Текст книги "Дьявол просит правду"

Автор книги: Жанна Голубицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

Возвращаюсь на рабочее место с чувством выполненного долга. С каждой минутой пребывания в ЖП картина для меня проясняется – и с селебритиз, и со столовкой, и с марамойками. На очереди – альбиша. Для нее у меня заготовлено отдельное мероприятие. Еще со вчера.

Накануне одном из Интернет-форумов я нахожу замечательный, подлинно-креативный – хотя, увы, научно никак не подтвержденный – совет по ускорению роста дерева по имени Albizzia falcata. Идея мне безумно нравится своей простотой и гениальностью. А именно – подсыпать в кадку с альбиццией рассаду «овощное ассорти», в которое входит морковь, петрушка, кажется, репа или тыква, и еще какая-то хрень. Как утверждает некто под ником Тычинка, в этой чудной компании дерево начинает расти как подорванное – не по дням, а по часам. По такому случаю я не ленюсь по дороге домой зарулить в магазин «Семена», где не только приобретаю несколько пакетиков нужной рассады под лирическим названием «Счастье дачника», но и подробно расспрашиваю продавщицу, как рассадой пользоваться.

Дурное дело оказывается нехитрым: улучив момент, я проникаю в кабинет Айрапета и, воровато озираясь, выкапываю несколько маленьких ямок в земле вокруг драгоценной альбицции. Затем щедро отсыпаю «Счастья дачника» во все отверстия, аккуратно заметаю следы вторжения и заливаю все это из лейки. Все! Теперь остается только ждать, пока наша альбиша вырастет большая-пребольшая. Как в сказке про репку.

А после обеда (отлучаться с поста я не стала и сочла возможным стырить у шефа со стола немного орешков) очень заметно просыпается основная часть журналистской ЖП-братии.

С двух часов дня в «мою» приемную начинают одним за другим влетать, вплывать или вползать (в зависимости от темперамента и состояния здоровья после вчерашних мероприятий) многочисленные труженики пера.

Первой буквально врывается слабое подобие Кейт Мосс – блондинистая пигалица, по виду лет 20 с небольшим гаком, в маленьком черном платье (это в будни!) и бордовых замшевых ботфортах. Не дав мне опомниться, она проносится прямо в кабинет главреда. И уже через секунду, со скоростью кометы следуя на выход, бросает мне на ходу:

– Вы вместо Ритки? Передайте Андрею: я там ему влагалище на стол положила! – и исчезает за дверью.

Да уж, то ли девушка, то ли виденье. Пигалица, по всей видимости, сделала все возможное, чтобы ее облик вызывал ассоциации с апологетом анорексии и подиумного обморока. Но на ее счастье, сходство получилось лишь приблизительным.

Через минуту звонят снизу, от поста секьюрити:

– Аллоу, Рита, это Шнырская. У меня Штурм уже в кресле сидит, задрав ноги, поэтому подняться не могу. Я тут придатки у охранника оставляю. Ты их забери и Андрею передай, лады? Ну, чмок-чмок, до связи! – отбой.

Никак не пойму, наш Айрапет – просто маньяк или еще и людоед? Или он, упаси меня бог, приторговывает человеческими органами? Причем, исключительно взятыми у селебритиз. Иначе зачем ему влагалище, придатки и Штурм в кресле, задрав ноги?

Вскоре ко мне как каравелла вплывает томная брюнетка лет 35 с мушкой, густо подведенными глазами, огромным бюстом и сексуальным низким контральто. Смотрит изучающе и недобро. Или просто близорука:

– О, вы, должно быть, новая помощница Андрея! Мило-мило, такая интересная дама! А где же Риточка… Хотя, впрочем, о чем это я. Сейчас такая жизнь: сегодня Риточка, завтра Ниночка. Я, кстати, Надя Булка, а вы?

– Манана, – коротко отзываюсь я. А что: у нее же тоже какое-то блатное погонялово. Прямо Сонька Золотая Ручка какая-то!

– Ах, Мананочка! – продолжает с придыханием разглядывать меня Булка. – Я тут дискеточку принесла с текстиком, сохраните, пожалуйста, в папочку текущую для Андрея.

