Текст книги "Дьявол просит правду"

Автор книги: Жанна Голубицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

А журналистикой, похоже, особо не прокормишься! Я здесь уже десять дней пашу (и пишу) на абсолютную халяву! Хорошо еще Стас пока этим не интересуется. Боюсь, его взбесит такой бескорыстный трудовой подвиг жены. Хотя его же любимое выражение гласит (употребляется в качестве объяснительной к отсутствию наличных): «Мы не всегда должны работать за деньги. Иногда следует затянуть поясок потуже и потрудиться в счет будущих побед».

Выводы через 10 дней работы в ЖП:

1. (самый философский). Нот всего семь, но играть с их помощью можно бесконечно долго. Гениальность заключается в умении компоновать из них все новые и новые произведения. Доказано классиками – как музыкальными, так и не очень. Ведь во многих сферах жизни и творчества отправных точек – всего семь. И нам остается возводить из них, как из кирпичиков, все новые и новые постройки. Тасовать и играть в них, как в детский паззл. Цветов у радуги семь. И грехов человеческих, согласно Библии, всего семь. Официально признаны мировой общественностью семь чудес света, цветик-семицветик, магазин «Седьмой континент» и поговорка «Семь раз отмерь…» А ведь легенд, сказок, преданий и народной мудрости – равно как и товаров в «Седьмом континенте» – несоизмеримо больше, чем этих базовых элементов паззла по имени жизнь.

2. (самый прозаический). Чем больше бьешься над материалом – детально разрабатываешь тему, собираешь информацию, используешь источники и вообще уходишь в дебри – тем хуже результат на выходе. Чаще выигрывают удачные импровизации. Журналистский текст – не ученый «дисер», к нему следует относиться смелее и циничнее. Тогда успех и сопутствующий ему «гонорарий» обеспечен!

ГЛАВА 8
ЛИШИТЬСЯ ДЕВСТВЕННОСТИ В ТУАЛЕТЕ РЕДАКЦИИ

«Дамы, никогда не обманывайте мужей по пустякам. Берегите силы для главного!»

Элизабет Тейлор

«Сарафанное радио» в редакции работает отменно, и на следующий день у нас появляется мадам Шнырская. Первой она разговор не начинает, садится за свободный комп для авторов и начинает, насупившись, в гробовой тишине громко тыкать в клавиатуру. Ритка мне подмигивает: дескать, обижена – труба! Я не выдерживаю первая. Шепотом выясняю у Риты, как зовут нашу поэтессу? А то все Шнырь да Шнырь, а имя-то у нее есть?

Оказывается Шнырскую зовут Люба. Любовь. Что ж, подходящее имя для слагательницы верлибров и звездно-гинекологических саг!

– Любочка, – обращаюсь я к ней вполне искренне, – простите меня! Я обещаю больше не красть ваш хлеб. Я поняла: работа со звездами – это не мое. Я попробовала и убедилась: светский хроникер из меня никакой! Как раз сегодня я хочу попросить главного редактора разрешить мне тихо-мирно переводить статьи от импортных коллег.

Это, кстати, чистая правда. Я хочу переговорить об этом с Айрапетом. Эти селебритиз – как наши, так и не наши – отнимают у меня столько джоулей жизненной энергии и столько не восстанавливающихся нервных клеток, что уж лучше я займусь пусть и менее доходным, но более мирным производством. Например, буду вести колонку «Гламурный дом» и лямзить туда тексты с англоязычных сайтов.

Я уже не раз замечала, что творческая братия не умеет долго злиться. И наша Любовь лишний раз это подтвердила:

– Я все понимаю, – заявляет Люба недовольно, но я уже вижу – жить буду! – Ты сляпала какой-то зашибенный текст. Но он же не живой! Шэрон Стоун – ну понятно же, что это взято из Интернета! А у меня сняли целую Татушку Юлю Волкову с послеродовой депрессией и фигуристку Слуцкую с застуженными от постоянного катания по льду придатками! Теперь я без денег останусь! А у меня на основной работе, в «Поэтическом вестнике», вообще ничего не платят! И что я, спрашивается, буду жрать? – тетя Шнырь печально глядит на меня из-под своего тюрбана. Сегодня он у нее оранжевый.

