Текст книги "Разжигательница (ЛП)"

Автор книги: Зораида Кордова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

– Рен?

Я накидываю на него капюшон его мантии, натягивая до глаз.

– Идём.

***

Глядя на то, как Мендес идёт передо мной, я клянусь себе, что обязательно искуплю свою вину. Обещаю Госпоже. А пока я давлю на пустышку между лопаток, чтобы он продолжал идти.

– Это как толкать тележку, – ворчит Эстебан, идущий на пару шагов позади.

Саида шикает, чтобы мы замолчать, но даже этот звук откликается эхом.

Мне приходится держать Мендеса за руку, помогая ему не падать. Впервые я добровольно создала пустышку. Когда я была ребёнком во дворце, то уже не видела, что было с ними после. Я нервно выдыхаю, продолжая вести его.

Напоминаю себе, что он убил сотни, может даже тысячи людей в этих подземельях. Что он бы убил и меня. Саиду. Моих друзей. Тогда почему, когда я вижу его таким, моё сердце как будто раздавлено? Быть может, когда я забираю у других всё, они забирают часть меня.

– Рен, – говорит Саида. – Здесь тупик.

Как будто мало того, что нам некуда пойти, мы слышим эхо приближающихся шагов.

– Здесь должен быть выход, – шепчу я. – Я видела. Дез был здесь однажды и…

– И так и не смог сбежать, – Марго достаёт украденные ножи. – Поздно. Нам придётся драться за возможность выбраться.

Тёмный силуэт появляется у подножия лестницы. Мы попались. Но вдруг я понимаю, кто это.

– Марго, стой!

Лео откидывает капюшон, его зелёные глаза похожи на кошачьи в свете факелов. Он, как обычно, приветливо улыбается, когда говорит:

– Только не в лицо.

– Ты! – говорит Марго, опуская нож. Она отмечает плащ, такой же, как мы видели до этого. – Это ты принёс нам еду.

– Я убедился… – начинает он говорит, но прерывается, когда я кидаюсь ему на шею. Он отшатывается, застигнутый врасплох, хотя я удивлена не меньше. Это был случайный порыв, которого я ждала всю жизнь. Он пытается усмехнуться, как будто это ещё один обычный день во дворце, и мы просто готовимся к обеду или собираемся пойти к прачкам, но это не так. Так больше никогда не будет.

– Я переживала за тебя, – шепчу ему.

Его руки мягко касаются моей спины, и мы прерываем объятия.

– Я тоже. Весь дворец обеспокоен безопасностью принца. Король думает, что тобой занимается Мендес, но это не надолго, – он замечает судью, его состояние, и в его глазах загорается вопрос. Мне кажется, что он сейчас отпрянет от меня. Ожидаю увидеть отвращение и ужас на его лице. Но вместо этого я вижу понимание.

– Похоже, вы тут время зря не теряли. Я собирался провести вас к служебному выходу, но это было бы слишком рискованно, – он берёт Мендеса за руку, – без судьи.

Марго хватает Лео, когда тот собирался направить Мендеса по коридору.

– Я, конечно, благодарна за всё, что ты сделал. Но всё ещё не уверена, что могу тебе доверять.

– Я могу начать сейчас всё объяснять, и нас поймают, пока мы тут теряем время, или мы можем пойти. Одно из двух, – Лео бросает взгляд через плечо.

– Я доверяю ему, – говорю. – Можем поспорить об этом позже, Марго.

Лео разворачивается на каблуках своих отполированных сапог и показывает дорогу. Он подаёт нам цепь, толстую и ржавую, с кандалами для каждого из нас. Эстебан возмущается, что нам придётся настолько положиться на Лео, и я понимаю его беспокойство, но у нас нет времени на споры. Я надеваю кандалы на запястья, готовая доверить Лео наши жизни.

Просыпающиеся заключённые кричат, когда мы проходим мимо их камер.

– Мы должны освободить их, – говорю я. Лицо Давиды стоит перед глазами: «Доброе сердце. Защити нас всех». – У меня есть ключ Мендеса.

– Ты можешь спасти их, – говорит Лео, – но придётся пожертвовать своей свободой.

Я колеблюсь. Мне стыдно, но я киваю и следую за Лео прочь от остальных узников, обещая про себя вернуться, когда нас будет больше. Со временем.

