Текст книги "Красноглазый вампир"
Автор книги: Жан Рэ
Жанр:
Детективная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)
Ночь в «Тритонах»
Прошло две недели, принеся если не забвение, то небольшое спокойствие в Кингстон. Преступление в Буши-парке, привлекшее внимание Гарри Диксона, потом преступление на кингстонской дороге так и остались тайной. Первые вечера люди закрывались в своих домах, но потом немного набрались храбрости и снова осмелились высунуть нос на улицу.
Только полиция, обеспокоенная сходством двух преступлений, была настороже, ожидая продолжения кровавой серии. Дора Маркхольм так и не появилась. Несмотря на равнодушие, проявленное Гарри Диксоном к ее персоне, на ее имя был выписан ордер об аресте. Ее портрет красовался на первых страницах газет и был вывешен во всех полицейских участках Великобритании. Во все морские компании, чьи суда готовились к отплытию за границу, были разосланы предупреждения. За вокзалами и портами вели постоянное наблюдение.
Но молодую женщину найти не удавалось.
Если обитатели Кингстона, вернее, любители ночных прогулок вернулись к своим привычкам и посмеивались над своими первыми страхами, совсем иначе чувствовали себя супруги Флитуинч, владельцы виллы «Тритоны» в Комб-Вуд.
Действительно, вилла находилась вдали от дорог и жилых кварталов. Тропинка, змеящаяся среди зарослей кустарника, вела к крошечной и смешной лужайке у дома. В сотне ярдах от садовой изгороди начинался мрачный, враждебный лес.
Из экономии Флитуинчи всегда обходились без слуг. Друзья миссис Флитуинч за глаза ехидничали, что даже святые не согласились бы прослужить целый месяц у этой заносчивой и скупой дамы, если бы им пришлось пройти испытания на земле.
Теперь супруги ощущали эту изоляцию, как проклятие. Они даже на три дня покинули свое лесное убежище и устроились в семейный пансион в Кингстоне, но их скупость оказалась сильнее. Безумные расходы на это вынужденное пребывание вдали от дома заставили супругов вернуться в родные печальные пенаты.
И они жили там, испытывая животный страх, поставив на внешние двери дополнительные замки и засовы, а с наступлением вечера баррикадировались в своей спальне.
С наступлением ночи обычно начинал сыпать мелкий дождик, а в ветвях близкого леса протяжно завывал ветер. Стоял собачий холод.
Вначале они терпели, но вскоре нашли выход, ибо Комб-Вуд давал столько дров, сколько могла собрать во время прогулки миссис Флитуинч.
Поскольку миссис Флитуинч всегда жаловалась на простуду, сушняк складывался в очаг большой спальни, и доброе тепло – впрочем, довольно экономное – разливалось по комнате.
В этот вечер мистер Флитуинч, заперев все двери, закрыв ставни и зарядив охотничье ружье, удалился вместе с супругой в спальню, где в очаге весело играл огонь.
Висел запах горелого дерева, но он не смущал супругов, напоминая о постоянной экономии. Всё, что дешево стоило, тем более доставалось им бесплатно, радовало их сердце.
При свете крохотной керосиновой лампы хозяин дома пытался прочитать Кингстон Диспатч трехдневной давности, который послужил оберткой для нескольких жалких покупок в городе.
Миссис Флитуинч скрипучим голосом спросила, может, он собирается набирать керосин в придорожной канаве, и ее муж понял намек.
– Ты права, моя дорогая, – ответил он. – Эта глупая газетенка не стоит и капли керосина.
Он задул лампу, напялил колпак с кисточкой и закутался в простыни, вытянувшись рядом с почти уснувшей супругой.
По безлунному небу неслись низкие и тяжелые тучи, ветер дул с удвоенной силой, а потом и вовсе превратился в бурю.
Двери закрыты, ставни опущены, ключи повернуты в замках, засовы сидят в своих гнездах – «Тритоны» превратились в настоящую маленькую крепость, могущую дать отпор любым ночным бродягам.
Супруги Флитуинч спят.
