Текст книги "Дьявол просит правду"

Автор книги: Жанна Голубицкая

Я ложусь на спину, как и велено. Стас приносит мне бананы и городской телефон.

По нему как раз звонит моя лучшая подружка Элка. Сегодня же пятница.

– На пампинг завтра идешь? – подозрительно осведомляется Элла.

– Эл, ты о чем. Я даже журнал Vogue поднимаю с трудом!

– А что случилось-то? На производстве надорвалась?

– Почти. Сиськи приделала.

– Что???

Приходится рассказывать подруге все. В красках, деталях и подробностях.

– Ну ты даешь! – выдыхает в конце моего повествования Элка. – Отчаянная ты женщина! И не боишься?

– А чего бояться? Летальные исходы в этом деле редкость. А если мне судьбец помереть от силикона, значит, от него не уйдешь!

– Нет, конечно, все будет хорошо, – заявляет Элка. – Все делают и ничего, живы-здоровы. Но ты все равно осторожно. Говорят, на это здорово подсаживаются. Некоторые тетки один раз удачно попробуют, а потом как начинают приделывать себе все подряд, остановиться не могут!

Я задумываюсь:

– Да, возможно, и я на этом не остановлюсь, – мне хочется слегка поприкалываться над подружкой. – Если честно, Эл, я уже записалась еще на две операции. Сначала приделаю себе попу как у Дженнифер Лопес. А потом – для пущей талии удалю нижние ребра, как Шер. Бывает же, например, красавица кисти Пикассо, а я буду – красавица скальпеля Отари Гогиберидзе.

– Дурында! – смеется Элка. – Ну на пампинг, значит, не пойдешь. Окей, созвонимся. Выздоравливай давай, красавица скальпеля Пикассо.

Рано утром я просыпаюсь от того, что у меня нещадно ноет спина, отекают руки и ощутимо болит грудь. Пытаюсь встать, но мне это не удается.

Вскакивает Стас:

– Что случилось? Больно? Помочь?

Вместе со Стасом подскакивает и Делия, которая обычно спит с ним на одной подушке. Смотрит на меня своими изумрудными глазами и издает вопросительное «мяу». Мол, о чем кипеш? Чего не спим?

Пугать домочадцев не входит в мои планы, поэтому я всего лишь говорю тихим, умирающим голосом:

– Стасик, милый, поднеси, пожалуйста, ко мне кошку…

Стас кладет Делию мне на живот:

– А зачем она тебе?

Я слабой рукой глажу глянцевую черную шерсть:

– Я с ней проститься хочу!

– Тьфу ты, дурочка! – в сердцах говорит Стас. – Я думал, тебе правда что-то нужно. А ты издеваешься.

Он приносит мне кетанов. Вскоре боль стихает, и я засыпаю.

А в следующий раз просыпаюсь уже полным огурцом.

* * *

Через неделю я уже могу демонстрировать свой новый супер-бюст. Пока, конечно, только под одеждой и в специальном ортопедическом белье. Но все равно выглядит круто!

Я уже начинаю размышлять, как бы выигрышно сочетался мой нынешний размер с попкой а-ля Дженнифер Лопес. А что: мне уже хорошенько за тридцатник. И терять мне, собственно, нечего. Могу позволить себе безболезненно улучшаться и эволюционировать.

Чувствую себя настоящей гламуркой: в моем телефоне появился контакт My plastic surgeon («мой пластический хирург»). А My Joga guru («мой инструктор по йоге») и Personal coach («личный тренер») в ней уже есть.

Все, кто меня давно не видел, тихо ахают.

Я превратилась в «тюнинговую» версию самой себя. И это оказалось делом приятным.

Решаю и дальше биться за звание Барби местного значения.

В рамках приобретения новой попы я для начала записываюсь на подтягивающий массаж ягодиц. Массажист обещает мне, что через 10 сеансов в этом пикантном месте я буду даже не Барби, а целая кукла Bratz, по сравнению с которой Барби – прошлый век. Во всех смыслах. Во всяком случае, у сегодняшних девочек, в отличие от Bratz, Барби совершенно не котируется.