Выходя из подземелий, мы попадаем на внутренний дворик. Моя спина выпрямляется, когда я вижу стражников, расставленных по периметру. Их больше, чем обычно. Пока Лео и Мендес идут впереди, никто не задаёт вопросов. Хотя присмотрись они получше, то заметили бы остекленевшие глаза Мендеса и как крепко держит его за руку Лео.

Вместо того, чтобы отвести нас к главным воротам, Лео направляется в сторону садов за дворцом. Мы останавливается у тяжёлой железной двери, такой ржавой, что я сомневаюсь, откроется ли она.

– Как только вы окажетесь за пределами дворца, идите полмили прямо по дороге – она ведёт на рыбный рынок.

– Моё доверие распространяется только на то, что я вижу. И я не вижу, что находится за этой дверью, – вставляет замечание Марго.

Я открываю рот в его защиту. У него было столько возможностей выдать меня… Но Лео кивает ей, не давая вставить слово, и смотрит мне в глаза.

– Я солгал вам, леди Рен. Когда мы встретились, я сказал вам, что был простым актёром, но это не вся правда.

Нам нужно идти. Я знаю, что нужно. Но я не могу уйти, не выслушав его.

– Расскажи мне.

– Я родился в цитадели Захара, но путешествовал по королевству с Компанией Бандолино. Мой муж был персуари. После того, как его убили, я прекратил выступать и познакомился с леди Нурией, которая и взяла меня во дворец. Когда её помолвка с принцем была разорвана, меня переназначили к Верховному судье Мендесу. Я увидел в этом возможность доставлять сообщения своей госпоже. Судья Мендес доверял мне. Я не мятежник и не лидер, но я делаю то, что в моих силах.

Наконец-то, правда раскрыта. Мы много раз ходили вокруг да около. Я чувствую облегчение, что несмотря на всю неразбериху с Серостью, моими воспоминаниями, придворными интригами, всё же моя интуиция не подвела: он никогда не был одним из них.

– Мне жаль, что случилось с твоим мужем, – мягко говорит Саида.

– Нам не удастся уйти далеко, стоит им заметить, что мы сбежали, – говорю я.

– Удастся, если все стражники будут заняты поимкой остальных пленников, – Лео протягивает руку, чтобы я передала ему ключ. Меня поражает ощущение его кожи при соприкосновении с моей, а он даже не вздрагивает.

«Ты не заслуживаешь его доверия», – шепчет голос из Серости.

– Ты знаешь, где сейчас оружие? – Марго спрашивает в своей привычной требовательной манере.

– Нет, но, может, воспоминания Мендеса могут помочь, – он вопросительно смотрит на меня.

Я качаю головой. Их слишком много. Я не скоро смогу в них разобраться.

– Нет необходимости. Я знаю, куда нам нужно. Леди Нурия сказала мне.

Леди Нурия подарила мне это платье и рассказала то, за что её могут посадить в тюрьму, а то и казнить. Предательница из Тресороса, дочь королев. Я сжимаю в кулак изорванное платье, расшитое платиной. Думаю о её предупреждении на приёме королевы в саду. У меня в голове не укладывается, как она могла помогать нам и в то же время безумно любить Кастиана.

– И мы можем доверять её словам? – спрашивает Эстебан, его голос охрип, словно он орал часами.

– Да. Леди Нурия – наш… – Марго отрывисто кивает в знак понимания, перед тем как я договариваю, – друг.

Лео переводит взгляд между нами и прочищает горло. Его лицо серьёзное, почти даже умоляющее.

– Ваша безопасность чрезвычайна важна моей леди. Только так мы можем продолжить помогать остальным.

Мы поворачиваемся к Марго, протягивающей руку Лео. В эту секунду мне кажется, что два мира, в которых я жила всё это время, соединились.

– Кстати об этом, – он тянется к камзолу и достаёт бархатный мешочек. – Она не может покинуть дворец, не навлекая на себя подозрений. Но это её прощальный подарок.

– Спасибо, Лео. Поблагодари её за меня.

– Леди Рената, – говорит он, и заключает меня в объятия. Я вдыхаю его тепло, его смех. Он вернул меня к жизни, когда я думала, что никто не сможет. За мной остался долг, и я обещаю отплатить его в будущем. – Надеюсь, наши пути вновь пересекутся.