Пока я вожусь с дискетой и пытаюсь разобраться в папках, файлах и доступах в референтском, то есть Риткином, компе, опять звонит внутренний:

– Рита, это верстка! Срочно закройте унитаз, а то мы из-за вас в него попасть не можем. А нам он срочно!

Еще через пять минут:

– Рита, это корректура! Мы снимаем с полосы заголовок «Шумит роща, дает теща». Он оскорбляет семейные ценности! И пусть Андрей не спорит! Нас приличные люди тоже читают. Что ставить вместо него? Ах, его нет? Ну позвони ему или сама решай, только быстро! Полосу прислать все равно не сможем, она у нас под собакой. Ну?

«Как это под собакой?» – в ужасе думаю я. Собака у них там, что ли? И почему полоса под ней? Она, должно быть, спит на ней. Или сидит и злобно рычит, скаля зубы. Может, она бешеная?

А звонить Айрапету я все равно я не могу, он же не велел! Эх, была не была! Он же сказал мне учиться.

– «Моя вторая мама», – оперативно реагирую я, хотя понятия не имею, о каком материале вообще идет речь. Да и что мне, собственно, терять кроме своих цепей?

Часам к семи, когда мой разум уже отказывается воспринимать происходящее, звонит Айрапет:

– Манана! Валя уговорил меня остаться на фуршет, я не приеду. Можешь закрывать лавку. Завтра утром чтобы список селебритиз и темок по ним был у меня на столе. Вопросы берешь в читательской почте. Все, обнимаю.

Обнимает он меня, людоед!

Пока я выяснила, где берут читательскую почту, нашла отдел писем и попила чаю с общительной тетей по прозвищу «Библио-глобус», которая затем любезно помогла мне загрузить в сумку добрые три кило писем от благодарных читателей, на дворе наступил глубокий вечер.

Добравшись до дома, я тут же прозваниваюсь Ритке. И с облегчением выясняю, что «влагалище», «придатки» и «унитаз» – это всего лишь названия файлов. Так их называют для удобства: чтобы было сразу понятно, материал на какую тему хранится в данном документе. Блондинистая пигалица с «влагалищем на столе» – это Кейт (вообще-то, она Катя, но прозвана так, потому что косит под Кейт Мосс). Кейт – авторша, специализирующаяся по косметологии и новинкам пластической хирургии. И от нее постоянно поступают файлы типа «уши», «попа» или «брыли». Но самым последним хитом, по Риткиным словам, были «сиськи», которые Кейт передала Айрапету с пометкой «лично в руки». После чего ее прозвище тут же было расширено добрыми творческими коллегами до «Кейт с сиськами».

А если на нашем референтском компьютере открыт какой-то файл, то верстальщики не могут попасть в него по локальной сети, чтобы начать с ним работать. Именно это произошло с файлом «унитаз», который я – должно быть, по ошибке – открыла.

А собака – это отнюдь не бешеное бродячее животное, проживающее в кабинете у корректоров, и время от времени валяющееся на полосах. «Собакой» называют полосу, проходящую последнюю корректуру. Всего корректур бывает две или три, это зависит от графика прохождения полос в каждой конкретной редакции.

Мадам Шнырская – ведущая рубрики «Прием ведет гинеколог». Она умудряется раскручивать звездных теток на рассказы о том, как они борются с различными женскими болезнями. Поэтому Шнырская в ЖП – на вес золота. А «Штурм в кресле» – выражение чисто образное и наверняка означало лишь то, что Наталья уже готова к интервью. Просто Шнырская обожает всякие фигуры речи и вообще – она поэтесса и пишет верлибры. А в ЖП просто подрабатывает.

Надя Булка – это не блатное прозвище, а настоящие имя и фамилия. Причем весьма известные в журналистских кругах. Именно Булка добывает самые откровенные и доверительные интервью о личной жизни у звезд старой формации – легенд нашей культуры.

