Текст книги "Ромашка (СИ)"
Автор книги: Женя Сергеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц)
Так и сложилось, что обучаться всю жизнь девушке тоже пришлось в полуторном объеме. Активно развивать основной дар, но и посещать лекции и некоторые практики с некромантами, чтобы знать, как пользоваться вторым. Такие способности лишними не бывают, даже для целителей. Им ли не знать, что Жизнь и Смерть всегда ходят рядом.
Работа младшим целителем только больше убеждала девушку в этом. Ей не раз приходилось и при допросах участвовать, как раз в качестве некроманта.
Академия от лекарского корпуса Стражи находилась недалеко, в нескольких улицах к западным воротам города.
Город Портэйя, в котором обучалась девушка, был неравномерно разделен на сектора. У западных ворот, что одновременно являлись и основным въездом в город, стояла академия с учебными и жилыми корпусами. В центре расположились административные здания, площадь, разнообразные магазины и конторки. У южных ворот ворот разросся огромный рынок, поэтому именно у них чаще всего можно увидеть груженые повозки, торговые караваны и телеги с фруктами, овощами, мясом, привезенными с окрестных деревень. Восточных и северных ворот не существовало, но примерно в этих секторах расположились спальные районы, и чем ближе к стене, тем беднее домики и отчаяннее взгляд проживающих в них людей и нелюдей.
Вскоре показалась высокая городская стена и длинное красивое, но мрачной, суровой, красотой, двухэтажное здание, с башенками, колоннами и несколькими высокими черными дверями со стороны города. На крайней левой двери нарисована крупная аптечная ромашка – символ лекарей, за этой дверью и находился лечебный корпус при Страже, куда обращались, в основном, горожане небольшого достатка или совсем без него. Больница делилась на две части, одна для горожан, в другую, меньшую, переправляли порталами пострадавших военных с приграничья, если они сами или их семьи жили в Портэйе и её окрестностях.
За дверью скрывался широкий, хорошо освещенный коридор, в нем находился дежурный младший персонал, принимавший больных и перенаправляющий их дальше. И две двери, каждая в свою часть больницы.
Нила опять подошла к левой, за ней располагались палаты и приемные, предназначенные для гражданского населения.
В покоях для отдыха лекарей никого не было, девушка быстро переоделась в удобный сероватый балахон, с вышитой на правом рукаве ромашкой и большим количеством специальных карманов для зелий и инструментов, которым предполагалось всегда находиться «под рукой».
Раскладывая малюсенькие пузырьки с зельями и их составляющими по кармашкам – для каждого свой, Нила вспоминала прошедший день. После пьянки и странного сна город в пограничье уже не казался таким страшным испытанием. Где-то в глубине души начинало формироваться предвкушение. Что будет там? В чем ее судьба? Даже если умереть… Но обманывать Нила сама себя не стала, умирать вот совершенно никак не хотелось, даже ради благородной цели.
Еще почему-то вспоминалась Горина, с тем самым мечтательным выражением лица. Несколько лет прожить с человеком, точнее с гномой, и только сейчас узнать, что и ей не чужда некоторая влюбчивость и страсть.
Собрав все, что надо, Нила быстрым шагом вышла из покоев и была практически сбита невысоким, внешне непримечательным пареньком. Выделялись в его внешности только огромные серые глаза.
– Ох, Нила, – парень согнулся и уперся в колени, тяжело дыша. – Тебе велели срочно прийти в корпус для военных.
– Что-то случилось? – Уже направляясь в нужную сторону, уточнила девушка.
Все еще пыхтящий парень пошел за ней:
– Раненых доставили, трех, сами бы справились, но один совсем на грани, твоя помощь нужна. Может вытащишь. Правда, уже особо не надеятся. Последний шанс.
– Опять с приграничья?
– Опять, там заварушка серьезная сразу и с эльфами, и с сильфами, возле Фантэя. – Нила почувствовала, как сердце пропустило удар и опять застучало, но быстрее, пальцы на руках похолодели. – Несколько дней набеги были то в одну, то в другую сторону. Этого, который при смерти, из плена вытащили. Нила… Ты бы его видела… – Последние несколько слов парень произнес горьким шепотом.