К новому бюсту я покупаю новые джинсы – Kova&T от Даши Жуковой. Просто потому что Даша всем нравится – и мне, и Абрамовичу. Да и сидят джинсы от подружки Романа Аркадьевича совсем неплохо. А в человеке все должно быть прекрасно – и душа, и тело, и имя производителя его джинсов. Это еще классик нам советовал.

А уж в Kova&T я безусловная и безоговорочная красавица! Кому же я достануся? Вот в чем вопрос.

Кстати, очень скоро я начинаю замечать, что мужчины все чаще смотрят мне не в глаза, а прямо в душу. В то самое место, где теоретически она должна быть.

Обманув время и природу, женщина чувствует драйв. Теперь я это точно знаю.

Теперь с каждым днем я люблю себя все больше и больше. И в один прекрасный вечер даже приглашаю себя любимую на ужин.

Заезжаю в Prado Café.

В гордом одиночестве.

В одежде casual.

Раньше я тут никогда не была.

Да мне и в голову бы не пришло припереться сюда одной.

А если бы меня пригласили, вырядилась бы в пух и прах.

Теперь я нравлюсь себе в любой одежде. Удобно устраиваюсь и уверенным жестом зову официанта. А делая заказ, ловлю себя на том, что читаю меню слева направо.

Вывод через 11 месяцев работы в ЖП:

•  Слухи и досужие домыслы – непременный атрибут успеха и свидетельство того, что объект пересудов – личность яркая и неординарная. Чем больше сплетен, тем выше коэффициент популярности.

•  Большой бюст – это, в первую очередь, путь к себе. И только потом – таран, которым надо брать мужчин.

«Вождь по призванию – это человек, который по определению боится идти куда-либо один»

Клиффорд Ханли

Булка приносит интервью с хирургом Шумаковым.

Айрапет ее очень хвалит. Интервью шикарное – подробное, жизненное. И, в отличие от моего текста, материал Булки не содержит никаких заявлений государственной важности. Щекотливые вопросы недостаточного финансирования и поддержки законодательства Надя просто-напросто обходит стороной.

Айрапет в восторге и засылает текст на верстку. Булка счастлива: ее ждет хороший гонорар.

А через две недели Валерий Иванович Шумаков соропостижно умирает. Сердце! Великого хирурга подводит тот самый «пламенный мотор», который он не раз успешно возвращал к жизни для других.

Булка горько плачет.

Айрапет крестится. Наша Булка снова оправдала страшноватую мистическую примету о своем появлении.

А мне в один прекрасный день звонят на сотовый с незнакомого городского номера. Приятный мужской баритон с вкарадчивыми интонациями сообщает:

– Спешу вас обрадовать: вы успешно прошли наше тестовое задание! Ваш материал был особо отмечен и выбран из многих. К тому же, ваш брат Роман дал вам самые лучшие рекомендации. Мы имеем честь пригласить вас в новый масштабный проект, курируемый лично Президентом Российской Федерации.

Ах, Рома!

Да уж, от таких предложений, действительно, не отказываются.

Еще немного – и жизнь удалась! Еще чуть-чуть – и прямо в рай!

– Благодарю за доверие, – отвечаю я, – готова сделать для вас все, что могу.

– Другого ответа я от вас и не ожидал, – удовлетворенно отвечает голос в телефоне. – Ваш главный редактор уже предупрежден и через полчаса ждет вас для прощальной беседы. Имейте в виду: он не может не отпустить вас с Богом. Но не исключено, что станет предупреждать о Дьяволе. Этого мы ему запретить не можем, ибо только предполагаем.

Однако! Первый раз на моей памяти кто-то решает что-то за Айрапета! Этого не позволяет себе даже наш издатель.

– И что я должна ему отвечать? – мне как-то не по себе.

– Можете ничего не отвечать, это не важно. Вы, главное, сами не волнуйтесь и ничего не берите в голову: вы на правильном пути! Вы приобщаетесь к людям, которым нужна правда. И ничего, кроме правды.

