Текст книги "Глобалия"

Автор книги: Жан-Кристоф Руфин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

Глава 4

МАФИОЗИ, ПОЯСНИЛ ФРЕЗЕР, составляли особую касту, которая повсюду вербовала новых членов, руководствуясь никому не известными принципами. Но Байкалу с самого начала казалось, что между этими людьми было какое-то трудноуловимое сходство. Раз уж дело оказалось не в родстве, оставалось предположить, что они нарочно подстраиваются друг под друга. Загадка разъяснилась, как только Байкал увидел Тертуллиана. Стало очевидно, что мафиози безуспешно стремились походить на своего главаря, но эти тщетные усилия лишь сделали их похожими между собой.

Главарь мафии принял посетителей в зале с высоким потолком, на самом верху небольшой башни, которая возвышалась в центре двора на манер донжона. На первый взгляд это было величественное здание. Однако стоило присмотреться повнимательнее, и становилось ясно, что оно построено не намного лучше, чем разбросанные внизу лачуги. Стены были сложены из плохо подогнанных гипсовых глыб, а кровлей служили листы железа, кое-как закрепленные на стропилах и дрожавшие при малейшем дуновении ветра. Ковры, которые издалека могли показаться едва ли не роскошными, на самом деле представляли собой кое-как отрезанные ножом куски дешевого паласа с имитацией восточного орнамента, потертые и в грязных пятнах.

Тертуллиан восседал в кожаном кресле. Вид у него был удрученный, что вполне можно было понять, глядя на окружавшие его убогие сокровища, тем более что сам он являл собой полную противоположность этой фальшивой роскоши. Неброские цвета и строгий покрой костюма только подчеркивали его изысканную элегантность. Одет Тертуллиан был так, как и не снилось самым утонченным глобалийским модникам. Его терморегулируемый костюм включал в себя все новейшие усовершенствования, которые позволяли постоянно измерять температуру и влажность воздуха и каждую секунду адаптировали ткань к малейшим изменениям погоды. На поясе у мафиози висел бирюзовый мобильный телефон самой последней модели, поступивший в продажу только в начале года. Его рекламу можно было увидеть на всех экранах Глобалии. На ногах у Тертуллиана были туфли марки «Беффруа», самой модной в этом сезоне, и речь явно шла об эксклюзивной паре.

Судя по этой внешней оболочке, Байкал мог бы вообразить, что перед ним рафинированный глобалиец. Но едва переступив порог кабинета, юноша не засомневался ни на секунду: человек, который сидел перед ним на возвышении, застеленном уродливым ковром, был выходцем из совсем другого мира. Еще никогда раньше Байкал не встречал столь алчного взгляда. Конечно, многим глобалийцам зачастую не хватало денег, они могли тщетно мечтать о множестве разных вещей, которые навязывала им реклама, воображать себе другую, более роскошную жизнь, прекрасно сознавая, что она им недоступна. Но все они обитали в мире, где уже не осталось места для слишком сильных потрясений, а желания худо-бедно удовлетворялись за счет тысячи разных суррогатов, предназначенных для массового потребления. Оттого и глаза у глобалийцев были мутноватые, невыразительные, подернутые пеленой. Это придавало глобалийским толпам такой вид, словно они находятся под воздействием коллективного гипноза.

А у Тертуллиана глаза блестели. Впрочем, одного этого слова явно недостаточно, чтобы описать его взгляд, ведь можно было бы вообразить, что речь идет о спокойном, естественном, человечном блеске. Но это была бы ошибка. Глаза Тертуллиана блестели так, что никто не мог выдержать их взгляд. Они сверкали алчностью, в них читалась нечеловеческая гордыня и звериная свирепость. Удивительнее всего было то, что, хотя глаза его пылали, лицо мафиози сохраняло неподвижное, ледяное выражение. Смуглая кожа напоминала холодную медь. Поджатые губы, впалые щеки и темные, коротко подстриженные волосы служили обрамлением горящему взгляду, создавая тревожное впечатление пустоты вокруг него. Было ясно, что ни одна черточка на этом лиц^ не воспротивится приказам безжалостных черных глаз. Когда Байкал пришел в себя от первого потрясения при виде этого человека, он обратил внимание еще на одну вещь, которая встревожила его еще сильнее. Тертуллиан был молод. В Глобалии никогда бы не допустили к власти человека, который еще не достиг преклонного возраста и не созрел для «большого будущего». Уже одно это подтверждало, что здешний мир живет по совсем другим законам. Власть в антизонах могла доставаться рано, но была удручающе не-долговечной. Она принимала самые крайние, неограниченные, жестокие формы, о которых в демократическом обществе давно забыли.

