Текст книги "Разжигательница (ЛП)"

Автор книги: Зораида Кордова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

Я бегу вокруг тюрьмы к месту с лошадьми и повозками. В такой шторм изнеженный судья носа снаружи не покажет. Мои пальцы окоченели от холода, но я распрягаю коней. Оглобли с грохотом падают на землю. В это время гремит гром, заглушая звук, и я седлаю коня. Я несусь в ночь, пока мои мысли стремительно крутятся по кругу.

Принц Кастиан был тем мальчиком, что помог мне сбежать из дворца.

Принц Кастиан – мориа.

Принц Кастиан… схвачен шепчущими.

Он один из нас.

Я пришпориваю коня. Мне нужно добраться до убежища до того, как совет приговорит его, до того, как Марго с ним что-нибудь сделает без суда и следствия. У меня слишком много вопросов, и только он может дать мне ответы.

Я молюсь успеть спасти его вовремя, моего главного врага.

Моего давнего друга.

Глава 32

Я стискиваю стучащие зубы, мчась по грязной от дождя дороге, ведущей назад в Сол-и-Перлу.

– Пожалуйста, только живи, – шепчу в бурю, преследующую меня.

Когда земля сменяется деревянным настилом набережной, а ливень – густым туманом, я понимаю, что уже близко. Никакая погода не заставит жителей этой цитадели остаться дома. «Что такое пара капель для моряков», – сказал бы Дез. Моё сердце замирает на секунду в растерянности. Как мог мальчик, который вывел меня из дворца, быть тем же человеком, что убил Деза? Но ведь… есть ещё воспоминание, украденное у стражника. Дез был на корабле. Воспоминания не могут быть изменены. Но никогда в жизни Дез не терял часть уха. Мне нужны ответы.

Я боюсь, что если остановлюсь, то развалюсь на сотни осколков, и ничего из этого уже не будет иметь значения. Ни шепчущие, ни робари, ни эта нескончаемая война. Ничего.

Я натягиваю поводья, переходя на рысь вокруг дома герцога Ариа. Спрыгиваю с коня и привязываю его к столбу рядом с изогнутой деревянной конструкцией, предназначенной для хранения зерна. Под светлеющим предрассветным небом я подхожу к ступенькам чёрного входа.

Мои ноги подкашиваются с каждым шагом. «Я помню тебя», – звучит в моей голове его голос, хотела бы я его выскрести оттуда. Я хочу вытрясти из него все ответы, как зрелые фрукты с дерева. Но сначала мне надо попасть внутрь.

Я заглядываю в одно из окон, но занавески закрыты. Моё сердце бьётся быстрее, когда я захожу в дом, придерживаясь стен. Шум из кабинета заглушает тяжёлые шаги моих сапог, пока я поднимаюсь по лестнице. Голос Марго становится всё громче, пока Амина пытается что-то ей объяснить. Я поворачиваюсь, чтобы пойти дальше по следам грязи, но останавливаюсь, услышав своё имя. Половицы скрипят под моим весом.

– Я никогда не соглашалась бросить её, – говорит Саида. Её голос спокоен, но я слышу, что её выдержка подходит к концу.

– Рената понимала риски, – отвечает Филипа.

– Мы не можем рисковать жизнями остальных, спасая её, – добавляет Марго.

Они всё-таки сговорились. То, что Саида не участвовала в этом, приносит мне небольшое облегчение. Но больше всего меня удивляет голос Эстебана.

– Она рисковала всем, чтобы вернуться к нам.

Я слышу шаги, мечущиеся по комнате, Марго громче всех – как осиное гнездо в моих ушах.

– Может быть, – говорит Марго, – но мы не можем знать, как далеко простирается её верность. Теперь, когда мы знаем, что робари используются в качестве оружия, всё изменилось. Эта чужая нам магия. А она будет сочувствовать тому существу – нынешнему оружию. Рен уже потеряна для нас.

Я вспоминаю о времени, когда мы сидели в одной камере. Перемирие, похоже, уже закончилось.

– Или вы просто передали Правосудию новую робари для пыток, – язвит Саида.

– Я разделяю мнение Марго, – говорит Филипа, и все замолкают при звуке её властного голоса. – Теперь принц у нас. Это может быть наш шанс пересмотреть договор.