– Да вы не волнуйтесь, Люба, – успокаиваю ее я. – У меня все равно, кроме этой Стоун, все мои скорбные труды Айрапет завернул. А хирург Шумаков аж с полосы слетел. Его Сам зарезал, а на меня свалил. Так что пройдут все ваши Татушки и Слуцкие, только в следующем номере. Я бы вам с удовольствием денег одолжила, но сама еще ни разу гонорара не получала. А в счет будущего главный меня уже на половину оштрафовал!

– О да, это на него похоже! – оживляется тетя Шнырь. – Ой, девочки! Все мы тут в сплошной ж… ЖП, одним словом! Ладно, будем как-то крутиться!

Ура, мир с тетей Шнырь! Консенсус – все мы потерпевшие, во всем виноват Айрапет! Принято единогласно.

– Да, все наши как-то поворачиваются, – продолжает рассуждать наша Любовь. – Вот ты знаешь, кто ведет в ЖП колонку «Секс-гарнир» и «Стыдные вопросы» под псевдонимом Боря-Пенис?

Я понятия не имею, кто ее ведет. Но когда пару раз наткнулась, то пришла в ужас. Вопросы и советы в ней буквально на грани фола. То есть, на грани закона о порнографии. Говорю об этом тете Шнырь.

– Вот-вот! – Шнырь явно торжествует. – А сочиняет это безобразие никто иной, как почетный председатель нашего Поэтического сообщества, заслуженный деятель искусств Борис Петрович. Персональный пенсионер, между прочим, и кавалер ордена Мира. А что делать? Детей кормить надо, внуков учить надо, а пенсия – одно издевательство! Вот и приходится Борькой-Пенисом подрабатывать. Только между нами, разумеется, девочки! Это у Бориса Петровича профессиональная тайна.

Я в шоке: неужели все эти эротические чудеса реально творит уважаемый пожилой пиит? Тут Ритка приходит нам на помощь с истинно философским обобщением:

– Ну и что? А наш бывший сотрудник, который прославился тут со своей рубрикой «Первый секс со звездой», теперь в МГУ преподает, читает курс PR-технологий. Говорят, его студенты, разинув рты слушают. А он – так, на секундочку – по образованию повар-кондитер. Просто умел у звездей как-то выпытывать, какой у них был «первый раз», и кто как девственности лишился. Сначала выпытывал, а потом визу на публикацию выбивал – вот и все искусство! А ведь как получалось, читатели пищали от восторга! А когда этот повар от нас увольнялся, Айрапет чуть не рыдал! Так что это нормально: желтая пресса – это не профессия, а призвание. Она сама своих людей находит в разных сферах и притягивает как магнит. Так Сам говорит. Тут у нас почти ни у кого профильного образования нет кроме Лии из «Красоты» – она какой-то тмутараканский журфак вроде заканчивала. Даже Айрапет и тот по диплому – международный обозреватель. Вот и обозревает. Международно! А музыкальный критик Гоша вообще в швейном ПТУ учился, пока его оттуда не выгнали.

Сама Рита закончила Высшие курсы секретарей при МИДе и стесняться ей абсолютно нечего. Как-то сдуру я с ней поделилась, что в моей студенческой молодости мы называли эти курсы «блядскими». Потому что при Совке главной целью выпускниц этого заведения было попасть в правильную дипломатическую койку, оттуда в МИД, а оттуда, если повезет – откомандироваться за бугор, секретуткой в наше посольство. Рита тогда надулась и сказала, что я отстала от жизни, а сейчас – совсем другие времена. Вот ей, Ритке, например, на фиг не уперся какой-то там дипломат. Она занята своим делом, и оно ей интересно. К тому же, ее «желтый» босс Айрапет – в каком-то смысле тоже дипломат и даже посол. Ведь на его посту задачи почти такие же, как и на дипломатической службе: главное уметь хитро выворачиваться из скользких ситуаций и решительно посылать недовольных куда подальше.