– Сейчас увижу. – Бесстрастно ответила девушка, пытаясь настроиться на ритуал соединения. Но известия не давали успокоиться. А ведь ей туда ехать через две недели. Что-то ее там ждет…
– Он в целительской номер пять, там мэтр Агнасий и все старшие целители из нашего и вашего корпусов.
– Спасибо, Стеф, тебе со мной приказали возвращаться? – В формулировке она не ошиблась, военные целители соблюдали иерархию подчинения Стражей и действовали в том числе и по приказу.
– Нет, на мне наблюдение за остальными подопечными, на мне и других младших. Так что я пошел. Заходи потом, если будешь в силах, мама пирог с собой дала ягодный, чаем напою. – Юноша несмело улыбнулся, на секунду Нила утонула в его огромных серых глазах, и прошел к палатам, где лежали выздоравливающие пациенты. Слава Покровителям, сейчас пациентов в этом корпусе оказалось немного.
После полумрака коридора свет в пятой целительской резал глаза, около двадцати магических ламп горели по всему периметру потолка, еще десяток располагался над столом, на котором лежал…
Человек? Оборотень? Нила бы сказала, что на столе лежал изувеченный кусок мяса. Ни одного живого места: раны, ожоги, грязь. В палате нестерпимо пахло кровью и сладковато – смертью.
Она уже была тут, ждала свою добычу. Не спешила, не торопилась. Даже если сейчас спасут, она все равно дождется своего времени. Не сегодня, так через год, через двадцать лет, через сто. Но от нее еще никто не уходил.
– Мэтр, Вы вызывали?
Никто из целителей не обернулся, они как стояли овалом вокруг стола, так и остались неподвижными. Напряжение и работу выдавали капельки пота, образующиеся на лбу и над верхней губой, стекающие по вискам и подбородку. И расфокусированные взгляды, устремленные куда-то внутрь себя.
– Нила, мы обезболили, но он уходит, подцепи, пока не стало слишком поздно.
Девушка проскользнула между ближайших к ней целителей, стараясь не сильно тревожить, чтобы не сбить концентрацию, и прошла к столу. Вблизи тело выглядело еще более жутко, эта жуть отдавалась странной неестественной щекоткой внутри живота и в стопах ног.
Хотелось отвернуться.
Но еще больше хотелось смотреть, жадно, чувствуя, как эта странная щекотка перерастает в болезненный ужас. Когда ты начинаешь чувствовать чужую боль, примеряя ее на себя и содрогаясь всеми внутренностями.
Нила постаралась отбросить лишние сейчас эмоции в сторону и сосредоточится на захвате и возвращении. Смерть не станет мешать одной из своих дочерей. Хватит у Нилы сил удержать – отпустит.
Положив руки на то месиво, что когда-то было грудной клеткой, Нила уже собиралась закрыть глаза, когда взгляд скользнул ниже и рваный всхлип пронесся по помещению.
Зачем?! Пытки на войне применялись обеими сторонами, воинов увечили, оставляли без глаз, без конечностей, без языка. Но такое надругательство Нила видела впервые.
– Нила, цепляй! – Прогрохотал мэтр.
С трудом оторвав взгляд от того места, где когда-то был детородный орган мужчины, Нила еще раз судорожно выдохнула, закрыла глаза и погрузилась в знакомую сумеречную пелену.
В ней не было места физическому восприятию: ни осязание, ни зрение, ни слух не работали, они просто отсутствовали. Жила только только мысль, только дух. Перебирая в голове клочки тумана, она искала в нем не свои мысли, не свои эмоции. Вот! Сначала она почувствовала в тумане боль, приглушенную, но все равно для нее очень неприятную. Затем пришло отчаяние и желание умереть. Потом страх, страх не выжить, что за ним не успеют…
Так, закручивая чужое сознание опять в клубок, уже заканчивая собирать все то, что когда-то было живым существом, она почувствовала, как под руками дернулось тело и на мгновение увидела глаза. Чужие, желто-зеленые, странные, наполненные ненавистью и желанием убивать. Боль взорвала туман и поглотила сознание девушки.