Посетители остановились в нескольких шагах от Тертуллиана, засуетились и наконец застыли в нелепой коленопреклоненной позе. Мафиози смерил двоих бродяг и их одежонку тем же презрительным, брезгливым взглядом, каким окидывал пол и стены своего примитивного дворца.

– Вставайте, вы, недоумки! – процедил он.

К удивлению Байкала, Тертуллиан говорил с сильным акцентом непонятного происхождения.

– Значит, – продолжил мафиози, когда они встали и поправили свои лохмотья, – вы из племени фрезеров, так?

– Да, Тертуллиан, – пробормотал Фрезер.

Фамильярное обращение по имени, без слова «господин» или даже «властитель», совсем не вязалось с покорностью и страхом, которые, казалось бы, следовало выражать при виде этого человека.

– Если мне не изменяет память, это насчет источника озона?

– У вас прекрасная память, – подтвердил Фрезер, нерешительно улыбнувшись.

– Название источника?

– BQW 77, – торжественно провозгласил Фрезер.

Тертуллиан едва заметно кивнул, включил свой мобильный и набрал какой-то код. Байкал увидел, как на экране появилась карта. Когда были выставлены параметры, изображение задвигалось, и зона, обозначенная шифром BQW 77, предстала в увеличенном масштабе. В углу экрана раскрылось дополнительное окно. Тертуллиан поднял голову.

– Если верить показаниям спутника, все в порядке. Ни вырубок, ни поджогов.

– Пару месяцев назад мы прогнали целое племя мародеров, которые хотели там обосноваться.

Весть об этом подвиге, которым Фрезер явно очень гордился, Тертуллиан встретил все с тем же презрительным равнодушием.

– Двое наших погибло, троих ранили. Но мы победили.

– Довольно! – прервал его Тертуллиан. – Вы прекрасно знаете, что за это вам и платят.

Он сделал знак стоявшему у дверей стражнику. При этом рукав у него немного задрался, обнажив золотые часы, инкрустированные блестящими драгоценными камнями. «Пожалуй, единственный признак дурного вкуса во всем костюме», – подумал про себя Байкал.

Стражник приблизился, держа в руках железный сейф. Вместо обычного защитного механизма с генетическим кодом он был снабжен старинным замком. Тертуллиан достал ключ, который висел у него на шее на кожаном шнурке, открыл сейф и вытащил столбик монет. Разорвав обертку, он отсчитал десять штук и добавил к ним еще две большие монеты из более темного металла, а потом объявил:

– Десять экю два таланта.

Фрезер метнулся к возвышению и застыл у его подножия с протянутыми руками. Получив свое сокровище, он отступил на прежнее место. Однако весь этот церемониал не помешал ему тут же с недоверчивым видом пересчитать все двенадцать монет и придирчиво рассмотреть каждую со всех сторон, счищая остатки бумаги, в которую они были завернуты.

– Все точно, – подтвердил он наконец.

Пока Фрезер пересчитывал деньги, Тертуллиан вытащил из красной пачки длинную сигарету, зажег ее золотой зажигалкой и закурил, пуская дым через нос.

– Проводите их к выходу, – бросил он стражнику.

Высоченный негр схватил Фрезера за рукав, но тот, не глядя, вырвал руку и с умоляющим видом обратился к Тертуллиану:

– Уделите нам еще всего одну минуту! Прошу вас! Мне надо поговорить об одном важном деле.