А вот с мужчинами у Айрапета, оказывается, сложные отношения. По словам Ритки, наш главред собратьев по полу в качестве сотрудников не признает: говорит, что с мужиками ему сложнее работать. Они не слушаются и часто самовольничают. Услугами авторов-мужчин Айрапет принципиально пользуется только на внештатной основе. Конечно, в штатном расписании художественных и технических служб все равно полно мужиков. Но вот среди журналистов – наиболее приближенной к главреду гвардии – всего один. Это бывший мальчик-модель, а ныне музыкальный критик и ведущий рубрики «Афиша», красавчик Гоша. Его Айрапет обожает, и у него единственного принимает материалы самолично – без Риты и без электронной почты. Гоша заглядывает в редакцию редко, но, судя по всему, они с Айрапетом благополучно пересекаются на нейтральной полосе. Во вском случае, тексты от Гошика в ЖП поступают регулярно.

Но рано или поздно Гошик придет, и я его увижу. И непременно, по Риткиному убеждению, буду в шоке: он – ну чистая копия Эштона Кетчера, молодого мужа Деми Мур! Правда, с повадками Бори Моисеева.

А что касается самовольной замены заголовка на полосе, то Сам непременно нам покажет – и мне, и корректуре.

Уф, но, по крайней мере, я попала не в каннибальский притон и не в подпольный цех по контрабанде донорских органов.

На часах полночь. Но вместо того, чтобы, как обычно, улечься к Стасу под бочок с последней Дашковой, «Vogue» или просто так, я сажусь изучать читательскую почту. Гигантская груда посланий занимает половину нашей кухни, а штемпели на конвертах наглядно отражают всю обширную географию нашей страны. Муж в священном ужасе склоняется над этим великолепием и зачитывает:

– Моршанск. Урюпинск. Ханты-Мансийск. Саха. Колыма, спецотряд № 113-ВДб9. Да, похоже, я теряю жену…

Вывод через 1 день работы в ЖП:

порой пошлые формулировки, грязные двусмысленности и вызывающий внешний вид скрывают под собой всего лишь… желание работать и еще раз работать! Дядьке Фрейду определенно понравилось бы в нашей редакции: глядишь, на томик-другой было бы больше!

ГЛАВА 4
ТПРАВИТЬСЯ НА Х…
(НЕ МЕНЕЕ ТРЕХ РАЗ)

«Дорогая газета! Я хочу знать ВСЕ о моем любимом Филе Киркорове. А еще про Глюкозу, Челси и Энрике Иглесиасе. Давайте быстрее, а то скоро я в деревню к бабушке уезжаю. А там почты нет».

Катя, г. Хандыга

К двум часам ночи мой опус готов. По-моему, как раз то, что нужно: в моих темах творчество изящно переплетается с искомой бытовухой. А «посылы» к материалам, как выражается Айрапет, весьма оригинальны и близки к народу, так как честно выкопаны мною в читательской почте. В общем, в два часа пополуночи мне кажется, что я – просто гений желтой прессы:

«Заявки.

1.  Рубрика:„Родня“.

Письмо читательницы: „Недавно видела по телевизору Родиона Газманова – сына известного певца. Он выглядит очень мужественным и симпатичным молодым человеком, вот только петь почему-то перестал. Напишите, чем занимается Родион? Мне кажется, что он ушел со сцены по причине того, что у них (прямо как в семействе Иглесиасов) отец ревнует поклонниц к собственному сыну. Лена Китаева, Пермь, маникюрша“.

Тема.Олег Газманов: „Молодому поколению меня не сместить!“.

2. Рубрика:„Звездануться можно!“.

Письмо: „Вот уже много лет Людмила Гурченко является для меня эталоном женственности и прекрасных манер, я ее все время ставлю в пример своим дочерям. А недавно из Москвы в наше село приехала новая зав. Клубом, которая при моих дочерях стала рассказывать, что не раз встречала Людмилу Марковну на разных светских мероприятиях и, мол, та позволяет себе и курить, и выпивать, и крепко выражаться? Неужели моя любимая актриса – хулиганка? И как в таком случае ей удается так прекрасно выглядеть? И сколько ей лет вообще? Алла У., Коми, учительница музыки“.

Тема.Людмила Гурченко: „Хулиганила и буду хулиганить!“.

3. Рубрика:„Без маски“.

Письмо:„С удовольствием слушаю песни Земфиры, только вот не всегда понимаю, о чем в них речь. Мне кажется, что Зема поет о своих проблемах, которых у нее очень много. Дайте мне ее адрес, я хочу ей помочь. Марат Федулов, село Нижние Камыши, нарколог“.