Глава 4
В себя Нила пришла под щебет птиц за окном.
«Уже утро? И где это я?»
Девушка приподняласьс того, на чем лежала, опираясь на локоть. В теле присутствовала легкая слабость, но в целом чувствовала она себя сносно.
При первом осмотре помещение оказалось похожим на целительские покои в лечебнице, но в то же время отличалось: другая мебель, другая обстановка.
– Пришла в себя? Это хорошо, я тебе укрепляющее и восстанавливающее приготовил и еды принес немного, но она уже остыла. – Проник сквозь размышления сиплый от усталости голос наставника.
Нила приподнялась еще сильнее и увидела, что за столом около окна сидит мэтр Агнасий. Бледный, с мешками под глазами, красными кровяными прожилками в белках глаз. Он рассматривал Нилу с печалью и задумчивостью во взгляде.
Сильно же они потратились магически, если не стали восстанавливать сами себя. А младших, значит, берегут для пациетов.
– Благодарю, мэтр. Я и правда что-нибудь бы сейчас съела, даже холодное… – Девушка слабо улыбнулась и села на кровати, которая служила местом отдыха персоналу.
Казалось, до этого момента она ничего и не помнила, но стоило сесть, голова немного закружилась, и весь вчерашний день, и прошедшая ночь замелькали картинками в сознании. И ярче всех выделялись эти огромные нереального цвета глаза.
– Мэтр, а воин, которого мы вчера лечили, он… умер, да? Я не справилась? – Ниле почему-то стало горько.
– Жив… Но восстанавливаться ему еще не меньше двух недель. И, Нила… Впрочем, подкрепись, и пойдешь со мной. – Голос мэтра звучал глухо. Никакой радости по поводу исцеления больного не было и в помине. Такая странная реакция лекаря не просто поразила Нилу, она заставила изрядно нервничать.
Еда не доставляла удовольствия, вязкая остывшая каша неприятно размазывалась по небу и языку, проглатывать ее получалось вообще с трудом. Опустошив наполовину тарелку, девушка быстро, в несколько глотков, выпила чуть горьковатую настойку и поднялась.
– Мэтр, я готова.
– Ты не доела. – Мужчина посмотрел вопросительно.
– Простите, но больше не хочется.
Понятливо кивнув, целитель пошел к двери, жестом предложив следовать за собой.
Они прошли по коридору и спустились в полуподвальное помещение. Нила с удивлением оглядывалась по сторонам: несколько дверей с зарешеченными окошками, тусклое освещение, сумрачно, холодно, тоскливо.
Целитель убрал с двери мудреное плетение, явно из военных, не для обычного пользования.
– Заходи, – обратился к девушке и прошел первым.
Внутри оказалась скудная, тюремная обстановка: умывальник, отхожее место, стол и кровать. Последняя застелена старым, сероватым, но чистым бельем. На кровати с закрытыми глазами лежал мужчина, сейчас он уже не напоминал освежеванного, но и смотреть без содрогания на него все равно было невозможно. Лицо покрыто багровыми рубцами и отекло до такой степени, что о чертах можно было только догадываться. Копна грязных волос скрывала уши и падала на пол, перевешиваясь с края кровати. Нила в прошлый раз и не обратила на них внимание, сейчас же только подивилась их длине. Плечи и руки забинтованы, местами проступала уже подсохшая кровь.
Все остальное тело скрывалось под одеялом. Но в глаза все равно бросались антимагические браслеты на руках и цепи, что вели от правой руки и ноги к кольцам в стене.
– Он спит? – Нила подошла поближе.
– Да, сейчас спит, усыпили магически. – Мэтр также, как и Нила, внимательно осматривал пациента.
– Тогда зачем мы здесь? И зачем вы его приковали? – Нила не смогла скрыть удивления.
– Посмотри на его уши.