Понятно. И этим подавай правду! Интересно, а им как надобно расфасовать? Во что упаковать? Сколько будем вешать в граммах? Пространные наставления Айрапета насчет разновидностей правды и ее «товарного вида» мигом всплывают в моей голове, но вслух я уверенно отвечаю:

– Разумеется!

– Вот и отлично! – закругляет разговор мой собеседник. – Поздравляю вас! Приглашение в серьезный политический пул – большая удача для журналиста! До скорой встречи!

Во как! Теперь я с большими сиськами – да в большую политику!

Наши уже все в курсе, что я «намыливаю от них лыжи».

ЖП – вообще чемпион по скорости распространения слухов.

Мишель приносит мне одинокую алую розу на длинном стебле и заявляет, что без меня ему будет так же одиноко, как этому прелестному цветку.

Я обещаю купить в компанию розе пару хорошеньких колючек.

Он обещает, что мы еще непременно встретимся. И вполне возможно, что не в рабочей обстановке.

Со всеми нашими – тетей Шнырь, Лией из красоты, Кейт с сиськами, Надей Булкой, Мамкой-Лерой и даже Гошиком – мы договариваемся оставаться на связи и не терять друг друга из виду. Это не пустая вежливость: связующим звеном между нами остается верная Рита. Ныне полноправный член нашей семейной трудовой династии.

Ровно через полчаса, как и было обещано, меня вызывает главред. Как я и предполагаю, он курит свою вонючую сигару. Это верный признак того, что Айрапет нервничает:

– Значит, все-таки не вовремя ты слилась с той вечерины… – задумчиво начинает разговор мой главред. Теперь уже почти бывший.

Мне становится немного грустно.

Айрапету, похоже, тоже.

Он первый берет себя в руки и возвращается к своему излюбленному ехидно-глумливому тону. С той разницей, что теперь, через год плотной работы с ним, я точно знаю: этот тон для моего главреда – не способ уязвить собеседника, а средство психологической защиты. За своим ехидством Айрапет прячет довольно тонкие материи – душевные переживания и неуверенность в себе.

– Ну что ж, жаль, что ты нас покидаешь! А я тебе как раз собирался поручить сделать репортаж с фермы спортивного свиноводства. Твоя тема. Свинская. Лучше тебя никто не справится.

– Ясен перец, никто не справится! – отзываюсь я, замяв для ясности вопрос, почему «свинская» тема – моя? – Потому что кроме меня никто туда и не поедет! Ну вы только представьте: Кейт с сиськами, Булка или, упаси Бог, Шнырская – и спортивные свиньи! Это я никогда, ни от каких заданий не отказываюсь…

– И в этом секрет твоего успеха! – подхыватывает Айрапет. – Если бы ты от всего нос воротила, у тебя не было бы того опыта, который накопился сейчас. А на свинские бои я журналиста найду, не волнуйся. Свято место пусто не бывает.

– Не сомневаюсь. Хотя могу и я – по старой дружбе, внештатно.

– Не отвлекайся уж. У тебя теперь другие свиньи впереди – не спортивные… Итак, времени у нас немного, через полчаса у меня планерка. Ты уже можешь в ней не участвовать. Ведь у тебя нет мысли отказаться от нового выгодного предложения? Я правильно понял?

Я киваю. Какой же дурак от такого отказывается?

– Ну тогда, помолясь, перехожу к напутствиям, – объявляет Айрапет. – Можешь конспектировать.

Это, конечно, шутка в стиле Айрапета. Но я реально достаю блокнот и ручку:

– Я очень ценю все ваши наставления, Андрей Айрапетович!

И это снова чистая правда! Я очень часто благодарю себя за то, что во время той последней аудиенции тет-а-тет с нашим Дьяволом не поленилась тезисно записать его советы. Они весьма помогают мне – и в работе, и по жизни.

