Текст книги "Красноглазый вампир"
Автор книги: Жан Рэ
Жанр:
Детективная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)
Опыт с лягушкой
Доктор Уилбур Эллис, нахмурив брови, рассматривал пациента, который спал без просыпу уже сорок восемь часов.
Крупный и высокий джентльмен с худым и бритым лицом аскета внимательно следил за всеми движениями врача.
– Крайне странная история, доктор Эллис!
Врач с комическим отчаянием взмахнул рукой:
– Это говорите вы, господин Диксон! Именно поэтому я позвал вас на помощь.
Доктор Уилбур Эллис был молод, врач по призванию, который открыл небольшую клинику на Мореленд-стрит. Пациентов практически не было до момента начала этого рассказа. По правде сказать, в ней появился первый клиент… Но сколь странный клиент! Эллис уже не раз пересказывал странные обстоятельства, при которых ему доставили этого пациента.
– Итак, господин Диксон, как я вам уже говорил, это случилось позавчера в десять часов вечера. Я собирался отправиться спать, поскольку по натуре жаворонок и люблю работать по утрам. Звонок входной двери верещал очень долго. Мой слуга, Билл Уайд, который является мастером на все руки, занимаясь домашним хозяйством, выполняя обязанности лакея, санитара и интенданта, открыл дверь.
Билл тут же позвал меня. Я спустился по лестнице и увидел У айда в объятиях какого-то типа.
В объятиях, это к слову. На самом деле человек висел на руках слуги.
«Наверняка пьянчуга?» – недовольно спросил я.
«Не думаю, сэр. Но ясно одно – он крепко спит».
Он поднял незнакомца на руки, перенес на скамью в вестибюле. Человек продолжал спать, словно лежал в самой лучшей кровати мира.
И тут мы увидели голубой конверт обычного коммерческого формата, который был прикреплен булавкой к подкладке его пальто. Конверт был тяжелым. Когда я его вскрыл, поскольку на конверте был указан мой адрес, из него высыпалась груда банкнот. Целых шестьсот фунтов. Да, двенадцать купюр по пятьдесят фунтов каждая.
И клочок бумаги с напечатанным текстом:
Доктор Эллис, посылаю Вам клиента. Лечите его, но главное – позаботьтесь о его безопасности. Это хороший человек, которому грозит настоящая опасность. Сохраните тайну. Это в его и, быть может, в Ваших интересах, поскольку у него влиятельные враги. Прилагаю деньги на первые расходы.
Эллис глубоко вздохнул.
– На первые расходы! Шестьсот фунтов наличными! Автор письма не стеснен в средствах, как мне кажется! – восхищенно воскликнул он. И продолжил: – Тогда я сказал себе, что вылечить этого больного есть мой долг, но защищать от опасности относится, скорее, к компетенции сыщика Гарри Диксона. Я вспомнил о наших добрых взаимоотношениях, господин Диксон… Вот. Я всё сказал.
– Мне кажется, этот человек не болен?
– Болен? Да он здоров как бык! Крепкий человек в расцвете сил. Красивый, как бог. Но летаргия, в которой он находится, ставит меня в тупик. Конечно, были использованы какие-то искусственные методы. Но какие? Я испробовал все известные реакции. Ни одно лекарство не оказало никакого воздействия.
Гарри Диксон задумался.
– Я подверг его одежду тщательному осмотру. Она многого не сообщила. Костюм прекрасного покроя, но не английского пошива. И не французского. И нет в нем той тяжести, которой славятся немецкие портные. Тип явно нордического происхождения: голландец, фламандец, скандинав… С его белья спороты все этикетки. В бумажнике английские деньги, но никаких документов. А, чуть не забыл. Попросите Уайда принести обувь нашего незнакомца.
Слуга поспешил исполнить приказание.
– Хм… Добротные и элегантные туфли серийного производства, – пробормотал сыщик. – А! Каучуковые подметки, как у человека, много путешествующего по холодным странам… А вот это кое-что, но самую чуточку… Ага!
Диксон воскликнул с триумфом:
– Человек ехал в местном поезде!
– Колдун? – с чуть заметной насмешкой сказал врач.
– Вовсе нет! Посмотрите на эту мелкую рифленку, Эллис, и скажите мне, что вы можете узнать?