– Что? Уши? Зачем? Вы не смогли их восстановить? – Задавая эти вопросы, девушка с неподдельным, уже профессиональным, интересом подошла к изголовью кровати и аккуратно приподняла тяжелую, – наверное, это когда-то было косой, – грязную груду.
Уши были на месте…
– Что вы с ними сделали?! – Нила потрясенно ощупывала сильно вытянутое ухо.
Пробежалась пальцами от кончика к мочке, аккуратно оттянула и посмотрела слуховой проход. На ощупь ухо оказалось чуть прохладным и каким-то неимоверно бархатистым, не отдавая себе отчета в действиях, Нила нежно погладила приятную на ощупь плоть от мочки к кончику и обратно. Спящий вздрогнул и застонал.
– Ой, ему, наверное, больно, да? – Нила отдернула руку и рефлекторно спрятала ее в карман с перевязочным материалом.
Мэтр почему-то очень хитро усмехнулся и пожал плечами.
– Может и больно. Но, это тебе на будущее, у сильфов, каки у эльфов, уши очень чувствивтельны, в том числе и в, скажем так, любви.
Нила смутилась и порозовела. Говорить о таких вещах с ровесниками было привычно, а вот с мэтром – нет. Физиологию они, конечно, изучали, куда без нее в целительстве. Но это учеба, а тут…
Уши!
– Что значит у сильфов?! На будущее?! – Нила не заметила, что почти кричит.
Пациент опять застонал и тяжело заворочался на кровати.
– Нила, держи себя в руках! Мы столько сил в него вложили, что не усыпим еще несколько часов точно, если проснется. Ты уверена, что хочешь слушать его крики по всей больнице?
– Извините. – Нила перешла на громкий шепот. – Но Вы говорите такие вещи! Если это и правда сильф, что он тут делает и каким образом с ним связана я?
– Это долгий разговор, в академию ты сегодня опоздаешь. Сейчас пойдем ко мне в кабинет, все вопросы там.
Нила вяло перебирала ногами, идя вслед на преподавателем и наставником. Отмечая, как он сдал за эту ночь: плечи ссутулились, как под тяжестью, походка не такая упругая, как обычно – тяжелая, неровная.
«И во что я вляпалась? Это распределение, этот полумертвый сильф. Фу! Она вытащила с того света сильфа! Знала бы, отказалась… Нет, не отказалась бы… Она в первую очередь целитель, а потом все остальное. Интересно, а как остальные лекари отреагировали, когда поняли, что спасли врага?»
В кабинете мэтра было светло от падающих в широкое окно солнечных лучей. Обстановка располагала: темная мебель приятно контрастировала со светлой зеленью стен и бежевыми шторами. Присев на краешек стула, предназначенного для посетителей, Нила изобразила всем своим видом готовность внимать словам наставника.
– Итак, Нила, что ты знаешь о сильфах? – Смотря на девушку не менее внимательно, чем она на него, начал Агнасий.
– Знаю… – Нила задумалась, – не так уж и много я знаю. То, что и все. Эльфы и их ближайшие по происхождению родственники сильфы около тысячи лет назад прогневали свою богиню, за что она заперла их в лесах без возможности выходить за его пределы. Пока люди, оборотни, гномы и орки развивались и становились полноценными народностями, ни эльфы, ни сильфы их не беспокоили. Но около пятиста лет назад, когда люди, оборотни, гномы и орки стали смешиваться и объединяться, эльфы и сильфы стали выходить из своих лесов. За то время, что они не контактировали с остальным населением нашего мира, они стали совершенно чужды. Все попытки наладить отношения встречались агрессией, и вот уже на протяжении пятиста лет, они совершают регулярные набеги на наши пограничные поселения, не смотря на повышенный уровень защиты. Убивают мужчин, похищают девушек, молодых женщин, иногда женщин среднего возраста. При этом в их леса наши войска не могут зайти больше, чем на километр. Кажется, все.