Айрапет откашливается как заправский оратор:

– Совет первый: избегай штампов. В творчестве и в жизни, по возможности, тоже. Помнишь, я тебя учил придумывать правильные заголовки? «Война и мир» – вот заг всех времен и народов! Я не устану приводить его в пример, как образец идеального заголовка. Все гениальное – просто. Обрати внимание: эта с виду банальная истина получает свое подтверждение буквально каждый день! Война. Мир. Лаконично и всеобъемлюще. Что может быть проще и что может быть красноречивее этого?

Совет второй: делай все с драйвом. Как только чувствуешь, что драйв на заданную тему у тебя прошел, смело меняй сферу приложения своих талантов. Главное, не насиловать себя. В творчестве через насилие ничего не получится. Тут вопрос не в личностной организации, в точке креативного кипения. Вот в этой высшей точке как раз все и лучше всего получается. Но ее надо поймать. И сварить на ней все, что нужно. А не булькать вхолостую, испаряя собственный потенциал.

Как ты думаешь, почему я тебя взял? Меня же тогда, год назад, в рамках объявленного мною тендера, соискатели места в ЖП буквально завалили экзерсисами на тему Casual. Основная часть сочинений, конечно, на поверку оказалась полным дерьмом. Но попадались и талантливые подражания – тонкие, ироничные. И пародии – острые, злые и саркастические. Но ни один – ни один! – претендент не вышел за рамки «гламурного круга», предложенного Робски. У всех сюжет стилизации послушно развивался в той же социальной прослойке и в той же обстановке, куда волевым решением поселила своих героев Оксана. И только одна ты неожиданно развернула повествование в прниципиально другую сторону – лихо ушла в народ. Это меня, признаться, удивило и озадачило. И я решил посмотреть на тебя своими глазами.

И ты пришла – да, симпатичная. Да, улыбчивая. Но за тридцатнк и без специальной подготовки! А думаешь, мало было проверенных профессионалов из других изданий, которых я с легкостью мог бы переманить? Или тупо перекупить? Зачем я, по-твоему, связался с нудной и немолодой филологиней?

– Зачем же? – я молча «съедаю» нудную и немолодую. А филологиня – в устах моего главреда и вовсе комплимент.

– Если честно, – продолжает Айрапет, – ты тогда сразу меня зацепила – тем, что в тебе не было ни капли профессионализма, зато чувствовалось море драйва. Ни один профессиональный журналист не стал бы переводить бумагу на нечто подобное твоей Манане Лядски. Он бы рассудил, что это – пустое, это непродаваемо. И был бы прав. И, уж конечно, не накатал бы твои идиотские «потому что». Он бы стал искать в этом подвох, суть, фактуру, стилистический тест, наконец. А это был всего лишь тест на нестандартность, нешаблонность мышления. Потому что когда пишущий человек начинает размышлять только категориями «продаваемо/не продаваемо», он превращается в машину по производству форматных текстов. А это не то, в этом нет жизни. Хотя я, как ты знаешь, главный борец за формат. Но за такой формат, когда пишущий человек изо всех сил пытается втиснуть в него свой огромный внутренний мир, а этот мир то и дело вылезает со всех сторон. А когда журналист набивает руку и начинает, не глядя, левой ногой выпекать форматированные тексты как блинчики в машине «Тефаль», я против такого формата. Это уже не журналист, это робот: он производит однотипные гайки, идеально садящиеся на болты издания, на которое он работает. В период становления печатного продукта это даже хорошо. Однако как только этих болтов накапливается некое критическое количество, издание в целом становится похоже на один большой тупой и безликий болт.

А ты кипела, ты была готова отдать и отдаться. И ЖП в тот момент как раз очень ощутимо жаждал свежей крови. Вот вы благополучно и слились в экстазе.