В кабинете наступает мёртвая тишина, пока кто-то не прочищает горло.

– А что с Потрошителем? – спрашивает Амина.

– Это так вы его теперь называете? – ворчит Эстебан.

– Себриан – робари – должен умереть, – говорит Филипа.

– Нет! – одновременно выкрикивают Саида, Эстебан и ещё кто-то. – Мы станем ничем не лучше судей!

– Прости, Саида, – мягко говорит Саида.

Я услышала достаточно.

Поднимаюсь по лестнице, надеясь, что ещё не слишком поздно. Разумеется, не поздно. Они же понимают, что принц Кастиан ценнее живым. Да и в любом случае, принц, которого я знаю, не дался бы без боя.

«Как трогательно», – звучит голос в моей голове, удивительно похожий на Деза. – «Принц, которого ты знаешь? Ты уже его защищаешь».

Я толкаю первую дверь, но комната пустая, а мебель накрыта белым льном. Передвигаюсь ко второй комнате и нахожу нескольких юных мориа, крепко спящих. Оставляю дверь приоткрытой, чтобы не разбудить, закрывая. Осталась только одна дверь, и я уже готова к тому, что там увижу.

«Идём, Нати. У нас мало времени. Ты веришь мне?» – сказал он тогда.

Мы были детьми. Оба до смерти напуганные. Но всё же он спас меня в тот день… Освободил.

Вихрь странных эмоций поднимается во мне. Чувство утраты по мальчику, которого я знала. Злость на человека, которым он стал.

Когда дверь открывается и я захожу внутрь, оба чувства накрывают меня.

Кастиан привязан к креслу, рот закрыт кляпом, волосы, заляпанные кровью и потом, свисают у висков. Он всё ещё в той же одежде, в которой был на Фестивале Солнца. Он издаёт гортанный звук, когда видит меня, и показывает глазами на свои ноги. Ноги? Сапоги!

Я приподнимаю его штанину и чувствую лезвие, вложенное в ножны там. Он откидывает голову, обнажая горло, с облегчением. Он рад видеть меня, и от этого мне только хуже.

– Хвала Госпоже, они были слишком уставшими, чтобы обыскать тебя, да? – я прижимаю лезвие к его горлу, глядя Кастиану в глаза. Теперь я вижу его. Мальчика в кабинете, с которым мы шептались по секрету, который играл с парой кубиков.

И вот его уже нет.

Он ничего не говорит, даже не пытается закричать через кляп. Просто наблюдает за мной. Не хочу, чтобы он так делал. Но я знаю, что если мне нужны ответы об Иллане, Дезе и оружии, мне нужно его освободить.

Дрожащими пальцами я разрезаю верёвки, удерживающие Кастиана в кресле. Он трёт запястья и смотрит на меня, невероятно поражённый, пока поднимается на ноги. Его щека дёргается – я догадываюсь, что он подыскивает слова, чтобы отблагодарить меня, но не находит нужных.

– Ты спасла меня, – недоверчиво говорит он. – Зачем?

– Я так понимаю, ты первым спас меня.

Он заглядывает в мои глаза, снова хмуря лоб.

– Ты вспомнила?

– Да.

– Прекрасно. Нам надо идти, – Кастиан выхватывает обратно свой нож, пересекает комнату и открывает окно. Перекинув одну ногу, он протягивает мне ладонь. Не думала, что мне когда-нибудь захочется – или понадобится – принять эту руку помощи.

Я колеблюсь, разрываюсь между ненавистью и желанием узнать правду. Он читает это по моему лицу.

– Прожить ещё один день со мной или умереть от их рук. Твой выбор.

– Не такой уж это и выбор, – бормочу я.

«Выбери то, что вернёт тебя ко мне». Этот выбор вернёт?

Я следую за ним.

За принцем, чья дружба сделала жизнь во дворце не такой одинокой для девочки-мориа. За принцем, которого я ненавидела полжизни.

На полпути из окна я слышу, как она тихо зовёт меня по имени. Я бы узнала этот голос где угодно.

– Рен.

Я не могу не оглянуться, продолжая побег, и то, что я вижу, я не забуду никогда: лицо Саиды, когда я выбираю предательство.

Глава 33

Мы бежим под дождём по пустым улицам, пока не отрываемся от погони. Марго отлично умеет выслеживать, но у нас есть два преимущества: ливень и стражники, ищущие робари и похищенного принца.