– Правильно, в целом. – Мэтр задумчиво покрутил перьевую ручку в руке. – То, что я тебе сейчас расскажу, не известно широким слоям населения. Сильфы, как и эльфы обладают ментальными способностями и магией подчинения, которая распространяется не исключительно на животных. Еще они великолепные стихийники и целители, среди них попадаются чудовищные по своей силе некроманты. С ними очень сложно бороться, но и у нас магическая наука не стоит на месте, так что дать отпор зарвавшимся ушастым мы в силах. Как стало понятно из различных развед данных, они вырождаются, отсюда тяга воровать женщин. Еще есть какое-то пророчество о снятии проклятия богини, но кто эта богиня, почему прокляла и что за пророчество – нам так выяснить и не удалось. Сильно они не разговорчивы. – Мэтр горько усмехнулся.
– Можете не рассказывать, я видела последствия их несговорчивости.
– Да, кстати, этого сильфа случайно прихватили, без хвоста, изувеченный до неузнаваемости, он вполне сошел бы за человека или оборотня. Когда прибыл отряд забрать раненых, было совершено очередное нападение. В суматохе забрали не только своих, но и пленника из помещения, в которое его временно определили. Магических препятствий не оказалось, поэтому прибывшие военные стражи и целители решили, что это одного из наших освобождали и теперь получили реакцию от сильфов. Дальше ты знаешь.
– Знаю. Но это еще не все, правда? – Нила уже не смотрела на мэтра, взгляд ее был направлен на окно, за которым сияло солнце, и ничего не менялось, в отличие от ее жизни.
– Правда. Не все. У эльфов и сильфов нет рабства. Вернее, не было, пока они не стали выходить из своих лесов. Теперь мы о его наличии или отсутствии можем только догадываться. Но у них есть долг жизни. Об этом сумел сквозь шипение от боли рассказать наш пациент.
– Вы ему позволили прийти в сознание в таком состоянии?! – Целитель в Ниле все-таки перевесил.
– Мы бы не стали. Военные. Если стражам что-то надо, они не будут обращать внимание на состояние того, от кого им это что-то требуется. А тут еще и враг. Пятьсот лет военных действий, только подумать. Ненависть у нас уже в крови, как и у них… Наверное.
– Так что там с этим долгом? – Девушка поторопила наставника.
– Долг… Из того, что он смог произнести, мы поняли, что есть так называемый «долг жизни», когда эльф или сильф, которого спасли от смерти, идет в услужение к спасшему его. Если говорить кратко, то у этого сильфа два выхода: или к военным и за его жизнь не дашь ломаного гроша. Или идти к тебе в рабство.
– Но я не одна его спасла! – Шокированная последними словами мэтра воскликнула Нила. – Еще практически десяток целителей и Вы! Почему его не можете забрать Вы?!
– Потому что его вытащила именно ты. Вырвала у Смерти. Мы только поддерживали. Магия долга иначе не сработает.
– Но Вы этого наверняка не можете знать?!
– Для этого не надо знать наверняка, просто стоило быть рядом с сильфом, когда он говорил о долге. Магия вокруг так и вилась, ожидая подтверждения договора. Выбирай, Нила, отдать сильфа стражам или забрать себе. Только помни, что это, в первую очередь, наш пациент и сколько сил мы в него вложили. И подумай, что с ним сделают военные. Ты правда этого хочешь?
– Я подумаю, но… я ничего не обещаю… – Нила была настолько пришиблена новостью, что отвечала автоматически. – Да и куда мне его, в общежитие при академии? И уезжаю я скоро.
– Сильфу восстанавливаться еще две недели, а тебе уезжать через две недели. Возьмешь его с собой, в Фантэе у тебя будет свое съемное жилье, скромное, но все-таки. Уже не одна будешь на новом месте.
– Не одна?! – Голос взвился до визга. Нила подскочила со стула и в изумлении, граничащем с возмущением, уставилась на наставника. – Да Вы хоть понимаете, что у нас еще могло бы быть спокойно. Тут он не больше, чем диковинка! А там его будут ненавидеть все! И меня вместе с ним!