– Что-то мне подсказывает, что так и будет.

– Спасибо тебе, Лео, – говорит Саида, обнимая его, не взирая на раны на руках.

– Да осветит Госпожа твой путь, – говорит Эстебан. Марго пожимает руку Лео.

Я не могу сдвинуться с места, потому что не готова прощаться с ним.

– Как ты поступишь с Мендесом? – спрашиваю, пытаясь оттянуть неизбежное.

– Отведу обратно в его покои, пока кто-нибудь не найдёт его там. Это должно дать вам отсрочку.

Покидая дворец, я оборачиваюсь, как раз тогда, когда Лео собирается закрыть за нами дверь.

– Ты не прав, знаешь?

– Этого следовало ожидать, но в чём именно?

– Как по мне, ты самый настоящий мятежник.

Глава 27

Рыбный рынок представляет собой ряды высушенных кишок и блестящих чешуек, похожих на минералы в шахтах. Торговцы только приступают к работе, натирая столы водой с щёлоком.

Мы стараемся держаться в тени. Холодный сухой воздух наполняет мои лёгкие. Утро после фестиваля воняет вином, мочой и рвотой.

Ну, по крайней мере, мы не одни такие потрёпанные – из таверн и борделей выползают загулявшиеся гости, не желающие заканчивать празднование. Собор и дворец, как две гигантские тёмные фигуры, нависают над нами.

– Нам нужно поторопиться, – говорит Саида.

Я качаю головой.

– Не пешком. Мы так далеко не уйдём.

– А что ты предлагаешь? – спрашивает Марго, повернув голову к шумной улице. Её пальцы стучат по рукоятке ножа.

– Ждите здесь, – говорю им, а сама бегу с рынка в место, которые мы все хотим избежать.

Пока стража в беспорядке, лучшего шанса у нас не будет. Внутренние дворы с обоих входов полны карет и повозок, все остались без присмотра. Шепчущих обучают понемногу всему, но лично мне всегда хорошо давались занятия с лошадьми.

Ну, или точнее хорошо получалось красть их. Я замечаю двух неугомонных жеребцов сияющего гнедого окраса, к которым запряжена закрытая повозка. Довольно скромная, вероятно, принадлежащая богатому торговцу или лорду. Когда я приближаюсь, то вижу герб Тресороса на повозке – три горные вершины и солнце в центре – и понимаю, что нам улыбнулась удача. Леди Нурия не станет заявлять о пропаже… Я уверена, она на нашей стороне.

Забираюсь на место кучера, щёлкаю языком, натягиваю вожжи и возвращаюсь к своему отряду.

Они запрыгивают в повозку я дёргаю вожжи, щёлкая языком, чтобы лошади перешли на рысь. Я понимаю, что куда бы мы ни собрались, нам придётся поехать по главной дороге. Но это значит вновь пройти по тому пути, как в тот отвратный день. День, когда всё это началось… День, когда я потеряла Деза.

Наша повозка выезжает за ворота, и я готовлю себя морально к кровавому зрелищу, что ждёт впереди. Король Фернандо любит выставлять на показ свои победы над вероломными мятежниками, выставляя вдоль дороги их отрубленные головы на пиках. Я так рада, что буду не одна. Я совсем не готова увидеть Деза среди них. Узнаю ли я его таким?

Моё сердце замирает, пока торговец с грузовой телегой проезжает навстречу нам, а потом я вижу, что кровавый путь, который был ещё две недели назад, исчез. Вместо пик с головами вдоль дороги стоят флаги каждой провинции и главной цитадели вместе с фиолетово-золотыми флагами Пуэрто-Леонеса. Видимо, я слишком сильно замедлилась, потому что дверь повозки открывается, и остальные выскакивают посмотреть. Саида занимает свободное место рядом со мной.

– Они исчезли, – шепчу я, пока мы едем дальше по пустой дороге.

Саида кивает, прижимая к себе раненные руки. Чёрные прядки её волос выскочили из её косы, заплетённой вокруг головы.

– Уже несколько дней как.

– Почему? – не то, чтобы я хотела, чтобы они остались. Но теперь я не могу не думать о том, что они сделали с головами, с Дезом. Где же они теперь?