Миссис Флитуинч проснулась. У нее началась сильнейшая мигрень. Она жалобно застонала.
– Джереми, у меня раскалывается голова, и я хочу пить. Ответа не последовало.
– Джереми, сходи за графином с водой, он стоит в туалетной комнате.
Молчание.
Она протянула руку налево. Место мужа было пустым и холодным.
– Джереми! – в испуге закричала она, не зная, что думать о молчании супруга.
Она почувствовала на лице поток холодного воздуха и села в кровати.
Спальня была темной. В камине догорал последний уголек, бросая в комнату багровые отблески.
Это скупое освещение позволило ей увидеть, что в самом удаленном углу спальни дверь, выходящая на лестничную площадку, была широко открыта.
– Джереми! Джереми!
«И-и-и!» – отозвалось на лестнице эхо.
Миссис Флитуинч охватила сильная дрожь. Она протянула руку к шкафчику и ощутила холодную сталь охотничьей двустволки.
Она лихорадочно схватила оружие. Она умела им пользоваться. Это придало ей храбрости.
Она осторожно слезла с кровати. Ей хватило присутствия духа проверить, заряжено ли ружье.
В затворе сидели два патрона с крупной дробью, она сняла ружье с предохранителя и двинулась к открытой двери.
Дойдя до порога, она задумалась, стоит ли зажигать лампу или нет, потом отказалась от этой мысли. Она знала шаги мужа, а поскольку из скупости научилась ходить в полной темноте, была уверена, что справится со спуском по лестнице.
Она вышла на лестничную площадку, пересекла ее, ступила на верхнюю ступеньку.
Но прежде чем начать спуск, она перегнулась через перила и прислушалась.
В доме не слышалось ни шороха, царила мертвая тишина. Даже ветер на улице стих.
Но у нее возникло ощущение чего-то ненормального, чего-то катастрофического.
Снизу шел сладковатый запах, который показался ей знакомым. Пахло только что зарезанной курицей. Сладковатый запах горячих птичьих внутренностей ударил в нос. В первое мгновение это ощущение не вызвало у нее никаких подозрений.
И вдруг кровь застыла в ее жилах. Она едва сдержала крик ужаса. Из приоткрытой двери в кухню шел слабый свет, едва разгонявший мрак в холле. Она ощутила горячий и острый запах зажженной свечи.
Одновременно внизу послышался шорох скользящих шагов.
Она хотела закричать, но из горла не вырвалось ни малейшего звука.
Она машинально спустилась на одну, две, три ступеньки.
Отсюда она могла видеть часть кухни, слабо освещенную свечой, стоящей на полу.
Но этого было достаточно, чтобы разглядеть…
Сначала она увидела ступни, потом волосатые икры, затем зеленые полоски хлопчатобумажной пижамы, задранной до костистых колен. Она хорошо знала эту смешную анатомию и истрепанную пижаму. На полу лежал Флитуинч… Он был неподвижен, и рядом с ним расползалось багровое пятно.
Она завопила:
– Убивают! Убивают!
Вдруг видение исчезло. Свечу то ли погасили, то ли опрокинули, поскольку послышался легкий стук от упавшей свечи.
И в то же мгновение из глубины непроницаемого мрака что-то бросилось на нее и скинуло к подножию лестницы.
Но миссис Флитуинч, привыкшая к тяжким домашним трудам, принялась бороться.
Ружье выскользнуло из ее рук и отлетело в сторону.
Она вопила и боролась с невидимой силой.
Ее руки ощутили чьи-то руки, потом сжатый кулак. Она безуспешно попыталась укусить его, изо всех сил вцепившись в него.
Быть может, она бы совладала с неизвестным противником, но вдруг ощутила на бедре холодное прикосновение, а потом огненную боль, рвущую внутренности.
Она громко закричала и упала лицом вперед.
В падении она задела ружье. Раздался громовой выстрел.
Провидению оказалось надо, чтобы в этот момент лесники Комб-Вуда Уильям Десмонд и Сол Крукс вышли на окраину леса.
Они услышали женский вопль и выстрел.