Мафиози едва заметным жестом остановил стражника.

– Даю тебе две минуты, не больше.

– Понимаете, – заторопился Фрезер, – речь идет о моем товарище.

Байкал почувствовал на себе тяжелый взгляд Тертуллиана, и ему стало не по себе.

– Это довольно запутанная история, – начал Фрезер, откашлявшись.

– Две минуты, – отрезал Тертуллиан, демонстративно глядя на часы.

– Я очень коротко. Мать этого парня происходила из далекого края под названием «Сибирь».

Байкал несказанно удивился, что Фрезер запомнил эту подробность из его рассказов, и немного встревожился, не зная, к чему клонит его друг.

– Похоже, там дела обстоят не совсем так, как тут у нас, – продолжал Фрезер, – бывает, глобалийцы заезжают в деревни, знакомятся с женщинами из разных племен и живут с ними.

Тертуллиан нахмурился.

– Короче говоря, – подытожил Фрезер, стараясь не особенно распространяться на эту скользкую тему, – не знаю, как там оно бывает, но дело вот в чем. У этого парня есть в Глобалии сводная сестра, и он хотел бы передать ей сообщение.

Последовало молчание, в котором каждый уловил легкую тревогу. Фрезер был уверен, что ляпнул что-то лишнее, и теперь проклинал себя за то, что приплел сюда всю эту историю про сводную сестру. Байкал же заметил, как напрягся Тертуллиан, хотя тот и старался не подавать виду. Сердце юноши сильно забилось, а у стоявшего рядом Фрезера слегка дрожали ноги.

– Вы хотите переслать сообщение в Глобалию, так я понимаю? – каким-то странным голосом переспросил Тертуллиан.

Он встал, поправил рукава своего костюма и подошел к крошечному окошку. Наверняка его новые «Беффруа» все еще немного жали, потому что Тертуллиан слегка морщился при каждом шаге.

– А он может заплатить? – спросил мафиози, с деланым равнодушием глядя в окно.

– Ну... Смотря сколько... – пробормотал Фрезер.

Он перебирал лежавшие на дне кармана деньги, которые только что получил от Тертуллиана, думая про себя, что готов, если понадобится, пожертвовать несколькими монетами ради счастья друга и вызвать на себя гнев других фрезеров.

– Да, – вмешался Байкал, – я могу заплатить.

Тертуллиан резко обернулся, сделал глубокую затяжку и швырнул окурок в окно.

– И много?

– Много.

Фрезер почувствовал, что оказался вне игры. Он растерянно следил за странным противостоянием двух молодых мужчин, не зная, что сказать. Тертуллиан, почти забыв о своих неудобных туфлях, мелкими шажками приблизился к гостям и встал напротив Байкала. Они оказались примерно одного роста.

– Я не расслышал, – сказал мафиози.

– Я могу заплатить очень много, – подтвердил Байкал.

Тертуллиан подошел еще ближе. Какое-то время он стоял молча, а потом со словами: «Так мне будет лучше слышно» – резким жестом сорвал с Байкала строительную маску. Тертуллиан пристально вгляделся в обнажившееся лицо своего собеседника. Глаз у мафиози был наметанный, и он в совершенстве владел наукой, которая, хоть не описана ни в одном трактате, не уступает по точности самой строгой математической дисциплине: наукой за одно мгновение проникать в сущность других людей. Те, кто по-настоящему владеет этим искусством, способны заставить совершенно незнакомого человека опустить нацеленный на них револьвер. И вообще, им всегда удается вырвать свою жизнь из рук тех, от кого она по воле случая может зависеть.

Но сейчас Тертуллиан вовсе не старался подобрать к Байкалу ключ такого рода. Он просто хотел понять, почему это лицо показалось ему смутно знакомым, словно он уже где-то видел его раньше. Вдруг мафиози все понял и отпрянул.