– Это основная дорога. Полагаю, король не хотел показывать своим иностранным гостям свою жестокость. Одно дело слышать о деяниях короля. Другое – видеть. Теперь он может отрицать, что он чудовище, как мы его называем.

Доехав до конца дороги, я останавливаюсь. Марго и Эстебан снова выбираются из повозки, и мы вчетвером ютимся на одной скамейке кучера.

– Я точно убью его, – говорю. Я уже перешла черту вновь, больше пути назад нет.

– Он не заслуживает места в твоих мыслях или в твоём сердце, – напоминает Саида.

Я хочу сказать, что это неважно, но кровь стучит в висках, и я откидываюсь назад, крепче сжимая вожжи. Эстебан держит руку вокруг талии Марго. Мы уходим тем же путём, что и пришли, только одеты чуть хуже.

– Обеими руками за убийство, – говорит Марго. – Но сначала… Тебе там Лео, случайно, не еду передал в этом бархатном мешочке?

– Чуть не забыла, – в спешке покидая город, я запихнула его в карман плаща. Достаю этот мешочек и вытряхиваю содержимое на ладонь. Драгоценности с тремя видами металлов сверкают на моей руке: медь, серебро, золото.

– От голода не спасёт, – ворчит Эстебан, но всё же берёт нарукавники из чистого серебра, на которых выгравированы крошечные молнии.

– Какие милые, – Саида надевает подвеску с медным солнцем, которая нависает прямо над её сердцем. У неё есть подходящие серьги и цепной браслет, но она хочет передать их старейшинам.

– А у тебя, как посмотрю, целое платиновое платье, – говорит мне Эстебан.

Я смеюсь, и даже от этого мне больно.

Марго осторожно надевает пять золотых колец; на разных пальцы обеих рук. Она делает пас рукой и создаёт иллюзию посреди дороги перед нами. Всеми нами любимый человек. Он, как всегда, нахально ухмыляется, и только делает к нам шаг, как исчезает.

Мы все замерли, вспоминая Деза, но нам нужно двигаться дальше. Мне нужно двигаться дальше.

– Что это? – спрашивает Эстебан.

Кусок пергамента выпадает из мешочка.

– Ну? Не томи, женщина, – говорит Марго.

Аккуратным почерком указан адрес в Сол-и-Перле, прибрежном городке рядом с тюрьмой Соледад. Там есть порт, из которого много кораблей отправляются в Лузо. Я сначала не понимаю, к чему это. Но потом до меня доходит. Адрес – дом 26 на кайе Тритон.

– Убежище Сороки. Нам нужно туда.

– Рен, – медленно произносит Марго. – Я знаю, что нужно уничтожить оружие. Но ты уже пыталась это сделать в одиночку и не смогла. Мы пытались это сделать без тебя и не смогли. Пойдём домой, разжигательница. Мы должны сражаться вместе.

Сейчас меня не волнует то, как она сократила имя. Она права. У меня не получилось добиться цели, и впервые в жизни Марго признаёт, что у неё тоже. Голоса в моей голове не дают мне покоя. Мендес. Кастиан. Они говорят мне, что я не могу доверять шепчущим.

Но они ошибаются.

– Поехали, – говорю.

***

Пускаю коней в галоп, и когда мы поднимаемся на холм, проехав все ряды флагов, мы слышим тревожные перезвоны колоколов. Мы покинули город, преодолели самую опасную часть пути, нам осталось только поехать дальше. Мои плечи расслабляются. Я удивлена, как это было легко, – нам наконец-то улыбнулась удача, а то и сама Госпожа теней.

Мои мысли вертятся вокруг воспоминаний Мендеса. В одни дни он проявлял доброту к стражникам, отпуская их провести время с семьями. В другие – наслаждался, пытая людей, пуская им кровь. Каждый раз я вновь возвращаюсь к глазам его дочери. Слышу, как он говорит: «Лина никогда больше не… Лина никогда больше…» Вновь и вновь, пока эти слова не утопают в топоте копыт и стуке колёс по грязным дорогам.

Я вспоминаю солдата в Эсмеральдас. Он сказал мне, что у меня не глаза убийцы. Он ошибся. Разве нет?