Тема.Земфира: „Мне помогли в Камышах!“.

4. Рубрика:„Начистоту“.

Письмо: „Моя 6-летняя дочь делает успехи в детской секции фигурного катания, а ее кумир – Евгений Плющенко. Тренер говорит, что у дочки отличные данные и предлагает отдать ее в спортивную школу. Я, конечно, не против, чтобы она серьезно тренировалась, но у нас ходя всякие слухи, что в спортивных школах, на сборах и за кулисами соревнований царят не лучшие нравы – ранний секс, беспорядочные связи, взаимные склоки и много других ужасов. Вряд ли девушки-фигуристки захотят разговаривать на эту тему, и я подумала: а нельзя ли поинтересоваться ситуацией у самого Жени Плющенко? По телевизору он показался мне очень милым и доброжелательным. Ирина Лазукова, Екатеринбург, домохозяйка“.

Тема.Евгений Плющенко: „Оборотная сторона ледникового периода“.

5. Рубрика:„Репортаж из прошлой жизни“.

Письмо: „Я хорошо пою и мечтаю стать певицей. Но я из мусульманской семьи, и у меня очень строгий отец и старшие братья. Они хотят, чтобы я помогала матери по хозяйству, а не бегала в музыкальную школу. Как подумаю, что через год-другой они отдадут меня замуж за какого-нибудь дальнего родственника, так жить не хочется! Я слышала, что похожие проблемы были у наших певиц из мусульманских семей – у Азизы, у Алсу. Но они все же выбились в звезды. Пусть помогут мне советом. Фатима Курбанова, Термез“.

Тема.Алсу: „Я сорвала паранджу!“.

6. Рубрика:„Два сапога – пара“.

Письмо: „Я очень хочу познакомиться с Ромой Абрамовичем. Но, если он уже занят, можно и с Прохоровым, Дерипаской или Рустамом Тарико. Пришлите мне их адрес, я уверена, у нас много общего. Зоя, Магадан, женский отряд № ВП-03068“.

Тема.„Золотая сотня олигархов: любви все состояния покорны!“.

7. Рубрика:„На кухне со звездой“.

Письмо: „А вот Оксана Робски написала целую книгу по кулинарии. Неужели она умеет готовить? Я в это не верю. Уж больно вид у нее избалованный. Хоть вы напишите честно, я вас уже целый год выписываю. Клавдия Абрамовна, поселок городского типа Туголес, пенсионерка“.

Тема.Оксана Робски: „Готовить я не умею, но в еде разбираюсь – как и во всем остальном!“ Меню от Оксаны Робски.

Чаевые автору приветствуются, но всегда остаются на усмотрение главного редактора. Манана».

Последнюю фразу я добавляю, чтобы, во-первых, поднять настроение самой себе, а, во-вторых, показать Айрапету, что я не только иду по жизни с чувством юмора, но буквально машу им как флагом. И согласилась стать Мананой не из тупой покорности начальственному слову, а потому что и сама вижу в этом некий прикол. Типа всей этой дребеденью занимаюсь вроде как и не я, а некто Манана. Барышня без комплексов, без проблем и вообще – без тормозов. Манана – это мое крутое профессиональное альтер-эго.

В 11 утра я уже стою на пороге редакции со своим альтер-эго под мышкой. Я уже не кажусь сама себе такой крутой и профессиональной как накануне ночью, но решимость аргументировать свое ночное творение перед Айрапетом у меня все же есть.

Сегодня – мой второй день в ЖП. Что ж, как говорится, будет день – будет и пища. Будет и «на орехи» от Айрапета, в этом я не сомневаюсь.

К счастью, Ритка благополучно выздоравливает и возвращается к своему «прилавку», гордо именуемому в ЖП «стойкой-ресепшн». И теперь я хотя бы избавлена от приема странноватых авторов ЖП и их подозрительных файлов, названных частями тела, а то и похуже.

Айрапет приезжает на своем «заводном» Юре противоестественно рано, еще до часу дня.

– Надо, чтобы он прочитал твои заявки еще до обеда, – говорит Ритка. – А то как начнет трапезничать, два час из жизни – вон.

– В столовую уйдет с концами, что ли? – интересуюсь я.

– Дура, что ли? – невежливо откликается Ритка. Ее извиняет только неподдельное изумление моей тупости в голосе.