Фрезер и Байкал быстро переглянулись. В конце концов, о чем таком мог догадаться Тертуллиан? Разве что о том, что Байкал – глобалиец? Но и здесь риск был невелик: в крайнем случае мафиози мог воспользоваться этим, чтобы взвинтить цену. Однако, судя по всему, Тертуллиан вовсе не собирался ограничиваться этим открытием. Он схватил свой мобильный и принялся пролистывать на экране страницу за страницей. Внезапно он замер, пристально всматриваясь в выбранное им изображение, и несколько раз подряд перевел взгляд с Байкала на экран и обратно. Прищурившись, Тертуллиан старательно сравнивал увиденное. Потом он немного подумал и внезапно выбросил вперед руку с мобильным телефоном, демонстрируя гостям фотографию, которую давно уже показывали по всем каналам.

– То же лицо, только вид более потрепанный, – насмешливо провозгласил мафиози.

Под снимком не было никакой подписи, которая объясняла бы, как он оказался в средствах массовой информации. Байкал смутно припоминал, что эту фотографию когда-то сделала Кейт. Он никак не мог понять, каким образом она могла оказаться в мобильном телефоне у мафиози из антизоны. Но сейчас не время было задавать подобные вопросы. Тертуллиан стоял напротив него, лицом к лицу, и сверлил своими безжалостными глазами. Байкал напрягся, как струна, и выдержал этот взгляд.

Пусть один из них был облачен в элегантный костюм, а другой – в лохмотья, отныне эти двое являли собой лишь две противоборствующие силы, и все остальное было уже не в счет. Байкал подумал, что у него есть только одна возможность с честью выйти из этого поединка: ни на секунду не уронить себя в глазах противника.

Тертуллиан сдался первым. Он повернулся на каблуках, поднялся к себе на возвышение и уселся в кресло. Как обычно при появлении опасности, ум его работал с невероятной быстротой. В сознании мафиози боролись два противоположных желания. С одной стороны, напрашивалась мысль сразу же выдать глобалийцам этого опасного террориста, которого разыскивали все силы Социальной безопасности. За такую услугу можно было заломить хорошую цену. С другой стороны, здесь нельзя было действовать сгоряча. Этот человек не явился бы к нему, не предусмотрев такой возможности. Все, что Тертуллиану было известно о нем из сообщений, которые каждый день появлялись на экранах, говорило о том, что Байкал обладает гораздо большей властью, чем можно было предположить, глядя на его шутовской наряд. Наверняка у него было полно сообщников, и они сразу догадались бы, что именно Тертуллиан выдал их главаря. А среди них, конечно же, найдутся люди, готовые отомстить, и они отыщут Тертуллиана, где бы тот ни скрылся.

Может быть, куда лучше будет выдать не самого террориста, а лишь кое-какие сведения о его местонахождении, и пусть уж дальше глобалийцы сами с ним разбираются? Заодно не грех попытаться сыграть и на противоположной стороне, заимев могущественного должника.

– Меня удивляет, – начал Тертуллиан, – что такой человек, как вы, нуждается в моих услугах, чтобы переслать сообщение в Глобалию. Полагаю, у вас на то должны быть свои причины. Не стану спрашивать какие. Скажу просто: я согласен.

Фрезер, у которого сердце только что ушло в пятки от страха, чуть не подскочил до потолка от неожиданности. От всех этих потрясений у него захватывало дух, как на американских горках.

– Я попрошу вас лишь оплатить мои расходы: четыреста тысяч глобаров.

При упоминании о подобной сумме у Фрезера снова упало сердце, он не смог сдержаться и громко охнул.

– Вы подключены к «Глоб-пэй»? – с невозмутимым видом спросил Байкал.

Фрезер бросил на него растерянный, испуганный взгляд. Он бы сейчас дорого дал за возможность опрокинуть пару хороших рюмок коньяку.

– Разумеется, – с достоинством проронил Тертуллиан, – за кого вы меня принимаете?

– В таком случае не могли бы вы попросить, чтобы мне вернули мой рюкзак?