Они тут же вспомнили о двух преступлениях двухнедельной давности и немедленно бросились на помощь.
Они понеслись к вилле, перепрыгнули через забор, пересекли лужайку и взбежали по крыльцу.
Принялись колотить в дверь. Та поддалась и приоткрылась.
Из мрака прихожей до них доносились протяжные стоны.
Десмонд включил карманный фонарик, и оба застыли в невыразимом ужасе.
В самом центре вестибюля агонизировала миссис Флитуинч. Ее глаза остекленели, одна рука была сжата в кулак, а вторая вцепилась в живот, откуда хлестала кровь и выпадали внутренности.
Несчастная перестала дышать в момент, когда над ней склонился егерь.
– Кончилась! – с ужасом прошептал он. – Такой же удар, какой нанесли бедняге мисс Картер.
– А где мистер Флитуинч? – спросил Крукс.
– Одному Богу известно, убили ли его тоже! – ответил Десмонд. – Обойди дом, Сол, и не бойся воспользоваться револьвером.
Луч от фонарика Крукса осветил кухню.
– Проклятье! – вскричал егерь. – Вот и Флитуинч. Ну и бойня!
Посреди кухни на спине лежал несчастный рантье, скрестив руки на животе, со смертельно искаженным лицом. Он умер от огромной раны. Его живот был распорот снизу доверху, словно в морге на занятиях по анатомии.
Побледнев от ужаса и отвращения, Десмонд повторил приказ:
– Обыщи дом, Сол! Я посторожу выход. Если чудовище, устроившее это двойное убийство, еще здесь, прикончи его. Пару пуль в голову при первом же движении!
Сол напрасно прочесал весь дом от подвала до чердака, пока Уилл Десмонд стоял на страже. Никаких следов преступника они не обнаружили. Обоим стражам пришлось признать: поиски были тщетными. Надо было спешить в город, чтобы предупредить кингстонскую полицию. Они разделились. Сол Крукс побежал в город, а Десмонд остался сторожить дом.
Тусклый свет зари скупо высвечивал крышу виллы, где произошла трагедия, когда к ней подъехали два автомобиля.
Рокснифф со своими людьми вылез из первого, а Гарри Диксон со своим учеником Томом Уиллсом – из второго.
Гарри Диксон едва глянул на обескровленные трупы супругов Флитуинч.
– Бандит подписал свое преступление, – пробормотал он, – Тот же почерк, что в Буши-парк. Таким же образом лишили жизни несчастную Флору Картер.
– Что-нибудь украдено? – спросил Рокснифф. – Дом ограблен?
– Не думаю, нет… уверен, – ответил Гарри Диксон, – это – поступок маньяка-убийцы. Таких преступников поймать очень трудно, к тому же его надо еще отыскать.
– Нет, похоже, из дома ничего не вынесли, – подтвердил Сол Крукс. – Мы с Уильямом обыскали весь дом. Всё было в порядке. Кроме того, мы знали, что миссис и мистер Флитуинч не держали в доме ничего ценного. Они так боялись воров, бедняги, – добавил он с печальной иронией.
– Кстати, а где ваш коллега Десмонд? – внезапно спросил сыщик.
– Правда! – воскликнул Сол Крукс, с беспокойством оглядываясь.
– Эй, Десмонд! Эй, Уилл!
На призыв никто не ответил.
– Клянусь адом, это мне совсем не нравится! – проворчал Сол Крукс. – Я оставил его одного в этом ужасном доме. Быть может, чудовище было поблизости и убило его.
Услышав эти слова, полицейские рассыпались по дому, как беспокойные воробьи.
На мрачную находку наткнулся Том Уиллс. Итак, количество ночных трупов выросло до трех.
Уилл Десмонд лежал на плитах подвала, вытянувшись во весь рост в луже еще не застывшей крови. Убийство случилось не более часа назад.
– Та же рана, что и у жертвы в Буши-парк, у мисс Картер и мистера Флитуинча. Она иная у миссис Флитуинч. Бедняга, похоже, отчаянно сопротивлялась.