Айрапет легок на помине. Он влетает в свой кабинет, едва поздоровавшись, а через минуту уже кричит Рите в селектор, чтобы она зарезервировала столик на четверых в «Аврора-Мариотт». Сегодня наш главред «обедает» главреда американского «Starstudio» и не желает вдарить в грязь лицом. Я прошусь к главному на пару слов. Ему, как видно, не до меня:

– Ну что опять, душа моя? Дерево у тебя не растет, профессионализм тоже. Не говоря уж о неразрывно связанных с этим доходах. Что тебе надобно?

– Андрей Айрапетович, я бы хотела заняться переводными статьями. Колонку какую-нибудь вести. Вы тогда говорили…

– А, давно пора! Ладно, разберемся!

Айрапет куда-то звонит: «Элен, милочка, не успеваешь? Ну ладно-ладно, загорай! Там Теду Тернеру от меня привет! Давай, чмок-чмок!»

– Итак, – обращается он ко мне, – тебе опять везет. Колонку вести тебе, конечно, рановато. Но на твою удачу наш голливудский корреспондент Ленка Буркина, ныне леди Элен Вуденпеккер (вот как замуж надо ходить!), отправилась в Гонолулу в очень звездной компании и не успевает сдать свой разворот, посвященный свадьбам. А у тебя вроде получается складно бредить на заданную тему, вот и попробуй. Описания реальных церемоний бракосочетаний звезд можешь брать из штатовского «Wedding!», у меня с ними договорено. Но вот их подверстка – с советами по устроению свадьбы обычным новобрачным – нам никак не сгодится. У нас, по данным социологов и маркетологов, половина фокус-группы в провинции живет, и ЖП им доставляет почтальон Печкин на велосипеде. А они советуют: пригласите стилиста, да визажиста, да флориста… А тамадой назначьте сэра Элтона Джона. Так что советы молодоженам из народа, уж будь добра, наваляй сама. Они должны быть простые, прикладные и доступные – народные, одним словом. Времени у тебя полно – до завтра. Ну все, чао-какао, мне надо сделать конфиденциальный звонок.

Отправляюсь на свое рабочее место, открываю «Wedding!» (абсолютно все зарубежные глянцы есть в библиотечке у Ритки, Айрапет их исправно выписывает) и углубляюсь в фоторепортажи с роскошных свадебных церемоний самых богатых и знаменитых.

Из глянцевой дольче-виты меня выдергивает звонок мобильника. Это Мишель:

– Поужинаем?

– Нет.

– Ну раз не поужинаем вместе, значит, и не позавтракаем. Это я понял. Тогда пообедаем? Это безопасно для твоей чести.

– Зато для твоей – нет! – парирую я и тут же сдаюсь. Все же он невероятно обаятелен. – Что ж, давай пообедаем. В ЖП-столовке. Там я, по крайней мере, буду уверена, что совладаю с собой и не кинусь на тебя прямо за компотом. Одна надежда, что строгий взор тети Вали усмирит мою плотскую невоздержанность.

– А зачем нам тетя Валя? У нас бы и без нее все отлично получилось. Только ты зажата. А я тебя хочу. Что в этом ненормального?

Да ничего! Обычная богемная раскрепощенность: сегодня хочу, завтра не хочу. А я потом страдай, перед мужем дерьмом себя чувствуй… Нет уж, песенка эта не про меня. Но обедать с Мишей я все-таки иду.

Обедаем мы часа два или три. Мишель исподтишка гладит под столом мою коленку. Я не возражаю, тетя Валя тоже. Его это обнадеживает:

– Знаешь, – наконец говорит он, лаская меня своими засадными черными очами, – тут при студии есть VIP-туалет с джакузи – для особых случаев. А у меня есть от него ключ. Пойдем, покажу!