– Не говори глупостей. – Усталым голосом произнес маг. – Там он не один такой будет. Думаешь, за пятьсот лет в приграничье не появилось ни одного раба эльфа или сильфа? Там даже денег особых не надо, чтобы им обзавестись, а сюда уже продать в три дорога. Так ты подумаешь? – Мэтр лукавил. Не было ни одного представителя этих рас в рабстве, они предпочитали умереть на поле боя. А когда удавалось захватить кого-то в плен, их выслеживали и убивали свои же. иногда даже практически на казни или по пути в казематы. И та информация, которую удавалось добыть пытками… Ее жалкие крохи.
– Сколько у меня времени? – С трудом ворочая мыслями и языком спросила девушка.
– Завтра утром за ним придут военные… Думаю, не раньше девяти. – Мэтр даже не пытался скрыть своего отношения к Стражам и ко всей сложившейся ситуации. Вечный противовес: Стражи и Целители. И вечное недопонимание. Даже, если сознанием понимаешь, то сердце и дар не приемлют.
– Хорошо, я приду завтра утром. До свидания, мэтр.
– До завтра, Нила. – Фраза прощания донеслась уже в спину. Нила медленно выходила из кабинета, не оборачиваясь. Она еще не до конца понимала, что происходит, но чувствовала, как вихри Судьбы уже начали закручиваться вокруг нее.
Глава 5
– Миай, мне нужна твоя помощь. – И, глядя в несколько изумленное лицо соученика, добавила, – Даже, скорее, консультация в довольно щекотливом вопросе.
Из лечебницы Нила сразу отправилась в академию, где, почти не вслушиваясь в слова преподавателей, отсидела две, последние на сегодня, лекции. Затем вернулась в общежитие, где автоматически, все еще находясь в прострации от последних событий, выполнила привычные действия: помылась и переоделась.
Немного посидев на кровати и «посверлив» взглядом стену напротив, она пришла к какому-то решению. От чего взгляд заметно ожил, а сама Нила стала выглядеть несколько бодрее.
Следующей точкой посещения в ее планах оказалась комната сокурсника.
Зная неусидчивый характер оборотней в целом и более, чем неусидчивый, характер Миая, Нила не сильно рассчитывала его там застать, но надежда теплилась, интуиция вела и не подвела. Миай, судя по всему, сам только вернулся и собирался ужинать.
– В каком? – Тон кошака оставался спокойным, не смотря на явное любопытство в зеленых глазах. Открыв дверь и отойдя в сторону, Миай пригласил девушку в комнату, рукой махнув в сторону единственного стула у письменного стола.
Пока Нила собиралась с мыслями, размышляя с чего бы начать и что вообще следует говорить, он честно разделил небольшой мясной пирог на две неравные части, меньшую из которых поставил на стол перед девушкой.
– Ты ведь из обеспеченной семьи, так? – Нила не притрагивалась к пирогу и вопросительно смотрела на жадно жующего оборотня.
– Так. – Миай немного сник от вопроса. – Денег надо?
– Нет. Ты мне лучше скажи вот что, у твоей семьи рабы есть?
Миай от неожиданности крякнул и закашлялся. Вытирая рот салфеткой, он настороженно посмотрел на девушку.
– Нила, ты что, продаться за долги решила? Так я могу купить… – В глазах парня зажегся огонек интереса. Он обвел Нилу таким взглядом, будто впервые увидел. Задержался на несколько секунд на груди и поднял глаза к лицу.
– У меня тут жизненно важный вопрос решается, а тебе лишь бы свой орган куда-нибудь пристроить! – Нила раздраженно потарабанила пальчиками по столу и нахмурилась, сверля оборотня взглядом исподлобья.
– Почему куда-нибудь? – Миай совершенно по-кошачьи ухмыльнулся. – Во вполне определенное место, или в два… Или даже в три.
На это заявление Нила только фыркнула и подтянула к себе поближе тарелку: каша давно и безвозвратно в ее организме закончилась, девушка постепенно успокаивалась и осознавала, что успела сильно проголодаться за день.
Как ни странно, незамысловатые и пошлые шутки оборотня заставили расслабиться и даже немного настроиться на позитивное мышление.