Я следую за Кастианом на некотором расстоянии. Хочу, чтобы он ответил на мои вопросы. Хочу понять, как он всё это сделал. Как я попала сюда?

Каждый раз, когда я пыталась доказать свою верность шепчущим, у меня ничего не выходило. Для них я всегда буду предательницей-робари. Ну и прекрасно. Пусть так думаю. В своём сердце я знаю, что я за человек. Не знаю только, что за человек ведёт меня за собой.

– Стой, – я тяну его за окровавленную сорочку, и Кастиан разворачивается со злой складкой на лбу. Как я могла забыть? – Я не могу нестись за тобой, как потерявшаяся собака. Куда мы бежим?

– Ещё немного осталось.

– До чего именно ещё немного?

Он подходит ближе, упирая руки в бёдра. С его волос всё ещё стекает запёкшаяся кровь, которую он пытался смыть, зачерпнув солёной воды из моря. Он выглядит как настоящий Кровавый Принц, о котором я столько слышала. Но кто он на самом деле?

– До тайного места, – отвечает он.

Я уже устала от тайных мест и прыжков из окон. Устала бежать. Делаю глубокий вдох, сдерживая злость.

– Мне нужно оружие.

Принц, ни слова не говоря, передаёт мне свой единственный кинжал. Он спрыгивает с набережной на песок, где берег становится скалистым, и ведёт нас к высоким, тёмным пещерам. Цитадель едва видно на горизонте. Только сейчас весь ужас от того, что я натворила, сменяется паникой. Я осталась одна с принцем Кастианом. Я выбрала его.

Отлив воды оставляет дорожку из ракушек, сломанных кораллов и груды камней, ведущую вглубь пещеры.

Мне не стоит идти туда за ним. Это может быть какой-то коварный план. Вновь пленить меня. Превратить в робари, ворующую магию. В ещё одно оружие. В потрошителя. Я напоминаю себе, что я уже потеряла всё, что только можно было, и следую за ним в пещеру.

– Кто ты? – спрашиваю, как только мы оказываемся внутри. – У тебя было полдня на подумать, что ты можешь сказать, и я клянусь, если ты попытаешься солгать…

– То ты перережешь мне глотку? – в его глазах читается вызов.

– Да, – но даже я слышу, как нетвёрдо это прозвучало.

Он вздыхает, так устало, что моё измученное тело повторяет за ним. Он тянется наверх, пытаясь нащупать что-то на стене пещеры, и достаёт тёмный камень. Он выхватывает свой кинжал с моего пояса. Прежде, чем я успеваю возмутиться, он бьёт сталью по кремню, пока от искр не загорается факел, вбитый в стену. В этот раз я не подскакиваю от внезапного появления огня. Он возвращает мне кинжал и идёт дальше в пещеру, не дожидаясь меня.

Мы бредём по туннелю в тишине, только вода плещется под нашими ногами и огонь трещит в его руке.

Когда мы добираемся до места, дышать становиться немного легче. Пещера здесь расширяется вокруг водоёма с переливающейся разными цветами водой, по краю которой образовались крупные острые сталагмиты, как будто мы находимся в пасти гигантской акулы.

Кастиан, наконец-то, останавливается в ровном углублении пещеры, где есть койка, оружие и ящики с едой. Я даже не знаю, что во мне сильнее – голод или усталость.

– Присаживайся, – говорит он. – Я останусь на полу.

Я не спорю. Стягиваю с себя украденный дуплет, тело ноет даже от незначительного движения. Сажусь на койку, прислоняясь к стене. Кастиан опускается на пол рядом со мной. Это даже хуже, чем Серость. Хуже, чем непрошеные воспоминания, потому что я не в чьей-то чуждой жизни. Я очень даже здесь и в то же время нет.

Он передаёт мне яблоко и бурдюк. Я жадно глотаю воду. Хорошо, что у него есть второй для себя, потому что я не смогла бы оторваться и поделиться.

– Полегче, а то плохо станет.

– Я всю жизнь провела на солнце, – говорю, вытирая рот обратной стороной ладони. – Я умею пить воду.

Он пожимает плечами.

– Спасибо, что пришла за мной.

