Текст книги "Разжигательница (ЛП)"
Автор книги: Зораида Кордова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
Беспорядки внизу усиливаются.
– Пожар! Город горит!
Я продолжаю прыгать с крыши на крышу, злость подстёгивает меня изнутри. Сколько раз Правосудие поджигало деревни по всему королевству? Сколько людей они сожгли, чтобы посеять страх в сердцах других? Эти люди ничего не знают об огне. Не знают, как на самом деле он ощущается.
Соборные колокола бьют в тревоге. Я хватаю узкие кирпичи, железные трубки и всё, что попадается под руку, и швыряю в толпу, усиливая творящийся хаос.
А потом разбегаюсь и прыгаю на следующую крышу, стараясь, чтобы меня не заметили.
«Я доверяю тебе», – звенит в ушах его голос.
«Не стоило», – мысленно отвечаю я, оказавшись на шестом доме, и смотрю на помост. Принц Кастиан кричит что-то толпе, указывая пальцем на стоящих рядом стражников.
А рядом Дез, ухмыляется… Он знает, что дым не настоящий.
Моё сердце подскакивает на секунду, а потом я понимаю, что даже если спущусь на площадь, мне придётся пробивать себе дорогу через людей.
Открываю дверцу, позволяющую проникнуть в дом, спускаюсь по лестнице на два этажа вниз. Из спальни доносятся женские крики. Ещё несколько женщин, в одном белье и на каблуках, стоят в коридоре с длинными сигарами между пухлых алых губ.
Я пинком открываю дверь, и дневной свет ослепляет после полумрака борделя. Бегу через площадь, подняв руки, чтобы защитить лицо, петляя среди людей, несущихся прочь от эшафота. Десятки леонесских флагов валяются под ногами вместе с испорченной едой, которую собирались бросать в безжизненное тело Деза. Я поскальзываюсь на кожуре, пока пытаюсь пробиться через море ног и локтей.
Я хорошо вижу его сейчас.
Железные цепи удерживают Деза, но он всё равно пытается подняться, натягивая оковы. Он всегда был бойцом, и никогда не прекратит свою борьбу. Стражник пинает его в спину, заставляя вновь встать на колени у деревянной плахи.
«Не отводи взгляд», – приказываю сама себе.
Крупный мужик врезается в меня, едва не сбивая с ног. Я удерживаюсь, схватившись за волосы какой-то женщины. Она вопит и царапается, я чувствую кровь на щеке от её ногтей и всем весом наваливаюсь на неё, толкая на землю.
Какое-то фиолетовое пятно хватает мой рукав – стражник своими грязными руками тянет меня вниз. Но тут я замечаю, что с ним что-то не так: его рот широко раскрыт, пока он падает на колени, а потом лицом вперёд. Тонкий нож торчит из его спины, на рукоятке сверкает вырезанная роза. Нож Саиды. Я не одна.
Ещё один звон колокола, и я разворачиваюсь.
Дез видит меня. Знаю, что видит. Он зажмуривается, затем вновь открывает свои глаза и смотрит так, будто перед ним мираж. Я хочу, чтобы он знал, что я настоящая.
– Андрес!
Один его глаз распух, но другой останавливается на моём лице. Его пересохшие, кровоточащие губы шевелятся. Они шепчут: «Рен».
Уклоняясь и уворачиваясь, я перескакиваю через падающие тела. Принц Кастиан взмахивает своим мечом. Я хватаю клинок со своего бедра и зажимаю плоское лезвие между зубами, всем телом бросаясь вперёд. Кончики пальцев хватают край помоста, я задираю левую ногу, чтобы забраться.
Дез закрывает глаза.
Чьи-то грубые руки хватают меня за шею. Мой кинжал падает, я бью локтем назад, боль пронзает рану на шее.
«Опоздала. Ты всегда опаздываешь».
Я ору во всё горло, мой голос срывается на хрип, пока принц Кастиан поднимает окровавленный меч в воздух, пока что-то катится по эшафоту, пока колокол звенит в последний раз…
Глава 10
Принц Кастиан крепче сжимает рукоятку своего меча. Пот градом течёт по его лицу, склонённому над телом, падающим к его ногам.
Телом Деза.