Тут я узнаю от Риты душещипательные подробности «монаршей трапезы». Оказывается, обед у Айрапета всегда ровно в 15.00. И если он в этот заветный час не на презентации и не на фуршете, а в кабинете, то без четверти три следует завести Юру и отправить его в ресторан «Бакшиш», ассортимент которого Сам особо жалует. Рацион Айрапета, как постоянного, хотя и капризного клиента, персоналу этого заведения хорошо известно, поэтому к этому времени горячий обед для нашего главного уже обычно готов и упакован. Привезенные яства сервирует на подносе сама Ритка и ровно в три торжественно несет в кабинет. Так что прокормить Самого не сложно, главное – красиво оформить трапезу и подать ее не раньше и не позже указанного срока. Иначе скандал и испорченный день обеспечены всей редакции. Исключения составляют только дни Великого поста, который Айрапет неукоснительно соблюдает. Вот тогда «Бакшишем» его уже никак не удовлетворить – там нет постного меню. Главный становится перманентно голодным и начинает, как художественно выразилась Ритка (секретарь желтого главреда, как-никак!), отчаянно «козлить». Тогда Рите и Юре приходится идти на всякий креатив, потому что Айрапету, как беременной женщине, хочется то одного, то другого – но непременно «вегетарьянского». Однажды Ритиной маме даже пришлось в спешном порядке выпекать для него пирожки «эмпанадос с тыквой», а Юриной жене варить суп-пюре из брокколи со спаржей, сверяясь с книгой «Рублевская кухня».

«Это счастье, – думаю я, – что мои основные обязанности – все же не выпекать и не сервировать, а писать и творить. Пусть и тоже в тяжелых условиях Айрапетовского „козления“».

Ритка заносит Айрапету мои заявки вместе с традиционным «утренним» кофе американо с 4 % сливками (черный кофе Сам не пьет, он вреден для цвета зубов и лица). И уже через 15 минут он вызывает меня по селектору.

Робко заглядываю в начальственный кабинет и обнаруживаю Самого… с сантиметром возле дерева! Я протираю глаза, но это, действительно, настоящая портняжная рулетка, при помощи которой Айрапет, нацепив очки в оправе от Chanel, тщательно вымеряет ствол!

– Почему моя Альбиша до сих пор не выросла? – выпучивается он на меня поверх Шанели.

Я замираю. Неужели не шутит? Ведь всего один день прошел с тех пор, как мне было дано такое задание. Но, увы, главный не шутил:

– В энциклопедии «Британика» – да будет тебе известно, раз ты сама до сих пор не удосужилась это выяснить! – сказано, что Albizzia falcata – единственное в мире дерево, способное увеличиваться в росте на 2,8 см в день! И где мои 2,8 сантиметров, спрашивается?

Молчу. Не могу же я рассказать ему про свою долгосрочную программу со «Счастьем дачника»! Вдруг он будет не рад, что к его возлюбленной Альбише подселили прозаическую овощную рассаду? Пусть даже и в самых гуманитарных целях.

Айрапет понижает голос почти до шепота (от Ритки знаю: когда Айрапет начинает вещать в стиле Марлона Брандо в роди крестного отца – тихо и с театрально-многозначительными паузами – это признак крайней степени недовольства):

– Я каждое утро буду начинать с замера альбицции. Лично. Ты меня понимаешь?

Я испуганно киваю. Блин, и что мне делать? Хоть аппарат Елизарова, увеличивающий рост, приделывай к этому чертову растению! Ладно, я подумаю об этом завтра, перед очередным замером. Милая-милая Скарлетт О'Хара, спасибо тебе за эту чудесную фразу от многих поколений российских женщин!

– Информацию ты собирать не умеешь, – резюмирует тем временем Айрапет, – источниками пользоваться не обучена. Уж сколько об альбиции написано, а ты за целые сутки не могла разузнать, как ее вырастить! И какой ты журналист после этого? Далее…

Тут Айрапет начинает метаться по кабинету, на ходу нервно поглощая орешки, зачем-то тыкая в кнопки своего наикрутейшего лэптопа, трагически заламывая руки и кидая отчаянные взоры в свой панорамный вид. «Призывает Кремль в свидетели моей профнепригодности!» – хихикаю я про себя. Есть у меня такая дурная манера: хихикать в критических ситуациях. Впрочем, психологи авторитетно именуют эту расхожую дамскую неожиданность «защитной реакцией организма на стресс».