– Так что ты хочешь знать о рабах? – Отставив пошлятину, вполне серьезно спросил Миай.
– Хоть что-нибудь. Судя по всему, у меня скоро будет один… Весьма специфический. В библиотеке сидеть некогда, информация же нужна и чем быстрее, тем лучше. Как, например, ими управлять? Это правда, что на всех ставится магическое подчинение?
Оборотень состроил непередаваемое выражение лица.
– Ты раньше совсем не интересовалась данным вопросом?
– Совсем. Мне о рабах только мечтать, сам знаешь… Да и не понимаю я рабства… Мне и так хорошо… Было. – Нила поморщилась. Едва избежав принудительного брака, что, сугубо по ее личному мнению, приравнивалось к рабству, она ненавидела любое принуждение и насилие над личностью. Не важно чьей.
– Подробностями поделишься? – Миай олицетворял саму сосредоточенность. Таким Нила его еще ни разу не видела. Куда делся вечный шалопай и бабник? Сейчас с ней общался мужчина, яркий представитель элиты оборотней. Именно элиты. Серьезный, собранный, немного жесткий.
– Может быть. Когда у меня самой все события последних суток в голове улягутся.
– Ты почти пообещала, я припомню. – Миай снова улыбался своей обычной беспутной улыбкой.
– Так что? – Не стала отступать от сути Нила.
– Подчинение накладывается на всех рабов, закрепляется символом-татуировкой, заключающем в себе два значения: часть изображения видят все и читают по нему о принадлежности тому или иному хозяину, второе видит только хозяин – слово-контроль. Но, понимаешь, использование подчинения приравнивается к наказанию, жестокому наказанию. – Оборотень скривился. – У нас принято использовать его только в крайних случаях.
– Что еще? – Приоткрыв чайник, Нила убедилась, что травяной сбор уже заварился и разлила его по подготовленным заранее чашкам.
– Ничего сложного: ты – хозяйка, раб – вещь. Наказывать прилюдно нельзя, и вообще наказывать нельзя, исключительно официальным палачом за общественные нарушения. Хотя, так тоже никто не поступает, обычно раба отдают хозяину с назначением меры наказания. Могут отправить наблюдателя за исполнением.
– А права?
– Нила, ты совсем сбрендила?! Какие права у рабов?! Это не люди, еще раз подчеркиваю, это – вещи! – Искренне возмутился оборотень, едва не постучав девушке по голове в приступе отчаяния от ее недогадливости.
Нила поставила на стол пустую чашку и встала.
Вроде сама напросилась на разговор и, спасибо Миаю, он не стал отнекиваться и насмехаться. Но от последнего замечания стало противно на душе, как испачкалась в чем-то мерзком. Оборотня понять можно: он рос в других условиях, не зная недостатка ни в чем. И многие вещи в его кругу воспринимаются, как нечто само собой разумеющееся.
Да его можно было понять.
Можно было.
Но Нила не хотела его понимать, не желала.
– Нила, может останешься? – Оборотень тоже поднялся, взяла девушку за руку, привлекая к себе. Недвусмысленно потерся бедрами.
– Миай, извини, сегодня выдался тяжелый день. И ночь. Я хочу отдохнуть. Завтра, чуть свет, опять к целителям идти. – Нила отодвинулась, стараясь сделать это не сильно резко, чтобы не обидеть и так задетого отказом мужчину.
– Как скажеш-шь. – Оборотень старался скрыть досаду за улыбкой, но сердитое шипение все-таки прорвалось. Девушка про себя хмыкнула: сильно Миай расслабился за время учебы, так, глядишь, все свои благородные манеры растеряет.
Шагая в свою комнату, Нила тихо бесилась от поведения кошака. Девочка на одну ночь она ему что ли? В конце концов, она не оборотень, который имеет практически все, что движется.
Пусть и не девочка уже, не смотря на то, что с ушами в учебе, но человечка!
И разговор о рабах.
Как же все-таки мерзко! Этот сильф и правда добровольно собрался отдать себя в пожизненную кабалу или даже не понял в какую ловушку себя загоняет?