Я закрываю глаза, потому что не могу больше смотреть. Не могу двигаться. Не могу дышать. Земля подо мной шатается. Падая, я выставляю руку вперёд и распахиваю глаза. Боль пронзает мою ладонь, когда острый гравий разрезает кожу. Это помогает сосредоточиться на Кастиане.
Медленно-медленно принц – Бешеный Лев – поднимает глаза и обращает внимание на огонь, распространяющийся по площади. Горожане вопят, толкают друг друга. Королевская стража собирается на площади и окружает эшафот. Несмотря на всю эту суматоху, затуманенный взгляд Кастиана останавливается на мне. Он же не мог заметить меня среди всех людей, мечущихся, как в разворошённом муравейнике, ведь правда? Но тем не менее он делает шаг ко мне, ступая в лужу крови.
Мои плечи сжимают чьи-то руки. Нет, он смотрит не на меня. Видимо, обратил внимание на стражника, который сейчас пытается связать руки за моей спиной. На минуту я позволяю стражнику начать меня арестовывать.
Интересно, узнал ли меня принц. Он вздёргивает подбородок. В солнечном свете кажется, будто он светится изнутри. «Князь Дорадо казнит морийскую тварь». Его глаза сияют ярче, чем в прошлый раз, как два кристально чистых озера. В это мгновение он кажется безмятежным.
Мои веки пронзает боль, какое-то воспоминание пытается выбраться из Серости. Прошу, не сейчас. Ненависть сжигает меня от одного взгляда на него… Его золотой венец украшен огромными рубинами, тёмными, как брызги крови на его лице.
Хочу лишить его этой безмятежности. Хочу лишить его жизни. Уничтожить.
– Я убью тебя, – мой голос удивительно спокоен в эпицентре бури. Я достаточно близко к помосту, так что если мне удастся вырваться из рук стражника, то я смогу напасть на принца. Стражник сдавливает мои запястья своими грубыми руками.
Но не успеваю я что-либо предпринять, как по ту сторону площади происходит взрыв. Волна ужаса разносится эхом со всех сторон сразу, и я понимаю, что надо пользоваться моментом. Бью локтем стражника в живот, он кряхтит мне в ухо и пытается перехватить меня. Мои ладони скользят по его вспотевшей коже, я толкаю его всем своим весом и выскальзываю из хватки, как рыба. Вытянув руки, падаю на землю и со всей силы пинаю его.
Не знаю, куда именно, но я бью его ботинком, переворачиваюсь и поднимаюсь рядом с эшафотом. Запачканные кровью края помоста сейчас прямо перед моими глазами.
Принца Кастиана здесь уже нет.
– Нет, – моё дыхание перехватывает. – НЕТ!
Краем глаза я замечаю прядку чёрных волос.
Знаю, что нужно посмотреть. Я должна посмотреть. Он заслуживает того, чтобы я посмотрела.
Но я не могу.
В ушах пульсирует кровь, наряду с криками людей и звоном колоколов. Нечто резкое вскрывает мой разум. Голос призрака что-то шепчет, сердце колотится в груди, все цвета становятся ещё ярче, а потом растворяются в Серости.
Маленькие пухлые ладошки прижаты к окну. Город горит.
Я вырываюсь из Серости и перевожу взгляд на Деза.
Самый сильный человек, которого я когда-либо знала, разрублен на две части. Капли крови стекают с отрезанной шеи. В ней белая кость, кровяные сосуды, мягкие мышцы – всё, что делает нас смертными. Уязвимыми. Неважно, кто мы такие, нас всех можно сломать.
Я тянусь. Тянусь к прядям его мокрых чёрных вьющихся волос.
Что-то во мне раскалывается на две части, как будто меня разрубили пополам. Мои пальцы цепляются за единственную ниточку в воздухе, и руки падают. Я опираюсь ладонями на деревянный помост, потому что сама стоять больше не могу. Руки скользят, мой крик царапает горло, как острые когти.
Моих плеч касаются сильные руки, но это не стражник.
– Вот ты где, – выпаливает Саида, не дыша. – Нам нужно уходить. Сейчас же.
– Нет, – в моём голосе беспомощность, потерянность, пустота. – Я должна убить Кастиана. Я должна…
– Тсс, – торопливо перебивает Саида. – Так ты убьёшь не его, а всех нас.