Вдруг сыщик выпрямился и принюхался.
Он ощутил слабый лекарственный запах.
– Чудовище использовало средство для анестезии, – сказал он. – Об этом свидетельствует более спокойное выражение лица Десмонда. Использовали маску с хлороформом.
– А потом его просто-напросто распотрошили, – добавил Том Уиллс.
Учитель глянул на него и кивнул:
– Думаю, вы правы, Том. Но зачем так делать?
– Преступная мания профессионала, – сказал мистер Рокснифф. – Вспомните о Доре Маркхольм, исчезнувшем кандидате на звание врача, господин Диксон. Это может многое объяснить.
Гарри Диксон промолчал и продолжал осматривать искалеченное тело мистера Флитуинча. Через несколько минут он сорвался с места и бросился вверх по лестнице.
– Рокснифф, – почти тут же крикнул он, – будьте любезны подняться со мной.
Главный констебль поспешил исполнить просьбу.
Сыщик стоял на лестничной площадке и держал в руках два обрывка хлопковой ткани.
– Гвозди, держащие ковер на площадке, поработали на нас, Рокснифф. Смотрите, что они удержали.
Но… это обрывки ткани от пижамы Флитуинча!
Совершенно верно! Тело убитого выволокли из спальни, спустили по лестнице, отнесли в кухню, чтобы заняться отвратительным делом.
Как? Живого…
Несомненно! Это многое объясняет.
Гарри Диксон вошел в спальню и наклонился над остывшей решеткой камина.
Он взял щепотку серого порошка, смешанного с пеплом, понюхал его, кончиком языка попробовал на вкус.
– Есть! Я знаю это адское снадобье! Оно попало к нам издалека, из экваториальной Африки, если не ошибаюсь. Тамошние колдуны пользуются им. Порошок получают, растерев маленький, исключительно токсичный гриб. Когда порошок бросают в огонь, почти лишенный запаха дым, сильнейшее анестезирующее средство, растекается вокруг. Правда, средство действует недолго. Убийца хорошо знал открытые очаги дома. Ему было достаточно бросить щепотку этого порошка в трубу дома, чтобы спальня, где мы сейчас находимся, наполнилась этим адским дымом.
– В этом случае ему надо было залезть на крышу дома, – с понимающим видом сказал констебль.
– Это очевидно! Но затем ему надо было справиться с замками и запорами. Этот человек – настоящий специалист в деле ограблений. Ведь ни одна дверь не взломана. Я многое бы дал, чтобы глянуть на инструменты этого типа!
– Если Дора Маркхольм… – начал мистер Рокснифф, но Диксон жестом остановил его.
– Гимнаст, акробат, элитный слесарь и существо достаточной силы, чтобы перетащить тело покойного Флитуинча по лестнице и справиться с такой крепкой женщиной, как его супруга… Вы видите все эти исключительные подвиги, совершенные хрупкой невысокой девчонкой, как эта студентка факультета медицины?
Рокснифф предпочел промолчать. Ему было трудно отказаться от своих подозрений, но уверенные слова Диксона были убедительными.
Вдруг из холла донесся голос Тома Уиллса.
– Учитель, идите скорее сюда! Мне кажется, миссис Флитуинч что-то зажала в кулаке. Оно блестит.
Гарри Диксон и Рокснифф почти сбежали вниз по лестнице и увидели, как Том пытается разжать кулак женщины.
– Крайне трудно и тошнотворно, – проворчал Том. – Похоже, она не хочет расставаться с добычей. Слушайте, у нее в кулаке какой-то белый камень.
Понадобились недюжинные усилия, чтобы разжать кулак покойной. Когда это удалось, на пол упал округлый камешек молочного цвета.
Полицейский поднял его и передал сыщику.
Это был гладкий, чуть продолговатый камешек странного вида, напоминавший по форме яйцо чибиса.
– Похоже на опал? – спросил Том Уиллс. – Но я не знал, что есть такие большие камни. Как он попал в кулак убитой?