– Я ничего не могу, вы знаете.
– Так вот! Эти следы оставлены очень горячими грелками для ног. Этот примитивный способ обогрева используется только в местных поездах.
– Таких поездов вагон и маленькая тележка!
– Лупу… сильную лупу! – приказал Гарри Диксон.
Он принялся тщательно изучать обувь.
– Вот это А… – начал сыщик, – а вот верхняя часть кривой от С… а последняя буква после пропуска К. Эти грелки действительно пестрят оттисками железнодорожных компаний.
– И какая здесь? – спросил врач.
– Обычно буквы указывают на компанию. Я бы прочел СА…К: СюдАйриш…Компани! Если бы человек очень долго ходил после того, как появились эти отпечатки на подошвах, они бы быстро стерлись. Значит, этот незнакомец недавно находился в Ирландии, а если точнее, где-то между Дублином, Корком и Валентией.
– Сказочно! – вскричал Эллис. – Но как он оказался у меня? Почему именно у меня, врача, которого меньше всего знают в Лондоне? Говорю это без горечи.
– Это будет изучено в ближайшем будущем, – ответил Гарри Диксон. – Быть может, это имеет значение. Кстати, а как со зрачками вашего пациента?
– Слегка расширены, слабая реакция на свет, словно он заснул под гипнозом.
– Гипноз… У подобного парня, здорового, как буйвол, и крепкого, как северный ветер?
– Давайте договоримся, господин Диксон. Я считаю, что мы имеем дело с частичным гипнозом, вызванным употреблением неких снадобий, однако весьма таинственных. Должен признать это.
– Сколько времени может продолжаться такое состояние?
Уилбор Эллис стал серьезным.
– Это самая неприятная сторона дела: сон продолжается и продолжается… до крайнего ослабления пациента и может закончиться летальным исходом.
– Может ли спящий принимать пищу в состоянии летаргии? – поспешно спросил сыщик.
Элли покачал головой:
– Девять шансов из десяти, что нет. Он не усвоит питательные вещества. Это записано в медицинских книгах, но никто этого не проверял.
– Это доказывает, что этот человек погружен в этот, можно сказать, криминальный сон всего два-три дня назад, поскольку мы не видим признаков физического истощения, не так ли? Значит, двое суток назад он находился в Ирландии. А сейчас в Лондоне на Мореленд-стрит. За него внесена оплата в шестьсот фунтов. Его перевозка оттуда в Лондон была наверняка осуществлена самолетом. Как вы правильно заметили, Эллис, эти люди не стеснены в средствах!
– Но почему именно ко мне?.. – с недоумением спросил молодой врач.
Гарри Диксон внезапно прервал его:
– В этом загвоздка… Эллис, да, всё в этом. Внимание! Напрягите память. Вы никогда не делали опытов… хм, полностью бессмысленных, с воскрешением или чего-то такого, к чему склонны предприимчивые студенты?
Уилбур Эллис уставился на сыщика, наморщив лоб, и вдруг воскликнул:
– Есть! Лягушка!
– Какая лягушка?
– Традиционный лабораторный опыт. Мускулы мертвой лягушки заставляют сокращаться под действием гальванического тока! Я попробовал сделать это однажды на человеке, рабочем электростанции, который попал под высокое напряжение. Я воздействовал гальваническим током на желудочки сердца. Опыт удался, но меня едва не выставили с факультета старые пни, которые не поддерживали научной инициативы студентов!
– Кто-то, как и вы, вспомнил об этом, Эллис, – медленно процедил сыщик. – Первый лучик света. Надо приступать к опыту.
– Вы о чем? – прошептал Эллис.
Пять минут прошло в полном молчании. Диксон не нарушал его.
– Ладно! – вздохнул Эллис. – Будете мне помогать.
Он обнажил мощную грудную клетку спящего.
– Ба, надрез, – проворчал он. – Слабость в течение нескольких дней… Будьте наготове с кровоостанавливающим зажимом, господин Диксон.
Операция была проведена быстро. Выступило всего несколько капель крови.
– Батарея! – пробормотал Эллис. – Боже, помоги мне!
Брызнули фиолетовые искры.