Она рывком ставит меня на ноги, я сопротивляюсь, но она сильнее, чем кажется. Или я слишком устала бороться. Больше не могу. Горло жжёт, но сил кричать не осталось.
Мы перемещаемся быстро, скрываясь в переулках и сворачивая на узкие улицы. Она наполовину несёт меня, наполовину тащит к зданию, от которого пахнет рыбой и брёвнами для розжига.
Передо мной всё расплывается из-за Серости, словно тучи застилают глаза.
Маленькая девочка указывает на небо. Там звездопад. Кто-то берёт её на руки и целует в щёку.
Картинка уносится обратно в Серость и сменяется другой.
Детские пальчики берут с подноса шоколад, украшенный сахарными шариками.
– Рен! Возвращайся в реальность. Я не могу… Не могу тащить тебя всю дорогу, – чёрная подводка Саиды потекла от пота и слёз.
Я бью кулаком в ближайшую стену, и боль в костяшках помогает собраться с мыслями. Помогает выбраться из Серости.
Саида ведёт меня вниз по лестнице в маленькое помещение без окон и закрывает за собой дверь.
Вдоль стен рядами стоят ящики с картофелем, банки с оливками и маринованной рыбой. Саида отодвигает стеллаж, на котором я замечаю только несколько мешков с мукой. За ним оказывается дверь, потайная комната.
– Где мы? – спрашиваю её и замечаю, что дрожу.
Марго лежит на горе мешков риса, с тканью на глазах. Эстебан сидит на каменном полу, прислонившись головой к кирпичной стене, и поворачивается, заметив, что мы пришли.
– Рен? – подскакивает он ко мне. – Ты как, в порядке?
Ну, вроде бы он спросил именно это. Его губы шевелятся, а голос звучит как пропадающее эхо.
Кто-то щёлкает пальцами перед моими глазами.
Внезапно Саида хватает меня за плечи – осторожно, с заботой. Её пальцы пробегаются по изгибу моей пропотевшей спины. Её магия наполняет моё тело, как холодный бальзам при ожоге.
Дез сидит под деревом в Сан-Кристобале. Он срезает кожицу ярко-красного яблока карманным ножом. Есть что-то в его улыбке, обращённой ко мне…
***
Дез возвращается с одиночной миссии. Перед тем, как пойти отчитаться своему отцу, он находит меня в моей маленькой комнатке.
– Я кое-что тебе принёс, – он достаёт коробку конфет…
***
Дез находит меня в темноте и придвигает ближе к себе, и ещё ближе.
– Останься ещё немного, Рен.
– Хватит, – умоляю Саиду. Чувство, которое она ухватила, застревает в моём горле. Я бы назвала его, но не могу. Своей силой она вытащила воспоминания, которые я не хочу видеть. – Пожалуйста, хватит.
Саида отсаживается, вытирая ладони о штаны.
– Прости, я хотела найти в тебе счастье.
Я поворачиваю голову к ней. Она вся расплывается, словно я смотрю на неё сквозь тонкую ткань погребального савана.
Медленно оседаю на раскладную койку на полу. Мне больно чувствовать металлический привкус во рту.
– Даже я не знала, что ты это найдёшь.
***
Проснувшись, я подскакиваю и тянусь за мечом.
– И что, по-твоему, ты делаешь? – спрашивает Марго, уперев руки в бёдра. Я не могу долго смотреть на её покрасневшие опухшие глаза, потому что они отражают мои собственные.
Все трое одеты в похожие вещи, где-то позаимствованные. Простые узкие штаны и белые блузы, как у слуг, приносящих еду. У моих ног лежит свёрток.
– Где мы?
– В пансионе моей бабули, – отвечает Эстебан.
– У тебя есть бабушка? – он говорил, что у него есть семья, но я думала, что он имел в виду кого-нибудь вроде троюродного брата. Многие из нас потеряли всех своих близких, и слово «бабуля» звучит как-то непривычно. Я никогда не видела своей. Пытаюсь представить, как кто-то заботится об Эстебане, и во мне появляется желание, которого никогда раньше не было. – Я думала, ты из Кресценти.
– Моя семья уехала оттуда после Королевского Гнева, – поясняет Эстебан, откусывая заусенец, – Я присоединился к шепчущим, а бабуля перебралась сюда помогать старейшинам. Она одна из ольвидадос.