Я запиваю праведное негодование киселем от тети Вали, делаю глубокий вдох и смотрю ему прямо в глаза:

– Миш, хочешь правду? Я тебя тоже безумно хочу, прямо сейчас, прямо здесь или в туалете для особых случаев. Но я не из тех, кого можно два раза отыметь и бросить. Я очень приставучая. Я перееду к тебе с мамой, ребенком и шифоньером и стану следить за твоим режимом дня и отнимать всю получку. Сколько ты, кстати, получаешь? А ж/п у тебя просторная? А то у меня мама храпит, а дочь учится игре на барабане.

Ха, а цель-то достигнута! Вопрос о зарплате и жилплощади душит на корню любые плотские желания! Доказано Мананой Лядски! Миша спешно дожевывает плюшку и, сославшись на дела, улетучивается. А я возвращаюсь к своим бракосочетаниям и англо-русскому словарю.

К концу рабочего дня у меня готов обзор самых громких свадебных торжеств планеты за последний год. Здесь и брачующиеся принцы, и миллиардеры, и политики, и князья с баронами. Я и сама под впечатлением: молодым дарятся виллы и острова, бриллианты и коллекционные вина из именных погребов льются рекой, а гостей развлекают звезды мирового уровня. А еще розовые лимузины с платиновыми дисками и чехлами из шиншиллы, средневековые замки с лакеями во фраках, безумные платья от ведущих модельеров, вручную расшитые крупными бриллиантами, и свадебные торты высотой с семиэтажный дом. Одни только Кэти Холмс и Том Круз чего стоят! А уж Мэрилин Мэнсон с роскошной Дитой фон Тиз! А наша Волочкова с ее пятью платьями! В хрониках, кстати, упоминался и наш олигарх Прохоров с его пышными матримониальными планами – отдельными островами в океане для гостей жениха и невесты. Однако, насколько нам известно, дальше помпезных прожектов намерения этого завидного холостяка не пошли: он так и не женился.

Конечно, советы, которые дает журнал «Wedding!» под описанием этих пафосных церемоний, никуда не годятся. Едва ли среднестатистический моршанский жених в состоянии преподнести любимой яхту, названную ее именем. Если только какую-нибудь дырявую деревянную посудину, пригодную разве что для круиза по местному пруду. Я представила себе утлую подгнившую двухвесельную лодку, какие раньше давали напрокат в советских домах отдыха, пришвартованную в подернутом ряской деревенском болоте, с гордой надписью «Клава» на борту. А вместо виллы и острова можно презентовать амбар и пару соток за сортиром для выращивания репы.

Эх, видно, не случайно я была рекомендована в аспирантуру как способный литературовед эпохи соцреализма! Какие яркие и емкие образы! А советы молодоженам из нашей фокус-группы определенно надо придумывать самой. Дома с Алкой посоветуюсь, уж вместе мы с ней что-нибудь придумаем. А с утра приеду пораньше и спокойненько их запишу.

С Эллой мы висим на телефоне и ржем как лошади до трех утра. Под конец беседы ударяемся в воспоминания о собственных свадьбах, от которых плавно переходим к теме потери «самого дорогого для девушки» – ее невинности. Наконец, не выдержав периодических взрывов моего хохота, является Стас в пижаме и волевым решением прекращает наше общение.

На следующий день, еще до появления на месте Айрапета, результат нашего совместного с Элкой ночного творчества уже аккуратно набран мною в файле с самыми громкими свадьбами – в качестве компота. Я распечатываю текст и отдаю Ритке, чтобы отнесла главному.

Спустя пятнадать минут главный уже зовет меня «на ковер»:

– Что ж, неплохо. Все лучше, чем с живыми звездами. Название прикольное: «К первой брачной ночи – всегда готова! (невестам на заметку). И советы грамотные, босяцкие такие: „Если тебе не хватило денег на свадебное платье, не расстраивайся, а расшей обычное белое или кремовое платье гипюром, стразами и пайетками“. Хм, ты расшивала, что ли? Дальше: „Купи заранее или вырежи своими руками из фольги новогодние конфетти и серебряный дождичек, а во время свадьбы попроси подружек регулярно подбрасывать их вверх – это заменит фейерверк и украсит вашу церемонию“. Кла-а-а-сс! Слушай, а ты сама откуда? Не из Урюпинска?»