Рука пациента резко взлетела вверх и упала. Зажим соскочил, полилась кровь, но ее тут же остановили.
– Глаза! – воскликнул врач.
Глаза открылись, безжизненные и неподвижные.
– Черт!.. Передвиньте ручку реостата… Медленно… Да, не так быстро… Ага!
Пациент глубоко вздохнул и вдруг прошептал:
– Вы мне причиняете боль!
– Ура! – воскликнул Эллис. – Всё закончилось!.. Несколько швов и всё… Боже, я весь вспотел!..
– Но он снова уснул! – возразил Диксон.
– Это самое лучшее для него в данный момент, – весело отпарировал Эллис. – Естественная реакция. Обычный сон. Гипноз и его последствия больше не существуют. Запрет снят!
Через два часа пациент принял несколько чайных ложек сердечного стимулятора. Через три часа он открыл глаза и повторил, что ему больно.
– Это долго не продлится, – успокоил его врач. – Он проведет ночь в спокойном сне, а завтра расскажет всё, что вы потребуете.
Гарри Диксон разобрал несколько слов, произнесенных человеком. Он говорил на датском языке.
На следующие утро доктор Эллис и Гарри Диксон сидели у изголовья пациента и слушали рассказ о его приключениях.
* * *
– Начнем с самого начала, господин Элсландер, – сказал Гарри Диксон. – Где, по вашему мнению, началось ваше странное путешествие?
Датчанин удивленно глянул на него:
– Я был в Ливерпуле…
– В Ливерпуле?.. А что вы делали в Ирландии?
– В Ирландии? Я даже ногой не ступал в Ирландию!
Сыщик проницательно глядел на пациента:
– Однако недавно вы сели на корабль. Крохотное пятно сурика в нижней части ваших брюк может многое сказать.
Элсландер отвел глаза. Он был явно смущен.
Гарри Диксон сделал вид, что ничего не заметил, и продолжил:
– Свежий сурик, какой можно найти только на борту судна. Вы человек, тщательно следящий за собой, господин Элсландер, чтобы не заметить такое пятно и тут же не убрать его. Поэтому я полагаю, что ваше приключение началось не на суше, а на корабле, а это пятно на брюках свидетельствует о вашей амнезии.
Джон Элсландер покраснел и кивнул.
– Зачем хранить тайну, в конце концов? – произнес он. – Надеюсь, вы согласитесь со мной, ведь речь идет о даме. Я познакомился с ней в Ливерпуле, когда остановился в Большом Западном отеле. Ее звали мисс Ева Дрисколл. Мы провели вечер в кино. На следующий день она отправлялась на остров Мен. Я попросил разрешения сопровождать ее, чтобы немного отдохнуть. Она разрешила.
– А когда вы оказались на острове Мен? – спросил Гарри Диксон.
– Мы посетили Кастлтаун… а потом… потом… я вспоминаю с трудом.
– Сделайте усилие, господин Элсландер!
– Мы перекусили в небольшой таверне у стен замка. Потом, как помню, я вышел из таверны из-за сильнейшей мигрени… Боже, эта мигрень с того момента не проходила. Мне кажется, я и сейчас ощущаю ее.
– Усилие… Еще одно усилие, – настаивал сыщик.
Молодой человек глухо застонал:
– Усилие… Вам легко сказать. У меня смутное ощущение волнующегося моря, потом поезда. Да, в поезде мне показалось, что в голове просветлело. Мисс Дрисколл рядом не было. Однако в какой-то момент я спросил себя, где я и что здесь делаю. Примерно в это время в мое купе вошла дама в вуали. И мне снова стало все равно, куда я еду. Потом очень ясно помню, что произошло в странном театре, но уже ничего не помню с момента, как меня втолкнули в автомобиль.
Доктор Эллис внимательно слушал, не принимая участия в беседе. Но внезапно задал вопрос:
– Господин Элсландер, вы можете описать мисс Еву Дрисколл?
– Конечно, – ответил молодой человек, чуть-чуть оживившись. – Прекрасная блондинка не первой молодости. Я бы дал ей лет тридцать, но она была так прекрасна! У нее скорее славянский тип, чем британский.
– Немного расплывчато, – перебил его врач. – Вы заметили в ней что-то особенное?