Мне нужны были новые повороты, небанальные решения, и ты мне их дала. Но, увы, пишущие люди – расходный и быстро портящийся материал. С опытом, с навыком приходят шаблоны и рождаются штампы. Любой свежачок, попадая в прессу, рано или поздно форматируется и перестает давать журналу жизнь. А ЖП, как нарк со стажем, нуждается во все больших дозах креатива, чтобы не загнуться. И мне приходится «мутить». Я делаю все, чтобы эту дозу найти и своевременно пустить по вене издания. И, прошу отметить, я всегда ее оперативно нахожу! И только поэтому ЖП полноценно существует, а не корчится в ломках.

Возможно, ты сравнишь меня с Парфюмером, выкачивающим из окружающих жизненные соки и присваивающим чужие ароматы. Где-то так оно и есть. Но мой отработанный материал отнюдь не умирает. Он просто перерастает ЖП и идет дальше. И выше. Вот как ты, например. Я выжал из тебя все, что ты могла мне дать, и потому отпускаю тебя с легким сердцем. Ты – мой отработанный материал. Но это не значит – сбитый летчик. Ты идешь вперед. И не просто так, а получив уникальную по своей сути и правдивости подготовку – не только профессиональную, но и жизненную. А я остаюсь – охотиться на новых жертв.

– И охота будет успешной, я не сомневаюсь! – вворачиваю я.

– Я знаю, что ты называла меня Дьяволом, – хитро прищуривается на меня Айрапет. – У меня же, как у всякого нормального дьявола (и главреда), везде есть уши. Я видел твой дружеский шарж «Дьявол просит правду!». И ты знаешь, я горжусь этим! Да, ЖП – это отличная школа не только журналистики, но и выживания. И ты наглядный тому пример. Всего за один год ты не только выучилась, но даже выросла из нашего маленького, но уютного ЖП. Он стал тебе мал. Так что можешь смело идти и брать новые высоты.

– Я буду стараться оправдать ваше доверие, – заверяю я.

– И, наконец, совет третий, краеугольный, – продолжает мой уже бывший, но ставший таким родным главред: – Отчего-то все дамские романы о глянце твердят: если женщина хочет преуспеть в журналистике, она обязана быть стервой. Это не так: журналистка, как и женщина вообще, первым делом должна быть гибкой, освоить науку конформизма. Она должна быть великой лицедейкой и коньюктурщицей, не побоюсь этого слова.

Когда по ходу пьесы требуется «вамп», она готова выступить стервой, высокомерной, роскошной и упрямой. Но как только мизансцена меняется, она же на глазах изумленной публики становится душой-нараспашку и рубахой-парнем. Настоящая журналистка – это существо без внутренних комплексов. Она может легко и непринужденно изобразить даже забитую домохозяйку или отмороженный синий чулок. Ее внутреннее достоинство от этого не страдает. Множество разных образов в арсенале – вот настоящее искусство! От стервы в женщине должна быть лишь безусловная любовь к себе. С этим я согласен. Если женщина научилась любить себя и заботиться о себе, для меня это вернейший знак – она и других любить сумеет. Она сможет полюбить и мужчину, и ребенка, и работу. А если она плюет на себя – увы, ничто не помешает ей также плюнуть на остальной мир.

– Мое большое человеческое вам за хорошую науку, Андрей Айрапетович! – от души благодарю я. – После вашей школы я готова к любым неожиданностям.

– Только, умоляю, не вообрази себе, что уже прошла всю возможную «дьявольскую» школу – тут у меня. Это опасное заблуждение: у меня только подготовительное отделение. А у тебя, судя по всему, впереди основной курс, – главред машет рукой в сторону своего панорамного вида – куда-то туда, где на закатном солнце золотятся кремлевские башни. – Усвой главное: у тебя самобытный стиль, хороший потенциал и великолепные перспективы. Если ты не сваляешь дурака, конечно…

– Да я всех дураков в своей жизни уже вываляла. Мне и валять-то больше некого и нечего, – искренне отвечаю я. – Так что я берусь за ум! Спасибо вам за все. И за то, что вы есть. В этом году у меня была очень интересная жизнь.