Айрапет, конечно, издевается, но по-доброму. Мое сочинение ему нравится, и я это вижу.

– Так, едем дальше. «Если сестра жениха прикидывается твоей подружкой, откровенно делись только тем, что ты не скрываешь и от него самого». Хорошо! «Если будущая свекровь возьмётся раздавать тебе эротические советы, не вздумай сказать, что ты знаешь это и без неё. Лучше запиши её соображения на бумажку и убеди мамашу, что ты им последуешь». Прекрасно! «Если у тебя есть какие-то сомнения в своей эротической подкованности – внимательно читай „ЖП-Бульвар“! В ближайших номерах мы опубликуем цикл материалов на тему „Всё о сексуальности мужчины“. Великолепно! Я в тебе не ошибся! „Постарайся выяснить у жениха заранее, нет ли в его семье каких-нибудь каверзных – домостроевских или религиозных – традиций по поводу первой брачной ночи…“ Супер! Так, а это что?»

– Что? – настораживаюсь я. Все это время я мысленно благодарю подругу Эллу, оказавшую мне в раздаче советов провинциальным молодоженам очень существенную и весьма веселую помощь. Особенно нас почему-то радовали «подружки, регулярно подбрасывающие вверх конфетти, вырезанные из фольги своими руками». И ведь Элка оказалась права: это она настаивала, что Айрапету, судя по тому, что я о нем рассказываю, этот бред должен прийтись по душе. Но, видимо, где-то вышла неувязочка. Айрапет сомневается:

– Вот это что? «Если в твоей жизни уже был интим, а жених страдает предрассудками и не верит, что кровь при дефлорации бывает не у всех девственниц (научный факт!) – улучи момент и опрокинь на простынь 30 мг рижского бальзама». Откуда ты это взяла?

– Ну, если честно, так поступила во время своей первой брачной ночи одна моя одноклассница…

– Но не ты же сама так поступила! А у нее, может, жених нажрался в хлам и ему можно было хоть бензина в койку налить – все равно бы ничего не понял! И потом, когда это было? В семнадцатом?

– Ну, знаете! Я, конечно, уже не девочка, но и не до такой же степени… суперстар!

– Запомни: никогда не давай непроверенной информации! Особенно в мелочах. Детали любят точность. У нас уже как-то был подобный случай: едва до суда не дошло! Одна мадам (сейчас она уже, конечно, уволена) посоветовала нашим «моршанским машам» мужьям в водочку виагру подмешивать – для пущего семейного счастья. А потом как пошли письма от несчастных жен со всей матушки Расеи! У одного мужа инфаркт, у другого белая горячка… А все претензии – к нам! И доказательства нашей вины – вон они, на полосе красуются! Еле отвертелись, всех наших юристов подключили. Юридическая служба в ЖП, конечно, сильная, но зачем рисковать? Вот ты знаешь наверняка, соответствует ли цвет рижского бальзама, накапанного на белую простыню, цвету крови при дефлорации? Нет? Тогда возьми и проверь!

– А как? – туплю я.

– Кверху каком! Возьми рижский бальзам и вылей, как ты советуешь, 30 миллиграмм на простыню. И посмотри, что будет.

– Ну хорошо, я дома сделаю, – обещаю я, представляя, что подумает обо мне муж, увидев подобные манипуляции.

– А чего тянуть до дома? Текст-то готов. Вон отправь Юру в супермаркет за рижским бальзамом. Простыню раздобудь где-нибудь, и лей себе на здоровье! Давай, действуй! Как маленькая, ей-богу! Что бы ты без меня делала? Я тебе личного водителя одалживаю, поэтому бальзам свой уж купи на свои шиши. Потом можешь допить вон с Риткой – за успешную потерю невинности!