Элсландер задумался и наконец сказал:
– Да, действительно, я заметил, что на ее левой руке всегда была перчатка. На судне Мен она в какой-то момент сняла ее, и я понял, что заставляло ее сохранять на руке: огромный шрам пересекал тыльную сторону ладони.
– Подождите, господин Элсландер, – настаивал врач. В его голосе ощущалась нервозность. – Постарайтесь вспомнить, не имел ли этот шрам форму ласточкиного хвоста?
– Да! – воскликнул датчанин. – Вы знаете мисс Дрисколл?
– Мисс Дрисколл? Нет, – медленно выговорил доктор Эллис, – но я знаю одну студентку-полячку, которая обучалась вместе со мной в анатомической лаборатории Лондонского медицинского института…
– Ее имя? – спросил Гарри Диксон.
– Не помню!
– Прекрасно, – сказал сыщик, не настаивая на ответе. – Теперь, господин Элсландер, постарайтесь вспомнить, в какую дату вы оказались на острове Мен?
Элсландер назвал день.
– Точно семь дней, – пробормотал Гарри Диксон. – Это соответствует…
Датчанин явно устал. Кроме того, сыщик не мог узнать ничего нового. Элсландеру разрешили отдыхать. Он почти тут же крепко заснул.
Когда они покинули палату пациента, сыщик повернулся к врачу:
– Между нами, доктор. Полагаю, мисс… Дрисколл присутствовала на знаменитом опыте с лягушкой, хотя в тот раз речь шла о рабочем электростанции.
– Вы правы, господин Диксон, – мрачно ответил доктор Эллис.
– И вы, конечно, запомнили ее имя.
– Ева Массагорска, – вздохнув, признался врач.
Гарри Диксон не сказал ни слова, но его лицо посуровело.
– Это всё? – наконец тихо спросил он.
– Да, всё, что я знаю… но я чего-то опасаюсь, господин Диксон.
– Говорите, доктор Эллис. Многое зависит от вашей откровенности.
– Так вот, – пробормотал доктор Эллис, – это была женщина большого ума, но ее ум отличался какими-то темными сторонами. У нее был культ богатства, а она была бедной.
Она совершила кражу… Мне удалось замять дело и избежать скандала. Не думаю, что она была мне благодарна, поскольку повторила кражу. Едва не попала под суд и в тюрьму, но избежала позора. Ее исключили из университета. Она исчезла. Шрам, который видел Элсландер, получен в результате взрыва в лаборатории.
– Где она, несомненно, изготавливала какую-то взрывчатку?
– Возможно, но я не знаю.
– Продолжайте, Эллис…
– Мне больше нечего добавить, господин Диксон. Правда, я взял с нее обещание покинуть Англию и никогда не возвращаться. Я чувствовал, что это существо с раздвоенной душой вступает на преступный путь!
Гарри Диксон задумчиво покачал головой:
– Вы правильно решили, Эллис. Скотленд-Ярд много бы дал, чтобы заполучить в свои руки Еву Массагорска. Одна из самых мерзких преступниц нашего времени!
Эллис молитвенно сложил руки:
– Что же она сделала, эта несчастная?
– Мне будет затруднительно сообщить вам это. Это пока под секретом. Но могу сказать, каким хозяевам она служит. Вы когда-нибудь слышали о «Банде свирепых»? Нет, не думаю. Они известны только некоторым высокопоставленным чиновникам Скотленд-Ярда, которые думают о них и днем и ночью. Кто они? Мы знаем имена нескольких их международных сообщников, как Ева Массагорска, но не знаем, кто дергает веревочки из-за кулис.
Что они делают? Мы знаем или почти знаем, что они делают. Это поставщики смерти. Предположите, что вы желаете чьей-то смерти и достаточно богаты, чтобы заказать убийство. Постарайтесь войти в контакт с «Бандой свирепых», и дело будет сделано чисто со всеми надобными предосторожностями, чтобы противодействовать работе полиции и юстиции. Вы заплатите крупную сумму. Скотленд-Ярду на данный момент известно порядка тридцати подобных случаев. Они совершены этими кровожадными и невидимыми чудовищами, но расследования не продвигаются. Что означает дело Элсландера? В нем видны все детали подготовки и постановки «Банды свирепых». Мы барахтаемся в болоте полного отсутствия логики, в полном непонимании происходящего. Я могу себе представить примерную аллегорическую схему дальнейшего.