К тому же, в процессе созерцания броуновского движения моего шефа по кабинету и его невнятных метаний, вдруг на мой недалекий ум приходит (совершенно неуместная ассоциация!) коронное изречение моей подруги: «Паникуете? Исключите из меню кокосы!»

Айрапет вторгается в мои размышления о кокосах:

– Манана, кто тебе разрешил поменять заголовок?

– Но корректура…

– Корректура – дура! Запомни это! Ты хоть знаешь, о чем в тексте речь? О том, как теща отдалась зятю! А ты – «Моя вторая мама»! Срамота!

– Ну да, а была чистейшая песнь о любви! Нет уж, просто так я не сдамся:

– Но, Андрей Айрапетович, другого выхода у меня не было. Вы просили вас не беспокоить. А корректоры наотрез отказывались давать заголовок «Дает теща»!

– Заметь, не просто «Дает теща», а еще и «Шумит роща»! Это было художественно и со смыслом. Я сам придумал. А теперь номер выйдет с этой твоей пошлятиной, грязными намеками на инцест. Между прочим, моя мама из-за твоего извращенского зага вчера весь вечер была в шоке и вынуждена была принимать успокоительное. А это не полезно! Я, пожалуй, в выходных данных журнала введу новую строчку: «Автор всех непристойных намеков – Манана Лядски».

«Блин, как неудачно! – думаю я. – Он сам придумал!»

– Ладно, один раз – не ять! – заявляет Айрапет. – На первый раз прощаю, но чтобы дальше – не самовольничать! Теперь твои, с позволения сказать, заявки…

С этими словами босс, прямо на моих изумленных глазах, достает мой любовно оформленный листок с заявками… из урны возле своего стола:

– Чаевые, значит, приветствуются? – ехидно начинает он, и добра я уже не жду. – Шутки, значит, шутим? Ну-ну! На чай я тебе дам, даже не сомневайся! А потом догоню и еще дам! Мне симпатичен твой подход. А особенно – твоя просто беспрецендентная самоуверенность! Знаешь, я даже закурю от полноты чувств! Хотя уже год, как бросил! Знай: это ты меня довела до срыва своими заявками! – Айрапет достает из изящного золотого портсигара с каким-то (видимо, дарственным) тиснением кубинскую сигариллу Cohiba (10 баксов за штуку, если родная!). Кстати, во всем здании ЖП курить в кабинете позволено только нашему. Говорят, даже сам издатель, владелец нашего Издательского Дома, себе не позволяет. Уважает пожарников. А по поводу Айрапета пожарная служба была вынуждена издать отдельный циркуляр, мне Ритка рассказывала. Айрапет закидал владельца докладными, что, дескать, курение в кабинете необходимо ему для поддержания творческого процесса. Мол, у него в кабинете периодически гостят в интересах журнала всякие селебритиз, с которыми ему нужно непременно перекурить в целях достижения необходимых ЖП договоренностей.

По кабинету расплывается ядовитый сигарный дым. Я громко чихаю. Не нарочно.

– Вот-вот! – радуется Айрапет. – Чихнула! Значит, я прав! Как всегда, впрочем. Итак, больше всего меня умиляет твоя наглость. Людмила Марковна несомненно сразу все бросит и расскажет тебе, Манане Лядски, как она пьет, курит и выражается. А потом, я думаю, перезвонит прямо мне и официально поблагодарит наш журнал за столь содержательное интервью. Плющенко, надо полагать, как на духу перечислит тебе всех тех, кого ему довелось трахнуть на сборах и соревнованиях. И завизирует свои откровения для печати, это уж как пить дать! Но начать я тебе советую все же с Алсу. А что: ты позвони прямо в пресс-службу Лукойла, позови к телефону ее папу и расспроси во всех подробностях, как его дочура Алсушка срывала с себя семейную паранджу. И во сколько лимонов это встало ее папику, ха-ха-ха!