– Кастиан, – начинаю я. – Кастиан. Ты, правда, Кастиан?

Он убирает волосы с лица, и выглядит теперь моложе. Обычный парень, который изо всех сил пытается выглядеть жестоким мужчиной.

– Я Кастиан, сын Фернандо Справедливого, принц Андалусии, Главнокомандующий пятью флотами, законный наследник королевства Пуэрто-Леонеса, – он отворачивается, избегая моего взгляда, и делает глоток. – И я иллюзионари.

– Ты помнил меня. С того времени, когда мы были детьми.

Я думаю о мальчике, который просил меня покинуть дворец. Это воспоминается сменяется другим – принцем, которого я встретила в лесу, а потом на эшафоте перед толпой своих людей. Я всё ещё помню, как желчь стояла у меня во рту, пока я бежала со всех ног, прыгая с крыши на крышу.

«Опоздала, я слишком опоздала», – я дышу быстро и часто, мои руки сжаты в кулаки, изо всех сил стараюсь держаться и не трястись.

– Ты убил Деза? – эти слова душат меня.

Его губы дёргаются в грустной улыбке, но она быстро исчезает. Его глаз распухает сильнее, чем было, и темнеет. Теперь сложно встретиться с ним взглядом, не испытывая сочувствия.

– Тебе, наверное, будет больно это услышать, ведь каждую нашу встречу больше всего на свете ты хотела покончить со мной, но я никогда никого не убивал.

Я либо слишком устала, чтобы осознать его слова, или он пользуется моей усталостью, чтобы наплести лжи.

– Что?

– Если точнее, я никогда не убивал невинных, даже если они мориа.

Я мотаю головой.

– Нет. Я же видела. Видела тебя своими собственными…

Он прислоняется головой к стене позади нас.

– Я иллюзионари, Нати.

– Не называй меня так, – шепчу.

– Я создаю иллюзии. Как Марго создала тот дым.

– Твоя магия не может быть так сильна, – возражаю, потому что не могу в это поверить. Просто не могу. Но я ведь видела в своих недавно всплывших воспоминаниях. Разговор с принцем в памяти Мендеса потерял краски, потому что тот говорил с иллюзией Кастиана. И Себриан видел, как игральные кости исчезали и появлялись, прямо как когда мы были детьми.

И всё же это странно слышать из его уст. Даже страннее, чем поверить, что он говорит правду.

Теперь он по-настоящему улыбается ровными зубами и лукавыми глазами.

– Из чего же сделана моя корона?

– Золото, – металл-катализатор, усиливающий иллюзионари. – Это был ты на Фестивале Солнца. Когда мне стало плохо. И потом, когда я побежала к Дезу. А я думала на Марго оба раза.

Он запускает пальцы в волосы.

– Это было глупо с моей стороны. Мне нужно было пойти за тобой, поэтому я создал иллюзию самого себя, стоящего в углу в одиночестве. Я делал это больше раз, чем стоило бы гордиться.

Я наклоняюсь вперёд, почти нависая над ним за ответом.

– Ты убил Деза?

– Признаю, – говорит Кастиан, вставая, хотя я замечаю, как он прижимает руку к боку, пока идёт, прихрамывая, к синему водоёму, – это была самая непростая иллюзия в моей жизни. Дез был… то есть он всё ещё лидер шепчущих, и король с Правосудием хотели почувствовать себя победителями. Мне пришлось использовать ещё и золотую рукоять меча. Легче, когда иллюзия основана на реальности. Так получается надёжнее. Мне даже пришлось отрезать ухо Деза, чтобы обмануть тысячи свидетелей.

Воспоминание стражника нахлынуло, как тяжёлая, холодная волна. Дез стоит на носу корабля, без левого уха. Слёзы застилают мои глаза. Боль, которую я не думала, что могу почувствовать, разъедает моё сердце, лишает дыхания.

– Дез жив?

– Да.

Одно слово эхом повторяется в пещере. Я слышу его снова и снова, и всё ещё оно не звучит как правда.

Дез жив.

Моё восприятие похоже на пламя из искры – резкая вспышка бурной радости, неописуемого восторга. Если Дез был жив, почему он не пытался меня найти? Если он жив, почему я не чувствовала его? Чем больше вопросов я задаю себе, тем меньше моё счастье. Пламя затухает.