Сколько времени датчанин еще должен оставаться в вашей клинике?
– Неделю-две, не меньше.
– Постарайтесь определить, что за яд был использован, чтобы вызвать амнезию.
– Я и сам собирался это выяснить.
– А теперь слушайте меня внимательно, Эллис. Вы столкнулись с самой подлой мафией, самой беспощадной и одновременно руководимой невероятно умным человеком. Будьте очень осторожны.
– Почему Ева Массагорска привезла его ко мне? – прошептал Эллис.
Гарри Диксон дружески потрепал его по плечу:
– На это я вам могу дать ответ, доктор. Ей известны ваш опыт – опыт с лягушкой – и ваша скрытность. Кроме того, ваши научные знания и, безусловно, ваше мужество. Кроме того, она влюблена в Элсландера и пытается спасти его.
Чудесный вечер
В теплом и спокойном доме на Бейкер-стрит Гарри Диксон беседовал со своим учеником Томом Уиллсом.
– Вам будет легко, господин Диксон, отыскать город, где провел странный театральный вечер мистер Джон Элсландер!
Сыщик достал атлас, открыл карту Ирландии и указал кончиком пера на одну точку.
– Действительно, Том, это не представляет трудности. Достаточно сравнить расписание поездов с воспоминаниями датчанина.
Вот место, куда ночной поезд прибывает точно в час закрытия вокзала. Но здесь надо подумать. Я уже слышу ваше требование: чего мы ждем, а не отправляемся туда? Многое, мой друг. Прежде всего, мы там ничего не найдем. Мы имеем дело с «Бандой свирепых», которые не полагаются на случай. Второе, нас тут же заметят эти невидимые преступники. Ева Массагорска узнает, что Элсландер вне опасности. Это доставит ей удовольствие, но одновременно ей станет известно, что доктор Эллис был не столь скрытен, как она надеялась. В этом случае нашему доктору не поздоровится! Эта покалеченная ручка без колебаний лишит его жизни! Конечно, в один из дней мы отправимся туда, но момент еще не пришел.
– И что же делать?.. Ждать?..
– Если хотите! Вспомните о наших прежних бездеятельных бдениях, прежде чем критиковать некоторое бездействие с нашей стороны. Но мы всё же проявим кое-какую активность. У нас есть дело, которое нам предстоит решить.
Отправляйтесь к нашему гардеробу и найдите в нем пару костюмов, не очень потрепанных и не очень новых. И чтобы они не были сшиты ни по сегодняшней, ни по прошлогодней моде.
– А! Мы будем…
– Господа «Скельмерсборо и сыновья», торговцы зерном. Фирма расположена на Аппер-Ричмонд-род. Славные коммерсанты! Вот их портреты…
– Значит, эти люди действительно существуют?
– Еще как! Вы думаете, что мы отправимся по следу «Банды свирепых», превратившись в придуманных или фантазийных персонажей? Тогда через час мы будем лежать в виде холодных трупов. Эйб Скельмерсборо существует, как и его молодой сын Симон. Должен признать, что они живут за счет специального бюджета Скотленд-Ярда, которому оказывают неоценимые услуги. Сегодня вечером их дом будет надежно заперт. Старик Эйб не отправится в свой клуб, а молодой Симон – в кино.
– А куда отправимся мы?
– Мы будем присутствовать на небольшом любительском спектакле на Арлингтон-стрит. Я вам говорил, что Скельмерсборо обожают всё, что относится к театральному искусству? Милый мальчик, все тайны Друри-Лейн скрыты не только за фасадами театров! И если мы немало знаем эти тайны, то благодаря этим двум славным людям, которые большую часть времени проводят, развешивая чечевицу или просеивая кукурузу низшего сорта. Но сегодня задача им не по плечу. В Ярде решили, что мы их заменим, чтобы посмотреть спектакль, разыгрываемый любителями.
– Почему дом на Арлингтон-стрит так интересует вас?