При входе им сказали оставить свою поклажу в приемной. Стражник, повинуясь приказу Тертуллиана, отправился за ней и вернулся, с брезгливым выражением неся два потрепанных заплечных мешка. Байкал взял свой и запустил в него руку. На самом дне в потайном кармане была зашита кредитная карта. Юноша резким движением оторвал клапан, извлек кредитку и, зажав ее между двумя пальцами, протянул Тертуллиану.

Тот вставил карту свой мобильный и выбрал опцию «Глоб-пэй».

– Теперь войдите в режим «двойного ключа», – сказал Байкал, – и наберите: «Произвести оплату после подтверждения прочтения».

– Разумеется, – кивнул Тертуллиан.

Байкал подумал про себя, что Рон Альтман на удивление хорошо продумал его экипировку. Сам он никогда бы не предположил, что в антизонах может пригодиться кредитная карта. То, что ему удалось ее использовать, пусть и при посредничестве мафиози, открывало перед Байкалом новые возможности. А вот намерения людей, выславших его из Глобалии, казались ему теперь еще более таинственными.

– Генетический код или отпечатки пальцев? – вежливо осведомился Тертуллиан.

– Отпечатки, – отозвался Байкал. – Так будет проще.

Он положил подушечку указательного пальца на экран мобильного. Высветилась серия знаков, подтверждающих, что операция была произведена успешно. Фрезер наблюдал за всем этим затаив дыхание.

– Где сообщение, которое я должен отправить? – спросил Тертуллиан.

– Передайте мне мобильный. Я сам наберу.

Мафиози вдруг недоверчиво покосился на Байкала:

– Если вы не против, я дам вам другой аппарат, а потом перешлю сообщение на свой.

Пока Байкал печатал сообщение, Фрезер, Тертуллиан и стражник не сводили с него глаз, что вовсе не располагало к романтическим излияниям. Но в конце все-таки он написал: «Я люблю тебя, Кейт». Эту фразу мафиози бестактно прочел вслух вместе с остальным сообщением.

– Прекрасно. Я все отправлю прямо у вас на глазах. Но только при одном условии: сразу же после этого вы отсюда исчезнете. Мои люди препроводят вас к выходу из города. А потом идите куда хотите, только быстро, как можно дальше и не задерживаясь.

Он нажал на нужную клавишу и повернул мобильный экраном к Байкалу. Там значились всего три слова: «Сообщение отправлено успешно».

Стражник пинком распахнул перед ними дверь, и они вышли наружу. Дворик был пуст, часовой, стоявший у входа, тоже куда-то исчез. Друзья спустились по лестнице и отправились в обратный путь по узким улочкам. Время было обеденное, и кругом уже не было такой толчеи, как утром. Идя все время вниз по склону, путники без труда выбрались к главному входу в город и легко проложили себе дорогу к воротам.

В толпе, теснившейся у городских стен, Байкал заметил знакомое лицо. Казалось, этот человек дожидается именно их. Но путники так старались поскорее отойти подальше от города, что юноша не успел вспомнить, где уже видел его раньше. И лишь позже, прошагав добрый километр по обратной дороге, Байкал понял: это был тот самый мужчина, который так странно смотрел на него во время распределения гуманитарной помощи. Тот же самый, кого они потом еще раз встретили в пути. А теперь этот человек, не скрываясь, в одиночку шел за ними следом по безлюдным дорогам антизон.

Глава 5

ФИЛИАЛ АССОЦИАЦИИ «УОЛДЕН», к которому был теперь приписан Анрик, находился на окраине Сиэтла. Добираться туда пришлось на подземном поезде. Это оказался промышленный пригород, застроенный ангарами и складскими зданиями. Защитные купола там были куда более примитивной конструкции, чем в центре: металлический каркас не был закамуфлирован, стеклянные пластины давнс>никто не мыл. Поэтому, несмотря на всегдашнюю хорошую погоду снаружи, внутри царил полумрак и оранжевые фонари горели весь день напролет.