Бегу озадачивать Ритку. Она тут же заводит Юру, и он отчаливает за рижским бальзамом. Личный водитель главреда уже, похоже, давно ничему не удивляется. Бальзам так бальзам. К тому же, Юра относится к тому поколению, которое еще помнит, что такое знаменитая рижская настойка на травах и как она была популярна во времена железного занавеса, надежно отгораживающего нас от всяких импортных алкогольных изысков.

Осталось найти простыню. Ритка говорит, что ее можно одолжить в студии. Но только тогда придется самим ее потом отстирывать – это реквизит. Стирать простыню в ЖП-туалете нам обеим ужасно не хочется. Но на наше счастье Юра вместе с бальзамом встает в глухой пробке. Айрапет, понося на чем свет стоит и бальзам, и меня, и почему-то девственность вообще, уезжает домой на дежурном ЖП-водителе, и наш эксперимент переносится на завтра.

Утром Стасик очень удивляется, наблюдая, как я упаковываю в пакет простыню:

– Ты что, уже спальное место там себе обустраиваешь?

– Это для редакционного эксперимента, – отвечаю я гордо, преисполнившись чувством собственной значимости.

– Простыня? Это что ж за эксперимент такой?

– Ну там… Я провожу одно очень важное журналистское расследование! – на ходу поясняю я и сматываюсь, пока благоверный не продолжил расспросы.

В редакции меня уже поджидают Рита и рижский бальзам. Посовещавшись, мы решаем провести наш «редакционный эксперимент» в туалете, чтобы не шокировать нашими действиями общественность, если таковая заглянет в приемную главреда.

В клозете на нашем этаже мы растягиваем простыню в «полный рост», чтобы под испытание бальзамом попал всего один слой ткани. Это нужно для чистоты эксперимента. А то вот так накапаешь сдуру на сложенную в несколько раз простыню, и из-за этого «на выходе» цвет исказится. И читательницы дезинформируются. А зачем нам суды? Суды нам не нужны! Нет уж, у нас все будет четко, по науке!

Ритка держит расправленную простыню на вытянутых руках, я аккуратно отмеряю припасенной мензуркой ровно 30 мг бальзама. И, как в спорте сделав глубокий выдох, торжественно опрокидываю их в самый центр белого полотнища…

Наступает минута молчания.

Прямо-таки пауза Станиславского.

Нет, скорее немая сцена из «Ревизора»!

А потом у нас с Ритой начинается форменная истерика. Это не смех, это натуральный припадок! Мы обе буквально рыдаем. При этом я еще и подвизгиваю, а Ритка подхрюкивает. Затем я сгибаюсь пополам, а она стонет, не в силах больше хрюкать. Потом мы обе всхлипываем и утираем слезы. Ритка в изнеможении бросает наше «поле эксперимента» на пол. По его белоснежной поверхности, с каждой секундой увеличиваясь в размерах, все расползается и расползается огромное яркое пятно… Цвета детской неожиданности!

Увы, наше экспериментальное пятно оказывается грязно-коричневым. Прямо-таки досадного цвета не будем говорить чего. Потому что уж этого в первую брачную ночь явно никто не ждет… Если только закуски за праздничным столом не были второй свежести. Или невеста не приняла спьяну вместо контрацептивов бабушкиного слабительного.

Тут дверь распахивается и в туалет вплывает Лия:

– Кто здесь визжал? – флегматично осведомляется наша красавица и тут замечает валяющуюся у нас под ногами скомканную изгаженную простыню. – Ой, а что случилось-то? И почему каким-то дешевым портвейном воняет?

– Да не волнуйся, Лия, все уже позади! – отвечаю я, смахивая непрошеную девичью слезу. – Это я просто девственности тут лишилась!

Вернувшись в кабинет, я заменяю в тексте совет про рижский бальзам на предложение слегка порезать палец или подгадать дату свадьбы к последнему дню месячных. А что делать? Это жизнь.

Вывод через 2 недели работы в ЖП:

•  Свое место в журналистике искать не надо. Если ты ей необходима, она сама тебя найдет и без колебаний засунет – в то самое место.

•  Опыт есть всего лишь совокупность наших разочарований.

Если врешь по крупному, соблюдай точность в деталях – меньше вероятность погореть.