– Действительно, опал, – задумчиво подтвердил Диксон, – по-другому называется лунный камень. Интересно, что это значит, а это что-то значит…
Ничего другого в «Тритонах» не нашли.
Тайна колокольни
На тропе преступления не бывает постоянных происшествий. Далеко не так. Напротив, расследование состоит из долгих, занятых скучной работой часов, поисков, пустых и не дающих результатов допросов, догадок и их опровержений.
Во время расследования этого темного дела у Гарри Диксона и его помощников было немало таких часов, даже целых пустых дней. Но результатов не было, были ошибки, заблуждения, тупики и частые разочарования.
На долю Тома Уиллса выпала долгая череда походов по ювелирам и огранщикам Лондона, которым он показывал лунный камень, найденный в столь трагических и таинственных обстоятельствах.
Никто из опрошенных не вспомнил, что когда-либо держал в руках и даже видел подобный камень. Однако один из евреев в Сохо, Авраам Блюм, сообщил кое-какие сведения, которые показались Тому существенными.
Блюм долго разглядывал камень, взвешивал его на ладони, что-то бормотал себе под нос, покачивая взлохмаченной головой.
– Эти камни не имеют большой ценности, – сказал он, – потому что на них нет спроса. Но камень такого размера может быть известен и занесен в музейные каталоги. Нет! Этого камня в европейских магазинах не было. Эти камни находят на Урале, где к ним относятся с пренебрежением. Их даже боятся из-за плохой репутации. Они, похоже, приносят несчастья. Я вроде слышал от моего почтенного отца, что арабские торговцы гоняются за ними, чтобы обменивать на что-то в Центральной Африке. Колдуны-фетишисты держат эти камни для своих колдовских занятий.
– Какого рода колдовские занятия? – спросил Том Уиллс.
Авраам Блюм пожал плечами:
– Откуда мне знать? Я не ученый человек. Но один путешественник, который побывал в широтах этих проклятых чернокожих, может знать больше. Молодой человек, это всё, что я могу вам сказать.
Том Уиллс вернулся с этими сведениями, и учитель, похоже, остался доволен ими.
– Не впервые даже в наши современные времена излишнего прогресса весьма древние колдовские практики подталкивают каких-либо безумцев или опасных маньяков на совершение преступлений, – сказал он, забирая лунный камень. Затем он посетил некоторых известных путешественников и долго изучал книги о путешествиях.
Тщетно! Книги оставались немыми, а путешественники по Африке, признавая ценность опала для некоторых колдунов, как камня ночных духов, других его качеств не знали.
Гарри Диксон изучил камень под микроскопом.
Камень никогда не был в оправе, никогда не был частью какого-либо украшения. Это был просто камень. Как он оказался в руке покойницы? Тайна, которая только сгущала остальные тайны.
– А играл ли он какую-нибудь роль в преступлении? – спросил как-то Том Уиллс.
Устами молодого человека глаголет здравый смысл, но учитель отказывался согласиться с ним.
Том обходил улицы Лондона без особой надежды. Он писал от имени учителя крупнейшим ювелирам Европы. Ни одного интересного ответа получено не было. Несмотря на их редкость, опалы на рынке не имели хождения.
Поиски кингстонских полицейских в городе и его окрестностях результатов не принесли. Преступник исчез, как легкое облачко, не оставив ни малейшего следа, могущего привести к нему.
Однако самые ужасные преступные дела иногда выливаются в гротескные, даже комические интермедии.
Мистер Стенли Бэнкс почувствовал это на себе.
После убийства мисс Картер миссис Болланд охладела к нему. Она не могла простить ему грязных подозрений и инсинуаций по отношению к Доре Маркхольм.
Мистер Бэнкс клялся, что докажет вину молодой женщины, которую уже называл кингстонским вампиром.
Как многие сыщики-любители, он предпринимал абсурдные демарши, множил смехотворные поиски.
И однажды вечером ему показалось, что он близок к цели.
Он провел тяжелые полчаса в Болланд-Хауз, где хозяйка приняла его с подчеркнутой холодностью.
Он в ярости вышел на улицу, горя желанием закончить свое личное расследование.