Судя по довольному выражению лица, Айрапету крайне нравится надо мной издеваться. Ну и пусть тешится «наше все», лишь бы не плакало. Но, боюсь, в итоге своего монолога «наше все» таки разрыдается. Вон, уже на крик переходит:

– В общем, у меня нет слов! Я тихо бледнею, дорогая редакция, перед вашим творческим подходом! Заметь, я даже не берусь представить, как польщен будет Роман Аркадьевич, а также Прохоров, Дерипаска и иже с ними, когда узнают, что они, по твоему мнению, идеальные «вторые сапоги» в пару к зечке из Магадана! Нет, если у тебя какие-то далеко идущие мысли, ты можешь… Но не у меня! Иди вон в орган КПРФ или где там еще берутся судить, кому самое место в Магадане. Короче, из всего того, не побоюсь этого слова, говна, что ты написала, можно выкопать только две рациональные, извиняюсь, какашки. Ну, ладно, три. И не какашки, а персоны. Записывай, политический аналитик ты мой!

Послушно открываю свой ежедневничек. На его последней странице в затейливых виньеточках красуются надписи «Fuck you!» (перевода не требуется) и «Easy come, easy go!» («Что легко пришло, то легко терять!»). Это я, по принципу японских служащих, вымещаю «на задках» своего органайзера весь негатив, навеянный мне начальством. Ведь у нас в редакции, в отличие от токийских офисов, не предусмотрена боксерская груша с лицом Айрапета. Хотя еще немного, и я над этим задумаюсь. Груши продаются в спортивных магазинах, а фоток Айрапета полно в прессе.

– Итого, – у Айрапета вид бухгалтера, которому удалось счастливо свести баланс проворовавшейся конторы. – Гурченко, Газманов и Робски. Из них Робски отменяется, остается тема. Кто она такая, чтобы мы о ней писали? «Уважаемая Оксана, какое у вас меню? – Айрапет начинает смешно кривляться, очевидно изображая Робски: – Меню? А можно и тебю!» Ты уж сразу тогда опубликуй весь ассортимент ресторана «У дачи» с ценами вместе, да и все! Чего великую писательницу-то по пустякам беспокоить? Пусть себе ваяет нетленки спокойненько. А про меню лучше спроси у Газманова, все равно больше он тебе ничего не расскажет. Если расколешь его на то, что он жрет, и то будет твоя большая творческая удача.

«Что-то я не догоняю вас, Андрей Айрапетович!» – думаю, а сама спрашиваю:

– Что же такое Газманов ест, что ему приходится это скрывать?

– Может, кошек он и не ест, – устало откликается главный. Видно, аудиенция со мной затянулась и начала его утомлять. – И скрывать ему ровным счетом нечего… И делать ему больше нечего, как тебе о своей еде рассказывать! Человек поет, гастролирует, надо уважать его время. В общем, так. Утверждаю следующие темы. «На кухне со звездой» – у Газманова пробуешь выяснить его любимые блюда и их рецепты. А пошлет на фиг – уж не серчай! Его право. «Секрет ее молодости» – Гурченко спроси что-нибудь про красоту и здоровье. Рискни здоровьем, ха-ха-ха! – главред явно в восторге от собственного каламбура.

– А где мне взять координаты Газманова и Гурченко? – спрашиваю я важно. Мне кажется, что я задаю очень своевременный и уместный вопрос в рабочем порядке. Но в ответ раздается буквально вопль подстреленного кабана:

– Вот! – торжествующе вопит мой шеф. – Вершина – просто апофеоз! – тупости! Ты своего главного редактора спрашиваешь, где взять звездные контакты! Ты же пришла ко мне работать, а не я к тебе! А связи в тусовке и необходимые выходы на персон – главнейший и основной капитал светского корреспондента! Без которого в прессе делать нечего! И никто, кстати, тебе звездные контакты просто так не сольет, безвозмездно. Они же всю нашу пишущую братию кормят! Так что – только бартер, деньги или услуга. А ты что думала: тут все сидят на всем готовеньком и тебя ждут? А без тебя никак не могут придумать, о чем же таком нам звездей-то порасспросить? И тут ты – вся в белом! Придумала пару дебильных вопросов, и теперь хочешь прозвониться с ними по нашим наработанным контактам и опозорить всех тех наших журналистов, которые из кожи вон лезли, чтобы этим персонам угодить, чтобы расположить их к себе и журналу! А ведь это, милочка, адский труд: сделать такое интервью, чтобы и редактор принял, и чтобы звезда на тебя в суд потом не подала. Или, упаси Бог, не наслала бы на тебя парней с бейсбольными битами, которые в два счета растолкуют тебе, что можно писать, а что нет. А то ишь, молодец какая, сочинила: как вы пьете, да как вы трахаетесь? А вы, дурак Андрей Айрапетович, выньте да положьте сюда звездные телефончики! Я по ним позвоню и ваши седины опозорю за милую душу, легко и непринужденно! Нет уж, сама добывай контакты, сама крутись и сама себя подставляй!