Местное отделение ассоциации «Уолден» располагалось в старом заводском ангаре. Над входом до сих пор можно было различить следы гигантских букв: «Сборочный цех». Наверняка эта надпись относилась к той славной, но давно прошедшей эпохе, когда в здешних краях безраздельно царила фирма «Боинг».

Анрик был не в особом восторге от такой обстановки. Он скучал по старому дому, к которому привык, по лифту, по запаху капусты в коридорах. Но выбирать ему явно не приходилось, ведь он и так был отрезан от всего мира.

Оказавшись перед дверью и позвонив, Анрик заметил, что от звонка автоматически включилась камера внешнего наблюдения. Его попросили представиться, и он сказал свое имя. Прошло какое-то время, затем послышался электрический щелчок, и Анрик смог наконец протиснуться внутрь.

Удивительнее всего было то, что, несмотря на внушительные размеры ангара, он оказался забит ничуть не меньше, чем крошечная квартирка в центре города. Уже у входа громоздились высоченные стопки книг и брошюр, образуя целые стены, между которыми было оставлено лишь два узких прохода. Анрик ощутил привычный запах старой бумаги и тонкой пыли, который так ему нравился. Табличка, висевшая в тесной прихожей, призывала идти по стрелкам. Первая стрелка указывала на проем, открывавшийся справа между двумя стопками журналов по искусству.

Этот лабиринт книжных переплетов поразил бы кого угодно, но Анрик чувствовал себя в нем как рыба в воде. Правда, он никак не ожидал, что новая библиотека окажется таких размеров. Первый коридор был длиной метров пятьдесят. Свет шел от ламп, висевших высоко под потолком ангара, так что конец этого длинного туннеля Анрик различал уже с трудом. На расстоянии примерно трех метров друг от друга вправо и влево расходились новые коридоры книжных полок. Но стрелки все время показывали, что надо идти вперед. Когда Анрик добрался до конца коридора, его ожидало еще три поворота. У него было такое чувство, будто он продвигается к центру огромной таинственной пирамиды. Он засомневался, сумеет ли найти дорогу назад. И вот наконец повернув в последний раз, Анрик очутился в квадратном помещении, где под красными абажурами горели три торшера. В центре стояли друг против друга два в меру потертых кожаных кресла. В одном из них сидел незнакомец, который вежливо попросил Анрика присесть. Тот повиновался, и некоторое время они сидели молча, разглядывая друг друга.

Анрику сразу же бросилось в глаза, что на ногах у незнакомца были черные кожаные туфли без задников. Это оказалась единственная уступка роскоши во всем его наряде. В остальном его облик отличался подчеркнутой простотой или даже небрежностью: серое одеяние с оторванным терморегулятором (об этом говорили свисавшие обрывки проводов), всклокоченные седые волосы. Он был скорее полноват, его бледная кожа была вся в морщинах и складках, но в молодости он наверняка был красив. Преодолевая охватившую его неловкость, Анрик решился первым нарушить молчание.

– Я пришел, – начал он, – потому что получил вот это.

И он протянул незнакомцу письмо и читательский билет, безуспешно стараясь сдержать дрожь.

Старик небрежно махнул рукой, словно прогоняя назойливую муху.

– Оставим это, – сказал он.

У него были черные миндалевидные глаза, удивительно яркие и живые. Старик не сводил их с Анрика, словно что-то сверяя в уме. Казалось, он не столько рассматривал нового знакомого, сколько искал подтверждения тому, что уже знал о нем заранее.

– Я очень рад вас видеть, – снова заговорил старик, – мне очень много о вас рассказывали.

Не переставая смотреть на Анрика, он свесил руки по обеим сторонам кресла и нащупал одну из многочисленных пар очков, разбросанных по полу. Надев очки, он, все так же не вставая с места, порылся в вещах, наваленных на стоявшем рядом маленьком столике, и нашел там карточку.

– Этот давно исчезнувший обычай. Теперь многофункциональные телефоны автоматически определяют личность собеседника, и в этих вещицах уже нет необходимости. В былые времена их называли «визитными карточками». Вот, возьмите мою.