Он уже миновал зону первых городских огней и вышел на Хайвей, исключительно темный в этот вечер, поскольку несколько фонарей не горели или были разбиты ночными бродягами.
Вдруг он услышал, что кто-то бежит вслед за ним.
Он обернулся и едва не умер от ужаса: невероятно бледная Дора Маркхольм бежала к нему из тьмы.
Стенли Бэнксу ее лицо показалось ужасающим, искаженным страстью к убийству (это были его собственные слова). Храбрый Бэнкс со всех ног пустился прочь, оглашая окрестности воплями, которые могли поднять на ноги весь город.
Как безумец, он вбежал в первый попавшийся пост полиции, чей огонек различил издали, и счел его спасительным маяком.
После сбивчивого рассказа адвоката два сержанта проводили его к месту происшествия, но тщетно обыскали Хайвей во всех направлениях, не найдя ни собаки, ни кошки, а тем более «вампира».
Этот эпизод, не без иронии изложенный в Кингстон Диспатч, окончательно уронил несчастного адвоката в глазах миссис Болланд, которая раз и навсегда запретила ему появляться в ее доме.
Гарри Диксон узнал об этом глупом происшествии значительно позднее и, как мы увидим дальше, весьма сильно сожалел об этом.
Вторая интермедия, начавшаяся как гротеск, обернулась истинной трагедией.
Однажды утром громкий звонок прозвучал у входной двери миссис Кроун. Едва дверь открылась, как какой-то смешной человечек, потрясая невероятно большим зонтиком, потребовал немедленной встречи с Гарри Диксоном.
– Я – жертва самого отвратительного преступления этого века! – возопил он. – Увы, мой малыш Бен и моя дорогая Фрида! Мои бедные дети!
Добрячка миссис Кроун немедленно сжалилась над судьбой несчастного отца, как вихрь взбежала по лестнице и ворвалась в столовую, где Гарри Диксон и Том Уиллс заканчивали утреннюю чашку чая.
– Там бедняга, у которого подло убили двух детишек, господин Диксон! – выкрикнула она.
Сыщик оттолкнул чашку и велел немедленно впустить столь сильно пострадавшего человека.
Они увидели мистера Спрадла, который вошел со слезами на глазах. Он едва дышал.
– Мой маленький Бен, моя дорогая Фрида! – хныкал он.
Сыщик удивленно глянул на него.
– Это же мистер Спрадл из Кингстона! – воскликнул он. – А я считал вас холостяком, дрогой сэр.
– Правильно, – ответил мистер Спрадл, – как может глупое женское существо войти в мою жизнь? Зачем мне какая-нибудь сорока, ничего не смыслящая в моих работах?
– Нам показалось, что два ваших ребенка стали жертвой кингстонского вампира, – сказал Том Уиллс.
– И эта самая настоящая истина, мой дорогой господин. – застонал часовщик. – Мой славный Бен и моя красавица Фрида стали, в свою очередь, жертвами адского чудовища. Он вскрыл им животы, разбросав вокруг их тончайшие внутренности…
Гарри хлопнул себя по лбу и едва сдержал приступ смеха.
– Бен и Фрида – это две механических куклы, которые, если не ошибаюсь, украшают колокольню кингстонского колледжа.
– Мои дети! Плоды моих бдений! Великолепные автоматы, предмет черной зависти нюрнбергских механиков. Вы их видели, господин Диксон?
Сыщик кивнул.
– Это, действительно, были своеобразные шедевры, – согласился он.
– Фрида выходила каждые четверть часа из своей каменной ниши, делала небольшой круг по карнизу и ударяла в колокол железным молоточком. Когда наступал круглый час, появлялся Бен. Он приветствовал с высоты башни публику, приходящую посмотреть на него. Любезный взмах шляпой господам, милый жест дамам, потом он грозил пальчиком непослушным детишкам, а затем отбивал положенный час. Фрида и он исполняли несколько па вальса и выразительно глядели на публику внизу. Так они указывали час обеда.