На его смуглой коже едва заметен синяк на щеке и два пятна на предплечье: кто-то схватил его и не хотел отпускать.
– Из забытых? – я вспоминаю истории об ольвидадос – тех, кто родился в семьях мориа, но чьи способности так и не проявились. Много веков назад в королевстве Мемория жрецы и жрицы стали называть их «ольвидадос» – забытые Госпожой Теней.
– Семья бабули не отказалась от неё из-за того, что у неё не было магии, – объясняет Эстебан. – В цитадели Кресценти рождённый мориа остаётся мориа, если в сердце хранит верность Госпоже. Мы расстались после Королевского Гнева, но она нашла Иллана и предложила стать его глазами и ушами в столице. Одной из, по крайней мере.
Марго важно кивает:
– Мы не раскрываем личности своих шпионов, кроме как…
Её голос дрожит и ей не обязательно договаривать: «…кроме как в особых случаях». Смерть Деза к таким относится.
– Нас здесь быть не должно, – говорю я.
– Она принесла нам чистую одежду и еду на ночь. Вот здесь есть вода, чтобы умыться, – заботливо показывает Саида, словно пытаясь не испугать дикое животное.
Потолок скрипит под ногами постояльцев, а на улицах стоит тишина. Мне нужно выйти из этих покрытых мхом стен. И найти его.
– Ешь, – небрежно бросает Эстебан, избегая моего взгляда. – Бабуля принесла нам поесть, не вздумай отказываться.
– Я благодарна ей, – мой голос звучит так, будто песок застрял в зубах.
– По тебе не скажешь.
– Я только что видела, как обезглавили нашего лидера, – выпаливаю я. – Уж извини, что мне кусок в горло не лезет, Эстебан.
Марго пинает мешок риса за собой.
– Прекрати делать вид, что только ты переживала за Деза.
Саида встаёт в центр этой затхлой комнаты. Её мягкие чёрные локоны свободно лежат на плечах, из всех нас она самая спокойная. Каково это – постоянно держать эмоции под контролем? Может ли дар персуари заглушать её скорбь? А мою? Может она забрать мои эмоции, как я забираю воспоминания?
– Нам всем больно. И каждый справляется с болью по-своему. Но кричать друг на друга – не выход. Он бы этого не хотел.
Я смотрю на холодный пол под ногами, жду, когда сердце успокоится. Я единственная, кто может пойти дальше. Знаю, никто из них не поймёт, даже Саида, но Дез был для меня всем, а я его убила.
– Мы не можем здесь оставаться, – говорю, завязывая шнурки на ботинках. У меня всё болит от пальцев рук до пальцев ног. У меня всё болит так сильно, что если я не буду двигаться, то могу больше и не встать.
– В Анжелес пока нельзя – Чистильщики по всему городу, – слова Марго пропитаны злостью.
– Я не собираюсь назад. Мне нужно во дворец. Чтобы убить принца.
– Мы едва выбрались оттуда живыми, – Марго делает шаг ко мне, словно бросает вызов. – Они разыскивают нас. До сих пор. Они знают, что шепчущие пришли сюда за Дезом.
Я смеюсь, хоть это и жестоко.
– Мы пришли не за Дезом. Мы… Я всё испортила, и Дез умер.
Все трое обмениваются виноватыми взглядами.
– Понимаю, тебе больно, – мягко говорит Саида. – Но сейчас нельзя действовать необдуманно. Нужно подождать. Съездить сначала в Анжелес.
– Иллан сказал нам не возвращаться.
– Он простит нас, я уверена. Мы можем помочь с переправкой в эмпирио Лузо, сейчас это будет проще – бóльшая часть стражи созвана в столицу. Мы выдержим наказание Иллана.
– А смерть Деза оставим безнаказанной?! – вставая, я морщусь – ещё десяток ушибов дали о себе знать.
– Мы нужны шепчущим.
– Для чего? Всё кончено.
– Ты сама себя слышишь? – спрашивает Марго. – Думаешь, этого хотел Дез? Такую Ренату Конвида? Восстание не умрёт вместе с ним.
– Тогда тем более надо остаться, – чуть ли не ору. Я знаю, чего он хотел. Дез всегда ходил с душой нараспашку, – чтобы выполнить миссию.
– Это было решение Иллана, – Саида пытается успокоить меня. – Он отдал приказ.