– Любопытный вы мой, у вас вопросы по каждому поводу, как у других ответы по каждому поводу. Дом на Арлингтон– стрит, как вы говорите, а если точнее, номер 27А, является жилищем мистера Шепферда, малоизвестного и непризнанного драматурга, который может представлять свои пьесы с помощью актеров-любителей своего квартала. Мистер Шепферд холостяк и не катается как сыр в масле. Ему всегда нужны деньги. И поэтому весьма удивительно, что он провел один уик-энд на острове Мен, остановившись в престижном отеле, известном своими непомерными ценами, а потом отправился в Ирландию на дорогущей яхте. Стоит добавить, что в этот момент он именовался мистер Армстронг… Увы, это всё, что могла разузнать полиция, когда она берется за дело! Но поспешу добавить, она бы не стала обращать особого внимания на мистера Шепферда-Армстронга, не окажись он замешан в последнее время в каких-то подозрительных делишках по торговле наркотиками. Безусловно, он это делал, чтобы раздобыть деньжат, ибо беднягу вряд ли кормит драматическое искусство.
Но у полиции недостало нюха, поскольку на ирландской земле они потеряли след этого славного человека. Хорошая шуточка: тихий и безобидный мистер Шепферд, безыскусный, как новорожденный ягненок, уходит от лучших сыщиков Ярда, поскольку следить за ним отрядили лучших инспекторов! Какой ум спит в этом скромном и скрытном человеке?
– Ум «Банды свирепых»?
– Нет ничего невозможного. Скажу, даже очень возможно. Но почему? Сегодня вечером постараемся выяснить, Том.
Ведя разговор, сыщики не бездельничали: они гримировались, одевались, критически разглядывали себя в зеркало, поправляли грим, уточняли детали одежды.
– Мистер Скельмерсборо, – наконец объявил Гарри Диксон.
– И сын! – представился Том Уиллс. – Едем в такси?
– Хотите, чтобы у нас украли драгоценные часы?.. Поедем на автобусе…
Арлингтон-стрит – улица мелких коммерсантов. Она тянется вдоль Регент-канала, куда выходит большая часть задних фасадов домов. Небольшие магазинчики перемежаются с добрыми старыми буржуазными домами, где обитали люди, занимавшиеся судоходством и снабжением судов различными съестными припасами.
Мистер Шепферд не был исключением из правил, поскольку раньше он владел «Верфями Шепферд», устаревшим доком, который баржи давно покинули. Поэтому владелец прогоревшего предприятия душой и телом отдал себя литературе, но так и не составил себе состояния, как нам это уже известно.
Господа «Скельмерсборо и сыновья» были незнакомы с автором-актером-любителем, но представили ему рекомендации известного критика с Флит-стрит, а потому были приняты, как желанные гости.
– Дорогой мистер Скельмерсборо! – воскликнул Шепферд, увидев своих гостей. – Я вас не знаю, но уже видел вас. Четыре года назад в «Театре новинок» на Друри-Лейн разыгрывалась одноактная пьеска. Я заметил вас в зале вместе с вашим сыном. Он тогда был еще ребенком. Вы так аплодировали актерам! Теперь я понимаю, что вы разбираетесь в великом сценическом искусстве!
– А что мы увидим сегодня, мистер Шепферд? – осведомился сыщик.
– Неизвестную пьесу в четырех актах, которую написал я. Сумерки любви. Не без скромности признаюсь, это мое лучшее творение. А затем вас ожидает сюрприз: аллегорическая шарада. Представление закончится в полночь, но, конечно, я оставляю вас на ужин.
Дом мистера Шепферда был старым и обширным. Через открытую дверь бокового зала сыщики увидели стол, накрытый на тридцать персон. С другой стороны вестибюля имелись две идущие одна за другой гостиные и кабинет, примыкавший к зрительному залу.
Сцену закрывал занавес, а в помещении для зрителей стояли самые разнообразные сиденья, от бархатных кресел до простых кухонных табуреток.
Народу было немного. Господа «Скельмесборо и сыновья» были представлены господам и дамам Джонс, Уайт, Бабсон, Стивенсон, Уолкер и Сталкер и т. д. Вскоре зал был заполнен, и все расселись по местам.