Пока мы едем, равнины сменяются лесными дорогами, но мы не останавливаемся. Мои руки уже затекли, а бёдра ноют. Моя голова болит всё сильнее, прокручивая воспоминание за воспоминанием, как Мендес ходил по залам и коридорам. Запивал печали, или молился, чтобы они ушли. Я продолжаю искать, как выглядит оружие. Ни на секунду не сомневаюсь, что он его применял.

Передо мной мелькает лицо Кастиана на Фестивале Солнца, но быстро пропадает, когда воспоминания сменяются. Яркие цвета переходят из одних в другие.

Я вижу, как Мендес лечит мои изувеченные руки. А потом так много света, что я закрываю глаза. И затем кто-то в ужасе рыдает и воет: «Проход в восточном хребте! Проход в восточном хребте!»

Это было оружие. Этот свет ослеплял. Я натягиваю вожжи и выкрикиваю:

– Тпру! Стоять!

– Что случилось? – спрашивает Марго, высовывая голову из повозки.

– Какие новости хотите услышать: плохие или очень плохие?

Марго и остальные вываливаются из повозки. Саида хватается за новую подвеску, ища поддержки. Эстебан держится за живот и смотрит вниз, на землю.

– Говори, Рен, – требует Марго.

– Я мельком видела их лекарство, – описываю им, но они воспринимают скептически. – Возможно, Мендес просто взглянул на солнце или на трон из альмана. Но я чувствовала глубокое волнение и предвкушение Мендеса, когда он жмурился от яркого света. Под дворцом есть помещение, полное альманов. Каким-то образом они могут использовать альманы как оружие.

Эстебан приседает на корточки. Он касается пальцами грязной дороги, а потом выводит большим пальцем перед собой символ Госпожи.

– Извратили святыню. Жестоко, даже для этого короля.

– И что же тогда ещё хуже? – спрашивает Марго.

– Мендес сказал правду. Он знает, как пройти Меморийские горы. Я слышала, как кто-то выкрикивает это под пытками.

– Он ведь не мог успеть послать кого-то за нами, – говорит Эстебан. – Или мог?

– Ты видела, кто предатель? – интересуется Марго.

Холод в её голосе поражает меня. Её золотые локоны спадают на напряжённые плечи. Я понимаю, что где-то внутри неё что-то сломалось, но я не уверена, случилось ли это, когда мы были вместе в камере или когда она увидела пытки Саиды. Я смотрю на Эстебана, согнувшегося пополам от боли. Свежая кровь течёт из пореза рядом с его опухшим глазом.

– Нет. Я только слышала голос.

Марго разражается проклятьями, сменяя меня на месте кучера, и я забираюсь в повозку вместе с Саидой и Эстебаном.

Мы мчимся, как шторм, который никто не замечает, пока не становится слишком поздно.

***

Мы полностью остановились на основной дороге, ведущей к проходу через Меморийские горы. На границе между Пуэрто-Леонеса и земли, оставленной нам по мирному договору, находится город-руины. Анжелес. Осыпавшаяся штукатурка, сломанные крыши, разросшаяся трава и белые сорняки. Город призраков. Дальше, в долине, находится монастырь, который мы называем домом. Он защищён непроходимыми горами. Войска Пуэрто-Леонеса не смогли преследовать остатки армии мориа по этой дороге и дальше в горах, потому что не знают, как преодолеть эту природную преграду. От того, что некогда было столицей небольшого королевства Мемория, сейчас остались только разваливающиеся дома и дворец из одной стены.

Мы выходим из повозки и разделяемся по парам, чтобы отправиться дальше по проходу на лошадях. Дорога крутая, пыльная, с узкими тропинками. Если лошади испугаются – нам конец. В этих горах создаётся ощущение, что ты ходишь кругами. Огромная серая скала выглядит везде одинаково. Весь путь я держу Саиду за талию, закрыв глаза и перебирая воспоминания Мендеса.

Кастиан и король кричат посреди двора.

Алессандро роняет поднос с ножами в серой комнате.

Я сама, когда была ребёнком.

Когда мы подъезжаем, я уже готова целовать землю. Монастырь Сан-Кристобаля расположен в центре небольшой долины, совершенно невредимый, благодаря своему местоположению. Прямоугольные песчаники с замысловатыми кругами, колонны с ангелами, защищающими вход. Вся западная стена полуразрушена, но в остальном, здание ещё пригодно для эксплуатации.