Но её слова совсем, совсем не успокаивают. Дез умер не потому, что я была слишком медленной. Он умер, потому что я украла ключ к его свободе.
Я не могу вернуться к мориа. Мне не место среди них. В детстве я хотела угодить своим похитителям во дворце, в итоге из-за меня погибли сотни, тысячи людей, а ещё сотня стали пустышками. Но мне и не место во дворце. Нигде нет места для меня.
Глубоко в душе я знаю, что есть только один правильный путь. Я должна сделать всё, чтобы смерть Деза не была напрасной. Каким-то образом мне нужно проникнуть во дворец и закончить то, что он начал.
– Мы даже похоронить его не можем, – мой голос дрогнул на этих словах, я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки. Закрывая глаза, я представляю, как тянусь рукой, чтобы провести по его чёрным волосам. Колеблюсь. Я даже не могу заставить себя прикоснуться к нему. Я просто трусиха.
Все трое молчат и просто смотрят на меня с жалостью в глазах. Кроме Марго – в её взгляде, как мне кажется, читается презрение.
– Мы вообще-то тоже по нему скорбим, – её пронзительные глаза похожи на сапфиры в этом освещении.
Стараясь не обращать на них внимания, я наливаю себе стакан воды из металлического кувшина в углу. В моём желудке пусто, но я не могу заставить себя откусить немного хлеба.
– У нас есть два дня, – Эстебан окидывает взглядом комнату. – Столько готова нам дать бабуля, а потом надо будет возвращаться в Анжелес.
Мы вроде как один отряд, но между нами нет единства. Мы всего лишь горстка осколков, которые пытаются склеиться в один сосуд просто потому, что больше никуда не подходят. Это не причина держаться вместе.
– Будьте осторожны в пути, – добавляю после паузы. – Никому не доверяйте, даже нашим союзникам. Нигде не останавливайтесь, никуда не сворачивайте, пока не доберётесь до Анжелеса.
Саида хмурится.
– Ты серьёзно не собираешься с нами?
Мотаю головой. Это моя ноша, и я должна нести её в одиночку. Если мы будем группой, судья Мендес заподозрит, что что-то не так. План складывается в моей голове, один шаг за другим, что должно случиться, чтобы оказаться в нужном месте в нужное время. Судья Мендес – вот мой способ добраться до оружия и до Кастиана. Но Саида так просто не отстанет, надо дать ей причину.
– Вы же не думаете, что меня примут назад с распростёртыми объятьями? После всего, что я сделала? Вы сами это сказали, Марго, Эстебан… Меня с самого начала не должно было быть на этой миссии. Лучше бы я осталась перебирать мусор, где мне самое место.
Не знала, что Марго может выглядеть настолько угрюмо.
– Я не должна была так говорить. Извини.
– Всё кончено, – выпаливаю я. – Даже вы трое с трудом терпели меня в лучшие времена. А теперь, когда из-за меня…
– Это не твоя… – снова пытается возразить Саида.
– Не говори того, о чём не знаешь, – перебиваю я, не обращая внимания на выражение, промелькнувшее на её лице. Мои слова её явно задели. Я пристально смотрю ей в глаза, чтобы она не отводила взгляд. – Без Деза, мне не за чем с вами оставаться.
– Ты так не считаешь на самом деле, – не унимается Саида.
Марго скрещивает руки на груди, длинные пшеничные кудри спадают ей на спину.
– Нет, она именно так и считает.
– Ну да, – соглашается Эстебан, – со своим показным нытьём ты будешь обузой для нас всех.
Я сжимаю рукоять меча и уже делаю шаг к нему, как вдруг кто-то стучит в дверь.
Мы все подскакиваем на месте, становясь в боевые стойки. Высокая широкоплечая женщина приоткрывает дверь и просовывает голову. Её волосы спрятаны под платком, на чёрной коже следы муки.
– Ба? – Эстебан шагает к ней, на лице появляется облегчение.
– Мимо дома постоянно ходит дозор, – быстро сообщает бабушка Эстебана, заламывая руки. – Они арестовывают всех подряд, каждого, кто на волосок покажется из дома.
– Вы должны уйти, – говорю остальным. – Сейчас, пока ещё не поздно. Вам нельзя попадаться.
Саида сжимает мои плечи.