– Только один вопрос, Андрей Айрапетович! – от ужаса я даже поднимаю руку, как в школе. – А если я добуду контакты, какую селебрити (это слово я произношу с гордостью, чувствуя себя почти светским и без пяти искушенным звездным интервьюером!) я могу еще взять?

Айрапет с сомнением качает головой и, наконец, тушит в пепельнице свою вонючую сигариллу:

– Ты? Взять? Круто! Ну, попробуй, возьми Милявскую, наш формат. Только, я тебя умоляю, ну не лезь ты в личную жизнь! У тебя кишка еще тонка! Спроси, например, какую обувь она выбирает для зимы? Тема: «Обуй меня, Лолита!» И пол-гонорара мои – за идею. Шутка. Но вообще – спрашивай что-нибудь жизненное, полезное. На интим все равно не раскрутишь, а в творчестве ты не разбираешься.

– Почему это? – обижаюсь я.

– Ах, разбираешься? И кто у нас любимый исполнитель, скажите, пожалуйста, девушка с музыкальным вкусом?

Врать я не собираюсь:

– Ну, мне нравится Иглесиас. Хулио. И Энрике тоже.

Все-таки я довела Айрапета. Теперь он точно в шоке! Хватает свой пафосный телефон и включает в нем какую-то классическую какофонию. Может, у него та сама падучая, о которой по ЖП бродят слухи?

– Что это? – истошно вопит он. – Отвечай! Что за произведение ты слышишь?

– «Полет шмеля», – блею я неуверенно. В классической музыке я не сильна, зато отлично помню фильм «Место встречи изменить нельзя». Там музыкально-одаренный опер Шарапов, внедрившись на воровскую хазу, по неопытности вместо «Мурки» сбацал на фоно какой-то навороченный классический опус, чем едва не зашухерил всю малину. И по звучанию репертуар айрапетовского телефона воскресил в моей памяти тот шараповский шедевр. И даже название всплыло – «Полет шмеля».

– Все ясно! – тяжело вздыхает Айрапет. – Это «Токката Ре Минор» Баха. А твои замечательные познания в музыке, вероятно, сводятся к тому, что ты можешь отличить старшего Иглесиаса от младшего – и без пол-литры! Пощади меня, не пиши о творчестве. И еще, на всякий случай. Хотя я уверен, что это лишнее, ведь контактов тебе все равно не раздобыть. Но если вдруг, по чистому недоразумению, пробьешься ты к звездям… Как три раза на «х» отправят, завязывай! По опыту говорю. Значит, это не твое. Три раза послана – кранты! Переходи на социалку или вон статьи с английского переводи. Или веди колонку советов «Как отстирать пятно и сварить суп». Хотя не удивлюсь, если и с пятнами, и с борщами у тебя будут проблемы. Манана, одним словом! Все, ориведрючи, утомила! Скажи там Ритке, чтобы добавила в мой кофе две чайные ложки Айриш крема, – и Айрапет демонстративно разворачивается вместе с креслом ко мне спиной и утыкается в свой модный гаджет. Я тихо выхожу.

Ритка сидит на Одноклассниках. Ру:

– Клево ты его заняла там! Спасибки! Я уже с тремя одноклассниками переписалась. А что это он тебе музыки там заводил? Уж не на тур ли вальса приглашал? – ехидничает моя будущая родственница.

– Издеваешься? Вот как не приму в семью! Он мне не вальс, а очередной тест на профпригодность заводил! Прикинь, я ему какую-то Бахову «Токкату» «Полетом шмеля» обозвала.