Мистер Шепферд объявил, что сам играть не будет, а исполнит обязанности режиссера. Сцена освещалась тремя настенными керосиновыми лампами. Поскольку света от этих ламп было маловато, поставили еще два четырехсвечника, свечи в которых менялись во время спектакля.
Мистер Шепферд объявил, что счел необходимым отпечатать программки и самому представить актеров. Четыре господина и две дамы. Автор выспренно назвал их имена и сообщил в качестве шутки, каково их социальное положение:
– Мистер Робинсон, эсквайр.
Мистер Альджернон Поттс, помощник бухгалтера в «Лендсон и компани лимитед».
Мистер Уилльям Бейтс, почетный сборщик из «Компании вод».
Мистер Артур Гаррет, коммерсант.
Без особой вежливости, в которой никто из присутствующих его не упрекнул, мистер Шепферд представил дам– актрис:
– Мисс Офелия Мейсон, компаньонка миледи Хенс– фильд.
Мисс Банкерсмит, стенографистка.
Одобрительный и восхищенный ропот послышался при объявлении занятий сухой мисс Мейсон, компаньонки миледи Хенсфильд. Задетая за живое, мисс Банкерсмит попросила мистера Шепферда добавить, что она также была частным секретарем мистера Баттеркапа, коммерсанта из Сити. Ей эта деталь казалась значимой, но оставила аудиторию равнодушной.
Пьеса, состоящая из одних разговоров, была разыграна с прилежанием. Господа старались отдышаться после каждой тирады, заученной наизусть, а потому спрятавшемуся за кулисами мистеру Шепферду, объединившему таланты режиссера с обязанностями суфлера, вмешиваться не пришлось. Мисс Банкерсмит размахивала руками и подчеркивала каждое свое слово притоптыванием, словно читала стихи.
У мисс Мейсон на носу сидели очки, а некрасивое лицо обрамляли строгие черные ленты. Она излагала текст своей роли монотонным голосом, однако ей постоянно аплодировали.
В промежутках между актами мистер Шепферд выходил на сцену, опускал занавес и объявлял перерыв.
По залу ходила золушка с подносом в руках и предлагала освежающие напитки.
Пьеса была без начала и конца. В ней шла речь о путешествии в Индию, о кораблекрушении и наследстве, которое в конце пьесы доставалось мисс Офелии Мейсон, незаконным путем обделяя мисс Берту Банкерсмит.
По ходу пьесы мистер Артур Гаретт внезапно влюблялся в мисс Мейсон, был назначен день бракосочетания, а кающаяся мисс Берта утешалась в объятиях старика мистера Бейтса, человека, который тщательно хранил тайну о своем состоянии. Таково было содержание пьесы Сумерки любви.
В зале было холодно, поэтому разносили горячее вино, помогающее справиться с холодом.
Используя несколько разрисованных картонок, золушка с помощью мистера Шепферда изменила сцену, превратив ее в некую деревенскую местность. Мистер Шепферд объявил шараду.
Тут же на простую скамью на сцене уселись две пары влюбленных. Мистер Робинсон и мисс Берта Банкерсмит, мистер Гаррет и мисс Офелия Мейсон. Они говорили друг другу нежные слова о цветах, звездах, птичках и ручейках. Вдруг из-за кулис послышался чудовищный рык, и на подмостки
выпрыгнуло странное, волосатое и горбатое существо. Свечи в канделябрах практически догорели, и сцена оказалась едва освещенной, но зрители могли видеть, что существо было удивительно уродливым.
Его лицо было искажено гримасами неведомых страданий. Гарри Диксон сказал себе, что среди полных нулей на сцену вышел настоящий превосходный актер, достойный играть на лучших сценах.
Ужасающее существо вырывало стерильные цветы из горшков на клумбах и поочередно укладывало их то к ногам мисс Берты, то к ногам мисс Офелии.
Но обе презрительно не замечали даров.
В конце концов чудовище издало громогласный вопль и бросилось на двух влюбленных мужчин, которые замертво свалились на землю и остались лежать в полной неподвижности.
Издав триумфальный крик, человек-зверь изобразил дикую джигу перед двумя испуганными девицами, испытал колебания перед выбором, наконец, остановил свой взгляд на мисс Офелии Мейсон. Схватил ее и с радостными воплями утащил за кулисы. На этом пьеска закончилась.