– Пожалуйста, Рен, не делай этого.
Я чувствую холод чужого проникновения в мой разум, словно кто-то подсматривает.
– Вон из моей головы, Эстебан!
– Прости, оно само, – бормочет он. – Вы все слишком громко думаете.
– Что ты задумала, Рен?
– Задумала покончить жизнь самоубийством, – отвечает Эстебан. – Ты не можешь всерьёз планировать вернуться во дворец в одиночку. Они будут готовы к контрнаступлению.
– Если я не попаду во дворец, они применят своё тайное оружие.
– Ты этого не знаешь, – перебивает Марго. – Нам надо подумать. И составить план.
– Да как хотите, – говорю я. – Стройте ваши собственные планы, но я-то знаю, как поступит Мендес. В конце концов, я одна из них.
Они все отводят глаза. Их смутило, что я сказала вслух то, о чём они все думали?
– Ладно. Представим, что ты сумела найти оружие, – раздражённо говорит Марго. – Как ты оттуда выберешься?
– Она и не собирается оттуда выбираться, – отвечает Саида.
Меня бесит, что в её голосе столько боли из-за меня, но это самый простой путь. Если я вернусь, Иллан прочитает в моих мыслях правду о том, что я натворила. Он увидит, как я уничтожила единственный шанс Деза на спасение. И они будут правы, обвинив во всём меня, осудив за преступление против всех нас. Если же я останусь, моя смерть послужит для всеобщего блага.
– Эстебан прав, я буду вам обузой. Есть только один способ для меня принести пользу шепчущим. Уходите, сейчас.
– Девочка права, – поддерживает бабушка Эстебана, нервно сминая свой фартук в узел. – Чистильщики с минуты на минуту будут здесь. Мой мальчик…
Она целует Эстебана в щёку – в этом жесте столько нежности, что я отвожу взгляд. Была ли так нежна ко мне моя мать? Конечно, была, но…
– Рен, – зовёт Саида.
– Сейчас лучшая возможность уйти. Не упустите шанс.
Наступает тишина, только где-то в углу течёт тонкая струйка воды. В конце концов, Саида кивает. Ничего не говоря, они подбираются к двери, их оружие тихонько звякает, когда они выходят. Я поднимаю глаза к низким балкам под потолком, пытаясь сдержать слёзы.
С глухим звуком дверь закрывается за ними, и опять становится тихо. В полной тишине у меня в груди всё сжимается. Кто бы мог подумать, что я так мне так сильно будет их не хватать, но никогда не признаюсь в этом вслух.
– Они ушли, – возвратившись, сообщает бабушка Эстебана, голосом, похожим на всплеск холодной воды. Саида и Марго называли её Лидией.
– Мы должны действовать быстро, – говорю я, выходя из секретной комнаты в складское помещение. На стене висит моток верёвки, и я его хватаю. – Вы должны меня связать. Скажите стражникам, что поймали на воровстве.
Лидия изучает меня своими карими глазами. На её лице много морщин, как у человека, который некогда часто смеялся. Теперь она не улыбается, лицо как каменная маска, взгляд опускается на верёвку в моих руках.
– Внучок рассказал мне про Деза, – тихо произносит она. – У тебя ещё есть выбор. Я знаю, каково это потерять любимого человека, но нельзя терять вместе с ним себя.
Я бы хотела сказать ей, что не потеряла его, что она совсем ничего не знает обо мне, но даже в таком настроении не хочу с ней спорить. Она приютила нас и накормила, проявила доброту, хотя не была обязана. Я смотрю на неё и думаю о своих бабушках и дедушках, которых никогда не видела. Они бы рискнули ради меня всем, зная о моём даре? Живы ли они ещё?
Лидия, похоже, не знает всей ситуации, так что я молча протягиваю к ней свои руки без перчаток. Теперь, когда иллюзия Марго сошла на нет, мои шрамы снова видны.
– Я потеряла себя задолго до того, как встретила Андреса.
– Робари, – в её голосе нет ни страха, ни гнева, только жалость. Она произносит «робари» так, словно это просто слово, а я просто девушка, и там, за пределами этого склада, ничего нет. – Моя мать частенько говорила, что одни одарены слишком сильно, в то время как другие – недостаточно.
Наша магия сейчас вообще не кажется даром, но я не говорю ей этого.