Насколько ей известно из общедоступных данных, для военнопленных освобождение от рабства было только посмертным.
* * *
В храме царил полумрак и аромат благовоний навевал легкую дрему.
Наверное, от того, что толком отдохнуть так и не получилось. Горина с Дельфиной до сих пор дулись друг на друга, разговаривая сквозь зубы. Из-за чего атмосфера в комнате сильно отличалась от уютной.
В итоге Нила просидела остаток вечера над книгами, подготавливая ответы на вопросы, которые могли задать на зачете, что был обязателен перед практикой. Без необходимых знаний могли и на практику не пустить. Во всяком случае, ходили такие слухи по академии из года в год, обрастая страшными подробностями об участи тех, кто не попал по распределению.
И если еще вчера утром Нила итоговый зачет с удовольствием бы завалила, то сейчас… Сейчас она уже не была в этом уверена.
Вроде как еще размышляя на тему «а нужен ли ей раб и Фантэй?» девушка уже смирилась и приняла свое ближайшее будущее.
Проворочавшись всю ночь, перебирая мысли и строя планы, Нила поднялась еще до рассвета, собралась и вышла в бодрящую утреннюю прохладу. Ноги сами понесли к храму. Положив на чашу у статуи Судьбы лепешку с медом и два острых перца, а у статуи Суйха, своего покровителя, яйцо, целительница присела на скамеечку для молитв.
Но просить ничего не хотелось. Благодарить почему-то тоже.
Она сидела и собиралась с силами, чтобы сделать шаг в другую жизнь. Наверное теперь она все будет делить «до» и «после».
Яркое утреннее солнце после полумрака храма ослепило, сморгнув набежавшие слезы, Нила направилась в лечебницу.
На представительного вида компанию, свернувшую на улицу, по которой шла девушка, и шагающую в ту же сторону, что и она, но в десятке шагов впереди, нельзя было не обратить внимание.
Самым первым шел слишком коротко стриженный, как для привычного обывателя, сурового вида гражданский, но с военной выправкой. В полушаге от него, по бокам, следовали двое высших чинов, судя по нашивкам на форме, из военных. Замыкали группу пять стражей из рядовых. Человек в гражданском выделялся даже на фоне военных шириной плечей и твердостью шага.
«Странный набор, еще и поутру, – подумалось Ниле, – к стражам, наверное, кто-то прибыл.»
Но группа, вопреки ее догадкам, направилась не в правую, а в левую крайнюю дверь.
Когда Нила зашла за ними, то в приемной уже никого не было. Заскочив на гражданскую половину лечебницы, узнать по поводу графика дежурств на следующую неделю, а также уведомить старшего лекаря о своем отъезде на практику, девушка не спеша пошла к мэтру Агнасию.
Судя по положению стрелок больших настенных часов, она пришла даже с запасом по времени, «теперь придется ждать» – Нила не любила скучать в ожидании, считая это время бесцельно потраченным. Поэтому настроения лишние сорок минут безделья не добавляли.
Крики стали слышны, как только она зашла на половину стражей. Громоподобный голос мэтра разносился по коридору, отражаясь от каменных стен, ему вторил не менее громоподобный, но отчего-то вызывающий неприятные ощущения, незнакомый.
И тут последовал крик боли, который заглушил спорящих, крик перешел в вой с хрипами. Не помня себя от тревоги, с бешено колотящимся сердцем, Нила ворвалась в камеру к пленнику. Картина, открывшаяся ее глазам, исторгла из девушки вопль ярости: пациент оказался разбужен.
Перевернутого на живот, его прижимали к кровати трое стражников: даже в таком состоянии он сопротивлялся, еще не зарубцевавшиеся раны разошлись и сочились кровью. Четвертый стражник заносил плеть. Доли секунды не хватило для соприкосновения ее хвостов с кровавой спиной сильфа.
Плеть рассыпалась трухой в руках стражника.
Вопль, который издала Нила и странным образом пришедшее в негодность орудие наказания, повлекли за собой тишину, в которой раздавалось только хриплое дыхание потерявшего сознание пленника.
