааланлор нахмурилась, пытаясь понять, о чем она говорит. Когда же наконец вспомнила, то пораженно воскликнула:

– Быть того не может! Так вот, что с ним стало!.. Я и подумать не могла, что ты готова пойти на такое, лишь бы избежать убийцы. А как же гордые заверения о том, что есть пути гораздо интересней, чем через постель? – Эй! – возмущенно отозвалась Биара, оставив несчастный гобелен в покое. – К твоему сведению, мы с ним знакомы уже довольно давно, до того как… ну, ты поняла.

Аалналор покачала головой, отпив вина.

– Правду говоря, я не думала, что убийца сможет до тебя добраться, – сказала она спустя некоторое время. – Это скорее было желание создать трудности и хоть как-то отомстить за кражу письма. В худшем случае покушение доставило бы тебе хлопот, в лучшем – избавило меня от твоего отягощающего присутствия. – О, ты так мила! – всплеснула руками Биара, склонив голову. – И почему мы раньше не додумались до того, чтобы вместе выпить? Столько проблем решилось бы одним махом!

Она вновь села рядом, возвращаясь к вину. Некоторое время они молчали, каждая думала о своем. После не-счесть-которого бокала Биара устало откинулась на стуле, подняв руку вверх. Завидев, как между ее пальцев проскользнули желтые всполохи, Аалналор напряглась, но почти сразу успокоилась: огоньки не были похожи на ревущее пламя, скорее – на яркие сгустки энергии, пляшущие вокруг ладони. Все они оторвались, взмыв ввысь, и соединились вместе, образовав небольшую человеческую фигурку. Прежде Аалналор не видела, чтобы кто-то создавал подобное.

Теплое свечение не походило на огонь, но в тоже время было таким же ярким и переливающимся. Человечек побежал по воздуху, после чего превратился в птицу, принявшуюся парить над их головами. Вскоре крылья птицы расширились, тело удлинилось, и вот уже летел крохотный желтый дракон.

– Как считаешь, – произнесла Биара, не отрывая глаз от своего творения, – Веннайо действительно мог превращаться в змея?

Легкое мановение пальцев, и тело дракона вытянулось, крылья исчезли, превратившись в плавники. Вдоль спины вырос широкий гребень. Левиафан поплыл по воздуху, принявшись описывать круги вокруг них.

– Не знаю, – проговорила Аалналор. – Легенды гласят, что мог, но однозначного ответа мы не узнаем… – Я бы не была так уверена, – вдруг произнесла Биара, мигом посерьезнев. – Энкрипиум. В самом конце говорилось о плавании, водах и чешуе – словно Веннайо видел своих потомков не как людей, а как водных змеев. – Действительно… Тогда получается, что Веннайо умел превращаться в левиафана, и все истории про то, как он плавал вдоль рек и озер – правда. – Это очень странно. Видишь ли, у магии, как и антимагии, есть два простых правила: им не подвластен контроль над временем и изменение физических оболочек. То есть ни маг, ни антимаг не может превратиться в зверя или любое другое создание. Единственными, кому в Дауэрте было под силу изменять облик, стали драконы-оборотни – результат древней и таинственной магии, неподвластной никому из ныне живущих. Благодаря ей они могли обладать двумя обликами: дракона и человека. До сих пор никто, включая их самих, не знает, как они способны это делать: иллюзия это, изменение материи вокруг или еще что… Еще одним исключением являются малойкльеры – волшебные звери – но с ними все несколько иначе: однажды мне рассказали, что малойкльеры это не выращенные магами животные, как многие считают, а особенные сущности, способные принимать облик, наиболее соответствующий миру, в котором они находятся… – К чему ты ведешь? – нетерпеливо перебила Аалналор. – Если Веннайо мог изменять свою физическую оболочку, что, по сути, считается невозможным, то значит ли это, что мы нашли разгадку?.. – Хочешь сказать, четвертый вид энергии позволяет изменять пространство? – Это имело бы смысл! – с энтузиазмом воскликнула Биара. – Итого существует энергия жизни, мира, души и пространства, а все вместе они… – она запнулась, отведя взгляд, задумавшись о чем-то. – Но как мы можем овладеть ею? – задумчиво протянула Аалналор. – После исчезновения… нет, когда древние вымерли, изменение облика нигде не упоминалось: ни сказок, ни легенд. Как именно Веннайо превращался в левиафана? – Это нам и предстоит выяснить, – вздохнула Биара. – Вероятно, ответа в Энкрипиуме мы не найдем… – Напротив, как раз он и может пролить свет на эту тайну! Помнишь, Веннайо говорил о реке и озере? В старых свитках упоминается Великое озеро, что совпадает по месту и описанию с теперешним Кристальным. Река Лем на старом языке читалась как «Лемма»… – Вряд ли дело в волшебных водах – тогда бы каждый второй мог превращаться в змея. – Дай докончить! – проворчала Аалналор. – Я думаю, что дело не в водах, а в самом месте. Веннайо не раз упоминал Эльванор и какую-то силу, присущую этим землям. – А ведь и вправду… Древние пришли в этот мир, посчитав, что здесь самый сильный потенциал четвертого элемента. Слова Веннайо про то, что Эльванор воплощает желанное, готов что-то отдать – вдруг это связано с той самой энергией пространства? – Должно быть, вот только как именно?..