– Зачем вам всё это? Вы могли бы жить обычной жизнью.
– Я буду жить обычной жизнью, когда мой внук снова сможет быть рядом со мной. Может, я даже доживу до правнуков, – она проводит ладонью по моей щеке. – Возьми немного моей надежды, дитя.
Часть меня хочет отпрянуть от её прикосновения. Зная, что ждёт впереди, я не могу позволить себе размякнуть. Её глаза изучают моё лицо, возможно, в поисках слабости. Что-то, что заставит меня остаться. Но ничего такого нет. Вырвано с корнем. Она не может ничего сказать или сделать, чтобы я изменила своё решение, и она это понимает.
Лидия берёт верёвку, а я сажусь в углу её склада, позволяя связать свои руки и лодыжки.
– Да благословит тебя Мать всего сущего, – говорит она, перед тем как вернуться на кухню, – поскольку ты не ведаешь, что встретишь на пути.
Я жду, прислушиваясь к каждому звуку, что доносятся через щель под дверью… Там ходят постояльцы пансиона и работники, занятые обеденными приготовлениями, которые, к счастью для них самих, даже не подозревают о том, что происходит здесь. Весь мир так далёк от меня, что я не могу даже представить себя его частью.
Затем кто-то стучит кулаком в дверь, голоса замолкают, Лидия плачет, быстрые шаги приближаются сюда.
Дверь распахивается.
– Она здесь, – сообщает Лидия дрожащим голосом. – Я услышала шум внизу. Поймала, когда она пыталась украсть еду. Она одна из них. Только взгляните на её руки.
Стражники осматривают меня с опаской, прежде чем вновь повернуться к Лидии.
– Вы оказали бесценную услугу всему королевству.
– Уверен, что она одна из них? – шепчет один стражник другому.
– Неважно, – он достаёт из нагрудного кармана бархатный мешочек, из которого забирает две большие монеты, а остальные швыряет на пол. – Бросьте её к остальным. Мы своё дело сделали.
Я бы хотела, чтобы Лидия не смотрела на меня, но чувствую её взгляд на себе, пока стражники заводят мне руки за спину и надевают кандалы, а потом выводят из дома. Пока меня волокут по узкой улочке, их доспехи звякают на ходу, как связка ключей.
Я не сопротивляюсь, когда они подводят меня к повозке для заключённых, стоящей в конце улицы. Меня шатает, словно уносит течением, и отчасти кажется, что я наблюдаю за собой со стороны. Когда мы останавливаемся и стражник открывает дверцу повозки, где уже находится чересчур много людей, в нос ударяет мерзкий смрад из всех жидкостей организма. Я не могу зажать нос рукой и потому поворачиваю голову к плечу, но это не помогает. Воняет слишком сильно.
В повозке две скамьи по обе стороны. Комфортно могут разместиться человек восемь. Но стражники каким-то образом запихнули сюда человек пятнадцать узников. Нога скользит по грязному полу, когда стражник заталкивает меня внутрь и закрывает дверцу. Всё погружается во тьму.
– Я не один из них! – доносится крик молодого парня из глубины повозки, затем слышится глухой стук – похоже, он стучит кулаками по стенам. – Мой отец торговец! Дайте мне отправить гонца к герцогу Сол-Абене. Он сразу всё уладит!
– Из какого ты отряда? – чей-то голос спрашивает меня. – Это правда, что шепчущие здесь, чтобы снова поднять восстание против Правосудия?
– Нет никакого восстания, – отвечает злой, резкий голос.
– Я слышал, что они нас вылечат, – спрашивает слабый голос, как будто здесь не человек, а привидение. – Наконец-то, у них есть лекарство.
Лекарство? Сердце ухает вниз. Оружие. О нём знает больше людей, чем мы думали. Я хочу спросить, где он это услышал, но из-за этого зловония не решаюсь открыть рот.
Пока лошади тянут повозку по неровной дороге, я чувствую каждый булыжник под колёсами и начинаю дрожать. Может быть, я поступила слишком поспешно. Страх растёкся по моим венам. Я в ужасе от того, что мне предстоит вернуться туда, где всё началось. Дворец Андалусии, с собором позади, обителью Королевского Правосудия. Дом принца Кастиана и столица королевства.