Я падаю на колени. Каждый шаг к Кастиану как прогулка по битому стеклу. Он снимает свою сорочку, шипит, когда ткань прилипает к его разорванной окровавленной коже. Как он может сказать мне такие вещи, а потом просто пойти промывать свои раны? Как он может смотреть, как я, пошатываясь, иду за ним, словно это не он перевернул весь мой мир несколько раз за один оборот солнца?

Моё имя застывает на губах, когда я ударяю его. Он не ожидал этого, но хватает меня за талию и прыгает со мной в воду. Я отбиваюсь от него. Запаниковав и попытавшись вдохнуть, я набрала полный рот солёной воды. Я нащупываю ногами опору в мягком светлом песке, и затем выныриваю на поверхность, кашляя так сильно, что моё горло горит.

Уровень воды достигает моей талии, когда я встаю и поворачиваюсь к нему лицом.

– Ты просто прикидывался, пока твоё королевство страдает? Ты разбил мне… Ты сломал меня.

– Прости, – говорит он, вздрагивая, когда касается порезов на рёбрах и на плече. – Мне пришлось. Ты не понимаешь.

– Так заставь меня понять.

Вода стекает по нашим лицам. В этом освещении его глаза отражают ярко-синий цвет озера. Он наклоняется ко мне, его дыхание тёплое и сладкое, как перезревшее яблоко.

– Я всё объясню… Если ты перестанешь на меня нападать.

Соль жжёт внутренние уголки моих глаз. Я вскидываю подбородок.

– Я должна была дать Марго убить тебя.

Он вздрагивает. От моих слов, от боли или от всего сразу – я не уверена.

– Ты не думаешь так на самом деле.

Я начинаю дрожать, когда вода вокруг нас становится холодной. Он прав. Не думаю. Но хотела бы так думать.

– Избавься от этих тряпок, пока не замёрзла насмерть, – говорит он и выбирается из воды на пути к своей самодельной комнате.

Меня бесит, что он прав. Он хватает голубую сорочку, расшитую ярко-зелёными узорами в виде ивовых веток, и швыряет в меня. Затем он разжигает огонь, пока я переодеваюсь. Я обхватываю себя руками, потому что сорочка прикрывает только бёдра. Сажусь на край койки и протягиваю ладони к костру.

Кастиан поднимает взгляд и на этот раз отходит подальше.

– Я продолжу отвечать на твои вопросы, Нати. Но держи свои руки при себе.

– Я постараюсь сдерживаться, если ты не будешь называть меня так, – я дожидаюсь его недовольного кивка и продолжаю. – Как так вышло, что твой отец не знает о твоей силе?

Кастиан греет руки у костра, разворачивая их то одной стороной, то другой, а потом сжимает в кулаки.

– После того, как моя мать обвинила меня в том, что я утопил своего брата, меня передали нянькам. Давида была единственная, кто знал, и она предостерегала меня никому об это не рассказывать. Я понял почему, когда стал старше. Поэтому она всё ещё заботится обо мне и находится под моей защитой.

Воспоминание выскальзывает ко мне, утратив все краски, но я всё ещё вижу, как Иллан забрал младенца из корзины. Хотела бы я избавиться от этой волны сочувствия, поднявшейся в моей груди.

– Ты не пытался утопить его.

– Откуда знаешь? – от его голоса мне становится так грустно, хотя я не хочу этого чувствовать.

– Иллан показал мне воспоминание перед смертью.

Кастиан изгибает бровь. Его ноздри раздуваются, будто он пытается дышать глубже, чтобы усмирить гнев.

– Вот как? Значит, ты знаешь, что его обман обеспечил мне безопасность и благосклонность отца. Ну, Селеста и моя мать тоже сыграли свою роль. Их ложь заложила основы репутации Братоубийцы. Такого же жестокого и безжалостного, как отец. Моя мать, кажется, пыталась рассказать мне правду перед своей смертью, но я не решился пойти к ней.

Я вспоминаю женщину, мучимую собственным решением. Портрет в его покоях. Он всё ещё любит её, даже после всего того, во что она заставила его поверить.

Мои мысли переходят к деревянной шкатулке, которую он показал Дезу в воспоминании Лозара. От которой Дез отпрянул с таким отвращением, что я была уверена, там оружие. Но потом я нашла шкатулку в скрытой комнате Кастиана. В ней был только портрет двух мальчиков.