Эта мелочь явно забавляла незнакомца. На его лице заиграла широкая улыбка. Несмотря на небрежность одеяния и вызывающе старческий облик, в этом человеке было что-то удивительно красивое, светлое.

– Вы – читатель с большой буквы, господин Пужолс, – продолжил он. – Мы сочли, что наш филиал в центре города слишком мал для вас. Конечно, сюда далеко добираться, но здешние фонды не идут ни в какое сравнение с предыдущей библиотекой, вы сами скоро в этом убедитесь.

Что-то в этом объяснении явно было не так. Прозвучи оно в тот момент, когда у Анрика отобрали читательский билет, все выглядело бы куда правдоподобнее. Складывалось такое впечатление, что кто-то в ассоциации дважды изменил свое мнение об Анрике. Сначала его по какой-то непонятной причине решили выгнать, а теперь позвали снова. На визитной карточке с эмблемой «Уолдена» значилось: Пол Г. Уайз, президент и основатель.

Анрик до сих пор ни разу не слышал о том, что в ассоциации вообще существует такая должность. Означало ли это, что Уайз обладал верховной властью в этом маленьком государстве?

– Так, значит, – отважился спросить Анрик, – это вы собрали все эти книги?

– Конечно нет! Но основатель «Уолдена» действительно я.

– Как вам пришла в голову такая мысль?

Похоже, вопрос пришелся Уайзу как нельзя более по вкусу. Он рассказал Анрику, что начал собирать свою коллекцию в десять лет, без чьей-либо подсказки. После смерти родителей, которые дожили до глубокой старости и оставили ему большое наследство, он пустил все свои деньги на расширение коллекции. Сначала «Уолден» размещался в крошечной квартирке, потом занял этот ангар, а теперь у ассоциации было множество филиалов по всей Глобалии.

– Откуда же взялись все эти книги? – спросил Анрик, едва не окунув бородку в чашку чая, которую Уайз налил ему, не прерывая разговора.

– Большую часть я купил у антикваров, но кое-что находил и на муниципальных свалках, и в подвалах разрушенных зданий, и в старых монастырях.

– Получается, когда-то они были повсюду... Как лошади. Сейчас трудно поверить, что было время, когда люди передвигались верхом на этих животных...

– Это совсем не одно и то же, – возразил Уайз, покачав головой. – Лошадей заменили моторы.

– А вместо книг появились экраны.

– Нет. Книги ничем нельзя заменить.

Когда Анрик спросил, как же получилось, что они исчезли, Уайз ответил:

– Их погубило изобилие.

А когда Анрик спросил, что это значит, Уайз не торопясь объяснил:

– Всякий раз, когда книги становились редкостью, они все равно выживали. В крайнем варианте это выглядит так: стоит запретить книги, и они приобретают огромную ценность. Запретить книги – значит сделать их желанными. С этим сталкивались все диктатуры. В Глобалии поступили наоборот: книг стали выпускать бесчисленное множество. Ими заполонили все, пока они не утратили всякую ценность, всякое значение.

А потом, вздохнув, добавил:

– Вы и представить себе не можете, какую только чушь тогда ни публиковали, особенно в последние годы.

При мысли об этом Уайз смолк и впал в задумчивость. Он скрестил руки на животе, устремив взгляд в пространство. Анрик не решился прервать его размышления.

– Мне кажется, – произнес наконец Уайз, снова обращаясь к своему собеседнику, – что мы пока не смогли дать вам то, что вы искали, господин Пужолс...

– Что вы... Наоборот! Я столько всего узнал благодаря «Уолдену»...

– Не сомневаюсь, не сомневаюсь. Но после того, что с вами случилось, было бы вполне естественно, если бы вы захотели найти ответы на более конкретные и более деликатные вопросы.

Услышав фразу «после того, что с вами случилось», Анрик вздрогнул. Было ясно, что Уайз все о нем знал.

– Какие именно? – осторожно спросил Анрик.