И вот вампир распотрошил их, как поросят, лишил на долгие месяцы движения… быть может, навсегда! У меня уже нет сил создать подобный новый шедевр! Господин Диксон, вы должны немедленно поехать со мной!
Сыщик колебался, у него была масса иных дел, куда не входил поиск разрушителей идолов. Мистер Спрадл заметил его колебание и тут же стал жаловаться с новыми силами:
– Как, вы не видите в этом преступление, столь же отвратительное, как кровавые убийства в Кингстоне? Бен и Фрида не были безжизненными игрушками из бронзы, они жили полноценной жизнью в моем мозгу и в моем сердце! За них надо отомстить, как за мисс Флору, а главное – за этих глупых буржуа Флитуинчей.
Тихий мистер Спрадл не мог себя сдержать. Смерть дорогих ему кукол расстраивала его так, как если бы это были живые дети от его плоти и крови.
Гарри Диксон заметил, что Том Уиллс с огромным удовольствием готов последовать за странным персонажем, и согласился сопровождать его в Кингстон.
Ради такого случая часовщик арендовал просторное такси. Они быстро приехали на место, немного устав от нескончаемых причитаний механика.
Наконец вдали показалась колокольня, и мистер Спрадл указал на нее со стонами страдания и гнева.
– Вот оно место преступления! – закричал он.
Уже долгие годы старый колледж Кингстона не служил целям воспитания местной молодежи.
Его низкие и темные залы отдали в распоряжение местного музея, где скопились бесславные предметы старины, почти не привлекающие публику. Только куклы мистера Спрадла еще привлекали внимание прохожих и туристов.
Гарри Диксона и его двух компаньонов встретил у входа единственный охранник, старик-инвалид, ворчун, ненавидящий всё, что мешало спокойному течению его жизни.
– Что за шум из-за двух проклятых кукол, – проворчал он, повернувшись спиной к посетителям.
Мистер Спрадл взбирался по спиральной каменной лестнице впереди двух сыщиков. Окружавшие их влажные каменные стены заросли лишайником.
Через бойницы то и дело открывался вид на город. Потом его панорама сменилась простором разноцветных полей.
Когда они добрались до обширной платформы башни, мистер Спрадл, тяжело дыша, остановился.
– Вы находитесь перед местом самого отвратительного преступления в мире, – произнес он, – преступления против искусства и человеческого ума.
Наклонившись, они проникли в узкую каменную нишу, где увидели разбросанные внутренности Бена и Фриды.
Две куклы стояли, прислоненные к стене.
Пластины, прикрывавшие их животы, были сорваны. Виднелись сложные соединения шестеренок, с которых стекало масло.
Множество зубчатых колес, перекрученных пружин и рычажков усыпало пол вокруг них, свидетельствуя о хищном настрое осквернителя механики.
– Чудовище действовало, как насильник, – мистер Спрадл окончательно вышел из себя. – Ему было мало кинжала, но он использовал и ножницы для металла, напильники и клещи! Мои бедные малыши, я больше не смогу вернуть вам чудесную жизнь, которую вы проживали каждый час.
Он рыдал.
Сыщик оглядел место побоища полу-недовольным, полу-удивленным глазом, как вдруг Том Уиллс с неподдельным ужасом вскричал:
– Быть того не может, эти манекены истекали кровью!
– Что?! – вскричал сыщик.
Вместо ответа Том указал на большую лужу крови, растекшуюся по полу ниши.
Мистер Спрадл, сначала возмущенный, удивился не меньше двух сыщиков:
– Вы говорите, мои куклы истекали кровью? Нет… нет… это масло, но я никогда не наливал столько.
– Это кровь! – безапелляционно заявил Гарри Диксон. – И она натекла сюда совсем недавно.
Он обвел взглядом площадку. Его взгляд остановился на узенькой лестнице, ведущей наверх.
– Кровь стекала по этой лестнице, – сказал он, бросившись вверх по ступеням. Том Уиллс и мистер Спрадл не отставали от него.
Они почти одновременно достигли пустой пирамиды, последней и самой высокой комнатки башни. Их ждал настоящий ужас: на черных плитах лежало полуобнаженное тело женщины.