– А я, раз уж мы расстаемся, – говорит мой главред, – не побоюсь тебе признаться: ты – одна из тех немногих в этих стенах, кто меня по-настоящему возбуждал! И мое воображение в том числе. Не смейся: умение возбуждать – мысли, чувства, желания – очень полезная опция и серьезная заявка на победу! А уж я в этом вопросе – признанный эксперт! Ты сможешь управлять мужчинами, если захочешь. А это очень важно, потому что мужчины управляют миром.

– И пусть себе управляют, – легко соглашаюсь я. – Я не феминистка…

– А просто красивая баба, – подхватывает Айрапет. – А женская красота – и есть самое главное в нашей жизни дьявольское искушение. Кстати, мой прощальный тебе подарочек: я погашу за тебя кредит за «редактуру» твоего бюста.

– Ой, даже не знаю, как благодарить…

– Не парься. Сочтемся. Я тебя тоже хочу на прощанье попросить кой о чем…

– Я вся к вашим услугам!

– Если вдруг за ЖП-стенами ты столкнешься с личностями, инфернальными настолько, что по сравнению с ними я перестану казаться тебе дьяолом… Обещай вспомнить меня добрым словом!

И я ему это обещаю.

Вывод через год работы в ЖП:

•  Айрапетовские тезисы:

1. Избегай штампов. И в творчестве, и в жизни.

2. Делай все с драйвом. Лови свою «точку кипения» в каждой сфере своей деятельности.

3. Не стесняйся открыто признаваться в любви к себе. Это не эгоизм, а свидетельство того, что ты готова любить других.

•  Журналистский опыт – долгосрочный проект и самая непредсказуемая инвестиция. Когда, где и в кого стрельнет – никогда заранее не знаешь!

Не сочтите за нескромность, но в качестве послесловия я не постесняюсь привести одно замечательное и очень любимое мною стихотворение! Его написала и подарила мне мой хороший друг и талантливая поэтесса Наталья Лясковская, за что я ей очень благодарна.

Наташа посвятила это стихотворение мне. Но оно с таким же успехом может быть посвящено всем моим коллегам, работающим в «презренной желтой прессе». Судите сами!

 
Не знаешь ты, шайтаночка, сама,
Как по твоим бежит тончайшим венам
Кровей неслитных кровь и сулема,
Сливаясь в сердца стук – на миг, мгновенно…
 
 
Той среднерусской милой красоты,
Которой ты в дни юности светилась,
Вдруг заострились мягкие черты —
В славянском лике азия сгустилась…
 
 
Чадрою челки черной лоб укрыт,
Но там, где быть очам чернее ночи
Уместно, – синь волшебная слепит,
Противореча знойности восточной.
 
 
О, джем малинов в слове «Джамиля»!
О, женственность движений, нежность взгляда,
И талия, почти что до нуля,
В Италии узбекского наряда!
 
 
Желаний жар пытаясь пережечь,
(интеллигентное дитя журфака),
Ты желтой прессы изучала речь
По «Камасутры» перценосным знакам.
 
 
Вникала в смысл отстойников Москвы,
Искала душу в чучелах стриптиза,
И в слипшемся комке людской халвы,
Училась видеть прелесть пресс-релиза…
 
 
Тебе, о Рузы гурия, зачем
Чуть утро – вновь нырять во тьму перверсий,
Где дутым золотом сверкает «звезд» гарем,
Где вонь страстей несет из всех отверстий?!
 
 
Наверно, это, Жанна, д'арк привет,
От той далекой девственницы скерцо,
Которой чище не было и нет,
В грязи страстей хранившей чистым сердце!
 
 
И ты опять рулишь сквозь рузский снег,
Газетных ради строк собой рискуя,
И даже самый низкий человек
Не бросит камень в женщину такую.
 
 
И ты опять вникаешь в каждый взвив
Скулящих чувств людских в фасовке писем,
Не разобидев и не уязвив,
Все мечешь им в ответных письмах бисер…
 
 
Чтоб в день весенний расцвели цветы,
Хоть на чуть-чуть очистив воздух града,
Наверно, надо вот таким, как ты,
Ходить, как на работу, в офис ада…
 

Наталья Лясковская