Старик не сводил с него своих больших черных глаз, которые, казалось, едва заметно улыбались.

– Ну... Вопросы о мире, который нас окружает. Вокруг творится много всего непонятного, вы не находите? Мы привыкли видеть вещи в одном свете, а они в один прекрасный день предстают в совершенно другом.

Анрик насторожился. Он с тревогой ждал продолжения, стараясь придумать, как бы выкрутиться, чтобы не скомпрометировать себя ни единым словом.

– Например, как пресса создает истину? Почему Социальная безопасность может быть причастна к терактам? Каким чудом ни в чем не повинный человек может вдруг оказаться в антизонах?

Уайз вытащил из кармана крохотные перламутровые четки, с которых свисал растрепанный помпон, и стал перебирать их.

– Возникает еще много вопросов, – продолжил он, – я привел вам первое, что пришло мне на ум. А если раздумывать над ними в одиночку, голова начинает идти кругом, не так ли?

«Главное – не поддаваться на провокацию», – думал Анрик.

– Да, – осторожно проронил он.

– Можно было бы задуматься, не сводятся ли все эти вопросы к одному-единственному. К вопросу, который можно было бы сформулировать так...

Большим пальцем руки Уайз подбросил вверх разлохмаченный помпон. Тот подскочил, словно крошечный бравый наездник.

– Что такое Глобалия?

Все тот же ироничный взгляд, все то же молчание между фразами. Паузы в разговоре заполняло гудение вентилятора, висевшего высоко под стальными потолочными перекрытиями. Все может быть. Кто поручится, что за этими горами бумаги не прячется целая толпа агентов Социальной безопасности, подслушивая каждое слово? Или разговор просто записывают на магнитофон? Или они на самом деле здесь одни?

– С тех пор как вы пришли к нам, вы ведь особенно интересовались историей?

– Да, это так.

– Вам не кажется, что это позволяет по-новому взглянуть на вещи?

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

– Но это же очевидно. В Глобалии все как будто движется без остановки и одновременно остается неподвижным. Есть только два измерения: настоящее, то есть реальная действительность, и виртуальный мир, где перемешались в одну кучу разные виды вымысла, будущее и то немногое, что еще осталось от прошлого.

– Да, можно сказать и так.

Анрик не знал, что ему делать. Он все больше и больше опасался, что его заманили в ловушку. Однако глаза Уайза излучали кротость и умиротворение, несмотря ни на что вселяя доверие.

– Изучая историю, – продолжал старик, – выясняешь одну очень простую истину: мир не всегда был таким, каким мы видим его сейчас.

Он надел очки в полукруглой оправе, и за толстыми стеклами глаза его сделались огромными. Казалось, они проникали прямо в душу к собеседнику, который тревожно вглядывался в них.

– А это значит, что мир еще может измениться до неузнаваемости.

Выдержав многозначительную паузу, Уайз поднялся, причем гораздо живее, чем можно было предположить по его старческой внешности.

– Пойдемте. Если вы не против, я покажу вам, как ориентироваться в библиотеке.

Они прошли по тому же коридору, который привел Анрика в кабинет Уайза, а потом повернули направо.

– Здесь начинается раздел «История». Только он один в три раза больше, чем вся библиотека в центре города, куда вы ходили раньше.

Уайз подробно объяснил, как устроен каталог и как искать книги по шифру.

– Не знаю, обратили ли вы внимание на одну странную вещь: в историческом разделе очень много информации о далеком прошлом. Но чем ближе к Глобалии, тем меньше становится письменных свидетельств.

Они подошли к отсеку с почти пустыми полками.

– Сегодня история Глобалии, можно сказать, каждый день пишется на экранах с помощью всевозможных репортажей, художественных и документальных фильмов. Одно изображение вытесняет другое, и никому больше не приходит в голову проанализировать их последовательность как единое целое. И уж тем более изложить свои наблюдения на бумаге.

Они вернулись к рядам, где теснились книги о Войне за независимость Соединенных Штатов и о Флоренции времен Медичи, радуя душу своим изобилием.