Мы подъезжаем к пункту назначения, и я вновь слышу знакомый скрип открывающихся железных ворот. Я так глубоко погружаюсь в свой страх, что он становится частью меня, но не парализует, а распаляет огонь внутри.
К тому же, я больше не та семилетка, которую они похитили в лесу. Восемь лет я училась у сильнейших мориа в мире. Училась у Деза. Восемь лет я искала, за что стоит бороться.
«Я знаю тебя. Я доверяю тебе».
То была его последняя ошибка.
Теперь я готова.
И я буду готова завтра. И послезавтра. И на следующий день. У меня будет план, и на этот раз я не подведу.
Я думаю о судье Мендесе. Он не удержится и придёт, как только услышит от стражников о робари… Уже чувствую, как сжимаю его череп в своих руках. Но сначала надо найти оружие.
Смерть Деза будет отмщена. В конце концов, я дала обещание Кастиану и намереваюсь его сдержать.
Глава 11
Все узники затихают в темноте повозки, которую шатает от тяжести нашего веса, как судно в шторм. Я смотрю вниз и пытаюсь различить звуки столицы глубокой ночью. Цокот копыт по булыжникам, пьяные тосты в таверне, смех стражников рядом с нами, крик о помощи где-то вдалеке, на который никто не отзовётся.
Женщина в возрасте, рыдавшая до этого, похоже, выплакала все слёзы и просто трясётся рядом со мной. В битком набитой повозке я чувствую, как дрожат её плечи, задевая меня. Состояние её кожи говорит о её знатности. Что же она такого сделала, что её схватили чистильщики?
Пытаясь создать больше пространства вокруг себя, я хватаю цепь, сцепленную с моими кандалами, и дёргаю её, стараясь не думать о какой-то липкой гадости, покрывающей цепь. Мой локоть ударяется обо что-то мягкое.
– Смотри, куда дёргаешь, – рычит глубокий мужской голос в шаге от меня. Луч света от газовых ламп с дворцового дворика освещает его угловатое лицо, всё в синяках и кровоподтёках. Его дыхание воняет прокисшим ликёром.
Я вытягиваю руки вдоль тела и стараюсь не дышать носом. Запахи пота и мочи смешиваются с летним влажным воздухом, к которому постепенно добавляется вонь гниющей еды, когда мы проезжаем мимо кухонь. И за всем этим зловонием есть ещё что-то сладкое. Что-то не вписывающееся в это место. Мы уже должны быть рядом с узкой улицей, соединяющей собор и дворец.
Мои лёгкие требуют чистый воздух, а сердце жаждет света. Я пытаюсь представить, будто бы я вновь оказалась в Анжелесе, в своей маленькой сквозной комнатке в монастыре Сан-Кристобаля со скрипучими деревянными половицами, узким, но высоким окном, через которое проникает солнечный свет и будит меня. Я никогда больше не увижу эту комнатку, не пройдусь по широким коридорам и не засяду в библиотеке в ворохе пергамента со всем тем, что старейшины сказали нам прочитать. «Учите нашу историю, пока Кровавый Король её не переписал», – внушали они. Я никогда не спущусь с башни, чтобы встретиться с Дезом у водопада, и не разобью коленки при падении в тренировочном бою. Больше никогда…
Я приняла решение, но дрожь проходит по всему телу, потому что я никогда не думала, что мне придётся вновь вернуться во дворец. Рисую в голове маленькую себя, которая за ручку ходила здесь с судьёй Мендесом. Тряпичная кукла в дофиникийском кружеве и атласных перчатках.
Повозка останавливается. В цилиндрическом замке поворачивается ключ, и в мерцающем свете мы видим двух стражников. Первый ухмыляется своими редкими зубами и потягивается – кривляние в каждом движении, словно он дразнит нас тем, что может свободно двигаться. Готова спорить, он обожает причинять боль другим. Я уже видела этот взгляд раньше. Он был в глазах Кастиана, когда они сражались с Дезом в Риомаре или когда он врезал кулаком с кастетом своему собственному стражнику.
Меня выдёргивают из повозки вместе с остальными узниками, и тогда я узнаю этот запах: ладан. Едва ли он может перебить всю вонь столицы и подземелий. На мгновение я перестаю что-либо видеть, только чувствую ровное биение своего сердца и прислушиваюсь к окружающим звукам.