Мистер Шепферд сообщил, что шарада представлена, и попросил сообщить имя героя.
Почти все одновременно воскликнули: «Калибан!» Ответ был верным.
Чудовищный герой шекспировской трагедии заслужил аплодисменты.
Наступила полночь: час ужина.
Ужин оказался замечательным. Мистер Шепферд постарался угодить гостям. Подали устриц и белое вино, крохотные горячие булочки с паштетом из палтуса, дичь, зажаренную в каменной соли, бедра индейки в желе. Великолепный ананасно-виноградный крем завершил пиршество, во время которого подавалось французское вино и различные ликеры.
Перед тем как приступить к ужину, Гарри Диксон сумел шепнуть на ухо ученику несколько слов, которые весьма удивили Тома:
– Поухаживайте за мисс Мейсон!
– Обслуживание гарантировано, – пробормотал молодой человек, бросив неприязненный взгляд на героиню вечера. Разглядев ее поближе, он увидел, что у нее лоснящаяся кожа, красный нос, а одно плечо выше другого.
Но она была компаньонкой леди Хенсфильд, а приказ учителя следовало выполнить.
Тому без труда удалось занять место за столом рядом с ней, и он оказывал ей мелкие услуги. Вначале высокомерная и задумчивая, мисс постепенно оттаяла и стала больше походить на человека, чему, несомненно, способствовали вина, которые она пила, не стесняя себя в количестве.
Том беседовал с ней, используя свой золотой голос и великолепное произношение. Элегантность его игры сделала свое дело, и во время десерта он сделал ей некое предложение. Она ответила не сразу, не оставляя челюсти без работы, но позволила ему погладить ей руку под столом и не сразу отодвинула ногу, когда Том слишком нежно прижал колено к ее колену. А Гарри Диксон дал волю своему умению наблюдать. Увы, эта способность, которой он заслуженно гордился, похоже, покинула его и не хотела помогать. Он видел вокруг честных и тщеславных буржуа, рассуждающих о театральном искусстве, хотя особо в нем не разбирались. Мистер Шепферд постоянно был в окружении гостей и громко смеялся.
Когда подошел традиционный час сигар, сыщику удалось отвести хозяина в сторону, чтобы вознести ему неумеренные похвалы.
– Кстати, – вдруг спросил он, – я не заметил за столом потрясающего актера, воплотившего образ ужасного Калибана. Мне хотелось бы поздравить его.
Диксон заметил тень, проскользнувшую по сияющему лицу драматурга-любителя.
– Он очень робкий человек, – ответил мистер Шепферд, – хотя обладает огромным талантом. Надо извинить его. К тому же он желает сохранить свое инкогнито.
– Жаль, – огорчился Гарри Диксон, – очень хотелось выразить ему благодарность. С какой неподражаемой непосредственностью он играет!
– Да, да, – уклончиво ответил мистер Шепферд, – он очень правдив.
Он расстался с гостем под каким-то предлогом, явно недовольный оборотом, который принял их разговор.
Дамы-актрисы уехали на такси, оплаченном хозяином дома, остальные быстро разошлись по темным и безлюдным улицам.
Гарри Диксон и Том Уиллс добрались до Сити-род, а потом, в свою очередь, взяли такси. Сыщик назвал адрес Аппер– Ричмонд-род. Их встретили настоящие господа Скельмер– сборо, которые оценили удивительное сходство и выпустили сыщиков из дома в подлинном их обличье через потайную дверь, выходящую в переулок.
– Какие предосторожности! – заявил Том Уиллс, когда они направлялись на Бейкер-стрит.
– Речь идет о «Банде свирепых», не забывайте об этом, – пробормотал Гарри Диксон.
– Как, на этом глупом вечере?
– Несомненно, Том.
– Они не показались мне ужасными, – фыркнул молодой человек.
– Подождем и посмотрим. Кстати, поддерживайте свой статус Скельмерсборо-младшего. Это может пригодиться в ближайшие дни.
– Как, я приговорен к продолжению флирта с этой уродиной мисс Мейсон?
– В этом нет ничего невозможного…
– Спасибо за внеочередной наряд… К счастью, она не из «Банды свирепых».