Живот, распоротый сильнейшим ударом ножа, был раскрыт, как створки шкафчика. Внутренности вывалились, а кровь залила весь пол.
– Но… я… знаю ее, – задыхаясь, выговорил мистер Спрадл.
Гарри Диксон взревел, как хищный зверь.
Это был труп Доры Маркхольм.
Через три часа судмедэксперт закончил вскрытие тела в присутствии местных полицейских, спешно вызванного сотрудника Скотленд-Ярда, Гарри Диксона и Тома Уиллса.
– Совершено так же, как и предыдущие преступления, – коротко сообщил медик, протирая окровавленные инструменты.
Гарри Диксон внимательно следил за ходом вскрытия.
– Заметьте, на жертве есть следы других ран. Похоже, они более давние.
– Вы правы, господин Диксон, – поспешил добавить врач. – Несчастную, похоже, били, но раны уже заживали. Синякам примерно восемь дней. Посмотрите на щиколотки, на них следы то ли веревок, то ли цепей.
– Исследуйте желудок, – сухо приказал сыщик.
Врач кивнул и снова заработал скальпелем.
– Ничего! – удивился медик. – Никаких следов пищи. Похоже, она долго ничего не ела.
– Другими словами, ее держали в заключении, а потом убили.
Тогда мистер Рокснифф рассказал ему о приключении мистера Стенли Бэнкса. Когда он закончил, у сыщика было суровое выражение лица.
– Почему не предупредили меня, Рокснифф? – с упреком спросил он главного констебля.
– Мы не осмелились тревожить вас по таким пустякам, господин Диксон.
– Этот пустяк мог спасти жизнь этой несчастной, а мы, быть может, заполучили бы преступника.
– Как?! – вскричал вконец расстроенный Рокснифф.
– Думаю, я могу описать всю трагическую судьбу Доры Маркхольм.
После своего странного посещения дома своей подруги Флоры Картер мисс Маркхольм бежала и спряталась. Почему? Пока не могу сказать. Но думаю, она кое-что знала и хотела любой ценой сохранить тайну. В случае ареста ей пришлось бы открыть эту тайну, чтобы избежать подозрения в гнуснейшем убийстве.
Неизвестный бандит считал так же и начал поиски. Ему повезло, или он более ловок, чем полиция. Он смог отыскать убежище Доры Маркхольм и завлечь к себе под предлогом, что даст ей убежище.
Что означает, чудовище было известно жертве, но она не подозревала, что он и есть убийца!
Однажды вечером она узнала ужасную правду и смогла убежать. Тогда ее и увидел мистер Стенли Бэнкс… увидел и испугался!
– Трус! – вскричал мистер Рокснифф.
– …пока адвокат рассказывал о происшествии в полиции, – продолжил Диксорн, – бандит настиг ее и снова спрятал в своей тюрьме.
– А! – выкрикнул мистер Рокснифф. – Господин Диксон, вы пролили свет на ужасное преступление. Поле наших поисков намного сузится. Бандит хорошо знал убитую. Во всяком случае, она его прекрасно знала. Более того, он должен жить недалеко от Хайвея.
Гарри Диксон кивнул.
– За работу! – приказал главный констебль, обретя новые силы. – Через несколько дней мы с удовольствием откроем двери кингстонской тюрьмы перед кингстонским вампиром.
Сыщик не разделял этого оптимизма. Напротив, лицо его помрачнело еще больше.
– Удивительно ловкое существо, – пробормотал он. – Оно еще не сказало последнего слова.
Они безмолвно спустились по окровавленной лестнице.
Оказавшись на площадке, они увидели, как мистер Спрадл разбирает своих искалеченных манекенов.
– Что за страна, где уничтожают шедевры и не могут изловить преступника. Я испытываю стыд! Я его ненавижу!
Я лишу его своего присутствия! Я ухожу, вы слышите! Я увезу Бена и Фриду, чтобы вернуть им жизнь под другими небесами. Вампир может вернуться и окончательно убить их!