Птицы взлетают с веток деревьев. На дикой зелёной траве основной поляны сейчас никого нет, хотя обычно были группы учащихся, тренирующихся или играющих в свободное время. Мы лёгким галопом проезжаем под главной аркой и останавливаемся у фонтана, в котором одна только мутная дождевая вода.

Это место я называла домом большую часть своей жизни, но стоя сейчас здесь, вернувшись туда, где должна быть моя земля обетованная, я внезапно испытываю сомнения.

Мы все задерживаемся ненадолго. Не знаю как, но я чувствую, что каждый из нас четверых в этот момент думает о Дезе. Он как потерянная конечность, как призрак, преследующий нас всех.

Мы спешиваемся. Марго и Эстебан идут вперёд, а я колеблюсь, застыв на месте. Саида стоит рядом, на её лице явно читается беспокойство.

– Старейшины не станут меня слушать, – говорю ей.

– Я поддержу тебя. Клянусь.

Я мягко сжимаю её плечо, вспоминая все те разы, когда она пыталась обеспечить нам покой, но отмахиваюсь от этой мысли. Это мой второй шанс с шепчущими. В этот раз я поступлю иначе, если они позволят.

Сделав глубокий вдох, я направляюсь за Марго и Эстебаном. Пока мы идём, меня преследуют воспоминания. Я иду по месту, которое годами называла домом, но сама я уже не та, кем была раньше. Я словно вижу все эти стены, окна, всё вокруг в первый и последний раз.

Мы идём по открытому коридору с местами разрушенными каменными арками. В моих ушах стоит эхо воспоминания о первой встрече с королём.

Мы проходим двойные двери, такие непохожие на те, что в тронном зале дворца, но я не могу не отметить иронию ситуации: я вновь стою перед входом, готовясь убеждать сильных мира сего в том, что я могу быть полезна.

Марго ведёт нас в зал совета, где они уже собрались. Сегодня явились только пять член совета из восьми. Я задаюсь вопросом, мертвы ли остальные или просто скрываются. Моё появление встречено холодным сомнением. Выпрямляюсь, отводя плечи назад, с ложной уверенностью.

По правде говоря, я нервничаю только из-за одного человека здесь. Иллан. Стены эхом отражают звуки моих шагов, пока пожилой мужчина внимательно смотрит, как я приближаюсь к центру длинного стола. Он в знакомом тёмном мундире и брюках, сжимает своей морщинистой рукой серебряную голову лисицы на рукояти трости. Складки у его глаз стали ещё более выраженными. Его скорее состарила скорбь, чем время. Глубоко вдыхаю и выдыхаю.

– Иллан, я вернулась из дворца Андалусии.

– Вернулась с миссии или вернулась на нашу сторону?

Я вздрагиваю от его слов. Если бы он знал всю правду о том, что я сделала с Дезом, забрав его воспоминания во сне, мне бы вообще позволили ступить в этот зал?

– Я отправилась туда за местью и узнала многое, что может быть полезно для нашего общего дела, но самое главное, я пришла с предупреждением. У меня есть основания полагать, что здесь больше не безопасно.

– Почему нет? – старейшина Октавио, полуслепой, с морщинистым лицом, поворачивается ко мне.

– Потому что я обратила судью Мендеса в пустышку. Я видела его разум. Он знает о проходе через горы.

Среди старейшин начинается роптание.

Марго делает шаг вперёд, и они затихают.

– Мы все слышали, как он сказал это, а потом Рената увидела это, забрав его воспоминания.

– Я видела оружие. Я знаю, где его можно найти. Нам нужно выдвигается как можно скорее. В эту самую минуту.

– И покинуть безопасность, которую даёт нам монастырь? – недоверчиво спрашивает Октавио.

Марго прочищает горло.

– Некто предал нас. Они сказали Правосудию о тайном проходе. Стража короля идёт сюда.

– Но вы сказали, что Мендес мёртв, – говорит Иллан отчуждённо.

– Он один из сотен судей, – говорю я, чувствуя, что мои надежды не оправдываются. Они не слушают.

– Мы знаем одно место, которое можно использовать как убежище. Здесь нельзя оставаться, – добавляет Марго.