Двух братьев.

К. и А.

Кастиан и Андрес.

«Андрес?» – «Не говори никому».

– Ты не утопил своего брата, – медленно говорю я. В этих словах есть что-то опасное, как будто если произвести их вслух, это станет началом конца. – Потому что Иллан забрал его. Вырастил как своего собственного.

Слова царапают моё горло.

Дез, мой любимый Дез. Сын Иллана.

Хотя нет, не сын. Иллан только вырастил его. Дез был похищен, как и я.

– Где сейчас Дез? Что ты с ним сделал?

– Он не так давно отправился на корабле в Лузо.

Я мотаю головой.

– Он бы не уехал. Он бы вернулся к шепчущим.

Ко мне.

Но я видела его. В воспоминании того стражника, я видела, как Дез стоит на носу корабля, покидающего королевство.

– Зачем бы он уехал? – мой разум зациклился на этой мысли, на боли от неё.

Кастиан смотрит на угасающий огонь. Должно быть, уже наступила ночь, потому что в пещеру проникает холод, который я не чувствовала раньше. Кастиан находит нож, тот, что я достала в доме герцога. Играет с ним, словно может вырезать новую правду, новые слова для нас.

– Андрес сбежал, потому что боялся.

«Андрес?» – «Не говори никому».

– Забери свои слова обратно, – я тянусь к нему, но он прижимает остриё клинка к моему горлу.

– Поверь мне. Если бы я мог сделать так, чтобы он остался, я бы это сделал.

– Ты не знаешь его, – бесит, что мой голос на грани истерики и что Кастиан так близко.

Мы замираем так на долгое время, никто из нас не готов отступить, но его рука затекает, и я больше не могу смотреть на него. Давление клинка исчезает, и он возвращается к костру, чтобы поддерживать огонь.

Я жива, но чувствую себя проигравшей. Впервые я так далеко от шепчущих, Мендеса, короля, но эта неопределённость, которую принёс с собой Кастиан, – не то, что я хотела. А что бы я хотела? Свободу от своего прошлого. Королевство без кровопролития. Деза.

Когда Иллан забрал Деза, чтобы вырастить как собственного сына, думал ли он, что этот мальчик сбежит, узнав правду о своём происхождении?

– Я не знаю своего брата, но ты знаешь. Мне нужна твоя помочь, – Кастиан приглаживает свои золотые волосы. Я не знаю, как к нему теперь относиться. Оказывается, дружба и вражда могут уживаться в одном сердце. – Есть одна вещь, которая может закончить эту войну, и я верю, что Дез отправился за ней.

– Что за вещь?

– Клинок памяти.

Из меня вырывается смешок.

– Дез не верит в сказки.

– Я многого не знаю о брате, но хотел бы узнать.

Опять это слово. Брат. Я всё ещё не до конца в это верю.

– Хочет он того или нет, Дезу понадобится наша помощь. Если он увидит меня, то сбежит. Но если ты будешь со мной…

– Я не дам тебе использовать меня, чтобы подобраться к нему.

Кастиан кивает.

– Я и не прошу тебя об этом. Убедить Деза вернуться и занять своё законное место во дворце – это то, что я должен сделать сам. Но если бы мы могли найти способ остановить войну и принести мир в Пуэрто-Леонес… Если бы мы могли залечить хотя бы часть ран этого мира, истекающего кровью… Я хочу знать, Рената, ты бы помогла мне?

Я смотрю на руку, которую он мне протягивает. Я так долго ненавидела этого принца, который сейчас мне говорит, что Дез жив, что они братья, что он помнит меня, хотя я хотела бы забыть.

Я ошиблась. Он не дал мне ответов, только ещё больше вопросов. Я не та девочка, которой он помог сбежать из дворца. Судьба снова свела нас вместе в худшем из путей, но вот мы здесь.

– Мы пойдём за Дезом и за клинком, – говорю я, поднимая взгляд на его лицо. – И в конце всего этого, твой отец умрёт.

Его глаза, синие как море, сверкают решительностью:

– Только если я буду тем, кто пронзит мечом его сердце.

Я пожимаю протянутую руку Кастиана.

Заметки

[

←1

]

Персуари (Persuári, англ. Persuade) – убеждать.