Так странно быть в споре с ней на одной стороне, но я благодарна ей за это.

– Расскажите нам всё, – приказывает Иллан. – С самого начала.

– На это нет времени, – возражаю я.

– Как ты можешь ждать от нас доверия, если мы не знаем всего, что ты сделала? – спрашивает Филипа.

Я оглядываюсь вокруг: мятежники-мориа собираются вдоль стен и на втором этаже зала, прислонившись к деревянным перилам. Саида стоит позади меня, совсем близко, выполняя своё обещание, а Марго и Эстебан располагаются по бокам прямоугольного стола совета шепчущих. Дневной свет пробивается через круглое лицо, освещая моё лицо. И я понимаю, что выступаю не за организацию миссии. Я выступаю в свою защиту на суде.

Я объясняю, что произошло в Рысьем лесу, когда принц Кастиан захватил Деза. Рассказываю, как мы ночевали на берегу реки, как я пыталась избавить Деза от кошмаров. Слышу гневный шёпот с разных сторон. Я была готова к этому осуждению. Именно Иллан призывает всех к молчанию, стукнув тростью о каменный пол. Я говорю им, как Дез умер на моих глазах и как я хотела отомстить за его смерть. Затем, описывая воспоминание Лозара, я давлюсь словами. Удивление старейшин написано на их лицах. Они не знали, что Лозар был ещё жив, хотя знали о других мориа в темницах.

Я продолжаю говорить о своём плане шпионить во дворце, проникнуть под прикрытием и найти оружие. Всё, что я видела при дворе. Это словно обнажать свои шрамы на глазах у всех, и, несмотря на ворчание или равнодушные взгляды остальных, этот давящий, удушающий груз на душе постепенно исчезает.

Старейшины в гневе, но сидят неподвижно, пока Иллан не подаётся вперёд, держа дрожащие пальцы «домиком».

– Что ты ждёшь от нас, Рената?

– Отправить небольшой отряд на поиски и уничтожение оружия, а оставшимся шепчущим приказать отступить.

– Отступить? – резко спрашивает Октавио.

– А как назвать то, что мы делаем? В Пуэрто-Леонесе оставаться совсем нельзя. Король собирает свои войска. Он применит оружие. Мы не сможем больше скрываться, если он способен засечь нас по магии.

– Его ослабят новости о Мендесе…

– Принц Кастиан заменит Мендеса! – выкрикиваю я.

– Лично я совсем не удовлетворена теми сведениями, что ты собрала, развлекаясь во дворце, – говорит Филипа.

– Нам нужно уходить, – кричу, кровь закипает от злости. Я вытряхиваю на стол из карманов рубины с перчаток. – С ними можно будет отправить всех в Лузо или на Айсленды. Да во имя шести небес, на них можно купить себе отдельный корабль! У нас осталось одно последнее убежище. Один последний шанс, чтобы мятеж не был подавлен.

– Как ты собираешься сесть на этот корабль и в то же время получить оружие, Рената? – спрашивает Иллан, его взгляд непоколебим.

– Я не собираюсь на корабль. Я останусь и доведу дело до конца. Прошу выделить мне отряд для этого. Как я понимаю, пути назад не будет, и я пойму, если вы не решитесь рискнуть, но я собираюсь закончить то, что начал Дез. То, что начали вы, Иллан.

– Ясно, – говорит он, его пальцы трясутся, пока он откидывается на спинку стула. – Мы рассмотрим всё сказанное тобой. Подожди снаружи.

– Но…

– Пожалуйста, Рен, – говорит Иллан. В его голосе звучит слабость, от которой у меня сжимается сердце. Он уже выглядит проигравшим.

Я вылетаю из зала и направляюсь в место, напоминающее мне о Дезе. Одно из моих собственных воспоминаний всплывает в голове, пока ноги сами несут меня туда. В рощице за монастырём есть водопад и бассейн у его подножья. Это было любимое место Деза в Анжелесе. Иллан когда-то любил повторять, что его сын, должно быть, родился наполовину рыбой, потому что может купаться часами. Я мчусь сейчас туда, потому что мне кажется, что только так я могу быть рядом с ним. А мне нужно быть рядом с ним сейчас больше, чем когда-либо.

«Они бы послушали тебя», – говорю ему и смотрю на воду так долго, что не замечаю момента, когда я больше не одна, пока кто-то не наступает на ветку.

– Я знал, что найду тебя здесь, – говорит Иллан. У него голос человека, который несёт огромную, тяжёлую ношу, но дыхание уже на исходе. – Последний раз, когда Дез был здесь, я пытался заставить его примерить новую одежду.

Ничего не могу с собой поделать, но посреди всей этой тоски, смятения и злости картинка, возникшая в моей голове, как Иллан бегает за Дезом с одеждой, вызывает у меня приступ истеричного смеха. Это единственные мышцы, которые я давно не использовала, и мои щёки болят от такого громкого смеха.

– Он любил привлекать внимание.

Мой смех прекращается, в горле снова стоит ком.

– Я знаю, как много ты для него значила и как много он значил для тебя. Я видел это и был обеспокоен, но Дез всегда держал под контролем ситуацию и свои чувства.

– Мне так жаль, что я отняла его у вас. Но теперь я должна поступить правильно. Пожалуйста, только вы можете заставить совет прислушаться.

– Моя дорогая Рената, – меня злит, что он так обращается ко мне, потому что также делал Мендес. – Это я и пришёл тебе сообщить. Совет согласился последовать твоему плану.

Часть меня не верила, что они могут согласиться хоть с чем-то из того, что я говорю.

– И на миссию?

– Уже есть добровольцы, – он встаёт, такой худощавый, как будто сейчас растворится в воздухе. – Но есть кое-что, что я хочу показать тебе, прежде чем ты отправишься на миссию.

На мои глаза набегают слёзы. Я не думаю, что могу принять ещё хоть сколько-нибудь воспоминаний. Моя голова слишком переполнена. Мои мысли в хаосе.

– Хорошо, потому что у меня есть вопросы.

Он делает пару шагов к иве, низко свисающей у водопада. Своей тростью он указывает на гладкую поверхность камня, которого я раньше не замечала. Это мог быть просто камень, но на нём выгравировано имя. Андрес.

У меня столько всего, что я хотела бы сказать. Почему Иллан никогда не говорил нам, что лично знал королеву Пенелопу? Что бы он ответил, если бы я спросила о воспоминании, найденном в саду? Но потом мои мысли возвращаются к Дезу. Я хочу сказать Иллану, что я любила его сына. Я хочу сказать ему, что сделаю всё, чтобы он мной гордился. Что я обязана ему жизнью. Что борьба ещё не окончено. Что я положу конец всему этому.

Но я не могу.

Потому что из глубин монастыря раздаются крики.

На нас напали.

Глава 28

– Оставайтесь здесь! – кричу Иллану. Он собирается последовать за мной, но потом хватается за бок, скривившись. Он уже слишком стар для сражений, понимаю я.

– Спрячьтесь! – кричу. Нет времени на мои вопросы, которые я так и не задала – откуда он знал королеву Пенелопу; как он понял, что Дез значил для меня; многие другие тайны, сокрытые в его прошлом.

Я смотрю, как он, хромая, направляется к деревьям, а потом поворачиваюсь и бегу в монастырь, где люди короля в фиолетовой форме заполнили внутренний двор. Кровь льётся на каменную тропинку передо мной, солдаты убивают всех подряд. Мир перевернулся верх тормашками. Мой желудок сжался, и я сдерживаю рвотные позывы.

Нужно сражаться.

– Рен! – слышу я своё имя посреди боя, но не могу понять, откуда именно. Я замечаю тень за своей спиной. Разворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увернуться от меча солдата, который рассёк воздух.

Без раздумий, я бросаюсь на него и сжимаю горло. Моя магия пробуждается, и его крик пронзает мои уши. Платина похожа на волну, несущуюся на меня. Я не бегу от неё, не пытаюсь бороться, а позволяю ей снести меня, погружаясь в воду. Я забрала немного, достаточно, чтобы погрузить солдата в лёгкий сон. Его воспоминания в моей голове запечатлелись отчётливо.

Мальчик учится держать меч.

Девушка ждёт его возвращения на причале.

Они протекают через мои пальцы, как вода. А потом я вижу кромешную тьму и слышу вой одиночества.

Запыхавшись, я хватаю его меч, когда он собирается упасть на землю, и бегу к лестницам, ведущим в зал совета.